Галина Доронина
Секретные агенты из психушки
Часть 1
Феликс
– Девушка, принесите коньяк и фрукты. Спасибо.
Я положил трубку внутреннего телефона и подошёл к панорамному окну. Перед моим взором во всей своей красе предстала Красная площадь. Сиял куполами храм Христа Спасителя. По Кремлёвской набережной ехали машины. Вздохнув, я отошёл вглубь комнаты, сел в кресло и закурил сигару.
В свои 35 лет у меня было все, о чем только можно мечтать. Успешная карьера актёра, баснословные гонорары, шикарное жилье, дорогая машина и роскошная девушка. Додумав до этого места, я снова вздохнул. Марина была мечтой большинства мужчин всего мира. Потрясающе красивая модель с кошачьей грацией и крокодильей хваткой. Она снималась в эпизоде фильма, где я играл главную роль. Она сразу же захотела быть со мной. А я не стал этому противиться. Сердце моё было свободно, дама на миллион сама шла в мои объятья. На следующий же день Марина дала интервью о том, что в светском мире образовалась новая пара. О нас не говорил разве что ленивый. Не было журнала, не вышедшего с нами на обложке. Не было ток-шоу, куда бы нас не пригласили. Вначале меня это забавляло, а потом наскучило. Марину я не любил, но и бросать не спешил. Пока она со мной, охота на меня женщинами практически любого возраста была прекращена. Марина стояла на страже наших отношений, ревностно отгоняя от меня всех представительниц женского пола. Её карьера резко взлетела вверх, и виделись мы не часто, что меня вполне устраивало.
В дверь постучали. Когда я открыл, девушка вкатила ко мне в холл столик с коньяком и фруктовой нарезкой. Я поблагодарил её и дал чаевые. В нашем элитном доме жильцам предоставлялось все по первому требованию, в любое время дня и ночи. Я сел в кресло, налил бокал и сквозь него посмотрел в окно. Москва. Мой любимый город. Город моей мечты. Теперь мечта у моих ног. Но так было не всегда…
В детстве у меня не было ничего. Сколько я себя помню, мама пила. Она никогда не обижала нас, наоборот, очень любила. Но алкоголь любила больше. Пьяная она не буянила, а тихо засыпала. Мы с сестрой Яной закрывались на крохотной кухне и мечтали. Янка была старше меня на четыре года, но это не мешало нам крепко дружить. Мы были неразлучны. Когда мне исполнилось пять лет, у нас появился братик. Но потом что-то произошло, я помню, как Янка горько плакала, а мне сказали, что братик ушёл на небо. Ему был всего месяц, я даже не успел к нему привыкнуть. После этого я часто думал, где это небо. Как бы туда попасть, чтобы навестить братика. Что такое смерть я узнал в первом классе, когда после уроков по привычке пошёл к соседке – бабе Фене. Она часто кормила нас с Янкой и рассказывала интересные истории. Я помню, как она гладила меня по голове теплой морщинистой рукой, прижимала к широкой груди и вздыхала. В её квартире всегда было уютно и приятно пахло. В тот раз там пахло лекарствами и бедой. Я ещё не знал, что случилось, но уже почувствовал страх. Страх неизбежности. Я ещё не мог объяснить это даже самому себе. В коридоре меня увидела другая наша соседка, заохала и выпроводила на улицу, сказав, что детям тут не место. А на улице я встретил её внука. Он-то мне и рассказывал, что баба Феня умерла. Что это навсегда. Что нет никакого неба, а есть деревянный ящик и яма в земле. Это произвело на меня настолько тяжёлое впечатление, что долгое время я не мог нормально спать, мне снились кошмары, я просыпался в холодном поту с диким криком. Янка всегда спешила мне на помощь со стаканом воды. Мама даже не просыпалась, мои крики не были громче её храпа. И все равно я её очень любил.
