Гапарон Гарсаров
Галерея демонов Ламбранта

– Крис?.. – прошептал Плетнёв и ринулся к выходу.

Может, злодеи, напавшие на Власьева, в этот самый момент грузили его в свой автомобиль? Нужно было догнать их и попытаться как-то остановить.

Заметив впереди огни деревенских домов, Вадим прибавил ходу и выпрыгнул сквозь обрушенный участок ограждения прямо к чьей-то тёмной иномарке.

– А ну, руки поднял! – воскликнул знакомый голос милиционера, с которым удалось познакомиться днём возле сгоревшей машины. – Я не шучу, ногу тебе отстрелю, гадина!..

Вадим нехотя выполнил приказ, и к нему подбежал парнишка в серой пилотке. Беглеца уложили на землю, заломили руки и ноги.

– Отлично, мужики, – раздался бас, который Вадим слышал около часа назад в огороде пастора, заросшем бурьяном. – Гражданин Плетнёв, Вы задержаны по обвинению в похищении троих братьев Камаловых!..

Глава 2. Адвентисты-сатанисты

Молодой адвокат Артём Хомунин привык браться за обречённые случаи. Поэтому проигранных дел у него было много. Но парень не отчаивался, ведь за свои услуги он брал стопроцентную предоплату и не давал никаких обещаний. Так получилось и сегодня, когда на пороге его крохотного кабинета возникла высокая фигура в чёрной рясе и шляпе. Поначалу Артём решил, что к нему пожаловал священник из какой-нибудь баптистской церкви. Ведь даже лицо клиента казалось тёмным и отнюдь не из-за весеннего загара. Вдобавок оно было сплошь в царапинах и шрамах. На глазах очки с чёрными непроницаемыми линзами. В общем, классический кадр из американского вестерна. Но в процессе беседы выяснилось, что никакой он не священнослужитель, хотя и пришёл нанять адвоката для адвентиста.

– А, так это ж тот, что детей похитил! – воскликнул Хомунин, вспомнив громкий случай последних дней, о котором трубили все СМИ. – И убил кого-то там ещё… Да-да, знаком я с этим делом.

– Делами, – поправил его клиент моложавым голосом, будто ему лет 18-20. – Там целый букет обвинений, и их надо как можно скорее снять.

– Ну, не знаю, – загудел Артём, сидя в своём дешёвеньком кресле из дерматина. – Вы же понимаете, уважаемый, что никаких гарантий здесь я дать не могу. Наша судебно-следственная система весьма непредсказуема, и обещать что-либо…

– Вы нужны исключительно для бумажной волокиты, – огорошил его незнакомец и извлёк из кармана рясы несколько тугих пачек денег. – Основное я беру на себя, Вам надо лишь присутствовать и подписывать документы.

– Ну-у-у, – задумался Хомунин, уставившись на зелёные купюры голодным взглядом.– Как-то это… странновато.

– Понимаю, поэтому я пришёл именно к Вам,– подчеркнул мужчина таким голосом, от которого адвокат теперь чувствовал себя немного не в своей тарелке.– Выступать защитником по этому делу я напрямую не могу, но знаю, как решить вопрос с освобождением.

– Простите, но зачем Вам этот адвентист? Он Ваш родственник? Или друг?

– Это неважно. Я плачу за услуги по его защите, поэтому Ваша задача их просто оказывать.

– И как мне тогда Вас называть? – уточнил парень, на всякий случай пересчитав по-быстрому деньги.

– Ламбрант, – представился клиент необычным именем.

– Как-как? Ламбрант? Или Лангрант?..

Но поток уточнений прекратился, стоило мужчине со шрамами склонить голову набок. Выглядел он как-то инфернально, словно зомби, умеющий членораздельно говорить.

– Ламбрант Павлов, – медленно повторил посетитель.

– Ваши родители явно были оригиналами, – подметил Артём, спрятав пачки с купюрами в стол. – И что же мне тогда надо делать?

– Для начала добиться встречи с Вадимом Плетнёвым, – всё тем же мерным холодным тоном произнёс Ламбрант. – И я пойду туда с Вами в качестве помощника.

