Галина Куликова
Брюнетка в клетку
– Я буду слушать все ваши телефонные разговоры, – предупредила она.
– Уверяю вас, вы узнаете массу интересного!
– Меня волнует только то, что касается дела.
– Надеюсь, когда мы познакомимся поближе, вы измените свою позицию.
Его ернический тон неожиданно стал проникновенным, и Лариса напряглась: вот оно, начинается. Надо держать ушки на макушке. Может, напоить его снотворным загодя? Или вообще давать таблетки непрерывно – пусть спит себе всю декаду. А она будет сидеть рядом и читать книжки.
– Я бы выпила чашечку чая, – обратилась она к Жидкову.
– Вам прямо сюда принести? Или пойдем на кухню? – уточнил он.
Ответить она не успела, потому что раздался звонок в дверь.
– Проблема! – воскликнул Жидков, стремительно поднимаясь с места. – Что, если пришла какая-нибудь из моих цыпочек?
– Извините, но отныне вашей цыпочкой буду я, – твердо сказала Лариса.
Ей и в страшном сне не могло присниться, что когда-нибудь она станет разговаривать с практически незнакомым мужчиной подобным образом.
– Звучит интригующе. Кстати, можно открыть? Или вы сами?
– Нет, вы. Но учтите – я буду рядом.
– Как приятно, – пробормотал Жидков, направляясь в прихожую. И крикнул, не доходя до двери: – Кто там? Это ты, Люся? Нет? А, мама! – Он обернулся к Ларисе и радостно сообщил: – Это моя мамочка. – Лариса отступила на два шага. – Не волнуйтесь, вы ей наверняка понравитесь. До сих пор она не встречала в моей квартире полностью одетых женщин.
Жидков распахнул дверь, и в прихожую вплыла высокая зрелая красавица.
– Привет, милый! – сказала она и поцеловала Жидкова в поспешно подставленную щеку. – Я к тебе по важному делу.
– А почему ты не позвонила?
– В нашей семье произошла трагедия. В таких случаях родственники не звонят друг другу, а сразу приезжают.
– Познакомься, мама, это Лариса.
– Маргарита, – коротко сообщила блондинка и вновь повернулась к сыну. – Тебя что, совсем не взволновало мое сообщение?
Она была крикливо одета и, судя по манере держаться, все еще чувствовала себя молоденькой. На Ларису она больше не обращала никакого внимания. Вероятно, в своей жизни она перевидала великое множество таких Ларис, и в ее представлении они были все равно что хомяки, которых ее сынок в школьные годы держал в коробке из-под торта. Удивительно, что она вообще потрудилась поздороваться.
– Мы как раз собирались пить чай, – заметил Жидков. – Присоединяйся к нам, мама, заодно расскажешь о трагедии.
Было ясно, что он не проникся важностью момента.
– «Заодно»! – фыркнула Маргарита. – Ты жестокий человек, Антон.
Войдя в просторную кухню, она уселась во главе стола, предоставив сыну себя обслуживать.
– Лара, ты тоже присаживайся, – сказал Жидков с ярко выраженной нежностью. И когда она опустилась на стул, подошел сзади и поцеловал ее в макушку.
Лариса так сильно вздрогнула, что подпрыгнула сахарница на столе.
– Трагически погиб твой дядя, – выпалила Маргарита.
Жидков, пропустивший слова матери мимо ушей, наклонился еще ниже и поцеловал Ларису в шею. Больше всего на свете она боялась щекотки, поэтому неожиданно для окружающих и для себя тоже громко захохотала.
– Боже, – пробормотала Маргарита, схватив салфетку и промокнув сухие глаза. – Над чем тут можно смеяться?!
– Дядя? – До Жидкова наконец-то дошел смысл сообщения, и он плюхнулся на стул, вытаращившись на мать. – Дядя Макар? А что с ним случилось?
– Его прихлопнуло крышкой, – скорбно возвестила Маргарита.
– Какой крышкой? – опешил сын.
– Крышкой сундука. Он отправился на чердак, где стоял сундук со старыми вещами. Полез в него, ну и…
– Что – «ну и»?.. Ты так говоришь, как будто бы людей то и дело прихлопывает крышками!
– Не ори на мать, – вспыхнула Маргарита. – Крышка упала и сломала ему шею. Что тут непонятного?