Когда я перешёл в третий класс, в нашей школе открылся кружок актёрского мастерства. Так как дома со мной заниматься было некогда, мама, в один из моментов трезвости, записала меня туда. Мне неожиданно очень понравилось. Я с нетерпением ждал конца уроков, чтобы бежать на репетиции. Со временем мне стали давать главные роли. Во время спектаклей на первом ряду всегда сидела Янка и громче всех мне аплодировала. Она очень мной гордилась, и от этого мне хотелось выступать ещё и ещё. Когда мне исполнилось 14 лет, Яна закончила школу и собралась поступать с институт в Москве.
– Ты, главное, учись хорошо, продолжай выступать, а школу закончишь – я тебя к себе заберу, – сидя передо мной на корточках у нас в квартире, говорила мне сестра, с трудом сдерживая слезы. А я не сдерживал. Я во всю ревел. Единственный близкий мне человек уезжает далеко. А я остаюсь здесь. Практически один, потому что мама к этому времени уже редко бывала в нормальном состоянии. Чаще всего она даже не приходила домой, ночуя у своих друзей-алкашей.
В августе Янка уехала. Мы долго прощались на вокзале, она обещала приехать, как только сможет. Сестра уехала, а моя жизнь плавно потекла дальше. Школа, театральный кружок, дом. И так по кругу. По выходным я читал книги. Моим любимым автором стал Джек Лондон. У него я научился любви к жизни. Любовь к противоположному полу меня не интересовала, несмотря на то, что я пользовался большой популярностью у одноклассниц. Всё свои силы я тратил на учёбу и актерство. Моей целью было выбраться из этого городка и уехать в Москву. В своих мечтах я приезжал сюда на шикарной машине и забирал маму в новую, счастливую жизнь в роскошной квартире.
Видимо, Вселенная услышала мои просьбы, потому что, в мае месяце, когда я заканчивал 11 класс, в наш городок приехал знаменитый режиссёр в поисках талантов. Конечно же, я пошёл на кастинг. В первый день на просмотр я не попал из-за огромной очереди. В первых рядах заходили дети влиятельных и богатых родителей. Тех, у кого не было блата, даже не пустили в дом творчества, в актовом зале которого и проходило прослушивание. На второй день маме стало плохо. Мне пришлось вызывать скорую, ехать в больницу, с замиранием сердца сидеть в коридоре.
– Вашей маме нельзя пить, – сказал мне доктор, – у неё проблемы с сердцем. Сейчас мы купировали приступ, но вам обязательно нужно следить за её рационом и режимом.
Я согласно кивал в ответ. Если бы доктор знал, сколько сил ежедневно я тратил на то, чтобы вырвать маму из лап зелёного змея. Но она усиленно мне сопротивлялась, не считая, что пьёт больше других.
После этого я ещё больше захотел уехать отсюда и забрать маму. Поэтому на третий день я решительно пошёл к дому творчества. И тут меня ждал сюрприз. На двери висела табличка, что кастинг окончен. Эта новость просто ошарашила меня. Я был уверен в том, что меня заметят и заберут в Москву. Мой разум просто отказывался верить в это. В нашем городе была всего одна приличная гостиница, и я побежал туда. Вдруг режиссёр ещё не уехал. Я сделаю все, чтобы он согласился меня прослушать. Запыхавшись, я влетел в холл гостиницы и увидел большую группу людей с чемоданами, в центре которой возвышался импозантный мужчина с рассеянным взглядом. В кожаной куртке, джинсах и повязанным на шее шарфом – он выглядел именно так, как должен выглядеть, по моему мнению, творческий человек.
В моей голове тут же созрел план. Дойдя до мужчины, я сделал вид, что повернул ногу, и с громким стоном упал на пол. Мне повезло, он тут же кинулся ко мне. Я сыграл в лучших своих традициях. После того, как меня осмотрел врач, подтвердил вывих и прописал постельный режим, я встал и раскрыл карты.
Режиссёра звали Мстислав Сергеевич. И ему очень понравился мой неординарный способ попасть к нему в команду. Я был принят. Осталось сдать экзамены в школе и приехать в Москву. Моей радости не было предела.
