Галина Анатольевна Передериева
Длиною в жизнь – 2
– Как же звали эту женщину?
– Полторацкая Нина Вадимовна. Спросите, почему запомнила? Это было в начале моей работы. Я даже подумать не могла, что мать может отказаться от собственного ребенка. Неужели душа не болела? Ты же мать! Поэтому и запомнила.
– Можно посмотреть карту роженицы и новорожденного? Это возможно?
– Подождите здесь. Я схожу в архив и принесу.
Сергей ждал и думал, как могли мать и отец отказаться от сына. Можно понять еще молоденькую дурочку. Да и то не каждая оставит. Должна быть веская причина.
Наконец, Вера Петровна принесла карту. Сергей попросил разрешение сфотографировать нужные страницы.
– Делайте, что хотите. Вы же полиция. Надеюсь, что эта женщина Нина была несчастлива в браке, – сказала доктор.
– А вы жестокая, – утвердительно сказал Сергей. – Я тут вижу, что перед родами её обследовал психиатр.
– Да, поведение у неё было не совсем адекватное. Но доктор все списал на предродовое состояние, гормоны шалят.
– А она не стояла на учете у психиатра в поликлинике?
– Мы не проверяли, ограничились вызовом местного врача.
– А вы не знаете, приезжая она или местная?
– Посмотрите в карточке. Прописка стоит?
– В том-то и дело, что нет. Интересно, где её искать?
– Вы полиция – вы и ищите, а мне пора.
Вера Петровна выхватила карту и ушла в отделение.
Сергей вышел на улицу и стал рассуждать: «Предположим, что она была замужем. Мужчина приходил и командовал ею. Она подчинялась. Справочных бюро в городе нет, придется идти в полицию.
– Товарищ полковник, разрешите войти, – попросил Сергей.
– Заходи. Что-то нужно по расследованию?
– Да, надо узнать все о предполагаемой матери Зимнего Ивана Ивановича. На момент родов её звали Полторацкая Нина Вадимовна. Надо узнать регистрацию на тот момент и, желательно, сейчас.
– Петров, – полковник снял трубку и сказал, – проверь Полторацкую Нину Вадимовну на предмет проживания сейчас и двадцать лет назад.
– Сережа, записывай. Нина Вадимовна зарегистрирована по адресу Московская. двадцать пять, квартира шестьдесят четыре, – сказал начальник полиции и повесил трубку.
– Во, де-ела-а, – пропел Сергей.
– А что такое?
– Это мой дом. Она меня затопила. В ванне лежал мертвый мужчина. Меня арестовали, потому что застали в этом месте. Воды по щиколотку. У меня в квартире все мокрое от потолка до пола. Теперь надо сушить и делать ремонт.
– Теперь понятно рвение Ивана. Но все равно проверить надо. Найди эту Нину, опроси.
– Будет сделано, иду домой опрашивать соседей. Если повезет, и её допрошу.
Сергей вышел из отдела и пошел домой пешком. «Все-таки в городе не чувствуешь свободы. Высокие здания ограничивают обзор. Только небо ничего не загораживает. Хоть бы Нина была дома. Завтра на работу. Все отгулы закончились», – думал Сергей.
Придя домой, Сергей поднялся на четвертый этаж. Квартира была опечатана. Он начал звонить в квартиры и расспрашивать о Нине Вадимовне. Соседи знали немного. Старушка из квартиры напротив вспомнила, что Полторацкие переехали сюда из Таганрога. Нина была в положении. Из роддома пришли без ребенка, сообщили любопытствующим, что сын умер. Все им сочувствовали, но больше не приставали с расспросами. Больше беременной её не видели.
– А вы случайно не знаете, почему они переехали? Может их прежний адрес знаете? Может она проговаривалась о родственниках?
– Кажется, мать жила в Таганроге. Она её изредка навещала.
– Где она сейчас?
– Я видела из окна, как она с дорожной сумкой в такси садилась. Может, опять в Таганрог поехала.
Сергей поблагодарил женщину и пошел приводить в порядок квартиру. Вечером он позвонил полковнику и сказал, что сейчас Нину надо искать в Таганроге у мамы. Придется службе напрячься, чтобы отыскать. Полковник согласился с Сергеем и пообещал найти мать.
Глава 33
Рано утром Сергей отправился на электричку. На работе Матвей передал тормозок для перекуса, что приготовила Галина.
