Политика у шимпанзе. Власть и секс у приматов – Франс де Вааль

Не отношу себя к любителям рассказов о животных и документальные исследования о «братьях наших меньших» никогда не входили в сферу моих интересов, но, наткнувшись на данную книгу с завлекательным названием «Политика у шимпанзе», решила узнать, а что же общего у обезьян и людей в плане взаимоотношений в социальных группах. Когда Аристотель назвал человека политическим животным, он, возможно, не догадывался, насколько близко подошел к истине. Наша политическая деятельность представляется частью эволюционного наследия, которое мы разделяем с нашими ближайшими родственниками. Если бы кто-то сказал мне это до того, как я начал работать в Арнеме, я отверг бы эту идею, посчитав ее слишком узкой аналогией. Но работа в Арнеме научила меня тому, что корни политики старше самого человечества.Книга оказалась не совсем про это, автор почти не проводит явных параллелей с человеческими отношениями, но зато весьма увлекательно повествует о привычках шимпанзе, о наблюдениях ученых за своими «подопытными», а также рассказывает об устройстве вольера с шимпанзе в зоопарке Бургерса в городе Арнем, Нидерланды. Писатель спорит с принятой в 1970-х годах бихевористкой догмой, из-за которой его коллеги сторонились любых предположений об эмоциях и намерениях животных, боясь обвинений в антропоморфизме.цитатыИспользуя обезьян, чтобы посмеяться над людьми, мы на самом деле говорим, что обезьян не стоит принимать всерьез, тогда как я пытаюсь подвести к прямо противоположной идее. Мне больше интересен другой аспект, а именно: поведение наших ближайших родственников указывает нам на важные составляющие человеческой природы. Даже если не брать политические маневры, шимпанзе демонстрируют множество форм поведения, близких поведению человека, начиная с технологий создания различных орудий и заканчивая войной между разными сообществами. В действительности наше место среди приматов все больше определяется на фоне таких существенных сходств.Также я не провожу явных параллелей между тем, как соперничающие шимпанзе пытаются снискать расположение самок, занимаясь грумингом и щекоча их потомство, и тем, как политики-люди поднимают и целуют детей, что они, как правило, делают только во время избирательных кампаний.Следует также помнить о том, что в те времена едва ли можно было соединить в одном предложении слова «животные» и «когнитивные процессы», не вызвав при этом удивленных взглядов. Большинство моих коллег сторонились любых предположений о наличии намерений или эмоций у животных, опасаясь обвинений в антропоморфизме.Не то чтобы все они отказывали животным в праве на внутреннюю жизнь, но они придерживались бихевиористской догмы, утверждавшей, что, поскольку нам неизвестно, что думают и чувствуют животные, нет смысла об этом говорить.свернутьИз данного произведения можно узнать, как шимпанзе устраивают коалиции, как объединяются, чтобы сместить лидера группы, наказать обидчика или поддержать друга. Интересно было прочесть, как происходит примирение после ссор, какие коммуникационные сигналы используют эти животные, а так же о брачных играх и заботе о потомстве.цитатыШимпанзе стремятся к социальной взаимности; поэтому Никки и Лёйт были в равной мере готовы остановить свои вмешательства, выгодные Йеруну, в обмен на нейтралитет друг друга. Результат такого бессловесного процесса неотличим от процесса переговоров.Самка вольна выбирать, заниматься сексом или нет. Иногда самцы пытаются заставить их агрессией, а в Арнеме мы однажды наблюдали совокупление, к которому самку принудили силой, однако в обычном случае, если самка не хочет совокупляться, этим все сказано.Во время подросткового периода самкам проще, чем самцам. Им не нужно силой прокладывать себе путь во взрослую жизнь, и к ним относятся гораздо более снисходительно, чем к молодым самцам. Не только Амбер, но и трех остальных девиц крайне привлекают детеныши других самок. Связь с более старыми самками выстраивается достаточно мягко – благодаря общему интересу к самым молодым шимпанзе. Так, техника ухода за потомством передается от взрослых к более молодым самкам.В целом существует вполне определенная связь между рангом самца и его частотой спаривания, хотя она и является не строгим законом, а скорее правилом, из которого могут быть исключения. Дело не в том, что самцы с более высоким рангом мужественнее, а в том, что они невероятно нетерпимы к соперникам с более низким рангом – они отгоняют их от самок в течке.Самцы сосредоточены на сексе и власти. Их стремление к власти проистекает из того, что иерархия самцов определяет сексуальные приоритеты. Если стремление получить более высокий ранг приводит к большему количеству потомства у данного самца, у него родится больше сыновей с той же самой склонностью. Эта теория, объясняющая происхождение мужских амбиций, проста, логична, а потому привлекательна.Например, сам акт деторождения – это только полдела; после того как детеныши родились, их надо защищать. У доминирующих самцов более подходящее положение для защиты матери и ее детеныша. Не совсем легко сказать, что это – альтернатива старой теории или ее расширение, но ниже приводится несколько примеров отношения самцов колонии Арнема к маленьким детенышам.