– Мамочка, представляешь, меня взяли – с горящими глазами рассказывал я маме, которую уговорил не пить хотя бы во время приёма лекарств, прописанных врачом после больницы, – в августе я уеду, обоснуюсь там и вернусь за тобой! У нас начнётся новая жизнь! Только, пожалуйста, не пей! Я очень тебя люблю!
Дальше все пошло по плану. Я окончил школу, получил аттестат и, в конце лета, у меня началась новая жизнь.
В Москве на вокзале меня встречала Янка. К этому времени она уже закончила юридический институт и снимала квартиру на Кутузовском проспекте на гонорары от своих дел.
– Фелька, я так рада тебя видеть! – воскликнула сестра и обняла меня.
Да, забыл сказать, зовут меня Феликс. Меня так назвала мама, потому что это имя означает «счастливый». Впоследствии, моё имя стало моей визитной карточкой: никого больше с таким именем я не встречал.
Но вернёмся на пятнадцать лет назад. С вокзала мы сразу поехали к Янке.
– Нечего тебе жить в общаге, у меня большая квартира, будем жить вместе.
Я пытался уговорить её перевезти к нам маму, но в этом вопросе Яна была категорична.
– Не хочу иметь ничего общего с этой женщиной. Да, она родила меня, но больше от неё ничего хорошего я не знала. Все, что у меня есть, я заработала сама, своим трудом и не собираюсь растрачивать свои силы, время и деньги на пьяницу.
У меня на этот счёт были свои размышления, но я уважал мнение Яны и решил, что сам заработаю денег для нас с мамой.
Сначала я планировал поступить в театральный институт, но Мстислав Сергеевич отговорил меня, сказав, что обучение испортит мою необычную, самобытную манеру игры. С этого момента началась тяжёлая, изнурительная работа. Я не отказывался ни от одного предложенного проекта. Утро моё начиналось в шесть, домой я возвращался за полночь. За пять лет я сделал себе имя и уже мог позволить себе выбирать. Каждый месяц я отправлял домой приличные суммы денег. Я хотел, чтобы мама ни в чем не нуждалась. Времени приехать к ней у меня не было совершенно, но я старался чаще звонить ей. Через десять лет я смог купить себе скромную квартиру на окраине Москвы и недорогую иномарку. Впрочем, для моего города это была шикарная тачка. И я поехал забирать маму. Поехал без звонка, решив сделать сюрприз. Но сюрприз был уготовлен мне. Видимо жизнь решила, что хватит раздавать подарки и решила отнять самое дорогое, что у меня было. Дверь в нашу квартиру оказалась опечатана. В недоумении я позвонил соседям. Мне открыла тётя Катя, та самая, что в свое время выпроводила меня из квартиры бабы Фени. С минуту она смотрела на меня, а потом нерешительность произнесла:
– Феликс, ты что?
– Я. А что такое с нашей квартирой?
– А ты разве не поэтому приехал? Горе-то какое! Убили родительницу твою позавчера! Друзей она к себе пригласила на бутылочку, а те прознали, что у неё деньги в заначке есть и отоварили по голове, да как неудачно. Деньги забрали и сбежали. Их, правда, на следующий день нашли. А полицию это я вызвала. Утром иду, смотрю, дверь у вас приоткрыла. Сначала думала закрыть забыли, ну и заглянула…
Она продолжала ещё что-то говорит, но я её уже не слышал. Уши словно заткнули ватой. Я смотрел перед собой, но ничего не видел. Даже слез не было. Видимо, тётя Катя заподозрила, что со мной что-то не то, потому что в следующее мгновенье я шутил, что меня куда-то ведут, потом сажают и дают в руки стакан с резко пахнущей жидкостью.
– Выпей валерьяночки, а то на тебе лица нет, – пробился сквозь пустоту голос соседки.
Последующие дни пронеслась перед моим взором как немое кино. Откуда-то рядом взялась Янка. Она с деловым печальным лицом улаживала все вопросы. Я же был как будто во сне. Я видел себя со стороны, маленького потерянного мальчика. И его мечту, которая с большой скоростью уплывала от него, унося с собой дорогого ему человека.
