Галина Гончарова
Ветер и крылья. Перекрестки
Глава 3
Адриенна
Адриенна преотлично понимала, что именно происходит сейчас в соседней комнате.
Убийство.
Расчетливое и хладнокровное, циничное и жестокое. И таких эпитетов можно найти еще прорву. Что она должна делать?
Бежать и орать, причем бежать быстро, а орать громко. Чтобы кто-то услышал, обратил внимание, предотвратил этот… кошмар?
А вот не бежалось.
И не оралось.
С того момента, как Адриенна взглянула в карие глаза Мии, она и не собиралась никуда бежать. Зачем?
У нее глаза, как у Лоренцо. Один в один. И другой мысли у Адриенны не было.
Ясные, чистые… больше всего они похожи на лесной ручей. Вот когда на песчаное дно падают осенние листья, золотистые, коричневые, алые, и все это перемешивается, и сверху бежит вода…
У Лоренцо были именно такие глаза.
И у Мии.
Именно поэтому Адриенна сразу поверила девушке. И про подвеску она знала, и про все остальное – как? Только от Лоренцо.
Адриенна понимала, что это неправильно, что так нельзя, что падре Санто кондрашка хватила бы, узнай он о происходящем, что отец упал бы в обморок…
И ничего не могла с собой поделать. И не хотела. А зачем?
На душе было так хорошо и спокойно, словно… она даже сравнения подобрать не могла. Наверное, именно так уютно бывает только детям на руках у матери. Ладно… для Адриенны – на руках у кормилицы, в самом раннем детстве.
О том, что ей могут причинить какой-то вред, Адриенна и вовсе не думала.
Мия просто не могла этого сделать.
Вот никак не могла. А что – есть сомнения?
У нее не было. Ни единого. Это Мия Феретти, она своя, она хорошая… она убийца?
Ну… справедливости ради, а если бы Леонардо ее сейчас… это? Он бы смог, справился. Сил у парня хватало, а ей – много ли надо? Один хороший удар… это просто он не успел.
А так бы…
Считай – все.
Жизнь кончена. Король никогда не простил бы.
А если бы еще и ребенок? От Манчини?! Адриенну даже затошнило от такой перспективы. Понятно, что малыш ни в чем не виноват. Но какая судьба его ждала бы?
Нет-нет, за то, что Леонардо собирался сделать, Адриенна его сама бы убила. С огромным удовольствием! А эданна Фабиана…
Будем считать – побочно получилось. И тоже не слишком-то жалко.
Адриенна вспомнила, как эданна жила в СибЛевране, как она там всех извела, как разговаривала с ней… детство? И пусть! А все равно пожалеть ее не получается!
Детьми эданны занималась и занимается их бабушка, а Фабиана что делает? Устраивает личную жизнь? Вот и прекрасно. То есть домашним тоже будет без нее лучше… наверное.
Жалко, но не особенно. Так Адриенне было бы жалко любого постороннего человека. Вообще любого. И она коротала время, перебирая нитки. И ни о чем не думала.
Что будет – то и будет.
Когда к ней поскреблась Мия, Адриенна только обрадовалась.
– Всё?
– Да.
– Идем…
И девушки выскользнули в коридор.
* * *
В своих покоях Адриенна упала на кровать – и кивнула Мие:
– Располагайся.
– Благодарствую, дана, – чопорно ответила Мия, и опустилась в кресло с такой грацией, что Адриенна поверила ей еще больше. Действительно дана.
– Все… готово?
– Да. Тебе завтра лучше поспать подольше, пусть их найдет кто-то другой. И вся суматоха пройдет без тебя.
– Хорошо. А в остальном?
– А что такого? У тебя разболелась голова, ты спала, ты ничего не знаешь. А потом – ой, какой ужас. Кошмар-кошмар, я такого от эданны не ожидала.
– Хорошо, – согласилась Адриенна. – Мия, как там дела у Лоренцо?
Мия ждала этого вопроса. И мгновенно помрачнела, словно солнышко за тучами скрылось. Но ответила честно:
– Адриенна, я не знаю.
– Почему?
– Потому что весной Лоренцо смыло в море. Он плыл на корабле на Девальс, начался шторм, и…
– И?
– Его не нашли. И тела тоже.
Адриенна коснулась крестика. Почему-то новость ее не оглушила. Вообще не тронула, может, потому, что она помнила…
Она преотлично помнила свое состояние. И болезнь. И… Лоренцо!
