Сергей Фрумкин
Рожденный Светом
– Дальше! – криком поторопил Гим.
Учитель сделал вид, что расстроен и даже обижен, но опять подчинился:
– Сосредотачиваем внимание на острие нашего клинка (лезвия). Наша задача – научиться направлять кончик шпаги точно туда, куда захотим. Даже делая серию выпадов, опытный боец попадет в ноготь на мизинце ребенка. Направляют же кончик не всей рукой, и даже не кистью руки, а большим и указательным пальцем – именно эти два пальца жестко, но изящно сжимают рукоять эфеса, сама же ладонь только поддерживает ее, распределяя по себе основной вес оружия…
– Черт! – Гим перестал слушать, тяжело выдохнул и вышел из стойки. – На какой срок рассчитан ваш курс?
– На два года, мой господин. Но не обольщайтесь, за этот период мы только освоим азы, научимся основным ударам и защитам – заложим фундамент будущего умения. Для того, чтобы стать мастером…
– Остановись! – потребовал Гим. – Мне не нужен курс на два года, я хочу знать ВСЕ уже через десять часов!
– Совершенно невозможно, мой господин, – добродушно заулыбалась голограмма.
– Послушай, я – солдат, я – десантник! Я мастер боевого искусства Айзы! Я в совершенстве владею доброй сотней всевозможных метательных, колющих и рубящих железок! Я…
– И среди «железок» была шпага? – вежливо перебил учитель.
– Шпаги не было.
Голограмма кивнула с видом победителя:
– Тогда вам все же лучше начать с азов!
Церон задумался. Лезвие, как лезвие. Ничего выдающегося, ничего необычного. Но – специальный двухгодичный курс, ориентированный исключительно на такую заточенную полоску и непригодный для любой другой, например, меча или топора. И, что самое плохое, возможно, в этом скрывалось рациональное зерно. Как учили в школе: любое оружие любило руку мастера…
– Сколько наиболее известных способов нанесения укола? – чтобы утвердиться в своем предположении или опровергнуть его, уточнил у учителя Гим.
– Точной цифры не знаю, господин. Их тысячи.
– А нельзя ли мне загрузить твою программу непосредственно в мозг?
Теперь на лице богатыря появились красные пятна возмущения. Богатырь закипятился:
– Ни при каких условиях! Фехтование – школа избранных! Шпага – оружие чести! Познавайте ее шаг за шагом, но не пытайтесь обойти противника, обманув его знаниями, которые вам не принадлежали!
– Пусть лучше противник попросту убьет меня, так?
– Он вас или вы его. В этом и есть суть поединка!
Очевидно, что с учебой ничего не получалось. Но Гим все еще верил в себя. Он верил, что победит там, где можно будет использовать умения и знания бойца ударной дивизии. Казалось невероятным, чтобы избалованный Эльтар-мальчишка обладал большим опытом, чем сержант десантной дивизии вооруженных сил Ростера!
Потренироваться все равно стоило.
– Мне нужен не учитель, а тренажер. Хочу провести эту ночь, отрабатывая удары.
– Так и не изучив базы?
– Буду изучать в процессе. По-другому все равно не получится.
– Хорошо. Наденьте на голову шлем имитатора. Нашли? Надевайте! Он кажется вам прозрачным? Это неправда. Посмотрите сюда!
Голографический учитель сделал резкий выпад, выбросив вперед правую ногу и выпрямив руку со шпагой – Гим почувствовал болезненный укол в левое плечо, а вся левая рука застонала от пронзительной боли.
– Теперь попробуйте отбить мою шпагу!
Гим скрестил лезвие своего оружия с оружием изображения – послышался звон, а рука наткнулась на вполне реальную преграду.
– Что происходит? – поинтересовался Церон.
– Имитация импульсов нервных окончаний – мозг получает от шлема такую же информацию, какую получил бы от раненного плеча или физически нагруженной руки. Начнем?
– Поехали!
Учитель перешел в наступление, делая укол за уколом. Гим защищался, как мог – удачно, но очень неуклюже.
