Фэнни Флэгг
Добро пожаловать в мир, Малышка!
Как она туда попала
Четырнадцать лет назад
Силвер-Спрингс, штат Мэриленд
1959
Забавная штука – слава. Она четко знает, кто ей нужен, и начинает подкрадываться к человеку с юности. Дене было всего пятнадцать, когда за ней явилась слава. Фотограф из «Севентин» пришел к ним в школу, и она в этот день оказалась в десятке избранных для съемки. Она никогда не считала себя красивой, слишком высокой вымахала, но журналу потребовались блондинки, а у них в классе было всего несколько светловолосых девочек. Альберт Баутмен, визажист, по всей стране делал макияж хихикающим подросткам, и вошедшая худощавая, долговязая девочка была для него всего лишь очередным лицом из вереницы лиц, которыми он сегодня занимался. Она села, и он надел на нее фартук. Заметив, что она бледновата, взял пудру чуть потемнее тоном и немного подвел карандашом глаза, чтобы подчеркнуть форму. Закончив, Альберт кинул последний взгляд в зеркало, чтобы оценить работу. Увиденное его ошеломило. В зеркале отражалось одно из самых прекрасных лиц на свете, а ведь он его едва коснулся. Дена, которая никогда раньше не пользовалась косметикой, была поражена не меньше. Альберт спросил, как ее зовут.
– Что ж, мисс Дена Нордстром, – сказал он, – вы только поглядите на себя. Вы же сногсшибательны!
Вошла следующая девочка и села на место Дены. Через месяц, в Нью-Йорке, фотограф, разглядывая в увеличителе негативы, дошел до фотографии юной Нордстром и вспомнил этот момент.
– Ты прав. Погляди на девчонку. Черт, ее же просто невозможно снять плохо. У нее золотое лицо, на миллион долларов. – Он обернулся к помощнику: – Разузнай, кто она и как ее найти.
– Я же тебе говорю, – сказал Альберт. – Когда она вошла, смотреть было не на что. Я чуть подпудрил, подвел глаза – и все, умереть можно.
Фотограф не отводил взгляда от снимка.
– Черт, я одел ее в простой черный свитер с горлом да щелкнул – нет, ты глянь, ты только глянь, какое строение черепа. Она что, шведка или еще откуда?
– Не знаю.
Помощник вернулся со списком:
– Ее зовут Дена Нордстром.
– Так я и знал, – сказал фотограф, – у нас тут малышка Гарбо или вторая Ингрид Бергман. Сколько ей?
– Пятнадцать.
– Да, мечтать не вредно, – разочарованно сказал фотограф.
Альберт напомнил старому знакомому:
– Да, только это тебе и остается, если не хочешь преследования еще одной разгневанной мамаши или закона.
Фотограф глубоко вздохнул и сказал помощнику:
– Позвони Хетти в агентство, скажи, что посылаем ей несколько снимков… Но предупреди, что сначала мы сами с ней поработаем.
Двумя днями позже, после того как в школу Дены наконец дозвонились, а ее мать застали на работе, Хетти Смит объяснила, что она работает только с топ-моделями из числа подростков и хочет подписать с Деной контракт на пять лет, но к работе нужно приступить сразу.
– У вашей дочери незаурядная внешность. Если создать ей правильный сценический образ, ее ждет большое будущее.
Хетти откинулась на спинку стула в ожидании слов, которые она обычно слышала от мамочек, как, мол, они рады, что их дочки станут моделями. Эта же сказала всего два слова: «Абсолютно неприемлемо».
Мать Дены была встревожена. Она не знала, что Дену фотографировали.
Хетти выпрямилась на стуле:
– В каком смысле?
– Миссис Смит, благодарю за проявленный интерес, но нам придется отклонить ваше предложение.
– Мы считаем, что она сможет стать звездой. Честно говоря, мы рассчитывали, что вы обе сниметесь для разворота «Мать и дочь» в следующем номере журнала «Семейный круг», так что если бы вы прислали свою последнюю фотографию…
– По-моему, вы недопоняли. Я не хочу, чтобы моя фотография или фотография моей дочери появлялась на страницах какого бы то ни была журнала. Боюсь, что я против этого возражаю. Простите.
