Галина Гончарова
Летняя практика
– Даже две коробки. Мы в Элварионе недавно освоили новое производство. Одну я, так и быть, подарю тебе. За идею. А вторую лично скормлю эльфу.
– А что за производство?
– Конфеты в подарок для особо нелюбимых людей. Коробка конфет «для жены» – с тараканами, «для тещи» – с клопами, «для любимого родственника» – просто со слабительным.
– Ты что – всерьез?!
– Более чем. Ты же сама мне рассказывала анекдот про отравленные яблочки, которые люди брали для мужа, для жены, для тещи…
– Но я-то шутила!
– А я решил, что мы будем поставлять такие конфеты в магазинчики с розыгрышами.
– И всерьез запихивать в них тараканов и клопов?
– Почти всерьез. Насекомых будут нам поставлять эльфы. У них вся магия растений и животных поставлена на поток, они будут перерабатывать тараканов и прочую прелесть, а нам поставлять уже засахаренный вариант. Ты же мне рассказывала, что в вашем мире едят тараканов и гусениц. В Катае? Китае? Кидае? Кстати, вкусно.
– Ты пробовал?!
Меня замутило. Я бы ни за что не смогла взять в рот таракана. Хоть он в сахаре, хоть в золоте. Мерзость какая! А наглый элвар, отлично понимая мое состояние, добавил:
– Я обязан знать, что мы предлагаем потребителю. А на вкус эльфийские насекомые как засахаренные семечки. Но наглый эльф, одолживший мне розовые штаны, об этом еще не знает.
– Ёлка, подъем!!!!
Глаза открывать не хотелось. И подниматься – тоже. Голова гудела, подташнивало и вообще – похмельный синдром в полной красе. И зачем я вчера пила?! Ведь обещала же, что больше не буду…
– Лорри?
– Именно. Выпей.
Мне в губы ткнулась соломинка. Кисловатая жидкость бодрила и снимала все последствия вчерашней гулянки. Первой исчезла головная боль. Потом ушло и все остальное. Слава Лосе, который вчера наварил антипохмельного эликсира на весь факультет самоубийц.
– Лорри, сколько времени? – спросили из угла.
Тёрн. Опять у меня ночевать остался. После вчерашнего – и неудивительно. Надо бы вспомнить, где я была вчера.
Элвар успел телепортироваться в город, переодеться и вернуться обратно. И лично отправился к эльфу с конфетами и костюмом. Я попыталась вломиться за ним, но – увы. Тягаться с двухметровым телепатом-терминатором? Нашли камикадзе! Тёрн просто отстранил меня, захлопнул за собой дверь и запер изнутри на ключ. Из комнаты какое-то время доносился грохот и возмущенные вопли, но потом все стихло, и Лорри рискнула заглянуть в щелочку. И тут же выглянула обратно:
– Ёлка, можешь войти.
– Через стены не хожу, – огрызнулась я.
Замок негромко щелкнул.
Картина была достойна кисти Гойи. По комнате летали пух и перья. Две подушки оказались распороты когтями. Элька что – кидался в Тёрна подушками? Тяжелый случай. Действительно, эльф-самоубийца. Надо было хоть табуретом попробовать. На шкафу с одеждой и на стене виднелось несколько подозрительных пятен, напоминающих клубничное варенье. Розовый костюмчик печально болтался на окне и развевался знаменем под порывами ветерка. Косметика с туалетного столика украшала собой обои.
А перед зеркалом сидел ужасно печальный и потрепанный эльф – и, не отводя глаз от своего отражения, жевал конфеты из большой яркой коробки с надписью «Для любимой тещи».
– С клопами. И даже запах похож, – проинформировал меня ужасно довольный элвар. – Но – вкусно.
В это я верила. Но все равно – садист.
– Ему можно, а мне – нельзя?! Между прочим, я ему ничего плохого не сделал. А он меня так вырядил! Хорошо хоть видели только телохранители. Попался бы я на глаза кому-нибудь из придворных – мне бы в Элварионе спокойной жизни не дали. Знаешь, что такое – лица творческой профессии?
