Галина Куликова
Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки

3

Тем временем братья Глубоковы, изучая окрестности дома, в котором была прописана Людмила Лютикова, усердно искали применение своим способностям, деньгам и обаянию. Три эти составляющие помогли им, во-первых, выяснить, что в подъезде прямо над Лютиковой, на третьем этаже, сдается квартира. И, во-вторых, эту квартиру по-быстрому снять. Правда, заплатить пришлось за два месяца вперед, но это денежных братьев не смутило.

Осматривая поспешно арендованную жилплощадь, оба первым делом вышли на балкон.

– Потрясающе удобно! – восхитился Борис, опершись животом о перила. – При желании в сумерках стоит только спрыгнуть вниз – и подсматривай себе в окно на здоровье. Высоковато, конечно, но можно добыть веревку или лестницу.

Дом был старым, каменным, внизу располагался магазин «Подарки», навес над которым служил общим просторным балконом для жильцов второго этажа. Так что Борис был совершенно прав – как соглядатаям им несказанно повезло. Поскольку Людмила Лютикова проживала на втором этаже, ее балконная дверь сейчас находилась прямо под ними.

Весь вечер братья улаживали собственные дела – Борис решал текущие вопросы по телефону, а Константин пытался выпросить у начальства срочный отпуск. Про саму Лютикову они до сих пор ничего не знали. Даже сколько ей лет. Поэтому не могли строить конкретных планов.

– Если ей семьдесят, это одно дело. И совсем другое, если ей двадцать пять, – рассуждал Борис, открывая припасенную банку пива.

– У нас нет времени присматриваться, – разрубил Константин воздух ребром ладони. – Мы должны срочно втереться к ней в доверие. Ты сам понимаешь, что с балкона много не высмотришь. Если она действительно просто связная на телефоне, слежка как таковая вообще теряет смысл. Нужен более тесный контакт.

– Хорошо, давай договоримся так, – предложил Борис. – Если Лютикова уже получила пенсионное удостоверение, я ее беру на абордаж. Нос у меня картошкой, лицо, безусловно, располагает к доверию, пожилые дамы от меня тащатся, скажу без ложной скромности. Если же возраст Лютиковой предполагает хоть какой-то сердечный интерес к мужчинам, в дело пустим тебя. Ты высок, красив, как шейх, у тебя утонченные вкусы. Ставлю сто к одному, что ты в состоянии задурить голову любой финтифлюшке старше пятнадцати.

– Не думаю, что она столь молода, – пробормотал Константин. – Впрочем, согласен, действуем по-твоему.

Константин был действительно таким, каким описал его брат. Не мог он отрицать и того факта, что женщины выделяют его среди прочих мужчин. Он привык к этому и чаще всего даже наслаждался собственным особым положением.

– И учти, братец, мы просто обязаны быть готовы к чему угодно, – продолжал Борис. – Импровизировать на ходу, лгать, изворачиваться и хитрить. – И напомнил: – Цель у нас благородная.

– Когда дед очнется, я его убью, – пробормотал Константин.

– Знакомство должно быть естественным, – разливался Борис, дирижируя банкой с пивом. – Что может быть обычнее соседа, спустившегося вниз за щепоткой соли?

– А если она не из тех, кто открывает двери соседям? Тем более нас с тобой она никогда не видела. – Константин явно не испытывал оптимизма. Опыт учил его, что ни с одной женщиной нельзя загадывать наперед.

– Тогда… тогда… Знакомство должно стать неотвратимым! – сообщил Борис. – Испортим ей замок на входной двери, и когда она не сможет повернуть ключ, появимся мы – ты или я, в зависимости от обстоятельств, – и быстро все починим! Благодарная Лютикова пригласит меня или тебя – в зависимости от тех же обстоятельств – в квартиру на чашку чаю. Ну а дальше придется полагаться исключительно на мозги и собственный шарм.

– Замечательно. А…

– Хочешь спросить, как мы испортим замок? – весело спросил Борис.

– Нет. Хочу спросить, как мы его починим. Сломать, знаешь, задачка для дурака.

– Да мы засунем туда что-нибудь незатейливое. А потом вытащим!

– Позволь выказать тебе свое робкое восхищение.