– Он жив. Я уверена. Мия, когда это примерно было?
Мия задумалась.
– Может быть, конец марта, начало апреля…
Адриенна потерла кончик носа. Подумала, что Мия сочтет ее сумасшедшей, но… если о таком промолчать, то вообще себя человеком считать не будешь.
Так, дрянь мелкая…
И словно в воду шагнула.
– Мия, мне в это время снился сон. Страшный… я тонула в ледяной воде, вокруг был шторм. И я видела Лоренцо… он держался за какую-то деревяшку, и я держалась вместе с ним.
Карие глаза Мии вспыхнули радостью.
– Я знала! Я верила!
– Последнее, что я помню, – его вытаскивают из воды. И все…
Мия резко выдохнула.
– Но почему, почему Лоренцо не дает о себе знать?!
Адриенна развела руками. Да почему угодно! Причин могут быть сотни, тысячи…
– Я не знаю, – тихо сказала она. – Но чувствую, он не болен, не в опасности…
Может, Мия и не поверила бы. Но она – метаморф. Почему Адриенна, в присутствии которой ей тепло и уютно, не может ощущать состояние ее брата?
– Ладно, – вздохнула она. – Обстоятельства бывают самые разные. Да и письмо могло не дойти. В брата я верю, он обязательно выживет и вернется.
Адриенна кивнула.
– Он сможет.
Девушки переглянулись.
– Ты будешь его ждать? – прямо спросила Мия.
Адриенна опустила глаза.
– Я помолвлена. Прости, я не могу сказать с кем, и разорвать помолвку у меня не получится. Но любить Лоренцо я буду всегда… наверное, до самой смерти.
– Я знаю, что он тебя любит. Он так говорил мне. А ты его – почему?
Мия спрашивала немного неуверенно, но какой у нее был выбор?
Да никакого! Или здесь и сейчас они будут разговаривать откровенно, или все полетит в тартарары. Времени у них – час, может, два, потом Мие надо уходить. А в письмах всего не напишешь. Да и трети необходимого не напишешь… они обе это понимали.
Адриенна развела руками.
– Я… я не знаю. Первый раз я на него даже внимания не обратила. Я его почти не помню… в тот год. А в прошлом году он стал другим. Совсем другим…
Мия медленно кивнула.
Да.
Лоренцо позапрошлого и прошлого годов – это два разных Лоренцо. Кровь в нем проснулась, кровь! Та самая, древняя, метаморфов!
А вот что за кровь в Адриенне СибЛевран? Мия не знала, но рядом с ней чувствовала себя… да, как с девочками.
Адриенну хотелось оберегать, защищать, не давать в обиду. В крайнем случае – уничтожить ее обидчика. Жестоко и медленно. Кажется, то же самое чувствовал и Лоренцо?
– Я знаю, что на вас напали…
– Он защищал меня, – просто ответила Адриенна. – Но это не потому… я просто не знаю. Возникло ощущение, что это мой мужчина, меня к нему потянуло – и этим все сказано. Он может быть на другом конце земли, он может жениться на ком угодно… Мия, я буду счастлива уже тем, что он – есть! Пусть он будет! Пусть у него все будет хорошо!
И столько страсти было в этих простых словах, столько горечи…
Мия невольно качнула головой.
– Ты все равно выйдешь замуж?
Адриенна прикусила губу.
А вот как тут рассказать про все? Про Моргану, Сибеллинов, проклятие… если только намеком.
– Мои предки оставили эту помолвку… это долг. И его надо отдать. Любой ценой.
Мия хмыкнула.
Она кое-что скрывала. Она видела, что Адриенна тоже что-то скрывает. Но…
Она не выкладывает все свои тайны. Почему кто-то должен ей так доверять?
Может, потом?
И Мия решилась.
– Адриенна, если я попробую напроситься с дядей? На предзимнюю ярмарку?
– Я буду рада.
– И напишу тебе? В СибЛевран?
– Я знаю, что ньор Паскуале переписывается с некоторыми трактирщиками. Может быть, кто-то из них…
Мия решительно кивнула.
– Хорошо. Я поговорю с ним и узнаю точнее. И буду писать, и приезжать… Адриенна, я понимаю, мы странно встретились…
Адриенна тряхнула головой.
– Лоренцо спас мне жизнь. Ты спасла мне жизнь… Просто есть вещи, о которых я не имею права говорить… – И, видя, как потупилась Мия, кивнула. – Ты тоже, верно?