Я отлично это знала. И, на мой взгляд, по большинству модельеров психушка плакала. Горькими слезами. Недавно пришла свежая партия журналов из России с последним (ах, если бы и вправду последним…) истерическим визгом моды. Я сразу поняла: это все сделано, чтобы Россия не размножалась, а вымирала и вымерзала. Особенно мне понравились джинсы, из которых виднелась вся попа. Оставим в стороне вопрос вкуса – личное дело каждого. Но неужели девушки не видят, что такие «опущенные» джинсы даже самой стройной модели добавят складку на талии? Хорошо, если только одну. А показывать свою полуголую задницу и вообще некрасиво. Мало того что эта шмотка из королевы сделает корову, она еще и просто вредна для здоровья. Это не джинсы, а страшный удар по почкам и ниже. Пройдешь один раз при ветреной погоде – и все, застудила намертво. В мире магии тебя, конечно, вылечат, и даже на клеточном уровне. А вот в мире техники – шали-и-и-шь. Пару раз пройдись в таких джинсах и сразу поймешь, почему в Библии обещают «в муках ты будешь рожать детей своих». Козе понятно, что в муках, если весь родильный аппарат отморожен намертво. А сапоги? Да-да, те самые, остроносые, на каблуках-шпильках и платформе в пять сантиметров. Чтобы в них ногу сломать поскорее, что ли? На отечественных нехоженых и неухоженных дорожках? Такую гадость даже эльфы не носят. А у них по дорогам яйцо катать можно – не разобьешь. Но даже эльфы такие шпильки наденут только на праздники. А платформу – исключительно на боевые вылазки. Чтобы не смешивать прокисшее с протухшим. И апофеоз глупости – коротенькая курточка, которая даже талию не прикрывает. С этими-то джинсами! Кретинизм! Что не отморозишь, то само отвалится, а остальное сломаешь, шлепнувшись с пятнадцатисантиметровых каблуков.
Я же говорю – это такая специальная мода, чтобы русские не размножались. Нет бы ее в Китае ввести, у них-то там перенаселенность…
– Ёлка! Вернись на землю!
– Опять она замечталась.
Я тряхнула головой – и обнаружила, что прямо передо мной стоят элвар и эльф и смотрят на меня с одинаково укоризненным видом.
– Что, доели тараканов?
Мальчишки переглянулись с совершенно одинаковым выражением лица – и Элька шкодливо ухмыльнулся.
– Я тут еще пару коробочек заказал. Для родных, для знакомых, для близких друзей…
– Мы скоро начнем поставлять конфеты в магазины, но я, так и быть, заранее переправлю сюда пару контейнеров. Полагаю, торговля будет успешной.
– Хотя бы первое время, – поддакнул эльф. – А там можно и еще что-нибудь придумать. Мне одна девушка из вашего мира рассказывала, что существуют конфеты-шутки, окрашивающие язык, взрывающиеся или просто – съел конфетку, и поползла пена изо рта, как кусок мыла прожевал.
– Элвары осваивают новое поле деятельности?
– И еще какое!
– Ребята, вы где шляетесь? У вас пятнадцать минут, чтобы успеть на вечеринку. – Лорри высунулась из стены и помахала Эльке рукой. – Привет, оболтус.
– Лорри! Что за слова!
– Чистая правда. Умный человек на окне свои шмотки не вывешивает. И трусы на люстре у женатой любовницы не забывает.
Элька покраснел, как помидор. Я заинтересовалась:
– У какой это любовницы? И, Эль, что надо делать, чтобы твои трусы аж на люстре повисли? Поделись опытом.
Вопрос был тем более оправдан, что потолки ниже трех с половиной – пяти метров в этом мире вообще не признавали. Даже в Универе с его историей аж в сто пятьдесят тысяч лет.
– Это он стриптиз танцевал, – ехидно прозвучало в голове. – Раздевался – и вещи элегантно расшвыривал по сторонам. А когда муж вернулся из командировки, вещи похватал в охапку – и в окно. А голову вверх никто поднять и не додумался. Это уж муж ночью пошел по важному делу, вернулся домой – тут ему панталончики на голову и спикировали. Скандал был – ой-ой-ой.
– А ты-то откуда знаешь?
– Так любовница Эльке рассказала. Требовала, чтобы тот женился на бедной разведенной женщине.
– Элька? Смеешься?
– Плачу. Знаешь, что он заявил своей любовнице? Что у него в эльфийских лесах обычай – раньше пятисот лет, то есть совершеннолетия, эльфы не женятся.
