Фэя Моран
Разбей сердце принцессы
Всем тем, кто влюблён в книжных мужчин так же безнадёжно, как и я
У моего сердца стояла стража из 365 воинов,
И через их спины я увидела его,
Уверенно идущий, настолько спокоен,
Словно не было перед ним никого.
Шахназ Сайн. 365 воинов внутри меня
© Фэя Моран, текст, дизайн
В оформлении макета использованы материалы по лицензии @shutterstock.com
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Плейлист
– Escapism // RAYE
– Reflections // THE NEIGHBOURHOOD
– Black Out Days (Future Islands Remix) // PHANTOGRAM
– Hurts So Good // ASTRID S
– Close // NICK JONAS FEAT. TOVE LO
– Good For You // SELENA GOMEZ
– Style // TAYLOR SWIFT
– What A Feeling // ONE DIRECTION
– Paper Love // ALLIE X
– Hopeless // ALWAYS NEVER
– No Angels // BASTILLE FEAT. ELLA EYRE
– We Belong // DOVE CAMERON
– U + Me // KILLBOY
– Lies In The Dark // TOVE LO
– True Disaster // TOVE LO
– Him & I // HALSEY FEAT. G-EAZY
– Didn't I // ONEREPUBLIC
– Can’t Pretend // TOM ODELL
– Standing Next To You // Jungkook
– Cinnamon Girl // LANA DEL REY
Глава 1
Мои родители довольно богаты.
Вот самый первый факт, который следует знать каждому, кто хочет понять, что я за человек и каким может быть моё окружение. Но вместо того, чтобы радоваться прелестям жизни, я вечно недовольна.
И свой университет я недолюбливаю в самую первую очередь.
Элитное место, полное богатых, заносчивых и омерзительных людей, которые совсем не считаются с окружающими и относятся к тем, чьи карманы не ломятся от денег, как к мусору. Я знаю, о чём говорю, ведь сама сотни раз становилась свидетелем ужасных сцен.
По маминой инициативе мне пришлось смиренно поступать именно сюда, а потом и готовиться к профессии аналитика. Наверняка я буду работать в папиной компании под его присмотром, однако назвать это своей мечтой не могу. Только из-за опасений разочаровать успешных родителей я молчала в тряпочку, когда мама листала списки колледжей и вузов Сиэтла на своём айпаде, пока не остановила выбор на Частном университете Риверы [1].
– Как у тебя дела? – заинтересованно спрашивает Дилан, вырывая меня из мира ненужных мыслей, которые посещают мою голову слишком часто.
Аккуратная причёска, стильная одежда от известных дизайнеров и дорогой одеколон; мой братец – наглядный пример парня, выбивающего вёдра слёз, истерик и пущенных на землю слюней из молоденьких девушек, мечтающих о мальчиках вроде тех певцов с милыми мордашками, которых нам так часто показывают в ленте Ютуба или каких-нибудь других социальных сетях.
– Всё просто супер, – включаю лёгкий сарказм, крепче прижимая учебники к груди. – А что такое? Если ты спрашиваешь это из-за моего внешнего вида, то ты знаешь, я всегда так плохо выгляжу.
Дилан недовольно закатывает глаза, а меня забавляет его реакция.
Иногда кажется, будто на этом свете брата раздражает лишь одна моя вечная нелюбовь к себе. О, в этом плане ему нет равных! Нет, он вовсе не самовлюблённый придурок, каких в универе насчитывается примерно ползаведения. Просто Дилан всегда говорил, что, цитирую, «хорошая самооценка – ключ к успеху, а глупые оскорбления в свою же сторону могут убить в тебе потенциал».
– Если тебя кто-то обидел, скажи мне, – произносит брат и хмурится. Так он делает только в тех случаях, когда я просто обязана выдать ему правду.
– Если я скажу тебе, ты либо не поверишь, либо просто проигнорируешь мои слова, Дилан, – говорю я.
Брат смотрит на меня со слегка прищуренными глазами:
– Скажи. – Голос Дилана звучит весьма командно.
Естественно, он просто пропустит мои слова мимо ушей. Я в этом уверена.
– Если я скажу, что меня сегодня опять оскорбила твоя Франческа, что ты на это ответишь? – Я демонстративно скрещиваю руки на груди, ожидая его реакции.
