Габриэль Септентрио
Приключения Кобе де Лина, или «Ни дня без…»
Предисловие.
Здравствуй, мой дорогой читатель. Очень надеюсь, что тебе уже исполнилось восемнадцать лет. В противном случае, тебе придется немного подрасти, прежде чем ты сможешь окунуться в безумный и непредсказуемый мир капитана Кобе де Лина. В мир, где соседствуют русалки и космические корабли, где разврат идёт рука об руку с благородством, а пьянство считается уважаемой формой досуга. Должен предупредить, что в книге присутствуют сцены эротики и насилия, аморальное поведение и ненормативная лексика. Если вы готовы окунуться в безумные приключения, то милости прошу.
Глава 1. О дружеской поддержке.
Капитан умирал. Он прожил долгую жизнь, и теперь, когда она клонилась к закату, был готов отправится в мир иной. Только бы пропала боль, терзающая тело. В маленькой комнате было темно, пахло спиртовыми растворами. Единственное небольшое окошко, с мутным, а может просто грязным стеклом, и то было занавешено. Тишину комнаты нарушали лишь гул голосов из зала таверны на первом этаже, да стоны капитана. Там, внизу, портовый люд развлекался как мог: орал, хохотал, стучал кружками. Рекой лилось вино, густой табачный дым буквально стоял стеной, и в этом тумане бродил не один ёж. Кто- то кому-то бил морду, кто-то норовил в это время выпить пиво дерущихся, попадался и становился активным участником потасовки. Кто-то играл в карты и безбожно мухлевал, кто-то кого-то трахал, не обращая внимания нелепые и старомодные нормы морали. Молодая хорошенькая служанка поскользнулась на зубах, выбитых минуту назад из пасти не слишком удачливого картежника и облила выпивкой молодого человека интеллигентной внешности. Молодой человек великодушно и галантно позволил ей заглотить его хер, в качестве комплимента от заведения и возмещения морального ущерба. Всхлипы и чавканье служанки гармонично вписались в общую симфонию зала таверны. В общем, жизнь била ключом, и никому не было дела до умирающего капитана.
В дверь робко постучали, и комнату зашел молодой человек. Он был невысок и худощав, веснушки на его лице боролись с прыщами за жизненное пространство, а в глазах застыл испуг.
– Господин Капитан! Я по поводу найма на ваш корабль. Может я не совсем вовремя? Могу зайти в другой раз, – торопливо проговорил паренек, сомневаясь, что этот самый следующий раз наступит.
В ответ раздался стон, настолько пропитанный болью и отчаянием, что юноше стало не по себе. В тишине комнаты раздался еле уловимый шепот капитана.
– Не уверен, что разобрал ваши слова, Господин.
– Иди на хуй, – послышался слабый голос.
– Мне нужно сходить куда? Что принести вам?
– Иди нахуй! И принеси мне, блядь, тишину и покой, – неожиданно четко гаркнул капитан, слова явно давались ему не просто. Он закатил глаза и тяжело задышал.
"Видимо я не очень вовремя" – промелькнула мысль в голове парня. Он уже было развернулся, чтобы уйти, но его остановил рык капитана:
– Стоять, блядь! Я тебя ещё не отпускал!
– Но вы сказали, чтобы я шел на…
– Хуй! Да, именно по этим координатам!
– Вот я , собственно…
– Хуебственно! Тащи мне ром, и я подумаю. Все свободен.
Паренек бросился выполнять. Он хотел поправить свое финансовое положение, вступив в нестройные ряды искателей приключений. Совсем недавно паренёк инвестировал свой уставной капитал в неликвидный актив, в виде дяди алкаша, занявшего денег, а на робкие просьбы вернуть долг ответившего несимметрично и грубо. В итоге просто отвесив пиздюлей своему благодетелю. Теперь инвестор, и без пяти минут состоятельный господин, стремился не упустить свой шанс. Если капитан помрет, может старпом, оценив рвение, все же возьмёт в команду. В любом случае попытка – не пытка, если, конечно, вам не пытается присунуть великан.