– Совершеннолетие, стриптиз… Нахватался, паршивец.
– Нет бы чему хорошему от вас научиться!
– От нас? – возмутилась я.
– От девушек из вашего мира. Хотя… Ёлка, а ты стриптиз не танцевала?
– Я ростом не вышла.
– А есть ограничения по росту?
– Конечно. Низеньким с шестом работать неудобно.
– А как с ним работают?
От просвещения элвара в части стриптиза меня отвлек Элька:
– Ребята, я собрался. Бежим на вечеринку?
– Бежим, – согласилась я. – В зал телепортаций. Пешком мы уже не успеем.
Мальчишки подхватили меня под руки и стартовали с места. Я даже не касалась ногами пола. Оставалось надеяться, что по дороге нам никто не встретится. Снесут – и не заметят. И снесут – мной.
В зале, слава Высшим силам, никого не было. Мы метнулись в треугольник, Элька быстро зачитал заклинание, я добавила чуток силы, полыхнуло, мигнуло – и мы втроем очутились в большой лошадиной поилке.
– Кажется, второй десяток конфет был лишним, – прокомментировала я.
Элвар вообще был взбешен так, что я испугалась за жизнь несчастного эльфа. Но Элька и сам не был дураком.
Он стартовал буквально из положения сидя – и рванул за таверну с такой скоростью, словно Тёрн уже бежал за ним с лопатой.
– А почему с лопатой?
– А с ней удобно. И прибил – и закопал. То есть уничтожил вещественные доказательства. Мы вылезать будем?
– Убью мерзавца, – пообещал его величество Эйверрел Эстреллан эн-те-Арриерра.
– Не убьешь.
– Почему это?
– Не догонишь. У него большой опыт по спасению от рогатых мужей.
Элвар расстроенно опустил крылья. Прямо в воду.
– Ладно. Пошли хоть напьемся с горя. Это ж надо – второй испорченный костюм за день.
– По-моему, тебе придется научиться стирать.
– Не дождешься.
Что было на гулянке, я помню примерно до третьего тоста. Потом – провал.
– Ёлка, пока ты тут пытаешься понять, что делала вчера, – ребята отправятся без тебя. Ведун ждать не станет. Еще и штраф за опоздание наложит.
Я подскочила и заметалась по комнате:
– Лорри, миленькая, сколько у меня времени?
– Еще полтора часа.
– Мама!!! Я опаздываю!!!
* * *
Рассказывает Лорри.
Что такое срочные сборы в исполнении моей внучки? Это пожар в бардаке во время потопа, когда там гуляет отряд гусар. Я честно разбудила эту малолетнюю балбеску за полтора часа до отправления. И что? Нейтрализовать похмелье – десять минут, причем с большим запасом. Искупаться и одеться – полчаса. Собрать вещи – еще полчаса, тем более что там все и так собрано. Уже три дня как. Завтрак не считаю, потому что после антипохмельного эликсира кушать еще часов пять не хочется, только пить. А графин с водой стоит рядом на тумбочке. Дойти до зала телепортаций – десять минут. И еще десять минут остается на разные мелочи.
И чего, спрашивается, было так метаться?
В первые же пять минут Ёлка умудрилась поскользнуться на своей тапке и свалиться элвару на живот. Тёрн тоже подскочил, как ошпаренный, но хоть кругами бегать не стал, и то хорошо.
Рюкзак с самыми необходимыми вещами нашелся на шкафу. Сапожки – под кроватью. Дорожный плащ внучка умудрилась подвесить на окно вместо занавески и сделала не меньше шести кругов по комнате, прежде чем нашла его. При этом она умудрилась перевернуть таз с водой, налететь на тумбочку, отдавить ноги элвару и два раза пройти через меня. Потом я подмигнула Тёрну, и тот решительно сгреб внучку в охапку.
– Искупаемся – вернемся, – пообещал он. Потом вскочил на подоконник, расправил крылья и выпрыгнул в окно.
Я вздохнула. Жаль, что я теперь привидение. Искупаться у меня просто не получится, как и множество других важных вещей. Зато я могу воспитывать свою внучку, заботиться о ней, учить, помогать и защищать. И кое-что можно сделать прямо сейчас.
