Галина Гончарова
Средневековая история. По праву короля
У каждого города свой особенный ритм.
Где-то хочется спать, где-то танцевать…
А бывает и иначе.
Приезжаешь ты в город – и что угодно готова сделать, лишь бы удрать. Сразу же. И подальше, подальше, и век бы его не видеть. Вы словно отторгаете друг друга. Просто – фу.
Вот с Дорсаном у Лилиан получалось именно так. Они друг другу сразу не понравились. Город надменно и свысока взирал на графиню. Графиня в ответ презрительно морщила нос, и даже Лидарх не ступал по мостовой, а словно бы пинал ногами камни. Вколачивал их поглубже.
А нечего тут выпячиваться! Подковой вас! И нагадить сверху!
Почему так? Это вопрос к психоаналитику.
Джерисон уверенно указывал, куда сворачивать, знал, где надо остановиться… и постоялый двор оказался действительно замечательным. Большим, уютным, на редкость чистым. Никаких паломников, клопов, тараканов и соломы на полу. Чисто выскобленные доски, уютные комнаты, свежие матрасы…
Что ж. Томас отдохнет. Ему тоже тяжко – поди, обслужи такую прорву людей, да за всеми поухаживай, да чтобы все довольны остались. С ума сойдешь.
Гости пожаловали, когда вся компания приканчивала роскошный ужин.
Даже Лиля оценила.
Мясо было в меру прожарено, вода чистой и холодной, хлеб свежим, только что из печи, а когда Лиля попросила свежие овощи, она их тут же получила. Красота?
Не то слово.
Они с Мирандой как раз грызли морковку, когда к их столу пожаловала целая делегация.
Нет. Не целая. Всего один человек, но с большой свитой. Лиля пригляделась.
Да, так оно и есть. Вот он, стоит чуть впереди, этакий лысоватый толстячок лет тридцати, с добрым круглым лицом, на вид – душа компании, шутник и балагур, кутила и весельчак. А остальные и одеты победнее, и подобострастно поглядывают на него.
Лэйры из небогатых. Лиля знала от Ганца, так тоже делается. Дворяне из небогатых иногда идут… это не приживалы, а как бы свита. Они следуют за своим господином, сопутствуют ему в приключениях, он дает им пищу и кров, подбрасывает денег и вытаскивает из неприятностей, но вассальной клятвы они не дают. Определенная степень свободы сохраняется.
Связка вассал-сюзерен достаточно четко регламентирована, у обоих свои права и свои обязанности, а вот в таком случае у людей есть определенный люфт. Господин может отказаться защищать своего слугу, слуга может подставить господина – всякое бывало. Лиле такое не нравилось, но это свободный выбор каждого.
Кто-то служит, кто-то прислуживает.
– Джерисон, друг мой!
Толстячок раскинул руки, словно собираясь обнять графа Иртон, но потом одумался и прижал их к сердцу. Мол, я счастлив, я так счастлив, едва сдерживаюсь, чтобы не лопнуть от счастья.
Впрочем, Джес тоже заулыбался, словно ему леденец на палочке дали.
– Эрвин! Да, в Дорсане нет от тебя тайн!
– Ты хотел проехать через наш город, – прозвучало это как «мой город», – даже не поздоровавшись со мной? Джерисон, я не прощу тебе такого коварства!
Джес покачал головой.
– К сожалению, в этот раз я себе не хозяин. Сначала я должен позаботиться о своих людях, а потом уж отправляться к друзьям.
– Это важный государственный секрет?
Эрвин широко улыбался, а Лиле хотелось его пнуть. Ничего личного, просто как-то сразу этот человек ей не понравился. Слишком уж он веселый, открытый и обаятельный. Слишком.
И… да, имеют место быть противоречия.
Рубаха-парень? Душа компании?
Э, нет.
Ее стержень.