Хетти была обескуражена.
– По-моему, это вы недопоняли. Ваша дочь может зарабатывать деньги – огромные деньги, – позируя для журнала или рекламы. Против денег-то вы ничего не имеете, правда?
Последовало довольно долгое молчание.
– Я деньги трудом зарабатываю, миссис Смит, и хочу, чтобы моя дочь сперва получила образование, а потом уж мы решим, как быть с ее будущим.
Хетти не собиралась так просто сдаваться.
– Мы не имели в виду прерывать ее образование, все наши девочки продолжают учебу. Мы можем назначать ей съемку вне учебных часов. У нас уже есть заказ на ее фото в журнале «Севентин», возможно, для обложки.
– Миссис Смит, я повторяю, я не хочу, чтобы мою дочь фотографировали. Я изо всех сил стараюсь проявить вежливость, и все же спасибо, но нет.
И она повесила трубку.
– Черт! – сказала Хетти.
Через три года, когда Дена достигла совершеннолетия, Хетти снова позвонила, и первая же профессиональная фотография Дены попала на обложку «Севентин». После чего ей предложили стипендию на обучение театральному мастерству в Южном методистском университете в Далласе. Дене там понравилось, но остаться она не осталась. После первого курса бросила учебу и устроилась работать на телестудию в городе Форт-Уэрт – объявлять погоду. Ей приходилось самой себя обеспечивать, и, несмотря на всю привлекательность театрального искусства, она быстро поняла, что деньги крутятся именно на телевидении, а в этом она была сильна с самого начала.
После одиннадцати месяцев работы она начала переходить из одной телестудии в другую, всякий раз в чуть более крупную, считая, что таким образом подбирается все ближе к Нью-Йорку. Дена спокойно переносила бесконечные переезды, она к этому привыкла. Ее мать ездила по всей стране с тех пор, как Дене стукнуло четыре. Дена хотела приобрести как можно больше опыта, а сколько раз придется ради этого сменить место жительства, ей неважно. Главное – быть готовой к тому моменту, когда придет успех.
Она работала в штате Арканзас, в Биллингсе, штат Монтана, потом в штатах Оклахома и Кентукки, опять в Биллингсе и, наконец, в Ричмонде, штат Вирджиния, где начала также с погоды, но затем была приглашена в местную утреннюю программу делать очерки о выставках произведений искусства, лошадей, собак, а иногда и брать интервью у знаменитостей, оказавшихся в городе проездом. Актрисе Арлин Френсис понравилось, как Дена справилась с интервью, и она обмолвилась об этом своим агентам. Сэнди Купер был молодым агентом, его работа заключалась в поиске талантливых девушек для телевидения. В тот момент набирало силу феминистское движение. Сэнди знал, что телекомпании стали отдавать предпочтение женщинам на экране и надобность в новой ведущей для очередной программы – только вопрос времени. Он хотел быть во всеоружии, когда настанет момент.
Однажды в воскресенье они с женой отправились в Ричмонд и остались ночевать, чтобы в понедельник посмотреть на эту Дену Нордстром в утренней программе. Увиденное ему понравилось. Красота Нордстром была достаточно своеобразной, но девушка обладала качествами, которые как раз пользуются спросом на телевидении. Острый ум, быстрая реакция и внешность «славной девушки из дома по соседству», с озаряющей экран улыбкой. Плюс к этому она прошла главный, самый значительный для Сэнди тест. Она понравилась его жене Би, низкорослой, полной женщине, которая, как правило, не выносила красивых девушек. Единственное, что теперь оставалось выяснить, это достаточно ли у Дены Нордстром амбиций. Ответ был получен в первые же пять минут их встречи, и через час она подписывала бумаги в качестве клиента агентства Уильяма Морриса, одного из самых огромных и могущественных агентств страны. Спустя три месяца Сэнди услыхал, что частной телекомпании в Нью-Йорке требуется ведущая для замены Нэнси Лэмб и получившая это место станет кандидатом на вечернюю программу. Он устроил Дене собеседование с Айрой Уоллесом, главой отдела теленовостей.
Дена прилетела из Ричмонда через несколько дней. Сэнди встретил ее у отеля. Он хотел пройтись пешком, подготовить ее к разговору с Айрой Уоллесом, чтобы его выпады не сбили ее с толку. Даже до Ричмонда долетали слухи о непростом характере Уоллеса. Молодые таланты боялись его до ужаса, но Дена не беспокоилась. Ей почти не попадались мужчины, которых она не смогла бы очаровать. Дена была уверена, что готова к этой работе.
Доехав до нужного этажа, Сэнди назвал секретарю их фамилии. Из аппарата связи в ответ раздался нетерпеливый, громкий рык:
– Да?
– Пришли мистер Купер и мисс Нордстром, мистер Уоллес.
– Кто?
Секретарь повторил:
– Мистер Купер и мисс Нордстром. У них назначена встреча.
– Я не знаю, что это за типы. – И он отключил громкую связь.
Секретарь невозмутимо предложил посетителям присесть.
Дена взглянула на Сэнди:
– Ты уверен, что нам назначено?
– Да, он просто пытается тебя запугать. – Сэнди спокойно, как и секретарь, взял со столика журнал.
Дена села.
– Ну, ему это, в общем, удалось.
– Даже не думай волноваться. Он так со всеми поступает.
Сидя в приемной, они слышали, как Айра осыпает кого-то грязными ругательствами. Через тридцать пять минут он позвонил секретарю:
– Эти двое придурков еще здесь?
– Да, сэр.
– Гос-с-споди… ладно. Впусти их.
Дена встала:
– Это просто смешно. Я туда не пойду. Он даже не помнит, что назначил встречу.
Секретарь посмотрел на Дену:
– Он знал, что у вас встреча. Он просто говнюк. Заходите.
Дена неохотно поплелась за Сэнди. Тот легонько постучал в дверь. Было слышно, что Уоллес разговаривает по телефону, тем не менее он оторвался, чтобы заорать:
– Да входите же, мне что, целый день ждать?
Сэнди пропустил Дену вперед. Комната тонула в сигарном дыму. Уоллес, толстый лысый господин, как две капли воды похожий на морского окуня, наряженного в белую рубашку и черные пластиковые очки, сидел с сигарой в зубах за столом длиной в десять футов. Он не поднялся им навстречу, лишь бросил на нее беглый взгляд и продолжал орать в трубку, оставив их стоять. Они ждали, а маленький человечек с блестящей от пота лысиной все бранил и бранил того, кто находился на другом конце провода. Чем дольше на Дену не обращали внимания, тем больше она заводилась. Она чувствовала, как наливается краской лицо. Уж если Дена что-то и унаследовала от матери, так это гордость, она не позволит этой мелкой жабе оскорблять ее, как бы она ни жаждала получить эту работу.
В ту секунду, как Айра Уоллес положил трубку, Дена подошла прямиком к столу, перегнулась и вынудила его обменяться с ней рукопожатием.
– Здравствуйте, мистер Уоллес. Я Дена Нордстром. Очень рада с вами познакомиться. Нет-нет, пожалуйста, не вставайте. Мы присядем.
Уоллес таращился на нее, словно она свалилась с Марса.
Дена села и одарила его улыбкой:
– Итак, мистер Уоллес, расскажите немного о себе. Я люблю сначала узнать человека получше, прежде чем соглашаться у него работать.
Он посмотрел на Сэнди Купера, но тот был обескуражен не меньше. Уоллес вынул изо рта сигару:
– Что за… Это что, шутка?
Сэнди попытался исправить ситуацию:
– Э-э, мистер Уоллес, вы случайно не успели просмотреть присланные записи?
Не дав Уоллесу ответить, Дена бросила взгляд на свои часы и сказала:
– Ох, черт. Жаль, что не могу остаться. Я очень извиняюсь, мистер Уоллес, но, к сожалению, мне пора – опаздываю на другую встречу. – Она поднялась и снова пожала ему руку: – Всегда приятно познакомиться с таким очаровательным джентльменом с такими прекрасными манерами. Пока, Сэнди, созвонимся.
Оба мужчины с открытыми ртами глядели ей вслед. В ожидании лифта Дена сказала:
– Он свинья.
Секретарь, не поднимая глаз, ответил:
– Тоже мне новость.
Когда двери лифта закрылись и Дена осталась одна, она расплакалась.
Уоллес в кабинете орал на Сэнди:
– Она что, сумасшедшая? Ты тратишь мое время, приводя сюда психов? Что с ней такое?
– Простите, мистер Уоллес, даже не знаю, что стряслось. Она очень хотела получить эту работу, прилетела ради этой встречи.
– Ты уверен, что она не чокнутая?
– Да, да, она очень ответственный человек. Даже не знаю, что вам сказать… Хотя, возможно, вы задели ее чувства или что-то в этом роде.
– Задел ее чувства?
– Она же с запада. А там народ обидчивый.
– Обидчивый? Ну так вот, придется ей избавиться от этой хрени, если она хочет на меня работать. Мне понравились записи, но я не желаю иметь дела ни с какими фифочками.
– Вам понравились записи? – переспросил Сэнди.
Уоллес пожал плечами:
– Потенциал у нее, похоже, есть, коли она не будет устраивать тут истерики.
– Нет, нет, уверяю вас, не будет.
– Не знаю, насколько она умна. Она может оказаться такой же тупоголовой дурой, как все прочие. Но вид у нее как раз такой, как нам нужен. Пышет здоровьем, мордашка сочная, как у фермерской дочки, и вместе с тем… да, стиль. Так что, вероятно, можно ее попробовать.
Сэнди спешно переключил скорость:
– В этом вы абсолютно правы, Айра. Потому-то я и привез ее вам, пока кто другой не перехватил. У нее не только красота, но и большой опыт – шесть местных телекомпаний, а в Ричмонде она была самой популярной ведущей.
– Да будь она хоть Мисс Америка, мне плевать, здесь она начнет с самого низа, она это понимает?
– Да, да, разумеется.
– Ее ждет много тяжелой работы. Мы дадим ей пятьдесят тысяч в год, причем в контракте будет оговорка об обстоятельствах, освобождающих, ежели что, от ответственности через тринадцать недель. Освобождающих нас, а не ее.
Сэнди подхватил:
– Прекрасно, прекрасно. И поверьте мне, она работы не боится. Она брала великолепные интервью.
– Ладно, завязывай с рекламой.
Сэнди поспешил ретироваться, пока Уоллес не передумал.
– И скажи своей принцессе на горошине, если она выкроит минутку в своем плотном графике, пусть тащит сюда свою задницу завтра утром.
Когда агент ушел, Уоллес про себя рассмеялся. Он принял решение взять Дену еще неделю назад, просмотрев записи. Они всему голова. Но ему нравилось наблюдать, как люди пугаются. Но эта не испугалась, швырнула ему ответ прямо в лицо. Не то что прочие, с влажными ладонями, которые целый день на цыпочках прокрадываются к нему в кабинет и на цыпочках его покидают. Возможно, эта девчонка – как раз то, что он ищет. Если у нее хватит ума делать то, что велят.
Сэнди помчался на работу и оттуда позвонил Дене в гостиницу:
– Это Сэнди. Дена, ты сидишь?
Дена принялась извиняться:
– Сэнди, прости. Я знаю, это было ужасно глупо, что еще сказать. Я не хотела подставлять тебя.
– Дена.
– Я знаю, как ты расстроен. Я тоже, честное слово. Но я лучше буду официанткой в забегаловке, чем позволю обращаться с собой так, будто я… ничтожество.
– Дена, послушай.
– Может, моя мать и небогата, но она растила меня не для того, чтобы какой-то жирный мутант оскорблял меня. Что он о себе возомнил?
– Дена, ты закончила?
– Да.
– Тебя взяли.
– Ага, как же, взяли, ври больше. Единственное, о чем я жалею, это что постеснялась сказать, куда он может засунуть свои…
– Дена, да послушай же! Я не шучу. Ему понравились твои записи. Тебя взяли на работу. Поначалу он дает тебе очень небольшую зарплату, но это значит, что тебя взяли.
– И я тебе вот что скажу: я не стану работать с этим человеком ни за какие миллионы. Как он вообще попал на телевидение!
– Ладно, Дена, он мерзкий, отвратный свин. Просто не принимай это на свой счет. Поверь, он со всеми обращается как с грязью. Важно, что работу ты получила.
Повисло молчание.
– Ты серьезно?
– Да. Он хочет, чтобы ты завтра пришла на собеседование.
– Ты шутишь.
– Нет, говорю же, ему понравились твои записи. Он считает, что в тебе что-то есть.
– Правда?
– Да.
– Без шуток?
– Без.
– Ага. – Она снова помолчала. – Сколько они собираются платить?
– Говорю, для начала не слишком много, но…
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
– Не знаю, Сэнди, я должна подумать. Я перезвоню.
Сэнди сидел с телефонной трубкой в руке и не верил своим ушам. Он положил трубку и сказал в потолок:
– Это лучшее предложение в Нью-Йорке, а она еще думает.
Через десять минут она перезвонила.
– Сэнди, это Дена.
Он старался придать голосу спокойствие.
– Ну что, подумала?
– Да, подумала. Сэнди, я бы с радостью согласилась на пятьдесят тысяч. Но этот человек оскорбил меня, и теперь им придется платить мне вдвое больше.
Сэнди застонал.
– Ох, Дена, не поступай так со мной. У меня слабое сердце. Прошу тебя, пожалуйста… мои нервы… Пятьдесят тысяч – не так уж смертельно мало.
– Не в деньгах суть, тут дело принципа.
– Дена, ты не в том положении, когда можно позволить себе принципы. Подожди, пока не станешь звездой. Потом можешь иметь сколько угодно принципов. Поверь, сейчас не время отстаивать позиции. Тебе пока нечего отстаивать.
– Сэнди, если не сейчас, то я никогда не начну. Я не позволю, чтобы этому человеку все сошло с рук. И вряд ли смогу жить с собой в ладу, если буду знать, что стою большего.
– Дена, кто будет знать, сколько ты получаешь? Какой-нибудь зачуханный бухгалтер. Прошу тебя.
– Я буду знать.
– Дена, послушай. Это я агент. Это я должен убеждать тебя просить больше денег, а не наоборот, и я говорю тебе – соглашайся.
Сэнди разговаривал с ней еще двадцать минут, но Дена уперлась. Прежде чем повесить трубку, она сказала:
– И еще, Сэнди, я прошу, чтобы ты сказал ему, почему я хочу больше денег.
– Я думал, что тебе понравилась Би, – вздохнул Сэнди.
– Понравилась. При чем тут это?
– Тогда почему же ты пытаешься сделать ее вдовой? Айра убьет меня, если я ему позвоню с этой новостью.
– Ну, если ты не хочешь, тогда я ему позвоню. Я его не боюсь.
– Нет, нет, я сам. Разорви меня стая диких псов, но я ему позвоню.
Сэнди не дыша набрал номер Айры Уоллеса. Пять минут он слушал музыку в режиме ожидания ответа, и наконец раздался приветливый рык:
– Ну?
– Э-э, мистер Уоллес. Это Сэнди Купер.
– Чего тебе?
– Ну, у нас небольшая… проблемка с зарплатой.
– Ты о чем, черт подери?
– О ситуации с Деной Нордстром.
– Да ясно, давай к делу. Что?
– В общем, она считает, что ей нужно чуть больше, а то Нью-Йорк город дорогой… и все такое.
