Фрэнсис Брет Гарт
Лото

– Выборное право женщин, свободная любовь, обоюдная помощь, коммунизм. Примите ее и – меня.

Лото не знал, что ему делать. Она поддержала его и запечатлела поцелуем его смолкнувшие уста. Генерал приблизился и с тактом истинного джентльмена слегка кашлянул.

– Мой муж будет очень счастлив переговорить с вами далее об этом предмете, – сказала она спокойно и с достоинством, идя подле генерала. – Отправимтесь с нами в Онейду. Брукская ферма – уже дело прошлого.

* * *

Когда Лото ехал к своему деревенскому местопребыванию «The Mural Enclosure», он увидал толпу, как кажется состоявшую из рабочего класса, собравшуюся вокруг человека странного вида, в живописном одеянии негритянского певца. – Что такое он говорить? – спросил Лото своего возницу.

Неизвестный почтительно снял шляпу и сказал: «моя Мери-Анна».

– Моя Мери-Анна! – Сердце Лото быстро забилось. Его был этот таинственный иностранец? Он слыхал от леди Кориандер о каком-то заговоре папистов; но мог ли он подумать, что м-р Бампердоун имеет с ним что-нибудь общее?

Вид двух-сот воруженних людей, шедших ему на встречу у ворот «The Moral Enclosure» отогнал посторонния мысли из головы молодого и впечатлительного Лото. Следом за этими людьми на ступенях господского крыльца, стояли его служители, имея во главе старшего повара и старшего прислужника за столом. По обеим сторонам стояли две группы женской прислуга, имея впереди старшую прачку, они держали длинный свиток предков, на котором висело фамильное белье и пройдя под которым молодой лорд вступил к жилище своих отцов. Двадцать-четыре поваренка несли на плечах массивную золотую и серебряную фамильную посуду и поставили ее у ног своего господина. Тогда управляющий пересчитал ложки, и церемония окончилась.

Лото вздохнул. Он отыскал богато раззолоченную «Урну» или священный мавзолей, воздвигнутый его деду в главной комнате второго этажа, и плакал над прахом человека, которого не знал. Он бродил одиноко по своему великолепному парку, и бросившись на дерновую скамейку, стал размышлять о великой Первой Причине, и о необходимости религии. Я пошлю Мери-Анне великолепный подарок, – сказал задумчиво Лото.

* * *

– Каждая из этих жемчужин, милорд, стоит пятьдесят тысяч гиней, – сказал м-р Аметист, модный брильянтщик, легко загребая лопаткою из ларя, стоявшего за его конторкою.

– В самом деле, – стал беспечно Ло́то, – я предпочел бы посмотреть более дорогие.

– Вероятно, шестой нумер, – сказал м-р Аметист, беря пару жемчужин с верху маленькой пирамиды, сложенной из них на полке. Эти величиною одинаковы с жемчугом герцогини Биллингсгеть, но они лучшего достоинства. Дело в том, что её светлость позволяет двум своим детям, марту Смитфильду и герцогу Ст. Джильсу, – славные, хорошенькие мальчики – употреблять их в своих играх вместо шариков. Жемчуг требует, чтобы с ним обращались бережно, и я два раза в неделю хожу чистить их. Может быть, милорд желает несколько жемчужных нитей?