Галина Романова
Цена откровения
Глава 3
Банк работал в штатном режиме. За стеклянной перегородкой в ряд сидели три девушки – Маша, Оля и Наташа, очень схожие между собой. Все высокие, худенькие. В одинаковых черных юбках и белых блузках, с яркими косынками на шее с логотипом их банка. Все три темноволосые, кареглазые, с яркими губами. Когда клиент вставал у стеклянной перегородки, то недоуменно их рассматривал. Думал, что они сестры. И проникался доверием сразу ко всем: и к Маше, и к Оле, и к Наташе. Ему было все равно, к кому подойти и решить вопрос. Все три клиенту одинаково становились симпатичны с первых минут.
Девушки не состояли в родстве. Их специально подбирали похожими друг на друга. Таким был совет ответственного психолога, который занимался подбором персонала где-то там – наверху.
Этими же принципами руководствовался психолог, принимая на работу охранником его – Спицына Романа Сергеевича.
Долго изучал его резюме. Пробивал по всякого рода базам на предмет возможных судимостей и правонарушений. Ничего не обнаружил. Счел, что охранник с такими внешними данными и физической подготовкой им вполне подойдет.
Романа приняли. Три месяца он трудился почти даром – испытательный срок. Потом его заработок вырос в разы, а ответственность осталась на прежнем уровне.
У него не было сменщика. Он один работал с утра до закрытия. Выходные суббота с воскресеньем. Он был рад. Хотя выходные ему девать некуда. Полдня валялся в постели. Полдня занимался в тренажерном зале. Если оставались силы и желание, прибирал квартиру. Если не оставались, ограничивался только стиркой. Еду он себе не готовил. Не умел. Даже бутерброды у него выходили неказистыми. Личных отношений не заводил – хлопотно очень. Для секса у него была соседка Анна. Он ей платил. Она с ним занималась сексом по полтора часа три раза в неделю. Больше ему не требовалось, хотя Анна не раз пыталась уличить его в скупости.
Анна зарабатывала телом не только с ним. Это был ее заработок – единственное, что она умела делать профессионально. Выходила на работу ближе к ночи. Возвращалась под утро. Где и с кем она, Романа не волновало. И Анна его не волновала тоже. Пришла, ушла. Вот и все их романтические отношения.
Он переместил взгляд с большого монитора компьютера, на который шла трансляция со всех имеющихся видеокамер, на входные двери. И мгновенно насторожился.
Та, что там стояла сейчас, могла оказаться проблемой. Даже не успев открыть рта и сделать пары шагов, она заставила напружиниться каждый его нерв.
Высокая, стройная, жилистая. Физическая форма будь здоров, тут же сделал вывод Спицын. Узкая кожаная юбка, тонкая кожа ботиночек тесно обхватывает изящные щиколотки. Каблуки сантиметров десять, определил он навскидку.
Он поднял глаза выше, по фрагментам анализируя вошедшую даму.
Кожаная куртка-косуха. Худая, не прикрытая шарфом шея. Через плечо тонкий ремешок маленькой сумочки. Красивое лицо. Странная стрижка, делающая девушку опасной хулиганкой. И взгляд…
Роман мог поклясться, что она осматривает его с такой же тщательностью, что и он ее. И не только его, но и всех остальных – словно ощупывает, пробует на прочность.
Она здесь не просто так, не из-за финансов, которые не знает, где пристроить. У нее какая-то миссия. И это ему не понравилось сразу. Спицын решил этому помешать.
Он выбрался из-за стола, оставив на время наблюдение за трансляцией с камер. Пошел ей навстречу.
– Добрый день, – сдержанно поздоровался он без намека на улыбку. – Я могу вам чем-то помочь?
– Вы? – Она делано удивилась и едва заметно качнула головой. – Это вряд ли.
– И все же.
Он инстинктивно преградил ей дорогу, хотя и не имел права этого делать. Она потенциальный клиент. Это не по правилам. Но…
Но он просто чувствовал, что с ней что-то не так. Ее визит таил в себе какую-то угрозу. Вот и встал у нее на пути.