– Ну, как съездил? Как бабушка? – спросил Матвей
– Бабушка осталась в больнице. Давление сбили. Две недели сердце поддержат и домой отпустят. А еще я побывал в КПЗ.
– Как так? Что натворил?
– Оказался в нужном месте не в нужное время. Затопили меня. Пошел призвать к совести, а в ванной труп мужчины. Приехала полиция, и меня арестовали. Один прыткий молодой следак захотел все повесить на меня. Но номер не вышел. Его отстранили от дела. А я превратился в помощника следователя с удостоверением и печатью. Ищу жену покойного.
– Слушай, ты прямо притягиваешь неприятности, – посочувствовал Матвей.
– В такой ситуации еще не бывал. Я признаюсь, испугался. Но Варежкин спас. Рассказал обо мне начальнику отдела. Тот и освободил, и попросил поучаствовать в расследовании.
– Мы сегодня патрулируем Азовское море, возьми оружие.
– Хорошо, сейчас возьму.
Когда катер отправился в рейд, Сергей стал прокручивать в голове последние события. Это не мешало ему смотреть в бинокль и наблюдать объекты в море. Вдруг глаз поймал черную точку. Сергей указал Матвею направление движения. Рыбаки были заняты делом и громко переругивались, они не услышали рев мотора или не обратили внимание.
– Чего ругаетесь? – спросил Матвей.
– Да решаем, куда улов сплавить, – на автомате ответил один из них.
– Можете нам отдать, – сказал Сергей.
И тут браконьерам дошло, что перед ними инспекторы рыбоохраны. Сергей тем временем успел взять моторку на буксир. Деваться было некуда. Рыбу и трал погрузили в катер. Началась транспортировка на базу. Как полагается, Матвей вызвал полицию. На берегу браконьеров ожидал наряд полиции. Они занялись подсчетом урона. Браконьеры выловили восемь тысяч рыб пеленгаса и карася. Транспортное средство и трал изъяли. Участковый начал собирать материал для возбуждения уголовного дела по статье «Незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов». Рыбакам грозило максимальное наказание – лишение свободы на срок до пяти лет.
– Матвей, а куда эту рыбу девают? Можно людям продавать? – спросил Сергей.
– Нет, продавать нельзя, потому что неясно, где ее выловили. Надо проверять на различные болезни и тяжелые металлы. Только лососевые и осетровые породы выпускают на волю, если они не дохлые или полудохлые. Остальную рыбу реализовывают или уничтожают.
– Как же не рационально. Её же можно переработать и пустить на корм скоту или в удобрения добавлять, – предположил Сергей.
– Государству это затратно. Да и закон должен быть. Но на это нужны дополнительные ресурсы. Не все так просто.
– Дело ясное, что дело темное, – вздохнул Сергей.
Дома Сергея ждали родные. Галина уже приготовила праздничный ужин. Вадим с порога взобрался на руки к отцу и не отпускал ни на минуту. Они вместе вымыли руки и отправились ужинать. Клепа с Барсиком расположились у ног хозяина в надежде, что тоже накормят вкусным ужином. После ужина Сергей уложил сына в постель и стал читать сказку. Под монотонный звук мужского баритона сын засыпал мгновенно. Наконец, сон Вадима стал крепким, и Сергей на цыпочках вышел из комнаты. Галина убирала посуду в шкаф, когда Сергей завел с ней разговор.
– Галя, а у твоей мамы есть знакомые психиатры? Мне бы надо узнать, не стояла ли на учете Полторацкая Нина Вадимовна.
– А тебе зачем, и кто это такая. Опять во что-то вляпался?
– Да, так получилось. Квартиру затопили, я поднялся наверх, а там мертвый мужчина в ванной лежит. Воду выключил. У нас все убрал. А меня забрала полиция по подозрению в убийстве.
– Как это понимать? Что за беспредел?
– Варежкин меня спас. А начальник полиции попросил узнать подноготную молодого следователя Зимнего Ивана Ивановича.
– А что полиция не может по своим каналам пробить? Совсем работать не хотят?
– Дело под контролем начальника. Он же не будет бегать вместо дознавателя. Ой, забыл похвастаться. Я теперь помощник следователя, удостоверение посмотри.
Сергей достал из кармана рубашки красные корочки. Галина взяла в руки и прочитала: «Помощник следователя».
– Ну, поздравляю. А если бы нам еще и платили за такую собачью работу, то мы бы жили не тужили.