Почувствуйте разницу – душа понятие эфемерное, ее так сразу и не найдешь. А этот товарищ вполне жесткий, и его люди поглядывают на него, ожидая распоряжений. Будь ты хоть каким обаятельным, одними улыбками ничего подобного не добьешься.
Содержание не соответствует обертке, как говаривал Алин папа. А уж Владимир Васильевич в этом разбирался, не один гарнизон прошел.
А Джес ничего подобного не чувствовал или не видел, улыбался, словно лучшего друга встретил.
– Эрвин, прошу к нам за стол. Дамы и господа, это Эрвин, барон Фремонт, а это мои спутники. Знакомься…
Представлял Джерисон всех по кругу, и начал с Лилиан.
Глаза барона надо было видеть.
– Твоя жена? Друг мой, ты счастливец! Такая женщина!
Лиля мило улыбалась, ничем не показывая своей тревоги. Представленная второй Миранда фыркнула и задрала нос. Положенные слова сказала, но с таким видом, что Лиле захотелось дернуть ее за косичку. Ребенок, ну имей же совесть! Мало ли кто и кому не нравится!
Нельзя сразу на этих людей Лялю натравливать, собака существо нежное, она и отравиться может!
– Дочь – копия тебя, друг мой. Должен сказать, она совершенно не похоже на свою очаровательную мать.
Лиля не стала вдаваться в подробности. Миранда тоже.
Достались комплименты всем. И Ройвелям, и Элонтам…
Свита, кстати, все это время простояла у дверей. Стоит только сравнить с вирманами.
Лиля понимала, что тот же Эрик мгновенно свистнул бы трактирщика, заказал стол для своих ребят, усадил их, а потом уж пошел разговаривать. И попробуй хоть кто-то скривить нос… тут же его на сторону и своротил бы. Моряки? Пираты? Это его люди, остальное неважно. А барон считал, что о своих людях заботиться не обязательно. Или что и так сойдет.
Нет Лиле такой расклад не нравился. Только вот они с Мирандой были единственными, кого это не устраивало, остальным все нравилось.
А барон уже приглашал всех завтра на прием, настаивал, что один-то день можно и отдохнуть, почти умолял… и Джерисон не стал отказывать.
Лиля скрипнула зубами и положила себе подробнее расспросить супруга. Этой же ночью.
***
Первую часть ночи ей было решительно не до вопросов. А вот потом, когда они с мужем лежали в обнимку, Лиля и решилась. Как известно, вопросы мужчинам задают – когда? Когда они сыты, чисты и после постельки. Это и в русских народных сказках указано. Накорми, напои, баньку истопи, в постель уложи, а там и поговорим.
Лиля решила последовать народной мудрости, и не прогадала. Джерисон не стал запираться.
– Барон? А что, неплохой малый.
– Он здесь… мэр города?
– Нет.
– Эммм… нет никого более знатного?
Джерисон задумался.
– Есть…
– А почему тогда – вот так?
– Эрвин – он очень общительный, гостеприимный, хлебосольный, человек, который жить не может без друзей…
– У него их мало?
– Город маленький, все друг другу уже примелькались, а тут новые люди, новые лица. Прошлый раз он прием на три дня закатил…
– А почему он? А не мэр города?
Джерисон пожал плечами.
– Да просто так. А что такого удивительного?
Для Лили это было вполне себе удивительно. Допустим, вы живете себе, тут через вашу деревню или ваш городок проезжает мимоходом посольство… выгоды ты с него не поимеешь априори, это не купец и не торговля. Казалось бы – проехало и ладно?
Ан нет, господин барон устраивает праздник. Да так и каждый раз… зачем?
Если всех мимоезжих поить, никакого вина и денег не хватит. Только вот Джерисону так не скажешь. Лиля принялась расспрашивать о другом.
– Наверное, у барона богатые земли, раз он себе может такое позволить?
Недоуменный взгляд.
– Наверное, да…
– А он не говорил? Или он торговлей занимается?