Жидков несколько секунд молча смотрел в стену, после чего воскликнул:
– Чушь какая-то! Он что, положил шею на бортик?
– Вероятно. По крайней мере милиция считает именно так. Макар что-то рассматривал в сундуке…
– Что?
– Ах, Антон! Вот и я про то же. Тебе надо поехать в Рощицы и все разведать. Что он там рассматривал?
– Почему именно рассматривал? – робко спросила Лариса. – Может быть, хотел достать альбом со старыми фотографиями? Или какую-нибудь книгу…
Маргарита даже не повернула головы. Вероятно, «цыпочки» ее внимания не заслуживали.
– С какой стати я поеду в Рощицы? – искренне изумился Жидков. – У Макара есть сын!
– Пасынок, – сварливо возразила Маргарита.
– Ну, мама! Альберту пятьдесят три года, и пятьдесят из них, если я правильно информирован, его воспитывал Макар.
– Ну и что? – возразила Маргарита. – Моя сестра родила Альберта вовсе не от Макара. Для него он – пасынок!
– Ладно-ладно, – загородился двумя руками Жидков. – У Макара есть пасынок. И жена.
– Вдова.
– Не придирайся, пожалуйста, к словам. Какого черта я поеду в Рощицы?
– Здесь нужен настоящий мужчина, – торжественно заявила Маргарита. – Разве способна моя сестра разобраться в столь волнующем вопросе, как неожиданная смерть мужа? Она вне себя от горя. Альберт, говорят, тоже в глубоком шоке и никого не хочет видеть.
– У Альберта, в свою очередь, тоже есть сын! – распалился Жидков. – Пусть он разбирается с сундуком, отхватившим его дедушке голову. Что может быть логичнее? Он вполне сойдет за настоящего мужчину.
– Я пообещала Фаине, что с сундуком разберешься именно ты.
– О! Мама, ты как всегда. Хочешь, чтобы все было по-твоему.
– В конце концов, я занимаюсь движением капитала, – важно сказала Маргарита. – Освободив таким образом тебя от всех обязанностей.
– Это шантаж.
– Признайся, ты не сможешь спокойно спать, пока не докопаешься до правды.
– Надеешься, что сундук под пытками признается в совершении убийства?
– Там была какая-то записка из вырезанных и наклеенных букв, – неожиданно брякнула Маргарита.
Лариса, все это время сидевшая с плотно сжатыми губами, мгновенно разинула рот.
– Записка? – удивился вместе с ней Жидков, только вслух. – И что в ней было?
– Не знаю. Ее унес Альберт. Еще до приезда милиции. Унес и спрятал, никому не показал.
– Ну вы даете, ребята! Как будто в игрушки играетесь. У Альберта что, крыша слетела? Он утащил улику!
– Вот ты поезжай в Рощицы, – снова завела свое Маргарита, – и все толком выясни.
– Лучше я сразу отправлюсь к Альберту, – решил Жидков. – Завтра утром, идет?
– Ах, делай как знаешь! И вообще… Я дождусь чаю?
Жидков встал и принялся заваривать чай. Маргарита следила за его действиями, постукивая длинными ногтями по столу. В конце концов не выдержала и сказала:
– Мне ужасно хочется знать, что было в той записке. Ты просто обязан это выяснить. Альберт поначалу был так взволнован, что сболтнул о ней. А когда немного очухался, как воды в рот набрал.
– Тебе сладкий? – спросил Жидков у Ларисы.
– Нет, без сахара и без лимона. – Ей очень хотелось высказаться, но она сдерживалась.
– Записка! – все никак не могла успокоиться Маргарита. – Ты когда-нибудь слышал о подобном, Антон?
– Читал в криминальных романах. Письмо, составленное из вырезанных букв! Это так несовременно… Подумай сама: Москва наводнена компьютерами, любой ребенок может распечатать необходимый текст и не оставить следов. Зачем кому-то потребовалось мудрить?
– Чтобы вы испугались, – не выдержала Лариса.
Мать и сын немедленно повернули головы и уставились на нее.
– Ну да! – заторопилась она. – Компьютерная распечатка никого не впечатлит, верно? Так, безликая бумажка. А вот письмо с криво наклеенными буквами, вырезанными из какой-нибудь газеты… Это выглядит зловеще.
– Не знаю, не знаю, – скривила губы Маргарита. – Я лично совсем не испугалась.