Кажется, ей все было известно о его опасных мыслях на ее счет. Она приподняла одну бровь, глянула насмешливо и спросила:
– Какие-то проблемы, Роман?
Имя она прочла в нашивке на кармане его формы.
– Никаких. – Он вынужден был отступить. – Извините.
– Принято, – выдохнула она. И опасно улыбнулась, пробормотав: – Еще увидимся.
Девушка прошла к стеклянной перегородке. О чем-то заговорила сразу со всеми. Посетителей не было, и у нее вышло привлечь внимание сразу и Маши, и Оли, и Наташи. Через пять минут все заулыбались. А визитерша принялась заполнять какие-то документы. Потом девушка прошла к двери с табличкой «Касса». Пробыла там минут десять. Вышла и сразу направилась не в том направлении.
– Простите, – снова преградил ей путь Роман, когда она взяла курс к лифту. – Туда нельзя. Это служебное помещение.
– Я знаю. Меня ждут.
– Кто? – настаивал он. – Мне необходимо знать. Убедиться.
Это была его работа. И он привык делать ее хорошо.
– Хорошо, – не стала она спорить.
Достала мобильник, ткнула пальцем в экран. Подождала пару секунд. И протянула ему телефон:
– Это вас, Роман.
На связи был управляющий банком – Гнедых Иван Васильевич. Спокойным голосом он попросил пропустить к нему гостью.
– Но это не по правилам, Иван Васильевич, – попробовал он протестовать, правда слабо и неубедительно. – Инструкции…
– Инструкцией, Рома, можно и нужно пренебречь, когда банк обзаводится таким клиентом, как госпожа Володина. Все потом, все потом, Роман. Пропусти ее.
Он осторожно шагнул в сторону, прежде чем вернуть ей мобильник. И еще раз внимательно осмотрел девушку.
Хоть убей, не в деньгах дело! Опасный блеск ее глаз об этом красноречиво свидетельствовал. Но приказ есть приказ. Роман проводил ее к лифту.
– Второй этаж, – зачем-то сказал он ей.
– А что, есть еще и третий? – Она над ним издевалась. – Странно… Здание двухэтажное…
Он почти бегом вернулся на место. Прилип взглядом к монитору. Она должна была уже выйти. Но не вышла. И двери лифта оставались закрытыми.
Она поставила на «Стоп», догадался Роман и беззвучно выругался. Что там делает? Стены ощупывает? Простукивает их? Как жаль, что в лифте нет камеры. А он настаивал. И напоминал об этом после внезапной смерти старшего бухгалтера – Инги Витальевны Голубевой.
Инга Витальевна…
– Черт!
Он с силой вдавил ладонь в затылок и через мгновение в два прыжка преодолел расстояние от своего стола до стеклянной перегородки, за которой трудились Маша, Оля и Наташа.
– Быстро, девчонки, что хотела эта Володина?
– Открыть счет, – округлила глаза Оля.
Маша на нее сразу цыкнула. История клиента, банковская тайна и все такое. Никто не имел права трепать языком и раскрывать секреты даже их секьюрити.
– Как ее имя? Это-то вы мне можете сказать? – Он сделал страшное лицо.
– Зачем? – продолжила вредничать Маша.
Мстит, понятно. За то, что он отказался принять ее приглашение загородного выезда на рождественских каникулах. Она приглашала его при всех. Он при всех ей отказал. И она надулась.
– Я отвечаю за безопасность в банке, Мария. – Он глянул на нее исподлобья. – Эта мадам поехала в лифте и застряла. Как думаешь, почему?
Маша неуверенно повела подбородком.
– Вот и я не знаю. А очень хочу узнать. И начать с информации: кто она такая?