Эти примеры иллюстрируют то, что самцы придают безопасности маленьких детенышей огромное значение. Эта установка на защиту больше выражена у двух более старых самцов, чем у двух более молодых. И это может опять же объясняться тем, что у старых самцов больше потомства.свернутьФранс де Валь расскажет нам о том, как с юного возраста обезьянки учатся делиться едой (той, что является «дополнительной», вопрос о голоде и битве за еду ради выживания не рассматривается), как сотрудничают, чтобы добиться желаемого, как утешают друг друга и как выступают арбитрами в ссорах. Из книги можно получить представление об уважении к старости и терпимости к выходкам молодняка, о том, какие есть у лидера привилегии и какие «обязанности» .цитатыКогда шимпанзе напуганы или подавлены, они обнажают зубы намного больше, чем тогда, когда у них так называемое игровое лицо. Обычному зрителю широкий оскал напоминает счастливую усмешку, но вы можете быть уверены в том, что такому шимпанзе нечему радоваться. Такую усмешку можно увидеть у младенца шимпанзе, которого на мгновение оставила мать, или у более взрослых обезьян, которые вступают в конфликт с более высокими по рангу членами своей группы (и которые сами редко показывают свои зубы).Такой крик, который может быть назван формой протеста, соединенного с испугом, часто меняется на повизгивание, более тихий звук, который звучит как обиженный плач. Шимпанзе также общаются при помощи лая, хрюканья, скуления и уханья.Жест с вытянутой рукой и открытой ладонью мы называем «протягиванием руки». Это самый распространенный жест в колонии. Его значение, как и значение многих других сигналов шимпанзе, зависит от контекста, в котором он используется. Обезьяны применяют его, чтобы попросить еду, получить телесный контакт или даже поддержку в драке. Когда две обезьяны агрессивно сталкиваются друг с другом, одна из них может протянуть руку к третьей обезьяне. Этот приглашающий жест играет важную роль в формировании агрессивных союзов, или коалиций, – главного политического инструмента.Возбужденный или испуганный шимпанзе, очевидно, нуждается в срочном физическом контакте с другими. Видимо, это единственное, что может быстро успокоить. Потребность в утешении в случае агрессии приобретает такие пропорции, что противники часто словно бы забывают по ходу дела друг о друге. Например, кричащий и вопящий взрослый самец бежит по вольеру, встречает нескольких молодых и более взрослых обезьян, пытается потрогать их, поцеловать и обнять.Просьба о поддержке осуществляется, как я уже описывал, за счет протягивания руки. То, что протягивание руки выступает призывом, становится очевидным, когда другая шимпанзе поднимается и подходит вместе с жертвой к врагу, поскольку позиция «попрошайки» в корне меняется. Теперь он уже не визжит, он уже не то прежнее испуганное создание с протянутой рукой; с лаем и криками он агрессивно набрасывается на противника, постоянно озираясь, чтобы увериться в том, что сторонник все еще поддерживает его. Если кажется, что сторонник колеблется, процедура выпрашивания может повториться заново.Люди, работающие с шимпанзе, знают по собственному опыту, насколько сильна потребность в примирении. Вероятно, ни один другой вид животных не проявляет эту потребность в столь кричащей форме, и нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к этому.Когда две обезьяны доходят до драки или угрожают друг другу, какая-либо третья обезьяна может решить вступить в стычку и встать на сторону одной из них. Результатом оказывается коалиция двух против одной. Во многих случаях конфликт разворачивается и далее, так что образуются более широкие коалиции. Поскольку все происходит очень быстро, может сложиться впечатление, что шимпанзе движимы только агрессией по отношению друг к другу и что они присоединяются к коалициям вслепую. Но этот вывод совершенно не соответствует истине. Шимпанзе никогда не совершают непродуманные ходы.свернутьПри этом автор не идеализирует животных, расскажет и о случаях каннибализма, о том, как дикие обезьяны уничтожают детенышей, а так же о жестоких драках в самом зоопарке Арнема.цитатыОт еще одной претензии на уникальность людям пришлось отказаться, когда открыли, что мы – не единственные приматы, убивающие себе подобных. Сообщения о драках за территорию со смертельным исходом между сообществами шимпанзе сильно повлияли на послевоенные споры о корнях человеческой агрессии.В зоопарках принято правило никогда полностью не доверять ни одному взрослому шимпанзе. Они не тяжелее человека, но намного сильнее. Проблема с шимпанзе в зоопарке в том, что они слишком хорошо осведомлены о своей силе, превосходящей человеческую. Это, а также их темпераментный характер делает их смертельно опасными.свернутьПодводя итог, писатель – отличный популяризатор науки и ему удаётся заинтересовать даже того читателя, который в целом не любит обезьян. Так что рекомендую эту книгу для знакомства с автором и тем читателям, которые хотят узнать больше о шимпанзе.