– Вы же не видели записку. А вот увидев, испугались бы наверняка.
– Не выдумывайте. Что может быть такого страшного в какой-то писульке?
– Само ее существование доказывает, – заметила Лариса, – что вашего родственника убили.
– Вели ей замолчать! – рассердилась Маргарита, апеллируя к сыну. При этом она раздула ноздри и выпучила глаза, как будто ей не хватало воздуха. – Глупости какие! Кто мог убить Макара и за что? Он прожил семьдесят три года припеваючи. Кроме того, дом в Рощицах был заперт, а замки там – ого-го! Уж после ограбления Макар позаботился о безопасности.
– Его еще и ограбили! – воскликнула Лариса. – Ничего себе. А потом последовала загадочная смерть в запертом доме. Рядом с телом была найдена записка. Однако пасынок погибшего – как бишь его? Альберт? – утащил записку, найденную возле тела. Зачем? Что он хотел скрыть?
– Когда она так говорит, – плаксиво заявила Маргарита, – у меня мурашки бегают по коже.
– Послушай, мышка моя. – Жидков взял Ларисину руку в свои и нежно сжал. – Мамуле не следует нервничать. Если у тебя есть какие-нибудь идеи, ты поделишься ими со мной перед сном.
– Ну и ладно, – сказала Лариса, проклиная себя в душе на чем свет стоит. Мало ей было впутаться в одну историю, так нет же – подавай следующую! – Это просто разговоры, и ничего больше.
– Я расхотела пить! – заявила Маргарита сдавленным голосом и поднялась из-за стола, злобно зыркнув на Ларису. – Зря ты наливал, пропадет.
– Не огорчайся, я сам выпью, – ответил Жидков, который проглотил свой чай раньше всех. – Пойдем, мама, я тебя провожу.
Лариса посмотрела на часы и подумала, что вполне можно начинать операцию усыпления. К сожалению, она забыла спросить Корабельникова, сколько проходит времени, прежде чем таблетка начинает действовать. Что ж, придется выяснять это экспериментальным путем.
Как только мать и сын вышли в прихожую, она метнулась в комнату, схватила свою сумочку и, высыпав пригоршню крохотных таблеток на ладонь, отправила их в карман. На цыпочках добежала до кухни и бросила одну штуку в чашку, не тронутую Маргаритой.
Таблетка начала медленное погружение и, пока шла ко дну, растворилась без остатка. Так что дополнительных усилий не понадобилось. Когда Жидков возвратился, Лариса как ни в чем не бывало сидела на своем стуле.
– Ну, дела! – сказал ее подопечный и с силой потер лоб. – Дядю прихлопнуло, как жука. Неужели крышка сундука такая тяжелая, что может сломать шею?
– Наверное, может. Только вот почему она упала?
– Что-что?
– Ну… Как бы это объяснить… У вас есть какой-нибудь ларец или коробка шахмат, например?
Ни слова не говоря, Жидков вышел и через некоторое время вернулся с большой деревянной шкатулкой.
– Вот, – сказал он. – Держите. Тут у меня всякая ерунда.
– Вы бывали на чердаке? В том самом доме?
– В Рощицах? Естественно. Я видел этот чертов сундук, ему лет сто, и выглядит он отвратительно. Понятия не имею, что у него внутри.
– Меня интересует его местоположение. Где он стоит?
– У стены, – задумчиво сказал Жидков. – Сундук придвинут к ней вплотную.
– Вы хотели выпить чай, – спохватилась Лариса.
– Погодите-погодите. – Жидков отобрал у нее шкатулку и приставил к тому краю стола, который упирался в стену. Поддел крышку пальцем и откинул. – Кажется, я понял. Крышка довольно тяжелая, с чего бы ей свалиться?
– Чай, – напомнила Лариса. – Он остынет.
Жидков не обратил на ее слова никакого внимания. Вместо этого он поднял руку и ладонью стукнул по столу возле шкатулки. Крышка не шевельнулась. Тогда он хлопнул по столу двумя руками.
– Думаете, по чердаку бегал бешеный слон? – сердито спросила Лариса. – Зачем вы устраиваете землетрясение?
– Возможно, Макар что-то доставал из сундука? Тяжелое? Приподнял и уронил обратно? Сундук дрогнул, и крышка упала. Черт возьми, надо поехать и посмотреть.
– Лучше рассказать милиции про записку, – возразила Лариса. – Пусть следователи разбираются. У них опыт и возможности.