Если Хомунин чего-то и не понимал, то задавать много вопросов чудаковатому клиенту не решился. В конце концов, у людей могут быть свои маленькие странности. Поэтому он тут же созвонился со следователем и уточнил, кто назначен Плетнёву в качестве государственного защитника. Выяснилось, что это господин Карпатов, который был давним знакомым Артёма. Несколько звонков убедили бесплатного адвоката, что бесперспективным клиентом нужно «поделиться» с коллегой. И уже через час он в сопровождении Ламбранта вошёл в здание пригородного СИЗО №11.

Как ни странно, никто из персонала изолятора не возмутился внешним видом «помощника» адвоката. Даже одежду его проверять не стали, пропустив в комнату для свиданий. Артём же листал на планшетном компьютере наспех сфотографированные материалы уголовного дела. Благо, их пока было немного, и Карпатов любезно скинул файлы по электронной почте.

– Вот этот старинный предмет выглядит дорого, – поделился своими впечатлениями Хомунин, показав Павлову фотографию серебристого топорика с ободком между лезвиями и красным камешком на рукоятке.

– Он из коллекции «Аденбарум», – флегматично ответил Ламбрант, даже не взглянув толком на экран планшетника. – Вы правы, вещица не из дешёвых, но не старинная.

– Да Вы, я смотрю, очень даже в теме, – обрадовался адвокат, несмотря на довольно мрачную обстановку следственного изолятора. – И что за коллекция? Её тоже стибрил мой новый подзащитный?

– Сильно сомневаюсь, – отозвался Павлов всё тем же неэмоциональным голосом, и дверь комнаты резко распахнулась.

Плетнёв выглядел помятым. Под левым глазом темнел синяк, русые волосы взъерошены, одежда в пыли и явно казённая. Видимо, с ночи задержания никто из родных его ещё не посетил. Впрочем, Ламбрант знал, что родителям-алкоголикам нет дела до такого сына, о котором теперь в областной столице судачили все.

– Но это же не мой адвокат, – попытался возмутиться Вадим, от которого попахивало потом и краской.

– Я Ваш новый защитник, – представился Хомунин, вручив ему свою визитку и пару листов с текстом, после чего жестом пригласил сесть на деревянную скамью.– Вот, подпишите, и мы можем начать…

Однако Плетнёв удивлённо уставился на Ламбранта. Видимо, они были знакомы, подумал Артём и про себя же отметил, как опрометчиво он сегодня поступил. Вдруг сейчас этот Павлов достанет из-под своей рясы какое-нибудь оружие и прикончит подследственного! Что вот тогда делать? Но, обменявшись настороженными взглядами, Вадим присел и недоверчиво посмотрел на адвоката.

– Похищение малолетних и убийство с особой жестокостью, – Артём принялся называть пункты обвинения, читая с планшетника.

– Никого я не трогал, меня пытаются заставить взять чужой грех, – огрызнулся Плетнёв и повнимательнее присмотрелся к Ламбранту. – Это же ты был в тот день у церкви, да?

– У развалин церкви, – поправил его Павлов.

– Надо бы обсудить стратегию защиты и… – заговорил Хомунин привычную речь, но Ламбрант прервал его, подняв указательный палец, спрятанный в перчатке.

– Чужие грехи – это вполне по-христиански, – сказал он уже Плетнёву, поправив свою широкую шляпу. – И только я могу тебе помочь от них избавиться.

Артём теперь совсем ничего не понимал. Кто же такой этот его загадочный клиент в рясе? Может, всё же какой-то священник из числа религиозных сект?..

– Я не буду признавать вину, – заявил Вадим, которого присутствие этого человека с оцарапанным лицом тоже изрядно напрягало. – Я ничего не делал. Наоборот, хотел помочь.

– А труп Вашего приятеля, Кристиана Власьева, нашли, я так понимаю, на том же кладбище? – вновь принялся Хомунин прояснять обстоятельства дела. – За домом Камаловых, так?

– Я не знаю, где его нашли, – озлобился Плетнёв, потирая синяк под глазом. – Мне ничего не показали и не рассказали. Это следователь должна знать, девушка такая, Юлией зовут.