– Хорошо. – Маша порылась в бумагах. – Сейчас пришлю тебе ее паспортные данные. Ищи…
Когда Агата Володина вышла из лифта, собираясь покинуть стены банка, Роман знал о ней все. Или почти все. Он хвалил себя за бдительность и потрясающее чутье, заставившее его насторожиться.
Володина была не просто ищейкой, а суперищейкой, асом в своем деле. О ней слагали легенды, большая часть из которых оказывались правдой. Отличница везде и во всем: от учебы до физической подготовки. Прекрасный стрелок. Обладатель кубков, поясов и титулов в своем весе сразу в нескольких видах единоборств.
Когда она спит? Когда занимается личной жизнью? Эти вопросы не давали ему покоя, пока он читал и перечитывал информацию о ней.
После окончания высшего учебного заведения какое-то время работала в полиции. Но недолго. Стало скучно из-за отчетов и отписок. Уволилась, чтобы открыть собственное детективное агентство. Штат немногочисленный. Два помощника и девушка-секретарь. От клиентов отбоя нет. Но Володина была очень избирательна. Гадкие дела не брала.
То, что она здесь появилась под видом клиентки, явно говорило: кто-то из ее заказчиков не верил в смерть Голубевой по естественным причинам. Скорее всего, это были родители. Они приходили и скандалили с управляющим. Грозили ему расправой.
– Аферисты! Мошенники! – плюнул напоследок им на порог ее отец. – Я вас призову к ответу!
Видимо, от угроз он перешел к делу.
Роман не сводил глаз с монитора. На нем управляющий с великодушной улыбкой уже провожал Володину к лифту. Пробыла она у него, с учетом задержки в лифте, ровно семь с половиной минут.
Иван Васильевич мог быть убедительным, когда не хотел чего-то делать или кого-то видеть.
Володина через минуту вышла из лифта. Но к выходу не пошла. Двинулась в сторону рабочего места Романа. По пути подхватила легкий пластиковый стул от стола, за которым сама несколько минут назад заполняла документы. Села напротив него. Уставилась пристально, со значением. И молчала. Он тоже молчал.
– Ладно. Зачет, – проворчала она, не выдержав первой. – Молодец. Раскрыл с первых минут. Я поняла это по тому, как ты напрягся, рассматривая меня. В принципе таких, как я, не выносишь? Или дело лично во мне? Можно на «ты».
– Дело в тебе, – кивнул он, сраженный ее откровенностью.
– А что во мне не так?
Она демонстративно осмотрела себя с ног до груди. Даже сумку свою пощупала.
– Дело не в тебе лично. А в том деле, которое тебя сюда привело. Ведь ты здесь из-за Голубевой? – не стал он крутить винты.
– Так точно, – неожиданно улыбнулась она. – Зачет вторично, секьюрити.
– А что не так с ее инсультом? Я лично читал заключение патологоанатома. Там все… – Он вывернул нижнюю губу и помотал головой. – Ей было тридцать восемь лет. Не девочка. Работала на износ. Каждый день до ночи засиживалась. Вот и…
– Никаких: «вот и» быть не может. Родители не нашли в ее доме ни одной таблетки. Ни намека на то, что она страдала гипертонией или сердечным недугом. Усталость – да, имела место быть. Подавленное состояние – да. Возможно, даже депрессия. Но от этого умирают иначе.
– На суицид намекаешь? – догадался он.
– Именно.
– А она не помышляла?
– Нет. За здоровьем следила. Специалистов обходила одного за другим. Обследовалась без конца. И еще… Она хотела ребенка. Сам понимаешь, Рома, как это не вяжется с причиной ее кончины.
Он медленно осмотрел каждый квадрат с изображением в мониторе. Управляющий стоял возле стола секретарши и что-то диктовал ей. Та печатала. Картина обыденная, привычная. Перед лифтом на площадках первого и второго этажей пусто. Возле здания банка и за ним – тоже никого.
– Я это понимаю, – произнес он со вздохом, отрывая взгляд от монитора. – Но чем мы все можем тебе помочь? Ее никто не убивал.