– Вот увидишь, какой бы ни была эта Лютикова, ей от нас не отвертеться! – пообещал Борис и широко, крупнозубо улыбнулся.

4

Наутро Ольга, навязавшаяся сестре в провожатые, вызвала по телефону такси. Трусливо приседая, она пробежала несколько метров, отделявшие дверцу машины от двери подъезда. Мила, которая второе утро подряд напяливала на себя вечернее платье, была больше раздосадована, чем испугана. Несмотря на спиртное, принятое в качестве снотворного, спала она несладко. Каждый шорох казался ей исполненным значения, и она с тревогой вслушивалась в ночь, то и дело отрывая голову от подушки.

Когда такси доставило пассажирок по назначению, Миле пришлось тащить защитницу за шиворот плаща, иначе она не желала вылезать из машины.

– Скажи шоферу, пусть проводит нас до квартиры! За десятку, – прошипела Ольга в ухо сестре, против воли оказавшись на улице.

– Как я ему это объясню?

– Дай ему понести сумку.

– С твоим носовым платком?

Невзирая на причитания Ольги, Мила отпустила машину и решительно двинулась к подъезду.

– Если ты хоть чуть-чуть интересуешься преступлениями, – сказала она ей, – то должна знать простую истину. Если кто-то задумал меня убить, он обязательно это сделает. Я могу нанять десять телохранителей, это ничего не даст. Рано или поздно…

– Замолчи! – взвизгнула Ольга, повиснув у нее на руке. – Не желаю слушать!

Они вошли в подъезд и, задирая головы, поднялись на второй этаж.

– Конечно, есть шанс обнаружить врага раньше, чем он успеет выполнить задуманное, – продолжала Мила.

Она достала из кармана ключ и принялась совать его в замочную скважину. Братья Глубоковы замерли наверху, исступленно прислушиваясь. Заметив из окна двух женщин, входящих в подъезд, оба успели выскочить на лестничную площадку и теперь переминались с ноги на ногу, одержимые жаждой действия.

– Господи, замок сломался! – воскликнула Мила и топнула ногой. – Что теперь делать?

– Кажется, она не старая, – шепотом сказал Борис прямо в ухо Константину. – Так что идти тебе!

С этими словами младший брат толкнул старшего в спину, и тот, потеряв равновесие, поскакал вниз по лестнице, производя изрядный шум. Завернув вниз, Константин несколько секунд спустя увидел на площадке второго этажа двух насмерть перепуганных женщин. Одна из них, повыше и потоньше, вжалась в стену и втянула голову в плечи. Вторая, блондинка с воинственно взъерошенным хохолком на затылке, держала перед собой сумку, словно щит, и смотрела на Глубокова глазами, полными ужаса и тоски.

«Ничего не может быть естественнее соседа, спустившегося сверху!» – мысленно передразнил Константин брата и, чтобы разрядить ситуацию, весело сказал:

– Привет!

Поскольку ни одна из женщин его радости разделить не захотела, он посчитал нужным добавить:

– Я просто иду мимо. У вас что-то случилось?

– У нас ничего не случилось, – напряженным голосом ответила блондинка.

Красивый незнакомец не двинулся с места. «Ах, до чего ж хорош! – подумала тем временем любвеобильная Ольга. – Правда, глаза у него хоть и голубые, но какие-то уж чересчур блестящие». Константин между тем лихорадочно придумывал, что делать дальше. Помощи у него просить явно никто не собирался.

– И все-таки мне кажется, у вас какие-то проблемы, – привязался он, не желая уходить посрамленным.

– Нет у нас никаких проблем! – рассердилась женщина, державшая в руках ключ. Ее привлекательное лицо портили губы, сжатые крепко-накрепко.

«Наверное, это и есть Лютикова, – решил Константин. – Ничего себе штучка. Номер с щепоткой соли с такой явно не прошел бы».

– Может быть, дверь не открывается? – не отставал он, стараясь придать себе добродушный и просветленный вид. Такой он напускал на себя только в те минуты, когда счастливые родственники совали ему в руки своих младенцев.

– Мы справимся, – пообещала Лютикова, продолжая напряженно смотреть на него.