Я решительно подлетела к Ёлочкиному дорожному рюкзаку. Опять ведь самое важное не возьмет. Кучу книг напихала, а смену белья – забыла. И кто кладет носки в аптечку?
Внучка с элваром вернулись так же – через окно, ровно через полчаса, мокрые, довольные и голодные.
– Сколько у меня еще есть времени? – поинтересовалась Ёлочка.
– Минут сорок, – ответила я.
– Ну и прекрасно. Вещи готовы, так что можно что-нибудь съесть, а потом и в путь. Или лучше не есть?
– Вы вчера с собой принесли прорву еды, – я кивнула в сторону охлаждающего шкафчика, который внучка упорно называла холодильником.
– Правда?
– Кривда, – ответил Тёрн. Элвар даже не стал спрашивать разрешения. Протянул руку, открыл шкаф – и прямо на него вывалился здоровый мешок непонятно с чем. Элвар, недолго думая, вытряхнул все содержимое на стол – и захлопал глазами.
В мешке оказались два ананаса, штук шесть веласов, три огурца, половина копченой бараньей ноги, каравай хлеба, здоровенная бутыль, оплетенная лозой, старая шляпа, которой побрезговало бы даже пугало, деревянная сандалия и явно мужские панталоны экстравагантной расцветки – зеленые в розовых ромашках.
– И откуда что взялось? – удивилась Ёлка. – Я точно помню, что вчера никого не раздевали… кажется…
– Знаю я это ваше «никого». А потом по кустам тела без штанов валяются.
Я оборвала дружескую перепалку:
– Господа, вы завтракать будете? Если да, вам стоит поторопиться. Ёлочка, сходи, отдай вещи охраннику у выхода, пусть поспрашивает: вдруг хозяин признается добровольно.
– Я бы не призналась, – внучка с ужасом посмотрела на розовые ромашки.
– А вдруг ему это любимая теща подарила, – предположил элвар.
Тёрн сгреб со стола все несъедобные предметы, сунул их в руки Ёлке и подтолкнул внучку к двери:
– Одна нога здесь, другая там. Лорри, где у вас нож и тарелки?
Стоило внучке выйти за дверь, лицо элвара приняло хитрое выражение.
– Лорри, вы меня не выдадите?
– Смотря в чем?
– У меня исключительно благородные намерения, – заверил его величество. Потом достал откуда-то из-под подушки свой плащ и залез в карман. – Маленькая пространственная магия – и никакого мошенничества.
И на свет появились две большие коробки с элварионскими конфетами. Еще минута – и конфеты были уложены на дно рюкзака, под Ёлочкины книжки.
– Надо же чем-то подсластить нашу разлуку на время практики, – пояснил элвар.
– Думаете, моя внучка так без вас соскучится? – ехидно спросила я.
– Без меня? – Элвар распластал ананас на дольки и строгал бутерброды, украшая их кружочками огурца. – Вряд ли. Но без конфет, которые она поедает в огромных количествах, оказываясь у меня во дворце, – несомненно.
– Вы поступаете как благородный элвар, – торжественно произнесла я.
Тёрн расплылся в широкой улыбке:
– Я знаю. Но ведь вы же не расскажете об этом внучке?
– Ни за что.
– Отдала. Бутербродики? Прелесть!
Ёлочка влетела в дверь кометой, схватила бутерброд и проглотила, почти не жуя. Эликсир эликсиром, но поесть нужно, чтобы желудок не испортить. Хоть бы и через силу.
– Сядь и ешь спокойно, – возмутилась я. – Где твои манеры?
– Лорри, какие манеры? Надо торопиться. Ты меня проводишь до зала?
– Нет. Ты же знаешь, прощаться на дороге – плохая примета.
Времени этим друзьям хватило на бутерброды (Тёрн уговорил внучку еще на один), два стакана лимонада и даже трогательное прощание.
А потом в дверь забарабанили:
– Ёлка, твою магометрию! Ты проспалась?!
Вошедший в комнату Лютик протянул ей большой сверток:
– Здесь все, как договорились. Привет, крылатый!
– Привет, – отозвался элвар. – И – пока.
– До встречи. – Ёлка небрежно чмокнула приятеля в ухо. – Я буду писать. Шкатулку тебе Лорри отдаст, ага?