– Может, да, а может, и нет. – Она загадочно блеснула черными глазищами. – Управляющий, к слову, обещал мне всяческое содействие в моем расследовании. Сказал, будет крайне признателен, если я что-то накопаю. А пока у него нет никаких подозрений. Другими словами, он считает коллектив банка безукоризненно чистым.
– А ты? – заинтересованно глянул он на красивую умную девушку.
Даже если ему это будет стоить рабочего места, он не мог не признать, что готов с ней сотрудничать. И не ради торжества справедливости. А по той причине, что она ему страшно понравилась. Он даже готов просто молчать и слушать ее. Голос у нее был таким же чудесным, как и все остальное.
– Если ее и убили, то именно здесь, Роман. Мною уже установлено, что в тот день она не покидала своего рабочего места. То есть не выходила за пределы здания. Как утром пришла, так ночью и умерла здесь. Никуда не отлучалась. Да ты и сам знаешь. Наверняка проверил.
Он сдержанно кивнул. Подумал и решил промолчать. Все же надо поговорить с управляющим. Никаких показаний даже в жанре простой беседы.
– Так что если ее и убили, то только здесь.
– Не факт, – возразил он. И вспомнил: – Она вошла в банк уже с кофе. И при мне сделала три глотка, прежде чем скрылась за дверью бухгалтерии. Не спрашивай, где купила. Не знаю.
– А это обычное дело, что она с кофе входила утром?
Он подумал и кивнул:
– Не каждый день, но случалось.
– Ага… – Она покусала губы безупречными белоснежными зубками. – Надо бы выяснить, где она его покупала. На заправке или в кафе по соседству? Или у дома брала и везла сюда?
Он лишь молча пожал плечами. Он не знал. Пока не знал.
– Стаканчик от кофе, конечно же, выбросили?
– Теперь-то уже да, – развел он руками. – Врачи «Скорой» констатировали инсульт. После того, как ее увезли и полиция уехала, уборщица все тут вылизывала дольше обычного.
– Полиция, стало быть, приезжала?
– Да. Таков порядок. Тебе ли не знать?
Он многозначительно хмыкнул, уставив на нее красноречивый взгляд. И через минуту дождался похвалы в третий раз.
– Зачет, Рома.
Они посидели, разговаривая ни о чем еще минут десять. Он не выдал никаких внутренних секретов. Она особенно не настаивала. А когда уходила, вдруг предложила переходить на работу к ней.
Это было неожиданно. Но он быстро сгруппировался и, приложив руку к груди, сказал:
– Агата, если это предложение прозвучало с целью заполучить меня в качестве источника информации, то мимо. Я уже сказал все, что знаю.
– Вовсе нет. – Она даже рассердилась, но от этого сделалась еще красивее. – Я и так докопаюсь до правды. С тобой или без тебя, но докопаюсь. Просто я почувствовала кое-что, общаясь с тобой…
– И что же? – не выдержал он томительной паузы, в течение которой его сердце странно и сладко заныло.
– Мы прекрасно понимаем друг друга даже без слов. Обычно это бывает в одностороннем порядке только у меня. Ты, Роман, прекрасная кандидатура для напарника, помощника, заместителя. А чтобы качать из тебя информацию, как ты выразился… – Она гадко усмехнулась и швырнула на стол свою визитку. – Ты нужен мне здесь.
Глава 4
Сергей заворочался на постели, понял, что от неудобной позы у него затекло все тело, а особенно левая рука. Попытался в полусне понять причину. Не понял и снова попытался уснуть.
Он точно помнил, что сегодня воскресенье. У него нет никаких дежурств. Законный выходной. Он ночует у Насти. А значит, когда они окончательно проснутся и выберутся из постели, то…
То день обещает быть замечательным. Они позавтракают тем, что совместно приготовят. Они любили вместе готовить. Потом примутся планировать предстоящий день. Кино? Парк? Дача? Или все же остаться дома и проторчать перед телевизором?
