Фарра Мурр
Точка отсчёта

Глава 5. Очередная находка

Наступила тишина. Дрожь в теле почему-то не прекращалась, листочки, что вернула мне Кинта, предательски дрожали в пальцах. Тут пришёл на выручку Игорь, протянувший мне фляжку. Ожог от большого глотка коньяка встряхнул и взбодрил меня.

– Как ты думаешь, чьи это записки? – спросил Игорь.

– Чего тут думать. Это писал отец. Точно.

– Тебя назвали в честь этого общего друга? – высказал догадку он.

– Думаю, да. Хотя мама не очень-то об этом распространялась. Она вообще не любит вспоминать то время.

– Странное какое-то начало записок, – задумчиво промолвила Кинта.

– Скорей всего нет. Видать, мы начало истории не нашли. Оно, может, и сейчас валяется в ожидании увидеть свет.

– Не горюй. На обратном пути найдём, вот увидишь. – она погладила мне руку.

– Ладно, хватит отдыхать! Таким темпом мы и за два дня не обернёмся. Подъём! – решительно, и мне показалось, сердито скомандовал Игорь. Чего он дуется?

– Погоди, Игорь, – остановила его девушка. – Надо подумать. Сколько мы прошли с предыдущей остановки?

– Сейчас точно скажу. – ответил Игорь и взглянул на свои часы. – двести пятьдесят метров. Но это по шагам, а не прямая дистанция.

– Понятно. – отозвалась Кинта. – Давайте здесь оглядимся, может, ещё следы их пребывания найдём?

– Почему именно здесь? – допытывался Игорь.

– Хороших мест для привала не так много. Вот и будем обследовать их по дороге. Начнём с этой.

Мы разошлись по разным концам подземной залы. Через полчаса вернулись, как договаривались к исходной точке, и выложили на каменный стол свои находки. Мне попалась разорванная обёртка от шоколадного батончика, Игорь – пустая консервная банка из-под сардин, но главный приз, несомненно, достался Кинте. Она торжественно выложила на стол… бутылку! Я с нетерпением отвинтил крышку и вытряхнул из нее туго свёрнутые листки.

Как мало нужно человеку для счастья. «Немного солнца в холодной воде», как гласило название одного из модных несколько десятилетий назад романов. Пожалуй, это так. Мне, даже в сегодняшнем состоянии, доставляет удовольствие жмуриться от ярких лучей. Мой отец (земля ему пухом) был уверен, что это не просто эмоциональный подъём, а реальное получение и усвоение солнечной энергии через наши глаза, которое и придаёт нам силы и ощущение радости бытия. А что? Вполне возможно. Энергия солнца, распространяющаяся по вселенной в виде квантов света, возбуждает фоторецепторы глазного дна, рождается нервный импульс, живительный ток, бегущий по проводам нервных окончаний по всему мозгу и телу, и мы, в итоге, получаем блаженство и начинаем воспринимать мир, как благо. Интересно, что по этому поводу мог бы сказать Наум, даром что физик—ядерщик. Думаю, возразил бы, что энергии у луча маловато. Так я о том и говорю: как мало человеку надо для счастья!

Увы, уже не возразит… Чёрт возьми, как голова раскалывается после вчерашнего.

«Мрия» оказалась фешенебельным пятизвёздочным отелем. Воплощение мечты состоятельного курортника. Всё путём. Шикарно даже. На мой взгляд, вполне соответствует названию. Тем более, что мы все разместились даже не в самом отеле, а в президентской вилле со своим отдельным бассейном. Сколько такое удовольствие стоит – даже боюсь подумать.

После вчерашнего «празднества» хотелось лишь покоя и рассола. День рождения прошёл на ура, как впрочем, и ожидалось. Сегодня, по всем законам, заслуженный отходняк. Удобно устроился на краю бассейна, от которого веяло прохладой и хлоркой.