– Я ваш сосед сверху, – пояснил Константин, махнув рукой у себя над макушкой. И добавил: – Новый. Снял квартиру. Так что будем видеться часто.

Мысль о том, что Борис слушает и оценивает его слова, мешала Константину вести себя естественно.

– Вы куда-то шли? – спросила непримиримая Лютикова.

Это был прямой намек на то, чтобы он убирался. Константину не хотелось уходить ни с чем, поэтому он предпринял еще одну попытку.

– Может быть, ключ не вставляется в замок? – спросил он как бы между прочим и добавил: – Мой папа был слесарем, так что…

– Да, да! – воскликнула Ольга, которой казалось опасным так долго стоять в подъезде. – Ключ действительно не лезет в дурацкую прорезь!

Константин тут же воодушевился.

– Так-так… – пробормотал он. – Сейчас посмотрим!

Достав из кармана припасенную лупу и тонкий пинцет, он кинулся вперед и принялся ожесточенно ковыряться в замке.

– Дайте ключ! – потребовал он через некоторое время.

Мила неохотно протянула ключ, и Константин два раза победно щелкнул язычком замка.

– Пожалуйста! – сказал он, гордясь собой до безобразия.

– Ой! – сложила ручки перед собой Ольга. – Как вы нам помогли! Спасибо!

– Спасибо, – неохотно присоединилась к ее восторгам сестра.

– Может быть, вам еще что-нибудь нужно? – с надеждой спросил Константин. – Например, кран починить?

– Ваш папа разве был не слесарь? – с подозрением спросила Мила.

– Он был слесарь-водопроводчик. Двойная выгода.

– Да? Ну, все равно прощайте.

Константину ничего не оставалось делать, как шевелить ногами. Он спустился на первый этаж и остановился перед дверью на улицу, вслушиваясь в диалог, который затеяли сестры. Судя по всему, они боялись заходить в квартиру. Почему – интересно?

– Дай же мне пройти! – кипятилась Мила, пытаясь вырвать из пальцев сестры рукав своего пальто.

– Нет, это опасно. Замок был сломан. Может быть, внутри засада!

– Я сейчас войду и посмотрю. А ты оставайся здесь.

– Но я боюсь одна!

– Зачем ты вообще со мной поехала?

– Чтобы не дать тебе совершить глупость! Мила, слушай, я поняла: тебе срочно нужен частный детектив. Я займу у папы денег, скажу ему, что хочу сделать пластическую операцию. У меня молодой муж, папа все поймет правильно.

«Частный детектив? – подумал изумленный Константин. – Интересно, зачем он им сдался?» Он вспомнил, что Борис призывал его быть изобретательным и напористым и, вздохнув, снова отправился вверх по лестнице. Дамы все еще препирались возле приоткрытой двери в квартиру. Константин легко взбегал с одной ступеньки на другую. Заслышав его шаги, сестры замолчали и снова страшно напряглись. Едва Константин открыл рот, чтобы произнести что-нибудь, подобающее случаю, как наверху громко кашлянули, и Борис Глубоков в три прыжка очутился в поле общего зрения. Зачем-то он поднял воротник куртки и спрятал в него нос.

– Это вы частный детектив? – спросил он у Константина из-под воротника. – Мне вас рекомендовали как первоклассного специалиста. Лучше вас, говорят, в Москве вообще никого нет. Только вы можете мне помочь. У меня очень сложное дело. Поэтому доверить его я могу только вам. Назначьте мне день. Ведь сейчас вы, наверное, заняты?

Константин важно кашлянул, но вместо него ответила попавшаяся на крючок Ольга:

– Да, он сейчас занят. Вы ведь не откажетесь зайти? – понизив голос, спросила она у Константина. – На чашечку чаю? По-соседски?

– Ладно, тогда до встречи! – быстро сказал Борис и с не подобающей клиенту скоростью дернул вниз по лестнице.

– Приходите завтра! – крикнул Константин ему в спину.

– Сюда! – радостно воскликнула Ольга и, открыв дверь, с недюжинной силой втолкнула «частного детектива» в квартиру. Тот пролетел весь коридор и едва не вмазался в стену.

– Что ж ты делаешь? – зашипела Мила. – Надо было предупредить его об опасности! Он же сыщик!