– Ты хочешь сказать, что твоя припадочная, черт ее дери, клиентка требует повысить зарплату, даже не приступив к работе? Ты что, спятил? И сколько же она хочет, господи прости?
Сэнди набрал побольше воздуха в легкие.
– Сто в год.
Уоллес взвыл:
– Гуд-бай, придурок! – и брякнул трубку.
Сэнди весь день просидел рядом с телефоном, лелея безумную надежду, что Уоллес ему позвонит.
Уоллес хотел, чтобы Сэнди перезвонил сам.
В пять тридцать вечера Сэнди позвонил Дене, умоляя передумать, но она не согласилась.
В шесть ноль пять Сэнди схватил трубку. На том конце провода был Уоллес.
– Ладно, поц, семьдесят пять, окончательно, бери или проваливай. У тебя пять минут!
Сэнди мгновенно набрал номер Дены и затараторил:
– Дена, это я. Прежде чем что-то скажешь, выслушай. Я хочу, чтобы ты подумала, что ты делаешь. Отбрось частности. Подумай, к чему это может привести. Помни, ты молодец, и когда-нибудь ты станешь звездой телевидения, ясно?
– Ясно. Я слушаю.
– Я поверить не могу, но он перезвонил. Только пообещай мне…
– Сколько он предложил?
– Семьдесят пять, окончательно. Но подумай о своей…
– Я согласна.
– Что?
– Хорошо, говорю, согласна.
– Согласна? Вот так запросто? Ох, бедные мои нервы. Ты спасла меня от инфаркта, который не хватил меня только потому, что не успел. Я сейчас перезвоню.
Он перезвонил и без вступления выпалил:
– Дена, порядок. Ты не представляешь, как я весь день психовал.
– Ты один психовал, что ли? Меня с утра наизнанку выворачивает.
– Ты хоть понимаешь, насколько мы были близки к тому, чтобы все провалить? Если говорить начистоту, я не думал, что он перезвонит.
Дена засмеялась:
– Я тоже.
– На этот раз тебе повезло. Но обещай мне больше никогда не играть в русскую рулетку со своей карьерой. Идет?
Дена снова хмыкнула:
– Идет, обещаю.
– Погоди, я звоню Би по другой линии. Она целый день жгла свечи.
Дена подождала, пока он переключится на нее.
– Би шлет свои поздравления. А еще сообщает, что я веду вас обеих в ресторан. Куда хочешь пойти? Выбирай.
– В «Двадцать одно», – сказала Дена.
– В клуб «Двадцать одно»?[10]
– Да, давай туда сходим.
– Сомневаюсь, что получится. Это вроде как закрытый клуб. Да и вряд ли можно сразу заказать стол. Как насчет «Сарди»?[11]
– У нас уже заказан столик в «Двадцать одном».
Сэнди охнул:
– Как тебе это удалось?
– А у меня приятель там работает. Я ему сказала, что сегодня у нас праздничный ужин.
– Откуда ты знала, будет нам что праздновать или нет?
Дена засмеялась:
– Я не знала. Но все равно хотела побывать там.
– Ты в Нью-Йорке двадцать четыре часа и уже обзавелась приятелем?
– Ну, вообще-то мы вчера в самолете познакомились. Он сказал – звони, если понадоблюсь. Я и позвонила.
Повесив трубку, Сэнди долго не мог прийти в себя от удивления. Он всю жизнь провел на Манхэттене, а Дена на следующий день после прибытия уже ведет его в места, где он никогда не бывал. И все же он беспокоился, как она приживется в Нью-Йорке. Слишком уж она хорошая. Может, все и сложится. Но Нью-Йорк – город жестокий, полный безжалостных типов, которые только и ждут, чтобы ободрать тебя как липку. Успех здесь может навлечь беду. Он взглянул на заголовок первой полосы районной газеты, положенной на стол секретаршей. В последнее время, будь ты трижды хорошим и даже известным, это тебе не поможет. Споткнешься один раз – и все, репутация навсегда загублена. Только поглядите, что случилось с Артуром Роземондом. Бедняга.