– Верно. В моей жизни есть то, о чем я даже Лоренцо сказать не смогу.
Да, наверное, сложно сказать брату, что ты убиваешь людей. А каково сказать отцу, что ты проклята уже потому, что родилась?
Адриенна кивнула.
– Я… я буду рада.
Мия смотрела в синие глаза. И понимала – она тоже будет рада.
Что-то связывает их с Адриенной. Она пока не понимает, что именно, но…
Адриенна единственная, кто верит в возвращение Лоренцо.
Единственная, кто сказал, что брат жив.
Только ради того, чтобы это услышать, Мия готова была… да на что угодно! Лоренцо жив, жив, ЖИВ!!!
Она это подозревала, а теперь точно знает.
Они с Адриенной еще поговорят об этом. И не только об этом. Но потом, все потом…
А сейчас…
Мия гибко поднялась с кровати.
– Мне пора уходить.
– Риен. Близкие называют меня – Риен. Я буду рада, если ты тоже… – чуточку смутилась Адриенна.
– А я – Мия. Так и зови, – улыбнулась в ответ девушка.
– Хорошо… Мия.
– Я пойду, Риен. Обещаю, я напишу, я приеду… я постараюсь приехать. Если меня отпустят.
Адриенна тряхнула головой.
– Я буду ждать, Мия.
– До встречи, Риен.
И вышла.
Была – и нет. И только вторая вмятина на кровати напоминает о ее присутствии. Адриенна тряхнула головой.
Как это странно!
Вчера, в это же время, она ни о чем не подозревала, а сегодня – сегодня у нее есть новости об Энцо. И Мия.
Мия – кто?
Подруга? Нет, это не дружба. Сестра? Тоже нет… они не родственники.
Но кто для нее Мия?
Адриенна не знала ответа. Или… догадывалась?
В любом случае и Мии, и Лоренцо она бы доверила прикрывать свою спину. Или просто – доверилась бы?
Нет ответа…
Мия
– Дядя, все готово!
Джакомо совершенно не удивился и не испугался, когда в ночь-полночь обнаружил в своей комнате племянницу. Подумаешь, новости!
Даже то, что она влезла через окно, его не смутило.
Не выстрелил ведь? Уже отлично!
А мог бы, маленький арбалет со взведенной тетивой так и лежал на полу рядом с его кроватью. Только навести на цель осталось.
– Все – что?
– В Маньи завтра будет большое горе. Эданна Фабиана в припадке ревности убила любовника, а потом повесилась.
Джакомо горестно вздохнул и перекрестился.
– Упокой Господь ее грешную душу.
– Полагаю, – хихикнула Мия, – заказчица будет довольна?
– Безусловно. Оплату мы уже получили, можем уезжать.
Мия опустила глаза.
– Дядя, мне надо вам признаться…
– Что случилось, Мия? – насторожился Джакомо.
К тому, что эданна Фабиана убила любовника, он отнесся вполне лояльно. Если Мие изволится, пусть хоть весь Маньи перебьет. Все равно уже оплата получена. А вот что она еще могла такого страшного сделать?
Убивать заказчика точно нельзя. И попадаться кому-то постороннему на глаза нежелательно бы…
– Я встретила в Маньи Адриенну СибЛевран.
К чести Джакомо, сообразил он достаточно быстро.
– СибЛевран… погоди! Это та самая? Любовь Лоренцо?
– Да.
– И откуда она там взялась?
– Оказалась родственницей того самого жениха, – потупилась Мия, как добропорядочная девочка, которая впервые в жизни украла конфеты из буфета.
Джакомо только плечами пожал.
Мир тесен, могло быть и такое. Ничего страшного.
– Дядя, она мне понравилась.
И тоже ничего удивительного. Бывает… иногда даже невестки свекровям нравятся! Вот ведь какие чудеса случаются!
– Я бы хотела съездить с дядей Паскуале на предзимнюю ярмарку. Получше познакомиться с даной СибЛевран.
– Да?
– У нее на шее крестик, который ей подарил Лоренцо, – тихо сказала Мия. – она его не сняла. И в руках вертит… это что-то для нее дорогое.
Джакомо замолчал.
Лоренцо Феретти… да, больная тема. Они все, от Фредо до малышки Кати, понимали – Мия не верит в смерть брата. Наверное, только она одна в нее и не верит!
Любит, ждет, надеется…
И увидеть другого человека, который так же любит, ждет и верит, для нее важно. Так что…
– Я поговорю с Паскуале, – решил мужчина. – Если ты захочешь, конечно, съезди.