Доморощенный сыщик тем временем обежал все комнаты, заглянул в ванную и вернулся к переминающимся с ноги на ногу сестрам.

– Можете входить, в квартире все чисто! – ухмыльнувшись, сообщил он, а сам подумал: «Интересно, кого они так боятся? Может быть, как раз того типа, который заключил сделку с нашим дедом?»

Впрочем, теперь у него появился реальный шанс все узнать в подробностях. Если, конечно, его наймут. Дамы собирались занять денег на расследование, поэтому нельзя заламывать цену. Константин, кстати, понятия не имел, сколько берут за работу частные детективы.

– Мне надо принять душ и переодеться, – заявила Мила, снимая пальто.

– Нет, это все потом! – возразил Константин. – Сначала дело. Судя по всему, оно не терпит отлагательства.

Ольга почтительно последовала за «детективом» на кухню и быстренько налила в чайник свежей воды. Мила, вздохнув, поплелась за ними, сверкая обнаженными плечами, – вечернее платье все еще оставалось на ней.

– И не надо ничего от меня скрывать! – проникновенно сказал Константин, плотно усевшись на табурет. Потом помолчал и добавил: – Я чувствую, что ваше дело связано с наркотиками.

Сестры изумленно переглянулись.

– С наркотиками?! – в один голос воскликнули они. – С чего это вы взяли?

– А вот потом увидите! – азартно сказал Константин. – Итак…

– Сколько вы берете? – неожиданно спросила Мила.

– Э-э-э… Сто рублей, – быстро нашелся тот.

– В час?

– В день, – без запинки ответил Константин, боясь, что его выставят, посчитав слишком дорогостоящим развлечением. – Ну, плюс текущие расходы.

Сестры снова переглянулись.

– Теперь понимаю, – пробормотала Ольга, – почему клиенты штурмуют ваше жилье.

– Не будем терять время по пустякам! – потер руки Константин. – Все началось с того, что вам велели отвечать на телефонные звонки, так ведь? – Он схватил чашку чаю, которую ему только что налили, и сделал большой аппетитный глоток.

– Да нет, – растерялась Ольга, – все началось с того, что в мою сестру стрелял человек, на голову которого были натянуты черные колготки. Вчера утром. В редакции. Мила, расскажи! – толкнула она сестру локтем под ребра.

Мила принялась вяло рассказывать. Глубоков не вызывал в ней желания довериться ему и не внушал особых надежд. И вообще, для частного детектива он был слишком красив. Красивые мужчины – негодные профессионалы. Они во всем полагаются на свою внешность, считая, что за прекрасные глаза жизнь сделает им скидки. Если бы не Ольга, Мила вообще не стала бы с ним связываться.

– Кому вы говорили, что утром будете в редакции? Кто об этом знал заранее?

– Алик, – хором ответили сестры.

– И все?

– Возможно, я проболталась на вечеринке, – смутившись, ответила Ольга. – Накануне вечером.

– Кому?

– Своему мужу. Николаю. Но он, конечно, здесь ни при чем.

– Конечно, – кивнул Константин. – Кстати, как его фамилия?

– Михеев, – ответила вместо сестры Мила.

– А где он работает?

– Нигде, – фыркнула она.

– Он… Он… готовит грандиозный проект, – задохнулась от обиды за мужа Ольга.

Мила, как всегда, не сдержала иронии:

– Будет поворачивать вспять Москву-реку?

– Вечно ты пытаешься его унизить! Он открывает большой торговый комплекс по продаже компьютеров! – выпалила Ольга.

– Да? И на чьи деньги?

– Не на собственные, конечно!

– И кто конкретно их ему даст?

– Ну, этого я не знаю, однако кто-нибудь даст. Николай кого хочешь увлечет своими идеями! Сумеет провернуть любое дело!

– Тебя-то он уж точно увлек и провернул целую свадьбу, – пробормотала Мила.

– Я все понял, – встрял в их перепалку Константин. – О визите в редакцию знала ваша сестра, ее муж и главный редактор журнала Цимжанов.

– А еще, возможно, жена Цимжанова Софья и его секретарша Любочка Крупенникова.