– Хватит придумывать сказки, – со скептицизмом выдаёт брат, фыркнув. – Франческа не стала бы так поступать с моей сестрой. Ты просто не хочешь нашей свадьбы… – Изобразив в воздухе кавычки, он добавляет: – Тем более, как ты выразилась, «опять».
– Что и требовалось доказать. – Пожимаю плечами, отворачиваюсь от Дилана.
Снова это противное чувство обиды, словно я ребёнок, у которого отобрали шоколадку, присмотренную ещё утром.
Наверное, я просто слишком наивна, чтобы считать, будто родной братец скорее поверит своей сестре, с которой он провёл всё чудесное детство, чем девушке, с которой он познакомился всего пару лет назад.
Боже… Одно имя Франчески заставляет нутро скрючиться от омерзения и злобы.
– Знаешь, а мы не договорили! – громко произношу я, заметив, что Дилан уже собирается уйти по делам. – Скажу честно: да! Я скорее сдохну, чем вы поженитесь! Она тебя не любит. Она влюблена в твои деньги. В папины деньги. Все только об этом и говорят… Как ты этого не понимаешь?
– Лина! – В голосе брата звучат нотки раздражения. – Перестань говорить так о моей будущей жене! Приди наконец в себя.
Когда я понимаю, что вот-вот выдам самое жалобное лицо на свете и унижусь в миллионный раз, я быстро разворачиваюсь и ухожу в кабинет нашей следующей лекции. Торопливо усаживаюсь за парту почти сразу после того, как с серьёзным лицом в аудиторию входит наш лектор.
Я знаю, брат продолжил бы придумывать нелепые отговорки насчёт своей невесты. Каждый день я пытаюсь образумить его, но всё тщетно. Он и слушать меня не желает. Мне плохо от того, что на моих глазах Франческа разрушает жизнь Дилана, а я не могу ничего с этим поделать.
– Мисс Норвуд, – отвлекает меня от неутешительных мыслей спокойный голос мистера Филлипса, – с вами всё в порядке?
Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с обеспокоенными глазами нашего пожилого лектора, всегда относившегося к каждому студенту с особой заботой. Кабинет полон устремлённых на меня любопытных взглядов.
– Всё в порядке, – отмахиваюсь я. – Просто личные проблемы.
Мужчина утешительно смотрит мне в глаза, и одним лишь этим взглядом успокаивает меня. Не знаю, как ему это удаётся, но ему однозначно не помешало бы вернуться в прошлое и вместо педагогического поступить на факультет психологии.
Мистер Филлипс наконец отходит от моей парты, дав мне возможность расслабиться, и обводит взглядом остальных студентов, которые, в свою очередь, наконец отворачиваются от меня.
– Вновь Дилан? – слышу я голос Ирэн, донёсшийся до меня сзади.
Мне даже нет нужды отвечать; подруга всё понимает без слов.
– Всё наладится, – утешительно продолжает она. – Просто перестань принимать это близко к сердцу, так ты только притягиваешь проблемы.
– Опять провела всю ночь за чтением дурацких статей? – ехидно замечает Вэнди, сидящая рядом.
– Нет, сама сочинила.
Я уверена, они так бы и продолжили свой бессмысленный диалог, однако громкий голос мистера Филлипса тут же привёл их в чувства:
– Мы вам не мешаем, юные леди?
Девушки виновато опускают головы и принимаются за переписывание всей той чепухи, что я слышу от лектора, себе в тетрадь.
Лекция продолжается.
* * *
Я живу в Медине практически с самого рождения. Это небольшой пригород Сиэтла, также известный как место жительства Билла Гейтса и Джеффа Безоса, однако меня эта информация никогда не волновала.
Наш дом – трёхэтажный особняк в стиле барокко со всеми полагающимися бонусами в лице охраны, горничных и кухарок. Больше всего мне нравится беседка с видом на озеро Вашингтон, а ненавижу я ездить в университет через мост Эвергрин-Пойнт, который, как я однажды вычитала в Интернете, сразу после своего появления был внесён в книгу рекордов как самый длинный плавучий мост в мире. Дорога каждый раз занимает минут тридцать, а иногда и больше, именно поэтому мне с трудом, но удалось уговорить маму устроить меня в общежитие. Она разрешила, однако с одним условием: я могу оставаться там не больше четырёх раз в неделю, а выходные провожу дома.