Что-то да придумают. Они любили вместе планировать предстоящий выходной. Сидя за завтраком, предаться мечтам, немного поспорить, а потом все же прийти к согласию.
С Настей ему было круто. Он с ней вообще ни разу не поругался за то время, что они вместе. Она добрая и веселая. А еще она смешила его. И это было вообще за гранью его представлений об отношениях с женщинами. Настя могла любую напряженную ситуацию обратить в шутку. И вот они уже смеются и через несколько минут забывают предмет спора или разногласий.
Она замечательная. И очень симпатичная. И не склочная, не скандалистка. Не то что предыдущая его пассия – Анжела. Вот где вынос мозга с утра до ночи! Ей мало было поругаться – надо еще порыться в скандале, дойти до сути, до истоков – с чего все началось. И уже оттуда начать новый хай. Когда он собрался с ней порвать, она принялась его преследовать, закатывать истерики, угрожать суицидом. Пришлось даже брать отпуск за свой счет и на пару недель уезжать в санаторий, расположенный в ста километрах от города.
Место было глухое и скучное. Но его отпустили с одним условием: он возьмет выделенную путевку, которой никто воспользоваться не пожелал. Или никакого отпуска. Он уехал и в первый же вечер завыл от тоски. Одно спасало: масса процедур, которые он должен был проходить с утра до вечера. Через три дня втянулся. Через неделю уже бежал с утра занимать очередь на массаж. А через десять дней познакомился с Настей. Она привезла туда свою соседку, с которой была дружна и немного опекала.
Так они познакомились. И уже не расставались.
Под левой рукой Сергея что-то заворочалось, а потом его ладони коснулось что-то шершавое и горячее. Лизка! Собака Насти. Вот почему рука у него затекла. Посреди ночи собачка прибежала к ним в постель. Пристроилась у него под боком. Он положил на нее руку и уснул. Но подсознание активно предостерегало его от неосторожных движений, вот он и замер.
Сейчас Лиза проснулась и лизала ему пальцы, требуя к себе внимания. Ее надо было выгуливать.
– Идем, идем, только тихо, – прошептал он, осторожно выбираясь из кровати, чтобы не разбудить Настю.
Он вышел из спальни. Плотно закрыл дверь. Порылся в шкафу в прихожей. Там у него на полке лежали дежурные спортивные штаны и толстовка. Как раз для таких вот утренних прогулок.
Лиза – замечательная собака породы бишон фризе – наблюдала за ним ясными глазками-пуговками и, кажется, улыбалась. Она вообще была потрясающе умна и интеллигентна. Не стала подавать голос, облизала пальцы, чтобы разбудить его и не потревожить Настю.
– Умница ты моя, – потрепал он собачку, присаживаясь перед ней на корточки. – Обожаю тебя, комочек шерсти.
Лиза, кажется, согласно кивнула. Встала у двери и вопросительно на него глянула. Ей срочно требовался выгул.
Сергей снял с вешалки ошейник с поводком, протянул руку к замку, и тут в дверь осторожно постучали. Он открыл.
– Сереженька, здравствуйте.
На лестничной клетке стояла соседка Насти – Варвара Ильинична, одетая для уличной прогулки. Среднего роста, полная, всегда с добродушной улыбкой и запасом добрых слов.
– Вас разбудила проказница, да? – Она дотянулась до поводка в Сережиной руке, мягко забрала. – Я с ней погуляю. Не переживайте. А вы отдыхайте. Мы на полчаса минимум.
Лиза выбежала на лестничную клетку. Соседка с улыбкой кивнула ему и потянула дверь на себя. Сережа остался в прихожей в одиночестве. Не сказать, что он расстроился. Но чувство легкой досады души коснулось. Он вообще-то собирался с Лизой сам погулять. И пробежаться немного, размяться на спортивной площадке, что у Насти во дворе под окнами. А она, даже не спросив, поводок из руки у него выдернула.
