Филип К. Дик
Лабиринт смерти
– Воистину.
– И вспомнит меня?
– Он и ныне помнит тебя. Он ждет. Он ждал все эти годы.
– Спасибо, – повторил Морли. – Мне теперь гораздо лучше.
И Xодящий-по-Земле удалился.
Свою жену Сет обнаружил в кибуце, за столиком в темном углу кафе. Она ела лопатку ягненка под соусом карри. Когда перед ней уселся супруг, едва кивнула.
– Обед пропустил, – заметила Мэри. – На тебя не похоже.
– Я видел Его, – коротко сообщил Сет.
– Кого? – хмуро посмотрела Мэри ему в лицо.
– Xодящего-по-Земле. Он явился предупредить, что выбранный носач нас погубит. Сами бы нипочем не заподозрили.
– Говори за себя, – возразила Мэри. – Я-то сразу поняла, что эта… штуковина нас не довезет.
– Мой кот жив, оказывается, – поведал ей Сет.
– Нет у тебя никакого кота.
Сет схватил жену за руку, остановив движение вилки.
– Xодящий обещал, что все будет в порядке. Мы доберемся до Дельмака-Ноль, и я получу новую работу.
– Ты хоть спросил, что это за работа?
– Нет. A разве надо было спрашивать?
– Вот же олух. – Она рывком высвободила руку и воткнула в мясо вилку. – Ладно, расскажи хоть, как Он выглядел.
– А ты что, разве сама не видела Ходящего?
– Не видела, и тебе это известно.
– Он красив и вежлив. Простер длань, благословил меня.
– Значит, явился в человеческом облике. Любопытно. Приди Он в виде женщины, ты бы не стал слушать…
– Жаль мне тебя, – перебил Сет. – Ради твоего спасения Он бы не пришел. Ты ведь этого не стоишь.
Мэри бросила на стол вилку и уперла в мужа взгляд, полный звериной ярости. Какое-то время оба молчали.
– Полечу-ка я один на Дельмак-Ноль, – сказал в конце концов Сет.
– Да что ты говоришь? Неужели всерьез? Полетишь без меня? Черта с два! Чтобы я тебя одного отпустила? Без моего присмотра ты…
– Ладно, ладно, – ехидно произнес он. – Так и быть, можешь составить компанию. Иначе тебе придется связать жизнь с Госсимом, а я этого даже такому врагу не… – Он не договорил – кончился воздух в легких.
Мэри молча вернулась к еде.
Глава 3,
в которой собирается компания друзей и к Сью Смат возвращаются ее способности
– Вы над поверхностью Дельмака-Ноль, высота одна тысяча миль, – прогремел в ухо Бену Толчифу головной телефон. – Пожалуйста, переключитесь на автопилот.
– Я и сам умею садиться, – ответил гарнитуре Бен и засмотрелся на раскинувшийся внизу мир, залюбовался его красками.
«Облака, – решил он. – Естественная атмосфера. И это – ответ на один из моих бесчисленных вопросов».
У него полегчало на душе, пришла уверенность. А затем возник следующий вопрос, от которого убавилось эйфории: принадлежит ли этот мир к числу Господних?
Приземлился он без труда. Потянулся, зевнул, рыгнул, расстегнул ремень безопасности, встал, враскачку прошел к люку, откинул его крышку, вернулся в кабину управления и заглушил реактивный двигатель. Заодно прекратил подачу воздуха. Вот вроде и все. Он взобрался по железным ступенькам и неловко выпрыгнул из люка на грунт.
К космодрому примыкал ряд домов с плоскими крышами – крошечная колония. В направлении носача шагало несколько человек, видимо, с намерением поприветствовать вновь прибывшего. Бен помахал руками, радуясь тяжести перчаток из кожзаменителя-полимера; они, как и другие детали громоздкого скафандра, добавляли веса его соматическому «я».
– Привет, – обратился к нему женский голос.
– Привет, – взглянул на подошедшую Бен.
Она носила темный рабочий халат и темные же брюки; наряд очень шел к простецкому круглому веснушчатому лицу.
– Это Господний мир? – спросил он, неторопливо двинувшись навстречу.
– Это не Господний мир, – ответила молодка, – но странностей тут хватает. – Она махнула рукой в сторону горизонта, а затем протянула ее Бену, сопроводив жест дружелюбной улыбкой. – Бетти Джо Бем, лингвист. Вы – либо мистер Толчиф, либо мистер Морли. Все остальные уже здесь.