– Чтобы я обратился в милицию?! – возмутился Жидков. – Я лучше выколю себе глаз.
– Да что вы, – буркнула Лариса. – Не смейте даже думать. Ваши цыпочки останутся безутешными. Пейте лучше чай.
Жидков схватил чашку и уже поднес ее ко рту, когда в дверь снова позвонили. Он шлепнул ее обратно на блюдце и вздохнул. Лариса тоже вздохнула:
– Вы ведь не приглашали гостей?
– Иногда гости приходят сами собой, – пожал он плечами и отправился в прихожую.
Она вскочила с места и последовала за ним. Любой гость может оказаться курьером – нельзя оставлять с ним Жидкова один на один.
За дверью обнаружилась сногсшибательная блондинка в липнущем к телу розовом платье и босоножках со стразами. Косметикой с ее лица можно было запросто раскрасить какой-нибудь гараж во дворе.
– Любимый! – воскликнула блондинка и протянула руки, намереваясь обнять Жидкова от всего сердца.
Он не остановил этот порыв, и Лариса целую минуту наблюдала за тем, как они прижимаются друг к другу. «Ужас, – подумала она. – Что, интересно, делает новая девушка, когда к ее любимому является старая? Визжит и валяется по полу, как вредный ребенок, которому не купили шоколадку?»
Блондинка наконец оторвалась от Жидкова и спросила грудным голосом:
– Кто это, пушистик? Вон там, возле этажерки?
Пушистик повернулся и глазами с поволокой поглядел на Ларису, как будто бы и в самом деле не имел понятия, кто это там стоит.
– А! – воскликнул он наконец весьма легкомысленным тоном. – Это Лара.
– Твоя няня? – ехидно уточнила блондинка, которой и в голову не могло прийти, что существо в строгом костюме и с пучком на голове представляет для нее реальную опасность.
– Ну… – протянул Жидков и, шагнув к Ларисе, шепотом спросил: – Вы не раздумали представляться моей подружкой? Учтите, Мариша – девушка взрывоопасная.
– Думаете, придется сражаться за ваше тело?
– Не исключено.
– Господи.
– О чем это вы шепчетесь? – спросила бдительная Мариша, положив руку Жидкову на плечо. И оглядела Ларису с ног до головы: – Приветик!
– Вы вот что, – ответила та, громко сглотнув. – Уходите обратно!
– Куда это – обратно? – опешила блондинка, наморщив гладко отштукатуренный лобик.
– Откуда пришли! – уже более храбро пояснила Лариса и выставила вперед одну ногу, будто бы собралась идти в штыковую атаку.
Сволочь Жидков смотрел на нее с интересом.
– Ах, вон что! – процедила Мариша сквозь напомаженные губки. Несколько секунд стояла неподвижно, после чего заявила: – Ничего у вас не выйдет.
Оттолкнула Ларису плечом и прошла в кухню. Плюхнулась на стул, где до нее сидела Маргарита, схватила чашку с чуть теплым чаем и залпом выпила. Потом закинула ногу на ногу и заявила:
– Я никуда отсюда не уйду!
Лариса сжала кулаки. Таблетка! Придется изощряться и снова подмешивать снотворное – чертова кукла проглотила его и не поморщилась. Жидков приплелся вслед за ними, молча достал из шкафчика бутылку коньяка, налил себе рюмку и опорожнил ее.
– Мне тоже коньяку, – потребовала Мариша.
– Щас, – отозвался он. – С тобой и трезвой трудно сладить, а уж пьяную я тебя вообще готов прикончить. Ты орешь, как Тарзан, и прыгаешь, как его обезьяна Чита.
– Вам определенно пора уходить, – напомнила о себе Лариса, которая стояла в проходе, вытянув руки по швам.
– Никуда я не пойду!
– У вас что, совсем нет девичьей гордости?!
– Вот именно, – поддакнул Жидков и выпил еще рюмку.
– Чего? – опешила блондинка. – Боже, где ты взял это ископаемое, пушистик?! Это потенциальная старая дева! Посмотри на нее! Она из тех, кто живет под девизом: «Не подари поцелуя без любви!» Сейчас я начну хохотать.
– Не надо, – испугался Жидков. – Я больше люблю, когда у тебя плохое настроение. От твоего смеха в моем организме происходят необратимые изменения.