Я ненавидел себя за то, что не уговорил Янку привезти маму. По возвращении в Москву, я целый месяц не выходил из дома. Лежал на кровати и смотрел в потолок. Каждый день ко мне приходила Яна, приносила продукты и заставляла есть. Только благодаря ей, я не сошёл с ума и не наложил на себя руки. Свое спасение нашлось для меня в работе. Без праздников и выходных. С краткими перерывами на сон. Моё имя теперь знал практически каждый. У меня было все, что я хотел. Только в душе у меня была пустота. В моей душе до сих пор сидел маленький потерянный мальчик и звал маму. Звал, заведомо зная, что она не придёт. Никогда.
Кристина
– Кристинка, ты где там застряла?
– Бегу, бабулечка!
Я показала язык своему светловолосому, зеленоглазому отражению в зеркале, подмигнула, улыбаясь, и побежала к бабушке.
– Тебя только за смертью посылать, – проворчала старушка. Потом оглядела меня с ног до головы и воскликнула:
– А где белье?
Охнув, я побежала обратно в дом. Бабуля отправила меня в ванную, вытащить белье из стиральной машинки и принести его в огород, чтобы развесить на веревках под тёплым летним солнцем. А я отвлеклась на зеркало и забыла все на свете. Схватив таз, в который сложила все постиранное белье, я отправилась обратно.
– Завтра у меня собеседование, – похвасталась я, – в крупную компанию!
– Хорошо, не зря же институты кончала. Кем берут?
– Журналистом. Пока не берут, только собеседование. Там, наверное, много претендентов.
– Ты у меня умница и красавица, конечно, тебя возьмут.
– Надеюсь!
Мы развесили белье и пошли пить чай.
– А что за фирма такая, куда тебя берут? – поинтересовалась бабушка, беря из хрустальной вазочки печенье.
– Бабуль, это только собеседование, – повторила я, – они занимаются тем, что берут интервью у разных известных людей, а потом продают его в разные журналы.
– Это ты, значится, со звездами познакомишься? Глядишь, кто в жены тебя возьмёт.
– Ну, бабушка! Мне всего двадцать три! Рано мне замуж.
– Не всего, а уже! Я в твои годы уже папку твоего родила! А коли я б как ты сидела? Это сколько ж мне было б сейчас годков? Кто б тебя, такую умницу, красавицу, воспитывал?
– Ты у меня самая лучшая! – воскликнула я, – но замуж я правда пока не хочу. Да и не за кого, – смущённо добавила я.
– Такой красавице и не за кого? – удивилась бабуля. – Вот жених какой разборчивый пошёл! Ну ладно, не переживай, и на тебя принц найдётся.
Мы допили чай, и день плавно потёк своим чередом. Я покормила кур, вынесла мусор и отправилась на огород, спасать клубнику от сорняков. Грядки с клубникой я любила пропалывать больше всего: во время работы можно съесть несколько красных, сочных, сладких ягодок.
Я уже почти закончила, как за моей спиной раздался голос:
– Привет работникам физического труда! Долго ты тут копаться собираешься?
– Привет, – ответила я своей лучшей подруге Альке, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба, – уже почти приблизилась к финалу. А что, у тебя есть какие-то предложения?
– У меня просто шикарное предложение: сначала на пруд, а потом на костёр.
Тут стоит пояснить, что дом, где я живу с бабушкой, расположен в небольшой деревеньке в десяти километрах от города. Это было очень удачное место: до Москвы рукой подать, а живём почти что в лесу. Свежий воздух, чистый пруд, все прелести деревенской жизни. И школа недалеко. Вот в институт, правда, приходилось ездить в город, но транспорт у нас ходит часто и без перебоев, поэтому я не переживала по этому поводу. Тем более, в этом году я его закончила я теперь являлась дипломированным журналистом.