– Видите, вы расходуете много сил, – сказал тренер. – Я же почти ничего не делаю…
Отбив серию выпадов, чаще эфесом шпаги, чем ее клинком, Гим пришел к выводу, что ему проще ударить противника рукой, ногой или головой, чем попасть в того чрезмерно длинной тонкой саблей. Он не преминул воспользоваться своим открытием и уловил момент для удара левой рукой по необороняемой почке противника. Голографический «враг» не почувствовал боли, но посмотрел удивленно:
– Такой ход против правил!
– Что со мной сделают? – спросил Гим. – Признают проигравшим?
– Победу назовут «грязной»!
– Ну, это не страшно! – весело улыбнулся сержант. – О спортивной чести речь не идет – мне бы попросту выжить… Продолжим?
– Нет, господин. Если вы применяете знания боевых искусств, мне нужно модернизировать тренажер, чтобы ответить вам тем же. Жесткий контакт шлемом не предусмотрен – нельзя же вам просто внушить, что вы перелетаете через голову!
– И что будем делать?
– Настаиваете на жестком контакте?
– Да, настаиваю.
– Подключим излучатели силового поля. Имейте ввиду – теперь синяки станут настоящими! И помните: я все равно не смогу бороться, не смогу схватить вас за рукав или выполнить сложный болевой прием – в моем распоряжении не человеческое тело, а всего лишь силовые излучатели. Поэтому, настоящий противник в настоящем поединке наверняка окажется сильнее вашего учителя.
– Начали!
Они набросились друг на друга. Голографический богатырь и в самом деле не пытался бороться с бывшим десантника, зато он то и дело наносил ему удары по корпусу своими здоровенными кулачищами – задыхаясь от боли, Гим всякий раз отлетал от голограммы на несколько метров. Но он не сдавался, снова и снова стараясь сблизиться с противником на дистанцию, где применение длинного клинка шпаги стало бы невозможным…
Через час поединка, больше похожего на уличную драку отсутствием каких бы то ни было правил, Гим Церон вдруг осознал, что увлекаться тренировкой едва ли стоило – сил оставалось все меньше, как и времени, чтобы восстановить их перед настоящей, уже смертельной схваткой.
– Хватит! – согнувшись и тяжело дыша от усталости, скомандовал сержант голограмме. – Принцип ясен: на длинной дистанции – оборона клинком, на ближней – кулаки, колени и локти. Может, что и получится!
– Может быть, – согласился несуществующий учитель. – Только не забывайте – я фехтовал на уровне новичка. Что, если поединщик окажется мастером?
– А что, если не окажется? – Гим скинул шлем и осмотрел свои вполне реальные ссадины. – Ладно, спасибо, мастер! Я в бассейны и спать!
Армия научила сержанта спать в любой ситуации и в любом положении – в кресле пикирующего истребителя, на полу попавшего в метеоритное облако, трясущегося от перегрузок ракетоносца, в окопе, под проливным холодным дождем, тем более – в тишине и на мягкой кровати. Причем, одинаково крепко и спокойно, вне зависимости от того, велика или мала вероятность, что короткий человеческий сон превратится в мертвый и вечный. Поэтому даже сейчас, пройдя через нервное потрясение от стремительного карьерного роста и в ожидании утреннего поединка, на котором на карту ставилась так поднявшаяся теперь в цене жизнь, Гим мгновенно провалился в сон и так же мгновенно вернулся из него, когда браслет на руке подсказал спящему мозгу о наступлении шести часов утра по местному времени.
Поднявшись с огромного дивана (постели в номере не обнаружилось), оглядевшись, чтобы убедиться, что все, начиная с вызова к капитану ракетоносца, полковнику Аль Риду, ему не приснилось, помывшись и позавтракав, Гим отправился к яхте, ругая себя, что не предупредил заранее лакея-пилота. Однако лакей и не думал спать и встретил господина точно таким же свежим и бодрым, каким был оставлен вчера днем.
– Во сколько ты встал? – подозрительным тоном спросил Гим.
– Встал откуда, господин?
– Ты не спал ночью?
– Конечно же нет. А зачем?