Возле барной стойки возник глубокий философский вопрос. Потратить почти все оставшиеся деньги на дешевое, отвратительное пойло или потратить вообще всё, но купить тоже самое в красивой бутылке. Решив не оскорблять умирающего жадностью, парень стрелой понесся наверх, держа в руках заветную бутыль.
Капитан взял бутылку дрожащими руками, зубами вырвал пробку и начал жадно глотать вожделенный напиток. Затем, так же жадно и вожделенно стал блевать, как умеют блевать только старые морские волки. С чувством, толком, расстановкой, с раскатистым рычанием и тугой струёй, сметающей все на своем пути.
Дверь открылась, и на пороге, внушая восхищение и подсознательный страх, возникла валькирия. Чтобы войти, ей пришлось наклониться, да и в комнате она едва могла стоять в полный рост. Мышцы бугрились под рукавами ее рубахи, золотые волосы были небрежно схвачены в хвост. Молодой человек и не подозревал, как нечто столь красивое может выглядеть одновременно смертельно опасным. Прекрасное лицо молодой женщины было искажено презрением и отвращением к происходящему.
– Кобе, скотина! Безмозглая личинка подзалупной моли! – бушевала дама. Я скормлю твою жопу акулам. По частям. А ещё лучше, я вывезу тебя в океан и оставлю на растерзание боевым гомосекам! Через какое-то довольно долгое время, тебя прибьют, но это будет не сразу.
– Убейте меня прямо сейчас, – с мольбой прошептал капитан.
Она схватила капитана за шкирку и потащила на выход, паренек бросился следом. Спускаясь по лестнице, задница капитана пересчитала все ступеньки. Их оказалось семнадцать. Попытки капитана возмущаться оказались неубедительны, непонятны и скомканы.
Когда лестница закончилась, слова капитана стали гораздо понятнее, ему стало намного легче донести свою мысль. Капитан негодовал:
– Отставить, блядь, старпом! Отпусти меня, нахуй. Иначе, я за себя не отвечаю! Выебу!
На последних словах валькирия с интересом и каким-то радостным огоньком в глазах посмотрела на капитана. Тот, поняв, что сболтнул лишнего, притворился мертвым. Разочарованно пожав плечами, старпом потащила своего капитана дальше.
– Что вы делаете? Он же умирает! Зачем вы омрачаете последние минуты его жизни таким неуважением? – обратился кандидат в матросы к старпому.
– Он почти каждый день так умирает. Как с корабля сойдёт, так не просыхает. Берегов не видит, меры не знает. Обещания не выполняет, – в ее голосе звучала обида, – не беспокойся, сам он не умрет, потому что когда-нибудь его убью я. А ты, собственно , кто такой?
– Претендент на место матроса на вашем прекрасном судне. Зовут меня Роберт. Мама говорит, я способный. Капитан провел собеседование и после длительных размышлений, согласился принять в команду.
– В таком состоянии он даже хер в шлюху не проведет, не заливай. А за размышлениями замечен и вовсе ни разу не был. Но люди нам нужны. Приходи вечером сюда, за ужином расскажешь, что умеешь. Удовлетворишь меня, возьму в команду, – и она с размаху швырнула капитана в бочку с водой.
Произнеся, напоследок, обреченное "бля" , стремительно перешедшее в буль, капитан скрылся под водой.
Вечером того же дня Роберт вернулся в таверну. В ней мало чего изменилось за день. Всё так же галдели, все так же дрались и напивались, служанка всё так же сосала интеллигентному молодому человеку, но уже как-то без огонька. Дыма меньше не стало, в горле сразу стало першить. Оглядев таверну, он заметил за одним из столиков капитана и его старшего помощника. Выглядел капитан куда как лучше. Если утром он выглядел на все шестьдесят, то теперь, чисто выбритому и посвежевшему, никак нельзя было дать больше сорока. Выглядел капитан, как капитан. Мужественное обветренное лицо, проницательные серые глаза, темные, чуть вьющиеся волосы по плечи. Шикарный когда-то камзол, теперь был несколько потрепан жизнью, как и широкополая шляпа с поникшим пером. Тем не менее капитан Кобе де Лина выглядел величественно и статно. На плече сидел здоровенный попугай с деревянным протезом и повязкой на один глаз.