– Ну, я вот смотрю сейчас протокол осмотра места происшествия,– продолжил Артём, листая на планшетнике фотографии дела. – Судя по карте, это кладбище за домом Камаловых. И уже вот из протокола Вашего допроса, как я понял, именно там Вы с убитым решили поискать пропавших детей.

– Ну, да, искали…

– Ага, и его зарубили как раз похожим топором с нешироким лезвием, а тело положили в могильный грот… Так, отпечатки пальцев Ваши обнаружены на теле, м-да.

Хомунин пытался на ходу знакомиться с уликами и делать какие-то умозаключения.

– Вы закончили? – небрежно поинтересовался Ламбрант, на сей раз повернувшись к адвокату всем телом.

Артём тут же почувствовал, как сердце сжалось у него в груди, и начал кашлять. Планшетник едва не выпал из рук. Он отстранился к зарешётчатому окну, схватившись за горло, и принялся успокаивать дыхание. Вадим недоверчиво посмотрел на эту сцену и вновь уставился на человека со шрамами.

– Кто ты такой? – спросил Плетнёв, решительно не понимая, что делает здесь этот незнакомец.

– Скажем так, я сочувствующий, – улыбнулся Павлов, уже не обращая внимания на кашляющего Хомунина, – и провожу одно небольшое исследование…

– Но ведь ты же не из общины, да? – не унимался Вадим, указав на него визиткой адвоката. – Зачем тебе заниматься моим делом?

– Если я скажу, что мне нужны твои показания против церкви адвентистов, ты поверишь? – ухмыльнулся Ламбрант и вытащил из открытого портфеля Артёма чистый лист бумаги.

– Какие ещё показания???

– Об этом поговорим позже. Сейчас тебе надо знать, что ты уже не состоишь в адвентистском движении. А мне такие люди, отлучённые от церкви чистых христиан, крайне необходимы.

– Как это не состою?! Я планирую вернуться в приход, изучать веру!..

– О, об этом придётся забыть, – твёрдым голосом заявил Павлов, рисуя что-то на бумаге. – Во-первых, тебя оттуда уже изгнали на вчерашнем экстренном сходе. Во-вторых, небезопасно будет появляться среди родственников и друзей убитого Власьева. Я уж не говорю про детишек.

– Но я же никого не убивал и не похищал! – возмутился Вадим. – Клянусь своей жизнью!..

– А вот этого делать не стоит. Мы ведь не на исповеди.

Ламбрант протянул ему лист с начерченным кривым крестом в круге и постучал по нему авторучкой.

– Завтра на суде скажешь, что это сатанинский знак, – сопроводил он свой жест. – Что тебе лично неоднократно поступали угрозы от приверженцев Дьявола. Ну, и твоему бывшему пастору тоже.

– Но… – попытался возразить Плетнёв.

– Ты хочешь выйти отсюда или дальше прослыть адвентистом-сатанистом? – парировал Павлов и вновь постучал авторучкой по своему рисунку. – Скажешь, что в Церкви Равноапостольного Дмитрия Каримского дьяволопоклонники сожгли себя на праздник Бельтан два года назад… И что пастору Камалову это известно.

Вадим был удивлён. Конечно, клеветать на Роберта и своих братьев-адвентистов он точно не собирался. Ведь незнакомец со шрамами говорил чудовищные вещи.

– Ну, и напоследок скажешь, что на кладбище видел посторонних, – добавил Ламбрант и повернулся к притихшему Хомунину. – К завтрашнему заседанию понадобится эксперт-криминалист, который даст заключение, что брызг крови на одежде Плетнёва не обнаружено. А без них предъявить нашему подзащитному нечего.

– Какое завтра? – недоумевал Артём, едва сдерживая кашель. – Какое заседание?.. О чём Вы вообще сейчас говорите???

– О том, что завтра областной суд рассмотрит жалобу на незаконное задержание и помещение под стражу, – скороговоркой произнёс Павлов и взглянул на подследственного.– Если не скажешь так, как я велел, будешь гнить на нарах до конца своих дней, понял?