Да, да, у них с Настей была договоренность, и соседка почти каждое утро выгуливала Лизку. Насте надо было спешить на работу, собираться, кофе варить. Выгул собаки утром – это минус двадцать минут сна. А утром они самые сладкие, самые желанные.
Но сегодня-то воскресенье. Он мог бы и сам.
– Да не переживай ты так, – улыбнулась ему Настя за завтраком. – Я ей очень благодарна за это.
– За что?
– За то, что она со мной делит заботу о Лизке.
Настя намазала толстым слоем джем на тост. Поднесла его ко рту, смешно скосила глаза и рот неестественно широко раскрыла. Он рассмеялся. Она тоже.
– И деликатно не привела обратно, поняв, что ты у меня ночуешь, – проговорила она с набитым ртом. – Полтора часа прошло, они давно погуляли. Лапки вымыли и теперь играют на ее территории.
– Тебя это устраивает? – с сомнением покосился он на входную дверь.
– Вполне. – Она отхлебнула крепкого горячего чая из большой кружки размером с маленькую кастрюльку.
– А я… – Он подумал о своих чувствах и озвучил их: – А я ревную, Настя. Ревную нашу Лизку к ней. Навязчивая она какая-то – твоя соседка.
– Она просто старая и одинокая. Я помогаю ей. Она мне. Знаешь, как приятно, вернувшись ноябрьским вечером с работы, обнаружить на своей плите горячий ужин, собачку выгулянную, сытую, с чистыми лапками и шерстью. Когда моя двоюродная сестра вручала мне эту прелесть, она не спросила: а удобно ли будет, а справлюсь ли я, а есть ли вообще у меня время, и нет ли аллергии на собачью шерсть. Вошла. Поставила перед фактом. Ей надо срочно в Америку лететь. Вернется не знает когда, если вообще вернется. И собака теперь моя. К ней она, типа, даже не успела привыкнуть. Вместе на тот момент они были всего месяц. – Настя дотянулась до его руки, нежно погладила. – Если бы не Варвара Ильинична, я вообще не знаю, что бы стала делать с этим подкидышем.
Тему оставили. Начали планировать день. Сочли, что в такую погоду грех сидеть дома или в кинотеатре. И решили смотаться за город. Погулять по недавно открывшемуся парку, посидеть в кафе, покататься, быть может, на лошадях.
– Вот видишь, Лизку снова придется оставлять соседке. Она беспокойно относится к лошадям. Я пойду, ей скажу.
Настя ушла. А он встал у двери и начал подслушивать. Ничего, кроме: «конечно, конечно» и «ничего страшного», Сергей не услышал. Наверное, это было хорошо. Но досада не покидала.
Настя права: он жуткий собственник. Даже вопреки логике злится. И много раз мысленно поблагодарил соседку, катаясь на лошадях с Настей. Лизу здесь девать было бы некуда.
– Как продвигается расследование? – неожиданно добавила черных красок Настя в их безоблачный солнечный день. – Ты молчишь, не рассказываешь. Мне задают вопросы на работе.
– Кто?
– Тот, кто скидывался на твоего прославленного детектива. Детектившу! – фыркнула она со странной интонацией. – Она была в банке. И заставила о себе говорить. Много! Это стало главной темой на целую неделю. Дама не обошла вниманием даже нашего управляющего. А в охранника Романа просто вцепилась, как пиранья.
– Она тебе не понравилась, – констатировал Сергей, мысленно усмехаясь.
Агата не могла нравиться женщинам, потому что она нравилась мужчинам. С первого взгляда цепляла их. Рядом с ней мало кто мог конкурировать из слабого пола.
– Да не то чтобы она мне не понравилась. – Настя метнула в его сторону подозрительный взгляд и легонько погладила шею лошади, на которой сидела. – Просто она не произвела на меня впечатления профессионала.
– Почему? – Он удивленно вскинул брови и развернул свою лошадь навстречу ее. – Глеб хвастал, что раскрываемость у нее стопроцентная.