– здравия желаю, товарищ капитан! – отрапортовал Роберт, вытянувшись по струнке.
– Иди на хуй!
– Но…я…типа… вы…сказали. И вот…
Старпом легонько щелкнула парня по носу, и он отлетел на пару метров, врезавшись в служанку и молодого человека, отчего интеллигент проснулся и засобирался домой, а служанка с облегчением вздохнула.
– Саечка за испуг, – проговорила валькирия, улыбнувшись.
Капитан тоже улыбнулся и его улыбка излучала какую-то невероятную харизму.
– Позвольте извиниться за утреннее шоу, а также выразить мою благодарность за спасение моей жизни. Капитан Кобе де Лина, к вашим услугам, а это мой старший помощник, второй человек на моем корабле Аделаида Кляйн. Значит, хотите устроится на наш корабль? И кем же?
– Так как я временно могу позволить себе не работать, то кем угодно, ибо времени не работать у меня осталось дня два.
– А опыт в мореплавании? Вы ходили под парусом?
– Увы нет, ходил я только под мухой, в крайнем случае под себя, но только в состоянии сильного алкогольного опьянения, когда муха была чрезмерна.
Капитан с интересом посмотрел на Роберта.
– И как часто? Стул нормальный?
– В прошлом году купил…даже лак не потускнел ещё, – растерянно пробормотал Роберт.
– Вы нам подходите! Для начала на должность матроса, с жалованием, ну скажем, пять серебряных педриков в месяц.
Роберт сурово посмотрел на капитана и, как учила мама, смело проговорил: "пятнадцать". Кобе де Лина аж поперхнулся:
– Откуда такие запросы?
– Ну, типа работа сложная, непривычная, мне будет трудно, поэтому платить надо больше.
Капитан помолчал и растерянно посмотрел на старпома. Мисс Кляйн хохотала, беззаветно, до слез. Наконец отсмеявшись, она заметила:
– В чем-то он прав.
Капитан нахмурился:
– Максимум восемь, но только в том случае, если удовлетворите мисс Кляйн, – Кобе усмехнулся, этого ещё никто не смог сделать, – К тому же, хочу заметить, что мы серьезная организация. Мы предоставляем нашим сотрудникам трехразовое питание, место в общежитии, рабочую одежду и здоровую атмосферу в дружном коллективе.
Немного переведя дух, и выпив пива, он продолжил:
– Прошу заметить, у нас имеется полис ДМС и даже профсоюз моряцких моряков. Вступать будете?
– Непременно, я предпочитаю безопасные отношения.
– Вот и отлично, взнос составляет полтора процента от зарплаты, с председателем познакомлю позже. Он расскажет про путевки в санатории и дома отдыха, дни творчества, спорта и здоровья и прочее.
– Рекомендую участвовать в мероприятиях по сплочению команды, – добавила мисс Кляйн.
К ним подошла официантка, но они отказались и от дополнительного пива, и тушеных ребрышек землероек, и от минета. От последнего капитан отказывался с явной неохотой, но что поделаешь, дела. Когда официантка повернулась, чтобы удалиться, старпом смачно врезала ей по заднице и сделала вид, что полностью поглощена изучением своей косметички. Пока официантка гневно осматривала вульгарных посетителей, на столе оказались тушь, помада, велосипедный насос, циркуль, топор, двухлитровая бутылка вазелина, партийный билет и ключи от корабля с белком. Официантка долго не могла определиться, кому оказать предпочтение, поэтому смачная пощечина досталась сначала капитану, а затем, видимо на всякий случай, и Роберту. Кобе грязно выругался и пожелал Аделаиде пятьдесят лет воздержания, за что получил в челюсть, совершенно потерял волю, и отбыл под стол, искать потерянное сознание. Из-под стола донеслось, что такая официантка и даром не нужна, а нужна та, сосущая. Роберт же благоразумно промолчал.
Мисс Кляйн хищно посмотрела на него и скомандовала:
– Так, пошутили и хватит. Пока Кобе отдыхает, я проверю твои навыки, следуй за мной.