Джерисон был решительно не в курсе. Ну и как с ним, с таким, быть? Да просто осторожно расспрашивать дальше, а на приеме еще и приглядывать. Раз уж муж.
***
С Мирандой Лиля даже говорить на эту тему не стала. Не стала бы.
Миранда заговорила сама.
И почему родители думают, что у их детей нет мозгов, симпатий, антипатий, своего мнения? Или – как воспитывали, так и получается? И со всем этим можно не считаться?
Поверьте, когда оно есть – считаться рано или поздно приходится. Воспринимаете своего ребенка как чурку с глазами – чуркой он и будет.
Даете ему права, обязанности, совещательный голос? Поверьте, вы не пожалеете. Может быть, результат вам и не слишком понравится, но всегда лучше, когда ребенок сам принимает свои решения, сам за них отвечает, сам расхлебывает последствия. Пока он – ребенок, вы всегда сможете ему помочь, это взрослому иногда ничем не поможешь, а детские беды главное не запускать.
Миранда же сначала не воспитывалась вообще, а потом попала в руки к Лиле. Но Лиля просто не знала, как правильно воспитывают детей! Никогда не знала!
Теория Владимира Васильевича была проста: «сначала утоми, а потом дрессируй». Так Лиля и действовала. А что учила, объясняла, советовалась, ничего удивительного. Так и родители с ней поступали.
Вот и действовала она, как привыкла. А когда спохватилась, что в этом мире девочек так не воспитывают… и что? Теперь Буратино обратно до полена обтесывать, что ли? А не выйдет, это уже личность, уже индивидуальность, она уже почувствовала вкус свободы и тяжесть ответственности. Переиграть не получится. А если попробуешь – получишь врага в своем же доме. Жестокого и безжалостного. Рано или поздно тебе все припомнят.
Если птица всегда живет в клетке, это не страшно. Но посади в клетку вольную птаху?
Умрет ведь…
Миранда стала именно такой, вольной птицей. И знала, что мама Лиля всегда серьезно воспримет ее слова. Вот и пришла.
– Мам, мне не нравится этот… Эдвин.
Имя прозвучало, как плевок.
– Мне тоже, солнышко, – вздохнула Лиля. – Мне тоже…
– А папе он нравится, они даже смеются вместе…
Лиля почесала кончик носа.
– Мири, тут сложная ситуация. Не нравится – это не доказательство.
– А что – доказательство?
И кто Лилиан за язык дернул?
– Письма, документы, договора, обязательства, расписки… одним словом – компромат.
– Компромат? Это… написано?
– Это что-то такое, что может плохо отразиться на репутации барона. К примеру, ты узнаешь, что он двоеженец. Это компромат. Или что он мухлюет в кости. Это тоже компромат.
Миранда серьезно кивнула.
А где могут храниться письма она и сама знала. В кабинете. Край – в спальне.
– Я поняла, мам. Меня ведь тоже пригласили на этот прием?
– Всех нас пригласили. Мири, я надеюсь, ты не станешь тыкать в барона Фремонта ножом?
– А он не станет меня похищать?
– Если станет – я его сама ножом потыкаю.
Мири улыбнулась. И мама, и дочка отлично помнили барона Донтера. Клива. И как он нашел свой конец – тоже помнили. А не трогай мою семью…
***
На прием Лиля собиралась тщательно.
Это к друзьям можно одеться небрежно, они тебя любой примут, а вот ради врагов надо расстараться, чтобы не ударить в грязь лицом. И Лиля решительно выбрала себе наряд из тщательно сберегаемых в сундуках. Это вам не юбка-брюки и не пончо, этим нарядом и королева не побрезговала бы.
Платье из шелка цвета морской волны, в стиле ампир. Расшитый лиф, лента под грудью, короткие рукава. Сверху полупрозрачное болеро из белого кружева с зеленой нитью. Волосы уложены в сложную прическу, в ушах серьги с изумрудами, на шее – один камень, но какой! Размером два на два с половиной сантиметра, прямоугольной формы, глубокий, цвета морской волны, в оправе из червонного золота – такой камень не нуждается в дополнениях и роскошных оправах, он сам по себе стоит дороже иного поместья. На Лиле он смотрелся именно так, как надо. Лежал в вырезе, подчеркивая белоснежную кожу.
