bannerbannerbanner
Самые красивые пары советского кино

Федор Раззаков
Самые красивые пары советского кино

Полная версия

Какое-то время Бондарчук и Скобцева жили гражданским браком, хотя Бондарчук уже был разведен с Макаровой. Но когда однажды их отказались выпустить вместе в Англию, поскольку они не расписаны (с фильмом «Отелло», который был удостоен призов в Каннах и Дамаске, причем в Каннах Скобцева получила приз за красоту, выиграв конкурс шарма у американской звезды Ким Новак), и Бондарчуку пришлось улететь одному, его терпение лопнуло. По возвращении, прямо с аэродрома, Бондарчук приехал к Скобцевой и повез ее в ЗАГС. Правда, перед регистрацией он поставил ей два условия: никогда не расставаться и дать ему возможность… помолчать хотя бы дня три.

Между тем после триумфа «Судьбы человека» (1959) на Бондарчука обрушился очередной всплеск славы. Апогеем стало присуждение ему в 60‑м Ленинской премии, после чего наладилась и бытовая жизнь награжденного. Если до этого ему с женой, ее родителями и бабушкой приходилось ютиться в двухкомнатной квартирке, то теперь они все вместе переехали в роскошную квартиру на улице Горького. Прежнее жилье они сдали государству, а взнос за кооператив, который им так и не построили, Бондарчук передал одному из детских садов.

В 1959 году Бондарчук и Скобцева вновь снялись вместе – в фильме режиссеров‑дебютантов с «Мосфильма» Георгия Данелии и Игоря Таланкина «Сережа». Бондарчук сыграл роль Дмитрия Корнеевича Коростелёва, отчима мальчика Серёжи, а Скобцевой досталась роль Марьяны, матери Сережи. Фильм стал классикой советского кино.

Но Скобцева снималась и без своего мужа – в фильмах: «Суд сумасшедших» (1962; главная роль – Сузи Хаггер), «Сотрудник ЧК» (1964; агент белых Тверская), «Я шагаю по Москве» (1964; дама с зонтиком), «Тридцать три» (1966; врач-психиатр Вера Федоровна).

В 1962 году Бондарчук приступил к экранизации «Войны и мира». На роль Элен Курагиной он утвердил свою жену Ирину Скобцеву, а на роль Наташи Ростовой взял не профессиональную актрису, а 20‑летнюю балерину из Ленинграда Людмилу Савельеву. Завистники мгновенно распустили слухи, что это неспроста: мол, у режиссера с дебютанткой роман. Ирина Скобцева эти сплетни категорически отвергает. По ее словам:

«У нас с Сергеем был настолько крепкий союз, что подобные слухи не способны ничего разрушить. Более того, я, как могла, старалась помочь Люсе Савельевой – и опытом своим, и словом, и делом… Про нашу семью вообще ходило очень мало слухов, потому и этот очень быстро угас. Мы не давали поводов для сплетен…»

В разгар работы над «Войной и миром», осенью 62‑го, Бондарчук повидался со своим первым сыном, Алексеем. Это была их первая встреча за долгие годы, причем произошла она при обстоятельствах весьма драматических. Когда Алексей приехал в Москву, Бондарчук находился на съемках Бородинского сражения под Дорогобушем Смоленской области. Жена режиссера, узнав, кто к ним заявился, отказалась пустить парня в дом. Тогда Алексей отправился к Инне Макаровой. Та вспоминает:

«Открываю – Алеша. Начал что-то путано объяснять: мол, приехал познакомиться с отцом (они ведь виделись, только когда сын был совсем крохой), но его даже на порог не пустили. Я сказала, что он может жить у нас сколько захочет. И тут вдруг звонит Сергей. Полгода, наверное, не звонил, а тут будто почувствовал… Я сказала, что его сын у меня и они с Наташкой очень хотят увидеться с отцом. Сергей пообещал приехать. Но на следующий день планы вдруг изменились: «Приехать не могу. Встретимся на нейтральной территории, в Нескучном саду». А я слышу, как женский голос ему суфлирует. Спросила: «Сергей, это чья там режиссура?» Он смутился, начал оправдываться. В конце концов приехал. Взволнованный, растерянный, мечется по комнате: «Наташа, Наташа, была бы ты постарше, я бы тебя на Наташу Ростову попробовал!» Потом – ко мне: «Инна, что мне делать? Она внизу сидит. Что мне делать – бросить их?» А у них со Скобцевой только-только Аленка родилась. Я отшатнулась: «Что ты? Бог с тобой!» Он снова по комнате заметался, бормочет что-то, чуть не плачет. А на меня вдруг нервный смех напал. Сергей растерялся от такой реакции, а потом говорит: «Хорошо тебе, Наташа. У тебя мама веселая!»