– Так точно, мэм, то есть сэр, то…
Договорить он не успел. Аделаида просто перебросила его через плечо, шлепнула по заду и отправилась в свою комнату, на втором этаже таверны.
Спустя три часа, выжатый как лимон Роберт, узнав, что он "слабак, но с потенциалом" отправился домой, с наказом утром быть в таверне, как штык. С завтрашнего дня начиналась его служба, предстало знакомство с кораблем, с командой, должностными обязанностями и инструкциями. И все же настолько суровых испытаний от старпома он не ожидал. С одной стороны Роберт был расстроен, потому что не собирался быть изнасилованным женщиной, пусть и довольно красивой, но был рад, что с другой стороны остался девственником. Теперь стало ясно, почему знаменитый капитан, не боявшийся почти ничего, так опасался своего старпома. "Наверное, пока я был на личном собеседовании у мисс Кляйн, капитану пытались высосать мозг через член," философски подумал Роберт и ему стало немного завидно.
Утро выдалось чудесным. Выпив смузи и пролистав последние новости, Роберт отправился на встречу с шефом. Капитан умирал. Так как это было его обычное состоянии, понятное и привычное, его быстро привели в чувство. Он был очень удивлен, когда Аделаида сказала, что паренёк стоит своих восьми педриков, а может даже девяти.
– Да ну нахуй! – только и смог выдохнуть капитан. Это невозможно! Сука, ну как?!
– Уметь надо, – бросила Кляйн.
– Мне кажется, зависть вас типа не красит, товарищ капитан,– проговорил Роберт.
Кобе лишь махнул рукой:
– Ебарь террорист не будет лишним.
На причале они остановились у небольшого утлого суденышка. Скорее рыбацкая лодка, максимум человек на десять. На борту, белой выцветшей краской виднелась надпись.
– "Обсос", – прочитал Роберт. Честно признаться, я был уверен, что ваш корабль несколько представительные.
На капитана было страшно смотреть. От возмущения он только махал руками, забыв все слова. Вытащил из-за пазухи флягу, сделал несколько смачных глотков и отдышался. Успокоившись, он приложил ладонь ко лбу Роберта:
– Вроде не горячий. Что бы я, да на такой параше плавал? Научишься драться, вызову тебя на дуэль и убью. За оскорбление. Вон мой красавец, капитан улыбнулся и показал рукой.
На волнах гордо покачивался великолепный корвет. Черный, с золотой полосой по борту, с хищными очертаниями он буквально светился, настолько он был вылизан командой. Черные дула орудий мрачно поблескивали в портах. В носовой части корабля красовалась гальюнная фигура в виде эрегированного бронзового члена, обещая всем встречным полную жопу приключений. На борту, позолоченными коваными буквами, гордо красовалось "Déflorateur ". Глядя на корабль, становилось понятно, куда уходили все деньги знаменитого капитана. Удивительно, что вообще оставалось на ежедневные попойки и женщин.
На плечо Кобе де Лина приземлился попугай:
– Добррро пожжаловать на Деффлоррлатор, пизздюк, Я Моррро, оххуенный, – заявил он, глядя на Роберта единственным глазом.
– Не охуенный, а охуевший, и да, матрос, на ближайший год этот красавец станет тебе домом, – произнес де Лина с гордостью.
Палуба сияла чистотой так же, как и весь остальной корабль. Видно было, что судно это единственная и вечная любовь капитана. Де Лина многое мог стерпеть и простить, но корабль был для него святым. Попугай отлетел, сбросил в воду пару мин и вернулся.
– Как вы научили птицу контролировать дефекацию, они же не могут? – удивился Роберт.
– Если тебе пару раз засунут твое дерьмо обратно в задницу, а затем твоей тушкой отполируют палубу до былого блеска, даже птица научится,– заметила Кляйн.
Капитан собрался направить Роберта матросом под команду старого лейтенанта по кличке Вялый Удав, но старпом заявила, что ей прямо сейчас, непременно и обязательно, понадобился личный помощник. Спорить с ней Кобе не решился. Во-первых, он хорошо знал Аделаиду, во-вторых уважал ее мнение.