Вадим поёжился от уродливого лица человека в рясе, но торопиться с ответом не стал. В конце концов, он сам ещё не виделся ни с кем из общины. Наверно, к нему сюда просто никого не пускали. Поэтому надо было прояснить ситуацию с адвентистами. Да и с чего вообще этот незнакомец со шрамами решил, будто Плетнёв станет наговаривать на братьев и пастора такие нелепицы?

– Я лгать не буду, – заявил парень, вызвав ухмылку на лице Ламбранта.

– Будешь, – уверенно ответил тот и жестом потребовал от адвоката планшетник, на котором быстро нашёл фото топорика с красным камнем. – Этот предмет у тебя был в руках в тот день, верно?

– И что? – продолжал недоверчиво бубнить Вадим.

– Где ты его взял? – Павлов увеличил изображение на экране, так что стал виден символ на рукоятке.

– Нашёл под комнатой мальчишек в доме пастора Роберта.

– И ты так спокойно смог взять его в руки? – Ламбрант откровенно удивился этому факту, а Хомунин вообще перестал понимать, что здесь происходит.

– Ну, да, а что такого? – буркнул Плетнёв.

– Если выберешься отсюда, может быть, расскажу, – парировал мужчина в рясе, смяв бумагу с нарисованным сатанинским знаком. Он поднялся из-за стола и повернулся к адвокату.– Мы закончили.

– Так я даже не объяснил клиенту его права! – взорвался Хомунин от такой бестактности.

– Я ваш клиент, – напомнил Павлов, мигом заставив парня позабыть про амбиции.– Всё, что нужно, он узнал. Теперь выбор за ним, а Ваша задача – устроить завтра суд.

Вадим почувствовал себя ребёнком, которого наказали в детском саду и теперь как-то нестандартно воспитывают. Артём же молча кивнул, затолкал в портфель бумаги и планшетник, попрощался с подзащитным и направился к выходу. Собственно, деньги ему дали, а ничего нового предложить следствию он не мог. Исходя из того набора материалов, с которыми он успел ознакомиться, Плетнёву светил солидный срок, даже если тот признает вину и покается. Поэтому казалось странным, каким образом мужик в рясе собирается добиваться его освобождения. Если только подкупит судью?..

Задумавшись об этом варианте, Хомунин не заметил, как Ламбрант выхватил у него портфель и извлёк оттуда планшетник.

– Эту вещь необходимо вернуть лично мне, – заявил Павлов, ткнув в фотографию топорика. – Поэтому понадобится иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

– В смысле??? – удивился Артём. – А Вам-то с чего вдруг её должны отдавать?

– Потому что я её создатель, – в очередной раз за сегодняшний день огорошил его Ламбрант во дворе СИЗО. – Этот предмет из моей авторской коллекции. Я реализовал его на аукционе в галерее Наватина месяц назад с сохранением права следования.

– Так если продали, то тогда собственник должен подавать иск, – подметил адвокат, у которого в голове от нового дела варилась настоящая каша.

– А собственник мёртв, – улыбнулся Павлов, вернув планшетник хозяину. – Стало быть, по праву следования акс теперь мой.

– Акс? – недоумённо переспросил Артём.

– Так называется этот предмет. Я заключил с галереей договор, по которому коллекция принадлежит покупателю лишь при жизни. А после смерти произведение возвращается автору, то есть мне.

– Не слышал я как-то о таких договорах, – засомневался Хомунин. – Это вообще законно?

– Ну, в авторском праве Вы так же не особо сильны, как и в уголовном, – ухмыльнулся Ламбрант. – Просто составьте исковое заявление и ускорьте процесс его рассмотрения. Мне понадобится этот предмет. Я пришлю Вам на электронную почту исходную информацию.

На том и разошлись. Павлов пешком удалился в противоположную сторону от СИЗО. А Артём вернулся в свою «Пятнашку» с гудящей головой. Дел у него теперь значительно прибавилось. Правда, ему и заплатили немало. Но он думал, что придётся только подписывать протоколы и иногда ходить на какие-то следственные действия, как обычно это происходило с обречёнными клиентами.