– Какая у меня жена меркантильная, – засмеялся Сергей. Так ты поможешь? Спросишь у матери?
– Куда же деваться? Спрошу, конечно. Еще не поздно. Сейчас позвоню.
Галина взяла в комнате телефон, вышла на улицу и набрала номер мамы.
– Мама, привет! Звоню тебе отчитаться, что у нас все хорошо. Сергей дома. Бабушка поправляется. Через две недели выпишут. У меня к тебе дело. Не могла бы ты поспрашивать о Полторацкой Нине Вадимовне?
– А кто это такая? – спросила Нина Васильевна.
– Эта женщина может стоять на учете у психиатра. Она ребенка в роддоме оставила. Муж был с ней солидарен. Полиция ей интересуется. Начальник поручил Сергею узнать об этой женщине.
– Не живется спокойно твоему мужу.
– Мама, его начальник освободил из камеры предварительного заключения.
– Что там у вас происходит? Нельзя жить спокойно?
– Мама, так ты поможешь?
– Помогу, куда деваться. Сейчас запишу ее данные. Скажи еще, сколько лет назад это было?
– Мама, можно еще у Тамары спросить, если к психиатру женщина не обращалась.
– Все можно, я все узнаю, если она обращалась. Где она сейчас?
– Она сейчас в Таганроге, у мамы. Нина рожала в Новочеркасске. Задачка еще та.
– Все доченька, я пойду обзвоню знакомых, спокойной ночи.
Галина вздохнула с облегчением и выключила телефон. Сергей вышел на улицу. Галина рассказала о разговоре.
– Ты знаешь, мне самой стало интересно, какая такая причина, чтобы муж и жена отказались от родного сына. Они что психически ненормальные по – настоящему?
– Кто их знает, думаю, что причина должна быть веская. А теперь пойдем спать. Что-то я устал сегодня.
А ночь стояла чудесная. Звезды рассыпались по черному небу. Ветра не было. Было так тихо, что слышно, как перекатывались волны.
Вечером следующего дня позвонила Нина Васильевна и сообщила, что Полторацкая Нина Вадимовна стоит на учете у психиатра. Ей поставлен диагноз шизофрения. Это заболевание передаётся по наследству по материнской линии. Для более точных данных нужен полицейский запрос. Но лучше, если общение будет личным.
– Спасибо мама, я передам твои слова. Ты очень помогла в расследовании.
А расследование еще и не начиналось. Сергей в субботу наметил поездку к психиатру.
– А номер телефона твоя мама дала? Как я буду с ним встречаться, договориться же надо.
– Конечно дала, записывай.
Телефонный разговор состоялся на следующий день, утром. Сергей познакомился с врачом и договорился о встрече в кафе. Вечером он пришел усталым. Галина не стала выпытывать, что случилось. И так было ясно, что рейд оказался тяжелым. После ужина Сергей сел на диван и сам завел разговор.
– Галя, представляешь сегодня пятерых задержали в водах Таганрогского залива. Рыбу они ловили запрещенными рыболовными средствами. Браконьеры рыбу в море переложили из сетей в лодки и двинулись к берегу. А тут мы навстречу. Они стали петлять и уходить от погони. Пришлось применить оружие, стреляли в мотор лодки. Наконец, мотор задымился. А тут подоспели наши катера. Короче, рыбу мы забрали. Представляешь оказалось две тысячи девятьсот семьдесят пять рыбин пеленгаса, судака и камбалы-калкана.
– Откуда знаешь? Рыбу пересчитывают?
– Конечно, сегодня мне выпало такое удовольствие.
– Их посадят?
– Их будут судить, потому что урон составил более двух миллионов рублей.
– Мне нравится, почему не скажут точную цифру?
– Ну, не нам решать. Мы дело сделали, теперь полицейские разберутся.
– А ты не забыл, что завтра суббота? Давай поедем вместе в Новочеркасск, к бабушке зайдем, проведаем, внука покажем. Она соскучилась, наверное.
– Хорошо, я закажу такси. Как-то не охота трястись в электричке с ребенком. А вы меня подождете в квартире, пока я буду на встрече.
– Замечательно! Я гостинец сейчас соберу, да вещи ребенка уложу. И спать, завтра трудный день.
Утром, в семь часов, приехала машина. Семья Карпенко погрузилась в такси. Вадик сидел как взрослый в детском кресле и наблюдал за дорогой. Деревья мелькали перед глазами. Малыш разговаривал на своем языке. Доехали без приключений.