Джерисон оценил старания супруги поцелуем в шею.
– Графиня, вы поражаете воображение.
Лиля ответила супругу ленивой улыбкой.
Джерисон, в темно-синем, почти черном наряде, выглядел не менее роскошно. Этакий самец черной пантеры. Ленивый, грациозный, потрясающе пластичный и сексуальный. Отличная пара.
Миранда была в белом, отделанном зелеными лентами. По возрасту, ей не положено украшений.
Ляля? Нанук?
Миранда хотела было закатить истерику, требуя взять собак с собой, но Лиля покачала головой.
– Солнышко, привыкай. Не всегда получается так, как ты хочешь.
Мири кивнула.
Не всегда, увы…
Ничего, будет еще и на собачьей улице праздник. Вопрос только – за чей счет.
***
Эдвин, барон Фремонт, встречал гостей лично, в дверях.
– Джерисон, друг мой. О, простите, ваше сиятельство…
Джес рассмеялся и махнул рукой, разрешая вольное обращение. Барон повернулся к Лилиан…
– Ваше сиятельство… вы – воистину королева.
Аля за такие взгляды могла и в нос двинуть. Графиня Иртон улыбнулась и медленно склонила голову. Блеснули изумруды в золотых волосах.
Барон судорожно сглотнул, что осталось незамеченным Джерисоном, и обратил свое внимание на Миранду.
– Юная госпожа, дозволено ли мне будет предложить вам компанию сверстников?
Миранда, подражая матери, чуть склонила голову.
– Я буду вам признательна, достопочтенный Фремонт.
– Джерисон, – барон подозвал лакея и приказал проводить юную госпожу к остальным детям, – сегодня вам будут завидовать все мужчины нашего города. Очаровательная жена и разумница дочь – что еще может сделать мужчину столь счастливым?
Джерисон раздулся, словно голубь. Лиля подавила желание пнуть его по ноге – все равно туфельки мягкие, только ногу отшибешь бестолку. И заулыбалась барону.
– Вы так любезны, достопочтенный Фремонт.
– Умоляю вас, ваше сиятельство – Эдвин.
– Хорошо, Эдвин. Если мой супруг позволяет….
Джерисон позволял.
Лиля со злостью подумала, что надо бы распечатать книгу про Василису Микулишну и лупить ей супруга по голове до просветления. Известно, чем кончились похвастушки некоего Ставра – супруге пришлось его выручать. И кому это понравится?
Лично Джерисон не хвастал, это его оправдывало. Но гордился ведь. А это ничем не лучше, что там, что здесь – сплошные проблемы в перспективе.
Или у нее просто паранойя разыгралась?
Лиля не знала. Но кажется, придется это проверить на личном опыте. Надо только быть осторожнее… хорошо, что платье такое удобное. Под ним не то, что кинжал – поросенка спрятать можно.
***
Что такое прием?
Зависит от места и времени.
К примеру, можно устроить пир, тогда оборудуется пиршественная зала, а все остальное – по остаточному принципу. Зала для игр, беседка, танцы… после пира как-то плохо танцевать. На полный желудок.
Можно пригласить гостей по конкретному поводу – рождение, смерть, именование… тогда основное время отводится на церемонию, потом легкое угощение, а потом развлечения.
А можно и как сейчас – уделить основное время гостям, и развлечениям, а вот угощение скромно позабыть. Кстати – экономия.
Так и поступил барон Фремонт.
В одной зале – фуршет, там отдыхают почтенные горожане. Им замечательно думается и беседуется под кубок хорошего вина. Впрочем, напитков-закусок не так много, хватит, чтобы перекусить, но не чтобы наесться. Тем более – напиться и начать буянить.