Шкатулка была недавней творческой переработкой заклинания телепортации малых вещей. Все-таки держать в доме постоянно работающую пентаграмму – сложно. А каждый раз ходить к магу – долго, накладно, да и мага нужной специальности может не оказаться рядом. Поэтому Ёлочкина компания творчески переработала идею о почтовых ящиках. Из одного куска дерева вырезались две примерно одинаковые шкатулки. На них наносился несложный узор для телепортации – и накладывалось заклинание. Так же творчески переработанное. В результате все, положенное в одну шкатулку, после закрывания крышки появлялось в другой. Письмо, драгоценности, небольшие вещички… Пользоваться такими вещами мог любой человек. Единственное, что требовалось, – подпитывать иногда заклинание. Но это можно было делать и амулетами. Директор собирался в ближайшие года два распространить идею по миру – и прилично на ней заработать.
– Отдам, куда я денусь.
– Вот и прекрасно. Я буду писать каждый день.
Внучка положила сверток на кровать, подхватила с пола рюкзак, закинула его на плечо и подмигнула мне.
– Лорри, мы договорились?
– Договорились.
Ёлка хлопнула дверью, а элвар сполз на пол, мерзко хихикая.
В свертке было весьма экстравагантное белье в стиле «ню». И внучка очень просила меня этой ночью поменять одну симпатичную композицию в музее боевой магии. Подумаешь, будет великий маг Кантеор (восковая композиция «Кантеор поражает крылатую виверну», сделана и подарена Универу королевским скульптором Бурабом Мерегелли, не выброшена, чтобы не обидеть его величество, а в музей ее запихнули, чтобы ненароком ночью в коридоре не наткнуться. Там такие Кантеор и виверна, что ей-ей, фигуры надписывать надо, чтобы не перепутать. Ночью увидишь – поседеешь) не в мантии, а в лифчике, трусиках и чулках на подтяжках. Все равно там даже виверна выглядит так, будто ее наизнанку вывернули. И готова поспорить, директор Универа даже слова возмущенного не скажет. Ему эта скульптура тоже надоела хуже горькой редьки.
Глава 2
Новые люди, новое место
В зал для телепортаций мы ввалились всей группой: я, Лерг, Лютик и Эвин. За Березкой никто заходить не стал – сама разберется, не маленькая. М-да. Очень не маленькая. И вся девушка была почти полностью скрыта за кучей чемоданов – небольшой такой кучкой, штук пятнадцать. И как она их сюда дотащила?
– Это что? – захлопал глазами Лютик. – Универ переезжает? А почему не доложили?
– Это не Универ, это сезонная миграция лиственных и гусеничных, – успокоил его Эвин.
– Скорее уж улиточных, – подключился Лерг. – В эти чемоданы целый дом запихать можно. Эй, березовая наша, на кой тебе столько хлама?
– Что бы вы понимали! – возмутилась наша леди, появляясь из-за кучи багажа. – Здесь исключительно необходимые вещи! Одежда домашняя (халаты, пеньюары, накидки) – один. – Тонкий пальчик с двумя кольцами указал на первый чемодан. – Одежда рабочая (форма Универа) – два. Одежда парадная (платья не особо роскошные, всего-то двенадцать штук) – три. Одежда для особо торжественных случаев, все-таки это столица (семь очень роскошных платьев), – четыре. Обувь на каждый день (восемь пар) – пять. Обувь парадная и торжественная (девятнадцать пар) – шесть. Обувь запасная (девять пар) – семь. Нижнее белье (без пояснений) – восемь. Косметика декоративная – девять. Белье для особых случаев (даже и не надейся, не покажу! И, Эвин, убери руки от чемодана, фетишист несчастный!) – десять. Купальные костюмы и принадлежности – одиннадцать. Теплые вещи на случай заморозков (плащ, курточка из меха, курточка из рыбьей кожи, еще один голубой плащик, пусть он холодный, но так к глазам подходит, вы же понимаете…) – двенадцать. – Это в Милотане, где меньше плюс пятнадцати летом ни разу в жизни не бывало?! – Еще косметика – на этот раз бытовая (крема для рук, для ног, для тела, маникюрные и педикюрные наборы…) – тринадцать. Необходимые аксессуары (украшения, платки, пояса, перчатки…) – четырнадцать. И лекарственные растения, – палец уперся в самый маленький чемоданчик, – мало ли что понадобится.