У подъезда дома Сергей выгрузил вещи и поднялся к себе на этаж. Галина вошла в квартиру и ахнула. Потолок, стены – всё было влажным. Она открыла форточки и принялась стряпать на кухне. Манеж придвинула к дверям, чтобы сын видел мать и не плакал. Но мальчик и не думал унывать. Он занимался игрушечным зайцем. Ему необходимо было отгрызть ухо. Галина забрала зайца и дала пластмассового мишку, рядом поставила неваляшку и музыкальный молоток. Под веселый аккомпанемент приготовила обед и села в кресло отдыхать. Работа заняла четыре часа. Вскоре пришел Сергей. Он был сосредоточен.
– Разговор состоялся? – спросила Галина.
– Да, разговор очень полезный и насыщенный терминами. Сейчас полезу в интернет переводить.
– А что сказал доктор?
– Шизофрения у неё. Сейчас находится в психиатрическом отделении. Стресс усугубил болезнь.
– Так поговорить с пациенткой не представляется возможным? – официальным тоном спросила Галина.
– Пока, да. Надеюсь, что недельки через две ей станет лучше. Тогда поговорю. А сейчас пообедаем.
– Хорошо, все готово. Возьми сам на плите, а я Вадима покормлю. Потом гулять пойдем, загорать на осеннем солнышке.
После обеда Галина собрала вещи, положила фрукты для бабушки. И семейство отправилось в больницу. Они шли медленно. Сын спал, у бабушки в больнице тихий час. Так что есть время погулять в парке.
Осенний парк стоял тихий и задумчивый. Не слышно было детских голосов. Карпенко пошли по центральной алле, постояли у Вечного огня и пошли к еще работающему фонтану. Около него было прохладно, и семья расположилась в кафе. Чтобы не просто так сидеть, заказали чай, кофе и мороженое. Почувствовав вкусные запахи, проснулся сынишка. Ему принесли большой бублик. Галина стряхнула мак и протянула Вадиму. Он схватил его двумя руками и стал грызть передними зубками. Через полчаса засобирались в больницу. Пришли к началу времени посещения больных. Бабушке уже позволяли вставать и выходить на улицу. Сергей позвонил ей и позвал в сквер на лавочке посидеть. Бабушка обрадовалась и вышла. Она увидела свою семью, и слезы радости навернулись на глазах. К ней подбежал, держась за руку отца, Вадим. Он двумя руками обнял бабушку за ноги. Сергей придержал сына, потом взял на руки. Галина сидела на лавочке. Она устала после активного утра и сидела, получая солнечные ванны, подставив лицо небу. Сергей вспомнил, что такой с поднятой вверх головой он увидел жену в первый раз. Солнце просвечивалось сквозь волосы, делая их рыжими. И что-то нежное окутало его. Он понял, что ему никто не нужен, что не смотря на все сложности, он любит только её. А сынок, какой забавный растет.
Бабушка, сидя с ними, рассказывала о соседках по палате. Про болезнь не хотела. Пробыв два часа в больнице, Карпенко вызвали такси и отправились в Приморское. Насыщенный хлопотами день утомил Галину. Она дремала в машине.
И вот он, дом. Сил хватило только поужинать и добрести до кровати. Сына спать укладывал Сергей. У него это хорошо получалось.
В воскресенье семья отдыхала: гуляли с малышом по берегу моря, смотрели мультфильмы в доме культуры, зашли в гости к крестной Елене Николаевне. Галина рассказала об очередном расследовании. Сергея они попросили подробно рассказать о болезни Нины Полторацкой.
Сергей долго отнекивался, но под напором двух женщин, сдался.
– Ну, что сказать. Нина Полторацкая – шизофреник со стажем. Сейчас на очередном медикаментозном лечении в Таганроге в психиатрической больнице. Большую роль в этой болезни играет наследственность. Но есть и другие факторы – осложнения при вынашивании, трудные роды у матери, тяжелые психоэмоциональные ситуации и даже рождение зимой.
– Ой, какой ты умный, – пошутила Елена.
– Будешь тут умным, когда припрёт, – ответил Сергей. Вопрос стоит ребром – или я виновный, или Нина, или кто-то другой.