До семи лет я жила в городе с мамой и папой. Я хорошо помню нашу маленькую уютную квартиру на втором этаже двухэтажного дома почти в центре города. Помню деревянную лестницу со скрипучими ступенькам, по которой мы каждый день спускались и поднимались в квартиру. Помню высокие потолки и заставленный старой мебелью коридор в подъезде. Жильцы вытаскивали туда все, что им было ненужно. В результате там образовалось что-то вроде кружка по интересам. Тёмными зимними вечерами или дождливыми летними днями на продавленном диване за обшарпанным столом рядом с массивным буфетом со стеклянными дверцами собирались соседи и играли в домино или просто разговаривали на всякие серьёзные темы. Днем, пока взрослые были на работе, коридор оккупировали дети. В их числе была и я. Мне повезло, моя мама не работала, и меня не отдали в детский сад. Поэтому днем я носилась по двору или в плохую погоду играла в подъездном коридоре в компании других счастливчиков. Вечером с работы приходил папа, и мы собирались на семейный ужин. Потом он брал меня на колени и спрашивал, как прошёл мой день. И я взахлёб рассказывала ему о наших играх в казаки-разбойники, как мухлюет моя подруга Катька при игре в классики, как я лучше всех скачу на резиночке, и как соседский мальчик Артём дёргает меня за косички и дразнит «Кристинкой – жареной свинкой». Папа внимательно слушает меня, поддерживает, даёт советы. После мы идём все вместе смотреть телевизор и пить чай. В общем, я с уверенностью могла назвать свое детство счастливым.
Все закончилось, когда мне исполнилось семь лет. Мой день рождения был в июле, и к сентябрю я готовилась пойти в школу. За несколько месяцев до дня рождения я заметила, что родители стали часто ссориться. Вечерние посиделки стали все реже, папа все чаще стал приходить домой, когда я уже спала. В воздухе витало напряжение. И вот одним летним вечером родители посадили меня на диван, сели рядом и сказали, что какое-то время мне придётся пожить у бабушки. Потом папа принялся объяснять мне что-то про то, как мама и папа больше не будут жить вместе, но меня они все равно очень сильно любят. И пока они не решат все свои вопросы, я временно отправлюсь к бабушке. Не знаю, какие они там решали вопросы, но к бабушке я отправилась насовсем. У моих родителей появились новые семьи и новые дети. Первое время я очень переживала по поводу отсутствия рядом родителей, но бабушка не дала мне раскиснуть. Она стала мне и мамой, и папой, и лучшей подругой. С ней я могла поделиться любой проблемой и получить дельный совет, рассказать обо всем и встретить понимание. На всех школьных линейках она была рядом со мной. А я стояла нарядная, с большим бантом, букетом цветов и счастливой улыбкой на лице. Первая пятёрка, первая двойка, первая любовь, первое разочарование, первые слезы – всегда рядом со мной была бабушка. В деревне городской девчонке первое время было непривычно. Водопровод появился у нас только несколько лет назад, до этого в теплое время года мы мылись в летнем душе, а, когда становилось холодно, – в тазике в кладовке. В доме не было тёплых батарей, как в квартире, и всю зиму, часть осени и весны приходилось топить печку. Зато приготовленная на печи еда не шла ни в какой сравнением с тем, что я пробовала раньше.
Праздники тут отмечали масштабно. Гуляли все, от мала до велика. На Новый год в каждом дворе стояла нарядная живая елка, на Рождество все гадали и колядовали, на Масленицу на небольшой площадке в центре деревни народ развлекался, как мог: лазили на столб, перетягивали канат, а в конце сжигали чучело зимы. На Пасху красили яйца, пекли куличи и ходили на крестный ход в небольшую церквушку на холме, рядом с деревней. Потом начинались майские праздники. Днем прополка грядок, вечером шашлыки и песни под гитару или аккордеон. Тут уже потихоньку начинали подтягиваться дачники с детьми. Становилось ещё веселее. А уж летом, когда все отправляли своих детей на каникулы в деревню к бабушкам и дедушкам, становилось вообще прекрасно. У нас была дружная компания, мы целыми днями пропадали в лесу или на пруду. А по вечерам был костёр. Так мы называли небольшую площадку за деревней, где соорудили себе место для посиделок.
В общем, со временем я нисколько не пожалела, что живу с бабушкой. Иногда, конечно, накатывала тоска по родителям и ещё обида: почему меня отдали, как ненужную вещь? Почему забыли? Не приезжают в гости, лишь изредка звонят, чтобы поздравить с очередным праздником, да могут передать через бабушку дежурный подарок. Но я старалась прогонять из головы эти мысли. У меня есть своя комната, отличные друзья, самая лучшая на свете бабушка – зачем грустить, если все хорошо?
Время летело неумолимо, я окончила школу и поступила в гуманитарно-экономический институт на факультет журналистики.
И вот уже прошёл месяц, как получила свой заслуженный красный диплом и собралась устраиваться на работу.
– Ну, так что? – вернул меня к реальности Алькин голос.
– У меня завтра собеседование, не хотелось бы засиживаться сегодня допоздна.
– А в чем проблема? Уйдёшь пораньше, да и все. Тем более, ты все равно не пьёшь, с похмелья утром мучиться не придётся.
– Поехали пока на пруд, а насчёт костра подумаю, – решила я, отряхнула руки и пошла надевать купальник, крикнув подруге на ходу, – встретимся у калитки.
Переодевшись и крикнув бабушке, чтобы не теряла меня, я села за руль велосипеда и выехала из калитки. Там меня уже ждала Алька, и мы наперегонки поехали на пруд. Я опередила подругу на несколько секунд, соскочила с велика, быстро сбросила с себя одежду и нырнула в прохладную чистую воду. Подруга незамедлительно последовала за мной.
– Как хорошо-то, – воскликнула вынырнувшая рядом Алька, – и что тебе приспичило устраиваться на работу в такую погоду? Отдохнула бы до сентября и в бой с новыми силами.
– Бабушка мне тоже самое сказала. А я вот как увидела это объявление, так сразу решила: надо звонить. Так что, если возьмут, буду работать. Не факт, что в сентябре будет просто найти хорошее место.
– А с чего ты взяла, что это место хорошее?
– Не знаю… Интуиция. Я чувствую, что меня должны туда взять.
– Ну раз интуиция… Хотя моя интуиция советует тебе подождать до осени. А лето провести в компании подруги, – засмеялась она.
Мы ещё немного поплавали и, уставшие, пошли загорать на расстеленный на песке плед.
Невдалеке отдыхала компания парней. Они наблюдали за нами, ещё когда мы плавали, а теперь и вовсе пожирали глазами. Вскоре один из них направился к нам с целью познакомиться, но я быстренько дала ему понять, что в новых знакомых мы не нуждаемся. Алька попыталась возразить, но я красноречивым взглядом погасила её порыв.
– И чего ты его прогнала – недовольно спросила подруга, когда парень разочарованно пошёл обратно, – так и будешь всю жизнь жить одна с десятью кошками
– А можно с пятью? Боюсь, десяток кошек я не про кормлю, – засмеялась я.
– Тебе бы все шутки шутить, а я серьёзно.
– И я серьёзно. Ты его видела? Уж лучше с кошками.
Я вообще была очень разборчива в плане парней. В школе все мальчики казались мне дураками, а тот один, что не казался, не обращал на меня внимания, поэтому, через какое-то время, его я тоже причислила к дуракам. Первые отношения у меня были в институте. Мой одногруппник Стас очень долго ухаживал за мной, дарил цветы и подарки, водил в кино и кафе. Он был очень настойчив и благодаря его упорству, я просто не смогла сказать «нет» на его предложение встречаться. Хотя любви к нему и не испытывала, мне было комфортно и удобно. Во-первых, ко мне перестали приставать в институте с приглашениями на свидания, во-вторых, мне было с кем проводить время, а в-третьих, все мои подруги встречались с парнями, а я не хотела выделяться из общей компании. Наши отношения продлились год. Они мне просто наскучили. Все было одинаково, однообразно, занудно и слишком обычно. В общем, это было совсем не то, что я хотела. А что я хотела, не могла объяснить даже самой себе. Просто было чувство, что это не моё. Ещё пару раз я пыталась построить отношения и каждый раз понимала, что это не то, что нужно. Поэтому я плюнула на это дело, решив, что судьба меня сама найдёт. А встречаться с кем-то просто потому, что надо, я не видела смысла. Тем более я даже не понимала кому надо. Главное, что если не мне, то пофиг.
– Ты мне лучше расскажи, как у тебя дела с Валеркой, – спросила я у Альки, отвлекая от обсуждения поиска мне второй половины. Валерка – это Алькин парень. Встречались они уже лет пять и постоянно то сходились, то расходились. Она могла говорить про него часами. Поэтому я расслабилась, закрыла глаза и краем уха стала слушать, какой Валерка козёл. Понятно, значит сейчас у них в отношениях стадия расхождения.
День шёл к своему завершению. Мы успели ещё разок искупаться и начали собираться на костёр.
– Я ненадолго. А то завтра вставать рано, да и бабушка волноваться будет.
– Тебе что, пять лет? Бабушка её заругает… Или, наоборот, пятьдесят? Как будто ни разу после бессонной ночи в универ не ходила.
– Это все-таки не универ, где на задних рядах подремать можно. Это серьёзная организация. Так что или я ненадолго, или вообще не пойду.
– Да ладно тебе, – дала заднюю Алька, – уже и пошутить нельзя.
К поляне, где традиционно проходил костер, мы подъехали, когда уже начало темнеть. Поставили велики около стога сена и пошли к ребятам. Я очень любила здесь бывать. Запах костра и жарившегося мяса и сосисок, запах сена и свежескошенной травы, запах прохлады от находившегося неподалёку пруда, песни под гитару и просто дружественная, почти родственная атмосфера. Даже запах пива и сигарет был здесь какой-то особенный, привычный. Хотя в обычной жизни меня дико раздражает, когда рядом кто-то курит, или когда от кого-то пахнет перегаром.
Как и планировала, ушла я раньше. Хотя меня и уговаривали остаться, осталась непреклонна. Так что в полночь уже была у дома и парковала своего двухколесного друга. Немного простояла на крыльце, вдыхая свежий прохладный ночной воздух и вошла в дом. Бабушка спала, поэтому я аккуратно на цыпочках прошла в свою комнату, быстренько разделась, нырнула под одеяло и мгновенно уснула.
Утро началось со звонка будильника ровно в шесть. Несмотря на то, что собеседование было назначено на десять, встать пришлось намного раньше. Я помыла и уложила волосы, накрасилась, надела деловой костюм мятного цвета, взяла черную сумочку, сунула ноги в чёрные туфли на каблуках и отправилась на остановку. Автобус не заставил себя ждать, и ровно в десять я входила в кабинет директора агентства «Секрет фирмы».
– Здравствуйте, здравствуйте, – с приветственной улыбкой встал мне на встречу из-за рабочего стола полный невысокий мужчина. Я сразу же про себя назвала его «колобок», тем более имени его я не знала.
– Доброе утро! Я насчёт работы журналиста. Мы вчера договаривались с Вами о собеседовании.
– Прекрасно помню! Что ж, пройдёмте на диванчик, присаживайтесь. Чай, кофе?
Честно говоря, я не ожидала такого радужного приёма. Даже растерялась немного. Я пришла на работу устраиваться, а такое ощущение, как будто я дорогой гость, которого долго ждали. Хотя, это моё первое собеседование, может везде так принято?
– Чай, пожалуйста, если можно, – неуверенно попросила я, садясь рядом с ним на чёрный кожаный диван.
– Элечка, принеси нам чаю, – крикнул колобок в приёмную.
Через минуту приковыляла длинноногая блондинистая Элечка с подносом, поставила его перед нами на журнальный столик и упорхнула за дверь.
– Итак, во вчерашней беседе по телефону вы указали, что окончили институт по специальности журналистика.
– Да, это так, диплом с отличием.
– Прекрасно, прекрасно. Скажите, вы же учились на бюджетном отделении? Сложно было туда попасть?
– Для меня – не очень. Все вступительные экзамены сдала на высший балл.