– Спасибо, дядя! Я вас обожаю!
Мия спрыгнула с подоконника и поцеловала Джакомо в щеку.
– Вот и прекрасно, – проворчал мужчина. – А на обратном пути предлагаю заехать в Феретти, проверить, что там и как.
Мия кивнула и отправилась в свою комнату.
Там лежали ее вещи, там можно было стереть кровь, переодеться…
Завтра они с дядей уедут.
Хоть бы у Адриенны все обошлось…
Мия привычными движениями смывала кровь, причесывала волосы – и думала, думала об Адриенне СибЛевран.
Мие надо уезжать.
Адриенна остается без защиты.
Но почему Мие это так не нравится? Почему?!
Лоренцо
– Лежишь?
– Чем могу быть полезен, Зеки-фрай?
Лоренцо мигом оказался на ногах, еще и поклонился…
Устал он сегодня, конечно, как собака. Сегодня был бой, ему бы сейчас отлеживаться и отсыпаться, но почему-то не получается…
Другим гладиаторам проще, наверное…
После боя им выдается вино, которое они в обычные дни не получают.
После боя приглашают несколько проституток…
Только вот Лоренцо это не нужно. Даже и не интересно, и не нравится… есть в этом нечто гадкое. Вот и приходится после боя просто лежать у себя.
Он знает, гладиаторы его не слишком любят, считают выскочкой, могут подстроить пакость…
Наплевать!
У Лоренцо Феретти есть цель – свобода. И он собирается к ней идти.
Зеки-фрай оглядел гладиатора даже с улыбкой. Он не прогадал, это уж точно. А сейчас станет ясно и кое-что еще…
– Лоренцо, сегодня ты едешь со мной.
– Зеки-фрай?
– Я не обязан объяснять тебе свои поступки, но тут многое зависит и от тебя. Я знаю, в ваших землях женщины более свободны…
– Да, Зеки-фрай.
– Ты помнишь сегодняшний бой?
– Да, Зеки-фрай.
– Ты смотрел на трибуны?
– Нет, Зеки-фрай.
Действительно, когда бы и зачем гладиатору на них смотреть? Дело Энцо – оценить противника, а потом показать собравшимся красивый бой. И самому при этом не пострадать.
Пока везло – у него были только синяки, ссадины… так, пара порезов, которые лекарь зашил, и они зажили буквально за десять – двенадцать дней. Хотя в климате Ваффы часто начинали гноиться даже маленькие царапины.
– Сегодня там была Бема-фрайя.
– Бема-фрайя?
– Жена богатого человека, очень влиятельная в Ваффе женщина.
– Простите, Зеки-фрай, – искренне удивился Энцо. – Женщина? Влиятельная?
В Ваффе?
Вы же варвары, дикари, вы женщин укутываете с ног до головы, никакой воли им не даете, тем паче – власти… и вдруг речь о влиянии?
Невероятно!
Зеки-фрай поморщился.
– Ты не так давно живешь в Арайе и не знаешь многого. Твой мир ограничен нашей школой. Мы уважаем наших женщин и оберегаем их…
Энцо внимательно слушал.
Бема-фрайя оказалась женой богатого купца.
Корабли, торговля… это понятно. А вот любовь и ласка? С ними как?
Оказалось – плохо.
Купец своей жене внимания уделять не может, вот она и ищет его на стороне. В частности, у нее есть договор с Зеки-фраем. Она ходит на представления, не на все, но на многие, ну и…
У нее случаются любовники из гладиаторов.
Обычно это делается проще.
Гладиатора везут с завязанными глазами, Бема-фрайя наслаждается им, а потом отпускает восвояси. Но Лоренцо не глуп. И Зеки-фрай решил поговорить с ним.
Если Бема-фрайя будет довольна, то и школе будет хорошо. И Зеки-фраю тоже… и Лоренцо.
Но для этого нужно делать все, что пожелает Бема-фрайя. Вот увидела она юношу на арене – и захотела! И щедро платит…
Энцо прикусил губу.
Да, шлюхой он еще не был.
С другой стороны…
Он – раб. И его все равно заставят. А вот согласившись добровольно, он может кое-что получить для себя. Пусть небольшие преференции, но к чему ими пренебрегать?
Но надо поломаться.
– Зеки-фрай, она… очень страшная?