– Может быть, но согласись, странно, что, придя к нам с вполне определенной целью, она для чего-то открыла счет в нашем банке.
– Для чего? – удивился он, решив сегодня вечером позвонить и поинтересоваться.
– Потому что она алчная, – вдруг сделала вывод Настя и направила лошадь в сторону конюшен. – У нас очень хороший процент по вкладам. Более чем хороший. Вот она и решила воспользоваться ситуацией. Открыла краткосрочный депозит.
– Это на сколько – по срокам?
– На три дня.
– А можно заработать за три дня? – фыркнул он.
– Можно, Сережа. Особенно когда сумма депозита внушительная.
– На сколько же она может…
Она не дала ему договорить, перебила.
– Она открыла счет на двадцать миллионов, Сережа. Перебросила их со счета в другом банке на новый в нашем. На три дня. И заработает вполне ничего себе. Хватит слетать в отпуск.
– Ого!
Сколько сейчас могла стоить путевка, он приблизительно знал. Планировал как-то отдых с Настей и пошарил по интернету. Ужаснулся стоимости.
– А зачем ей это? – произнес он уже в машине, когда они сдали лошадей, переоделись и поели в кафе.
– Решила воспользоваться ситуацией. Почему нет? Говорю же тебе, она алчная…
– А как иначе, по-твоему, я бы пробралась в кабинет управляющего банком? – ответила вопросом Агата, когда он позвонил ей тем же вечером, но уже из своей квартиры. – Мне нужна была доверительная беседа с ним. Я же не прекратила расследование смерти Инги Голубевой.
– Он согласился поговорить?
– А как же! Клиента с такими деньгами любой банкир заполучить захочет. – Агата шумно зевнула, хотя еще не было и десяти вечера. – Я не стала юлить. Раскрыла все карты. Призналась, что была нанята родителями для расследования обстоятельств и все такое. Он отнесся с пониманием. Готов был даже представить мне все банковские документы, необходимость в просмотре которых у меня возникнет. И думаю, что у них там все чисто. Но…
Сергей насторожился.
– Но Инга совершенно точно жила не по средствам.
– Как удалось выяснить?
– Родители, разбираясь в ее квартире, нашли много оплаченных счетов за какие-то кемпинги за городом. Она же была бухгалтером. И неплохим бухгалтером. Поэтому собирала отчетную документацию даже дома. Целая коробка квитанций, чеков, и еще счетов за съем загородных домов. Довольно много. Я насчитала тридцать штук. Все с разных мест. Довольно дорого обходились ей эти свидания. И оплачены были с ее банковской карты.
– Она там с кем-то встречалась! – обрадовался Сергей.
– Ну, не воздухом же ездила дышать. Конечно, это были свидания. С кем, выясню чуть позже. Но мужик у нее был. Она даже поговаривала о том, чтобы завести ребенка. Но от кого – молчала. Родителям и подругам ничего о нем не известно.
– Женат?
– Вполне возможно.
– Вполне годится на роль подозреваемого, – проговорил Сергей задумчиво. – А в банке, значит, все чисто?
– Будто бы да. Но это мое предварительно заключение. – Агата помолчала, потом со странным смешком произнесла: – Твоя девушка рассказала тебе об открытом мною банковском счете?
– Мало подробностей, – нехотя признался он.
Подставлять Настю ему не было никакого резона.
– Так вот я очень уповаю на него.
– На счет?
– Именно. Планирую продолжить. И понаблюдаю.
Он ничего не понял, если честно. И не стал расспрашивать.
– Послушай, Агата, – произнес он перед тем, как закончить разговор. – Но если в банке все чисто, как Инга могла жить не по средствам?
– Выясним. Дай время, коп, – хмыкнула она и отключилась.
А он половину ночи провел без сна.
Если в банке происходит что-то нехорошее, то его Настя и другие девушки могут оказаться под ударом. В смысле, на них могут свалить все то, что обнаружится после смерти Инги Голубевой.
