Галина Колоскова
Цена её любви – 2
Он поднял плошку вверх, пытаясь осветить лица ранних посетителей.
– Кто такие?
Дерик спешился первым. Он спрыгнул на землю, увязнув в расчищенном от камней участке по щиколотку, и выругался, прежде чем ответить:
– Белинда де Клер, баронесса Гламорган с сопровождением!
Хозяин постоялого двора с опаской покосился на раздражённого рыцаря, пытаясь понять национальность говорящего на чистом испанском воина. Изображённый на удлинённом щите незнакомца герб он прежде не видывал.
Гион тоже спешился, но выбрал место посуше, и, похлопав коня по загривку, сказал несколько ласковых слов.
Хозяин, презрительно сплюнув на землю, почесал пятернёй заросший чёрной щетиной подбородок.
– Англичане, значит. – Он хитро сощурился, пытаясь по доспехам и лошадям определить, насколько платеже способны иноземцы. – Чего хотите?
– Обогреться и перекусить. – Дерик снял перчатку и, порывшись в кошеле, протянул серебряный талер: – Будем очень благодарны.
Испанец покосился на карету.
– Отдохнуть в покоях не желаете ли?
– Нет, спасибо. Баронесса Гламорган спит, а вот мы решили, что пора набить брюхо едой, да и сырость скоро разъест доспехи, – говорил бывший монах, не поднимая забрала; слова гулким эхом били в собственные уши. – Мы остановимся ненадолго, в еде совсем не привередливы.
Хозяин осклабился, показав ряд полусгнивших зубов.
– Как все англичане. – Он перевёл оскал в улыбку и пригласил, указав рукой на дверь: – Ну что же, проходите. Велю дочери растопить камин и приготовить наскоро завтрак. – Заплывшие глазки толстяка алчно блеснули. – Если есть чем платить, мы всегда рады добрым людям. – Испанец распахнул дверь.
Изабель не стала заходить вместе со всеми. Она незаметно соскользнула с лошади и направилась в сторону кареты.
Вампир первым шагнул вслед за хозяином, наклонив голову в проёме невысокой двери.
Закопчённые стены с низким потолком слабо освещал единственный зажженный факел. Хозяин поднёс свечу к ещё одному, закреплённому в держале на стене; тот закоптил и занялся огнём – стало немного светлее.
Дерик огляделся: низкие лавки, стоящие вдоль деревянных столов, свежая солома, разбросанная по полу, скрывающая намертво въевшуюся в каменный пол грязь. Всё как обычно в таких заведениях, но почему-то его не покидало ощущение опасности.
Он принюхался. В воздухе пахло немытыми телами живых существ, гарью, прогорклым жиром и чем-то ещё, напоминающем о далеком прошлом.
Хозяин заметил, как внимательно оглядывается незнакомый знатный воин, и решил его успокоить:
– Вижу, вас что-то настораживает, но напрасно. – Он протёр тряпкой один из столов, приглашая жестом путешественников присесть за него. – Это мне впору было не отворять для вас двери в столь ранний час.
– А что служит причиной вашего страха?
– Нехорошие дела творятся в последнее время в нашей округе. – Испанец облегчённо вздохнул и несколько успокоился, заметив, как рыцари сняли шлемы, отстегнули мечи и отложили их в сторону. – Бесследно пропадают люди, а недавно, недалеко отсюда, стая волков насмерть задрала отряд наёмников, чего прежде никогда не происходило. Волки боятся нападать на вооружённых людей.
– Быть может, их что-то заставило выйти из леса?
– Возможно, слишком холодная, затянувшаяся зима. Или нечто иное… – Хозяин несколько раз истово перекрестился. – Недавно кормил небольшой отряд монахов-иезуитов. Так они говорят, что в Бискайи появился табор цыган.
Дерик, громко рассмеявшись, перебил рассказчика:
– Эка невидаль, цыгане в Испании! – Он не понаслышке знал, насколько набожны жители южных стран. Их вера больше походила не на служение доброму всепрощающему Господу, а на религиозный фанатизм.
Хозяин покосился на дверь, словно ожидая появления на пороге кочевых детей далёкого Египта.