Гим поморщился. Его провели – Эльтары и их прислуга наверняка принимали таблетки, снимающие необходимость в отдыхе. Знал бы о таких таблетках, не потерял впустую столько свободного времени…
– Летим в парк «Святой Воды». Знаешь, где это? Не позднее семи тридцати мне нужно быть у какого-то там водопада…
Они прибыли вовремя. До поединка оставались полчаса, и Гим Церон хотел потратить их на осмотр арены боя. Когда поединок становился смертельным, никогда нельзя было угадать, какая из окружающих мелочей окажет решающее значение. На мастерство-то рассчитывать не приходилось…
Погода стояла чудесная: в лазурном небе светило доброе утреннее солнце, оттенками салатового зеленели трава и листья деревьев, восхитительно пахли огромные цветы, и звонко, чисто пели прячущиеся в листве маленькие птички.
Водопад тоже выглядел великолепно. Тонны неизвестно откуда взявшейся в космосе воды рушились в бездонную каменную бездну, поднимая в воздух густые прохладные облака тумана…
Туман был, но ноги по траве не скользили – значит, не стоило надеяться, что противник забудется и поскользнется…
Тут появился и противник. Род Лан прибыл на яхте, вдвое превышающей по размеру машину, выделенную 947-му пограничниками. На Эльтаре был странный белый кружевной наряд, волосы заплетены в косичку, а лицо источало эдакое надменное презрение к мирским проблемам, страху и смерти.
«Уверен в себе», – с сожалением, но совершенно точно подметил Гим. – «Или считает, что я полный ноль, или и в самом деле чего-то умеет».
С юным снобом прибыло еще двое мужчин в армейских мундирах. Гим никогда не видел формы подобного образца, но даже на незнакомых знаках отличия сержант различил детали, которые могли указывать только на самое высокое офицерское звание.
Секунданты проверили шпаги – на ломкость и качество заточки. Отвели поединщиков на исходные позиции и отступили, так и не обронив ни одного слова.
Род Лан гордо вскинул голову и облегченно вздохнул – судя по всему, его и вправду тяготила потребность как можно скорее расплатиться за оскорбление. Час расплаты настал – Эльтар мог расслабиться и успокоиться…
– Я не использую фотоид, у тебя нет ничего кроме шпаги, – объяснил последние правила Род Лан. – Деремся до смерти.
– Что такое «фотоид»? – уточнил Гим Церон.
Эльтар указал пальцем на нимб у себя над головой и тут же, без предупреждения, сделал бросок вперед, пробуя без всякого боя проткнуть шпагой непросвещенного дикаря. Но Гим тоже не первый раз выходил на ринг – он ожидал чего-то подобного и успел отклониться.
За первым выпадом без всякой паузы последовала целая серия молниеносных уколов – худой бледный мальчишка и в самом деле превосходил в мастерстве владения шпагой голографического учителя из отеля.
Гим, чтобы не рисковать, делал то, что умел – держал шпагу за эфес, сжав рукоять в кулаке, и использовал элегантное оружие древних, как самый заурядный кастет – отбивал им клинок врага и подгадывал момент, чтобы нанести удар по корпусу или в лицо…
Странная манера видения боя бывшего сержанта вызвала недоумение и улыбки у офицеров-секундантов и сбила с толку Рода Лана, который никак не мог определиться с выбором тактики. Гим увертывался, приседал, подпрыгивал, уклонялся всем корпусом, словно его хотели стукнуть чем-то большим и тяжелым, и, как ни странно, всегда успешно подставлял чашу эфеса под ищущее мягких тканей острие шпаги Эльтара. Еще – изо всех сил старался сократить разделяющую бойцов дистанцию.
Когда Гиму удалось-таки перехватить руку Эльтара и сойтись с ним вплотную, в сержанте ожил мастер Айзы – Род Лан получил серию ударов по почкам, селезенке и, наконец, по ногам, отчего согнулся от боли и упал на колени. Секунданты заволновались, но Гим не стал ждать их реакции, а продолжил наступление – перехватив руку Эльтара, он заломал ее за спину Рода, заставил противника выпустить шпагу, после чего повалил врага на живот и придавил коленом, пока еще не задумываясь, что станет делать потом и обязательно ли убивать того, кто итак повержен и обездвижен.