Ожидания от книги были высоки, и они оправдались, получил удовольствие.Вкратце книгу можно описать как «Великолепный век» в 240 страницах. Для изучения была выбрана не большая группа шимпанзе, и это позволило очень хорошо увидеть примеры политики, как большой – коалиции, захват власти, так и в мелочах – когда обезьяна притворяется больной, чтобы получить меньше проявлений агрессии от сородичей. Напомнило игры из человеческой психологии. Также в ходе чтения натолкнулся на размышления про антропологическую теорию отношений у людей, а-ля все текут по альфа-самцам, ранг решает и тому подобное. Ведь люди прошлого и эти обезьяны во многом похожи. Мне эта теория не нравится, но я пока затрудняюсь сформулировать свою более красивую и современную)

Результаты, полученные Франсом де Ваалем, очень сильно изменили наше представление о высших приматах и о «братьях наших меньших» вообще. Они очень известны, но я знаю о них только по фильмам. Любому лайвлибовцу ясно, что знание такое всегда неполно. В фильмах всё время повторяют одни и те же самые значительные открытия, а подробности не упоминают. Поэтому я решил попробовать почитать. Как известно,

Эта книга посвящена социальному интеллекту шимпанзе, живущих плотной группой на острове в одном из европейских зоопарков. Взаимоотношения там и правда напоминают политику.

Самое главное: каждый и каждая шимпанзе – это отдельная личность со своим характером, возможностями и причудами. Не зря их лица индивидуальны, как и наши.

Для достижения целей они образуют коалиции.

Есть у них и свой мужской клуб. Это примерно то, что у самцов Homo sapiens баня, пивная или групповой поход на рыбалку.

У них бывают приёмные дети, детские и взрослые истерики, бои по правилам, жёны-миротворицы (посредники между самцами), мужское соперничество и женские склоки. В общем, всё как у людей. И даже своя собственная лесбиянка по имени Пёйст.