Удав был опытным моряком невысоким и сухоньким, возраст его перевалил за шестой десяток, но в простой житейской мудрости и наведении дисциплины ему не было равных. Раньше он был просто Удав, а вялым его стали называть, за глаза естественно, после свидания с мисс Кляйн. Он продержался всего четыре часа.
– Этё не женьщина, однако, люто демон ненасытный, – оправдывался Удав.
Когда он узнал, что остался без матроса он приуныл:
– Однако, плёхо, капитана. Людей мало савсема. Нужна ещё матроса.
– Что ты с ними делаешь, старый черт?
– Слябаки однака, нытики. Пиздюли получати и домой, к сиси. Морской вольк так не стать. Морской педик, однако, стать.
– Хрен с тобой, найдем тебе крепких матросов.
Так Роберт стал помощником старпома. Свое место в командной вертикали он не особо понял, но ловил на себе уважительные взгляды членов экипажа.
– Пренебречь, вальсируем, – решил он.
Тем же вечером, Кобе де Лина, Аделаида и Роберт ужинали в портовой таверне и Роберт вливался в компанию. Когда влилось уже изрядно,но хотелось ещё, капитан произнес:
– Роберт! Ты славный малый. Послушай мой совет. Будь верным, честным и благородным, не бойся записываться к зубному врачу и ругаться с бухгалтерией. А главное, найди себе достойного наставника и попытайся превзойти его.
– А кто был вашим наставником, господин?
– Товарищ. Когда я был совсем салагой, мне повезло быть рядом с Легендой.
Де Лина сделал пару глотков вина и продолжил. Никто не знал ни ее настоящего имени, ни откуда она появилась. Просто однажды, один за одним начали пропадать торговые и военные суда, и пошел слух о новом пиратском капитане. Леди Фортуна, так ее прозвали. Она легко находила самые богатые корабли, и брала их на абордаж. Она не любила отнимать чужие жизни, лишь чужое богатство и погибших всегда было мало. Я был рабом на имперской галере Мелкоботании, сидел прикованный к веслам день и ночь. Галера перевозила драгоценные камни, спрятанные в мешки с удобрениями, из колонии в метрополию. Никто не знал, что наш груз так ценен. Даже мы, рабы, упаковывавшие камни в мешки, и, тайком, в наши самые укромные места, в надежде, что эти камни помогут нам на свободе, тоже. Мало кому удавалось вырваться на свободу, но мы не теряли надежды и однажды, в предрассветном тумане, прямо по курсу показался огромный галеон. Никто ничего не успел сделать, а он уже зашёл нам с правого борта и я прочитал название, уже гремящее в этих краях: "Развратница". Всё триста пушек правого борта "Развратницы" расцвели огненными цветками и выплюнули в нас… нет, не ядра. Белый, как снег порошок окутал галеру. Затем они зашли с левого борта, и все повторилось. И опять никто ничего не успел сделать. Последовала атака с тыла, в небе кружили драконы, обещая всех выебать, на каждом сидел голый карлик и дудел в трубу. Может, конечно, это разыгралась моя фантазия, но это последнее, что я помнил перед тем, как потерять сознание. Очень забористый был порошок.
Очнувшись, я увидел самую прекрасную женщину в мире. Хоть ее образ навсегда отложился в моей память, но описать ее невозможно. Леди Фортуна отпустила всех рабов, предоставив им возможность примкнуть к ее команде, и повесила всех работорговцев.
– Но Вы сказали, что она не любила отнимать чужие жизни, – заметил Роберт.
– Работорговцев она не любила еще больше, не перебивай.
Она забрала всё ценное, что было на галере. А я стал юнгой на "Развратнице". Моим первым начальником стал Иван Куй, опытный боцман, который меня научил всему, что я знаю. Он учил меня запивать грог ромом, храбрости принять вызов на дуэль, и умению ее выиграть. Или храбрости сбежать от дуэли, если такова необходимость. Даже в самых сложных ситуациях он не паниковал, и своим примером воодушевлял других. Он пал смертью храбрых, когда в очередном походе мы попали в засаду к диким гомосекам с острова Гейос. И когда сотни копий пробивали его прямо у нас на глазах, он вытащил из-за пазухи РГД-5, крикнул мне :"Кобе, помни, всегда держи голову в холоде, а член в бабе!" и подорвал себя, вместе с гомосеками. Благодаря его подвигу, мы спаслись.
