Галина Дмитриевна Вильченко
Клад между трёх сосен
Глава 4. Галкина болезнь
Ночью Гале снились клады, пираты и дядя Володя, который тоже искал клад. Она ворочалась, несколько раз просыпалась от непонятной тревоги и подолгу не могла снова заснуть. Утром вставать не хотела, и даже подумывала, не притвориться ли больной. Она посмотрела в окно. Солнце продолжало светить, листья зеленеть и, пока не найденный клад, манить. Галя быстро встала и умылась. Однако все у неё сегодня получалось медленно и неуклюже. Вода в кране холодная, чай в чашке горячий. Каша слишком сладкая и масла в ней мало. Когда подложила в кашу масло, его оказалось слишком много. Решила взять булку, но задела рукой чашку и разлила чай. Дмитрий Юрьевич недовольно посматривал на дочь, но ничего не говорил.
До школы всего метров двести, но пройти их спокойно оказалось трудно. Вначале встретили первоклассников Петьку и Ваську, которые почему-то считали Галю виноватой во всём, что с ними вчера произошло. Поэтому каждый из них счёл своим долгом стукнуть её портфелем по спине и быстро пробежать мимо, чтобы она не успела дать сдачи. Потом её догнал одноклассник Сашка Козлов. Он схватил Галю за руку и оттащил в сторону.
– Ты решила задачу? Дай списать! – потребовал он.
Пришлось остановиться и достать тетрадь из портфеля. Когда Галя застегнула портфель и посмотрела в сторону папы, ей вдруг захотелось поправить застежку на сандалии. Папа разговаривал с Розой Сергеевной. При этом он смотрел в её сторону и хмурился. «Наверное, Роза Сергеевна ему про замечания говорит», – подумала Галя. Подходить к папе и Розе Сергеевне она, на всякий случай, не стала. Голова болела всё сильнее, было больно глотать и очень хотелось спать. Прозвенел звонок. Роза Сергеевна вошла в класс. Дети встали. Учительница поздоровалась, подождала пока все сядут и сказала:
– Я проверила диктант и хочу сказать, что вы меня порадовали: двоек нет.
Класс оживился.
– Тихо! – слегка повысила голос Роза Сергеевна. – Дежурный, раздай тетради, пожалуйста. Работу над ошибками сделаете дома самостоятельно.
Перед Галей легла голубая тетрадь, но она даже не стала её открывать. Свою отметку она и так знала. Розу Сергеевну, которая что-то говорила, прохаживаясь между рядами, она не слушала. Учительница бросала на неё внимательные взгляды, но замечания не делала. Однако после звонка попросила задержаться и, потрогав девочке лоб, сказала:
– У тебя температура. Пойдём, я отведу тебя к папе.
– Роза Сергеевна, мне сейчас никак нельзя болеть, у меня столько дел много намечается. Вы отпустите меня домой, пожалуйста, а к завтрашнему дню я, может, выздоровею, – жалобно попросила Галя.
– Но я не могу отпустить тебя одну. Да и папу надо в известность поставить.
– Не надо, если я быстро поправлюсь, то он, может, и не узнает ничего.
– Что он не узнает? Что ты заболела?
Галя заплакала. Роза Сергеевна тяжело вздохнула.
– Хорошо, Галя. Василиса проводит тебя домой и побудет с тобой, пока папа с работы не придёт. Василиса, если ей станет хуже, позвони маме, хорошо?
– Хорошо, Роза Сергеевна, – согласилась Василиса.
Она подумала, что Галя на самом деле не болеет, просто ей надо время для поиска клада, вот она и придумала болезнь. Однако подруга была вялой, и ни про какой клад не говорила.
– Галка, ты что, правда заболела? – забеспокоилась Василиса.
– Правда, – обречённо вздохнула Галя.
– А как же клад? – воскликнула Василиса.
– Он ждал, пока его откопают больше тридцати лет, три дня тем более подождёт, – тихо ответила Галя.