– Я предполагаю, что женщина получила психическую травму в детстве, но это не истина последней инстанции. Болезнь еще не изучена в полном объеме. Ученые не пришли к однозначному выводу. Чтобы понять все тонкости, надо узнать жизнь человека от рождения до настоящего времени. Этим сейчас занимается лечащий врач, психиатр. Полторацкая не все время жила в Новочеркасске. Она родилась и выросла в Таганроге. Психиатр специально приехал в Новочеркасск для встречи со мной. Теща его упросила. Я договорился, что он в среду приедет в полицию, где буду и я. Может, бабулю домой заберу.
Все это время Вадим рассматривал попугая в клетке. Птица была большая с желтым и красным ярким оперением. Попка смотрелся в зеркало, пил воду, клевал корм и прыгал с жердочки на дно. Затем по прутьям взбирался на качели. Он что-то говорил на своем языке, а малыш на своем. Со стороны казалось, что они разговаривают на только им понятном языке. Ужинали Карпенко дома. В это самое время в комнату вошел Барсик. Он держал в зубах большую мышь. Грызун был мертвый. Барсик положил мышь у ног Галины. Она от неожиданности подскочила и взобралась с ногами на диван. Сергей встал, взял совок и веник, вынес грызуна на улицу, туда же отправил Барсика и Клепу для вечерней трапезы.
Глава 34
Утро выдалось солнечным. Дул легкий ветерок. Фруктовые деревья шелестели листвой. Волны на море буруном накатывали на берег, вынося мусор. Среди выброшенного мусора Сергей разглядел перья. Он удивился. Откуда это здесь? Что произошло?
На работе майор рассказал о гибели птиц и приказал во время рейда собрать её, тщательно обследуя камыши.
Патрульные вышли в море, задача была легкой, но не из приятных. Жалко уток и лебедей. Сергей и Матвей подсаками собирали птицу и складывали в мешки для мусора. Вскоре работа в камышах Маныча закончилась. Они отправились на базу, где зоозащитники подсчитывали урон. Настроение у Сергея было не очень. Он все это время размышлял, как сын мог убить отца. То, что это было так, он не сомневался. Теперь надо доказать, хотя этого ему не поручали. После Сергей заранее договорился об отгуле в среду. Вторник прошел, как обычно. Команда рыбоохраны поймала браконьеров, которые сетью из лески выловили ночью рыбы на сто пятьдесят тысяч рублей. Одно и тоже повторялось каждый день. Если бы не море и романтика, Сергей бы сменил работу. Отдушиной служило расследование. Сергей очень ждал среды.
Долгожданный день настал. Настроение у Сергея было превосходным не смотря на то, что сын капризничал, потому что резались зубки, что бабуля была еще в больнице, что солнце светило ярко, но не грело так, как хотелось. Он подумал, что хорошо бы иметь машину, но сейчас это невозможно.
Электричка пришла вовремя. Сергей в девять часов утра был в отделении полиции, Варежкин сидел в кабинете у полковника и беседовал. Сергей ждал психиатра. Вскоре подошел врач, и они пошли в кабинет начальника. Со стороны было похоже, что здесь сидели заговорщики, так увлеченно текла беседа.
– Доктор, подведите итог, – попросил полковник.
– Шизофрения – психическое заболевание, для которого характерны нарушения в мышлении, восприятии мира, неадекватное поведение и ненормальная реакция на раздражители. У пациентки заболевание сопровождается возбуждением, бредом, галлюцинациями. Сейчас у Полторацкой депрессия. Мы стараемся, чтобы это не привело к суициду. Она к нам попала на скорой помощи со стройки. Её нашли разнорабочие в канаве около строящегося дома. Там проложили трубы. И все объедки работники скидывали туда. Они рассказали, что Нина грызла арбузные корки. Зрачки были расширены. Сначала люди думали, что это сумасшедшая, вызвали скорую помощь. Так она попала к нам. Хорошо, в сумочке был паспорт. А мы нашли её маму. Обычно заболевание проявляется в двадцать – двадцать два года до тридцати лет. Я вам обрисовал клиническую картину. Мы её поддержим медикаментозно. Но приступы могут повторяться. Рядом с такими больными должны быть родные люди. Вы узнали, кто, кроме матери есть?
– Да, узнали, но это предположительно. Надо сделать тест ДНК. Я думаю, что у неё сын работает в этом отделении полиции, – сказал Сергей.
– Хорошо, вызовите его, или дайте личную вещь, – сказал психиатр.
– Что это за личная вещь может быть? – спросил майор.
– Расческа, носовой платок.