– Она женщина в возрасте, – чуточку неохотно ответил распорядитель. – Если ты сомневаешься в себе… есть зелье. Но я не хотел бы его тебе давать.
Энцо кивнул. Ему бы тоже не хотелось…
– Я… попробую.
О том, что хотелось бы получить ему, Лоренцо пока говорить не стал.
К чему?
Зеки-фрай умен и понимает, что перед носом осла надо и морковку вешать, а не только скотинку кнутом охаживать.
* * *
Завязанных глаз Лоренцо все же не избежал.
Его везли в паланкине, потом вели по двору – он чувствовал прохладу, – потом вели по дому…
Потом он почувствовал сильный аромат благовоний.
А потом ощутил, что остался один. Стоять посреди комнаты.
Впрочем, ненадолго.
Послышались тихие шаги. К Лоренцо Феретти приближался человек. Женщина, судя по аромату благовоний.
Шаг, другой…
Энцо чуточку напрягся.
Нервировала собственная… нет, не беспомощность.
У него не связаны руки, он может в любой момент снять повязку. Но Зеки-фрай простыми словами объяснил, что дама должна быть довольна.
Ну что ж…
Если ей хочется поиграть? Почему бы нет?
Энцо понимал, что любит другую, что это в какой-то мере предательство, что…
Адриенна никогда об этом не узнает. А ему надо выжить и вернуться. И если для этого придется воспользоваться какой-то местной бабой… что ж!
Пусть так и будет!
– Какой красивый мальчик, – голос был мягким, томным, интонации мурлыкающими.
Энцо молчал.
– И такой отважный… Ангел. Почему бы тебе не побыть моим личным ангелом?
Молчание.
– Ты немой?
– Нет, эданна.
– Тогда почему ты не отвечаешь на мой вопрос?
– О вашем Ангеле? – уточнил Энцо.
– Да.
– Потому что школа меня не продаст, – спокойно отозвался Лоренцо, хотя стоять неподвижно становилось все сложнее и сложнее. Наглые пальцы закружили по груди, спустились к животу… царапнули, изучая…
– Хм-м… ты не слишком романтичен, мальчик.
– Моя работа – убивать и умирать.
– А любить?
Пальцы спустились еще ниже, проверили «боевую готовность». Тело послушно отреагировало. Что ж, в возрасте Лоренцо оно готово отозваться на кого угодно. Это не измена. Это просто инстинкты самца. Чистая похоть.
Даже не желание, и тем более не любовь. Просто кобель почуял самку – вот и все. Случка.
– Если на то будет ваше желание, эданна.
– А твое?
– Разве у раба есть свои желания?
Энцо добавил в голос легкой иронии, прощупывая партнершу. И получил в ответ не пощечину с указанием знать свое место, о нет! В ответ прилетел смешок, а напряженную плоть сжали умелые пальцы.
– Безусловно… они есть. Оно есть.
– Это еще не желание, эданна, – говорить спокойно становилось все сложнее. Партнерша была умелой и опытной. Она знала, чего желает, и Энцо начинал хотеть того же.
– А чего же ты желаешь, мальчик?
Лоренцо понял, что снимать повязку нельзя. Пока…
И ловко перехватил руку женщины. А потом притянул ее к себе, прижал к телу, которое сейчас уже больше походило на тело шестнадцатилетнего юноши, нежели четырнадцатилетнего мальчишки, после тренировок и прочего… и положил руку на затылок женщине, путаясь в густых волосах.
– Вот этого…
Чтобы найти губами ее губы, много ума не требовалось.
Она была невысокой и пышнотелой, с большой грудью и округлым задом. И пока одна рука Энцо удерживала женщину за затылок, вторая вольно путешествовала по холмам и долинам.
– И этого…
В борделе Энцо кое-чему научили, и он надеялся не разочаровать партнершу. Получилось вроде бы неплохо, женщина застонала в его руках и выгнулась.
– И вот этого… – Энцо отпустил губы женщины, и начал медленно спускаться по ее телу, лаская и целуя. Благо для этого глаза тоже не требовались, только руки и губы.
Первый раз был быстрым и жестким.
Энцо не щадил себя и не щадил партнершу. Но, судя по крикам, ей понравилось. Второй – уже медленнее и спокойнее. Но царапин на спине Лоренцо прибавилось. Когти у женщины были острые… ей-ей, он на арене меньше шкуры оставил, чем сейчас, на ложе любви, хм…
И лежал, поглаживая пригревшуюся на его плече женщину.