– То есть неконтролируемое количество народу. Итак, – подвел итог Глубоков, – с мужем вы в ожидании развода уже не живете, сын ваш по линии международного обмена учится в Берлине, и из близких людей в квартире постоянно бывает только ваш новый друг Андрей Гуркин. Я верно излагаю?

– Верно, – кивнула Мила.

– А этот Гуркин, он мог бы дать кому-нибудь ваш телефон, чтобы ему сюда звонили? – с необъяснимым любопытством спросил «частный детектив».

– Наверное. Я как-то об этом не задумывалась. Пока, по крайней мере, ему сюда не звонили. А это важно? Вы что, его в чем-то подозреваете?

– Вопросы пока задавать рано. – Константин захлопнул блокнот, в который по ходу дела записывал все, что его заинтересовало. – Итак, лично у вас нет ни одной версии?

– Ну… Может, это жена Алика Цимжанова наняла убийцу? – с кислой физиономией предположила Мила. – Алик говорит, что она страшно ревнует.

– Проверим, – пообещал Константин. – Вот вам номер моего мобильного телефона. А это – телефон квартиры наверху. Вы всегда можете меня позвать, – добавил он. – Да! И попрошу выплатить мне сто рублей.

Пряча купюру в карман, он назидательно сказал:

– Если кто-нибудь из ваших знакомых поинтересуется, не звонили ли ему по вашему телефону и не передавали чего, тотчас же сообщите мне! Летите мухой, ясно?

Закрыв за «частным детективом» дверь на замок, Мила всем корпусом обернулась к Ольге и воскликнула:

– Что-то с ним не то. Одет дорого, но берет слишком дешево. И эта странная зацикленность на телефоне!

– Тебе просто не понравилась его сногсшибательная внешность. Будь я свободной, то не упустила бы своего шанса.

– Возьми да разведись с Николаем.

– А не положила ли ты глаз на моего мужа? – с подозрением спросила Ольга. – Доведешь нас до развода, а потом зацапаешь его!

– Да-да, за такое сокровище стоит побороться.

Ольга тотчас же раздумала дуться.

– Значит, ты остаешься дома? – спросила она.

– Остаюсь. Замки у меня хорошие, над головой поселился частный детектив – дешевый, но красивый. И вообще, я стала склоняться к мысли, что стреляли все-таки в Алика. Просто убийце помешало мое присутствие, и он завалил дело.

– Загляделся на тебя, не иначе, – пробормотала Ольга. – Значит, ты сообщишь Алику о грозящей опасности?

– Не представляю, как сказать ему о выстрелах. В тот момент мы целовались, после чего я ушла из редакции, не просветив его на этот счет. – В голосе Милы, впрочем, не было уверенности. Ольга это почувствовала.

– Тогда подожди. Может быть, частному детективу удастся все распутать.

– Он не сказал, как его зовут! – внезапно спохватилась Мила. – Ах, какие мы с тобой беспечные! Может быть, он вообще не частный детектив? Аферист, сшибающий стольники у таких дур, как мы!

– Давай позвоним ему на мобильный, – робко предложила Ольга.

– Звони сама, а я отправляюсь в душ, – отрезала Мила. – Только не исчезай, пока я не выйду. Одной страшно. Шум воды заглушает подозрительные звуки в квартире, я могу прозевать своего убийцу и умереть голой. Это будет особенно отвратительно.

Когда через полчаса она вновь появилась на кухне в махровом халате и с тюрбаном на голове, Ольга встретила ее радостным сообщением:

– Константин Глубоководный!

– Что это? – опешила Мила.

– Частный детектив. Его так зовут.

– Боже! Что за ужасная фамилия!

– Ты это мне говоришь? До Николая я два года была Тишкиной, а предыдущие три – Мардабрянской.

– В отличие от Глубоководного у тебя был выбор. Так что там он?

– Он извинился. Сказал, что старается лишний раз не называть своего имени без надобности и нам случайно не назвал.

– Ольга, пообещай мне: если со мной что-нибудь случится, ты все расскажешь Орехову. Пусть защитит нашего сына.

– Но ваш сын в Берлине! И еще я думаю, ты зря решила засесть в квартире. Лучше жить с нами.