В период работы над четырьмя сериями «Войны и мира» в семействе Бондарчука и Скобцевой случилось целых два прибавления: сначала родилась дочь Алена (31 июля 1962 года), затем – сын Федор (9 мая 1965 года). Вот что вспоминает по этому поводу Ирина Скобцева:

«Обстоятельства складывались так, что дети наши рождались в отсутствие отца. Когда родилась Аленка, Сергей Федорович находился на молодежном фестивале в Хельсинки, куда был приглашен почетным гостем. Когда девочка-секретарь принесла ему телеграмму с сообщением о рождении дочери, он спросил: «Как тебя зовут?» – «Аленушка». – «Вот и моя будет Аленушкой». А в палате, где я лежала, было еще двенадцать женщин, и, по-моему, человек семь из них, родивших девчонок, решили назвать дочерей Аленушками. Я тогда еще подумала: «Уж я‑то свою ни за что так не назову». А потом приезжает Сергей Федорович и передает мне в палату маленькую открытку: аист держит в клюве перевязанный бантом конверт с надписью «Made in USSR. Аленушка».

Федя тоже родился, когда Сергей был вдали от дома… Сын был у нас и Тарасиком, и князем Андреем: няньки, когда его приносили, говорили: «Вот князь Андрей». Но буквально через три месяца после его рождения мы с Сергеем потеряли его отца, Федора Петровича, и тогда сына назвали в честь деда…

Дети родились у меня поздно (первенец – в 35 лет. – Ф. Р.). Я только сейчас понимаю, что многим тогда пожертвовала. Начало ведь у меня действительно было блестящим – заметные роли в фильмах «Иван Франко», «Отелло», «Неповторимая весна», «Поединок»… Но по-другому поступить не могла, да и не хотела. Перед съемками «Войны и мира», помню, Сергей сказал мне: «Я буду снимать картину, а все остальное – твоя забота…»

Между тем во время съемок «Войны и мира» Бондарчук едва не скончался. Об этом рассказывает Ирина Скобцева:

«Внезапно съемки приостановили и велели подготовить первую серию для Московского фестиваля 65‑го года. Нужно было все срочно перезаписать, озвучить, написать музыку. Работали по 14 часов. Однажды Сергей вышел из просмотрового зала с чашкой чаю и вдруг… упал. К счастью, быстро подъехали две «неотложки», и врачи вывели его из состояния клинической смерти – несколько минут сердце не билось… Только на следующий день меня пустили к нему – у него были такие опрокинутые внутрь глаза!..»

Почти то же самое едва не повторилось спустя три года, но теперь уже в Италии, на съемках фильма «Ватерлоо». Эту картину Бондарчука специально пригласили снимать после грандиозного успеха «Войны и мира». Когда они с женой прибыли в Рим, их встретили по высшему разряду – выделили роскошные апартаменты со служанкой и прочими удобствами. Однако в самый разгар съемок Бондарчуку стало плохо, и он вновь угодил в больницу. Жена, помня его клиническую смерть три года назад, чрезвычайно обеспокоенная этим, потребовала, чтобы он прекратил съемки. Однако Бондарчук поступил по-своему. Фильм доснял, и в 1970 году он вышел на мировые экраны. Успех имел меньший, чем «Война и мир», однако все равно впечатлял.