– У меня есть идея, – сказал полковник. – Я сейчас всех вызову на построение. Проверю форму личного состава. А ты, Сергей, идешь в кабинет Зимнего и берешь личную вещь.
– Какую?
– Волосы, окурки, ногти. Ищите, может, носовой платок.
– Все, действуем, – решительно сказал полковник и отдал распоряжение по телефону.
Через пять минут весь личный состав стоял по стойке смирно. Сергей вошел в кабинет Зимнего и стал рыться в столе и мусорной корзине. К его большой радости он обнаружил на самом дне окурок. Осторожно, как драгоценность, Сергей положил его в носовой платок и выскользнул в коридор. А на улице гремел голос начальника полиции. Видно, что по форме одевались далеко не все коллеги. Через полчаса нравоучений полковник пришел в кабинет, где его ждали заговорщики. Лицо Сергея сияло от успешно выполненной операции.
– Ну, как? – громогласно рявкнул он.
Сергей подскочил, встал по струнке и отрапортовал: «Все сделал, окурок нашел и передал доктору». Начальник смутился и извинился перед присутствующими.
– Ох, нелегкая это работа отвечать за личный состав отделения. За себя намного проще. А ты, Серега, молодец. Если захочешь, приходи ко мне в отдел. Устрою в лучшем виде.
– Не надо, не надо, я первый его переманю. Давно стараюсь, – спохватился Варежкин. – Теперь надо наметить план действий на следующие дни. Следующий этап – доказательство убийства вашим подопечным. Уж очень рьяно он взялся за это дело. Да, вы же сами знаете.
– Доктор, а вы не могли бы невзначай пообщаться с Зимним, может, и у него начали проявляться симптомы шизофрении. Его горящие глаза до сих пор стоят у меня перед глазами, – попросил Варежкин.
– А если вы устроите меня психологом на время. У вас ведь бывают профосмотры? – предложил доктор.
– Да, бывают профосмотры, но у нас свой психотерапевт. Но вы можете работать вдвоем, вместе беседовать. Мне даже интересно, кто подвержен этому заболеванию, – сказал полковник. – А мы тянуть не будем. Если у вас есть время, пойдемте в кабинет к нашему специалисту. Там у вас свобода действий.
– Хорошо, идемте.
* * *
В кабинете психолога находилась девушка. Она недавно закончила обучение, получив специальность психолог. С коллективом еще не познакомилась. Это устраивало психиатра. Он попросил коллегу по мере возможности участвовать в беседе.
Полковник отдал распоряжение дежурному приглашать всех сотрудников по очереди в кабинет психолога для знакомства и освидетельствования на предмет выявления психических заболеваний. Первым вызвали Зимнего Ивана Ивановича. Он расцвел в улыбке. Осанка и без того гордая сделалась еще строже. Он вытянулся, заложил руку за китель. Щелкнул каблуками, как гусар, и вышел в коридор. У дверей психолога он одернул мундир. Хотя следователи обычно носили штатскую одежду, чтобы свидетели были более открытыми для беседы. Но этот молодой человек придерживался другого мнения. У него все должно быть «комильфо». Иван Иванович постучал в дверь и вошел в кабинет. Он представился, подошел ближе к столу и стал в позе Наполеона. Не хватало шляпы на голове. Психиатр внимательно следил за жестами и словами Зимнего. Ему предложили сесть. Он сел, легко опустившись на сидение. Но спина оставалась ровной. Из беседы психиатр понял, что этот юноша его пациент. Манера жестикулировать и вести беседу свидетельствовала об этом. Доктора выяснили, что у него нет друзей, ему не хочется ни с кем общаться. Его речь сначала лилась рекой, потом он замолчал, застыл, как будто был не здесь. Когда ему задавали простые вопросы, он долго думал. Когда Зимнему разрешили выйти, доктора переглянулись. Девушка была в недоумении. Она вопросительно посмотрела на коллегу и сказала: «Кажется, по нему психушка плачет. Я права?»
– Абсолютно! – ответил психиатр. – Мой пациент. Я вас покину. Теперь вы сами со всем отлично справитесь. Вызывайте следующего.
Когда пришел очередной сотрудник, психиатр вышел.
– Ну, как? – спросил с порога полковник доктора.
– Мой пациент. Однозначно. Теперь дело за вами.
Чтобы не случилось беды, и он не заподозрил неладное, я его отправлю поработать в архив. Там есть нераскрытые дела, пусть повозится.