Дома никого не было. Галя забралась под одеяло и попыталась заснуть, но не смогла. Примерно через час пришёл папа. Он отправил домой Василису, а сам сел к Гале на кровать. Ничего не говоря, потрогал ей лоб. Галя заплакала.
– Папа, прости меня, пожалуйста, – сквозь слезы проговорила она.
– За что я должен тебя простить? – поинтересовался Дмитрий Юрьевич.
– Я нечаянно заболела. И лягушку я не подбрасывала Ленке, она сама от меня ускакала. Ты меня теперь не возьмёшь к дяде Володе? И как мы к нему поедем, если он здесь?
– Давай ты для начала поправишься, а потом уже будем решать, ехать нам к дяде Володе или нет, – улыбнулся Дмитрий Юрьевич. – Скоро тётя Зина приедет и посмотрит тебя.
Зинаида Васильевна приехала на больничной машине с красным крестом на боку. Осмотрев девочку, она нахмурилась и вывела Дмитрия Юрьевича из Галиной комнаты.
– Митя, она хрипит, надо антибиотики колоть, я заберу её в больницу.
– Это результаты вчерашнего купания, – недовольно пробурчал Дмитрий Юрьевич.
– Да ещё она у тебя после этого купания в одном платье бегала вместо того, чтобы сидеть дома и горячее молоко пить, – возмутилась Зинаида Васильевна. – Митя, тебе надо больше уделять ей внимания, тогда и уколы не придётся делать.
– Да как ещё за ней смотреть?! – с горечью проговорил Дмитрий Юрьевич. – Я прихожу из школы, она уже унеслась куда-то. Появится к шести, уроки сделает, и опять из дома. Да она у Северцевых времени больше проводит, чем дома!
– А ты никогда не думал – почему? – спросила Зинаида Васильевна.
– Я стараюсь держать её в ежовых рукавицах. Она спать ложится в девять часов, телевизор стараюсь ограничивать, уроки сам проверяю. Но не могу же я держать её дома всё время?! – оправдывался Дмитрий Юрьевич.
– А может, тебе стоит сменить рукавицы? Ведь одно дело, когда её ругаю я, или Роза Сергеевна в школе, и совсем другое – ты дома. Ты же ругаешь её за любую мелочь! Ладно, хватить разговаривать, собирай её, – приказала врач и вышла из комнаты.
Узнав, что подругу положили в больницу, Василиса расстроилась. Она сходила к бабе Уле и предупредила, что они не смогут вернуть открытки вовремя. Девочка не хотела, чтобы старушка расстраивалась и думала, что они их потеряли. Выслушав её, баба Уля заохала:
– Заболела, даже в больницу положили?! Бедняжка! Я тебе сейчас медку для неё передам, отнеси ей. При простуде мёд – лучшее лекарство. А за открытки не волнуйтесь, отдадите, когда сможете.
Василиса отнесла мёд бабе Любе, а сама побежала в больницу. Разумеется, она не собиралась бежать до самой больницы, а села в автобус и притаилась, чтобы кондукторша тётя Люда её не заметила и не потребовала купить билет. Тётя Люда её заметила, но требовать билет не стала. В больницу Василиса пробралась через чёрный ход. Она заглянула в палату, где лежала Галя и, убедившись, что кроме подруги там никого нет, подошла к ней.
– Галка, ты как? – шёпотом спросила она.
– Хорошо, – тихо ответила Галя.
– Я к бабе Уле сходила и предупредила, что мы открытки сегодня не принесём. Она тебе мёд передала, я его бабе Любе отдала. А клад никуда от нас не денется. Вот ты поправишься, и мы его обязательно найдём.
– Вась, ты забыла, что кроме нас его ищут мальчишки и этот дядька, который к Ульяне на постой просится, – напомнила Галя подруге.
– Они ничего не найдут, открытка с планом ведь у нас. А что ищет дядька, мы точно не знаем.