А теперь послушаем воспоминания бывшей супруги Бондарчука Инны Макаровой:

«В 1971 году я снималась в фильме Николая Москаленко «Русское поле». На съемки я выехала, едва успев восстановиться после болезни (у актрисы были проблемы с почками. – Ф. Р.). И ни разу об этом не пожалела. Москаленко собрал на площадке профессионалов, с которыми было легко и интересно работать. Особую радость мне доставила встреча с Нонной Мордюковой – бывшей партнершей по «Молодой гвардии» и коллегой по Театру-студии киноактера. Нонна рассказала о своем недавнем визите в дом Бондарчука. Они случайно встретились на улице, Сергей очень обрадовался, стал настойчиво звать в гости. Дверь открыла горничная в кокетливой наколке и фартучке. Нонне показалось, что в этой шикарной квартире Сергей был словно сам у себя в гостях. Нечто подобное я услышала и от Герасимова после того, как они с Тамарой Федоровной побывали у Бондарчука и Скобцевой. «Как же он там неуместен! – сказал, сокрушенно качая головой, Сергей Аполлинариевич и повторил: – Как неуместен…»

Мы с Сергеем постоянно сталкивались на приемах, фестивалях, банкетах, премьерах. Там я не раз слышала от коллег: «Так не смотрят на бывшую жену!» Я и вправду от взглядов Сергея чувствовала себя неловко. А его обыкновение прикасаться при встрече к моей руке или к цветку на лацкане моего пиджака! Помню, однажды на какой-то важный прием в Кремле надела новую брошь. Так Сергей несколько раз до нее дотронулся – якобы хотел получше рассмотреть.

Вдруг вспомнился еще один банкет, где мы встретились. Бондарчук подошел к накрытому для фуршета столу и начал растерянно его обозревать, решая, что положить в тарелку. Я вызвалась ему помочь: «Сереж, возьми вот это, очень вкусно, и вот это обязательно попробуй!» Сосед по столу директор «Мосфильма» Николай Сизов вдруг перебил меня вопросом: «Инн, что это тебя мало видно?» – «Как это мало?! – негодующе воскликнул Бондарчук и уже с гордостью добавил: – Она везде, везде!» Перекусить бедному Сереже в тот раз так и не удалось. Проходивший мимо режиссер Игорь Таланкин шутливо заметил: «Что же это такое, он с девушками разговаривает, а там жена его ищет!» Бондарчук поспешно поставил на стол тарелку и отправился в другой конец зала. Себе он не принадлежал. Иногда, правда, Сергей бунтовал. Один такой случай произошел в присутствии Наташи. Бондарчук пригласил дочь в гости, чтобы познакомить ее с Аленой и Федей. Провел в свой кабинет, поставил новую пластинку из своей коллекции. Только прозвучали первые аккорды, как в дверях выросла Ирина Константиновна: «Сделай потише! Дети спят». Сергей, метнув на жену взгляд-молнию, прибавил звук. Скобцева молча закрыла за собой дверь…..».

Что бы ни говорили о браке Бондарчука и Скобцевой, однако, если с Макаровой он прожил 10 лет, то с ней был до самой смерти – 37 лет. Это говорит само за себя. При этом супругов связывали не только домашние дела, но и творческие. Так, Бондарчук за эти годы снял 6 фильмов, и во всех снималась его супруга: «Ватерлоо» (1970; Мария), «Они сражались за Родину» (1975; полковой врач), «Степь» (1978; графиня Драницкая), «Красные колокола» (1982; графиня Панина), «Борис Годунов» (1986; хозяйка корчмы), «Тихий Дон» (1992; Василиса Ильинична).

 

Еще в нескольких фильмах других режиссеров супруги снялись вместе: «Молчание доктора Ивенса» (1974; у него главная роль – доктор Мартен Ивенс, у нее тоже главная роль – миссис Эвелин Ивенс), «Выбор цели» (1975; у него главная роль – Игорь Васильевич Курчатов, у нее – роль Марины Дмитриевны Курчатовой), «Такие высокие горы» (1975; у него главная роль – школьный учитель Иван Николаевич Степанов, у нее – роль Лизы Пименовой), «Они сражались за Родину» (1975; главная роль – Иван Звягинцев), «Степь» (1978; роль Емельяна), «Отец Сергий» (1979; у него главная роль – отец Сергий, у нее – роль баронессы), «Бархатный сезон» (1979; у него роль Ричарда Бредвери, у нее – миссис Бредвери), т/ф «Овод» (1981; у него роль кардинала Монтанелли, у нее – роль миссис Бертон, матери Артура), «Борис Годунов» (1986; у него главная роль – Борис Годунов, у нее – роль хозяйки корчмы).