У меня не было слов – одни эмоции. Мы-то с ребятами набили по одному рюкзаку: смена белья, одежды и обуви без учета торжеств и прочей глупости. Мы же работать едем. Хотя купальник я взяла – на всякий случай: если выпадет время – поплаваем в море. Вся косметика прекрасно уместилась в карман штанов, да и косметики той – расческа, зубная паста, зубная щетка и мыло, и все. Остальное место в рюкзаках занимали самые необходимые свитки с заклинаниями (по-простому – шпаргалки) и разные снадобья. Все остальное прекрасно можно было найти и на месте, тем более что практиканту полагалось уже не десять, а двадцать золотых. Десять оплачивал Универ, а десять – город, в который нас посылали на практику.
Ну на кой ей пятнадцать чемоданов?! И что можно напихать в чемодан с диван размером? Какой такой декоративной косметики?! Что вообще в нее входит? По моему мнению, тушь, помада, тональный крем и пудра. Еще-то что?! И на кой ляд ей белье для особых случаев?! Что это вообще такое?! Трусы с сигнализацией, что ли?! Чтобы никто не воспользовался пьяным состоянием дамы? Сил моих нету! У ребят тоже не осталось даже остроумия. Только неунывающий Лютик обошел «маленькую» кучку необходимых вещей и мотнул головой:
– Где лекарственные растения? Здесь?
– Да. А что?
– Просто все остальное мы отлично можем забыть тут. Все равно не пригодится.
Березка открыла было рот, собираясь уничтожить святотатца (а что, четырнадцать чемоданов с самым необходимым – это святое! А если туфли к платью по оттенку не подходят – анафема тебе, сатана ползучая!), но тут вошел директор. И двумя словами разрулил ситуацию:
– Равняйсь! Смир-р-р-рна!
После того как Ведун прогулялся в Россию и посмотрел там сериал «Солдаты», шуточки у него стали… м-да, хорошо хоть любимым героем оказался полковник Бородин, а не прапорщик Шматко.
– Это еще что такое? Вы на практику собираетесь или караваны по пустыне водить?!
– Это – ее, – конкретно высказалась я, ткнув пальцем в Березку. – Наше – у нас на плечах.
Директор оглядел кучу чемоданов, надутую Березку, которая собиралась сражаться за свои аксессуары и обувь до последнего, прикинул величину пентаграммы для перемещений, посмотрел на часы и принял соломоново решение.
– УМ Березка, все, что вы хотите взять с собой, будет телепортироваться исключительно за счет вашего магического резерва. Ясно?
Березка засопела, но ругаться не осмелилась. Директор все-таки.
– Ёлка, назначаешься главой группы как человек, уже руководивший людьми в экстремальных ситуациях. Здесь в папке ваши бумаги. Браслеты наденете одновременно с научным руководителем. У него – контрольный, чтобы знать, где вы и что с вами, у вас – маячковые. Ясно?
– Ясно, – ответила я.
– По Милотану все прочитали? Нечисть, ворота, графики открытия…
Ответ на все вопросы был положительным. Директор, заложив руки за спину в подражание любимому герою, прохаживался перед нашей пятеркой, давая последние наставления:
– Я вас переправлю прямиком в королевский дворец. Практика будет, где вам укажут. И чтобы я ни от кого не слышал страшных фраз типа «это мы не проходили», «это не наша работа», «пусть кто-нибудь другой с этим возится». Если вам сказано – вами и должно быть сделано. Ясно?
Мы закивали на манер китайских болванчиков.
– Ёлка, если станешь откалывать свои штучки, постарайся хотя бы не попадаться. А то стыдно будет. Сама знаешь, не за то вора бьют, что украл…
– …а за то, что даже этого сделать не сумел, – ехидно продолжил Лютик.
– Правильно. Или ты думаешь, я не знаю, благодаря кому в столовой вместо соли в котел насыпали проявителя и кому в лапки попала часть разработок Шената и Лакнета?