– Но мальчишки стали искать клад после того, как подслушали разговор этого дядьки с неким неизвестным нам стариком, – пояснила Галя. – Василиса, меня здесь продержат не меньше недели, а терять время мы не можем. Тебе придется одной искать.
– А где искать? – загорелись глаза Василисы.
– Пока не знаю. Нам надо думать и проверять разные версии.
– Это что, тыкать пальцем в небо, а вдруг куда-нибудь попадём? – улыбнулась Василиса.
– У меня сейчас голова болит, я ничего дельного придумать не могу. Знаешь что, ты думай и записывай свои мысли в тетрадку, и я буду записывать. А потом, когда я выздоровею, мы сверим наши записи и наметим план действий. Помнишь, баба Уля говорила, что ей показалось, что она видела того полицая, который её дочку застрелил? Уже после войны застрелил, а бабушка говорила, что он не местный. Что же он здесь делал? А вдруг этот полицай специально приехал, чтобы найти наш клад? – высказала свои предположения Галя.
– Но он тогда должен знать, где этот клад зарыт. Зачем ему планы какие-то? – не согласилась с ней подруга.
– А если он не знает, где клад зарыт, но знает, что он точно есть? Может, он подслушал кого-нибудь в своё время, как я мальчишек? – загорячилась Галя и сама не заметила, как повысила голос.
Дверь открылась и в палату вошла Зинаида Васильевна.
– Василиса? Уже пришла подругу проведать? Давно не виделись, успели соскучиться? – улыбнулась она.
– Мама, Галке скучно одной, я её развлекаю, – ответила Василиса.
– Ей сейчас не скучать надо, а спать. А вы мне всю больницу собираетесь разбудить. Давай, дочь, не будем ей мешать и пойдём домой.
– А как же Галя? Ты её одну оставишь? – удивилась Василиса.
– Почему же сразу одну? Здесь медсестра будет, дежурный врач, а если Гале, или ещё кому-нибудь потребуется моя помощь, меня позовут. Так что для беспокойства нет причин. Ты меня в коридоре подожди, а мы с Галочкой ещё немного побеседуем, – Зинаида Васильевна подтолкнула дочь к двери.
Когда Василиса вышла, она спросила:
– Как самочувствие, спасательница?
– Хорошо. Это я не подумав в воду прыгнула, ведь катер и так бы к ним подплыл и их подняли бы на борт.
– Да, но пока катер к ним подходил, они могли бы уйти под воду. Ты с кругом к ним первая успела, так что можешь считать, что ты их спасла.
– И саму спасать пришлось, ещё и заболела вдобавок. А с этих охламонов, как с гуся вода! Сегодня меня уже портфелем по спине лупили, – пожаловалась Галя.
– Тебе укол на ночь сделают, чтобы не капризничала, ты уже большая девочка, – она потрепала Галю по волосам.
– Не буду. Тётя Зина, а без уколов никак нельзя? – не надеясь на положительный ответ, тихо спросила Галя.
– Нет, Галочка, нельзя, – оправдала её ожидания Зинаида Васильевна.
– А я быстро поправлюсь?
– Я надеюсь, но это и от тебя зависит. Если будешь меня слушаться, то быстро поправишься, если не будешь – то болезнь может затянуться.
– Я буду слушаться, мне надо быстро поправиться. У нас неотложное дело, секретное. Так что вы мне самые болючие уколы делайте, только чтобы я быстрее выздровела, – горячо проговорила Галя.
– Ой, Галя, сдается мне, опять вы с Васькой авантюру затеяли, – покачала головой Зинаида Васильевна.
– Это не авантюра! Мы потом вам всё расскажем, – пообещала Галя. – Тётя Зина, а почему я маленькая не болела, а когда выросла, стала часто болеть? Это потому, что у меня теперь мамы нет? – на глазах у Гали появились слезы.
– Не плачь, Галочка. Мама тебя очень любила, но ведь и папа тоже любит, – попыталась успокоить девочку доктор.