– Толчиф, – ответил Бен.
– Давайте я представлю других. Вот этот пожилой джентльмен – Берт Кослер, наш сторож.
– Рад с вами познакомиться, мистер Кослер. – Рукопожатие.
– Я тоже рад знакомству, – закивал старик.
– Мэгги Уолш, теолог.
– Рад с вами познакомиться, мисс Уолш. – Рукопожатие. Симпатичная девица.
– А я рада познакомиться с вами, мистер Толчиф.
– Игнац Таг, термопластика.
– Привет.
– Привет. – Чересчур сильное, даже грубое давление на кисть. Мистер Таг Бену сразу не понравился.
– Доктор Милтон Бабл, медперсонал нашей колонии.
– Приятно познакомиться, доктор Бабл. – Рукопожатие.
Пухлый коротышка Бабл носил пеструю безрукавку. Выражение его лица показалось Бену весьма странным.
– Тони Дункельвельт, фотограф и почвовед.
– Рад встрече. – Рукопожатие.
– А этот господин – Уэйд Фрэйзер, психолог. – Долгое, чопорное пожатие руки Бена грязноватыми и влажными пальцами Фрэйзера.
– Глен Белснор, электроника и компьютеры.
– Очень приятно. – Сухая, жесткая кисть уверенного в себе технаря.
Подошла, опираясь на клюку, долговязая старуха с бледным, но одухотворенным породистым лицом.
– Мистер Толчиф, – подала она Бену худую и слабую руку, – я Роберта Рокингэм, социолог. Хорошо, что вы наконец здесь, а то мы уже заждались.
– Вы – Роберта Рокингэм?
Бен аж просиял, до того обрадовала его эта встреча. Он-то считал, знаменитая старая дама умерла несколько лет назад. И вот теперь его представили ей! Чего только не случается в жизни.
– А это Сьюзи Дам, делопроизводство и машинопись, – добавила Бетти Джо Бем.
– Рад знакомству, мисс… – Бен смущенно умолк.
– Смат, – сказала крепенькая, полногрудая девица. – Сьюзан Смат. Это они думают, что удачно пошутили, прилепив мне кличку Дам [5]. – Она протянула руку для пожатия.
– Может, осмотреться желаете, или как? – спросила Бетти.
– Хочу узнать предназначение колонии. Перед отправкой мне об этом не сказали.
– Увы, мистер Толчиф, мы тоже не в курсе, – сообщила пожилая социологиня и хихикнула. – По прибытии я всем задала этот вопрос, никто не смог ответить. Пока еще нет мистера Морли, но и он вряд ли прольет свет, и что мы тогда будем делать?
– Не проблема, – сказал Бену специалист по электронике. – На орбиту запущен искусственный спутник, пять раз в сутки можно увидеть, как он пролетает в небе. По инструкции, как только явится последний колонист, то есть Морли, мы дистанционно включим магнитофон на борту спутника и получим все ответы. Ну, может, кроме ответа на вопрос: «Как добиться от холодильника, чтобы лучше холодил, а то пиво слишком теплое». Хотя, может быть, и про это расскажут.
Его слова вызвали оживленную дискуссию, и в какой-то момент Бен поймал себя на том, что участвует в ней, почти ничего не понимая.
– У нас на Бетельгейзе-Четыре были огурцы. Думаете, обычным способом выращивали, в лунном свете? Как бы не так!
– Что с того, что ни разу не видели? Все равно Он существует и когда-нибудь явится вам.
– Поскольку у нас в штате лингвист, можно предположить наличие разумных организмов на планете. Но до сих пор наши экспедиции носили неформальный характер, их едва ли можно назвать научными. Все изменится, когда…
– Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовски о Боге, проникающем в историю и вновь приводящем в движение время.
– Если желаете об этом поговорить, обратитесь к мисс Уолш. Меня вопросы теологии не интересуют.
– Вы можете это повторить? Мистер Толчиф, у вас что, индейская кровь?
– Ну да, я на одну восьмую индеец. А из-за чего возник вопрос, из-за фамилии?
– Архитектуру удачной не назовешь. Постройки вот-вот развалятся. В холод не можем согреться, в жару тоже спасения нет… Хотите знать, что я думаю? Поселку отведен очень короткий срок. Для чего бы ни собрали нас здесь, долго это не продлится. А если продлится, мы будем вынуждены делать все с нуля, вплоть до электропроводки.