– Так не простые цыгане ходят в том таборе, – снова перекрестился он. – Говорят, их женщины – ведьмы, а мужчины – оборотни!
– Выходит, это они разорвали отряд? – усмехнулся рыцарь, заранее зная, что услышит в ответ.
– А я о чём? Разве неразумным хищникам такое под силу? И правит стаей у них не самец, а огромная седая волчица!
Вампир оглядел толстого испанца с ног до головы.
– И многим ты рассказываешь эти сказки?
– Не сказки вовсе, а правда. Произошло это вчера. – Он потупил взгляд, прежде чем поведать о доносе, результатом которого обязательно станет костёр: – Да и рассказать успел лишь прибывшему в нашу деревню святому инквизитору!
Дерик ещё раз втянул ноздрями воздух. Так вот чем тут пахло: ладаном, страхом и смертью – верными спутниками инквизиции. Он с презрением задал вопрос:
– И что теперь будет?
Хозяин двора вздохнул с облегчением.
– Их всех отловят и сожгут! В первую очередь – старуху-гадалку и её дочь!
– А чем тебе не угодила старуха?
Испанец почесал подбородок, раздумывая, стоит ли рассказывать о пророчестве незнакомцу? Но, если верить народным приметам, смерть не приходит к тому, кто знает о ней.
– Она предсказала, что я погибну вслед за её ребёнком, и казнит меня неживая женщина!
– А разве мёртвые могут убивать? – напрягся вампир.
Толстяк же напротив несколько расслабился, радуясь, что смог с кем-то поделиться мучавшим его уже несколько дней страхом. Жене и дочери он решил не рассказывать, что упросил седую гадалку раскрыть его будущее.
– Она говорит: могут! Мол, высоко в наших горах, там, где скалы всегда покрытые снегом обнимаются с облаками, уходя острыми пиками в небо, построен древний замок, полный таких нелюдей.
Дерик не заметил, с какой силой сжал пальцами край лавки, пока пропитанное потом дерево не лопнуло, раскрошившись в мелкие щепки в его ладони. Хорошо, что рука была под столом и скрыта от глаз разговорчивого испанца.
– Кто-нибудь видел тот замок?
– Нет. Говорю же, что высоко в горах, – усмехнулся здоровяк непонятливости английского лорда. – Кто там живёт? Вы не знаете, насколько неустойчивы наши скалы. То и дело случаются обвалы да оползни. Кто захочет рисковать и искать смерть среди вечного холода?
– Что, про меня забыли совсем? – прорезал пространство низкой комнаты голос Хлои.
Додсоны, прислушивавшиеся к разговору вампира с хозяином, вздрогнули. Барни, подпрыгнув с лавки, метнулся навстречу любимой.
– Дорогая, ты же спала. Не хотел беспокоить.
Служанка леди де Клэр принюхалась к аппетитному запаху, исходящему от булькающей в большом горшке похлёбки с салом.
– Врёшь, обжора. Решил небось, так тебе больше достанется!
Палач попытался приобнять строптивую подругу, но та уперлась руками ему в грудь, продолжая громко ворчать:
– Вырядился в доспехи – так и нужда во мне отпала?
Из-за спины Хлои показалась баронесса Гламорган, одетая в синий бархатный плащ, накинутый на бордовое шёлковое платье. Она переглянулась с рыцарем. Тот понял, что Изабель слышала всё, о чем говорилось в зале постоялого двора.
Испанец поклонился знатной особе и, решив угодить редкой красавице, слишком вымотанной долгим путешествием, предложил:
– Леди, не желаете ли отведать яблочного пирога с горячим молоком?
Баронесса улыбнулась уголком рта и, потерев рукой бледную щёчку, произнесла:
– Я не ем после сна, а вот от тёплой воды для умывания не отказалась бы. Как тебя звать, трактирщик?
– Адриан.
– Распорядись принести мне воды!
Здоровяк скорым шагом скрылся на кухне.
Гион, поднявшись из-за стола, склонил голову перед хозяйкой:
– Позвольте предложить место рядом с собой.
Белинда де Клер гордо прошествовала мимо оруженосца Дерика. Она встала во главе стола, терпеливо ожидая, пока Додсон придвинет короткую лавочку, а усевшись, кивнула вместо слов благодарности.