– С тобой и Николаем? Да ты с ума сошла! Мы с твоим мужем как вода и масло. Я непоправимо изуродую вашу семейную идиллию. Только меня вам не хватало!

– Но у тебя в доме есть своя комната! И родители будут счастливы.

– Конечно. Маман тут же примется меня сватать и в конце концов спарит с каким-нибудь разведенным сыном старой подруги. Нет уж, пусть лучше меня застрелят.

5

Она оставалась храброй почти целый день. До тех пор, пока на улице не стемнело. Вот тут-то все ее гусарство испарилось, как утренний туман в ясный день. Мила закупорила квартиру, задернула шторы и включила торшер, чтобы почитать в тишине. Но ей не читалось. Ей постоянно чудилось, будто кто-то пытается вскрыть балконную дверь. А на лестничной площадке возились и сопели. Мила на цыпочках бегала от глазка к окнам и обратно. «Что, если я засну и меня укокошат спящую? – думала она, обливаясь потом от страха. – Зачем я не послушалась Ольгу?»

Соседский кот окончательно добил Милу, вспрыгнув со стороны балкона на подоконник и проскрежетав по нему когтями целую серенаду. Чтобы расслабиться, Мила решила выпить рюмочку водки, запас которой всегда имелся в холодильнике. Рюмочка согрела ее и принесла некоторое облегчение. Занюхав ее помидорами, Мила разобрала кровать и нырнула под одеяло, оставив снаружи глаза и ноздри.

В два часа ночи братья Глубоковы, которые заблаговременно обзавелись самой настоящей веревочной лестницей, привязали ее к железным прутьям балкона. Константин ловко перемахнул через перила и сделал первые два шага вниз. После чего его правая нога попала куда-то не туда, и верхолаз запутался в веревках. Он начал биться в путах, но поделать ничего не мог.

– Лучше бы я спрыгнул! – простонал он.

– Ага! И перебудил весь дом, – откликнулся Борис.

– Принеси фонарик! – шепотом потребовал Константин. – Я ни черта не вижу!

– Ты что? Если я на тебя посвечу, нас могут увидеть соседи. Примут за воров и вызовут ментовку.

– А если ты на меня не посветишь, я провишу тут до рассвета.

Несмотря на принесенный фонарик, операция спасения затянулась. Сначала лежавшая без сна Мила услышала сдавленный шепот. Потом по занавескам скользнул луч фонарика. Она резко отбросила одеяло и встала на кровати на четвереньках, прислушиваясь, словно собака. Снаружи кто-то был. Не зная, куда кидаться, она заметалась по комнате, потом схватила со стола оставленную Ольгой записку и дрожащими пальцами набрала номер телефона частного детектива, который жил наверху.

Поскольку частный детектив в этот момент висел на веревочной лестнице, а Борис тянул его изо всех сил наверх, на звонок никто не ответил. Тогда Мила набрала номер мобильного телефона. Мобильный телефон Глубокова был прицеплен к поясу его штанов. Через минуту он пронзительно заверещал. Константин недопустимо громко выругался и, извернувшись, прижал трубку к уху.

– Алло! – трагическим полушепотом ответил он.

– Это ваша новая клиентка! – тоже полушепотом начала Мила. – Моя фамилия Лютикова. Вы сказали, вам можно позвонить, если что.

– Ну?

– Так вот. Ко мне лезут.

– Кто?

– Я не знаю. Я слышу, как они возятся и ругаются матом.

– Заранее не паникуйте, – проскрипел Константин.

– А вы сейчас где? – трагическим голосом спросила Мила. – Далеко от меня?

– Не так чтобы очень, – признался тот и дрыгнул туловищем.

Борис перевесился через перила и зашикал на него:

– С кем ты там разговариваешь? Нашел время! Она тебя услышит! И подожми левую ногу. Если она выглянет в окно, то увидит твой ботинок.

Константин согнул коленки и натужным голосом сообщил:

– Вы, главное, к окнам не подходите, я скоро буду!

После этого заявления он мешком свалился вниз, прямо под балконную дверь Лютиковой. Покряхтев и подержавшись за поясницу, Константин постучал в стекло и громко сказал:

– Все в порядке! Это я, Глубо… Глубоководный! Можете открывать.