– По ночам верещит какая-то крупная тварь. В первые дни заснуть из-за нее не сможете. Под днем я, конечно, подразумеваю двадцатичетырехчасовой период, а не светлое время суток, потому что верещит она не днем, а ночью. Каждую ночь орет, дрянь такая! Да сами услышите…
– Толчиф, вы это, Сьюзи дурой не называйте. Она ведь совсем не глупа.
– Да и хорошенькая к тому же.
– А вы заметили, как она…
– Я-то заметил, но не думаю, что стоит это обсуждать.
– Мистер Толчиф, кто вы, говорите, по профессии? А?
– Надо отвечать погромче, она глуховата.
– Я сказал, что…
– Вы ее пугаете! Не стойте так близко от нее.
– Можно мне чашку кофе?
– Попросите Мэгги Уолш, она сделает.
– Почему нельзя поставить кофейник на нормальный подогрев? Почему эта рухлядь все кипятит и кипятит?
– Ну, это вопрос. Кофеварки доведены до совершенства аж в двадцатом веке. Какие еще нас ожидают сюрпризы?
– А помните, как было с ньютоновской теорией света и цветов? Уже в конце восемнадцатого века ученые полагали, что о цветах им известно все. Но затем появился Эдвин Ленд со своей теорией светового восприятия, и как будто плотину прорвало…
– Это вы к чему? В саморегулирующихся кофейниках есть еще что-то такое, о чем мы не знаем? Только думаем, будто знаем?
– Что-то в этом роде.
И так далее. Бен рассеянно слушал, отвечал, когда к нему обращались, а потом, внезапно ощутив усталость, побрел прочь, к купе кожистых зеленых деревьев, словно нарочно выращенных ради обивки психиатрических кушеток.
Запах Дельмака-Ноль показался ему малоприятным – как будто поблизости трудилась мусороперерабатывающая фабрика. «Ничего, – успокоил он себя, – через пару дней привыкну».
«Странный народ подобрался в поселке, – подумал Бен. – Люди кажутся слишком… – он поискал подходящее слово, – слишком яркими. Да, точно. Каждый из них – уникум, и каждый словоохотлив».
«И все они здорово нервничают, – запоздало понял он. – Ничего удивительного: они, как и я, не знают, почему здесь оказались. Но это, похоже, не единственная причина для беспокойства».
Узнать эту причину он пока не мог, а потому обратил свое внимание вовне, стремясь объять им зеленокорые деревья, дымчатое небо над головой и низкую траву, похожую на крапиву, под ногами.
Невзрачный мир, решил Бен, испытывая разочарование. Немногим лучше, чем на корабле. Впрочем, Бетти Джо Бем говорила о необычных формах жизни за периметром колонии. Так что вряд ли можно экстраполировать на всю планету впечатление от этого крошечного участка. Надо поглубже вникнуть в суть, надо побывать вдали от колонии. Это и всех остальных касается. A что еще тут делать? Только изучать обстановку, по крайней мере, до получения инструкций со спутника. «Надеюсь, скоро прибудет Морли, – подумал Бен. – И тогда мы сможем начать».
К его правому ботинку подобрался жук, замер на несколько секунд, а затем достал миниатюрную телевизионную камеру. Объектив покачался и нацелился точно в лицо Бену.
– Привет, – сказал он жуку.
Тот, явно удовлетворенный, убрал камеру и пополз прочь.
«Для кого он это сделал? – удивился Бен. – Или для чего?»
Он поднял ногу, подчиняясь глупой мысли раздавить жука, но в последний миг передумал. Подошел к Бетти Джо Бем и спросил:
– Когда вы прибыли, здесь уже были жуки-наблюдатели?
– Они появились после того, как были построены дома. Мне кажется, жуки безобидны.
– Но вы в этом не уверены.
– А что от нас зависит? Мы их сначала уничтожали, но тот, кто их делает, присылал новых.
– Вам бы не мешало проследить до гнезда, или что там у них, и разузнать…
– Не «вам», мистер Толчиф, а «нам». Вы – такой же объект операции, как и все остальные. И вам известно ровно столько же, сколько и нам, не больше и не меньше. Вот получим инструкции, тогда, возможно, и поймем, чего от нас хотят – или чего не хотят – люди, по чьей воле мы здесь собрались. Не исключено, что мы здесь как раз для изучения местной живности. Посмотрим. А пока не желаете ли кофе?