И сегодняшний день вошёл в список тех дней, когда я возвращаюсь домой.
Когда я выхожу из машины и иду в сторону своего огромного жилища, меня встречает Рональд, тут же интересуясь, как прошёл мой день в университете. После долгой утомительной учёбы, загрузившей мозг, не хочется ни с кем разговаривать, поэтому я коротко бросаю: «Всё нормально» – и вхожу в дом. Всё же папе стоило подыскать более молчаливого охранника.
Уже с порога на меня кидается нелепая горничная, которая постоянно что-то забывает, и пытается дружелюбно встретить вернувшуюся домой усталую дочь хозяев.
– Мисс Норвуд! – улыбается она так широко, что мне кажется, её губы вот-вот разорвутся. – Хотите перекусить? Может быть, вам принести что-нибудь в комнату? Или вы…
– Пожалуйста, перестаньте целовать мне задницу. Я обычная, чёрт вас подери, жительница этого дома. – Сказанное мной звучит грубо, и лица стоящих у дверей на кухню горничных выглядят весьма удивлёнными и даже смущёнными.
– Дочка, я же просил не выражаться у нас дома, – доносится до меня голос папы.
Я вздрагиваю от неожиданности и закусываю губу, медленно обернувшись.
Одетый в элегантный тёмно-синий костюм, папа стоит у большого зеркала в прихожей и поправляет галстук на шее. На руке – дорогие часы, а воздух пропитан его одеколоном, который мама, как я помню, просто обожает.
– Упс, – виновато выдавливаю из себя я. – Я и не знала, что ты здесь.
– Здесь я или нет – это никак не позволяет тебе грубо выражаться дома. Ты же знаешь, как твоя мама этого не любит.
Я опираюсь на входную дверь и смотрю на отца, выглядящего слишком молодо для своего возраста. У него каштановые волосы, цвет которых в точности передался мне. Глаза у папы яркие и такого приятного серого оттенка, словно серебро на солнце. Такие же у Дилана. Но фишка папы – это его стиль в одежде. Всегда что-то строгое, классическое, роскошное, но не скучное. Он выглядит так, как и подобает его статусу – как миллионер.
– Я думала, хотя бы сегодня ты переночуешь с нами, – грустно проговариваю я, состроив обиженное выражение лица.
Папа улыбается и подходит ко мне.
– Сегодня слишком много работы. У меня нет времени сидеть дома.
Я ещё более огорчённо опускаю глаза в пол, сверля в нём огромную дыру.
– Но я так скучаю по тебе, – тихо говорю я.
Папа пару секунд молчит, глядя на меня, затем кладёт свою большую ладонь мне на голову, треплет волосы как маленькому ребёнку и смотрит прямо в глаза. В двух кусочках серого неба, из которых состоит его взгляд, отражаются одна лишь доброта и сожаление.
– Потерпи совсем немного. Я покончу со всеми срочными делами, и мы всей семьёй отправимся на незабываемый отдых. Совсем скоро. Я обещаю.
– Там будет море?
– Несомненно.
– И песок?
– Там будет всё, что захочешь. И мы расслабимся так, как сто лет не расслаблялись.
Я радостно улыбаюсь и крепко обнимаю папу. Он отвечает мне, и в его объятиях я словно становлюсь той самой маленькой девочкой, которую он всегда любил катать на своей спине. Чувствую себя его принцессой.
– Люблю тебя, пап, – шепчу я.
– Я тоже тебя люблю. Больше всего на свете.
Мне не хочется отойти и позволить ему вновь уехать на работу, которая забирает у меня отца снова и снова, даже по ночам. Мне не хочется вновь надолго расставаться с ним. Мне хочется видеть папу дома чаще.
Мой взгляд падает на тень, появившуюся возле дверей, и я отстраняюсь от папы, чтобы понять, кому она принадлежит.
Там стоит мама. Прекрасная женщина, дарящая нашему дому свет. Даже когда на улице бушует метель, с ней всегда тепло и уютно. А ещё она безумно красива, и мне повезло получить от неё глаза цвета тёмного шоколада. Но в отличие от папиных каштановых волос у мамы они чёрные, густые и волнистые и выдают её испанское происхождение.
Сейчас она нежно улыбается, смотря на нас двоих, и я замечаю улыбку и на лице отца.
– Моя милая Мария, я как раз хотел подняться к тебе, – говорит он, и мама хихикает.