Мариша открыла рот, чтобы ответить, но тут снова позвонили в дверь.
– О! – сказал Жидков. – Наверное, это вернулась мамочка.
– Неужели? – ехидно спросила Мариша и, спрыгнув со стула, побежала в прихожую, по пути толкнув Ларису бедром.
– А ну-ка, стой! – метнулся за ней хозяин дома. – Не смей подходить к двери. Спроси кто!
Оставшись одна, Лариса подскочила к рюмке, которую Жидков в очередной раз наполнил коньяком, и бросила в нее таблетку снотворного. После чего потрусила на голоса.
Дверь уже открыли, впустив в квартиру высокую полногрудую шатенку, которая с порога кинулась в бой.
– Какого черта?! – возмущалась она, обжигая пламенным взором Маришу. – Что это за модель агентства «Секс по телефону»? Что это за греза школьника в период полового созревания? Котик! Как это понимать?!
Котик потер лоб и сказал неопределенным тоном:
– Нина, милая, не нужно устраивать сцены…
– В квартиру ты не пройдешь! – заявила Мариша, загородив собой проход.
– Нас и так тут слишком много, – пробормотала себе под нос подтянувшаяся к компании Лариса, но шатенка услышала.
– У тебя что, нас трое? – не поверила она. – Котик, как ты мог?!
– Ну, мог, – ответил котик. – Я вас всех очень люблю. Не представляю даже, как можно выбрать.
– Мы сами разберемся, – заявила Нина и протиснулась мимо Мариши, попутно ущипнув ее за руку.
– Ай! – взвыла та и добавила непечатное слово.
Лариса и сама не заметила, как отлетела к стене.
– Полегче! – возмутилась она и бросилась за Ниной в кухню.
– О, выпивка, – оживилась та, увидев коньяк. Подняла рюмку и опрокинула в рот.
– Что вы наделали?! – закричала Лариса, врываясь следом. – Это… Это не для вас стояло!
– Я себе еще налью, – успокоил ее Жидков, который, судя по всему, чувствовал себя вполне комфортно.
И действительно – налил и выпил. «Интересно, сколько ему надо для счастья? – подумала Лариса. – Может, сегодня и снотворное не понадобится? Кстати, неплохо, что обе девицы получили по таблетке – вскоре они почувствуют слабость и сонливость и слиняют».
Не тут-то было. Ни слабости, ни сонливости девицы не испытывали. Они обе устроились за столом капитально и принялись поедать печенье, которое Жидков выставил для своей мамочки. При этом ни на секунду не умолкали, обзывая друг друга ужасными словами и расплевывая вокруг себя крошки.
– Чайку? – предложил «тепленький» хозяин дома, у которого за последние полчаса невероятно поднялось настроение. Взял чайник и принялся неаккуратно разливать по чашкам горячую воду. – Лично я выпью. Надо немножко… встряхнуться. Лара, дорогая, ты будешь чай с женским именем? «Принцесса Нури». – Он рассмеялся и добавил нежно: – А то ты что-то побледнела, моя прелесть.
Блондинка и шатенка немедленно замолчали и во все глаза уставились на Ларису. Она почувствовала себя крокодилом, на которого пристально смотрят любительницы дорогих сумочек.
– Прелесть? – одними губами переспросила Нина и потрясла головой.
Лариса даже обиделась. Она всегда считала, что выглядит элегантно. Конечно, ее одежда не была такой стильной, а косметика такой дорогой, как у них, но чтобы уж так поражаться… И лицо у нее симпатичное. Помаду «Романтик найт», конечно, не пригласят рекламировать, но и встать во второй ряд во время массовой фотосъемки не попросят.
– Отчего бы пушистику и котику не полюбить меня? – спросила она, изо всех сил сдерживая обиду.
– Потому что это невозможно! – откликнулась Нина.
И тут снова позвонили в дверь.
Лариса повернулась к нетрезвому уже Жидкову и свистящим шепотом спросила:
– Вы что, специально все это подстроили?!
– Клянусь! – тоже шепотом ответил он. – Я понятия не имел…
– Зачем вообще вы их пускаете?
– А как же? – удивился он. – Они же мои девушки.
– О боже!
Тем временем обе девушки на всех парах помчались в прихожую.
– Сядьте, – велела Лариса. – Вы напились. Сейчас свалитесь и что-нибудь себе сломаете.
– Алкоголь действует на меня странно, – признался Жидков. – Я становлюсь таким заводным!
– Ну да, – не поверила Лариса. – И не заваливаетесь неожиданно спать?
– Спать? Какие глупости. Теперь я буду до утра бодрым.
В прихожей хлопнула дверь, и послышалась какая-то возня, перемежаемая короткими вскриками.
– Это может плохо кончиться, – предупредила Лариса. – Вижу, вы сильно нравитесь женщинам. Вероятно, пришла еще одна.
– Арина, – хлопнул себя по ляжкам Жидков. – Зуб даю – Арина!
– Почему их всех принесло сюда именно сегодня? Да еще всех сразу?!
– Наверное, они что-то такое почувствовали…
Действительно, это была Арина. Проклятый ловелас потрусил в прихожую, и через минуту оттуда донесся его голос:
– Девочки, девочки! Оставьте в покое Аринины волосы!
Ему вторил женский визг: «Ай-ай!» Судя по всему, началось рукоприкладство. Лариса некоторое время смотрела на полупустую бутылку спиртного, потом достала из кармана две таблетки снотворного и бросила внутрь. Жидков наверняка прикончит коньяк, раз уж начал. Она отлично знала мужчин. Остановиться не может практически ни один. Если не считать язвенников, конечно. Жидков определенно не был похож на язвенника.
Прошла еще минута, и в кухне появился новый персонаж – разлохмаченная Арина с красными щеками. На ней были кожаные брюки и почти ничего не скрывавшая маечка. Жидков лично сопроводил ее к столу, ограждая растопыренными руками от возбужденных Нины и Мариши.
– Девочки! – увещевал он. – Вы напрасно ссоритесь, каждая из вас нравится мне по-своему. Вот, выпейте…
И он показал рукой на бутылку коньяка, сдобренную снотворным.
– Ты уже обслюнявил горлышко, – попыталась пресечь его доброту Лариса. – Допивай сам, зачем другим предлагать?
– А я хочу выпить! – агрессивно заявила Арина и схватила бутылку.
– Вот тебе посудина, – Жидков торжественно вручил ей чайную чашку, Арина налила в нее коньяка и отхлебнула, заявив:
– Могу пить, сколько захочу! Я приехала на машине с шофером. После того как со мной заключила контракт известная косметическая фирма, сразу отпало столько жизненных проблем!
– Так ты скоро станешь знаменитостью? – заинтересовался Жидков и пьяно ухмыльнулся.
– Да я уже стала, – похвалилась Арина.
Нина и Мариша посмотрели на нее с отвращением. И тут в комнате запиликал мобильный телефон. Лариса, топтавшаяся на пороге кухни, тотчас бросилась на зов и достала его из сумочки. Звонила начальница.
– Это я! – заговорщическим тоном сообщила она. – Ну, что тебе там поручили?
– Опекать одного типа. Ему принесут посылку, которую я должна забрать.
– А он отдаст?
– Понятия не имею. А у тебя как дела?
– Я все уладила, Лара! Пристроила ирландца! Ну… почти пристроила.
– Что значит – почти?
Лариса говорила вполголоса – ей не хотелось, чтобы на кухне слышали разговор. Впрочем, девицам было явно не до нее – они затеяли перепалку и теперь орали друг на друга. Возможно, чинная Лариса в строгом костюме являлась неким сдерживающим фактором. Но стоило ей уйти, как разгорелась настоящая свара.
– Почти – значит почти, – отрезала Тамара. – Распланировали так. Сейчас я сама еду в аэропорт и встречаю там Джеймса.
– Его зовут Джеймс? – переспросила Лариса, почувствовав, что в горле образовался комок. Боже, как она любила сейчас этого профессора! Как хотела окружить его заботой и вниманием! Как мечтала вернуться в собственную уютную жизнь…
– Джеймс О’Нейл, – подтвердила Тамара. – Лара, я просто ненавижу тебя за то, что ты с нами сделала – со мной и с профессором.
– Я сама себя ненавижу, – призналась она.
Из кухни тем временем начали доноситься подозрительные звуки – хлопали какие-то дверцы, кто-то истерически смеялся, а кто-то тонко выл, словно маленькая собачка. Лариса на цыпочках подбежала к двери и заглянула внутрь.