– Давно вы уже тут? – спросил Бен, когда они сидели у пластиковой стойки мини-бара и потягивали кофе из сероватых пластмассовых чашек.
– Первым прилетел Уэйд Фрэйзер, психолог, примерно два месяца назад. Остальные прибывали совершенно беспорядочно. Надеюсь, скоро мы увидим и Морли. Не терпится выяснить, для чего нас тут собрали.
– Уверены в том, что Уэйд Фрэйзер этого не знает?
– То есть? – растерянно заморгала Бетти Джо Бем.
– Он – первый. Ждал остальных. В смысле нас. Что, если это тайный психологический эксперимент под управлением Фрэйзера?
– Мы боимся не этого, – проговорила Бетти Джо Бем. – Нам не дает покоя одна страшная мысль: нет явного смысла в нашем присутствии на планете, как нет и возможности покинуть ее. Каждый прибыл на носаче, это было обязательным условием перевода. Ну а носач на обратный рейс не рассчитан. Без посторонней помощи нам не выбраться нипочем. Может быть, это тюрьма, мы такой вариант обсуждали. Может быть, каждый из нас что-то совершил, или кто-то так полагает… – Она встревоженно смотрела на него добрыми серыми глазами. – Мистер Толчиф, а вы ничего плохого не сделали?
– То есть?
– Вы не преступник?
– Насколько мне известно, нет.
– С виду обыкновенный человек.
– Спасибо.
– В том смысле, что на злодея не похожи.
Она встала, прошла по тесной комнате к буфету.
– Как насчет «Сигрэмс В. О.»?
– Отлично, – обрадовался Бен.
Они сели пить кофе с канадским виски. Вскоре пришел доктор Милтон Бабл, заметил их и тоже расположился у стойки.
– Второсортная планета, – заявил он Бену без околичностей, кривя небритое плоское лицо. – Самая что ни на есть второсортная. Спасибо, – буркнул он, принимая чашку кофе из рук Бетти Джо Бем. Глотнул, по-прежнему с гримасой отвращения. – Что это? – вскинулся он и обнаружил бутылку «Сигрэмс В. О.». – О черт! – разозлился еще пуще доктор. – Зачем портить кофе? – Он отставил чашку и нахохлился.
– Я думала, вам поможет, – объяснила Бетти Джо Бем.
– А ведь забавно, – сказал доктор Бабл. – Я о том, какая здесь подобралась компания. Вот послушайте, Толчиф. Я тут уже месяц и до сих пор не нашел собеседника. По душам поговорить не с кем. Каждый целиком занят собственной персоной, до других ему никакого дела нет. Конечно, вы, Бетти Джо, исключение.
– Я не обижаюсь, – сказала Бетти Джо Бем. – Это правда. Мне нет дела ни до вас, Бабл, ни до кого другого. Хочу только, чтобы меня оставили в покое. – Она повернулась к Бену. – В нас просыпается любопытство, когда кто-нибудь совершает посадку… как было, когда прилетели вы. Но после того как мы немного послушаем новичка… – Она взяла из пепельницы сигарету и молча затянулась. – Без обид, мистер Толчиф, но с вами будет так же, как со всеми остальными. Предсказываю. Пообщаетесь с нами какое-то время, и… – Она помолчала, хватая правой рукой воздух, как будто физически вылавливала подходящее слово. – Возьмем Белснора. Он способен думать только о холодильнике. У него фобия: а ну как сломается агрегат? Тогда всем нам конец. Белснор верит, что только работа холодильника не дает нам свариться. – Говоря, Бетти Джо Бем жестикулировала кистью с сигаретой.
– Он вполне безобиден, – заметил доктор Бабл.
– Так мы тут все безобидны. – Бетти Джо Бем снова обратилась к Бену: – Мистер Толчиф, а знаете, чем я занимаюсь? Таблетки глотаю. Сейчас покажу. – Она раскрыла сумочку и достала пузырек. – Вот, гляньте, – повертела она пузырек перед Беном. – Синие – стелазин, я его употребляю как противорвотное. Вообще-то у него другое предназначение, это прежде всего транквилизатор, при суточных дозах менее двадцати миллиграммов. В большем количестве – антигаллюциноген. Но мне оба этих свойства ни к чему. Так вот, проблема в том, что стелазин расширяет сосуды. Бывает, после дозы мне трудно стоять. Гипостаз… вроде так называется.