Молодая чумазая девушка в сером переднике, надетом поверх коричневого платья, принесла и разложила на столе плошки с дымящейся похлёбкой да порезанный на крупные куски кругляш хлеба.
Рыцари сразу же принялись за еду, лишь бывший монах, сложив руки, неспешно перебирал костяные чётки, читая чуть слышно слова молитвы.
Баронесса оглядела громко чавкающих мужчин и подозвала свою служанку пальцем:
– Если ещё хоть раз услышу твои вопли– прикажу высечь!
Хлоя открыла рот, но поняв, что своими словами ставила под удар всё мероприятие, покорно опустив голову, ответила:
– Да, моя леди.
Изабеллу не удовлетворил такой ответ. Дерик оказался прав: лишние люди могут стать помехой для всех и даже причиной смерти. Убить человека можно за мгновение, но ведь и вампиры уязвимы. Кто тогда расскажет о ней ребёнку? Кто вырвет его из лап жестокой правительницы? А Ричард… Что станет с ним, если она не узнает, кто жаждет его смерти?
Баронесса с трудом удержала рык, повторив угрозу:
– Я не шучу, это не простые обещания! – Она впилась глазами в лицо побледневшей Хлои. – Не слышу покорности и смирения в твоём голосе! – Леди де Клер тут же обернулась к пытающемуся вставить слово Барни: – Это касается всех, тебя в том числе. Совсем распустились за дорогу!
Палач замер на месте. Столько решительности и нетерпения читалось в гневном взгляде вампирши, что даже хозяин двора невольно склонил голову. И вовремя…
Уголки губ Изабеллы приподнялись, обнажая кончики острых резцов, но она сумела справиться с приступом ярости.
Хлоя переминалась с ноги на ногу. Такой свирепой бывшую белошвейку она ни разу не видела. Сейчас с ней говорила взбешенная хищница, коей Блер стала не по собственной воле. И что помешает ей вырваться наружу?
Служанка вновь попыталась оправдаться:
– Простите. Я ли…
Но Белинда оборвала её на полуслове:
– Молчи и запоминай: ещё одна такая выходка – будешь продана в услужение господину по имени Смерть! – Она обвела взглядом прекративших есть рыцарей, добавив не терпящим возражения тоном: – Это моё последнее предупреждение!
За столом воцарилась мёртвая тишина. Каждый понимал, что это не просто угроза. Изабель Блер стала совсем другой, и тем, кто ещё не понял данного, лучше убраться назад в Англию, но там их ждёт смерть от руки графини Бедфорд. Из двух зол выбирают меньшее.
Все склонили головы и почти дружно ответили:
– Да, миледи!
Дерик сделал это с улыбкой. Изабель отлично справлялась с ролью богатой вельможи. Он перевёл взгляд в темноту комнаты, а следом за ним – и баронесса Гламорган.
В углу зала что-то зашевелилось. Никто поначалу не обратил внимания на кучу тряпья, лежащего на одном из матрасов, разложенных вдоль дальней стены.
Леди де Клер вопросительно подняла бровь, уставившись в глаза хозяина дома.
Он попытался объяснить:
– Это паломник Родриго дожидается пилигримов, с кем сможет продолжить путь в Сантьяго-де-Компостела, чтобы прикоснуться к мощам Святого Иакова. В нашем храме не оказалось свободного места. Я пустил его переночевать, а так как на покои у него нет денег, то матрас – самое место для обнищавшего за долгую дорогу сеньора.
Баронесса сморщила нос; исходящий от немытого тела паломника запах ударил в ноздри.
– Чем только у вас тут не пахнет и кого только не бывает. Наверное, и цыган привечаете?
Здоровяк почесал голову. Эта юная леди будто видела его насквозь, от её пронзительного взгляда по спине пробегали мурашки.
Он, склонив голову, ответил с виноватым видом:
– Нет, цыган не бывает почти. Они ходят табором. Пригрел тут недавно трёх египтянок, так чуть не обокрали.
– Обокрали? – Белинда обвела взглядом пустые лавки да голые столы. – А что тут красть? Уж, наверное, вы не пускаете их наверх?