Мила отодвинула штору, и в свете фонарей, натыканных вдоль улицы, он увидел ее лицо. Лицо было таким же белым, как луна над головой, и странно застывшим. «Эк она испугалась, – подумал Константин. – Может быть, от страха сейчас расскажет мне что-нибудь стоящее».

Когда Мила открыла дверь, он протиснулся мимо нее в темную комнату и шепотом приказал:

– Включите-ка свет.

– Кто там лазил? – тоже шепотом спросила Мила, зажигая торшер.

На ней была застиранная трикотажная пижама, волосы на голове стояли дыбом, как трава для попугаев, выращенная в цветочном горшке.

– Спокойствие. Это были рабочие. Они поправляли телевизионную антенну наверху.

– Но почему после полуночи?!

– Ну, понимаете ли… Когда они ходят по крыше, из-под ног сыплются камушки, мелкий мусор. – Он подумал и добавил: – Голубиный помет…

– И что?

– Как что? Страдают ни в чем не повинные прохожие. Прохожие пишут жалобы. Разве вам хотелось бы отправиться на службу или в гости с голубиным пометом на голове?

– Послушайте… э-э-э…

– Константин, – подсказал тот.

– Послушайте, Константин! У меня к вам предложение. Не согласились бы вы провести со мной ночь?

Лицо Глубокова вытянулось, и он повернул к Миле левое ухо, опасаясь, что плохо расслышал.

– Простите?

– За деньги, – поспешно добавила она.

Глубоков кашлянул и стесненно сказал:

– Вообще-то я не по этой части.

– Я понимаю, – кивнула Мила, имея в виду, что он сыщик, а не охранник. – Но войдите же в мое положение… Я одна. Почти разведена. В квартире так пусто, так… одиноко.

Сильно стукнувшийся о балкон Глубоков, который нравился всем женщинам без разбору, тотчас решил, что Мила – очередная жертва его обаяния. Любую другую он сразу послал бы подальше, но в этой даме был чертовски заинтересован.

– Ну, хорошо, – сказал он, прикидывая, как согласиться и при этом избежать неловкости.

– Во сколько мне это обойдется? – униженно спросила Мила.

– В сто рублей. – Тариф выскочил из Глубокова сам собой.

– Благодарю вас!

– И еще мне хотелось бы чашечку чаю.

Вспыхнувшая от радости Мила пошлепала на кухню и загремела там посудой. Глубоков тем временем проворно разделся и полез в кровать, мельком глянув на себя в большое зеркало. Поджарый торс умеренной волосатости действительно был хорош. Плечи широкие, рельефные мускулы, сохранившийся с лета загар. В первый раз он продавал всю эту красоту за деньги. Константин подарил своему отражению кривую ухмылку и натянул одеяло до подмышек.

Когда Мила вошла в комнату и увидела Глубокова, возлежащего на подушках в ее кровати, чашечка с чаем едва не выпрыгнула у нее из рук. Только тут она сообразила, что сама сделала ему в высшей степени неприличное предложение. По крайней мере, было ясно, что именно так он его расценил. Лицо Милы мгновенно стало пунцовым. Она понятия не имела, как выйти из сложившейся ситуации. Глубоков тем временем с охотой принялся за чай, который Мила поставила на тумбочку.

– А знаете что? – внезапно предложила она. – Давайте выпьем водки!

«Напоить его – и дело с концом!» Запасов спиртного у нее всегда было с избытком. Сама Мила пила редко, но все ее гости трудолюбиво стаскивали в дом бутылки, словно муравьи сосновые иголки.

– А давайте! – немного помолчав, согласился Константин. Роль продажного мужчины была для него новой и странно тревожила. «Если клиентка налижется, мне будет не так стыдно», – подумал он про себя.

Борис Глубоков, единолично отвязавший веревочную лестницу от перил, уже часа два дремал в кресле, когда снизу до его рассеянного слуха донеслось нестройное пение. Борис широко открыл глаза и напряженно вслушался. Хор состоял из двух исполнителей и явно не нуждался в музыкальном сопровождении. «Мы выпьем до дна бутылку вина, моя дорога-а-я! Останься со мной, цыпленочек мой, ведь ночь-то кака-а-я!» – «Да уж, вином тут дело не обошлось, – подумал Борис. – Хорош, ничего не скажешь! Интересно, много ли он узнал?»