Нельзя сказать, что она была красавицей. Лет сорока – сорока пяти, черные волосы явно крашены, потому что корни кое-где видно, и они белые… седые…
Лицо достаточно гладкое, как и у многих полных женщин.
Глаза темные, большие, губы яркие, брови насурьмлены… нет, не красавица. Но женщина интересная. И при дворе она бы пользовалась успехом.
Энцо молчал. Ждал реакции партнерши, и та последовала достаточно быстро.
И почему так?
Вот кто бы объяснил? Но лично Лоренцо Феретти сейчас хотелось жрать. Нет, не кушать, не принимать пищу… он бы сейчас именно что сожрал большой кусок мяса. И запил хорошим вином.
А женщинам хочется разговаривать. И слушать, какие они самые-самые замечательные.
То есть – не покормят. А жаль…
Долго молчать женщина, понятно, не смогла.
– Ты старался, Ангел.
– Я старался, – подтвердил Энцо.
– Зеки-фрай не солгал мне. Он сказал, что ты умен и образован. Но не сказал, что ты хорош и в постели.
– Его не интересовал этот мой талант, эданна.
– Эданна… женщина, которая замужем?
– Благородная госпожа. Замужняя. Не замужем – дана.
Женщина улыбнулась. Кому бы не понравилось, что ее называют благородной?
– Тебе было хорошо со мной, мальчик?
– Эданна, женщины могут подделать… удовольствие, – Энцо знал, о чем говорил. В борделе просветили. – Но у мужчины реакция или есть – или нет.
– Сейчас ее нет, – намекнула Бема-фрайя.
– Даже самому заинтересованному мужчине нужно время для восстановления, – парировал Энцо.
Бема-фрайя погладила его по плечу.
– Мне было хорошо с тобой, мальчик. Ты хочешь прийти ко мне еще раз?
– Мне тоже было хорошо с вами, эданна, – не соврал Лоренцо. – Вы красивая женщина и очень страстная… я хотел бы прийти. Но…
– Но?
– Предпочел бы видеть вас – с самого начала.
Губы женщины чуть дрогнули, изогнулись в горькой гримаске.
– Я для тебя слишком старая.
– Десять лет разницы, конечно, много, – пожал плечами Энцо. – Но вы, эданна, так роскошно выглядите, что я готов закрыть на это глаза.
Бема-фрайя не обиделась.
Десять лет…
Милый мальчик, тут все двадцать пять, а то и побольше! Ты мне даже не в сыновья – во внуки годишься! Но как приятно, когда тебя считают столь молодой! И так искренне…
Так что Энцо не досталось за дерзость.
– Вот сегодня у тебя глаза и были завязаны.
– Смею заметить, эданна, если бы я видел все с самого начала… я бы получил еще больше удовольствия.
– Ты должен думать о моем удовольствии, – надменно сдвинула брови женщина. Но не зло, нет. Глаза ее скорее смеялись. Когда ты раб, такие нюансы начинаешь чувствовать очень остро.
И что партнерше начинает опять хотеться – тоже.
Хорошо, что Энцо тоже чувствовал в себе… вдохновение. Не сию секунду, безусловно, но он скоро будет готов к подвигам. А пока…
– И что доставит удовольствие моей хозяйке? Повелевайте, о прекраснейшая, я готов подчиняться…
Темные глаза женщины заблестели. Игра ей явно понравилась. Но…
– Что мне понравится… что же мне понравится…
На этот раз Бема-фрайя решила взять на себя инициативу.
Ей определенно понравилось. Но и Лоренцо тоже. Кое-чего он и в борделе не видывал, и слыхом не слыхивал… но приятно. Было очень и очень приятно.
* * *
Утром Зеки-фрай критически осмотрел гладиатора, приказал раздеться, хмыкнул…
– Изодрала всего… кошка паршивая.
Что было, то было. Следы когтей виднелись у Лоренцо на спине, на бедрах… да везде!
Оправдываться было глупо, но Лоренцо и не стал.
– Раб должен повиноваться приказам хозяйки, чтобы она осталась довольна.
– О, она осталась, – махнул рукой Зеки-фрай. – И просила присылать тебя еще.
Энцо чуть склонил голову, пряча усмешку. Но Зеки-фрай ее увидел. И намек преотлично понял.
– Что ты хочешь?
– Немного, – отозвался Энцо. – Совсем немного. Узнать больше про Арайю. Может быть, посмотреть? К примеру, если мой господин куда-то пойдет, я мог бы его сопровождать?