Я тихонько фыркнула. Подумаешь, проявитель… И ничего страшного не произошло. Просто такое милое зелье, без вкуса, без цвета, без запаха и даже не от запора. Порошочек выделял главную черту человека и проявлял ее во всей красе, за что и был назван проявителем: кто-то зануда, кто-то жадина, кто-то юморист, кто-то драчун… Но в обычной жизни мы это хорошо маскируем. А проявитель во всей красе подчеркнул это и выставил наружу. А действует он далеко не сразу – часа через два после приема, плюс-минус еще полчаса. Распознать и нейтрализовать можно, но кто ж знал… Вот и представьте себе, что началось. Кто-то из преподавателей учит, кто-то плачет, кто-то пьет, кто-то поет… Эйнар – это тот самый рогатый аспирант – вообще залез в угол и просил, чтобы его не били, пожа-а-а-алуйста… Такой трус… Санди – один из парней с нашего курса, жуткий драчун, почему-то оказался скрытым мазохистом и просил ребят его выпороть. Теперь уже неделю в городе не появляется. Парень-то шикарный, из Шварценеггера колобок сделает не напрягаясь, а его теперь каждая девчонка предлагает отшлепать. И не знаешь, что лучше. Березка исполняла на столе такой стриптиз, что до конца так и не разделась – Кейр не дал, схватил и куда-то утащил. И подумать только, вроде бы тихоня и скромник, а поди ж ты. Теперь ходит довольный, как мартовский кот, а Березка, осознав глубину своего падения, носит исключительно платья до пола, без вырезов и разрезов. А зря. Подумаешь, стриптиз. А то не видали студенты женщин без одежды. Каждый второй суккуб тебе все покажет. А каждый первый еще и предложит.
– А если знаете, то чего мы еще здесь, а не на исправработах в библиотеке? – обнаглел Лерг.
– Чтоб вы там еще что-нибудь выкопали, морды наглые? Нет уж, идите-ка вы на практику, хоть Универ от вас отдохнет.
– Как скажете, шеф, – согласился Эвин.
И вот такой компанией мы отправлялись – в пять голов, из них четыре боевых и, простите за тавтологию, очень боевитых мага и одна комплексующая врачиха-стриптизерка.
– Ваш научный руководитель на время практики – Никвик Буздюк.
Я не удержалась и зафыркала:
– Никвик? Никвак? Ни вяк ни мяк?
Рядом Эвин извращался над фамилией преподавателя:
– Буздюк? Бурдюк? Пи… – м-да, неоригинально и нецензурно. Зато проверено временем и монголо-татарами. Вон Березка уже вся вишневая стоит.
– Молчите, юмористы недобитые, – цыкнул на нас директор. – Чтоб наставника слушались, как родных маму и папу! Ясно?
– Есть, шеф! – синхронно вскинули лапки Лютик и Лерг.
Ведун закатил глаза и вздохнул:
– Ваша практика продлится пятьдесят дней. Потом жду вас здесь с отчетом. Отчет должен быть подписан наставником. Также наставник даст вам характеристику.
– Устно, письменно, в каких выражениях? – уточнила я.
– Письменно. И исключительно в хороших. Что он будет про вас думать и говорить, меня не касается, – фыркнул Антел Герлей. – А вот написанный его рукой документ должен характеризовать вас исключительно с лучшей стороны – как пятерых ангелов, временно почтивших своим присутствием Милотан, к глубокой и непреходящей радости его жителей. Ясно?
Мне все было ясно. Ангелы так ангелы. Директор же не указал, каким путем нам надо получить эту характеристику! Можно – ангельским. А можно и шантажом с вымогательством, если очень доведут.
Ведун внимательно посмотрел на нас, хотел что-то сказать, но потом вздохнул и кивнул на пентаграмму для перемещений.
– Занимайте места, поросята. В Милотане разберетесь что, к чему, куда и как.
Мы послушно встали на свои лучи.
– Помогите мне! – возмутилась Березка. – Мне же тяжело!
– Живо перекидать багаж на ее луч пентаграммы! – поддержал директор. – У меня сегодня еще дел по самое это самое. А вы еще два часа препираться будете, лишь бы не поработать пять минут.
Мы послушались. Директор встал в центр пентаграммы и внезапно подмигнул мне:
– Ни пуха ни пера на практике.
– К черту, – широко улыбнулась я.
Все-таки наш директор – просто прелесть.