На нетрезвый взгляд Константина, он узнал массу интересных вещей. Например, то, что Мила Лютикова два года назад изменила мужу. Разгорелся страстный роман, который окончился внезапно и беспричинно и оставил после себя трогательное чувство, похожее на ностальгию. Новый мужчина у нее появился только тогда, когда они с Ореховым разъехались. Еще Константин узнал ее ближайшие творческие планы, над которыми они вместе похохотали, и про критическое отношение к мужу сестры. Правда, даже пьяная, Мила не открыла «милейшему частному сыщику» всю правду про Гуркина. Она продолжала настаивать, что это ее настоящий сердечный друг.

– А у этого Гуркина есть ключ? – приоткрыв упрямо слипающиеся глаза, спросил Константин. – Что, если он припрется в самое неподходящее время? И застанет нас в обнимку?

– Мы разве обнимаемся? – удивилась Мила, которая наливала себе в два раза меньше, но пьянела почему-то в два раза быстрее. – Впрочем, ключа у него нет.

Константин этим обстоятельством был страшно удивлен, но высказать своего удивления у него не было сил.

Проснулись они ранним утром, не имея понятия о том, что между ними случилось ночью. Мила по-прежнему оставалась в пижаме и спала калачиком поверх одеяла. Впрочем, это еще ничего не значило. Глубоков протрусил в ванну, завернувшись в простыню.

– Ну, кажется, у вас все в порядке? – возвратившись, трусливо спросил он, не смея перейти на «ты».

Мила налила две чашки черного кофе и хмуро ответила:

– В полном.

– Если кто-нибудь из ваших знакомых спросит, не получали ли вы сообщения от кого бы то ни было…

– Я помню. Полечу к вам мухой. Кстати, а просто позвонить нельзя?

– Можно, конечно, можно! – Константин суетливо надел ботинки и схватился за дверную ручку.

– А что, разве на вас не было верхней одежды? – сощурилась Мила.

– Я же пришел на ваш отчаянный зов, – он махнул рукой в сторону окон, – не тратя времени даром.

– Вы прыгали со своего балкона? Ради меня? О! Благодарю вас!

– Что вы, что вы, не стоит благодарности.

Константину очень хотелось придержать двумя руками свою многострадальную голову, но ему было неудобно. «Боже мой, ничего не помню! – в отчаянии подумал он. – Спросить как-нибудь?» Впрочем, взглянув на мятое лицо своей «клиентки», он тотчас же раздумал задавать вопросы. Если что, грех на ней. Это она ему сто рублей заплатила.

Борис встретил его глумливой ухмылкой.

– Как прошла ночка? – спросил он, коротко зевнув.

– Лютикова попросила меня с ней остаться.

– Ясное дело!

– Заплатила сто рублей.

– Надеюсь, ты оправдал всю сумму?

– Я тоже надеюсь, – пробормотал Константин. – Правда, мы слишком много выпили. Думаю, она будет приходить в себя до вечера.

– У тебя появились мысли по поводу того, кто хочет ее убить?

– Возможно, тип, который думает, что она знает кое-что о «невидимке».

– Но она говорит, что не знает!

– Мало ли что она говорит. Она страшно напугана. А сильно напуганный человек становится хроническим вруном.

– Зачем же наш мистер Икс дал деду телефон Лютиковой, если тут же решил ее устранить? – не сдавался Борис. – Кому дед должен был звонить?

– Ну… Может быть, дед еще до удара успел через Лютикову с ним связаться. А она просто врет, что ей не звонили. После того как звонок состоялся, она просто-напросто стала нежелательной свидетельницей. Неизвестный узнал, что у деда удар, и решил дальше действовать без него, оборвать все связывающие их ниточки.

– Нет, это как-то слишком неправдоподобно.

– Но ты не можешь отрицать того, что на Лютикову покушались именно в то время, когда мы начали через нее искать «невидимку».

– Слушай, а что, если ее все-таки укокошат? Что мы тогда будем делать? Ниточка оборвется и…

– Для этого Лютикову надо охранять.

– Но ни ты, ни я не можем обеспечить ее сохранность!