Старейшая 40-летняя тётка по имени Мама – это вообще отдельная история. Когда-то давно на острове был чисто женский коллектив, и Мама была самая главная. Потом приехали трое самцов, и в течение некоторого времени тётки их держали на самой высокой бочке. Бочки – это такие игрушки у них на острове – по ним можно барабанить. Держали и не позволяли спуститься. Девять тёток под предводительством Мамы этих мужиков наверняка убили бы и съели. Но вмешались sapiens-ы, и со временем мужики захватили-таки власть. Но Мама навсегда осталась авторитетным и уважаемым членом коллектива. Уважение, которым пользовались сильные мужики, время от времени падало чуть ли не до нуля, но Мама какой была, такой и осталась несмотря на перипетии судьбы, старость и артрит. Из всей этой компании (включая наблюдателей из числа sapiens-ов) Мама лично мне симпатична больше всех.По-настоящему драматичны взаимоотношения самцов. В каждый момент из общей массы выделяются три самых главных. Это не обязательно самые большие или сильные, хотя физическая сила и способствует возвышению. Они ведут такую сложную игру, что просто удивительно.

Как говорил Б.Н.Ельцин, «нам нужна система сдержек и противовесов». Так вот самый старший из них по имени Йерун выстроил такую систему умнее, чем Борис Николаевич (который её по сути так и не сформировал).

Система сильно напоминает германский Бундестаг. Есть две примерно одинаковые по силе партии (у немцев это СДПГ и ХДС-ХСС), но если к любой из этих партий присоединится ещё одна помельче (какие-нибудь Зелёные или СвДПГ), то коалиция сможет провести любой нужный ей закон. И в результате общая политика проводится такая, как нужно этим самым Зелёным. В нашем случае – как нужно Йеруну. Когда же формально главный самец попробовал отступить от системы и стал борзеть, двое других ночью откусили ему яйца и все пальцы на руках и ногах! Ветеринары старались изо всех сил, но не смогли спасти его жизнь. Кажется, некоторым президентам не вредно было бы прочитать эту книгу.Создаётся полное впечатление, что поведение шимпанзе на острове вполне разумно. Насколько оно действительно разумно, это вопрос. В конце концов борьба за власть а стае Homo sapiens тоже не всегда выглядит сильно разумной. В этом легко убедиться, если посмотреть любые новости – хоть России-24, хоть CNN. Единственная разница в том, что Бундестаг похож на стаю шимпанзе, а Госдума – на стаю павианов, ей-богу.

Франс де Вааль пишет, что шимпанзе никогда не совершают непродуманные ходы. Сомневаюсь, что это так, но недооценивать наших родственников всё же нельзя. Например, О.И.Орлов, директор Института медико-биологических проблем рассказал мне недавно по телику, как его обезьяны в экспериментах играют в тетрис. Он предусмотрительно предостерёг Homo sapiens-ов от соревнования с ними. По его словам, это совершенно бесперспективно. (Для sapiens-ов, разумеется.)

Видел я по ящику и другие их достижения. Из шимпанзе вышел бы гениальный авиадиспетчер, например. Могу рассказать частным порядком, если кому-то интересно.Честно говоря, на месте автора книги политику я бы всё же заменил стратегией и рассматривал бы взаимоотношения шимпанзе с точки зрения теории игр. Это было бы не так эффектно, зато более эффективно. Автор по сути это и делает. Вначале это звучит у него неявно, но ближе к концу слово «стратегия» появляется чаще, чем «политика».Самое же интересное: наблюдатели-sapiens-ы переживают за обезьян не меньше, чем сами обезьяны:

Борьба за доминирование между самцами в колонии породила напряжение не только среди самок, но и среди наблюдателей-людей.

Ну и добавлю в заключение нечто в духе Лайвлиба. Литературные достоинства книги Франса де Вааля довольно сомнительны. Это подробное описание методов наблюдения и анализа полученных данных. Первая половина книги посвящена постепенному знакомству с членами стаи – довольно скучному. Далее драматизм повествования постоянно нарастает и достигает практически шекспировского накала в эпилоге. Но автор вроде бы и не претендует на литературные премии.

Текст отлично проиллюстрирован фотографиями и несколькими пояснительными картинками.

Я думаю, лайвлибовцы меня поймут, если я скажу, что у Достоевского люди действуют не так, как шимпанзе. А, например, у Варлама Шаламова они очень даже на шимпанзе похожи.Такова жизнь, видимо…