Испанец хмыкнул. В покои, открытые для богатых путешественников, дорога оборванцам заказана. Он сжал пятерню в кулак, но, заметив неодобрение в глазах баронессы, спрятал руку за спину. Однако на вопрос ответил честно:
– Хотела одна старая карга получить с меня денег за гадание, да я хорошенько отпотчевал её, долго не сможет наводить страх на честных людей.
Паломник привстал с жёсткого ложа и, поклонившись богатой сеньоре, решил поделиться новостями, услышанными в монастыре:
– Прекрасная донна, хозяин, видно, не знает, что тех эрроминчела поймали и допросили. Они признались в колдовстве и приговорены к сожжению, а чтоб их не отбили свои, казнь исполнят сегодня на рассвете.
Глава 3.2
Изабель переглянулась с бывшим монахом, встала и, поблагодарив хозяина двора за оказанное гостеприимство, направилась к выходу, сославшись, что жутко разболелась голова, и нуждается в свежем воздухе.
Вампирша слышала, как Дерик, пригласив пилигрима к столу. задал пару наводящих вопросов. Она кинулась к карете и стала торопливо переодеваться в мужскую одежду. Промедление означало гибель женщины, знающей о местных вампирах.
Всего через несколько мгновений бывший крестоносец стоял рядом с каретой.
– Ты всё расслышала?
– Да. Монастырь находится в паре миль отсюда. – Она открыла дверь повозки и вышла наружу, переодетая в юношу.
Дерик посмотрел на горизонт. Острые неприступные скалы озарились кровью первых лучей поднимающегося из-за гор светила.
– Нам нужно спешить. Солнце уже восходит, да и монахи встают слишком рано. Думаю, они уже творят казнь.
Изабель рванула в направлении запада, спиной ощущая завихрения воздуха от мчащегося следом рыцаря. Вампиры буквально летели, рассекая холодными телами утренний воздух, едва касаясь ногами мокрой земли.
Дерик говорил на бегу:
– Я приказал всем ждать нашего возвращения. Никто ничего не заподозрит. Паломник рад бесплатной миске похлёбки, а хозяин – ещё одному талеру, уплаченному за паршивое вино.
Вампирша принюхалась: со стороны гор доносился запах горелого мяса. Слышались крики женщин и пронзительный визг ребёнка.
Уже через несколько мгновений они с Дериком стояли возле высоких каменных стен приюта божьих служителей…
Хозяин постоялого двора умолчал, что третьей женщиной, отправленной им на смерть, была внучка цыганки, посмевшей потребовать за гадание плату.
Девочка всего пяти лет отроду уже не кричала… Она горящим факелом уходила в небо, переплетясь обгоревшими руками с телом матери, также устремившейся душой в небеса. Туда, где звёзды светят одинаково ярко для всех, и никто не называет цыган «бесовским племенем»…
Старуха, удостоенная чести гореть отдельно, наблюдала за смертью детей слепыми, покрытыми белым бельмом глазами, не видя ничего, но всё чувствуя.
– Смотрите, смотрите, её руки покрылись волдырями! – перекрестившись, монах с факелом в руке отпрыгнул в сторону. – Она точно ведьма!
– А кто же ещё, раз мы её сжигаем?! – Лысый иезуит в чёрной рясе выхватил орудие смерти из рук трусливого собрата и поднёс к соломе, подложенной для большей верности под вязанки дров, укрывающие ноги седой цыганки.
– Да очисти душу, отданную в услужение дьяволу, чистый огонь, да свершится правосудие Божие! Да…
Монах не успел договорить. Он вспыхнул, словно фитиль огромной свечи, усаженный задом на заострённый верх высохшего дерева, к коему до того была привязана старая женщина.
Всё произошло мгновенно. Две стремительные тени в мужских одеждах возникли из ниоткуда – и вот уже нет старухи, а под её палачом ревёт жаркое пламя огня.
Монахи рухнули на землю, призывая силы небесные в защиту, вопрошая милосердия Господа…
Молитвы перемежались с криками, наполненными животным страхом и ужасом тех, кто малое время назад спокойно взирал на мученье ребёнка.
– Ведьма!
– Она ведьма!
И эти вопли содержали столько утверждения, как будто бы только сейчас судьи сами поверили в правильность своего приговора.