– И сбежать? – прищурился Зеки-фрай.
Энцо качнул головой.
– Нет. Я хочу на свободу, но я не настолько глуп, чтобы рисковать жизнью. Я знаю, здесь и сейчас мне сбежать не удастся. Мне просто хочется видеть мир за пределами Школы. Да хоть носильщиком у паланкина! Дома я был свободнее… здесь мне тесно в четырех стенах!
Зеки-фрай понял.
Задумчиво кивнул. Что ж. Это логичное желание. И, пожалуй, он может кое-что позволить своему рабу. Ум – это хорошо… очень хорошо.
– Я подумаю, что можно сделать.
Лоренцо медленно поклонился.
Душу ему грел перстень с большим рубином, увязанный в угол набедренной повязки. Он спрячет его подальше… для побега нужны деньги. И это его первый шаг к свободе.
За это и поклониться не жалко. И провести ночь с ненужной ему женщиной.
И даже прийти еще раз…
Ему надо вернуться домой. Он выживет. Он – справится.
Адриенна
Крик был такой, что проснулся бы даже мертвый.
М-да.
Неудачная шутка, мертвые как раз и не проснулись. И не шелохнулись. Хотя орала эданна Сусанна так, что шторы дрожали.
– Леонардо! Мальчик мой!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Дикий крик рвался в небо, дрожал под сводами замка, метался, не находя себе выхода.
Эданна честно ждала до обеда, чтобы поговорить с милой Фабианой. А потом…
Фабианы нет, сына нет, но и…
Сколько же можно?!
Слуги, конечно, не пойдут к хозяевам, в гневе эданна Фабиана могла и пощечин надавать, и плетей всыпать… а вот эданне Сусанне можно.
Она и пошла, как бы отнести кувшин с вином…
Осколки кувшина валялись теперь на полу. Остро пахло дорогим вином, красным… и оно тоже было повсюду.
И вино, и кровь…
Мия была бы довольна. Вино так все хорошо залило, что найти ее следы не сможет никто. А эданна Сусанна продолжала кричать и кричать… и было отчего.
И Леонардо, весь в крови, и нож рядом с ним, и висящая Фабиана, одежды которой игриво раздувал сквозняк, отчего казалось, что эданна жива и шевелится…
Выглядело это откровенно жутко.
После смерти Фабиана не обрела достоинство. Да и вообще удавленники выглядят очень неаппетитно. Посиневшие, с вывалившимися языками… жуть жуткая.
Оказавшийся неподалеку дан Марк застыл изваянием вселенской глупости.
То ли бежать, то ли… а что тут делать-то надо? Не подготовила его жизнь к таким ситуациям…
Адриенна в своих покоях потянулась в кровати и перевернулась на другой бок. Еще и ухо подушкой закрыла.
После ухода Мии она долго не могла уснуть. Ходила по комнате, металась, как раненая рысь… наконец, решила не укладывать себя насильно, опустилась в углу на колени и принялась молиться.
За Мию, за Лоренцо… чтобы Бог сберег их и все было хорошо.
За Леонардо и Фабиану? А вот тут – простите. Не молилась и даже не собиралась. Вот еще не хватало! Пусть Бог прогневается на нее, но эти двое обойдутся без молитв. Адриенна просто не могла себя заставить.
Снова и снова она переживала тот гадкий момент, когда Леонардо прижал ее к себе, и гадкий запах от него, и алкогольный перегар, и вот это зрелище нечистой рыхлой кожи, и похотливый шепот, казалось, застрявший навсегда в ушах…
Врагов надо прощать?
Пусть так. Но Адриенна сейчас не могла этого сделать. Сил не было. Возможно, потом, когда-нибудь, лет через двадцать…
В чем она виновата перед Леонардо?! В том, что не сделала, как он хотел?! Но почему, почему Адриенна должна отдавать ему СибЛевран? Ее родной и любимый дом, в котором она каждый камень знает, в котором родилась, в который столько труда вкладывает, что кому другому и сказать страшно… и тут приходит кто-то и говорит – хочу!
Да мало ли что ты хочешь?!
Это ее наследство, ее право, в конце концов… отец тоже хотел бы этого? И что?! Почему бы отцу самому не построить свой дом? И не подарить его Леонардо?!
А если уж брать всю картину…
Ладно бы еще дан Марк! Ладно бы его дети! Пусть он нашел бы себе хорошую и добрую женщину, умную и порядочную. Адриенна бы еще и порадовалась за отца! Не такая уж она стерва!