Картина, которая предстала перед ней, напоминала сцену в театре абсурда. Жидков почему-то лежал на столе, поджав ноги, словно кот, которого схватили за шкирку, а растрепанные девицы его валтузили, рыча и повизгивая. Вероятно, сначала они ругались друг с другом, но потом все-таки сообразили, где корень всех зол, и совместными усилиями решили его выкорчевать.
– Что у тебя там такое? – спросила Тамара, которая услышала шум борьбы.
– Драка, не обращай внимания.
– Не обращать? Ладно, тогда пойдем дальше. Итак, я встречаю Джеймса в аэропорту и везу его в гостиницу, кормлю ужином и укладываю спать. Завтра утром им занимаюсь тоже я – транспортирую на встречу с профессором Тубриковым. И уже только вечером передаю его Леночке Ивашкиной.
– Леночка согласилась перенести отпуск? – ахнула Лариса.
– Согласилась. Но с одним условием. К ней приехал двоюродный дядька – подлечиться в столичной клинике, за ним нужно последить один день. Тебе придется взять его на себя.
– Но я не могу!
– Я тоже не могу, – отрезала Тамара. – Но куда-то же надо деть этого дядьку! Он, видишь ли, должен находиться под присмотром.
– Он что, лежачий?
– Да нет, ходячий. Его фамилия Шубин, я его видела. Веришь, я и сама толком не поняла, в чем там дело. На вид – здоровый мужик. Не знаю, почему за ним нужно наблюдать. Так на чем мы остановились? Да! Завтра в середине дня ирландец останется бесхозным. Утро на мне, а Леночка заберет его вечером, как только отвезет ребенка к бабушке. А вот днем – пролет, никого. И вот что я решила. Ты пойдешь обедать в ресторан. Соберешь всех в одну большую кучу и пойдешь.
– В какую кучу? – растерялась Лариса. – Какая это куча пойдет в ресторан?
– Вы все вместе пойдете – ты, Джеймс О’Нейл и Леночкин двоюродный дядька. Джеймса и дядьку доставят в ресторан на такси ровно в пятнадцать ноль-ноль. Ну и, раз такое дело, прихватишь с собой того типа, которого ты опекаешь. Твоя задача – продержать всю компанию в ресторане до шести. А в шесть появится Леночка и сама возьмется за профессора. Ну как? Ты согласна?
– Похоже, у меня нет выбора. Ой, подожди минутку, тут что-то происходит.
Лариса снова подбежала к кухонной двери. Жидков уже не лежал на столе, а стоял в угрожающей позе возле холодильника – наклонившись вперед всем корпусом. В руке у него был тяжелый ребристый графин.
– Я убью вас всех к чертовой матери! – кричал разъяренный котик и пушистик. – Вы мне надоели! Не желаю вас видеть – ни одну!
Девицы, сбившиеся в разноцветную кучу, жались к электроплите, тихонько повизгивая.
– Ресторан называется «Веселая матрешка», – продолжала вещать Тамара. – Находится на проспекте Мира. Там все в русском стиле, О’Нейлу должно понравиться. А вот Шубин – это Леночкин дядька, если ты забыла! – после ресторана останется с тобой, Лара. На одну ночь, только на одну ночь! Подумай пока, как это устроить.
– Подумаю, – ответила Лариса слабым голосом.
Не успела она спрятать телефон в сумочку, как раздался звонок в дверь. Поскольку никто не поторопился открыть, а звонок все надрывался, Лариса отправилась в прихожую сама.
– Не-на-ви-жу! – донесся до нее нетвердый голос Жидкова.
Было непонятно, почему объекты этой ненависти продолжают торчать на кухне. На их месте Лариса уже давно бежала бы сломя голову.
– Кто там? – спросила она и одновременно заглянула в «глазок» с тайной надеждой, что на лестничной площадке стоит маленькая изящная японка в белых носочках, с идеальным пробором в волосах и держит под мышкой пакет, перевязанный розовой ленточкой.
Надежды оказались напрасными. Перед дверью топтался пугающе тощий мужчина в спортивных штанах, подтянутых к самому горлу, и заправленной в них футболке. На костлявых ногах у него были синие массажные тапки. Образ дистрофика и доходяги дополняли квадратные очки в толстой «черепаховой» оправе.