– Поэтому она принимает еще и сосудосуживающее, – проворчал Бабл.
– Вот эти белые малютки, – показала Бетти Джо Бем, – метамфетамин. А зеленые капсулы…
– В один прекрасный день из них вылупятся очень необычные птенцы, – пообещал доктор Бабл.
– Вы это к чему? – спросила Бетти Джо Бем.
– Просто они похожи на разноцветные птичьи яйца.
– Понятно. Но все равно, странно от вас такое слышать. – Сняв крышку с пузырька, Бетти Джо Бем высыпала на ладонь несколько пилюль. – Красные – это, конечно, пентабарбитал, снотворное. Желтенькие – норпрамин, блокирует седативное воздействие тиоридазина на центральную нервную систему. А вот эта квадратная оранжевая таблетка – новинка. Пять слоев, каждый срабатывает в свое время, по принципу периодического действия. Очень эффективный стимулятор ЦНС. А вот это…
– Тиоридазин успокаивает центральную нервную систему, а она его принимает заодно со стимулятором ЦНС, – вмешался Бабл.
– А они не гасят друг друга? – спросил Бен.
– Ну… можно сказать и так, – кивнул Бабл.
– Не гасят, – ответила Бетти Джо Бем. – Я способна почувствовать разницу, субъективно. И точно знаю: таблетки мне помогают.
– Она даже литературу специальную читает, – сообщил Бабл. – Носит с собой справочник по психиатрии, с описанием побочных эффектов, противопоказаниями, дозировкой и прочим. О своих любимых таблетках знает не меньше, чем я. Да пожалуй, не меньше, чем производители. Покажите ей таблетку, любую таблетку, и она расскажет, что это за лекарство, и для чего предназначено, и… – Он рыгнул, уселся на стуле повыше и рассмеялся, а затем сказал: – Помню один препарат, так у него побочные эффекты – вы не поверите – конвульсии, кома и затем смерть, это при передозе. А в справочнике, сразу после конвульсий, комы и смерти, сказано: возможно появление зависимости. Как вам нравится такой антиклимакс? – Он снова засмеялся, а потом засунул в ноздрю смуглый волосатый палец. – Странный мир, – прошептал доктор. – Очень странный.
Бен еще выпил «Сигрэмс В. О.». От виски тело заполнилось знакомым теплым сиянием. В какой-то момент он заметил, что не обращает внимания на доктора Бабла и Бетти Джо Бем. Ушел в замкнутый мирок своих раздумий, собственного бытия; ощущение было приятное.
В дверной проем просунул голову Тони Дункельвельт, фотограф и почвовед, и сообщил:
– Носач садится. Должно быть, это Морли.
Хлопнула дверь-ширма, Дункельвельт убежал.
Привстав над стулом, Бетти Джо Бем сказала:
– Надо идти. Наконец-то мы все в сборе.
Доктор Бабл тоже поднялся.
– Пошли, Бабл. – Она направилась к двери. – И вы, Осьмушка-Индейского-Вождя.
Бен допил кофе с виски, пьяно встал и вышел следом за мужчиной и женщиной под лучи солнца.
Глава 4,
в которой Мэри Морли узнает, что оказалась в интересном положении и последствия этого события непредсказуемы
Сет Морли заглушил тормозные дюзы, расстегнул ремень безопасности и жестами велел Мэри сделать так же.
– А то я не знаю? – буркнула она. – Не надо со мной, как с ребенком.
– Все злишься на меня, – проговорил Сет, – а ведь я идеально вел носач. Всю дорогу.
– Вел? – усмехнулась она. – Ну да, на автопилоте, по лучу. Впрочем, ты прав, я должна тебе спасибо сказать. – Благодарности в ее голосе не звучало.
Но Сету Морли было все равно, он думал о другом.
Сет вручную раздраил люк. В отверстие хлынул зеленый солнечный свет, и он, притенив глаза ладонью, увидел чуть ли не пустыню, с чахлыми деревьями и еще более чахлой травой. Слева маячило хаотичное скопление малопривлекательных построек – колония.
К носачу приближалась группа людей, некоторые приветственно махали руками, Сет тоже помахал.
– Здравствуйте. – Он слез по железным скобам на землю, повернулся, чтобы помочь Мэри, но она оттолкнула его руку и спустилась самостоятельно.
– Привет, – обратилась к Сету подошедшая шатенка с незапоминающимся лицом. – Рады вас видеть. Вы – последний.
– Я Сет Морли, – представился он. – А это Мэри, моя жена.
– Мы знаем, – кивнула шатенка. – Сейчас я всех представлю. – Она указала на мускулистого юношу. – Игнац Таг.
– Рад встрече. – Морли пожал ему руку. – Я Сет Морли, а это моя жена Мэри.
– А я Бетти Джо Бем, – сказала шатенка. – Вот этот джентльмен, – повернулась она к пожилому человеку, который сутулился, как от усталости, – наш сторож Берт Кослер.
– Рад знакомству, мистер Кослер. – Энергичное рукопожатие.
– Я тоже рад видеть вас, мистер Морли. И миссис Морли. Надеюсь, вам здесь понравится.
– Наш фотограф и почвовед Тони Дункельвельт. – Мисс Бем показала на подростка с лошадиным лицом.
Тот недобро зыркнул на Сета и не подал руку.
– Добрый день, – сказал ему Морли.
– Добрый. – Парень уткнулся взглядом себе под ноги.
– Мэгги Уолш, специалист по теологии.
– Очень приятно, мисс Уолш. – Опять крепкое рукопожатие.
Какая симпатичная женщина, подумал Сет.
Тут же приблизилась еще одна красотка, в свитере, туго облегающем пышный бюст.
– Кто вы по профессии? – спросил он, пожав девушке руку.
– Делопроизводство и машинопись. Меня зовут Сьюзан.
– А фамилия?
– Смат.
– Хорошая фамилия.
– Я так не считаю. Меня тут прозвали Сьюзи Дам. Вообще-то не смешно.
– Совсем не смешно, – кивнул Сет.
Жена больно пихнула его локтем в бок. Будучи хорошо выдрессирован ею, Сет вмиг прекратил разговор с мисс Смат и повернулся к тощему индивидууму с крысиным взглядом. Тот подавал похожую на клин руку – Сету даже показалось, у ладони заострены края. Возникло невольное отторжение: не хотелось пожимать эту кисть, не хотелось узнавать этого человека.
– Уэйд Фрэйзер, – назвался индивидуум с крысиным взглядом. – В поселке выполняю обязанности психолога. Между прочим, я каждому по его прибытии даю апперцепционный тематический тест. Не мешало бы и вам обоим его пройти, и лучше сегодня.
– Конечно, – с сомнением пообещал Сет.
– А этот джентльмен, – продолжала мисс Бем, – наш врач, Милтон Джи Бабл с Альфы-Пять. Мистер Морли, скажите доктору «здравствуйте».
– Доктор, рад познакомиться. – Рукопожатие.
– Мистер Морли, похоже, у вас лишний вес, – заявил доктор Бабл.
– Гм… – произнес Сет.
От группы отделилась старая женщина, очень высокая и прямая. Она шла, опираясь на трость.
– Мистер Морли. – Дама протянула легкую вялую руку. – Я Роберта Рокингэм, социолог. Рада познакомиться с вами. Надеюсь, путешествие было приятным и не слишком хлопотным.
– Все прошло отлично. – Морли осторожно пожал хрупкую маленькую кисть.
«Судя по внешности, ей сто десять лет, – подумал он. – И в таком возрасте человек ухитряется работать! Как же она сюда добралась?» Невозможно было представить ее за пультом управления носача в межпланетном пространстве.
– Каково предназначение колонии? – спросила Мэри.
– Часа через два мы это узнаем, – ответила мисс Бем. – Как только Глен… Глен Белснор, наш электронщик и компьютерщик, выведет на орбиту спутник.
– То есть вы не знаете? – опешил Сет. – Вам не сказали?
– Да, мистер Морли, – грудным старческим голосом произнесла миссис Рокингэм. – Но скоро придет конец долгому ожиданию. Как приятно будет узнать, зачем всех нас здесь собрали. Согласитесь, мистер Морли: выяснить, какова наша общая цель, – это же просто чудесно!
– И верно, – кивнул Сет.
– Значит, мистер Морли, вы согласны со мной. Думаю, это прекрасно, что все мы способны прийти к согласию. – И пожилая дама добавила тихо и со значением, глядя Сету в глаза: – Боюсь, мистер Морли, есть одна сложность. Мы не имеем общей цели. Межличностная активность находится на крайне низком уровне, но она, конечно, будет повышаться, ведь теперь мы можем… – Она наклонила голову, чтобы кашлянуть в крошечный носовой платок. – Да, все это очень хорошо, – закончила она.
– Не согласен! – заявил Фрэйзер. – Предварительное тестирование показывает, что в общем и целом собранная здесь группа имеет ориентацию на эго. Каждый проявляет стойкую тенденцию уклонения от ответственности. Мне трудно понять, почему некоторые из этих людей оказались здесь.
– Я заметил, вы не говорите «мы», – обратился к нему хмурый крепыш в рабочей одежде. – Вы говорите «они».
– Мы, они, – сопроводил нервным жестом свои слова психолог. – Вы показываете симптомы навязчивых расстройств. Что касается группы, то накопилась весьма интересная статистика, и она говорит о психической неуравновешенности каждого участника.
– Мне так не кажется, – тихим, но твердым голосом заявил мрачный индивидуум. – Мне кажется, среди нас только один псих, и это вы. Тронулись умом, носясь со своими идиотскими тестами.
Эти слова вызвали бурный спор. В нем участвовали почти все; царила сущая анархия. Сет подошел к мисс Бем и спросил:
– В этой колонии начальник есть? Вы?
Пришлось повторить дважды, чтобы она услышала.
– На эту должность никого не назначали и не выбирали, – ответила она громко, перекрывая гвалт. – Есть у нас такая проблема, помимо других. И нам придется как-то ее… – Конец фразы потонул в чужом гомоне.
– Мы на Бетельгейзе-Четыре огурцы выращивали, и вовсе не в лунном свете, это все слухи. Если на то пошло, Бетельгейзе вообще без луны…
– Я Его ни разу не встречал. Надеюсь, и не встречу.
– Однажды увидите.
– Присутствие лингвиста в нашем штате означает, что здесь есть разумные организмы, но пока мы этого не выяснили, ведь наши экспедиции носили неформальный характер, что-то вроде пикников, научными их не назовешь. Конечно, все изменится, когда…
– Ничего не изменится. Что бы ни утверждала теория Спектовски о вхождении Бога в историю и новом начале движения времени.
– Нет, вы поняли неверно. До пришествия Заступника борьба продолжалась долго, очень долго. Теперь же, в Эпоху Спектовски, все происходит быстро и относительно легко, я имею в виду прямые контакты с Проявлениями. Этим-то и отличается наше время от двух тысяч лет после первого пришествия Заступника.
– Если вам интересны подобные темы, обращайтесь к Мэгги Уолш. Меня теология не привлекает.
– Мистер Морли, а вы вступали в контакт с каким-нибудь Проявлением?
– Вообще-то да. Не далее как вчера… в среду по времени Текела Упарсина меня посетил Ходящий-по-Земле, чтобы сообщить о неисправности выбранного мною носача и таким образом спасти нас с женой от верной смерти.
– Спасение, стало быть. Что ж, его вмешательство с такой целью должно вам льстить.
– Дома – полное барахло. Вот-вот развалятся. В холодную пору не обогреешь, в жаркую не добьешься прохлады. Знаете, что я думаю? Я думаю, этот поселок рассчитан на очень короткий срок. Какая бы чертовщина ни происходила, долго мы тут не задержимся. Если я ошибаюсь, то нам придется многое делать с нуля, вплоть до прокладки экранированного кабеля.
– По ночам пищит какое-то насекомое, а может, растение. Вы, мистер и миссис Морли, первые день-два промаетесь без сна. Да, я к вам обращаюсь, только из-за шума это нелегко. Под днем я, конечно, подразумеваю двадцатичетырехчасовой период. В светлое время оно не пищит. Да вы сами услышите.
– Эй, Морли, не берите дурной пример с других, не называйте Сьюзи дурой. Она, между прочим, вовсе не глупая.
– И симпатичная к тому же.
– А вы заметили ее…
– Я-то заметил, но… у меня жена, сами понимаете. Она на такие вещи реагирует нервно, так что давайте лучше сменим тему.
– Хорошо, как скажете. Мистер Морли, а вы на каком поприще подвизаетесь?
– Специалист по морской биологии.
– Извините, непонятно. Мистер Морли, вы сейчас ко мне обращались? Повторите, будьте любезны.
– Да, надо громче говорить. Она глуховата.
– Я сказал, что…
– Вы ее пугаете. Не стойте так близко.
– Можно тут раздобыть чашку кофе или стакан молока?
– Попросите Мэгги Уолш, она даст. Или к Бетти Джо Бем обратитесь.
– О господи, как же добиться, чтобы кофеварка, зараза такая, выключалась при достаточном нагреве! Снова и снова кипятит кофе!
– Не понимаю, почему не работает общественная кофеварка, эту технику еще в начале двадцатого века довели до совершенства. Что еще в ней осталось, чего мы не знаем?
– А вспомните, как было с ньютоновской теорией цветов. К концу восемнадцатого столетия ученым казалось, будто о цветах им известно все…
– Да вы всегда приводите этот пример. У вас навязчивая идея.
– А после появился Ленд с двухцветным проецированием и теорией светового восприятия, и тупиковая стена разлетелась вдребезги.
– Вы хотите сказать, у саморегулирующихся кофеварок есть какие-то тайны? И мы заблуждаемся, считая, будто знаем все?
– Что-то в этом роде.
И так далее.
Застонав, Сет Морли пошел прочь от группы, к скоплению громадных обточенных водой камней. Значит, когда-то здесь был крупный водоем. Наверное, вода ушла без остатка.
Долговязый мрачный индивидуум в спецовке тоже отделился от группы, зашагал вслед за Сетом.
– Глен Белснор. – Он протянул руку.
– Сет Морли.
– Морли, мы – толпа. С тех пор как я сюда прибыл, сразу за Фрэйзером, – никакого порядка. – Белснор презрительно сплюнул на траву. – А знаете, что Фрэйзер пытался сделать? Поскольку здесь он оказался первым, решил стать лидером группы. Даже сказал нам… мне говорил, например, что имеет инструкции, которые можно понять как подразумевающие его руководство. Именно так и выразился. Возможно, в этом что-то есть. Прилетел первым, ко всем пристает с дурацкими тестами и во всеуслышание комментирует «статистические аномалии».
– Компетентный психолог, настоящий специалист никогда не оглашает свои выводы. – Подошел человек, не представленный Сету, подал руку. На вид ему было немного за сорок; великоватая нижняя челюсть, кустистые брови, черные лоснящиеся волосы. – Я Бен Толчиф, – сообщил он Сету. – Прибыл как раз перед вами.
Сету показалось, что он нетвердо держится на ногах, как после двух-трех стаканчиков виски.
Они пожали друг другу руки.
«Вроде нормальный парень, – подумал Сет. – Пусть и выпил лишку. Аура у него не такая, как у других. Но может, другие тоже были нормальными, пока не очутились здесь. Что-то заставило их измениться… Оно и нас изменит. Толчифа, Мэри, меня. Рано или поздно…»
Предположение это его не обрадовало.
– Сет Морли, – представился он. – Морской биолог, раньше был в штате кибуца Текел Упарсин. А у вас какая специальность?
– Квалифицированный натуралист, класс Б. На корабле делать было почти нечего, а полет длился десять лет. Поэтому я молился, через бортовой передатчик. Какая-то станция приняла мою просьбу и переслала Заступнику. А может, Мыслетворцу. Но думаю, все-таки первому, так как не было переброски назад во времени.
– Так вы здесь благодаря молитве? – удивился Сет. – Очень интересно. А вот мне явился Ходящий-по-Земле, когда я искал носач для полета сюда. К тому моменту я уже сделал выбор, но он оказался неверным. Ходящий сказал, что на этом носаче мы с Мэри не доберемся до цели. – Он вдруг почувствовал, что проголодался. – Тут можно еду найти? Мы с Мэри сегодня еще ничего не ели, двадцать шесть часов в полете.
Ответил Глен Белснор:
– Мэгги Уолш будет рада намешать для вас какой-нибудь гадости, которая здесь считается пищей. Мороженые бобы, мороженая эрзац-телятина, кофе из гребаной саморегулирующейся кофеварки, барахлящей с самого начала. Пойдет?
– За неимением лучшего. – Сет помрачнел.
– Волшебство уходит быстро, – сказал Бен Толчиф.
– В смысле?
– Волшебство этого места. – Толчиф повел вокруг рукой, показывая скалы, кривые зеленые деревья, скопление низких, похожих на нищенские лачуги, домов – а другими постройками колония не располагала. – Да вы же сами видите.