Юноша захрипел от боли и задергался, пытаясь освободиться. Только смысл его рева удивил Гима – Эльтар даже не думал просить пощады, наоборот он возмущался еще больше прежнего:
– Ты опять до меня дотронулся!!!
– Ну уж извини! – разозленный и разгоряченный поединком, прорычал ему Гим. – Тут уж ничего не поделаешь…
Но тут нимб сверкнул над головой Рода – ослепленный светом и отброшенный воздушной волной, сержант отлетел на несколько метров и схватился за свои глаза. Эльтар вскочил на ноги – больше оскорбленный не тем, что ему едва не сломали руку и отбили внутренности, а тем, что еще раз «обидели», при свидетелях нарушив правило «высочайшей неприкосновенности».
Шпага сама взлетела с земли в протянутую к ней ладонь венценосного. Гим так не умел. Ему пришлось кувыркаться по траве, чтобы схватить свое оружие быстрее, чем Род Лан преодолеет разделяющее поединщиков расстояние.
Теперь Эльтар был в такой ярости, что сержант первый раз испугался. Клинок Рода Лана замелькал в таком вихре, что Гиму пришлось отступать назад – до тех пор, пока за спиной не появилась пропасть с бурлящим водяным потоком.
– Эй! – поспешил напомнить озверевшему противнику ошеломленный стремительностью его натиска Гим. – Теперь я не безымянный! Я могу до тебя дотрагиваться!
Ему удалось все же сменить позицию, перепрыгнув через голову Рода Лана. Но это не спасло от метнувшегося следом лезвия – клинок вошел в правое плечо Гима и тут же выскользнул из него, чтобы остаться на свободе и успеть нанести еще серию болезненных уколов прежде, чем противник осознает значимость первого ранения и выйдет из естественного первого шока.
Эльтар знал, куда бить – его шпага ранила сержанта в нервные центры. Правая рука Гима повисла плетью, затем так же пропал контроль и над левой, затем – укол в ногу, в бедро и в грудь. Еще не понимая, что проигрывает, еще не успев как следует испугаться, сержант потерял равновесие и упал на спину. И тут же его пригвоздил к земле укол в самое сердце – такой жгучий и болезненный, словно все жала мира в один момент впились в беззащитное обнаженное тело, впрыснули в него самый сильный из существующих в природе ядов и навсегда лишили надежды на попытку что-либо исправить…
– Как глупо… – прогнувшись, сморщившись от боли и давясь одновременно и собственной кровью и тоской от чудовищной несправедливости так не вовремя наступающего конца, едва-едва прошептал несчастный 947, Гим Церон, лорд фамилии Ревенберг…
Где-то совсем рядом с ними взвыли сирены. С неба камнями упали три машины: две маленькие «скорые помощи» и одна большая медицинская лаборатория. Из машин выбежали люди – в спец-скафандрах, с реанимационными инструментами в руках и с озабоченными, взволнованными выражениями на лицах. Гим их уже не видел – расплывающиеся круги топили в разноцветных бликах приближающиеся вдали силуэты и высокомерно взирающего сверху вниз венценосного Эльтара…
Род Лан выдернул шпагу из сразу же обмякшего на траве тела. Его секунданты сдерживали рвущихся на помощь медиков и сбежавшихся отовсюду работников парка и явно нуждались в помощи.
– Назад!!! – повернулся к ним и визгливо заорал нервный юноша, повелительным жестом обводя вокруг шпагой и предупредительно накаляя синий нимб у себя над головой. – Всем отойти!!! Ждите, пока он умрет!!! Поединок чести – проигравший отдает жизнь!!!
Осознав смысл крика, люди отступили и молча, в растерянности наблюдали, как истекает кровью некому неизвестный молодой умирающий, вероятно, достаточно знатный, чтобы находиться здесь, в столице Колокона и, вероятно, достаточно благородный, чтобы расстаться с жизнью со шпагою в руке…
Глава 6
Мысли набегали одна на другую. Сперва в них господствовали расплывчатые визуальные образы, затем изображение прибрело смысловую огранку и, наконец, обросло словами. Он мыслил, рассуждал, думал. В памяти оживала хронология последних событий. Он помнил все, до малейших деталей, и не мог сказать, чтобы в череде часов и дней существовал некий провал. Время не останавливалось. Информация не прекращала поступать извне. Последние воспоминания были даже богаче и насыщеннее воспоминаний периода, пройденного до наступления смерти, только осмыслить их оказалось невероятным – они не подчинялись человеческой логике, они не предназначались для человеческого восприятия.