– А вдруг папа меня разлюбит? Я ведь не его дочка, а мамина. А мамы больше нет, папа снова женится, и я ему буду совсем не нужна. Я знаю, так всегда бывает, – всхлипнула Галя.
– Кто же тебе такую дурь в голову вбил, глупышка?
– Мне не надо ничего вбивать, я сама догадалась и в книге читала. Даже не в одной книге, а в нескольких. Когда мужчина остается один с ребёнком и женится на другой женщине, та, как правило, не любит его ребёнка и старается от него избавиться. Только я папу всё равно люблю, и бабу Любу люблю. Дядя Володя женился на тёте Ларисе, и она полюбила Юрку. А если бы мой папа женился на тёте Але, она меня тоже полюбила бы. Но папа не хочет на ней жениться, а гуляет с разными мегерами злыми, которые не хотят меня любить и папу не любят. А если он женится на такой мегере, то меня в детский дом сдадут, – выдала Галя, чем немного шокировал доктора.
– Спи, Галочка. Папа тебя любит и никому не отдаст. Это я тебе обещаю. Ты болеешь, и поэтому тебе сейчас все в тёмном цвете кажется. Мне пора домой, а то Васька в коридоре исстрадалась вся. До завтра, – Зинаида Васильевна поправила девочке одеяло и вышла из палаты.
На душе у неё было тревожно. Второй раз Галя рассказывает ей о своих горестях, тревогах и печалях, и оба раза делала это только когда болела и у неё была высокая температура. Галя все свои переживания держала в себе и не делилась ими ни с кем, если только с Юркой. Но во время болезни она теряла контроль и говорила, то, что старалась скрыть раньше.
Медсестра сделала Гале укол, и девочка заснула.
Глава 5. Девочки решают действовать
Прошло десять дней, но Гале казалось, что в больнице она лежит не меньше месяца. Вот и учебный год подошёл к концу. Мысли о каникулах поднимали ей настроения. Свои годовые оценки она уже знала, Роза Сергеевна навестила её вчера. Тратить драгоценное время на лежание в больнице Гале не хотелось, но и выписывать её Зинаида Васильевна тоже не хотела, и никакие слёзы на неё не действовали.
– Вот что, Василиса, если мы так и будем бездействовать, то ничего не найдём. Нас опередят или мальчишки, или Загорулько и его компания, – сказала Галя Василисе, когда та пришла ее проведать.
– А что ты предлагаешь?
– Я предлагаю действовать. Во-первых, нам надо отдать Ульяне открытки, во-вторых – разузнать про этого Загорулько, кто он такой и откуда у нас появился, в-третьих – узнать, с кем он говорил о кладе. И вообще, надо узнать, кто же ищет клад: мы, мальчишки, компания Загорулько. А вдруг есть ещё кто-то?
– И как ты собираешься все это узнавать? Ты же в больнице, а я одна боюсь. Я даже одна сейчас боюсь к Ульяне ходить, там этот Загорулько живет. Я его однажды на тропинке встретила, так он так на меня посмотрел, что у меня мороз по коже пробежал. И мне показалось, что он заметил, что я за ним слежу, – доложила Василиса.
– По одному ничего делать не будем. Завтра отнесем открытки бабушке Ульяне и расспросим её о Загорулько. Она, наверное, про него что-нибудь узнала. Бабушки – они такие, всегда знают обо всех больше, чем надо, – серьезно рассуждала Галя.
– Тебя что, завтра выписывают? – удивилась Василиса.
– Нет, тетя Зина сказала, что мне еще несколько дней придется проваляться в больнице. Но врачи после обеда уходят домой, кроме дежурного. У медсестры и без меня много хлопот, если самой про себя не напомнить, то она и не заметит, что меня нет. Уколы мне больше не делают, таблетки я заранее заберу и смоюсь. А вечером вернусь, если спросят, где была, скажу, в парке гуляла.
– А если поймают? – испуганно спросила Василиса.