Перемещение было практически незаметным, как и любая телепортация. А на том ее конце…
– Добрый день, молодые люди. О, да с вами еще и две просто очаровательные дамы! Восхитительно! Надеюсь, милые девушки, вы так же талантливы, как и прекрасны!
А он вроде бы милый человек?
– Добрый день, – представилась я на правах старшей в группе. – УМ Ёлка. Факультет боевой и практической магии. Мои однокурсники – Лерг, Лютик, Эвин и милая девушка с факультета лекарей Березка. Подруга, выгляни из-за груды чемоданов!
– Здравствуйте, – кисло прозвучало в ответ. Ведун сдержал свое слово и откачал энергию, необходимую для перемещения чемоданов, у подруги. В итоге модница чувствовала себя так, словно на ней целый день огород пахали.
– Просто прекрасно. А я ваш руководитель на время практики – Буздюк. Никвик Буздюк.
Бонд. Джеймс Бонд. М-да. Я протянула документы и украдкой принялась разглядывать волшебника. Сказать, что наш наставник мне не понравился? Или понравился? Мое отношение к Никвику было двойственным. Высокий, чуть ли не на голову выше меня, худой как щепка, этакая скелетно-собачья радость, очаровательные косточки – грызть и плакать. Лицо обманчиво молодо. Или нет? Так и не поймешь. Вроде бы морщины и есть, но от возраста – или просто от излишней худобы? Нос с горбинкой, глаза темные, кожа загорелая, а волосы полностью седые. И брови черные. Признак породы? Правда, здесь это породой не считается: когда магия в достатке, любой признак породы себе сделаешь – хоть черные брови, хоть нос как клюв горного орла, хоть грудь восьмого размера без всякого силикона. Одет во все черное – странно как-то. Даже если он боевой маг, как и мы, все равно черное – униформа только для УМов. Ну и что? Может, ему черный цвет нравится? Или он стирать вещи не любит? Хотя, нет, этот явно не грязнуля: все как с иголочки, чистенькое, выглаженное. Это я распознаю сразу, как жуткая неряха и растрепа. Пахнет от Никвика тоже вкусно, ничего не скажешь: эльфийский парфюм – жуткие деньги стоит, чуть ли не тройная цена в золоте. Первое впечатление приятное. Второе – странное. Слишком уж приветлив. Хотя ребят ничего не смущает, вон как улыбаются. Березка аж вся глазами обстрелялась.
Мне бы он тоже понравился, но меня один наглый элвар таскал с собой на все переговоры – как личного мага. Мне он, дескать, может доверять самые государственные тайны, я же гражданка Элвариона и не сделаю ничего, что пойдет во вред моему родному государству. Кстати, с гражданством в этом мире сложно. Любой маг из другого мира, если он хотел получить гражданство в этом, являлся в королевскую канцелярию той страны, в которой хотел бы жить, и предлагал свои услуги. Если чиновники соглашались – прекрасно. Двадцать лет беспорочной службы отечеству – и ты полноправный гражданин того же Гварда. Не хочешь работать – прости, и без тебя кадров хватит. А мне все почти на халяву досталось после той войны с Деркааном. Хотя лучше б ее не было. Я бы лучше двадцать лет на благо Азермона отработала, лишь бы столько людей и элваров не погибло. Но, хоть в этом мире и царит полный мир, господа дипломаты везде одинаковы. Таких склизней еще поискать. И торговаться умеют, и свинью за бобра продают так, что любо-дорого послушать. Хотя элвар их на раз раскалывает. С его-то телепатией! Но и без телепатии…
Этот разговор состоялся еще год назад, перед беседой с послом Азермона.
– Опять приперлись. Будут просить, чтобы я их через горы пропустил. Ни отдыха, ни покоя измученной душе.
– И не стыдно прибедняться, – упрекнула я друга. – С твоими способностями ты из дипломатов за пять минут дамские сумочки делаешь.
– А тут с любыми способностями не проиграешь, – внезапно развеселился элвар. – Вот ты сейчас со мной пойдешь – и посмотри на посла внимательней. А то зеваешь, ворон считаешь…
– Я?! Гнусные инсинуации!
– Ну ладно, не зеваешь – обшариваешь все на предмет посторонней магии. Но ты все равно на них посмотри. Они так забавно стараются вызвать к себе доверие…