Глаза его были закрыты, не позволяя увидеть обстановку того места, где сейчас находились тело и сама сущность. Он не торопился открывать глаз – на душе царило абсолютное гармоничное спокойствие, в котором колебания окружающего мира не могли иметь принципиального значения. И все же глаза нужно было открыть – хотя бы для того, чтобы убедиться, что такие органы зрения все еще существуют.
Он лежал в горизонтальном положении в нише какого-то стола или саркофага. Белый с фиолетовым свет с потолка бил настолько сильно, что не позволял разобрать контуров находящихся в помещении предметов и фигур. «Фигура», в принципе, была-то всего одна – худощавая, мужского пола, с резкими чертами лица, пронзительными серыми глазами, золотым нимбом Эльтара над коротко стриженным затылком, в слепяще-белом медицинском комбинезоне.
– Гим Церон? – сказала «фигура», нагибаясь над его головой и заглядывая прямо в глаза. – Пришли в себя? Превосходно!
Стол начал изменять угол наклона – ноги Гима пошли вниз, голова – вверх. Когда угол с полом достиг восьмидесяти градусов, движение прекратилось. Свет в помещении чуть ослабел, и бывший сержант смог наконец оглядеться и по сторонам.
Он находился в некой медицинской лаборатории – на это указывали два стола с нишами в форме человеческого тела, стеклянными колпаками и пультами управления; всевозможные лапы роботов-манипуляторов, опускающиеся с матового, излучающего яркий свет потолка; белая окраска стен и всех металлических и полимерных поверхностей и предметов.
– С возвращением! – в лаборатории находился только один человек, и этот человек опускался сейчас в большое белое кресло – лицом к покоящемуся в нише третьего стола Гиму Церону.
Гим замешкался с ответом. Восприятие окружающего показалось ему очень четким, ничем не хуже, чем перед смертью, а вот понимание последнего факта отсутствовало – почему же пораженный полимерным клинком в самое сердце, он все еще продолжал сейчас и мыслить, и чувствовать?
– Я могу тоже сесть? – спросил десантник, указывая на второе пустующее кресло.
– А как вы себя чувствуете? – спросил неизвестный.
Гим прислушался к себе и пожал плечами:
– Никак. Также, как обычно.
Неизвестный всплеснул руками:
– Тогда – пожалуйста! Садитесь, раз вам так больше нравится!
Гим попробовал оторваться от почти вертикальной плоскости – его тело ничто не удерживало. На пути от операционного стола до середины комнаты, где стояло пустующее белое кресло, не возникло никаких незнакомых ощущений – здоровое натренированное тело, привычное восприятие цвета, звука и запаха, не требующая усилий координация. Все как всегда.
Неизвестный внимательно следил за его лицом.
– Не правда ли, неплохо для мертвеца? – как-то фальшиво – одними губами – улыбнулся этот Эльтар.
– Я – мертвец? – почему-то совершенно не беспокоясь о страшном смысле определения, спросил Гим.
– Были мертвецом. Сейчас уже нет.
– Кто я теперь?
– Хорошая постановка вопроса, – кивнул мужчина. – По-военному. Либо вы не верите, что пережили гибель своего тела, либо настолько беспечны, что не хотите об этом думать, либо только прикидываетесь безучастным. Позвольте вам объяснить, Гим Церон: вы действительно умерли!
– Странно. – Гим изучил глазами свое обнаженное тело. – Но выгляжу, как живой.
– Не смейтесь, Гим, с вами не шутят. Вы ведь должны помнить предсмертный миг?
– Я и помню…
– Свои ощущения до и после?
– Но я…
– Как вы думаете, почему вы живы? Почему вы здесь?
Ответ показался очевидным:
– Мне нанесли смертельную рану. Сердце остановилось. Вероятно, вызвали медицинский персонал, доставивший меня сюда, в лабораторию. Повреждения тканей восстановили. Меня реанимировали. Такое делалось даже у нас в дивизии! Здесь, на Колоконе, уровень медицины наверняка выше…
– С радостью позволил бы вам придерживаться этой версии, но разве вы сами НЕ ЗНАЕТЕ, что все было иначе?
Эльтар посмотрел на него так, словно не настаивал на ответе, а, наоборот, побаивался его услышать, или проверял, нет ли пациента каких-либо сдвигов.
У Гима мелькнула тень сомнения – где-то глубоко внутри что-то подсказывало, что и в самом деле возвращение его в этот мир не являлось таким банальным, как утверждала логика здорового мозга. Но сержант подавил в себе безрассудную тревогу – ответ найден, другого и быть не может.
– Я думаю и чувствую – значит я жив. Я жив – значит мне не позволили умереть. Нет ран от уколов шпаги – значит тело получило медицинскую помощь.
Человек изучал его глаза так внимательно, словно не верил, что Гим говорит то, что думает.
– Подождите, сержант! – неизвестный поднял руку, украшенную сразу тремя широкими браслетами с огромными, баснословной цены энергокристаллами. – Что, если все не так просто? Что, если я вам открою, что вы – самый дорогостоящий проект в истории всех внутренних служб человеческого мира?
– В каком это смысле, сэр?..
Неизвестный развалился в кресле поудобнее и взмахом руки заставил подняться из пола барный столик с двумя бокалами рубинового напитка.
– Очень хорошее вино, – указал Эльтар. – Угощайтесь!
Гим машинально потянулся за бокалом и сделал несколько глотков. Неизвестный смотрел на него при этом так, словно знал, что напиток отравлен.
– Ну как? – что-то в тембре голоса Эльтара выдавало, что его интерес вовсе не праздный.
– Я задумался над вашими словами, – извинился Гим. – Но, вроде, вкусно.
Он отпил еще:
– Да, очень вкусно. Спасибо!
Эльтар широко улыбнулся, только взгляд остался таким же сосредоточенным и серьезным.
– Вы вновь поступили на службу, сержант! – громко и четко заявил незнакомец. Его голос стал жестким, уверенным, командным.
– Что? – не ожидая такого перехода в интонациях собеседника, пробормотал десантник. – Я больше не Гим Церон?
– Вы – Гим Церон Ревенберг, но не тот, которого в себе знали. Вы – живой организм совершенно другого порядка! Вы – величайшее творение современного научно-технического прогресса!
Ваше сердце ранила шпага благородного Эльтара – по закону чести никто не смел вмешиваться. Мы не нарушили закона – ваше тело и сейчас кусок мертвого мяса. Но вы, лично вы, Гим Церон, вы вновь возвращены к жизни, чтобы продолжить свою службу идеалам мира и справедливости!
– Я не понимаю…
– Не перебивайте меня, сержант! Я старше вас и по возрасту и по званию – имейте же уважение на время сдержать эмоции! Все сейчас объясню: нам нужен был человек для проведения очень серьезного эксперимента. Человек, который только что умер. Вы подошли как нельзя лучше. Как достаточно знатный, но не Эльтар; как кадровый военный, способный исполнять приказы и не задавать ненужных вопросов; как человек с высоким коэффициентом интеллекта и хорошими моральными качествами.
– Откуда вы знаете, что…
– Получили ваше досье с Клерона.
– Но я не давал согласия…
– Согласия остаться жить? А на это требуется согласие? Помилуйте, сержант, мы должны были спросить разрешение у трупа, или у вас есть близкие родственники?
– Родственники должны были быть… – прижатый натиском Эльтара, Гим начал путаться. – Фамилия Ревенберг…
– Вы родились в Эмбриональном Центре – какие родственники?! Они ничего о вас не слышали!
– Но вы сказали, мое тело – «кусок мертвого мяса»?
– Да. Ваше прежнее тело.
– У меня их два?
– Прекратите глупить – разумеется, одно, раз второе уже безжизненно!
– То есть я…
– Точная копия прежнего 947-го.
– То есть, клон?
– Нет, сержант, не клон! Ваше «я» осталось вашим «я»! А вот тело – не клон, а «точная копия»!
– Но как же это возможно?
– Мы получили вас еще до того, как вы окончательно умерли – смерть наступила уже в условиях нашей клиники. Мы сумели собрать и сохранить малый энергетический потенциал, который покидает тело в минуту смерти и считается отображением личностного «эго» в параллельной вселенной. Говоря иначе – «сберегли вашу душу». После этого была воссоздана точная клеточная копия вашего организма – вместе с накопленной в нем информацией, с умершими, состарившимися и поврежденными клетками. Вылечив раны, полученные во время поединка, мы запустили сердце нового организма и погрузили в него энергетический сгусток из прежнего 947-го. Насколько нам позволяла судить наша техника, сгусток прижился, разместившись на уровне солнечного сплетения и растворившись затем по всему оживающему телу. В итоге, вы – стопроцентно прежний сержант вооруженных сил Ростера, с прежними знаниями, воспоминаниями и моральными устоями… Потрясены?
– Вы сказали: самый дорогостоящий проект. Не понимаю – если это так дорого, почему нельзя было оживить меня прежнего? Или, наконец, просто дать мне уйти из жизни? Какой смысл переносить мое «я» из одного тела в другое? Если речь идет о науке…
– Нет, сержант! – с командирской резкостью перебил Эльтар. – Речь идет не о науке! Речь идет о весьма серьезном военном проекте, начатом по заказу герцога Ронтонте Институту Генетики Лотенбурга, одобренном Высшим Советом Эльтаров и получившем продолжение и осуществление под контролем и патронташем Совета Безопасности. Мы сделали копию мертвого тела, но копию иного порядка – неуязвимую для ран и болезней, не требующую отдыха, воды и пищи, выносливую и лишенную недостатков. Знаете из чего состоит ваше новое тело? Нет, сержант, не из воды и углерода! Ваше тело – совокупность ничтожно малых энергетических потенциалов, из которых мы получили цепочки, аналогичные биологическим углеродным! Используя, как строительный материал, не вещество, а фотоны, мы вырастили точные копии каждой клеточки вашего организма, заставив их взаимодействовать друг с другом и эмулировать свои прежние функции. Ни снаружи, ни внутри ничем не отличаясь от обыкновенного человека из плоти и крови, на самом деле вы не имеете больше с нами, людьми, ничего общего: вы можете есть и пить и даже находить в этом удовольствие, поскольку рецепторы вашего языка воссозданы с безукоризненной точностью и способны исполнять те же функции, но этот способ получения энергии и строительного материала не является для вас жизненно важным – ваш организм высасывает энергию из теплового движения молекул воздуха, из солнечных лучей и геомагнитного излучения планет и небесных тел; вы можете помнить и думать, потому, что у вас есть мозг, но попавшая в голову пуля пройдет насквозь, не повредив, а лишь «раздвинув» на время структуру его «серого вещества»; вы можете чувствовать, но теперь не только «душа», но и все ваше тело есть продолжение прежнего энергетического «эго» – возможности вашей энергетики, вашей восприимчивости и ваших внутренних сил еще не изучены, но обещают выйти за пределы возможностей самых сильных людей нашего времени! Вот, что мы из вас создали! Вот, сержант, кто теперь вы!
– Но зачем?! – Гим Церон потирал виски, ужасаясь словам Эльтара и серьезно сомневаясь, нужно ли ему во все это верить.
– Спрос рождает предложение. Эльтары давно экспериментировали с энергетическими фотоидами, пришло время пойти дальше – создать фотоид-личность, фотоид-человека. Создать неуязвимого солдата, которого нельзя поразить обычными средствами, действенными против живых людей. Вы – первый образец, Гим Церон, первый опытный экземпляр. Вам достанутся и все лавры…
– Но почему выбрали именно меня?
– Случайность. Совпадение фактов. Вы оказались в нужное время в нужном месте. В придачу – отвечали всем нашим требованиям.
Гим отрицательно покачал головой:
– Не думаю – слишком много этих «случайностей». Кто вызвал меня на Колокон? Кто такой Ланкорус Дитриез?
Вельможа замолчал и какое-то время в упор взирал на сержанта, задумчиво водя согнутым указательным пальцем по своим губам. Наконец, он шевельнулся:
– Ланкорус Дитриез – это я, сержант. Руководитель Секретного Отдела Службы Безопасности при Высшем Совете Эльтаров. Ваш непосредственный начальник… Но я не вызывал вас на Колокон!
– Тогда, что же я делаю на вашем самом секретном объекте?
Ланкорус сверкнул глазами, ответил резко, но с невозмутимым видом:
– Я не все знаю, сержант – только то, что мне положено знать! Как и вы, ведь верно? Вероятно, вас пригласили на Колокон, потому, что не могли отыскать ваших родителей – оставалась надежда, что их все же найдут, чтобы познакомить с вами уже здесь, на Колоконе. Мы часто используем Колоконы, как места для встречи – Колоконы сокращают время и расстояние.
– Но почему столько чести?! Почему столица?! Почему прием посла?! Откуда, наконец, Род Лан знал, что я появлюсь здесь?!
– У вас действительно очень знатные родители, лорд… А вы, вероятно, считаете, что все было подстроено? Все от лотереи до поединка? Вы это серьезно?
– Сами же говорили: проект дорогостоящий…
– В космосе триллионы сержантов, а нам понадобилось вытаскивать со дна именно вас, потому, что некуда было девать деньги?!
– Ну, я не знаю…
– Не понимаю! – заявил Эльтар. Он вновь заглянул в глаза Гиму. – Вы что же, еще и недовольны?!
– Это все-таки была МОЯ жизнь. Мое право решать…
– Вы – солдат! Ваша жизнь принадлежала не вам, а правительству конфедерации Нибуса!
– Мне сказали, я больше не солдат?
– Вам сказали: «вы больше не сержант»! Это не одно и то же!
Ланкорус вздохнул и наклонился поближе к Гиму:
– Мне оскорбительны ваши намеки, Гим Церон! Давайте перевернем всю картинку. Предположим, что мы все спланировали – ваш вызов, вручение именного сертификата, поединок с Родом Ланом. Объясните мне только один момент: зачем нам тогда скрывать от вас свое участие в этом деле? Вы – сержант армии миров Второго Кольца! Нам не к чему играть с вами – мы могли бы попросту отдать вам приказ! Мы могли приказать вам прибыть на Колокон, могли приказать вам участвовать в эксперименте! Мы могли бы убить вас тысячей способов – к чему рисковать, доводя дело до какого-то там поединка да еще в общественном месте и в центре столицы?! Что, если бы вы убили Рода Лана, а не он убил вас?!
Ланкорус выдержал паузу, давая Гиму обдумать услышанное. Затем подытожил:
– Правда – она всегда проще, чем кажется, Гим Церон. В вашем случае, правда такова: вы выиграли в лотерее и получили свой приз здесь, на Колоконе; вы повздорили с благородным и сошлись с ним в поединке, закончившимся для вас смертью; нам понадобился доброволец для создания идеального агента СБ, и мы решили спасти вас, предположив, что материал оправдает затраченные на него средства… Именно так! Вам понятно?!
Командный тон вельможи не допускал возражений – Гим только моргнул глазами в знак согласия.
– Впрочем, – закончил Ланкорус. – У вас еще будет время все обдумать и переосмыслить. Найдете все свои причины и следствия. В проект по вашему возращению к жизни вложены астрономические суммы – соответственно, кредиторы ожидают окупаемости. С этого момента, сержант, вы – агент Секретного Отдела СБ при Высшем Совете Эльтаров. Первое задание будет обучающим – вы познаете возможности своего нового организма, мы, соответственно, изучим реакцию вашего тела на те или иные внешние факторы. Если все пойдет по плану, вас Гим, ждет офицерское звание, нимб Эльтара и разнообразная, насыщенная событиями и приключениями жизнь на самой вершине человеческого общества. Первое задание будет таким: послужить телохранителем и советником при герцоге Ронтонте на планете Излин.
