Федор Лопатин
Лекция
Воронин, невольно подстраиваясь под вялое настроение студентов, говорил таким же убитым голосом:
– …и что характерно: многие мотивы орнамента представляют собой круги и спирали, вероятнее всего, отражающие представления древних земледельцев о солнечном божестве, которое дает жизнь через зерна, превращающихся в стебли, а те, в свою очередь, рождают множество таких же зерен.
Он вернулся к своему столу и еще раз посмотрел на горшок, близко поднеся его к толстым стеклам очков. Потер пальцем то место на круглом узоре, где, как ему показалось, была небольшая проплешина, и резко отдернул руку, будто дотронулся до раскаленного утюга.
– Черт возьми, – выругался он, – наверное, слюда застряла. – Воронин взял со стола лупу и посмотрел на узор.
– Нет, всё в порядке.
Он поставил горшок на место и повернулся к студентам.
– Итак, как я уже говорил, катакомбная культура изобилует массой находок. Кроме предметов из бронзы, мы также находим костяные, кремневые и деревянные изделия. Можно, в данной связи, упомянуть гребни, серпы, кинжалы, жернова от ручной вращающейся мельницы…
Тут он горько улыбнулся и, сняв очки, посмотрел в окно:
– Кстати, когда в молодости мы с моей покойной женой ездили на раскопки в Грецию, то нашли там огромные мельничные жернова. Как ни странно, они находились в рабочем состоянии. Мы даже кофе на них намололи – получилось лучше, чем в электрической кофемолке.
Кто-то из студентов недовольно хмыкнул. Воронин не успел надеть очки, но ему показалось, что это был Золотарев – разгильдяй и любимец женщин своего курса.
– Ну да, – подал голос Золотарев, – тогда и рыбы было больше, и воздух чище, и бабы слаще.
Воронин достал носовой платок, и, промокнув им глаза, шутя, погрозил пальцем:
– Но, но, я бы попросил – тут все-таки дамы сидят.
Кто-то на задней парте хихикнул тоненьким голоском. С парты скатился цветной карандаш и звонко стукнулся о сухой деревянный пол. Тут же к нему, опережая руку, метнулась голова с длинными черными волосами и, виновато глянув на Воронина красивыми карими глазами, нарушительница тишины едва заметно прошептала свое ненужное «извините». Доцент улыбнулся и сказал:
