Филип К. Дик
Особое мнение
– Соединяйте! – распорядился Паттерсон.
Не прошло и секунды, как в ушах его зазвучал металлический голос чиновницы из Департамента учета:
– Доктор Паттерсон, информация по вашему запросу подготовлена.
– И что же вам удалось отыскать? – осведомился Паттерсон, хотя ответ знал заранее.
– Результаты проверены дважды. Ошибка исключена. Человека, соответствующего вашему описанию, не существует. Ни на данный момент, ни в архивах за прошлые годы человек по имени Дэвид Л. Унгер с предоставленными вами идентификационными характеристиками не значится. Эхоэнцефалограмма, отпечатки зубов и отпечатки пальцев не зафиксированы ни в одной из наших учетных карточек. Если угодно, мы…
– Не нужно. Ответ на вопрос я получил. Продолжать поиски ни к чему, – оборвал чиновницу Паттерсон и отключил гарнитуру.
– Ничего не пойму, – пожаловался Ганнет, слушавший разговор в полном недоумении. – Объясните, Паттерсон!
Но Паттерсон, словно не слыша его, присел на корточки, поворошил пальцем хлопья пепла у ног и снова включил гарнитуру.
– Бригаду ко мне, живо, – негромко распорядился он. – Все это доставить наверх, в лабораторию, а я…
Вздохнув, он неторопливо выпрямился во весь рост.
– А я тем временем разыщу В-Стивенса. Если сумею.
– В-Стивенс наверняка уже летит на Венеру, – с горечью заметила Эвелин Каттер. – Ладно, чего уж теперь… Что сделано, того не воротишь.
– Да. Нам предстоит война, – согласился Ганнет.
Несколько оправившись от пережитого потрясения, он вспомнил об окружающих, взял себя в руки, пригладил пышную седую челку, одернул пиджак и вновь – пусть хоть отчасти – принял прежний, соответствующий положению внушительный вид.
– Что ж, – продолжал он, – если так, встретим ее с подобающим мужеством. Какой смысл в стараниях предотвратить неизбежное?
Паттерсон отодвинулся в сторону, уступая дорогу бригаде роботов-санитаров. Приблизившись к обугленным останкам, роботы принялись с осторожностью, тщательно собирать их в кучку.
– Проведите полный анализ, – велел Паттерсон лаборанту, командовавшему бригадой. – Вплоть до клеточного уровня. Особое внимание – нервной системе. О результатах доложите немедля, как только закончите.
Анализ занял всего-то около часа.
– Смотрите сами, – сказал лаборант. – Вот, возьмите, пощупайте. Даже на ощупь чувствуется: дело нечисто.
Паттерсон принял образчик иссушенной, хрусткой органики. Больше всего похожий на закопченную кожу какой-то морской твари, лоскут ткани распался на части, рассыпался в прах, стоило только положить его на стол среди лабораторного оборудования.
– Да, вижу. Вижу, – неторопливо протянул Паттерсон.
– В общем и целом сработано превосходно. Одна беда – неустойчиво. Еще пара дней, и конец. На большее не хватило бы. Разлагается быстро: солнце, воздух, все остальное – а никаких механизмов репарации не предусмотрено. Наши клетки постоянно делятся, обновляются, очищаются. Эта же штуковина попросту синтезирована и приведена в действие… причем кем-то, на голову опережающим нас в технологиях биосинтеза. Не работа – шедевр!
– Шедевр, спору нет, – согласился Паттерсон, подняв со стола еще один образчик тканей Дэвида Унгера и задумчиво растерев его в мелкую пыль. – Одурачили нас знатно.
– Но вы-то обман раскусили, не так ли?
– Не сразу.
– Как видите, систему мы реконструировали, собрав фрагменты в единое целое. Кое-чего, разумеется, недостает, но в общих чертах… Эх, пообщаться бы с изготовителем! Заметьте, это ведь не робот, не электромеханика. Тут все гораздо тоньше, сложнее.
Паттерсон отыскал взглядом лицо андроида, собранное из хлопьев пепла. Сморщенная, почерневшая, тонкая, точно бумага, кожа; единственный глаз, тускло, слепо таращащийся в никуда… Да, в Департаменте учета населения нисколько не ошибались. Человека по имени Дэвид Унгер на свете не существовало – ни на Земле, ни где-либо еще. Тот, кого все полагали Дэвидом Унгером, оказался рукотворным андроидом. Биосинтетом.
– Да, облапошили всех нас мастерски, – признал Паттерсон. – Кто, кроме нас двоих, еще в курсе?
– Никто, – заверил его лаборант, кивнув в сторону бригады роботов-санитаров. – Людей в этом подразделении, кроме меня, не имеется.
– Не могли бы вы в таком случае сохранить результаты в секрете?
– Разумеется. Вы – начальство, вам виднее.
– Благодарю вас. Однако, если угодно, благодаря этим сведениям вы можете сменить начальство хоть сию же минуту.
– На Ганнета? – Лаборант рассмеялся. – Нет уж, к нему мне как-то не хочется.
– Но ведь он положит вам весьма приличное жалованье.
– Это верно, – признал лаборант, – только потом я и глазом моргнуть не успею, как окажусь на передовой. Нет, нет, в клинике мне нравится гораздо больше.
Паттерсон шагнул к двери.
– Будет кто интересоваться, скажите, что останков для анализа не хватило. Ликвидировать все это сможете?
– Смогу… хоть и жалко – сил нет! – вздохнул лаборант, с любопытством оглянувшись на Паттерсона. – Простите, а вы не догадываетесь, кто мог такое соорудить? С удовольствием пожал бы ему руку!
– Мне сейчас не до этого, – уклончиво ответил Паттерсон. – В-Стивенса нужно найти. Найти непременно и как можно скорее.
Открыв глаза, Ле Марр заморгал, сощурился в неярком свете заходящего солнца, выпрямился – и изрядно приложился затылком о приборную доску. Казалось, голова взорвалась от нестерпимой боли, темным вихрем затмившей солнечный свет, но вскоре боль унялась, и Ле Марр, с осторожностью подняв голову, огляделся вокруг.
Машину вместе с ним кто-то оставил в дальнем углу неопрятной общественной автостоянки. Стрелки часов приближались к пяти тридцати. По узкой улочке, примыкавшей к стоянке, непрерывным шумным потоком мчались автомобили. Подняв руку, Ле Марр с опаской ощупал голову над ухом. Под волосами обнаружилось совершенно бесчувственное, точно окоченевшее пятнышко, участок кожи с серебряный доллар величиной. Мало этого, от пятнышка явственно веяло холодом – жуткой, запредельной стужей открытого космоса.
Не успел он окончательно прийти в себя, собраться с мыслями и вспомнить, при каких обстоятельствах лишился чувств, с улицы на стоянку свернул доктор В-Стивенс.
Бежал В-Стивенс упруго, ловко огибая стоявшие по соседству автомобили, настороженно озираясь по сторонам, прижимая к груди портфель, а другой руки не вынимая из кармана пиджака. В его внешности чувствовалось нечто странное, непривычное, только туман в голове мешал сообразить, что с ним не так. Но вот В-Стивенс приблизился к машине вплотную, и тут Ле Марр не только понял, в чем дело, – вспомнил все разом. Поспешно привалившись к дверце, он замер, обмяк, затаил дух, однако невольно вздрогнул, услышав щелчок замка: В-Стивенс, рывком распахнув дверцу, уселся за руль.
Кожа В-Стивенса начисто утратила обычный зеленый цвет.
Венерианин захлопнул дверцу, воткнул ключ в замок зажигания и запустил двигатель. Закурив, он осмотрел ладони в плотных перчатках, покосился в сторону Ле Марра, вырулил со стоянки и влился в изрядно уплотнившийся к вечеру поток машин. Какое-то время он вел одной рукой, а другую держал в кармане, но затем, набрав скорость, вынул из кармана криомет, взвесил его на ладони и бросил рядом с собой на сиденье.
Ле Марр тут же метнулся к оружию. Краем глаза заметивший внезапно ожившее бесчувственное тело коллеги В-Стивенс резко дернул рычаг ручника, бросил руль и молча вцепился в руку Ле Марра что было сил. Машина, взвизгнув протекторами, остановилась посреди мостовой. За окнами возмущенно взревели клаксоны автомобилей, мчавшихся сзади. Оба сцепились в отчаянной схватке, напрягли мускулы, замерли: силы их оказались примерно равны. Еще рывок…
Отпрянув к дверце, Ле Марр направил ствол криомета прямо в обесцветившееся до бледно-розового лицо В-Стивенса.
– Что происходит? – прохрипел он. – Я провалялся без чувств почти пять часов. Что вы со мной сотворили?!
В-Стивенс молча ослабил рычаг ручника, прибавил газу и тихим ходом повел машину вперед, вдоль оживленной улицы. Изо рта его серой струйкой сочился табачный дымок, полуприкрытые глаза словно подернулись непроницаемой матовой пленкой.
– Так, стало быть, вы землянин, – не на шутку озадаченный, заметил Ле Марр. – Землянин, а вовсе не гуселапый!
– Нет, я венерианин, – равнодушно возразил В-Стивенс, продемонстрировав ему перепонки между пальцами и вновь натянув на руки плотные водительские перчатки.
– Но каким образом…
– По-вашему, мы не в состоянии сменить оттенок кожи, когда пожелаем? – пожав плечами, хмыкнул В-Стивенс. – Красители, синтетические гормоны, пара пустяковых хирургических манипуляций, полчаса в мужском туалете со шприцем и мазью… Эта планета – не для человека с зеленой кожей.
За поворотом им преградила путь наспех сооруженная баррикада поперек улицы. У баррикады, насупившись, переминались с ноги на ногу люди, вооруженные кто пистолетом, кто дубинкой в локоть длиной. Головы некоторых украшали серые форменные фуражки Территориальной самообороны. Поочередно останавливая проезжающие машины, они внимательно осматривали, обыскивали каждую. Один – здоровяк с мясистым бычьим лицом – махнул В-Стивенсу, указывая на обочину, подошел к машине и жестом велел опустить боковое стекло.
– Что здесь творится? – нервно, сварливо осведомился Ле Марр.
– Гуселапых вылавливаем, – прорычал здоровяк, пристально, недоверчиво оглядев кабину. От его плотной холщовой рубахи густо разило потом и чесноком. – Не видали где-нибудь по пути?
– Нет, – безучастно ответил В-Стивенс.
Здоровяк рывком поднял крышку багажника и заглянул внутрь.
– А мы пару минут назад одного изловили. Вон, поглядите, – буркнул он, ткнув большим пальцем за спину.
Венерианин висел на уличном фонаре. Зеленое тело слегка покачивалось, приплясывало на предвечернем ветру, на искаженном мукой лице выступили жуткие темные пятна. Вокруг столба, мрачно, угрожающе хмурясь в ожидании новой жертвы, плотной стеной выстроились люди в серых фуражках.
– И это только начало, – захлопнув багажник, добавил здоровяк с бычьим лицом. – Самое начало.
– Да что стряслось-то? – пролепетал Ле Марр. От ужаса к горлу подкатил ком тошноты, голос доктора звучал еле слышно. – С чего это все?
– Один из гуселапых человека убил. Землянина, – с нажимом уточнил здоровяк и хлопнул по крыше машины. – О’кей, проезжайте.
В-Стивенс тронулся с места, повел машину вперед. Часть собравшихся у баррикады оделась в униформу – кто в серые комбинезоны Территориальной самообороны, кто в синие мундиры Терранских вооруженных сил – с головы до ног. Армейские башмаки, ремни с тяжелыми бляхами, фуражки, каскетки, пистолеты, красные повязки с жирными черными литерами «КО» на рукавах…
– Что это значит? – негромко спросил Ле Марр.
– Комитет обороны, – пояснил В-Стивенс. – Штурмовые отряды Ганнета. Призванные защищать Землю от гуселапых и воронья.
– Но разве… – Ле Марр беспомощно всплеснул руками. – Разве на Землю кто-нибудь нападает?
– Если и да, мне о том неизвестно.
– Разворачивайтесь. Едем в клинику.
В-Стивенс слегка замешкался, однако послушно развернул машину на перекрестке. Спустя минуту автомобиль полным ходом мчал назад, к центру Нью-Йорка.
– Что вы задумали? Зачем вам туда? – спросил В-Стивенс.
Но Ле Марр, словно не слыша его, с ужасом вглядывался в толпы пешеходов на тротуарах. Шагая вдоль улицы, все до единого – мужчины, женщины, даже подростки – хищно, нетерпеливо озирались в поисках жертвы.
– Да они спятили, – пробормотал Ле Марр. – Спятили, озверели!
– Ничего страшного, – заверил его В-Стивенс. – Вскоре все это угаснет само собой. Уляжется, как только Комитету перекроют финансирование. Да, сейчас истерия в самом разгаре, но уже пару дней спустя шестерни завертятся в обратную сторону, и вся эта махина даст задний ход.
– С чего бы?
– С того, что Ганнет больше не хочет войны. Конечно, новый курс возьмет свое не сразу. Вероятно, Ганнету придется раскошелиться на финансирование движения под названием… скажем, «МК». «Миротворческий комитет».
Клинику окружало плотной стеной кольцо танков, армейских грузовиков и крупнокалиберных самоходных орудий. Затормозив, В-Стивенс потушил сигарету. Машины на территорию не пропускали. Среди танков расхаживали солдаты с новенькими, лоснящимися от складской смазки штурмовыми винтовками.
– Ну и? Что дальше? – спросил В-Стивенс. – Оружие у вас, вам и решать.
Ле Марр, скормив видеофону, вмонтированному в приборную доску, монетку, набрал номер клиники и, едва на экране возникло лицо диспетчера, потребовал соединить его с Вейчелом Паттерсоном.
– Где вы? – без предисловий спросил Паттерсон, увидев в руке Ле Марра криомет, направленный на сидящего рядом В-Стивенса. – Стало быть, вы его отыскали?
– Да, – подтвердил Ле Марр, умоляюще глядя на миниатюрное изображение Паттерсона, – только ума не приложу, что происходит. Скажите, что делать? Что все это значит?
– Как вас найти? – взволнованно спросил Паттерсон.
Ле Марр послушно объяснил, где находится.
– Ну, так что скажете? Везти его в клинику? Или лучше…
– Ничего не предпринимайте и держите его на прицеле. Я сейчас.
Паттерсон дал отбой, и экран потемнел.
Ле Марр в недоумении покачал головой.
– Я пытался устроить вам побег, – заговорил он, – а вы оглушили меня импульсом из криомета. Зачем?!
Внезапно оцепенев, Ле Марр затрясся всем телом. Теперь он понял все до конца.
– Так это вы убили Дэвида Унгера!
– Именно, – безмятежно подтвердил В-Стивенс.
Ствол криомета в руке Ле Марра задрожал сильней прежнего.
– Возможно, мне следовало бы прикончить вас, не сходя с места. А может, лучше опустить стекло, кликнуть вон тех безумцев и отдать вас им. Даже не знаю…
– Поступайте как считаете нужным, – отозвался В-Стивенс.
Ле Марр надолго задумался. От размышлений его отвлек стук в стекло. У бокового окна остановился подошедший к машине Паттерсон. Стоило Ле Марру отпереть замок, Паттерсон прыгнул в кабину и звучно захлопнул за собой дверцу.
– Заводите машину, – велел он В-Стивенсу. – Заводите и гоните на выезд из города, да поскорее.
В-Стивенс, смерив его взглядом, неторопливо завел мотор.
– Но чего ради? – спросил он Паттерсона. – Прикончить меня вам и здесь не помешает никто.
– Хочу выбраться из Нью-Йорка, пока есть время, – объяснил Паттерсон. – В моих лабораториях исследовали останки Дэвида Унгера и сумели воссоздать вашего биосинтета почти целиком.
Лицо В-Стивенса исказилось в гримасе отчаяния.
– Вот как?
Паттерсон молча, мрачно нахмурив брови, протянул ему раскрытую для рукопожатия ладонь.
– Зачем это? – удивился В-Стивенс.
– По поручению одного человека, в полной мере оценившего вашу работу. Признавшего, что ваш венерианский андроид – шедевр биосинтеза.
Машина, мерно урча двигателем, мчалась сквозь вечерние сумерки, сгущавшиеся над автострадой.
– Денвер – последний оплот безопасности, – объяснил В-Стивенс обоим землянам. – Там нас слишком много. Из «Колон-Ад» сообщили, что несколько комитетчиков начали было стрельбу по нашему представительству, но Директорат вдруг вмешался и положил этому конец. Очевидно, под нажимом Ганнета.
– Продолжайте. Рассказывайте в подробностях, – откликнулся Паттерсон. – Только не о Ганнете: что он такое и к чему стремится, я знаю сам. Куда интереснее, каковы ваши цели. Цели венериан.
– Да, синтет разработан и создан «Колон-Ад», – признался В-Стивенс. – Что касается будущего, о нем нам, как и вам, абсолютно ничего не известно. Человека по имени Дэвид Унгер на свете не существовало. Его документы, фальшивая личность, история вымышленной войны – все это сфабриковано нами.
– С какой целью? – нарушил молчание Ле Марр.
– Припугнуть Ганнета, чтобы осадил своих псов. Чтобы в страхе согласился признать Венеру и Марс независимыми. Чтобы не разжег войну, мертвой хваткой цепляясь за экономические преференции. Фальшивые воспоминания о будущем, вложенные нами в сознание Унгера, предрекали торговой империи Ганнета, охватившей девять планет, неизбежную гибель, а Ганнет – реалист. Имея шанс, мог бы рискнуть, но наша выдумка свела его шансы к нулю.
– Итак, теперь Ганнет готов пойти на мировую, – задумчиво проговорил Паттерсон. – А вы?
– А мы готовы к этому давным-давно, – негромко ответил В-Стивенс. – Игры в войну нам ни к чему. Нам нужны только свобода и независимость. Равноправие. Не знаю, чем обернется война между нами в действительности, но отважусь предположить: ни пользы, ни удовольствия она не принесет никому… а к войне все и шло. До последнего времени.
– И вот что еще хотелось бы уточнить. Вы – агент «Колон-Ад»?
– Да.
– И В-Рафия тоже?
– И В-Рафия тоже. Если уж начистоту, агентом «Колон-Ад» становится любой венерианин и марсианин, как только окажется на Земле. В-Рафию направили в клинику мне в помощь. На случай, если мне помешают уничтожить биосинтета вовремя. Лишись я такой возможности, В-Рафии надлежало меня подменить… однако ее убили по приказанию Ганнета.
– Кстати, зачем такие сложности с уничтожением Унгера? Один импульс из криомета, и…
– В идеале биосинтета следовало уничтожить полностью, но это, конечно же, невозможно. Ну, а если так, лучше всего сжечь. Испепелить. До такой степени, чтобы при беглом осмотре никто ничего не заподозрил, – объяснил В-Стивенс, оглянувшись на Паттерсона. – Что подтолкнуло вас к столь радикальным исследованиям?
– Личный номер Унгера. Очередь номера подошла, а Унгер за ним не явился.
– Ах, вот оно что, – смутился В-Стивенс. – Да, с номером мы просчитались. Предсказать точно, когда он всплывет, разумеется, не могли и постарались подобрать тот, до которого дойдет очередь только через месяц-другой… но в последние пару недель приток добровольцев слишком резко возрос.
– А если бы уничтожить Унгера не удалось?
– Механизм уничтожения был настроен именно на него, наводился электромагнитными импульсами на его тело, так что уцелеть биосинтет просто не мог. Мне оставалось только активировать устройство где-нибудь поблизости. В случае моей гибели или неспособности включить механизм биосинтет умер бы естественной смертью, прежде чем Ганнет получит нужные сведения, но наилучший результат ожидался именно от «убийства», причем на глазах у Ганнета и его свиты. Им следовало внушить, что нам известно об их намерениях. Да, рисковал я изрядно, но психологическое воздействие, как вы сами могли убедиться, того стоило.
– Понятно. И что же дальше? – помолчав, спросил Паттерсон.
– Теперь мне надлежит вернуться к своим и известить обо всем «Колон-Ад»… если, конечно, вы этому не воспрепятствуете. Предполагалось, что наш корабль заберет меня из нью-йоркского представительства, но погромщики Ганнета не оставили от него камня на камне.
Лоб Ле Марра заблестел от выступившей испарины.
– А если Ганнет раскусит обман? Если узнает, что никакого Дэвида Унгера на Земле отродясь не…
– Ну, это – дело поправимое, – заверил его В-Стивенс. – К тому времени, как Ганнет догадается обратиться в Департамент учета, и Дэвид Унгер появится. Ну, а до тех пор…
Вздохнув, венерианин пожал плечами.
– До тех пор все зависит от вас. За вами сила оружия, вам и карты в руки, – закончил он.
– Отпустим его подобру-поздорову! – с жаром выпалил Ле Марр.
– Не слишком-то это патриотично – помогать гуселапым облапошить своих, – заметил Паттерсон. – Быть может, наш долг – кого-нибудь из тех, комитетских, позвать?
– К дьяволу их Комитет, – прорычал Ле Марр. – Кому-кому, а этим кровожадным фанатикам я лично не выдам никого! Даже…
– Даже гуселапого? – уточнил В-Стивенс.
Паттерсон поднял взгляд к россыпям звезд в темном небе.
– Ну, а что же в итоге? – спросил он В-Стивенса. – По-вашему, со временем взаимные неприязни изживут себя сами?
– Разумеется, – без раздумий ответил тот. – Однажды мы полетим туда, к звездам. К иным планетам. Столкнемся с иными, действительно иными расами. С нечеловеческим – в буквальном смысле этого слова – разумом. Тогда-то люди и убедятся, что все мы от одного корня. Все, знаете ли, познается в сравнении – было бы с чем сравнивать.
– О’кей, – подытожил Паттерсон и, забрав криомет у Ле Марра, подал оружие венерианину. – Это меня и волновало. Как подумаешь, что эта волынка навеки…
– Нет, не навеки, – негромко откликнулся В-Стивенс. – Некоторые из тех нечеловеческих рас с виду наверняка просто чудовищны. Взглянув на них хоть разок, любой землянин с радостью выдаст дочь за человека с зеленой кожей. В конце концов…
Хмыкнув, венерианин многозначительно усмехнулся.
– В конце концов, у какой-нибудь из этих нечеловеческих рас может не оказаться кожи вообще.