– И что? Поругают и всё. Двойку по поведению не поставят, – беспечно махнула рукой Галя. – И так, завтра в пять идём к Ульяне. А за Загорулько будем следить, когда меня выпишут.
– Утром он на работу уезжает, на стройку. Обратно приезжает на рабочем автобусе только после шести, заходит в магазин и приходит к бабке к семи вечера, – ввела в курс дела подругу Василиса.
– Вот и хорошо, будем следить после его работы. Я всё же надеюсь, что меня скоро выпишут, а если не выпишут, то сама уйду. Никто не имеет права держать здорового человека в больнице, особенно если у этого человека начались каникулы.
– Галка, моя мама бывает ещё строже, чем твой папа. Ты её лучше не серди, иначе она тебя запрет на ключ и ты вообще не сможешь на улицу выйти. И меня к тебе пускать не будет. Я однажды больная в кино сбежала, думала, никто не узнает, а Женька меня заложила. Что началось! Твой телевизор мелочью кажется, без него раньше люди жили, и ничего, – серьезно предупредила Василиса.
– А что она тебе сделала? – поинтересовалась Галя.
– Мне часа два читали нотации…
– Нотации мне папа каждый день читает, – прервала подругу Галя.
– Да, но потом мама сказала, что я её не уважаю ни как маму, ни как врача и объявила бойкот. Перестала со мной разговаривать. Чтобы я не сделала, она молчит, как будто я пустое место.
– Но ведь ты же болела! Как же она тебя лечила?
– Никак, она вызвала врача из поликлиники, Елена Александровна приходила, написала на бумажке, как мне лечиться. А мама даже не следила, все ли таблетки я пью. Знаешь, как обидно было? Я болею, а никто меня не жалеет, – рассказала Василиса.
– И как вы помирились?
– Я просила прощения. И поклялась, что больше никогда не буду так делать. Мама прочитала мне еще раз нотацию, а потом простила. Галя, ты не серди её, – попросила Василиса подругу.
– Ладно, мы будем осторожны, а там видно будет. Скоро Юрка приедет…
– Да не скоро ещё, не раньше десятого июня. Я слышала, как мой папка разговаривал с твоим. Дело в том, что дядя Володя в командировке, а у них ребёнок маленький, привезти Юрку некому, да и помочь дома надо, он, якобы, за старшего остался.
– Тимке недавно год исполнился, а я даже не поздравила из-за этой болезни. А Юрку дядя Володя мог бы и привезти, – недовольно пробурчала Галя. – Знаешь что? А я ему позвоню и всё расскажу про клад, и он сам выпросится к нам.
Подружки еще немного поговорили о своих делах, и Василиса ушла, уступив место Дмитрию Юрьевичу. Ему Галя тоже пожаловалась, что её не выписывают из больницы, хотя она уже абсолютно здорова.
– Так и лето пройдет! – возмущалась она.
– Галя, лето еще даже не началось, – засмеялся Дмитрий Юрьевич, – сегодня еще только двадцатое мая!
– Всё равно хочу домой. Больше никогда не буду болеть.
– Ты бурчишь как маленькая девочка, – недовольно сказал Дмитрий Юрьевич. – Доктор знает, когда тебя выписать.
– Я не маленькая! И мне уже не делают уколы, а таблетки я могу и дома пить. Папа, попроси тетю Зину выписать меня, а то Юрка приедет, а я в больнице, – упрашивала Галя.
– Хорошо, Галя, когда Юра приедет, я попрошу тебя выписать, – улыбнулся Дмитрий Юрьевич.
Следующий день выдался дождливым. Галя недовольно посматривала в окно и хмурилась. У неё не было с собой тёплой одежды, только один халатик да тапки. Догадается ли Василиса принести ей куртку? Откладывать поход к бабке Ульяне Галя не хотела. К обеду дождь перестал, и даже выглянуло солнышко, но было всё равно прохладно. Принести куртку Василиса не догадалась, и Галя пошла к медсестре просить свою одежду.
– Лидия Алексеевна, дайте мне, пожалуйста, мою куртку.
– Зачем? – удивилась медсестра.
– Зинаида Васильевна разрешила мне в садике гулять, а сегодня прохладно, – сказала Галя заранее заготовленное объяснение.
– Что-то мне она про тебя ничего не говорила, – проявила бдительность Лидия Алексеевна.
– Так ведь тепло было, я в халате гуляла. Я же уже себя хорошо чувствую, а в палате скучно.
– Хорошо, но только потом вернёшь, – уступила медсестра. – И долго не гуляй, сегодня ветер холодный.
Получив одежду, Галя повеселела. Она быстро накинула куртку поверх халатика и выбежала на улицу, где её поджидала Василиса.
Глава 6. Девочки спасают бабу Улю
Дом бабы Ули встретил их тёмными зашторенными окнами и закрытой дверью. Девочки удивились. Раньше бабушка не задергивала шторы, они у неё только для красоты висели. Подруги подошли к дому и попытались хоть что-то рассмотреть в небольшую щель, но ничего не увидели. Вдруг им показалось, что в доме кто-то ходит.
– Кто там может ходить? Не привидение же. Сама баба Уля и ходит, – пробурчала Василиса.
– Почему тогда она дверь закрыла? Раньше никогда не закрывала, когда дома была, – не согласилась с ней Галя. – Нет, Василиса, там чужой!
– Может, это Загорулько? – предположила Василиса.
– А ему зачем закрываться? Он же у бабушки живёт, – снова не согласилась Галя с подругой.
– Так давай постучим в дверь и узнаем, кто там ходит, – сказала Василиса. – У нас времени мало, а мы тут шепчемся…
Договорить она не успела, в доме скрипнула дверь. Галя схватила Василису за руку, девочки юркнули под куст смородины и затаили дыхание. Из дома вышел мужчина. Одет он был в черный рабочий костюм, на ногах черно-белые полукеды. Такие продавались в магазине промышленных товаров. На голове кепка с большим козырьком, который скрывал его лицо. Мужчина остановился на крыльце, прислушался и огляделся. Потом закрыл дверь на замок, ключ положил к себе в карман, и быстро скрылся в кустах за огородом. Девочки посидели в своём укрытии ещё минут пять, потом осторожно вылезли из-под куста.
– Кто это такой и что он делал в доме у бабы Ули? – недоумевала Василиса. – И зачем он ключ с собой взял?
– Как будто не понимаешь, чтобы никто в дом не вошёл. А в доме он, наверное, открытки искал, а чтобы его никто случайно не поймал, изнутри закрылся, – высказала свои предположения Галя.
– А уходя чего дом закрыл? Да ещё и ключ забрал! Придёт бабушка, как она в домой попадёт? А вдруг она в доме? – испуганно спросила Василиса.
– Надо посмотреть на заднем дворе, может, там дверь открыта? – предложила Галя.
Подружки обошли дом. Во дворе было непривычно тихо. Даже курей видно не было. Рядом с будкой лежал белый лохматый пес Буян. Галя подошла к нему и погладила по свалявшейся шерсти. Пес тихо заскулил и лизнул её руку. По густой свалявшейся шерсти на землю стекала кровь. Гале стало жалко пса, и она заплакала. Василиса поднялась на крыльцо и подёргала дверь.
– Галка, дверь закрыта, – сообщила она.
Галя встала и подошла к подруге.
– Васька, он Буяна ранил. А вдруг он и бабу Улю тоже? Надо в дом попасть, может, ей помощь нужна? Я пролезу в окно и посмотрю, что там.
– Все окна закрыты, я уже проверила, – доложила Василиса обречённым голосом и шмыгнула носом.
– И на веранде? – спросила Галя.
– Оно же маленькое, для кошки, ты в него не пролезешь.
– Я тоже маленькая, пролезу.