Что ж, кто платит, тот и определяет условия. Поэтому первым, чем занялся Хомунин, стало посещение Областного Суда. Как ни странно, наспех составленная жалоба уже лежала в судебной канцелярии. Кто её успел подать, Артём решительно не понимал. А ещё через два часа ожиданий ходатайство об ускорении рассмотрения жалобы одобрил некто судья Блинов, и заседание назначили на завтра после обеда. Настроение от этого поднялось. Так что к районному суду Артём приехал уже в весёлом расположении духа и с ворохом бумаг по иску на авторский «акс».

Пока молодой адвокат, расположившись в вестибюле с ноутбуком, составлял заявление, выяснилось много пикантных подробностей. Договор, о котором говорил Павлов, действительно содержал условие о возврате предмета автору после смерти приобретателя. В качестве такового значилась некто Семеенко Ульяна Владимировна, проживавшая в элитном загородном посёлке. Ламбрант прислал также фотографию свидетельства об её смерти. И хотя формальных оснований для иска было предостаточно, Артём не удержался от любопытства и стал изучать личность Семеенко в Интернете.

Прежде всего, оказалось, что она была весьма крупным меценатом всяких художественных проектов. Женщина спонсировала детские конкурсы, учредила премию для художников и скульпторов, даже входила в Совет по культуре при местном губернаторе и организовывала выставки для молодых талантов. Видимо, деньги у неё крутились немалые, ведь «акс» на прижизненное пользование она купила за весьма солидную сумму. Не удивительно, что Павлов был столь щедр, нанимая Хомунина для своих странных игр с законом.

К тому же Семеенко была персонажем светских скандалов. Её обвиняли в походах «налево» от мужа-писателя, в шашнях с местной футбольной звездой, затем с владельцем кожевенной фабрики и непосредственно перед гибелью – с московским ловеласом Тимуром Алимовым. Из-за последнего, как понял Артём, любвеобильная благотворительница и скончалась в пьяной аварии. А донжуан – выжил.

– Это ты на меня маляву настрочил в облсуд?! – раздался из-за спины звонкий голос, и Хомунин увидел блондинку в чёрном деловом костюме и в очках с красной оправой. – Что тебе этот Плетнёв сдался вдруг? Он рецидивист и психопат, его только за решёткой надо держать…

– Послушайте, Юлия Игоревна, – спокойным голосом завёл адвокат, – Вы же квалифицированный юрист и знаете, что это конституционное право моего подзащитного.

– Какое ещё конституционное право! – взревела следователь, размахивая увесистой папкой. – Он укокошил парня из своей секты и спрятал троих детей, которые тоже потенциальные трупы уже. Его нельзя выпускать никуда! И никто вменяемый его не выпустит! Так что можешь не строчить кляузы в суды, тебе ничего не светит!..

– Ну, завтра и посмотрим, – в прежнем ровном тоне ответил Артём, попутно открыв на планшетнике фотографию «акса». – Вот эту вещь тоже я буду забирать из вашей конторы.

– С фига ли это?! – возмутилась девушка ещё больше. – Это вещдок! Забудь на полгода вообще об этой бредовой затее!..

– Вот сейчас подаю иск. Хозяин этой дорогой штуковины требует вернуть её ему.

– Ну-ну, – ухмыльнулась Юлия Игоревна, – может, ещё меня уволишь и отправишь за решёточку на всякий случай?..

Следователь вдруг истерично расхохоталась и двинулась в сторону выхода. Правда, перед дверью она резко развернулась и состроила строгое лицо.

– Запомни, Хомунин, будешь мне палки в колёса вставлять, я тебя хрум-хрум тогда,– пригрозила девушка и удалилась на улицу.

Артём лишь мотнул головой и хотел отключить планшетник, как его взгляд задержался на «аксе». Ещё минуту назад фотография казалась вполне себе обычной. На ней был изображён серебристый топорик с красным камнем и дугой между лезвиями. А теперь на экране темнело что-то неприятное, словно вытянутая рогатая морда. Полистав другие фотофайлы, Хомунин убедился, что испортилось только изображение «акса». Пришлось перезагрузить планшетный компьютер.

– Какое ещё право следования? – скривив накрашенные вишнёвой помадой губы, вопрошала тучная женщина, которая принимала сегодня заявления в суде.

– Там же всё написано, – оправдался Артём. – Вон и договор приложен.