– А что стало с Леди Фортуной, почему вы расстались?, – не унимался Роберт.
– "Развратница" попала в сильнейший шторм и меня смыло за борт. Мне посчастливилось добраться до земли на плоту, но ни Фортуну, ни ее корабля больше никто не видел.
– А плот откуда?
– Меня смыло вместе с плотом, провизией и водой на неделю, саблей и резиновой куклой Глорией.
– Вы не упоминали про Глорию, – заинтересовалась старпом.
– Это личное, – капитан задумался, – уверен, Фортуна жива, так как моря безграничны, а судьба изворотлива, как русалка на члене.
Роберта отправили спать, с наказом утром быть на корабле и готовится к выходу в море. Капитан же, взяв бочонок эля одной рукой приобняв официантку другой, и отправился в свой номер.
Глава 2. Кровь и песок.
Корабль порхал по волнам подобно птице. Носовая фигура буквально пронзала пространство и время. В небе светило яркое солнце, вокруг "Дефлоратора" резвились веселые дельфины. Одного провинившегося матроса специально швырнули к дельфинам, чтобы им было веселее. Дельфины очень любят играть с людьми. Через некоторое время они вернули матроса на палубу, и выглядел он несколько заебано.
Тем временем, на корабле разгорелся нешуточный спор. Стоит ли разбавлять ром чаем один к одному, или один к полутора, вопрос пусть и крайне философский, но серьезно влияющий на практическую плоскость бытия. Валера Куй – сын героически погибшего боцмана, человек широкой души и пудовых кулаков, по совместительству зампотех, настаивал, что нельзя пренебрегать вкусовыми и техническими характеристиками грога. Ему оппонировал судовой кок и зампотыл в одном лице Елисей Банько, белобрысый и пухлый, настаивающий, что экономика должна быть экономной. К слову, кок настаивал постоянно: на грибах, ягодах, на порохе, портянках зампотеха, особенным успехом пользовалась настойка на духах мисс Кляйн. Спор перешёл на личности и грозил перейти в рукопашную. Причем личная победа богатыря Куя, означала бы коллективное поражение всей команды, ибо переехавший в лазарет повар готовить не сможет, а кушать хочется всем. Спор загасили в зародыше методом интенсивной дегустации растворов рома. Сошлись в одном: в идеале ром не разбавлять. Итогом стало коллективное обращение трудящихся "Дефлоратора" капитану, с предложением вообще не брать обычную воду, а взять вместо нее ром, который не портится, укрепляет иммунитет и сплачивает команду. Де Лина заявил, что каждое подобное обращение будет разобрано, с надеждой найти в нем рациональное зерно, и безжалостно отклонено.
Роберт освоился на корабле довольно быстро. Моряки, поначалу смотревшие на него с презрением, как на любимчика начальства, увидев, что каждое утро, день за днём, он выходит из каюты мисс Кляйн на своих двоих, без дрожи в коленях и одышки, зауважали его. Теперь Роберу крепко пожимали руку и даже смотрели с восхищением. По мнению моряков, не только выжить, но и отдохнуть в компании мисс Кляйн мог только настоящий суровый мужик. Этого Роберт не понимал, в конце концов он просто занимался любимым делом, да ещё с красивой, хоть и весьма деспотичной женщиной.
В плавании они находились уже две недели и вскоре должны были достичь небольшого острова, на котором можно было пополнить запасы воды и провизии. Морской болезнью Роберт не мучился. Он ей наслаждался, с восхищением исследователя заметив, как она похожа на похмелье. И лечил морскую болезнь соответственно сходству.
Кобе де Лина сидел в вычурном шезлонге из красного дерева, заложив одну руку за голову, а в другой лениво держал половинку кокоса с пинаколадой. В гавайских шортах и темных очках, в своей знаменитой шляпе, и с шпагой выглядел он весьма экстравагантно. Роберт стоял рядом и слушал своего начальника.
–
Каковы наглецы! Воду не бери, бери ром! Блядь, инвалиды умственного труда. А я возьму. Возьму, сука, только ром. А воду утром можно будет за пол царства продавать. Это со скидкой. Забастовкой они мне угрожают. Развели профсоюзов и демократий, общественных, мать их, деятелей, тьфу. Давно бы за еду работали, без выходных, пенсий и больничных. И корабля бы у меня уже два было. Или личный гарем. Вот это, было бы здорово. Я за честный бизнес, а ты? – капитан притворно сердился и поглядывал на реакцию Роба.
–
Ну, мне кажется, трудящимся тоже хочется достойного заработка и хороших условий труда. Работа пиратом вредная и опасная. Те же почки, например, если не откажут сами, так их проткнут. Или рыба в глаз влетит.
–
И часто ты видел моряков с рыбой в глазнице?
–
Ну, летучие рыбы, как мошки могут залететь, наверное, – с сомнением проговорил Роберт.
–
Так на то ДМС есть, полечиться, в профилакторий там, дом отдыха, гнул свою линию Кобе.
–
Ну, типа это профсоюз вас и заставил сделать, значит польза все же есть?
Капитан хмыкнул.
–
О, смотри, наконец периодику доставили.
И правда. На палубу, рядом с капитаном, приземлился крупный баклан сумкой на боку и выдал капитану свежую газету. Де Лина достал деньги, отсчитал пять медяков и, по одному, как в игровой автомат, затолкал их баклану в шкатулку с прорезью, висящую на шее. Баклан поклонился и улетел.
–
До сих пор читаете бумажные газеты? – спросил Роберт.
–
Я придерживаюсь традиционных ценностей.
–
О чем пишут? – спросила подошедшая Аделаида.
Капитан начал читать заголовки: "Парламент внес новый законопроект, призванный усложнить непростую жизнь; введены штрафы за плохие поступки; Старый Джо принялся за старое и испарился; сезонные миграции русалок – мало не покажется; философия в каждый дом: битва лесорубов с тестомесами – заруба или замес; новости погоды: каждая погода благодать".
–
Это типо моряцкие новости? – заинтересовался Роберт.
–
Еще раз скажешь "типо" будешь любить физкультуру по два часа, три раза в сутки. Хотя тебе в любом случае придется, – Аделаида сурово посмотрела на Роберта.
–
Погоняй его хорошенько, – улыбнулся Де Лина.
Вскоре, корабль бросил якорь у небольшого и ничем не примечательного острова. Пальмы, как пальмы, крабы, как крабы. Таких островов сотни. Отличался он лишь наличием нескольких небольших поселений аборигенов и удобной гаванью. На берег сошли сам капитан, Роберт и пяток матросов. Плывя в шлюпке к острову, капитан раздавал ценные указания:
–
Так, блядь. Не все тут так просто. От меня не уходить. Лучше всего молчать, договариваться буду я. Держите ухо востро, с большой вероятностью нас опиздюлят, – капитан улыбнулся, – приключения гораздо ближе, чем некоторым может показаться.
На острове их встретили местные. Невысокие смуглые человечки в набедренных повязках из пластиковых пакетов выглядели очень небогато. Тем не менее, они были радостными и доброжелательными, пока не увидели Де Лину. Разглядев капитана, они замолчали и нахмурились. Кобе с улыбкой подошел к ним и заговорил:
–
Приветствую вас, мои дорогие друзья. Давно не виделись. Можем ли мы пополнить запасы воды и провизии, я плачу звонкой монетой, как и всегда!