И действительно, в окно она пролезла, не такое уж оно и маленькое оказалось. На первый взгляд ничего необычного в доме не было. Галя не торопясь проверила всё в сенях, потом минуя кухню, зашла в комнату. На большой кровати спала баба Уля. Галя хотела разбудить её, но передумала. Она подошла к Красному уголку и с минуту смотрела на икону. Потом подставила табуретку и заглянула за икону. Свёрток, завёрнутый в белую ткань, был на месте. Галя зашла в кухню. От печки шло тепло, и было видно, что дрова еще не прогорели. По всей видимости, перед тем, как уснуть, старушка затопила печь, только забыла открыть заслонку. Девочка протянула руку и открыла ее. От дров, лежащих за печкой, шел дымок и неприятный запах. Запах был знакомый, но вспомнить его Галя не смогла. Она заглянула за печку и увидела, что на дровах тлеют несколько угольков. Она взяла ковшик, зачерпнула воды и вылила на угли. Однако дымок поднимался и с другой стороны. Галя поняла, что с минуту на минуту дом вспыхнет ярким пламенем, и никакой водой его не зальёшь. Она почувствовала, как у неё заломило виски. Девочка подошла к бабе Уле и стала трясти её за плечо. Бабушка не просыпалась. Тогда Галя выбежала в сени, плотно закрыла за собой дверь и только тогда открыла дверь во двор. Василиса подбежала к ней.
– Что там? Почему ты так долго?
– Зови на помощь. Сейчас начнётся пожар, Ульяна спит и не просыпается. А я, кажется, угорела. У неё труба была закрыта, а печка еще не прогорела, – быстро проговорила Галя и села на траву.
Василиса бросилась по тропинке к своему дому. Она бежала так быстро, как ещё никогда не бегала. Препятствие на своем пути в виде мужчины, она заметила не сразу и со всего маха врезалась ему в живот.
– Ой! Ты что несёшься, как на пожар! – воскликнул он.
Василиса секунду непонимающе смотрела на него, а потом заголосила:
– Дяденька, скорее! Там сейчас дом загорится! Бабка Уля спит и не просыпается, а Галка угорела!
Мужчина отставил Василису в сторону и бросился к дому бабу Ули. К нему присоединились ещё двое мужчин. У дома на траве сидела Галя и по её лицу текли слёзы. Один из мужчин хотел разбить окно, но Галя закричала:
– Стойте, нельзя! Если вы разобьёте окно, то вспыхнет пламя. Там во дворе есть дверь, я покажу вам.
Она встала и, шатаясь, направилась во двор, мужчины последовали за ней. Что было дальше, Галя помнила плохо. Перед её глазами просто мелькали какие-то люди, её тормошили, а у неё очень болела голова. Потом её посадили в машину и увезли в больницу. Из приёмного покоя, как только она осталась одна, Галя убежала. Она пробралась в детское отделение, юркнула в свою палату и забралась под одеяло. На данный момент её беспокоило, что об её отлучке не узнает тётя Зина.
Зинаида Васильевна посмотрела на часы и засобиралась домой. Она зашла к медсестре, чтобы предупредить о своем уходе.
– Послушай, Зинаида Васильевна, я сегодня выдала одежду Гале, она говорит, что ты разрешила ей гулять в саду.
– Да? – удивилась Зинаида Васильевна, – она ко мне даже не подходила с такой просьбой. Но, знаешь, если её потянуло на подвиги, значит, действительно дело на поправку идёт. Сейчас зайду к ней, проверю, как она.
Зинаида Васильевна улыбнулась и пошла к Гале в палату. Увидев девочку, доктор на секунду растерялась. Лицо Гали было одного цвета с наволочкой, глаза закрыты.
– Галя, что случилось? – бросилась к ней Зинаида Васильевна.
Девочка открыла глаза и страдальчески посмотрела на доктора.
– Тётя Зина, я угорела, – тихо проговорила она и по её щекам потекли слёзы.
Зинаида Васильевна поняла, что сегодня она попадёт домой ещё не скоро. Галя слышала, как к ней хотел прорваться какой-то мужчина, но Зинаида Васильевна его не пустила, сказав, что утро вечера мудрее. Завтра девочка придёт в себя и ответит на всё его вопросы. Потом постучали в окно, и Галя увидела Василису. Но влезть в окно подруга не успела, была поймана и получила от матери ощутимый шлепок по мягкому месту.
Утро следующего дня выдалось солнечным, но ветреным. Галю разбудил солнечный зайчик, который прыгал по её лицу. Открыв глаза, она увидела Василису. Подруга подавала ей какие-то знаки. Пришлось встать и подойти к окну. Василиса приложила тетрадный листок в клеточку к окну, где крупно было написано: «Меня расспрашивали о случившемся. Я сказала, что мы относили открытки Ульяне, которые взяли, чтобы написать письмо родителям погибшего солдата. На открытках была нарисована природа, какая – не помню. Открытки остались у тебя. Куда ты их дела, я не знаю. Про клад ничего не говорила. Про того мужика, который вышел от Ульяны, тоже ничего не сказала, сказала, что его не знаю, и рассмотреть не успела».
Галя прочитала и кивнула головой в знак того, что она всё поняла. Василиса исчезла. Едва девочка легла в кровать, как в палату вошла Зинаида Васильевна. Галя виновато посмотрела на неё. Доктор улыбнулась.
– Только не говори мне, что ты раскаиваешься в своём вчерашнем поступке, я тебе всё равно не поверю. Как ты себя чувствуешь, горе моё?
– Хорошо, – тихо ответила Галя.
– У тебя всегда хорошо. Хотела выписать тебя, но теперь придётся на несколько дней задержаться.
– Почему? Я уже хорошо себя чувствую! Мне тут надоело, здоровых людей держать в больнице нельзя! – Галя ещё что-то говорила, потом немного плакала. Наконец, доктору надоело её слушать.
– Всё, Галя, перестань канючить, – повысила голос Зинаида Васильевна. – Можешь считать это расплатой за вчерашнюю отлучку. Если бы вы не спасли бабу Улю, я наказала бы тебя более строго. Так что лежи и набирайся сил для новых подвигов.
Зинаида Васильевна усмехнулась и вышла из палаты. И сразу же в палату зашёл мужчина, которого Галя не знала, но видела на катере с дядей Володей.
– Здравствуй, Галя. Меня зовут Максим Николаевич. Я работаю в …
– Я знаю, вы тайно приехали с дядей Володей. Скажите, а кого вы ловите? – перебила она его.
– Галя, давай я буду тебе задавать вопросы, а ты на них отвечать.
– Так я и так знаю, о чем вы меня спрашивать будете. Могу и без ваших вопросов всё рассказать, – и Галя пересказала, что было написано на листке Василисы.
– И куда же делись открытки? – спросил Максим Николаевич.
– Сгорели, – вдруг выпалила Галя и даже сама испугалась своих слов.
– Как сгорели? – растерялся мужчина.
– Синим пламенем! Я даже глазом не успела моргнуть, а от них осталась только кучка пепла. В печке бабы Ули сгорели. Они у меня нечаянно туда упали, – Галя смотрела на мужчину такими ясными честными глазами, что тот только вздохнул. Обладательница таких глаз, по его мнению, врать не могла.
– Почему вы решили проникнуть в дом, если он был закрыт? – задал следующий вопрос Максим Николаевич.
– Потому что из дома вышел незнакомый нам дядя. Он закрыл дверь на замок, а ключ к себе в карман положил. А баба Уля никогда дом не закрывала на замок. Она палочку воткнет и сразу видно, что её дома нет. А на замок закрывает, только если надолго и далеко куда-то уезжает. Но ключ всё равно с собой не берёт, потому что боится его потерять. Она его за шифер кладёт.
Потом Максим Николаевич интересовался, что было изображено на открытках. Разумеется, Галя сказала только то, что и Василиса.