– А госпошлина где? – вздохнув, потребовала мадам грубым голосом.

– О, минутку, – спохватился адвокат и достал квитанцию из кармашка портфеля. – Вот, пожалуйста.

Вдруг в кабинет вошёл усатый мужчина в сером костюме и передал бабище бумажку с какой-то надписью.

– Звонили из главка, просили не задерживать, – сопроводил он свой жест.

Судебная чинуша резко изменилась в лице, даже как-то растерялась и показала пальцем на Хомунина.

– Так вот же только принёс он бумаги, – недовольно сообщила она.

– Ты не поняла, что ли?! – повысил голос незнакомец, и женщина мигом присмирела.

Усатый же улыбнулся Артёму и ушёл обратно. После этой сцены вопросы у судебной чиновницы закончились. Она даже не стала проверять остальные документы, так что адвокат был свободен буквально к полднику. Столь легко его дела ещё никогда не шли, тем более за такой короткий срок. Кажется, у Павлова имелись связи в верхах, которые он шустро подключил. Вон и жалобу Плетнёва приняли, и иск, и стервозная следователь Юлия уже нервничает из-за всего этого. Если так пойдёт и дальше, работать со странным мужиком в рясе будет одно удовольствие!

Испытав давно забытое чувство азарта, Артём вприпрыжку вернулся в машину и взялся названивать любимой девушке. Та как раз готовилась закончить рабочую смену и идти домой.

– Жди, сейчас заеду, – пообещал Хомунин. – Сегодня угощаю в ресторане, у меня новое бабловое дело!

Вырулив на дорогу и проехав совсем немного, адвокат остановился. Перед сквером Боевой Славы толпился народ с транспарантами и большими деревянными крестами. Намечалась какая-то заварушка. Если бы это был обычный день, Артём не обратил бы на столпотворение никакого внимания. Но за сквером располагался адвентистский храм, к которому и направлялся возмущённый народ. Поэтому парень вышел из «Пятнашки», перебежал дорогу и принялся изучать лозунги митингующих.

– Адвентисты-сатанисты! – повторяла группка женщин, размахивая флагом, на котором темнела козья башка, перечёркнутая распятием.

– Долой сектантов из города! – кричал молодой человек с длинными волосами, стуча основанием креста об землю.

– Детоубийцы!!! – верещала какая-то бабка в чёрном платке и кидала в сторону здания Церкви Христианской Надежды бутылки с водой. Видимо, со святой, подумал Хомунин, наблюдая со стороны за всем этим «народным недовольством».

Массовые возмущения его забавляли, а уж тем более на фоне дела, которое ему так внезапно досталось. Вот только полюбоваться гневом православной общественности ему не дал вибрирующий сотовый телефон.

– Что Вы там делаете? – раздался недовольный голос Павлова, и Артём, обернувшись, увидел загадочного клиента на тротуаре напротив себя.

Адвокат протиснулся сквозь толпу и поравнялся с Ламбрантом.

– Просто стало любопытно, – ответил он на недавний вопрос заказчика. – А что такое?

– Вы вообще как-то за новостями следите? – укоризненно заговорил Павлов, достав свой мобильник и показав ему. – Видели, что нашли власти на окраине города?

– Нет, я был занят выполнением Ваших поручений, – парировал Хомунин, вглядываясь в экран смартфона.

– Нашли старшего сына адвентистского пастора, – ошеломил его Ламбрант, стараясь не обращать внимания на вопли из сквера, – в квартире, которую использовали для проведения сатанинской мессы.

– Надо же, – опешил парень, бегло читая городские новости через мобильный интернет. Такой поворот мог навредить делу, ведь завтра придётся как-то оправдываться в суде.

– Поэтому светиться здесь нельзя, – заключил Павлов, отобрав свой телефон у адвоката. – Если нашли тело, которое убили сегодня, значит, Плетнёв точно не при делах. Подумайте, как обыграть это. Лучше вообще сейчас посетить эту квартиру, узнать, что там да как.

– Но я планировал…

– Вечером дам Вам очередной транш, – прервал клиент его попытку увильнуть от нового задания.

– Конечно, – сдержанно ответил Артём и направился назад к своей машине.

Ресторан, само собой, отменялся. Пришлось позвонить любимой и всё перенести, за что она устроила телефонную истерику. Впрочем, Хомунин давно к такому привык. Да и вину свою он признавал. Вот только перспектива получения нового солидного гонорара его привлекала гораздо больше вечернего секса.

Так что от сквера Боевой Славы адвокат направился прямиком на место обнаружения тела. Отыскать его оказалось задачей не из лёгких. Серия одинаковых трёхэтажных «хрущёвок» тянулась в этой части города практически бесконечно. Пару раз Хомунин заехал не в тот двор, потом чуть не задавил бабульку, которая принялась отчитывать его. Наконец, когда уже сгущались сумерки, он припарковался возле длинного дома, у которого всё ещё дежурил милицейский фургон. Впрочем, всё это было зря, по мнению Артёма. Адвокатов никогда не пускали на место происшествия. А тут уж и подавно – главный злодей в СИЗО, а его жертва вдруг выплывает на отдалённой окраине.

Суровый оперативник перегородил Хомунину путь. Даже отговорка, что ему нужно в соседний подъезд, не произвела на милиционера никакого эффекта. Но следом из открытого нараспашку окна первого этажа выглянула знакомая физиономия в красном свитере. Это был Виктор Делягин, глава оперативников по пригородным районам. Видимо, случай из разряда особо важных, раз начальника заставили лично проводить осмотр.

– Ты чё здесь трёшься? – уточнил он у него.

– Да так, к клиенту заезжал, – быстро нашёлся Артём, сообразив, что никто здесь не знает, что именно он теперь защищает Плетнёва. – А у Вас там настоящий хоррор?

– Не то слово! – выкрикнул Виктор и махнул рукой своему дежурному, чтобы тот пропустил знакомого адвоката.

В подъезде пахло каким-то болотным запахом, словно здесь давно не чистили канализацию. На площадке было всего две двери, и на обеих кто-то чёрной краской нарисовал перевёрнутые кресты и рогатые черепа. Для убедительности отдельные штрихи даже сделали светящимися. Тем не менее выглядело это всё зловеще.

– Умно, – сказал Виктор своим неизменным густым басом.

– Что? – не понял Артём, боясь проходить внутрь. Честно говоря, на месте убийства ему пришлось присутствовать впервые за свою пятилетнюю практику.

– Подбросить труп жертвы как раз, когда мы заперли пациента, – пояснил оперативник. – Какой-то новый адвокатишка уже бузу поднял, ябедную настрочил в верховный. Сто пудей, теперь начнётся движуха.

– Так а мальца-то грохнули сегодня или когда? – сделав невинный вид, поинтересовался Хомунин.

– Да сегодня уж, до обеда где-то, – недовольно отозвался мужчина, возвращаясь внутрь мрачной квартиры. Пришлось последовать за ним.

На полу валялось сено и еловые ветки. Пахло, на удивление, чем-то сладким – то ли кальяном, то ли свежеиспечённым тортом. В квартире, видимо, давно никто не жил, потому что не было никакой мебели. Зато имелась одна длинная комната. Наверно, раньше тут была стена между залом и спальней. Но без неё помещение стало довольно просторным. В конце единственной комнаты чернел нарисованный перевёрнутый крест, только уже более художественно – с узорами в виде змей, скорпионами по бокам и рогатыми черепами. Труп, слава богу, уже отсюда забрали. А вот атмосфера мертвечины в воздухе ощущалась по-прежнему явственно.

– Вырезали сердце, – продолжил Виктор, указывая на кровавые разводы на полу зала. – А вон сумка с вещами Плетнёва валяется под батареей.

Хомунин и без того был напряжён. А тут ещё такое – внезапная улика против его с Павловым планов. Криминалист в перчатках как раз перебирал одежду и перекладывал её в пакеты. Его напарник рядом пытался снять отпечатки пальцев с подоконника. Ещё один мужик щёлкал фотоаппаратом.

– У Плетнёва есть подельники, это уж сразу стало ясно, – рассуждал оперативник. – И ведь не выдаёт, скотина, никого. Всё отрицает, гнида грёбаная!

– Ну а что ему остаётся, – философски подметил адвокат, озираясь по сторонам. – А сколько примерно сообщников тогда?

– Немало, думаю, целая ячейка сатанюг орудует опять. И чем быстрее мы их сцапаем, тем больше жизней удастся спасти.

В словах Виктора был резон. Одно дело, когда эти извращенцы калечат друг дружку, как в прошлые годы. И совсем другое, когда убивают детей. Теперь возмущение толпы у адвентистской церквушки Артём понимал куда как лучше. Он представил себя на месте погибшего мальчика да ещё в окружении жутких типов с ножами и чёрными свечками. Хомунина так и передёрнуло от мысли, что благодаря ему один из участников этой кровавой оргии сможет выбраться на свободу.

– Опа, гляньте-ка! – раздался голос криминалиста, и парнишка в перчатках вытащил из сумки Плетнёва длинный предмет, конец которого венчали пластины.

Вот только из рук специалиста он тут же выпал.

– Чёрт, током бьётся! – возмутился криминалист, болезненно тряся ладонь.

Все окружили лежащую на полу находку. Она очень напоминала «акс», который так жаждал вернуть себе Павлов: отдавала таким же серебристым блеском, того же размера и с красным камнем на рукоятке. Это нехорошее совпадение, отметил про себя Артём, стараясь не показывать виду, насколько ошеломлён.

– Что за херня такая ещё?! – возмутился Виктор, указывая на предмет. – Тоже топорик?

– Нет, это что-то другое, – засомневался парнишка в перчатках. – Кажется, булава или что-то из этого рода.

– Это пернач, – сообщил фотограф, уже сделав несколько снимков таинственной вещицы. – Ударное оружие, дробить кости им милое дело.

– Плетнёв утверждает, что топор он нашёл у пастора своей секты дома, – вспомнил Виктор и усмехнулся. – Ну, теперь-то он ничего не скажет. Явно уж в своей сумке таскал обе этих херни.

– Так ведь Плетнёва же закрыли несколько дней назад ещё, – вмешался Хомунин, нервно потирая запястье.

– И что? – ухмыльнулся оперативник. – Его же сумка, его и вещи.

– Ну, подбросить их сюда мог кто угодно, – продолжил рассуждать Артём. – И что угодно…

– Брось свои адвокатские штучки, а! – отмахнулся от него Виктор, упаковывая находку в пакет для улик. – Плетнёв откровенный уж сатанист, ещё и сектант.

– А как узнали вообще, что в этой квартире труп? – решил уточнить Хомунин.

– Да местные нашли, дверь не заперта была.

– Тогда вообще непонятна логика. Дверь даже не закрыли, а сумку с вещами Плетнёва этого вашего оставили… Подставой же попахивает, не так ли?

Криминалисты переглянулись и вновь расползлись по комнате. Оперативник же приблизился к адвокату и проникновенно посмотрел на него серыми глазами.

– Это не ты ли, дорогой дружочек, стал защитником нашего сатаниста? – спросил в лоб Виктор с крайне недовольным видом.

– Адвентиста, – поправил его Артём и наигранно улыбнулся. – Да, это я. Сегодня наняли, вот хожу, узнаю подробности…

Они напряжённо смотрели друг на друга, совсем как две собаки, раздумывающие перед тем, как начать грызню.

– Исчезни, – приказал мужчина, указав на тёмный коридор, и повторять ему не пришлось.

Хомунин с чувством выполненного долга сразу же направился к выходу. В конце концов, он ничего не нарушал. Ведь Виктор сам пригласил его на место преступления. Да и что такого ужасного, если он присутствовал при сборе доказательств? Не он же их подкинул. К тому же этот случай с убийством подростка власти пытались повесить на его клиента. Значит, Артём вообще выполнял свой профессиональный долг по сбору информации. А то следствие любило скрывать факты до часа пик, не давая возможности обвиняемому хоть как-то защищаться. Правда, с Виктором теперь вряд ли удастся поддерживать нормальные отношения.

– Ты защищаешь подонка! – закричал оперативник, выбежав чуть ли не вслед за адвокатом и нагнав его у «Пятнашки». – Ты понимаешь это?!