А ЭТО?!
Эданна Сусанна ведь серьезно считает, что у нее есть право сожрать всех, кто слабее. Ей должно быть хорошо, а остальным… да как будет, так и будет! Это уже не ее проблемы! Она и по чужим трупам прошла бы… нет сомнений, что она науськала Леонардо на Адриенну, как потом на эданну Фабиану. Только вот когда бедолага понял, во что ввязывается, из него и полезло… внутреннее содержимое. Такое же, как у матери.
«Я – хочу!»
А что будет там, потом, как это отзовется на других… Это что – важно? Благородный дан об этом еще и думать должен? Вот еще не хватало! Сами родились, сами и разбирайтесь. И с последствиями его поступков в том числе.
Его, черт побери!
Адриенна не просила, чтобы эти люди приходили в ее дом! На ее землю! Чтобы пользовались результатами ее труда! Но если уж пришли… ну кто, кто вам сказал, что все должно лечь вам под ноги?!
Тот же Леонардо… Он был при дворе! Ему кто-то мешал начать служить? Тут или там, приносить пользу… допустим, он не мог хорошо владеть оружием. Хотя это и вранье. Адриенна пару раз видела, как он тренируется, чтобы не терять форму, и понимала: Леонардо может. Если бы он уделял этому достаточное время, мог бы стать мастером клинка.
Но ведь не хотел!
Не изволишь ты своей жизнью рисковать? Но есть казначейство, в котором тоже даны работают. И ты мог бы попробовать себя там. Нет? В любом дворце придворные делятся на балласт – и ценный груз. Если ты ничего не делаешь, чтобы найти себя, свое место, если ты просто прожигаешь жизнь и тянешь ручки за сладким яблочком…
Кто удивится, если тебе в руки влетит нечто совсем другое. К примеру, осиное гнездо?
Не нравится?
А ты-то всем нравишься? Такой хороший и замечательный?
Нет, Адриенне не было жалко Леонардо. Не после попытки изнасилования.
А эданну Сусанну?
Единственный сын… жалко? Сквозь сон, Адриенна подумала, что и эданну ей не жалко тоже. И закрыла ухо поплотнее. Чтобы сквозь гусиные перья ни свет не проникал, ни звук. Хватит с нее, она только на рассвете уснула! Пусть хоть орут, хоть визжат, хоть куски друг от друга отгрызают! Ей бы еще часика два поспать. Или три… С половинкой.
Крик еще раз взвился и оборвался.
Адриенна даже выяснять не стала, что произошло. Она тут же утонула в темном мареве сна.
* * *
Произошло то, что и должно было.
На шум прибежала эданна Диана. Сообразила, что именно случилось, и начала с простого – залепила с разворота эданне Сусанне такую затрещину, что та, некрасиво распялив ноги, села на задницу, прямо в лужу вина.
– Молчать!
Командовать полком эданна Маньи могла без особых усилий. Но Сусанна и так замолчала бы – после такой затрещины! Тут глаза бы свести в кучку!
Эданна Диана обратила внимание на слуг.
– Ни у кого дел нет? Я сейчас всем найду работу! Дан Марк, заберите супругу и успокойте ее! Анжело, ты идешь со мной! Надо определить, что случилось, а уж потом орать…
Дворецкий поклонился.
Эданну Диану он знал не особенно давно. Когда умер муж эданны Фабианы, та первым делом уволила старого дворецкого и наняла нового.
Своего человека…
Только вот умный человек – он своим будет для всех. И ньор Анжело, который совершенно не был дураком, умудрялся успешно лавировать между двумя эданнами.
Улыбался и кланялся обеим, помогал эданне Диане не ругаться лишний раз с невесткой, смягчал обстановку в доме…
Эданна Диана подумала, что, пожалуй, она оставит его в той же должности. И бестрепетно шагнула в покои невестки, обойдя винную лужу.
– Что у нас тут такого… смотрите, ньор Анжело…
– Нож, – опознал дворецкий.
– Так… и именно ножом убит этот несчастный юноша, – кивнула эданна. – Но почему его убили?
– И кто? – поддакнул Анжело.
Эданна Диана фыркнула.
– Мне неприятно смотреть на ЭТО, – она указала пальцем на труп невестки. – Но, Анжело, она же вся в крови. И явно не падала на труп. Это брызги… мне кажется, она и убила несчастного. И руки у нее в крови…