Во второй – карточные и прочие игры. Для желающих.
В третьей – оранжерея, где так удобно прогуливаться.
В четвертой – танцевальная зала. Громадная комната ярко освещена свечами, там кружатся в танце очаровательные девушки и сверкают ярче бриллиантов их глаза и улыбки.
Это с одной стороны.
А с другой…
Лиля смотрела, и видела многое. И несколько ночных ваз за ширмами – должны же благородные дамы и господа где-то облегчаться в процессе бала.
И весьма своеобразные запахи от господ и дам.
И простите за подробность – вшу, которая привольно себя чувствовала на напудренной прическе.
И то, как какой-то господин притиснул к стене лакея, а потом и утащил его за собой в альков. Фактически – для забав, о которых не рассказывают детям.
Во дворце, впрочем, было не лучше.
Но хватит обращать внимание на всякие гадости? Остальные в восторге, что еще нужно? Джерисон раскланивается с людьми, с которыми познакомился в прошлый свой приезд в город, что-то говорит, о чем-то спрашивает…
Миранду отправили к детям.
У барона детей не было, но Эдвин Фремонт предусмотрел и это. Милый, почти семейный вечер, для детей отведена своя комната, там дежурят слуги, там есть все необходимое – еда, игрушки…
Лиля все равно волновалась за Миранду, но старалась «держать лицо». Улыбалась, отвечала на комплименты, и намертво приклеилась к супругу.
Тренировка.
Будем считать, что это именно она.
В Ативерне почву для ее появления подготовили, и во многом постарался его величество. Лилиан Иртон была интересна, необычна, полезна короне, и никто не смел поднять на нее свой облезлый хвост. Добавим еще супруга – все же графа Иртон, королевского племянника, и свекровь, которую по праву звали «гадюкой». Кто откроет рот – тот и ноги протянет.
А вот здесь и сейчас…
Кто она такая?
Да никто. Просто супруга графа Иртон, просто женщина, и просто мать. И проверяют ее на прочность, как и любого человека, оказавшегося в незнакомом обществе.
Ну и на здоровье.
Лиля мило улыбалась, старалась запомнить имена и предчувствовала, что голова у нее к концу вечера разболится – хоть отрывай.
А надо улыбаться, надо быть милой, надо….
Вот за это Лиля и не любила вечеринки.
***
Миранда зверски скучала.
Распрозверски, как сказала бы мама.
Все дети были значительно старше нее, все были отлично знакомы, и Миранду особенно не воспринимали.
Ну что такое эта малявка?
Сегодня она здесь, завтра уедет, планов на нее никаких не построишь, интересного ничего не добьешься, от ее родителей тоже пользы никакой – лучше уж воспользоваться предоставленным случаем и пообщаться между собой.
Так дети и поступили, не особо обращая внимания на гостью. Ну и пусть, гостья не возражала. Мири несколько минут посидела в углу, а потом…
Мама сказала, что компромат будет в кабинете?
Вот там она его и найдет. А что такого? Барон Холмс мог по чужим домам ходить с обысками и лезть к господину Милвертону, а ей нельзя? Почему? Миранда считала, что если она найдет компромат, то окупит все свои шалости. Так что – вперед.
Осталось разобраться, как можно удрать из комнаты, не привлекая внимания слуг, но с этим Мири справилась очень легко.
Кинжал – самая полезная вещь для девочки, так и мама говорит. Надо, не привлекая внимания, подойти к одной из тяжелых штор и отрезать от нее шнур. Конечно, нехорошо так поступать, но веревка нужна. Очень.
А потом заползти под стол.
Детям накрыли «сладкий стол», то есть сладости, пирожные, пироги, соки… и стоял он не точно по центру, а ближе к краю. Мири улучшила момент, когда на нее никто не смотрел – и нырнула под стол.
Ага, подойдет.
Нет, не связывать между собой ноги, это даже не смешно. Вы что – не почувствуете, как к вашему телу кто-то прикасается? Наверняка ощутите, и посмотрите, что там.
Мири поступила проще.
Пышные юбки – это замечательно. Вот к юбкам можно прикасаться безбоязненно.
Быстро сделать кинжалом дыру в одной юбке, продеть шнур, в другой, тоже продеть шнур – и связать его концы между собой. И прочь из-под стола.
Быстрее, пока не обнаружили. И к двери.
Мири посмотрела, снаружи нет ни слуг, ни служанок, только те, кто здесь… ну и отлично!
Занимаем позицию рядом с дверью, ждем…
Вовремя!
Кто из связанных девушек попробовал встать – Мири так и не поняла. Но подол натянулся, девушка решила, что зацепилась за что-то, потянула, тонкая материя затрещала, вторая «связанная» поняла, что ее платье тянут, взвизгнула, вскочила, то есть попыталась, и закономерно опрокинулась. Шнур-то был толстенький, плетеный. А вот юбка из тонкой ткани, которая уже пострадала от кинжала Миранды, а теперь еще и расползалась по прорехе.
В одной юбке образовалась дыра, вторая девушка опрокинулась на спину, потянула за собой скатерть со стола, посыпались тарелки, загремела посуда, кинулись на выручку господам слуги…
Миранда пожала плечами и независимо выскользнула в коридор.
Это – тоже от мамы.
Что за глупость – бежать во весь опор? Сразу ясно, что ты или убегаешь, или в чем-то виноват или… внимание ты к себе точно привлечешь. Иди спокойно, поглядывай по сторонам с любопытством, и станешь самой обыденной деталью пейзажа.
Мири так и поступила. И никто ее не остановил.
Хотя Ляли рядом решительно не хватало. Ну ничего, она и сама справится.
Мири нырнула за портьеру, пережидая слуг, а потом еще раз огляделась.
Ну и где у барона может быть кабинет?
В жилой части дома, наверное. Надо поискать.
***
Профессионалы, мать их.
Нет – профессионалки. Во всех смыслах.
Только это и смогла подумать Лиля, когда разноцветный хоровод как-то ловко увлек ее за собой, а потом, продолжая щебетать, потащил в другую сторону Джерисона. И ведь не вцепишься, не закричишь – верните мужа!
– Графиня, вы едете в столицу?
– Ах, неужели в сам Кардин?
– Только подумать, и его величество…
– Графиня, а правда, что его величество похож на льва? Его ведь и называют Львом Уэльстера?
– Графиня, а вы были представлены ко двору?
– Графиня, а на кого похож ваш король?
Ответы от Лилиан, как таковые, не предусматривались. Женщину просто закружил этот вихрь щебета, треска, писка и цветов. Так, наверное, цыганки уводят свои жертвы…
Черт возьми!!!
Аля, именно Аля, от неожиданности даже шарахнулась. А ведь и верно – цыганский гипноз.
Так они и действуют. Оглушают, ошеломляют, и поди, вывернись!
Но как поступить?
Вариантов борьбы два. Первый – дать в нос самой наглой цыганке. Второй, проще, обложить их матом и уйти. Ни тот, ни второй не прокатывают в данное время и в данном месте.
Третий…
Ее сиятельство графиня Лилиан Иртон пошатнулась – и на глазах у всех потеряла сознание. Едва поймать успели, а то треснулась бы ее сиятельство копчиком об пол, а это больно. И платье бы испачкалось.
Правда, разглядев из-под ресниц, кто ее отловил, Лиля чуть не взвыла со злости.
Эдвин, мать его, Фремонт!
Ну и ладно! Ты, любезнейший, медведя поймал? Так не жалуйся, что мишка тебя не отпускает.
***
Джерисон тоже не терял времени даром. Не дали потерять.
– Ваше сиятельство, я так надеялась на эту встречу!
Виона!
Мальдоная ее заешь, Виона!
Джерисон не просто так проводил время в маленьких городках. Да, у него была официальная любовница, но когда и кому это мешало получать удовольствие на стороне? Тем более, что Виона была как раз в его вкусе.
Огненно-рыжая, с роскошным бюстом, тонкой талией и такой попкой… уммм…
А еще она отлично знала, что надо делать в постели. И не только в постели, а еще на столе, на подоконнике, на…
Воспоминания были настолько приятными, что Джерисон невольно облизнулся. И дама тут же увлекла его за собой в один из альковов, даже не дав оглянуться на супругу. Да и какая там супруга, когда такая женщина зовет? Как любой мужчина, Джерисон просто не мог остаться равнодушным к глубокому вырезу женщины, к соскам, которые самыми краешками виднелись над вырезом…
Альков оказался сквозным, Виона прошла его, словно иголка – тонкую ткань и вышла с другой стороны. И потянула Джерисона за собой, в один из коридоров.
– Джес! Я скучала!
Джерисон невольно улыбнулся. Да, он такой, он производит неизгладимое впечатление на женщин.
– Я так обрадовалась, когда узнала, что ты приезжаешь, я попросила Эдвина, и он не отказал мне в приглашении… Джес, ты ведь придешь ко мне сегодня ночью?
Говоря все это, Виона продолжала тянуть графа за собой.
– Куда мы идем?
– Я тебя похищаю. Злонамеренно.
– Виона?
– Да-да, мы уже пришли.
Виона толкнула дверь и почти силой втянула графа в одну из комнат.
Спальня?
Определенно. Кровать под балдахином…
Розового цвета.
Может, Джерисон и не очнулся бы, но этот цвет словно хлестнул по его глазам.
Розовая корова.
Лилиан…
Давно уже и не розовая, и не корова, но именно так он говорил о своей супруге Вионе. И что ж удивляться, что так получилось? Конечно, Виона бросилась на него, не подумав о Лилиан.
Граф мягко отстранил любовницу.
– Нет, Виона. Не надо усугублять наше положение.
На лице женщины отразилось искреннее, прямо-таки детское потрясение.
– Как?
– Я здесь с женой и дочерью.
И Мири. Озорной взгляд, растрепанные косички, громадная серая собака рядом.
Папочка, не умирай…
Виона расслабилась. А, ну если с женой, то все ясно.
– Пусть не на всю ночь. Но хотя бы на пару часов? Умоляю вас, Джерисон!
Джес решительно покачал головой.
– Нет, Виона. У меня есть жена.
– Эта… эта…
Виона глотнула воздух, словно рыбка. А и то верно – назвать Лилиан «розовой коровой» – себя на посмешище выставить. Какая ж она корова, и тем более розовая? Потрясающе красивая женщина, в дорогом платье и украшениях, у нее одна кофта, или как она это назвала – болеро дороже стоит, чем все платье Вионы. И мы еще помалкиваем про то, что Лилиан Иртон – графиня, а Виона – жена самого обычного лэйра.
– Да, Виона. И я не намерен ей изменять…
Виона вздохнула.
– Джес… тогда умоляю… я все понимаю, но… подари мне на прощание хотя бы один поцелуй?
Джерисон и не обратил внимание на то, что в коридоре послышались шаги. И Виона повисла у него на шее, буквально впечатывая ярко накрашенные губы в его рот.
Раздавшийся сзади скрип двери заставил Джеса обернуться, и…
Нет, ну ситуация…
В дверях стояла его супруга, и гневно щурила зеленые глаза. Рядом с ней стоял барон Фремонт с самым укоризненным выражением на лице.
Виона поправляла невесть когда стянутый на талию вырез, но получалось плохо, мешала слишком пышная грудь, которая так и выпирала, словно тесто из квашни.
И что оставалось сказать благородному графу в такой ситуации?
Только одно.
– Лили, дорогая, ты все неправильно поняла. Я сейчас все объясню…