В последнем фильме дебютировал и сын героев нашего рассказа Федор Бондарчук (он тогда учился во ВГИКе, на курсе И. Таланкина) – он исполнил роль царевича Федора Годунова. Правда, критика встретила этот тандем в штыки. Дело в том, что к тому времени в Союзе кинематографистов поменялась власть (в мае 1986 года начальниками стали либерал-перестройщики), которые спустили всех собак на корифеев кинематографа: С. Бондарчука, С. Ростоцкого, Л. Кулиджанова и др. Как вспоминает И. Скобцева:

«Многие из детей кинематографистов снимаются в кино, но к нашим детям было такое отношение, что их работу в кино не воспринимали и осуждали. Это очень проявилось на фильме «Борис Годунов», где снялись оба – и Сергей, и Федя. Федя ведь замечательно играет, но критики набросились на Бондарчука за то, что он, дескать, тащит в кино своих детей. Вместо радости мы получали одни огорчения…»

А вот их дочь, Алена Бондарчук, тоже снявшаяся в этой ленте (роль царевны Ксении), дебютировала в кино еще в 1979 году опять же в одном фильме с родителями, где играла их дочь («Бархатный сезон», Бэтти Бредвери). В том году Алена закончила школу и поступила в Школу-студию МХАТ. Снялась в фильмах: «Живая радуга» (1983; Маша), «Парижская драма» (1984; главная роль – Алекс), «Время и семья Конвей» (1985; главная роль – Мейдж в молодости), «Похищение» (1985; мама), «Приходи свободным» (1985; главная роль – Елена), т/ф «Жизнь и бессмертие Сергея Лазо» (1985; Тосико).

Однако если с дочерью у Бондарчука-старшего отношения всегда были ровными, то вот с сыном одно время был конфликт, который разразился как раз сразу после съемок «Бориса Годунова». А поводом к нему послужила ранняя женитьба сына. Федор как-то угодил в больницу, где его навещали друзья. Однажды туда пришел его приятель со своей девушкой и ее одноклассницей Светланой Рудской. Последняя произвела на больного такое впечатление, что он быстро поправился и стал с ней встречаться. И очень скоро сделал ей предложение руки и сердца. Однако родители Федора встретили это известие без должного восторга, поскольку считали, что их сыну сначала надо окончить ВГИК, а уже потом связывать себя узами брака. Тем более собственного жилья у молодых еще не было. В итоге у Федора с родителями произошел серьезный конфликт, после которого он ушел из дома. Вопреки родительскому мнению он все-таки женился на Светлане, чего его отец, Сергей Федорович, простить сыну долго не мог. И в течение восьми (!) лет со своим отпрыском не общался (те жили в доме у Тиграна Кеосаяна). Их примирение произошло только в 1993 году, за год до смерти Бондарчука-старшего. Случилось это на церемонии вручения премии «Овация». Сергея Федоровича попросили вручить награды лучшему клипмейкеру, и им стал его сын Федор (судя по всему, это была задумка организаторов премии – таким образом помирить отца и сына). В тот вечер они снова стали близкими людьми.

Между тем дедушкой Бондарчука-старшего сделала его старшая дочь Наталья (от брака с Инной Макаровой). Она окончила ВГИК (1971) и снялась во многих блокбастерах: «Солярис» (1972), «Звезда пленительного счастья» (1975), т/ф «Красное и черное» (1976) и др.

В 1972 году Наталья вышла замуж за актера Николая Бурляева, и в этом браке 13 сентября 1976 года родился сын Иван Бурляев (он станет композитором). Спустя восемь лет – 27 августа 1987 года – у этой четы родится еще один ребенок – дочка Мария. Правда, вскоре после этого Бондарчук и Бурляев расстанутся.