– Ваши родители, наверное, вами гордятся? – с улыбкой дебила продолжал директор.
– Наверное, – кисло ответила я, не понимая к чему все эти вопросы.
– Почему так неуверенно?
– Потому что мои родители не очень-то интересуются моей жизнью. Я живу с бабушкой. Вот она мной гордится, если Вас это интересует. Я не понимаю, каким образом это связано с той должностью, на которую я претендую? – не выдержала я.
– Извините, извините, что-то я заболтался, – ещё радостнее воскликнул этот придурок. – Итак, на чем мы остановились?
– На выяснении того, кто из родственников мною гордится, – буркнула я.
– Шутим? Это хорошо. Нам такие кадры нужны. Ну что ж, вы приняты.
– Как? – я неприлично широко открыла рот.
– Как, как, в штат. Идите на третий этаж в отдел кадров, отдавайте им документы. Потом зайдите ко мне. Трудовой договор завтра заберёте.
– А зарплата?
– Зарплата, как в объявлении. Она вас устраивает?
– Более чем, – пробормотала я, бочком выходя из кабинета.
Такого я точно не ожидала. Но это же моё первое собеседование. Наверное, они все такие. Странные.
Я отдала все необходимые документы и пошла обратно, размышляя, что меня ждёт. А вдруг он начнёт приставать? Да нет, это глупо, он же уже взял меня на работу. Ладно, скоро узнаю.
– Все удачно прошло? – заботливо спросил Михаил Эдуардович (имя мне подсказали в отделе кадров), когда я вернулась в его кабинет.
– Да, все хорошо, – лаконично ответила я.
– На завтра у меня для Вас уже есть первое задание. Подробности уточните у моего помощника, он сидит в седьмом кабинете, его зовут Сергей. А сейчас я хотел бы Вам кое-что показать. Пойдёмте.
И он вышел из кабинета. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Мы прошли длинным коридором к помещению, на кодовой железной двери которого висела большая белая табличка с красными буквами «Посторонним вход воспрещён!»
Внезапно он остановился почти у самой двери, опустился на корточки и принялся завязывать шнурок.
– Опять развязался! – воскликнул он. – Надо завязать, а то опять упаду. Будь добра, открой пока дверь. Код двадцать четыре – сорок один.
Я про себя хихикнула над фразой «опять упаду» и нажала на четыре цифры кодового замка. Дверь послушно распахнулась. Колобок проворно вскочил, и мы вошли в большую просторную комнату, по периметру которой стояли стеклянные стеллажи и витрины.
– Так как ты теперь наш новый сотрудник, то должна быть в курсе всех наших дел. Здесь у нас находится хранилище. В город часто приезжают различные выставки, и некоторые из них отдают нам на хранение особо ценные экземпляры.
– А зачем? Они их не выставляют? Для чего тогда возят?
– Они их выставляют, только не во все дни. Поэтому какое-то время экспонаты находятся у нас. Ты, конечно же, слышала, что на днях открылась выставка потрясающей красоты украшений. В последние дни они собираются представить на зрительский суд настоящую жемчужину: диадему, принадлежащую царской семье. Иди сюда, смотри, какая прелесть!
Я подошла к витрине и застыла в восхищении. Такой красоты мне видеть не приходилось. Композиция состояла из шести изящных золотых колосков, стремящихся к центру, между которыми буквально прорастали витиеватые, будто кружевные, стебли льна. Рисунок поражал своей реалистичностью.
– Тиара полностью инкрустирована чистейшими бриллиантами, – посвятил меня директор.
– А что в ее центре? Это тоже бриллиант? Такой огромный?
– Это 37-каратный лейкосапфир. Как видишь, он прозрачный, с едва различимым золотистым оттенком. Этот камень символизирует солнце. Если хочешь, можешь примерить.
Мне не нужно было предлагать дважды. Затаив дыхание, я открыла стеклянную дверцу, взяла в руки диадему и водрузила её себе на голову. Подошла к зеркалу и покрутилась.
– Прынцесса. Нет, не прынцесса. Королевна! – процитировал известный фильм Михаил Эдуардович.