– За эрроминчеллой пришёл дьявол!
– Спаси нас, Господь!
Задранные вверх рясы, обтягивающие зады коленопреклоненных священнослужителей, встречали солнце. Никто из монахов не бросился на помощь визжащему, что свинья, брату…
– Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra…
– Отец наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё. Да прийдёт царствие Твоё. Да будет воля Твоя, и на земле, как на небе…
Дерик опустил женщину на землю, выбрав место под раскидистым деревом с почти сухими опавшими листьями. Он обернулся к подоспевшей следом Изабелле.
– Она не жилец. – Вампир указал глазами на тяжело опадавшую после каждого сиплого вздоха грудь цыганки. Кожа в прорези платья была сплошь покрыта волдырями и язвами от ожогов.
– Но почему? Сожгли не её. – Белошвейка впервые воочию наблюдала действие колдовства.
– А ты посмотри на тело. Как будто она приняла на себя боль детей.
Старуха открыла глаза, пытаясь что-то сказать. Изабель склонила голову, прислонив ухо к едва шевелящимся губам цыганки. Та вздрогнула и, вытянув руку, коснулась волос вампирши.
– Ты пришла…
Блер с недоумением смотрела в слепые глаза умирающей:
– Вы видели меня раньше?
Старая женщина шевельнула головой в знак отрицания и тяжело вздохнула.
– Нет, но знала, что придёшь ко мне перед смертью…
Она приподнялась на локтях, пытаясь сесть. Ей как будто стало легче.
Дерик осторожно взял её за плечи и, подтянув повыше, усадил, оперев худенькой спиной о толстый ствол дуба.
Цыганка устало улыбнулась, прошептав «спасибо». Она снова обратилась к Изабелле:
– Если бы ты могла сделать это раньше, от скольких бед я оберегла бы тебя.
– Вы знали кого-то из моих родных?
Сухие, покрытые морщинами губы старухи сложились в подобие улыбки.
– Мне предсказали при рождении, что я умру, увидев гибель своих детей, но перед этим ко мне придёт мёртвая женщина одной со мной крови. Она отомстит за наши смерти.
– Я ваша по крови?
– Ты никогда не задавалась вопросом, откуда у тебя, англичанки, тёмные глаза, чёрные как смоль волосы и испанское имя Изабель? Им нарекают всех девочек вашего рода! – Цыганка закашлялась и торопливо продолжила, понимая, что смерть уже рядом: – Милая моя, твоя прапрабабка нашего племени. Могущественная колдунья Изабель Рейс, не успевшая передать дар другим. Она умерла страшной смертью в окружении ворон и волков, не имея возможности коснуться ни одной из своих дочерей. Но речь сейчас не о ней.
Блер подумала, что её глаза не единожды меняли цвет и даже форму. Старая женщина улыбнулась, будто прочтя её мысли.
– Теперь понимаешь, почему ты не такая, как другие вампиры?
– Вы знаете о вампирах?
Старуха рассмеялась, но её смех больше походил на кваканье давящейся зобом жабы.
– Поезжай в Каталонию, в Жирону, там, в замке Йерс, отыщешь второго родственника, того, что дал жизнь твоей прабабке и предал смерти ту, что её родила!
Изабель растерянно смотрела на Дерика. То, что сейчас она узнавала, не укладывалось ни в какие рамки. Колдуньи, вампиры, волки, вороны и она – бедная белошвейка. Что могло связывать их раньше и объединяет сейчас?
Крестоносец с не меньшим вниманием вслушивался в хриплый голос цыганки.
– Значит, Изабелле на роду было написано стать вампиром, и я – лишь часть судьбы, предначертанной ей несколько веков назад? – Он замер в ожидании ответа.
– Да! Ты – звено проклятия, наложенного древними ведьмами, коих сжёг граф Эструк, прародитель Изабеллы.
Вампир с трудом удержался от того, чтобы перекреститься. Самый страшный его грех перед Богом был сейчас хоть чуточку отбелён. Изабель в любом случае стала бы монстром, вина за создание оного ложится не только на его плечи.
Старуха снова раскрыла в усмешке беззубый рот.
– Милые дети, всё в нашей жизни предопределено и давным-давно имя каждого вписано в скрижали судьбы и рока.
Изабель не могла принять слова цыганки на веру. Она не обладала ничем сверхъестественным при жизни, и приговор инквизиторы вынесли ни в чём не повинной женщине! Признать слова старухи – означало принять правоту клеветы леди Бедфорд.
Белошвейка сжала кулаки. В один миг рушились все её представления о жизни и мести, ложь становилась истиной и наоборот.
Она выкрикнула в лицо умирающей:
– Но я не колдунья! Никогда не была ею и не стану!
Та мягко улыбнулась в ответ на пропитанные злостью слова. Нелегко порой узнавать о себе правду… Как будто быть вампиром намного почётней…
– Конечно нет, но уверена, что тебя тошнит от служителей Божьих, грудь давит ненависть при взгляде на них.
– Они слишком многое у меня отняли! – Изабель из последних сил цеплялась за своё прошлое.
Цыганка ни в коем случае не хотела обидеть девочку, но её миссия состояла в том, чтобы рассказать правду и по возможности предостеречь родного по крови человека от многих ошибок. За это погибли сегодня её дети. Невозможно идти в будущее, не признав прошлого.
Она печально вздохнула:
– Это память веков, дорогая. Твоих предков жгли во славу Христа!
Вампирша поникла головой, признавая правду старой женщины. Она присела на колени и осторожно взялась за обгорелую ладонь дальней родственницы.
– Я могу тебя спасти и подарить вечную жизнь, абуэла. Ты знаешь это.
Цыганка в ужасе вырвала руку, оставляя в пальцах спасительницы кусочки обгоревшей кожи.
– Нет, только не это! Вампиры всегда нам были врагами!
Изабель отшатнулась как от пощёчины.
Старуха прикрыла рот ладонью.
– Прости, это не касается тебя. Ты сама стала жертвой проклятия.
Блер закрыла глаза и глубоко вздохнула, как делала всегда, пытаясь успокоиться.
– Я в который раз слышу от вас об этом проклятии, но так ничего и не узнала о нём.
Пальцы старой женщины коснулись её волос.
– Прости мой затуманенный горем разум. Выслушай и постарайся запомнить.
– Я готова, – кивнула Изабель.
Цыганка начала рассказ, останавливаясь время от времени, чтобы перевести дыхание:
– Двести лет назад в Каталонье объявился граф Гифред Эструк, его наградил землями Альфонсо Арагонский за отличную службу и жестокость, с которой пришлый рыцарь расправлялся с врагами короны – мусульманами.
В то время каталонцы верили в своих богов и не хотели признавать единого, чуждого им Христа…
Наделённый неограниченной властью граф сжёг множество людей, отказавшихся принять новую веру, но особенно много от его рук погибло женщин. Он насиловал их перед тем, как отправить на костёр.
Множество ведьм, обладающих силой ветра, уничтожил Гифред, но одну, очень красивую, упустил, пожалев отправить на огонь в тот же день, как затащил в своё ложе…
Она сумела сбежать, превратившись в птицу. Но граф упорно преследовал её и настиг через девять месяцев.
Изабель увела его от своего дома, снова обратившись птицей, но была ранена. Она могла спастись, но тогда бы погибли две её дочери. Рейс предпочла свою смерть…
Она завела рыцарей в непроходимый лес. Колдунью пытались защитить волки и вороны, но были бессильны перед освящёнными стрелами…
Изабель сожгли там же, где она родила третью дочь. Рейс зубами перегрызла пуповину и умоляла графа забрать новорожденную, но тот объявил, что его ублюдкам не стоит жить, и бросил малышку на труп огромной волчицы. Иза до последнего вздоха смотрела на плачущего младенца.
Граф покинул место казни, ни разу не обернувшись на крик воронья, облепившего голое тельце ребёнка…
Он не видел, как ожила волчица, в которую переселилась душа колдуньи. Она вскармливала малышку до года, обогревая густой шерстью в холодные ночи. Но, почувствовав, что пришла пора уходить к звёздам, отнесла дочь в Жирону, оставив на пороге дома, в коем ночевал посол Генриха II с бесплодной женой, сопровождавшей англичанина в длительном путешествии…
Волчица загрызла графа той же ночью. Его похоронили со всеми подобающими почестями. Никто и слезы не проронил над могилой изверга, но рано все радовались освобождению от ненавистного пришлого…
Он появился на третью ночь, помолодевший и ставший невероятно красивым. Словно зачарованные, женщины, не раздумывая, отдавались прекрасному мертвецу.