– Вновь хотел уехать без моего ведома, – шутит она.
Папа подходит к ней и мимолётно целует в губы, произнося: «Я люблю тебя» – и получая такой же ответ от мамы. Моё сердце тает от нежной сцены, и сдержать улыбку не удаётся. Я восторгаюсь любовью родителей друг к другу, перед которой не властно время. Они вместе столько лет, но ещё не растратили чувства. Я искренне ими восхищаюсь.
– Не забудь позвонить, – предупреждает мама прежде, чем отец скрывается за входной дверью.
– Не забуду. До свидания, мои любимые женщины.
– Удачи на работе, пап!
Дверь закрывается, шаги отдаляются.
Мы с мамой остаёмся одни в большой прихожей в полной тишине. Я вздыхаю и собираюсь идти к себе в комнату, но мама меня останавливает.
– Какие планы? – спрашивает она.
– Займусь самобичеванием, – шучу я. – Как и всегда.
– У меня есть идея получше, – хитро улыбается мама, и я заинтересованно смотрю на неё.
– Что ты имеешь в виду?
– Как насчёт того, чтобы отправиться по магазинам и прикупить новой одежды?
Это одно из моих любимых хобби, так что я едва не прыгаю от радости.
– А с чего вдруг появилось такое желание? – интересуюсь, сдерживая эмоции. – Мы ведь уже ходили на шопинг в прошлую пятницу.
– Ну, нам же нужно обновление в гардеробе к потрясающему уик-энду, о котором тебе только что рассказал папа.
Я издаю громкий писк гораздо раньше, чем успеваю в полной мере услышать мамины слова.
– О боже! Как же я люблю вас! – кричу я, а она смеётся над моим детским поведением. – Обоих!
– А мы тебя гораздо больше… – Она проводит пальцем по своим накрашенным губам возле зеркала и произносит: – Иди одевайся. Выходим через час.
И через час я уже стою в прихожей, ожидая её.
За окном удобно устроилась дождливая ночь, а дома непривычно тихо. Лишь стук капель о стекло нарушает почти идеальную тишину.
Я поправляю свои длинные каштановые волосы перед зеркалом и в предвкушении веселья от грядущих покупок вздыхаю. Любовь к шопингу у меня точно от мамы. Ни одна катастрофа, стихийное бедствие или природная аномалия не способны отвлечь её от увлечённых прогулок по магазинам.
Мама, стуча каблуками, подходит к входной двери и довольно оглядывает меня. На ней наряд, прекрасно подходящий молодой богатой женщине, – бежевый комплект из тёплой ткани: длинная юбка и свободного кроя свитер.
– На этот раз ты быстрее обычного, – произносит она с наигранной серьёзностью.
Я цокаю и надеваю свой плащ, учитывая непогоду за окном. Дожди стали идти чаще, чем обычно, и мне приходится носить с собой зонт, однако сегодня он нам вряд ли понадобится.
Покинув дом, мы направляемся к чёрному автомобилю, пока двое мужчин по сторонам от нас придерживают над нашими головами зонты. За рулём автомобиля сидит наш личный водитель, которого я с детства привыкла называть дядей Сэмом [2]. Серьёзный такой высокий мужчина с седыми волосами и старомодной бородкой, он всегда носит специальную фуражку и белые перчатки.
Мы садимся в машину, и мама тут же называет адрес, а я надеваю наушники, включая любимую песню на айподе.
– Ты опять за своё? – недовольно произносит мама, когда автомобиль трогается с места.
– Мм? Ты о чём? – Я уменьшаю громкость, и музыка лишь еле слышно играет на фоне.
– Поговори со мной. Ты вечно где-то в своём мире. Я хочу быть ближе к тебе. Ты же моя дочь всё-таки.
– Но всё, что, по моему мнению, ты должна знать, я тебе и так рассказываю. Необязательно ведь делиться с тобой вообще всем, мне кажется.
Мама удивляется моему ответу:
– Ты действительно так думаешь?
Я молчу, не понимая, что должна ответить.
Почему-то прокручиваю в голове мысль, что мне никогда и не хотелось быть с мамой ближе, чем мы есть сейчас. Наверное, я просто слишком привыкла замыкаться в себе.
– Я не прошу тебя разговаривать со мной целыми днями. Просто… Хотя бы иногда рассказывай мне о том, что происходит у тебя в душе. Я не хочу упустить какой-то важный момент твоей жизни. Не хочу тебя потерять.
На этот раз удивляюсь я. Вытаскиваю наушники из ушей и смотрю маме прямо в глаза, пытаясь что-то прочесть в них. Этот странный диалог весьма меня заинтриговал.
– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я. – Почему ты вдруг так заговорила?
Мама несколько секунд молчит, а затем отвечает:
– Вчера Сэмюэль покончил с собой. И, как оказалось, у него были проблемы, которыми он ни с кем не делился. Никто не успел помочь ему вовремя, потому что никто ничего не знал. Я не хочу, чтобы с тобой произошло подобное.
Я хорошо помню этого парня.
Сэмюэль Гонсалес. Сын близкой маминой знакомой. Он часто заходил к нам в гости, и иногда мне даже казалось, что мама просто горит желанием свести нас с ним. Однако Сэмюэль был не в моём вкусе. Таких ленивых, неотёсанных и полноватых парней я всегда обходила стороной, хотя они частенько со мной флиртовали. Легко догадаться, что на суицид его подтолкнули постоянные издевательства в университете. Мне не раз доводилось видеть, как несколько высоких и накачанных парней, считавшихся в универе альфа-самцами, швыряли его рюкзак или верхнюю одежду на улицу и выкрикивали обидные прозвища.
Мама выглядит очень расстроенной и… напуганной. Она правда думает, что я могу покончить с собой. Разве я выгляжу настолько несчастной?
– Мам, ты шутишь? – Я в растерянности.
Но она молчит, и я нахожу ответ и без слов. Я спешу успокоить её. Выгнать все эти глупые мысли из её головы. Беру за руку, отложив айпод в сторону, и смотрю в глаза:
– Мам, я никогда так не поступлю. Я… Я не стану делать ничего подобного. Как ты могла такое обо мне подумать?
Она смотрит на меня, оторвав взгляд от запотевшего окна автомобиля:
– Просто обещай мне всегда делиться своими проблемами. Если что-то сильно расстроит тебя, рассказывай об этом мне. Прошу. Единственное, о чём я тебя прошу.
– Я обещаю, – с полной уверенностью отвечаю я и улыбаюсь.
Мама улыбается в ответ и, кажется, чуть успокаивается.
* * *
Учебные будни проходят как обычно, без особых изменений и сюрпризов. Разве что сплетен стало чуть больше.
Многие обсуждают самоубийство Сэмюэля, но никто не чувствует вины за содеянное, что заставляет меня испытывать чувство омерзения к этим людям.
Крики и разговоры студентов смешиваются с топотом их ног, пока я пытаюсь протиснуться сквозь эту стену из тел к двери, ведущей в длинный коридор с кучей других дверей. Когда мне всё же удаётся провернуть свой план, я крепче сжимаю учебник по физике и парочку тетрадей в руке. Собираюсь наконец развернуться и побежать к нужному мне кабинету, как меня вдруг кто-то обнимает сзади.
– А это мы! – раздаётся голос.
Я тут же улыбаюсь, оборачиваясь к подругам.
Сестрички Ирэн и Вэнди выглядят, как всегда, потрясающе.
Я не могу не заметить, что на шее Ирэн висит очень красивое ожерелье, украшенное сверкающим бледно-голубым камушком. Я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, – ну ещё бы, невозможно в них не разбираться, живя в богатой семье, часто посещающей аукционы с подобным товаром, – поэтому я сразу вижу, что на шее подруги самый настоящий эвклаз. Я оглядываю её чёрное шёлковое платье, скрытое под джинсовой курткой, и моё любопытство возрастает в несколько раз. Это не наша университетская форма, что меня удивляет.
– Ты не ошиблась нарядом? Мы вроде как в универе, а не в ресторане, – шутливо говорю я.
Ирэн тут же окидывает взглядом своё платье и довольно улыбается, поправляя его в нескольких местах.
– Нравится? – спрашивает она, хотя скорее это не вопрос, а утверждение. – Сразу после занятий я собираюсь на свидание. Думаю, ночевать в общежитии не останусь.
Я изумляюсь еще больше. Шкала моего любопытства теперь уже просто горит.
– И с кем же? Неужели у тебя опять появился парень? – присоединяется к беседе Вэнди, держащая в руках толстенную книгу по тригонометрии. Они сёстры, но личную жизнь друг друга почти не обсуждают.
– Помните Скотта? – В глазах Ирэн сияют самые настоящие звёзды. Именно так, наверное, и выглядит влюблённый человек.
– Это тот парень, с которым ты общалась в инсте? – вспоминает Вэнди.
Ирэн мечтательно вздыхает, заставляя меня закатить глаза и коротко ответить:
– Всё ясно.
Мне не хочется сейчас выслушивать чью-либо сопливую историю любви на расстоянии, ведь на носу экзамен по физике, который я пропустила, пока несколько дней сидела дома. «Болела». Именно эту отмазку я собиралась предоставить всем преподавателям, что начнут задавать вопросы.
– Ты на физику? – кричит мне вслед Вэнди.
– Ага, – коротко отвечаю я.
Отыскав нужную аудиторию, я полной грудью вдыхаю, а затем и выдыхаю воздух, стоя у деревянных дверей.
По правде говоря, я совсем не чувствую уверенности. Именно про таких студентов говорят: «Несобранная, рассеянная, летает где-то в облаках» и бла-бла-бла. Единственное, что заставляет меня продолжать учиться и готовиться к экзаменам в последние дни, – это мои родители, в своё время получившие сразу несколько высших образований, в том числе окончившие и небезызвестный Гарвардский университет. Мне совсем не хочется, чтобы они стыдились меня, и уж точно не хочется стать паршивой овцой в семье умных и образованных людей.
Войти в кабинет в любом случае придётся.
«Соберись, тряпка», – шепчет что-то глубоко внутри меня, и я киваю самой себе. Стучусь дважды и сразу же, не дожидаясь разрешения войти, поворачиваю ручку, открывая дверь. К моему удивлению, в аудитории пусто. Ну, почти. Только на скамье, находящейся на самых задних рядах, сидит парень, вальяжно закинув ноги перед собой и держа в руке телефон. Я раздумываю насчёт того, чтобы просто свалить и вернуться в следующий раз, когда явится преподаватель. Но вдруг парень, даже не взглянув в мою сторону, говорит:
– Можешь присесть, крошка. Мистер Уоттерс скоро придёт.
Его светлые волосы взъерошены в беспорядке, яркие голубые глаза сосредоточены на телефоне. Парень одет в нашу университетскую форму – чёрные штаны, белоснежную рубашку и чёрный пиджак с золотистыми вышивками на воротнике, рукавах и с изображением герба университета на груди.
Я морщу нос от этого «крошка», брошенного в мою сторону, медленно иду в сторону одной из парт, от волнения крепче прижимая учебник и тетради к груди. Сажусь, пытаюсь сделать это максимально тихо, дабы не нарушить страшную тишину и не привлечь внимания парня.
Моя странная фобия мужского пола никогда меня не волновала, ведь благодаря ей я всё ещё не попала ни в одну неприятную ситуацию. К примеру, если вспомнить Стеллу Миллиган – прилежную ученицу, которая в итоге забеременела от какого-то придурка, учащегося на параллельном курсе. Или вот Тину, которую избил её собственный парень… Так что чем дальше ты находишься от мужчин, тем тебе будет лучше. Этому правилу я следовала железно.
– Я всё понимаю, я сверхнеотразим, но всё же твоё внимание меня смущает, крошка.
Я вздрагиваю от неожиданности и только сейчас понимаю: увлечённая своими мыслями, я и не заметила, что всё это время в открытую пялилась на блондина через большое зеркало, висящее рядом с доской.
Ничего более умного в голову не приходит, кроме как резко опустить глаза к учебнику и открыть его. Щёки горят так, будто я приложила к ним горячую сковороду.
Раньше мне казалось, что я знаю всех студентов в лицо. Всё же университет, в котором я учусь, считается элитным и «не для всех», поэтому студентов здесь меньше, чем в других вузах, – не каждый может позволить себе устроить своего ребёнка сюда. Однако блондин, с которым мне выдалась честь пересечься, совсем не кажется знакомым. Хотя бы отдалённо. Он явно новенький.
Тряхнув головой, я выбрасываю из головы эти явно лишние мысли и утыкаюсь взглядом в учебник, стараясь запоминать каждую новую формулу, которую вижу на страницах.
И пока мне удаётся этим заниматься без дальнейших разговоров.