В ответ, один из "друзей" прописал капитану хук слева. Точнее, хотел прописать, но де Лина, как-будто ожидал нечто подобное, вовремя увернулся и вырубил "друга" ответным ударом. Началась свара, все перемешалось. Туземцев было человек восемь, так что силы были почти равны. Роберт, вначале, вел по очкам, но был отправлен в нокаут одним ловким ударом чего-то зада по своему лицу. Сквозь стремительно заплывающий глаз он увидел, как капитан ловко метелит местных и, похоже, не пропустил еще ни одного удара. Матросы участвовали в культурном мероприятии с чувством, толком, воодушевлением. Один, особо умудренный боевыми искусствами, заломал туземца в хитрый захват, однако тот не растерялся и укусил висящую перед ним жопу. Жопа оказалась его собственной. Издав боевой клич, туземец вырвался из захвата. Другой настолько увлекся выбиванием дерьма тучного туземца, что пропустил коварный удар, от которого его колокольчики взяли си бемоль. Веселье шло полным ходом.
Минут через десять хорошего мордобоя, отряд капитана одержал убедительную победу. Все были в синяках, ссадинах, потеряли некоторое количество зубов, два матроса лежали без сознания, но улыбались. Только капитан был относительно невредим и отделался небольшой ссадиной на скуле, опыт не пропьешь. После такой драки не грех было выпить и помириться, что и сделали. Вскоре все дела были закончены, ром выпит, запасы куплены, а де Лина, в качестве приза, забрал себе дочку вождя, в качестве эскорта. Смуглокожая шалунья, с копной мелких жестких косичек сама настояла на этом.
–
Товарищ капитан, – Роберт с трудом разлепил разбитые губы. – А откуда вы узнали, что нас будут бить?
–
Очень легко, мой юный и неопытный друг. Я тут в прошлый раз очень сильно выебывался, – и Кобе оглушительно заржал.
Когда запасы были погружены, капитан объявил выходной день всем, кроме несущих вахту и провинившихся, и несущих вахту провинившихся. Часть матросов сошла на берег чтобы насладится местными красотами и красотками. Даже Морро нашел себе интересную птичку с роскошными перламутровыми перьями. Увидев результаты боя на лице Роберта, мисс Кляйн врезала ему ещё пару раз, сказав, что сделает из него настоящего бойца, чего бы Роберту это не стоило. Намазала какой-то пахнущей медом мазью его синяки и ушибы, после чего заявила, что ничего так не лечит тело, как интимная обстановка. Слова Аделаиды редко расходились с делом, а потому вечером ветераны вновь смотрели на юного матроса с уважением.
Капитан ругался. От многоэтажных конструкций могучего морского лексикона трещали окна кают компании. После получаса отборного мата удалось выяснить, что " эти злоебучие пидорасы с бизань-мачтой в очке" это Главный Отдел Внешней Навигации и Отдыха Ассоциации Пиратства, а также то, что "охуели в край" означает, присланную ими резолюцию. В двух словах ГОВНО Ассоциации пиратов требовало, чтобы в команде присутствовали гендерное разнообразие и инклюзивность.
–
В прошлый раз, когда они инвалидов потребовали, пришлось Морро лапу отнять, – сокрушался капитан.
–
Ии гллаазз, – добавил попугай.
–
Вот именно.
–
Его за два дня до этого акула чуть не съела, когда он бухой за борт спикировал, – сурово проговорила Кляйн, – не люблю враньё.
–
Ну хорошо, тогда удачно сошлось. А сейчас кого из моих бравых пиратов гомосеком сделать? Иван вон жизнью пожертвовал, только бы не…
–
Ну, тут подумать просто надо, много у нас провинившихся?
–
Настолько, блядь, провинившихся у нас нет.
–
Ну, с разнообразием рас у нас, допустим, порядок. Есть и жёлтые и чёрные и красные и белые, конечно. Даже синие есть, все вышеперечисленные по вечерам. Всего-то надо будет найти пару геев, думаю не сложно. Вот Морро можно записать.
–
Моррро не пидоррр, Морро мужжжжик!
–
А если за дополнительную бутылку в день?,– поинтересовался капитан.
–
В зззад ее ссебе ззапихннните, – проворчал попугай.
–
Договоришься, у меня, – капитан не был настроен на шутки.
–
Хрен с вами, гномики-алкоголики, я согласная, – проговорила Аделаида, – но за хорошую ежемесячную премию, компенсирующую мою моральную травму.
–
Почему гномики? – Спросили все присутствующие хором.