– Видите ли, я сосед, – сообщил он, интеллигентно покашляв в кулак. – Я, конечно, понимаю – вечеринка, но нельзя же… совсем распускаться. Мы же люди, а не животные! Я смотрел телевизор, и тут… Все же слышно! Такие слова – уши вянут. Нельзя ли как-нибудь попросить Антона Никифоровича перестать выражаться?
Лариса немедленно распахнула дверь пошире и сделала широкий жест рукой:
– Пойдите и попросите его сами!
– Меня зовут Петя, а вас? – спросил очкарик, робко переступив порог.
– Сейчас не время любезничать, – отрезала Лариса. – Ступайте на кухню и попытайтесь урезонить Антона Никифоровича.
– А он что – не в себе?
– Слегка. Совсем чуточку, – успокоила его Лариса, зашла сзади и подтолкнула в спину.
Петя пронесся по коридору и влетел в кухню. Она тоже решила туда заглянуть, но тут снова зазвонил ее мобильный телефон.
– Да! – отозвалась она, подумав, что начальница вспомнила что-нибудь чрезвычайно важное.
Однако это оказалась не начальница, а Ларисина мать.
– Привет, мам! – сказала Лариса, изо всех сил стараясь сдержать эмоции.
– Ларисхен! – воскликнула та задорным голосом. – Какие у тебя на завтра планы?
Этот вопрос мог означать только одно – мать наметила серьезное мероприятие и уже поставила галочку напротив ее имени.
– Работаю, – быстро ответила она. – У меня профессор из Ирландии. – И для правдоподобия добавила: – Джеймс О’Нейл. А что?
– Ну… Ты же с ним не весь день занята, правда? Хочу пригласить тебя на ужин.
– Нет, мам! – взмолилась Лариса. – Я не могу! Никак не могу. Профессор у меня сложный, круглосуточный.
– Ты что, баюкаешь его на ночь? – В голосе матери появилось раздражение.
Так бывало всегда – она находилась в хорошем расположении духа ровно до тех пор, пока все шло, как она задумала.
– Мам, я правда не могу!
– В кои-то веки я решила проявить о тебе заботу, и вот – ты отказываешь мне наотрез.
– Какую заботу? Ты решила напечь для меня блинов?
– Нет, все гораздо серьезнее, Ларисхен. Помнишь мою подругу Ирину Зайцеву? Ту самую, что была замужем четыре раза и прошлым летом летала на Борнео? Так вот – у нее есть сын Костя. Потрясающе умный! Кандидат наук. Работает в каком-то проектном институте, пишет научные статьи. Его даже приглашали в американский университет читать лекции. – Она с трудом перевела дух и нелогично закончила: – К тому же он высокий.
– Ты что, решила меня сосватать? – догадалась Лариса. – Свести с сыном твоей ужасной Зайцевой? Да-да, она ужасная, несмотря на то что побывала на Борнео.
– Почему у тебя такой истеричный голос? – перебила ее мать. – Я знаю почему. Ты одинока, раздавлена жизнью…
– Я не раздавлена. Я на коне, мама!
– Не выдумывай. За контору переводчиков нельзя выйти замуж. Только неполноценные женщины ставят карьеру впереди семьи.
– Несусветная глупость.
– Конечно, что ты еще можешь сказать? Остается лишь отрицать очевидное!
И она бросила трубку. Лариса поежилась. Поддерживать родственные отношения – тяжелая работа.
Спрятала телефон в сумочку и прислушалась. В кухне вяло переругивались. Идти туда категорически не хотелось. Она огляделась по сторонам и только тут заметила, как красиво обставлена комната. Диван выглядел роскошно – большой, уютный, с двумя туго набитыми подушками. Она стащила с него плед, завернулась и прилегла, поджав под себя ноги. Ровно через минуту глаза ее закрылись, а губы сладко чмокнули.
Ей приснился потрясающий сон – холмы Коннемары, и она на белой лошади скачет по зеленой траве. Рядом с ней молодой и полный сил профессор О’Нейл с рыжими бакенбардами. Глаза у него голубые, как Ирландское море.
– Послушайте, дорогой агент! – вклинился в этот прекрасный сон голос, исполненный потустороннего ужаса. – Проснитесь, пожалуйста. Пожалуйста!
Лариса резко села и увидела прямо перед своим носом физиономию Жидкова. Ночь была в самом разгаре – в окне, похожем на аквариум с черной водой, плавал меланхоличный месяц. Его серебряный свет стекал с подоконника на паркет, едва освещая комнату.