В браке с Ириной Скобцевой Бондарчук при жизни станет дедушкой тоже дважды. Первой их осчастливит дочь Алена. Будучи замужем за ученым-геммологом Виталием Крюковым, она 7 февраля 1985 года родит на свет сына – Константина Крюкова (ныне известного актера). А потом к этому делу подключится и сын Федор – в 1991 году у них со Светланой родится сын Сергей, названный так в честь деда. И получился полный тезка – Сергей Федорович Бондарчук-младший (он тоже станет актером).

О том, каким был Бондарчук-старший в те моменты, когда в его творчестве вдруг наступал перерыв, рассказывает его супруга Ирина Скобцева:

«Сергей Федорович не занимался никакими домашними делами, но ни минуты не сидел праздно: рисовал, лепил, резал по дереву… Вне съемок он любил работать под музыку – при нем всегда был маленький приемник.

По натуре Сережа был очень страстным человеком во всем. Скажем, увлекся работой, а у меня день рождения послезавтра. Хватился – подарка нет. Так он за пару дней из куска полена вырезал бюст Толстого. Или вдруг захотел какую-нибудь трубку вырезать из дерева, так ведь не успокаивался, пока не сделает».

В свое время отец Бондарчука скончался в 70‑летнем возрасте. Режиссер тоже считал, что судьба отмерит ему этот же срок. Но ошибся: он пережил отца на четыре года. Мог бы прожить и дольше, если бы не трагическая история с его последним фильмом – экранизацией шолоховского «Тихого Дона», когда его попросту обманули итальянские партнеры, спрятав от него фильм и не дав выпустить его на экран. От этих переживаний Бондарчук слег. По словам И. Скобцевой:

«Сергей Федорович каждое утро просыпался с тяжелым вздохом: «Ну что же мне делать с этими бандитами?» Видя удрученное состояние Сережи и понимая, что надо его как-то из него вытаскивать, я уговорила его съездить в Сочи на «Кинотавр», а еще (чуть раньше) в Югославию. И хотя поездка эта была не из легких: и дорога на перекладных, и блокада Белграда, и долгое ожидание на границе, возвращались мы в приподнятом настроении. Ему там предложили интересную работу. Увы, продержалось это настроение недолго. Все та же неизвестность с «Тихим Доном» душила его…»

В последние месяцы здоровье стремительно уходило из Бондарчука. Эти месяцы были замешены на крови (открылись три кровоточащие язвы), кофе и сигаретах. В конце концов все пережитые волнения вызвали у режиссера рак (недаром этот недуг называют болезнью печали). Врачи не сразу поставили диагноз – все думали, что с печенью что-то. Оказалось, поражено легкое и уже ничего нельзя поделать.

Уходил Бондарчук тихо. Перед смертью за два часа причастился и исповедался. На календаре было 20 октября 1994 года.

Рассказывает дочь режиссера Наталья Бондарчук: «Еще за год до смерти я почувствовала его уход из жизни и мысленно стала прощаться. Его семья боролась за его жизнь, и Ирина Константиновна особенно. И дочь Алена тоже. То, что он завершил фильм «Тихий Дон», – заслуга его семьи. Когда отец умер, Алена позвонила мне в Киев (я там была на съемках) и сказала только: «Папа…» И я все поняла. Мы обе очень долго рыдали. Мама тоже переживала. Но на кладбище к нему пошла одна, позже. Сейчас я поняла один свой долг – я должна снять фильм об отце…»

Спустя 15 лет – 7 ноября 2009 года – из жизни ушла и Алена Бондарчук. Как и отца, ее сгубил рак (эта болезнь чаще всего передается по отцовской линии). Похоронили дочь рядом с ее родителем на Новодевичьем кладбище.

Михаил Ульянов и Алла Парфаньяк
Маршал в кино и рядовой дома

Большинству людей, кто знал актера Михаила Ульянова как исполнителя ролей сильных и суровых мужчин, было невдомек, что в домашних стенах он являл собой совершенно иного человека – почти беспрекословно подчинявшегося своей супруге. Той самой женшине, которая вскружила ему голову в пору его юности и затем вившего из него веревки на протяжении более чем полувека. Как же они познакомились?

В апреле 1946 года в кинотеатре города Тара, в 400 километрах от Омска, показывали новый фильм «Небесный тихоход». Билетов было не достать, но 19‑летнему Михаилу Ульянову повезло – он стал счастливым обладателем такого билета. Ему, человеку, который едва сам не стал летчиком (в 1944 году его хотели направить в летную школу, но затем призыв отменили), очень хотелось посмотреть эту комедию про героических «сталинских соколов», громивших фашистов на фронтах войны. В этом фильме блистала 22‑летняя актриса Алла Парфаньяк (1923), увидев которую Ульянов тут же в нее влюбился. И потом еще несколько раз ходил в кино на «Тихохода» только ради того, чтобы взглянуть на эту актрису. Такую красивую и обаятельную в своей дебютной роли, да еще в окружении таких мэтров советского кино, как Николай Крючков и Василий Меркурьев. Мог ли представить 19‑летний Ульянов, что спустя всего лишь несколько лет он не только будет играть на одной сцене с этой актрисой, но и станет… ее мужем? Конечно же, нет. Как и про многое другое в судьбе своей будущей жены. Например, про то, что на момент съемок в «Небесном тихоходе» Парфаньяк только-только окончила второй курс щукинского училища. Ее приняли туда во время войны, в 43‑м, несмотря на то, что ее отец, профессор математики, в 30‑е годы был репрессирован. Алла жила в Москве с мамой, польской аристократкой, и, как и все студенты театральных вузов, мечтала стать знаменитой. Фильм «Небесный тихоход» ее таковой и сделал. А тут еще на съемках в нее влюбился сам Николай Крючков, за которого она стремительно вышла замуж и родила ему сына, названного, как и отец, Николаем.

Не попав в летное училище, Ульянов в том же 1944 году записался в театральный кружок под руководством Евгения Павловича Просветова. Два года он «грыз» там гранит театральной науки, после чего решил – пора покорять Москву. Купил билет на поезд и отправился в столицу. В ГИТИС экзамены провалил, но зато был принят в то самое щукинское училище, в котором все еще училась Алла Парфаньяк (она была на последнем курсе). Но для первогодка Ульянова она тогда была недосягаема. А когда он узнал, что она к тому же стала женой Николая Крючкова, его мысли о знакомстве с ней и вовсе стали несбыточными. И он переключил свое внимание на других студенток.

В конце учебы у Ульянова завязался страстный роман со студенткой, которая училась на курс младше его – с Ниной Нехлопоченко (1928). Они практически не расставались друг с другом ни в училище, ни за его пределами. Мечтали о том, как вскоре окончат «Щуку», поженятся и будут играть в одном театре до старости. Но, как оказалось, это были всего лишь мечты. Во всяком случае, для Нины. Потому что однажды она уехала навестить своих родных в Одессу, а там, как назло, гастролировал Театр Вахтангова. Нина с подругами отправилась на один из спектаклей и познакомилась с музыкантом театрального оркестра Борисом Веселым (он играл на фаготе). И закрутился у них роман, который заставил девушку иначе взглянуть на свои отношения с Ульяновым. Она поняла, что больше его не любит. О чем она тут же ему и сообщила, вернувшись в Москву.

Сказать, что Ульянов был этим потрясен, значит ничего не сказать. Он был буквально этим раздавлен. Но удерживать бывшую возлюбленную силой он не собирался и во время их последнего свидания сказал: «Дай бог, чтобы тебя кто-нибудь полюбил так же, как я, и чтобы ты не переживала того, что я сейчас переживаю!» Именно в тот миг в нем зародилось дикое желание доказать Нине, что она совершила страшную ошибку, за которую будет корить себя всю жизнь. Он решил во что бы то ни стало стать знаменитым. А уж если он что-то решил, то остановить его на этом пути было очень трудно.

В 1950 году Ульянов окончил училище и был распределен в Театр имени Вахтангова. В тот самый, где работала и Алла Парфаньяк. Но она считалась примой этого театра, одной из немногих его актрис, которая приезжала и уезжала из него на собственной машине, купленной ее звездным супругом Николаем Крючковым. Когда она подъезжала к театру на этом авто и выходила из салона в каракульчовой черной шубке и шляпке, пошитой самой известной в Москве модисткой, прохожие замирали в немом восторге. Разве могла Алла обратить внимание на какого-то безусого дебютантика Ульянова, бегавшего в массовке и одевавшегося, как провинциальный мужлан. Естественно, нет. Михаил тогда был гол как сокол и нищ, почти как попрошайка на паперти. Он жил в общежитии, где вместе с ним в одной комнате обитали еще трое таких же, как и он, нищих студентов. Когда однажды они варили пшенную кашу в кастрюле и та опрокинулась на пол, они вчетвером ползали по нему и ложками ели эту кашу, пока она была еще горячей. Если бы это увидела Парфаньяк, она бы просто упала в обморок от такого зрелища. Но Ульянов в глубине души продолжал верить в то, что его клятва, данная им себе во время последнего разговора с Нехлопоченко, будет выполнена. И шел к этому методично и упорно.

 

В 1951 году он вступил в ряды КПСС, чтобы эта мечта стала еще ближе. А вскоре после этого он узнал, что у Парфаньяк не все ладится в семье – их брак с Крючковым был на грани распада. Единственное, что удручало – Алла завела себе другого мужчину, причем он был из того же круга избранных, что и Крючков. Это был знаменитый актер Марк Бернес. Он тогда тоже был женат, но в актерской среде это мало что значило – понятия муж или жена там часто носят чисто условное значение. Эту истину Ульянов открыл, еще когда учился в щукинском, и она его тогда здорово поразила. Ведь в тех местах, где он родился и прожил первые 19 лет, такой свободы нравов все-таки не наблюдалось.

В споре с Бернесом Ульянов опять проигрывал. Но в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. Жена Бернеса Паола в 1953 году внезапно забеременела (до этого родить ребенка у них никак не получалось), и он остался в семье. И вскоре на свет появилась дочь Наташа.

После этого Ульянов предпринял отчаянные попытки обратить на себя внимание Парфаньяк, но у него поначалу ничего не получалось. Дело дошло до того, что от отчаяния актер с головой бросился в омут пьянства. Он стал завсегдатаем веселых компаний, и на этой почве его выгнали из театра. По его же словам:

«Многие тогда махнули на меня рукой, мол, пропал парень… Но тут Алла подняла на ноги товарищей и заставила их просить за меня… Великое спасибо Рубену Николаевичу Симонову! Он сказал: «Вернуть в коллектив». А мог сказать: «Нет»… И как тут не верить в рок?.. Хотя судьба судьбой, а без властной руки Аллы я бы в одиночку не выплыл…»

Эта история заставила Парфаньяк обратить внимание на Ульянова. Именно из чувства жалости и родилась у нее потом любовь к молодому актеру. И, как говорится, пошло-поехало. Как признается чуть позже сама Алла:

«Миша меня на каток пригласил! Он катался залихватски. Да и мне нравилось. Миша, пытаясь показать москвичкам, что у себя в Сибири он только и передвигался на коньках, разогнался – и ка-а‑ак дербалызнется об лед затылком, аж искры из глаз!.. Жалела. Тогда, может быть, и полюбила… Впрочем, нет, как увидела его впервые – сразу поняла: мой мужчина. Навсегда. И жалела, конечно – он такой деревенский, угловатый, неотесанный был. Окал, акал, какие-то скомканные сибирские словечки, каша во рту… Я его учила говорить. Ухаживал он яростно, с такой неимоверной, невиданной страстью, что невозможно было устоять! А окончательно поняла, что мы будем вместе, в Варшаве…»

Речь идет о гастролях Театра имени Вахтангова летом 1953 года. Это была первая поездка Ульянова за границу, а вот Парфаньяк там уже неоднократно бывала. Принимали их фантастически – на всех спектаклях были аншлаги. Правда, актерам не разрешалось выходить в город по одному, а только пятерками. При таком раскладе побыть наедине Ульянову и Парфаньяк никак не удавалось. Но однажды Алла шепнула Ульянову: «У меня здесь живет родная тетка. Давай навестим ее вдвоем». Услышав это, Ульянов поначалу испугался – ведь он был членом партии, а тут ему предлагали фактически побег из пятерки. Но в то же время он понимал, что своим отказом может навсегда отвратить от себя Аллу, которая сочтет его за труса. К тому же кто мог дать гарантию, что Алла не сделала это специально, чтобы проверить его реакцию? Короче, он согласился. Как будет вспоминать потом сам актер:

«Я возражал, говорил, что Алла с ума сошла… Но мы поехали. Город производил какое-то нереальное страшное впечатление, будто декорации: почти сплошь руины. Тетя счастлива была, угостила, как сейчас помню, какой-то ветчиной тонкой… Этот поход в гости был большим риском для нас. Но если Алле что-то втемяшится в голову – переубедить невозможно!..»

Видимо, именно этот эпизод отмел последние колебания Парфаньяк в отношении Ульянова. И когда они вернулись на родину, между ними начался страстный роман. И это при том, что Парфаньяк все еще была замужем за Крючковым. И было непонятно, чего хочет актриса – отомстить ему мимолетной интрижкой или окунуться в очередной серьезный роман, который грозил расторжением звездного брака. Ведь у супругов подрастал сын Николай, который как раз пошел в школу и уже все понимал.

Однако влюбленные так хоронились, что даже в родном театре почти никто не знал об их романе. У Ульянова опыта в этом еще не было, зато Парфаньяк была великим конспиратором. Ведь она совсем недавно точно так же водила за нос мужа, когда встречалась с Бернесом, а теперь проделывала то же самое с Ульяновым. Более того, с Бернесом она окончательно тогда еще не порвала, но Ульянов об этом… тоже не догадывался. И какое-то время она стояла перед дилеммой, кого же ей все-таки выбрать – знаменитого Бернеса или безвестного Ульянова. Вот как об этом будет потом вспоминать ее подруга и коллега по театру Галина Коновалова:

«В 1955 году шел прогон сказки Маршака «Горя бояться – счастья не видать». Ничего особенного, но играл сам Рубен Николаевич Симонов (у него была роль царя Дормидонта, а Ульянов исполнял роль смекалистого солдата Ивана Тарабанова – главного героя сказки. – Ф. Р.). Мы с Аллой стояли в конце зала и смотрели за происходящим на сцене. И вдруг прямолинейно, как всегда, она спрашивает:

– Галь, тебе нравится этот парень?

– Какой?

– Вон тот, на сцене с краю.

– Кривоногий? Нет, не нравится.

– Да? А я думала…

– Что ты привязалась, Алка?

– Это Миша Ульянов. Я с ним живу…

Я была сильно удивлена выбором Аллы. И когда через какое-то время она опять меня спросила:

– Как ты думаешь: мне лучше все-таки дальше с Марком или с Мишей? – я твердо ответила:

– Конечно с Марком! Тут двух мнений быть не может!..»

Но Парфаньяк в итоге выберет Ульянова. Или все же сам Бернес не решился жениться на ней, хотя сама она этого очень хотела. Может, что-то в характере этой женщины его напугало и он счел за лучшее не связывать себя узами брака с ней. Как покажет будущее, выбор окажется правильным. Спустя несколько лет Бернес женится на женщине, которая будет с ним до самой его смерти. А Парфаньяк тоже не останется внакладе, выйдя замуж за Ульянова.

На тот момент в его пользу было уже несколько существенных факторов. Во‑первых, он был моложе Бернеса на 16 лет. А во‑вторых, у него уже началась та слава, которая сделает его одним из самых заметных молодых актеров того времени. А началось все в 1955 году, когда на сцене своего театра Ульянов исполнил роль Ленина в спектакле «Человек с ружьем» по Н. Погодину. Такие роли абы кому в СССР никогда играть не позволяли. Затем подтянулось и кино.

В мае 1956 года на экраны страны вышел фильм Юрия Егорова «Они были первыми», где Ульянов с блеском сыграл роль комсомольского вожака Колыванова. А в декабре следующего года состоялась премьера фильма Льва Кулиджанова «Дом, в котором я живу», где наш герой исполнил роль геолога Дмитрия Федоровича Каширина. Кстати, по сюжету ему изменяет жена-красавица, чего в жизни Ульянова представить было сложно – он был страшно ревнив и буквально не спускал глаз со своей возлюбленной Аллы Парфаньяк.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru