Галина Калинкина
Всё будет хорошо
Поезд несся, надрывался в черноте подземки. До-Ре-Ми опасливо ожидала приближения платформы, боясь, что может снова там увидеть необъяснимое.
Когда из громкоговорителя послышалось: «Станция Алексеевская», До-Ре-Ми разглядела напротив уже знакомую пару, изъяснявшуюся жестами. Парень в треуголке быстро-быстро перебирал руками у своего лица. Девушка в кокошнике внимательно следила за его пальцами и губами. До-Ре-Ми не на шутку испугалась, стала оглядываться по сторонам, искать объяснения или хотя бы такую же реакцию у кого-то еще рядом. Но пассажиры торопились по своим делам и не обращали внимания ни на лавочку, ни на оторопевшую в дверях До-Ре-Ми. Её толкали и безучастно проходили мимо.
Подъезжая к следующей остановке, уже твёрдо знала, что именно увидит. Понимала: трудные дни для нее не кончились. Какой же ужас её охватил, когда на перроне «ВДНХ» действительно увидела тех – уже знакомых. По жестам молодого человека и девушки разобрала вдруг, о чем они говорят. С каких это пор ей стал понятен язык глухонемых?!
Не столько от прочитанных на расстоянии слов парня: «не виновата будешь, верить надо… эпидемия еще не смерть», сколько от ошеломления, от непонимания происходящего у До-Ре-Ми началась паника: вот так, наверное, с ума и сходят… Как там это называется: раскодировка, расфокусировка, когнитивный диссонанс? Голова закружилась, в глазах потемнело, подступила дурнота, подумалось: должно быть, от голода. Перронные огни сначала расплылись огромными слепящими шарами, а потом вдруг сузились до крошечных солнечных зайчиков, пускаемых карманной пудреницей. Тут До-Ре-Ми почувствовала, что теряет почву под ногами. Последнее, что удержала в сознании под метроном в висках: воздуху мало, пол вагона кренится, будто палуба тонущего баркаса, и медленно ускользают из-под рук перила, за которые ухватилась, казалось, намертво. Главной мыслью было одно: только бы не упасть в дверях, выйти, выйти к тем на перрон.