В окрестностях стали пропадать люди. Поползли слухи, что в их смерти виноват граф, разгуливающий по ночам в сопровождении волков. Он выпивает кровь несчастных, а тела отдаёт на растерзание серым хищникам…
Через девять месяцев родился первый бастард воскресшего Гифреда. Мерзкое чудовище умерло через час после появления на свет к огромной радости матери…
За первым монстром появился второй, третий – и вот тогда все поняли, что граф стал вампиром! Замок освятили, но это не помогло…
Граф Эструк, сжигавший ведьм во имя Христа, стал исчадием ада. Проклятым! Он до сих пор разгуливает рядом с бывшим владением… И всё так же находят мёртвых уродцев… – Старуха замолчала. Она смотрела на Изабеллу, ожидая вопросов; и те незамедлительно последовали:
– А при чём тут я?
– Ты – та, кто сможет убить графа-мучителя.
– Я? – искренне удивилась Блер.
– Именно ты! Девочкой, подброшенной послу из далёкой Англии, была твоя прабабушка.
– Но почему я, вампир, должна убить другого вампира?
– Чтоб прервать проклятие и не позволить ещё через три поколения появиться новому вампиру, который до перерождения вынесет множество мук и потеряет ребёнка!
Иза ошеломлённо взирала на умирающую от ожогов женщину. Если она не лишилась от боли и горя рассудка, то выходило…
– Вы хотите сказать…
– Ты–Изабель Рейс!
– Но как такое возможно? – беспомощно смотрела в глаза старухи вампирша.
– Ты завершила проклятие, благодаря которому убитый тобой граф обрел бессмертие! Ты сделала его ненавистным горячо любимому им Богу, но, как любое зло, он получил возможность возродиться! Гифред не горит в аду, а разгуливает по земле, питаясь кровью молодых женщин и обладая их телами. Он до сих пор получает удовлетворение, совершая то, за что его проклинали – убивает и насилует!
Изабель вскочила на ноги.
– Ты хочешь сказать, что если я не смогу этого сделать, мой правнук или правнучка повторят судьбу Изабеллы Блер?
– Да, кроме моих потомков будут гибнуть и твои! Твой ребёнок уже рождён для продолжения рода Изабель Рейс!
Вампирша сжала пальцы в кулак и прикрыла глаза.
– Ты знаешь, кто это?
– Я знаю всё!
Изабель зарычала, не в состоянии контролировать приступ ярости.
– Так скажи!
– Я поведаю даже больше! Всё повторяется. И та, что убила тебя как человека, забрав новорожденную дочь, связана с тобой кровными узами!
Глава 3.3
– Дочь…
Изабель не осознавала ничего из того, что ещё говорила цыганка. Она смотрела широко открытыми глазами, не замечая происходящего вокруг. Все краски дня поблёкли, окружающий мир растворился, заполнив разум непонятными воспоминаниями.
Она глядела сверху вниз на каменную, освещённую факелами темницу. На лежащую без сознания поверх грязного тюфяка женщину в задранной до пояса окровавленной нижней рубашке. На красавицу в дорогой одежде, принимающую из рук старухи такую же огненно-волосую, как и сама, девочку. Комочек окровавленной плоти, дрыгающий крохотными ручками и ножками, отчаянно вопил, заявляя криком права на данную ему Богом жизнь.
– Джинджер…
Громкий стрекот подруг прервал процесс созерцания. Они предупреждали, что к башне приближается человек.
Она оттолкнулась сухими когтистыми лапками от камня перед узким оконцем и, поймав поток ветра, расправила чёрные крылья, взмывая высоко вверх…
– Изабель! Изабель, очнись!
Вампирша с трудом возвращалась в сознание.
Она почувствовала крепкие руки Дерика на спине и талии; он удерживал её на весу. Рыцарь вздохнул с облегчением, заметив, что зрачки подруги приняли нормальный размер.
– Где ты была в этот раз? Я всегда боюсь, что ты потеряешься в тех видениях и не сможешь вернуться.
– Джинджер… – По щеке мёртвой подруги бывшего крестоносца скатилась слеза.
Он хорошенько встряхнул Изабеллу.
– Какая Джинджер? Кто это?
– Дочь! – рассмеялась она сквозь слёзы. – Моя, понимаешь? Малышка с волосами яркого пламени!
Теперь уже пришла очередь удивляться Дерику. Он поставил подругу на землю, стараясь понять, о чём она говорит.
– Объясни ты как следует, какое «пламя»?
Изабель бросилась на колени рядом с человеком, в венах которого текла её кровь, не тратя драгоценное время на разъяснения вампиру. Цыганка могла умереть в любую минуту, а ей ещё так много нужно узнать.
Она краем глаза следила за облаками, отмечая по ним бег времени.
– Это он – мой дар колдуньи?
– Да, – улыбалась стянутыми морщинами губами старуха, вторя вампирше. – Бедная девочка, ты не знаешь, насколько сильна. Ты так радовалась, разговаривая с волками, что не замечала, на что способна ещё. И даже побывав в теле птицы, не поняла, что ворон – это не только сила ветра, а память, долгая память, накопленная за столетия!
– Но как я смогла это сделать? – Изабель пыталась разобраться, как управлять подаренными предками способностями.
– О чём ты думала, перед тем как увидеть малютку?
– Об Англии и той башне, в которой у меня отняли её, – отвечала она с усердием примерной ученицы.
– Твоя душа была там и вселилась в ворона. Ты прочла его память.
Следующий вопрос белошвейка задавала с замиранием. Если сейчас ей ответят «нет», то она ещё не раз сможет вернуться к башне и любоваться красавицей-дочкой.
– Это случайно?
– Нет, ты всегда будешь точно определять того, кто тебе нужен.
Вампирша рассмеялась. Впервые за столько времени она была хоть на мгновение по-настоящему счастлива.
– А что я ещё могу видеть? – Её глаза блестели любопытством ребёнка.
– Всё, что захочешь. Дар привязан не только к месту, но и человеку.
– Я смогу… – Изабель не решалась выговорить имя графа.
– Да! Ты можешь его увидеть в любое время, но будь осторожна!
– В чём?
В голове белошвейки сразу же возникла мысль: «Он всё-таки женился!» Она с облегчением вздохнула, услышав ответ:
– Твоё тело слишком уязвимо, когда его покидает душа. Ты не сможешь летать как Рейс, тебе не передана её сила. Кто-то должен всегда находиться рядом, чтоб вернуть тебя в случае опасности в твою оболочку.
– Я смогу найти свою дочь? – Изабель застыла в ожидании ответа на главный вопрос, что не давал спокойно ходить по земле, каждую секунду напоминая о потерянной любви и бессилии против коварства Жаклин.
Однако получила вовсе не то, на что очень надеялась:
– Только если ворон иль волк видели, куда её спрятали.
Хотя и эти слова вселяли надежду. Вампирша попыталась выразиться предельно ясно:
– А ты можешь узнать это?
– Нет, в замке есть ведьма намного сильнее меня, и это счастье, что она позволила тебе разглядеть девочку.
Но и этот ответ дарил возможность на обретение счастья. Если Тильда не зла на неё, то, может, подскажет где найти ребёнка?
Изабель по-прежнему улыбалась: перед глазами стоял живой комочек, созданный из её плоти и крови. Она не умерла безвозвратно, частица её живёт и растёт, и сможет родить ещё не одно живое существо. Смерть в лице Жаклин не смогла победить Блеров!
И только тут до белошвейки дошли остальные слова цыганки…
– Я связана с леди Бедфорд кровью?
Она впилась глазами в лицо старой женщины, только сейчас заметив, насколько той стало хуже; она хрипела, пытаясь что-то сказать растрескавшимися губами.
Изабель зарычала. Что значит подаренная ей вечность против беспомощности продлить хоть на миг жизнь человеку?
«Живи, живи, живи!» – набатом стучали в висках слова, отдавая болью в мёртвое сердце.
Она шептала, словно молитву, обращаясь к всевозможным богам и покровителям: