Фэнни Флэгг
Стоя под радугой
Отманы едут
Представление было чудесное, даже более чем. По окончании Док сказал соседу:
– В жизни не видел людей, так страстно жаждущих смерти.
Но Дороти получила массу удовольствия. Ей и раньше доводилось слышать церковные песнопения, но не такие. Недостаток стиля и глянца Отманы компенсировали вдохновенностью исполнения. Они с Доком не были особыми любителями подобного рода музыки, но Дороти знала, что ее слушательницам на фермах это должно понравиться. И когда остальные гости, оглушенные, на неверных ногах потянулись к бару, Дороти направилась за кулисы, чтобы похвалить Отманов за выступление.
Семейство собирало звуковое оборудование. Дороти представилась Минни Отман, наговорила комплиментов и сказала, что если они будут где-нибудь поблизости от Элмвуд-Спрингса, штат Миссури, она приглашает их на передачу. Минни промокала большим белым платком взмокшее лицо. Она сказала:
– Благослови вас Бог. – Потом отвернулась и крикнула: – Феррис, нас не звали в этом году на религиозные бдения где-нибудь в Миссури? Или речь шла об Арканзасе? Загляни-ка в блокнот. Эта милая леди хочет позвать нас на свою радиопрограмму. – Она извинилась перед Дороти: – Мы столько разъезжаем, уважаемая, что всего не упомнишь.
Феррис Отман, весивший фунтов на сто больше своей жены, пыхтя, вытянул из внутреннего кармана пиджака длинный черный блокнот. Полистал его:
– Мы приглашены в Церковь Христа на шоссе 78 возле города Эш-Хилл, Миссури, в первую неделю июля.
Минни повернулась к Дороти:
– Это недалеко от вас, уважаемая?
Дороти сказала:
– Да, я знаю Эш-Хилл, это рядом. С радостью попрошу кого-нибудь съездить за вами и привезти к нам. Где вы остановитесь?
Минни засмеялась:
– Ой, где нас поселят, мы узнаем только на месте. Мы ночуем у добрых людей. Обычно церковь находит жилье. Нас шестеро, включая Флойда, – он ждет в машине, не выступает на банкетах, только в церквях и на религиозных бдениях, так что если знаете семью, готовую приютить двух-трех человек, скажите, ладно? У вас, часом, не найдется лишней кровати или топчанчика?
Дороти оказалась в безвыходном положении, потому что женщина согласилась выступить в ее передаче. Она глянула на девочку – той было лет пятнадцать-шестнадцать – и сказала:
– Ну, вообще-то, миссис Отман, у нас самих дочка примерно одного возраста с вашей, и она наверняка будет в восторге от такой гостьи.
Минни возвела глаза к потолку, пропела «СЛАВА ИИСУСУ!» и снова перевела взгляд на Дороти:
– Я вам вот что скажу, миссис Смит, Господь каждый день подкидывает нам хороших людей. – Она снова спела во весь голос: – БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ, ДОРОГОЙ ИИСУС!
Дороти была несколько ошарашена такой эмоциональной благодарностью и быстро добавила:
– Но, миссис Отман, вы должны знать, что мы не прихожане Церкви Христа, не знаю, важно ли вам это, но…
Минни отмахнулась:
– Ой, дорогуша, совершенно неважно, лишь бы вы были христианами, не пили спиртного, не курили и не играли в азартные игры. – И, прежде чем Дороти успела вставить хоть слово, закричала мужу: – Феррис, одно место около Эш-Хилл уже есть! – И снова обернулась к Дороти: – Это очень мило с вашей стороны, спасибо вам всем, она не доставит проблем, ест маломало, вы ее даже не заметите. – Потом махнула белым носовым платком в сторону дочери: – Бетти Рэй, пойди-ка сюда. Эта милая леди приглашает тебя пожить с ними в Миссури.
Бетти Рэй – худая бледная девочка, светлая шатенка с карими глазами, в таком же, как у матери, лиловом платье – подошла к ним с некоторой неохотой.
Дороти ей улыбнулась:
– Здравствуй, Бетти Рэй. У нас дочка твоего возраста, и она будет рада, если ты у нас поживешь.
Минни ткнула девочку локтем:
– Скажи леди спасибо.
Девочка вспыхнула и что-то пробормотала, но так тихо, что Дороти не разобрала слов.
Позже, когда Дороти вернулась к столу и осознала, что сделала, она сказала мужу:
– Анна Ли меня убьет.
Пикники с песнопениями
Семейство Отман было одним из многих белокожих исполнителей церковных песнопений, странствующих в этом году по Югу и Среднему Западу. Группы с названиями «Семья Спир», «Семья Счастливых Гудманов», «Политики», «Мальчики Гармонии», «Уэзерфорды», «Ле Февр», «Четверка из Дикси», «Мальчики из Долины Теннесси», «Мастера мелодии» жили на то, что ездили по стране и пели в маленьких церквях, на собраниях верующих, на религиозных бдениях, на днях песнопений и всяких пикниках с обедом на природе. Корни так называемой южной церковной музыки «госпел» уходят в Англию 1700-х годов, когда первые колонисты привозили с собой из Старого Света сборники гимнов. Госпел долгое время был доминирующим музыкальным стилем в Америке, очень популярным на церковных собраниях по всей стране. Но после Гражданской войны пение в стиле «Священная арфа» – музыка фигурных нот – потеряло свою популярность на Севере, сохранившись только в сельских церквях на глубоком Юге. В 1910 году человек по имени Джеймс Д. Воган опубликовал свой первый песенник «Гармонии госпела». Для продвижения сборника он создал «Квартет Вогана», первую чисто мужскую группу южных церковных песнопений в Америке. А затем открылась Музыкальная школа Вогана в Лоуренсбурге, штат Теннесси. Следом стали открываться другие школы, и в 1930-е годы группы южного госпела из мужчин, женщин и детей уже колесили по Югу и Среднему Западу и проникли на север до самой Айовы. О наиболее успешных группах заговорили на радио, и скоро их выступления стали собирать толпы народа.
Но в 1946-м появление на радио Отманам было еще в новинку. Родители Ферриса и его братьев – Флойда и Лероя, протестанты-пятидесятники, жили на бедной частной ферме в Северной Алабаме. Воспитанный в строгости, Феррис верил, что слушать радио, а также петь под радио и молиться под радио – большой грех. Как выражалась Минни, «у Ферриса пунктик: он думает, что за всем скрывается дьявол». Но в 1945-м, увидев, сколько народу благодаря радиовещанию привлекают остальные группы, он начал молиться. Неделю спустя поделился:
– Минни, Господь говорил со мной и сказал, что мы должны идти на радио.
Все, отмашка дана, можно действовать.
Минни Варнер, четвертый ребенок священника «Ассамблеи Бога», родилась под городом Шейло, Джорджия. Варнеры были семьей музыкальной, и в девять лет Минни уже играла на пианино в церкви. В двенадцать она познакомилась с Феррисом Отманом, которому было в ту пору двадцать четыре. Она играла для состоящей из девочек группы из Бирмингема на Дне песнопений. Увидев в тот день Ферриса с его копной черных вьющихся волос, она влюбилась. Феррис испытал те же чувства. Вечером он сказал своему брату Лерою:
– Сегодня я встретил мою жену.
Два года спустя, в возрасте четырнадцати лет, она убежала с ним, невзирая на предупреждения родителей и старших братьев, что выйти замуж за странствующего певца – не лучший вариант. Проведешь, мол, жизнь на заднем сиденье машины, продавая песенники из багажника. И до сих пор их предсказания сбывались. Но Феррис Отман, который вкалывал на хлопковой плантации, чтобы окончить Школу песнопений Стемпс-Бакстера в Далласе, чувствовал, что это его призвание. С шестилетнего возраста он не мечтал о другой жизни кроме как в квартете исполнителей госпела. А Минни с двенадцати лет хотела только одного – быть его женой. Так и началась у них жизнь на колесах.
После того как родились два мальчика, Бервин и Вернон, а потом и Бетти Рэй, родители Минни купили им маленький дом из двух спален в нескольких милях от ее родной деревни. Они хотели, чтобы у детей был свой дом, но дети появлялись там ненадолго, помыться, постираться – и снова на дорогу. Это была нелегкая жизнь. Во время Великой депрессии они потеряли брата Ферриса, Лероя, их бас-гитариста, который сбежал, чтобы присоединиться к оркестру народной музыки. В те дни им перепадала разве что горсть долларов от продажи песенников, но чаще они выступали за пожертвования, составляющие пять-десять долларов за вечер, в зависимости от количества прихожан. Денег не хватало. Единственным утешением, рассказывала Минни, была уверенность, что это работа во славу Божью, и еще еда. Церкви были в основном деревенские, и еды там всегда хватало. В домах, где их принимали, и на бесчисленных пикниках с пением гимнов даже во время Депрессии хорошо кормили. Жареный цыпленок, ветчина, свинина, жареная зубатка, свежие овощи, батат, картофельное пюре, хлеб с мясной подливкой, маисовые лепешки, свежая пахта, мед, варенье и джем, домашняя выпечка, пироги и фруктовые десерты. Они ели столько жирной пищи, что стало казаться, будто исполнителей госпела отбирают по весу. Один человек в Луизиане, ставший под Шреверпортом свидетелем автомобильной аварии, где пострадала машина с известной группой певцов, заметил:
– Из одной только машины вытащили пару тысяч фунтов певцов. Конечно, есть и удобство от всей этой набивки: никто не пострадал.
Неудобство же, по словам Минни, было в том, что «исполнители госпела обладают прекрасной душой, но паршивым желчным пузырем». Из семьи Отман только Бетти Рэй была худышкой, и этого они понять не могли. Впрочем, девочка во многом была для них загадкой.
Снова дома
Дороти с Доком вернулись в Элмвуд-Спрингс поздно вечером в воскресенье, и в 9.30 в понедельник она, как обычно, вышла в эфир. Соседка Дороти открыла программу своим всегдашним приветствием:
– Всем доброго утра, надеюсь, у вас погода прекрасна, но на нашу я сержусь – сплошь серая морось. Но будь то дождь или солнце, я рада оказаться дома и снова встретиться с моими радиодрузьями. Мы чудесно съездили в Мемфис, столько всего повидали! Во-первых, прямо в холле нашей гостиницы жила семейка уток, во-вторых, через дорогу от нас двадцать четыре часа в сутки продавали хот-доги. Я Доку говорю: не представляю, кто бы захотел хот-дог посреди ночи, но, видать, такие находятся. В общем, Мемфис замечательный город, но… – Мама Смит сыграла несколько аккордов песни «Нет лучшего места, чем дом наш родной», и Дороти засмеялась: – Верно, верно, Мама Смит. Кстати, мы рады, что Мама Смит этим утром снова с нами, ее сестра Хелен молодчина, резво идет на поправку. Мы желаем доброго здоровья и ей, и всем нашим любимым, кто нынче болеет. Для них у нас припасен особый подарок, который придется по душе всем любителям церковных песнопений. Но это потом, а пока…
Скажите, вы умеете печь бисквиты так, чтобы вся ваша семья в один голос восклицала: «Вкуснота!»? Если нет, я хочу, чтобы вы пошли и купили себе пакет муки «Голден флейк – легче перышка». И прежде чем я прочту письмо-победитель в конкурсе «Как я встретила своего мужа», я должна сказать огромное спасибо Эвелин Беркби, нашей подруге и ведущей радиопередачи для хозяек «На проселочной дороге», которую слушают на радио КМА в Шенандоа, штат Айова, за присланный рецепт черничного пирога со сметанным кремом. Давайте поглядим, что тут у меня припасено… А-а, Фред Морган звонил, они только что получили партию новых радиоприемников «Филко», так что спешите. С горечью признаюсь: я настолько стара, что помню самодельные радиоприемники – детекторные штуковины, сооруженные из коробок от овсянки или сигарет. Что? Мама Смит говорит, что помнит время, когда радио вообще не было. Я страшно рада, что мы живем сейчас, а не тогда, а то что бы я делала, не заходя с помощью радиоволн в гости ко всем моим радиососедям, но как эта штука работает – не спрашивайте. Ведь нас, одновременно болтающих в эфире, огромное количество, но передачи не сталкиваются друг с другом в воздухе. Загадка! Часто задаю себе вопрос: куда девается моя передача после того, как ее услышали? Растворяется в воздухе или так и витает где-то в надземном пространстве? Но если знаете – прошу, не говорите мне, а то напугаюсь до смерти.
Пришла Беатрис, у нее песня «Звездная пыль на синей траве» для всех слушателей из Кентукки, но сначала наш победитель. Миссис Бутс Кэрролл из Энида, Оклахома, пишет:
Дорогая Соседка Дороти,
Мы с мужем познакомились в Алькатрасе[8]. Нет, он не был преступником, он был охранником. Прихожане нашей церкви поехали туда на экскурсию, и, когда мы встретились глазами, он проследовал за группой до экскурсионного автобуса, узнал, где мы остановились, и в тот же вечер пригласил меня на свидание. Хоть и служил он охранником, а был красивым, и форма ему очень шла, и теперь у нас четверо взрослых детей.
Что ж, миссис Кэрролл, приз определенно ваш, так что ждите сертификат на бесплатный пятифунтовый пакет муки «Голден флейк».
После того как Беатрис спела и Дороти справилась еще с несколькими рекламными объявлениями, она сказала:
– Знаете, я всегда ищу, чем бы вас новеньким порадовать, и вот, пока мы с Доком были в Мемфисе, мне повезло увидеть и услышать удивительную поющую группу, семью Отман. В следующем месяце они приедут выступить на нашей программе. Позже я сообщу точную дату, чтобы ни один ценитель церковных песнопений не пропустил это событие. Вас ждет истинное наслаждение.
Приезду Отманов особенно обрадовалась тетушка Нормы, Элнер Шимфисл: она уже слышала их выступление в передаче «Время госпела». В последнее время старушка стала туга на одно ухо и полюбила группу, которая так громко поет.
После передачи, восхищаясь в комнате Анны Ли новыми туфлями и слушая жалобы на Бобби, который тиранил ее после их отъезда, Дороти пыталась придумать, как бы менее травматично сообщить дочери о скором приезде гостьи. Она сделала вид, что расправляет занавеску, и эдак небрежно бросила:
– Да, кстати…
Но хитрость не удалась.
– Исполнительница песнопений Церкви Христа? – возопила Анна Ли. – В моей комнате на целую неделю? Поверить не могу!
– Ну, золотко, она тебе наверняка понравится, вот увидишь. Такая вроде славная девчушка, – с надеждой сказала Дороти.
Анна Ли взвыла и повалилась на кровать, словно разом лишившись сил.
– Мама, как ты могла – не спросив меня?
– Так уж получилось, понимаешь. Миссис Отман спросила, нет ли у нас лишней кровати… А тебя там не было… Вот я и подумала – ты не станешь возражать. Она ведь примерно твоего возраста, и к тому же тебе не помешает познакомиться с человеком немного другого круга.
– Немного другого! Мама, эти люди даже в кино не ходят, не красятся – ничего!
Дороти вспомнила, как они выглядят, и должна была признать:
– Может, и так. Но это из-за религии, так что нужно просто уважать их убеждения. Ты же можешь сделать перерыв на неделю в кино и танцах, правда?
Анна Ли смотрела на мать в ужасе:
– Почему я должна делать перерыв? Я же методистка.
– Ну просто мне кажется, это будет не совсем ловко – делать то, чего ей нельзя.
– И как мне предлагаешь ее развлекать, если ей ничего нельзя?
– Можешь познакомить ее с подругами. Наверняка у вас найдется много интересных занятий.
– Хоть одно назови.
– Например, в бассейн можно сходить. Или организовать для нее небольшую вечеринку на заднем дворе. Пикничок.
– А еще что?
– Ох, Анна Ли, ну не знаю. Да ты придумаешь, чем занять свою гостью, я уверена.
– Она не моя гостья, я просто отдуваться должна буду за всех – день и ночь с ней возиться. А вдруг она начнет рыться в моих вещах?
– Не глупи. Не станет она рыться. Она очень славная девочка, и наверняка все будет хорошо, как-нибудь ты выживешь, даже если тебе придется целую неделю проявлять гостеприимство. Потом еще обсудим. А сейчас мне пора готовить обед.
Дороти была в дверях, когда Анна Ли добавила:
– Ладно, но если она заявится в каком-нибудь жалком самодельном платье, я ее никуда не возьму. Пусть дома сидит.
Анна Ли не хотела огорчить маму, но от этого заявления Дороти остановилась как вкопанная. Анна Ли в ту же секунду сообразила, что зашла слишком далеко.
Мать обернулась и долго смотрела на нее.
– Анна Ли, только не говори мне, что моя дочь выросла снобом. Если я хоть на минуту подумаю, что ты способна быть к кому-нибудь недоброй, тем более к бедной девочке, которая, может, мечтает приехать и познакомиться с тобой, это разобьет мне сердце. Я сказала, что ты будешь рада принять ее, да, видно, ошиблась.
Анне Ли сразу стало стыдно.
– Мама, прости, я не хотела.
Дороти постояла, раздумывая, что предпринять, потом решилась:
– Я позвоню миссис Отман и скажу, чтобы они на нас не рассчитывали, подыскивали другое жилье.
– Нет, не надо. Мам, ну прости.
Но Дороти повернулась и вышла из комнаты. Анна Ли ринулась за ней, умоляя:
– Нет! Пожалуйста, не надо. Мама, ну пожалуйста!
– Я не стану звать девочку, если ей не рады.
– Рады, рады, я хочу, чтобы она приехала. Обещаю, я буду делать все, что она захочет. Пожалуйста, пусть приедет! Я себя убью, если не разрешишь ей приехать! – Тут она рухнула на пол в полноценной подростковой истерике. – Пожалуйста! Пожалуйста! Она может одна в моей комнате жить, я у бабушки посплю, может все мои вещи носить. Я буду развлекать ее днем и ночью, обещаю, только не звони!
Дороти не раз была свидетелем подобных спектаклей, и это ее не убедило.
– Хорошо, Анна Ли, встань. Сегодня звонить не буду. Но ничего не обещаю. Посмотрим, что ты завтра скажешь.
С этого дня на каждом совместном ужине Анна Ли сообщала, что ждет не дождется приезда Бетти Рэй.
И хотя это было не совсем правдой, Анна Ли готова была пройти сквозь огонь, только бы снова не разочаровать маму.
Гостья по принуждению
Месяц спустя около четырех часов пополудни старый запыленный четырехдверный зеленый «паккард», плотно забитый людьми, сборниками песен и одеждой, со звуковым оборудованием, привязанным к багажнику на крыше и даже к подножкам, остановился около дома Смитов. Сделанный вручную знак на капоте гласил: СЕМЬЯ ОТМАН – СТРАНСТВУЮЩИЕ ВО ИМЯ ИИСУСА.
Дороти крикнула из гостиной:
– Анна Ли, Бобби, спускайтесь, Бетти Рэй приехала.
Весь день Анна Ли отрабатывала улыбку и счастливый вид по поводу приезда гостьи, но, увидев побитую дорогами машину, втайне понадеялась, что соседи ее не заметят.
Дверь машины открылась, с заднего сиденья вылезли трое, на девочке, как и предвидела Анна Ли, было голубое самодельное платье с каким-то уродским зеленым зигзагом по вороту и рукавам. Один из мальчиков Отманов отвязал от подножки небольшой коричневый картонный чемодан, сунул его девочке и влез обратно в салон.
Минни махала из окна платком.
– Вот и она, миссис Смит, – сказала она и, оглядев дом, воскликнула: – Нет, вы только гляньте, что за красота! Сколько кустов, а клумбы какие – ай-ай! Да это самый красивый дом из всех, где она жила.
Дороти поблагодарила.
– Может, зайдете выпьете холодненького, съедите по сэндвичу? Я для вас печенье напекла.
– Ой, нет, уважаемая, сил нет, мы из Оклахомы едем как сардины в банке, ноги отекли, как у слона, скорей бы до места добраться. К тому же, если мы все вылезем, неизвестно, впихнемся ли мы обратно. Мальчикам не терпится поглядеть, где нам выступать… Но от печенья не откажемся, если оно домашнее.
– Конечно, – сказала Дороти. – Анна Ли, Бобби, упакуйте печенье в вощеную бумагу и сэндвичей положите.
Минни поманила Дороти, чтобы та подошла поближе к машине.
– Миссис Смит, я уже говорила, она совсем мало ест. Единственное, что может вас беспокоить, это ее привычка сидеть в уголке и молчать, но не принимайте на свой счет. Она просто ужасно смущается, не знаю даже, отчего и в кого она такая. Господь знает, прочих Отманов скромниками не назовешь. Мы молимся, чтобы она от этого избавилась, но пока результатов не видать.
Получив угощенье, Минни сказала:
– Я утром верну тарелку. Будем ровно в девять, к началу программы, не волнуйтесь.
И они укатили, оставив Бетти Рэй на дороге.
Анна Ли немного ненатурально изобразила радость:
– Здравствуй, я Анна Ли, добро пожаловать.
Дороти притянула к себе сына и сказала:
– А это Бобби.
Бобби сказал:
– Привет.
Бетти Рэй кивнула, не поднимая глаз. Последовал неловкий момент, когда они все стояли и молчали, но Дороти словно дала команду «Отомри!», сказав:
– Ну, пошли тебя устраивать. Бобби, возьми чемодан.
Бобби как зачарованный разглядывал ее странное платье.
– А-а, да… – Он взял чемодан и тут же спросил: – А он у тебя что, картонный?
Дороти прожгла его взглядом.
– Мне просто интересно, – буркнул он.
Бетти Рэй, видимо, привыкла ночевать у незнакомых людей, смирилась и покорно шла, куда ее вели. Она молчала, пока процессия не остановилась перед комнатой Анны Ли. Дороти открыла дверь и провозгласила:
– Будешь жить здесь.
Огромная, солнечная, с большой кроватью, покрытой белой кружевной накидкой, с цветастыми обоями, комната казалась ожившей фотографией из журнала. Анна Ли с Дороти все утро приводили ее в порядок. Дороти постирала и погладила занавески. Все ждали, что гостья войдет первая, но Бетти Рэй застыла в дверях. Потом жалобно глянула на Дороти и спросила извиняющимся голосом:
– Миссис Смит, а нет ли у вас какой-нибудь другой комнаты?
Дороти была поражена. Вот уж чего она никак не ожидала услышать.
– Э-э… Тебе не понравилось? Что-нибудь не так?
– Нет, мэм.
Дороти потеряла дар речи. «Ох, батюшки», – только и могла она сказать.
Бобби выдал:
– А хочешь, у меня поживи. У меня там полно всякого.
– Нет, Бобби, с тобой она жить не будет. Я просто пытаюсь сообразить, что можно еще предложить. Давай пройдемся по дому, посмотришь сама.
Бетти Рэй снова съежилась и испуганно прошептала:
– А вы не возражаете?
Дороти беспокоилась, но виду не подала.
– Нет, конечно, ты же гостья. Мы хотим, чтобы тебе было хорошо.
Пока они втроем следом за Бетти Рэй совершали небольшой марш-бросок, обходя комнаты, Дороти посмотрела на дочь, вскинула руки и потрясла головой, как бы говоря без слов: «Я не понимаю, что она делает. А ты?» Но Анне Ли вдруг стал нравиться такой странный поворот событий, и она не ответила. Только подняла глаза к потолку и невинно похлопала ресницами, что в переводе могло означать: «Откуда мне знать? Это ты ее пригласила». Дороти очень захотелось ущипнуть дочь покрепче.
Бетти Рэй обошла почти весь дом, пока не открыла дверь в маленькую каморку для шитья. Заглянув внутрь, она указала на кушетку у стены, заваленную обрезками ткани и выкройками:
– Можно я здесь поживу?
Дороти, раздавленная, сказала:
– Можно, конечно… Но это же просто дыра в стене, не больше стенного шкафа. Здесь даже одежду негде повесить. Разве тебе не будет лучше в большой, красивой спальне, с собственной ванной?
Но Бетти Рэй прошептала:
– Нет, мэм, мне здесь нравится.
– Ну и прекрасно, – излишне бодро сказала Дороти. – Главное, чтобы тебе нравилось. Анна Ли, помоги мне освободить кровать, и сложим гладильную доску.
За обедом Бетти Рэй почти ничего не съела. Открывала рот, только когда к ней обращались, и то ради односложного ответа.
Док заскочил домой пообедать и попытался с ней поболтать. Он вежливо спросил:
– Ну как тебе твоя комната, Бетти Рэй?
Бобби встрял:
– Не понравилась. Она заселилась в комнату для шитья.
Док спросил Дороти:
– Почему в комнату для шитья? Мне казалось, гостью собирались поселить к Анне Ли.
Пока Дороти подыскивала тактичный ответ, возникла пауза, в которую мог бы проехать грузовик. Но Бобби не заметил никакой неловкости, зато заметил, что у гостьи нет аппетита, и вежливо осведомился:
– Если она не хочет свой десерт, можно я его съем?
После обеда, не говоря ни слова, Бетти Рэй направилась в кухню и встала у раковины. Когда Дороти сообразила, что к чему, то замахала руками:
– Нет, разве можно, деточка, ты же гость. Беги играй. Мы с Мамой Смит сами приберем.
Бетти Рэй, кажется, удивилась, но отправилась прямо в свою комнату и закрыла дверь. Когда Анна Ли, вытащив из шкафа кучу игр, в которые они могут поиграть, заглянула в кухню с вопросом, где Бетти Рэй, Дороти сказала:
– Не уверена, но, кажется, она уже легла.
– Но сейчас только семь.
– Может, устала с дороги.
– Значит, – сказала Анна Ли, – монополька отменяется, да?
Позже, когда они сидели на веранде, а Дороти еще не вышла, Мама Смит тайком шепнула Доку:
– Странная девчушка, правда?
