Коварство и любовь – Фридрих Шиллер

Шекспир ни на секунду не был романтиком, однако дал последним столько тем для размышления и разработки, что они должны быть ему благодарны по гроб жизни.

Вот, скажем, убийство из ревности. Причём, ревности совершенно необоснованной и спровоцированной нехорошими людьми. Только у Шекспира герои масштабные: убивать изменницу, так голыми руками, а у того же Шиллера помельче: яду ей, яду!

С романтическими героями тяжело: пушкинское ироничное

Мы знаем: вечная любовь

Живет едва ли три недели

приобретает у них мрачный и буквальный смысл. То есть, пока младая дева любит их душой и телом (хотя бы отдельными его частями), всё хорошо, как только возникает подозрение, что дева смотрит на сторону – так не доставайся же ты никому!

Надо сказать, Шиллер как пунктуальный немец изобразил образцового стопроцентного романтического героя. Этот тип, во-первых, очень нравится самому себе. Потому что он дико крут. Во-вторых, ему не нравятся другие, потому что они мелки, развратны, корыстолюбивы, список можно продолжить. В-третьих, он тороплив и взбалмошен: мужик, что бык, втемяшится в башку какая блажь, колом её оттудова не вышибешь. Ну, и наконец, он никого не слышит, кроме себя. Почему? Смотри пункты один и два. Собственно, все неприятности проистекают именно от этого, а не от коварства окружающих.

Вообще с коварством в пьесе Шиллера всё хорошо, а с любовью как-то не очень. Единственная любовь, которая выглядит достоверно, это любовь барышни к папаше. Оно и понятно: мужики приходят и уходят, а папа остаётся.

«Когда мы, любуясь картиной, забываем о художнике, то для него это лучшая похвала». Эта цитата есть в пьесе, я думала она принадлежит автору, но нет. Это главная героиня, простая девушка, начитавшись авторов- современников, сыплет философскими камнями, «продает скорпионов». Автор видел именно ее главной героиней, даже первоначально дал название своему произведению «Луиза Миллер». Но если забыть о художнике, то есть об авторе, можно назвать пьесу «Несчастный отец красивой мещанки». Или «Безумная любовь дворянина Фердинанда Вальтера». Или «Крах отцу, если он тиран-интриган». Или «Совесть фаворитки правителя». Или «Чем ниже чин подлеца, тем изворотливей его дела». Или «Царедворец. Или как лучше угождать и вписываться». Или «Аморальность власти и властимущих». Автор вживается в образ каждого, этот каждый иначе не может, вынужден поступать именно так… и жалит, жалит, жалит. Вот сейчас он отчаявшийся влюбленный, он просто на грани, а теперь расчетливый делец, а что ему еще осталось? вот она обиженная и винящаяся добродетель, а теперь ничего не боящийся пожиратель судеб, чье пожирание стало искусством. И ведь знает он все про каждого, каждый у него болит и берет слово. Автор – «продавец скорпионов». Но в итоге назвал он свою пьесу как назвал. «Коварство и любовь». Если Луиза это сама любовь, то называть только ее именем коварную драму было бы нечестно. Коварство кроется не только в интригах и подлостях, свалившихся на голову влюбленным. Оно в том, что принадлежали они к разным сословиям. И не просто принадлежали, каждый был в свое сословие влюблен, вне его себя не видел. Да и сословия их бы тоже не отпустили. А может быть, любовь это Луиза, а коварство – ее избранник Фердинанд? Мещанка Луиза, любя и мирясь с миром, вместила в себе интересы всех кого любила. А ведь у нее был повод извести себя ревностью. Любовь дворянина Фердинанда несовместима с жизнью. Это любовь? Это определенно достойно какого-то названия, но насчет любви я не уверена. Хотя, к самому себе. Чем не любовь? Мужчины вступают в словесные поединки с мужчинами. Женщины с женщинами. При этом, на одну любовь с десяток коварств, пяток эгоизмов и две глупости. Да еще на фоне несправедливости существующего государственного управления. Если бы не острота и мудрость их речей, (как будто в последний раз), можно было бы по-читательски обидеться (силы -то изначально не равны), но картина заставляет собой любоваться и вдохновлять на дальнейшее знакомство с автором.

Оригинальное название одной из самых известных пьес немецкой классики – «Kabale und Liebe». Любовь – она и в Вюртемберге 18-го века любовь, а вот немецкое Kabale имеет смысл, более чётко описывающее происходящее в пьесе, чем русское слово «коварство» – клика. А ещё интриги. Как раз это мы и наблюдаем в истории двух влюблённых – сговор, интриги нескольких людей, которым эта любовь ломает какие-то личные планы. Ещё одна старая как мир история.Если вы ещё только прикидываете, читать ли вам эту пьесу глазами, или слушать доступную в настоящее время версию (радиоспектакль московского Малого театра), мой вам совет – выбирайте текст на бумаге (или в электронке, кому что удобнее). Во-первых, спектакль представляет собой сокращенную версию пьесы, некоторые сцены в него не попали. А во-вторых, потому, что актёры в этой постановке сильно переборщили с пафосом. Вот просто очень сильно.Да, в монологах некоторых из действующих лиц пьесы пафос заметен по выбору слов, построению фраз и т. п. Но когда к текстовому пафосу добавляется ещё и актёрские старания – в происходящее невозможно поверить, даже если очень захотеть. Пока я слушала (примерно 2/3), мне всё время рисовался альтернативный вариант постановки, когда молодой барон фон Вальтер не встаёт в позу «героического памятника», и не вещает, а страстно, торопливо, сбивчиво и порой даже неразборчиво выплескивает на слушателей (как на сцене, так и в зале) всё, что прямо-таки взрывает его мозг и сердце. Эти двое – они же ещё юные совсем (бедняжке Луизе всего-то 16), там чувства (любви, чести, ненависти, обиды в конце концов) отодвигают на задний план потребность выглядеть и говорить «соответствующе». Для их оппонентов состояние «казаться, а не быть» важно, причем не имеет значения, кем казаться, лишь бы выгоды своей достичь. Для Фердинанда и Луизы только два выбора – быть (влюблённым, честным, преданным) или, если иначе никак, не быть вовсе. Поэтому пафос в их речах может быть именно в том, какие слова они выбирают, но не в том, как они эти слова произносят.Другая мысль, посетившая меня по ходу чтения: интересно, как бы эта пьеса выглядела в какой-нибудь попытке перенести её на современную почву (как происходит, например, со многими пьесами Шекспира), да и существуют ли вообще такие переносы. Оказывается, существуют. Современная вариация на тему шиллеровской пьесы «Коварство и Любовь» называется «Lila und Fred», автор адаптации – Кристин Кёниг (Cristin König), существует как сценическая постановка, так и радиоспектакль, который можно вполне легально найти в сети бесплатно.