С погодой нам повезло. Хотя апрель и рановато для курорта, но солнце уже грело, на небе ни облачка, прохладный ветерок с моря освежал и способствовал непринужденной беседе старых друзей. Именно такие задушевные разговоры и привлекали меня больше всего. А вовсе не алкоголь, как думает моя жена. Ведь только с друзьями можно быть предельно откровенным и высказывать самые нелепые идеи, не боясь показаться профаном – ребята поймут и поддержат. С женщинами так не поболтаешь… Почему это так? Может, из-за ярлыков, что они навешивают? Вряд ли. Ведь мы, мужики, тоже этим занимаемся. В смысле непроизвольно даём прозвища друзьям. Только вот наши прозвища несут лишь обозначающее значение, а у женщин – оценочные. Вот взять Льва. Для нас, он просто – хохмач, а для женщин – хохмач на тройку с минусом. Или, например, Костян. По-моему, он просто чудак с лирическим уклоном, а для женского пола он – ботан на двоечку. Зато Михаил для них – это мужик на пять с плюсом. Успешный, раскованный, щедрый, да ещё и при деньгах. А для нас? Честно говоря, отнёсся к нему с опаской, когда мы встретились вновь, столько лет спустя. Миллиарды, хошь-не хошь, внушают уважение. И опасение. Но, слава Богу, оно развеялось на первой же посиделке. Мишка остался прежним, деньга его не особо испортила. Скорее женщины, но мы все, в этом вопросе, не без изъяна.

Интересно, а на сколько тяну я? Боюсь, тоже на трояк. Или я себе льщу?

Уже собрался вздремнуть, благо, вторая половина ушла с подружками в спа (а это почитай полдня на свободе!), но не тут-то было. Едва смежил веки, как услышал горячий шёпот:

– Илья, мне надо с тобой посоветоваться. Серьёзно!

Костя. У него всегда всё серьёзно. Он среди нас самый серьёзный. Может потому и холост до сих пор. И это при том, что со школьной скамьи стихи пишет. Неплохие, между прочим. Про любовь. Романтик. И профессия у него под стать – астрофизик. И романтическая и серьёзная одновременно.

– Выкладывай.

– Может, для начала налить тебе?

Ого! – видать, действительно серьёзно, коли такие приготовления.

– Коньячку, пожалуй.

– Официант! Нам один коньяк и сок апельсиновый. – слабо крикнул Костя и я, наконец, открыл глаза, чтобы убедиться услышали ли его. И сразу уткнулся в настороженный взгляд карих глаз, изучавших меня почти в упор. Непроизвольно отодвинулся:

– Костян, ты опять очки забыл?

– Да. Они где – то здесь, но найти не могу.

– Сейчас, помогу, – вздохнул я и стал осматриваться вокруг.

Долго искать не пришлось – Константин практически сидел на них.

– Вот! Это и есть твой серьезный разговор?

– Нет, что ты! Тут такое дело… Спасибо. Можете идти. – Официант откланялся и ушёл с недовольным видом, осознав, что «на чай» ему не светит. Дождавшись, когда молодой человек удалится на приличное расстояние, Костя вновь склонился ко мне и зашептал:

– Только ты не смейся, пожалуйста. – мне оставалось только молча кивнуть в ответ.

– Боюсь нам всем кирдык!.. – заговорщицки горячо прошептал он. Услышь такое из уст очередной длинноногой красотки, с которой на этот раз явился Михаил, я бы лишь криво улыбнулся, но произнёс это Костя, самый въедливый из всех нас. И, к тому же, его глаза, увеличенные толстыми линзами, выражали столь натуральное смятение, что как-то сразу верилось – он не шутит.

– Прямо сейчас?! – таким же тревожным шёпотом спросил я, на всякий случай, озираясь вокруг.

– Нет. Через два с половиной года. Плюс-минус пару месяцев.

– Уф-ф-ф… дурак ты, Костян. Я чуть было не поверил.

– И правильно! Верь мне! Так и будет!

– С чего ты взял?

– Ты про чёрные дыры что-нибудь знаешь?

– Про них сейчас каждый… второй знает.

– Это всё из-за них. Точнее из-за неё!

– Господи! Что я слышу! – раздался зычный бас Лёвы, который с размаху плюхнулся рядом со мной на полотенце:

– Неужто нашлась-таки красавица, которая сумела завладеть сердцем Костяна?

– Ага! И имя ей – чёрная дыра! – вставил реплику я, на что Костя сразу насупился:

– Ты же обещал не смеяться.

– Я и не смеюсь, чесслово!

– Повода для смеха, и вправду, мало. – пробасил Лев. – Особь с таким прозвищем как-то не сильно внушает доверия, но ведь не в этом суть. Главное, что бы Костику хорошо было! – договорил он и громко расхохотался.

– Об чём смеёмся? Что за анекдот? – на гомерические раскаты смеха, откуда ни возьмись, появился Михаил. Ласково почесывая волосатую грудь, он уже был готов смеяться со всеми.

– Нет, Миша, тут всё серьёзно. У Костика девушка появилась. – отозвался Лёва.

– У-у-у. за это надо выпить! – проговорил Мишка, усаживаясь всё на то же полотенце. – Кому что?

– У меня уже есть – предупредил я.

– Мне беленькой. – (в этом можно было не сомневаться) наш Лёвушка предпочитал только её. Михаил щёлкнул пальцами и, через мгновение, возле нас оказался поднос с выпивкой и закусоном.

– А это чьё? – удивился Миша, заметив большой фужер с апельсиновым соком.

– Это для Кости. Ему сейчас крепкого нельзя. У него итак голова кругом.

– Да ну вас к чёрту, – махнул с досадой Костя и нырнул в бассейн.

– Ты хоть очки сними, дурёха, утопишь! – крикнул ему вслед Лёва, но был проигнорирован Костиком, который уплывал в дальний конец бассейна с высоко поднятой головой.

– Ладно, оставь его, пусть остынет, – проговорил Миша. – Лучше скажите, как вам моя Анжела?

– Слушай, ты их не только по ногам выбираешь, но и по именам что ли? Прошлый раз Каролина была, а до этого, если не ошибаюсь, Вероника?

– Не знаю, как-то само так получается. Да ладно, мне с ней детей не нянчить. Но ведь красива, а?

– Этого не отнять. И хорошо, что на этот раз не губастая. Прошлая твоя мне сазана напоминала. Так что давайте за Анжелику – маркизу Ангелян! – поднял тост Лев. Мы рассмеялись и выпили. Мишка Ангелян был хорошим парнем. Маленький, коренастый, твёрдо стоящий на своих коротких, плотных ногах – таким он был в школе, таким он был и сейчас, спустя тридцать с гаком лет. Разве что облысел совсем. Жаль. В юности такая кудрявая шевелюра была… Можно сказать, ему повезло с предком, в отличие от нас. Его папаша в девяностые был каким-то авторитетом в армянской мафии. Так что стартовый капитал у Мишки был. Но он сумел всё отмыть и умножить многажды. И, заметьте, занимаясь легальным бизнесом! А, главное, Михаил не занёсся, как многие другие, не стал мажором, остался своим парнем в доску, без пресловутой распальцовки. Хоть и с охранниками. Вот и сейчас они маячили по периметру, в своих чёрных костюмах, все как на подбор – суровые, сосредоточенные качки. Перехватив мой взгляд, Мишка шепнул:

– Не бери в голову, Илья. Ранг требует. Это часть антуража.

– Надеюсь, не только.

– Не боись. Если что – жизнь отдадут. Не дай бог, конечно. Так что отдыхай спокойно, сейчас здесь безопасно. Все беды там. – громко закончил Миша, махнув рукой куда-то вдаль, за горизонт.

– Не там, а там! – проговорил сквозь зубы Костя, указывая на небо. Михаил помог ему выбраться из бассейна.

– Намекаешь на гнев божий?! – Лёвка всё не унимался.

Вот он со школы такой. Юморист. Ни дня – без смеха, без шутки – ни минутки. Одно слово – КВНэнщик. Поэтому на него никто и не обижается. Даже Костян. С другой стороны, Лёву понять можно – с мышами, да крысами, пожалуй, много не пошутишь. И как его угораздило биологом стать? Ему бы больше рокером подошло. Русые волосы до плеч, глаза с поволокой, словно обкуренный от рождения, пальцы длинные и тонкие, наколка на плече. Дракон, вцепившийся когтями в букву О. Кто эта О, мы так и не знаем. Боюсь, он и сам давно забыл. Жену его Ирой зовут.

Глава 6. Шаг за шагом

Кинта глубоко вздохнула и вернула мне листки: – Я рада за тебя.

– За меня?

– Ну да. Твое желание исполнилось. Ты нашёл, что искал. Эти листки – прямое свидетельство – твой отец не погиб во время цунами. Во всяком случае, не сразу.

– Что-то мне не легче от этого. Даже не знаю, лучше ли это. Провести остаток дней в пещере, пусть даже и вдвоём с другом.

– Может они выжили? А вдруг?

– Это невозможно. – резко оборвал Канту Игорь. – Перестань вселять глупые надежды. Двадцать два года – это целая жизнь. Считаю, нам пора возвращаться. На сегодня хватит.

– Но ведь ещё рано. На моих всего пять часов дня. Может, ещё поищем? – предложил я, сам удивляясь своим словам. Откуда вдруг такое рвение?

– Я за! – поддержала меня Кинта.

– Считаю это глупо, но подчиняюсь большинству. – пробормотал Игорь, вскидывая рюкзак на плечи. – Тогда вперёд!

Но наше продвижение теперь стало намного медленней. Как только по пути попадалось более-менее расширенное пространство, мы тормозили, стараясь осмотреть как можно тщательней всё вокруг. Где-то через час после последней остановки, мы наткнулись на большую залу со множеством рукавов-тоннелей, расходящихся в разные стороны.

– Это займёт некоторое время! – задумчиво пробормотал Игорь. Кинта лишь махнула рукой и пошла к одному из тоннелей, но у самого входа вдруг отпрянула назад. Испугавшись за неё, бросился туда и увидел… невысокий, продолговатый холмик, аккуратно выложенный камнями. Из холма торчал, как стела, огромный кусок сталактита. Слова застряли в горле. Видя наш ступор, подошёл поближе и Игорь. Не говоря ни слова, мы склонили головы. Тишина воцарилась над нами, она словно пригвоздила нас к этому месту, всё будто замерло. Сколь долго продолжалась это не могу сказать, потерял чувство времени. Первой вышла из стагнации Кинта. Девушка сняла рюкзак села верхом, взглядом подсказывая поступить также. Она действительно может читать мысли! Буквально секунду назад меня внезапно охватила слабость, и невыносимо захотелось присесть. Примостился рядом с Кинтой, она опустила голову мне на плечо. Не знаю почему, но сразу стало легче. Мог бы сидеть так целую вечность. Игорь нарушил идиллию:

– Пора принимать решение. Думаю, теперь пора домой.

– Минуту! – взмолилась Кинта. – Эту могилу кто-то сделал. Значит, второй оставался жив. Вам не интересно узнать кто?

– Но как об этом узнаем? – прошептал я с внезапно проснувшейся надеждой.

– Надо тщательно осмотреть всё вокруг. Должен быть какой-нибудь знак, символ. – подхватил идею Игорь.

– Может, имя нацарапано где-нибудь?

Мы водрузили фонарь на могилку, включили на полную мощность и стали рыскать вокруг, буквально на коленях, вглядываясь в каждый камешек. Ничего. Кто же здесь похоронен?

– Давайте расширим поиск, – предложила Кинта. Это было правильно. Только отойдя на несколько шагов в сторону и оглянувшись назад на печальный холмик, я вдруг заметил, что некоторые камни отличаются по цвету и из них выложены буквы К и М. Это явно не инициалы отца. А тут и Игорь, искавший на противоположной стороне, воскликнул:

– Здесь! Помогите!

Мы бросились на помощь. Из-под груды камней едва заметно поблескивало что-то. Мы осторожно стали убирать их прочь. Через мгновение у нас в руках оказалась бутылка из-под коньяка с винтовой крышкой. Внутри бутылки – продолговатый предмет цилиндрической формы, напоминающий сигару. Стараясь не повредить внутреннего содержимого, Кинта кончиком перочинного ножа подтянула свёрток к горлышку и осторожно вытащила наружу. У нас в руках оказались листки с тем же мелким убористым подчерком. Мне внезапно стало намного легче. Ребятам, видимо, тоже. Игорь с облегчением вздохнул и с нетерпением произнёс:

– Ну, давай, читай, что там?

– Что ты имел в виду? – не обращая внимания на Льва, спросил Мишка усевшегося, наконец, рядом Костю.

– Я как раз об этом Илюхе и рассказывал, пока хохмач не ввязался. У меня есть подозрение, да что там подозрение – уверенность, что нам грозит смертельная опасность.

– Нам четверым?

– Нам, в смысле людям. И животным. Возможно и растениям. Хотя и не всем, конечно. Водоросли, пожалуй, да бактерии. Может и грибы… – забормотал Костя, уйдя в себя.

– Эй-эй, братишка! Вернись! Мы здесь, аллё! – пришлось пощёлкать пальцами возле его носа.

– А?

– Что за смертельная опасность всему живому?

– Да! Это правда. Через два с половиной года нас может уничтожить мощное рентгеновское излучение. Оттуда. – закончил Костян, вновь указывая пальцем в небо.

– Ты можешь изъясняться точнее? Откуда, в честь чего, почему именно через два года?

– С половиной.

– Хорошо, с половиной. Соберись с мыслями и выкладывай. – похоже Михаил поверил в Костину белиберду.

– Значит так. Недавно была открыта мощная чёрная дыра в соседней галактике. От нас в трёх тысячах световых лет.

– И что тут такого? Сейчас этих дыр наоткрывали…

– Эта особенно мощная. И она флюктуирует.

– Чего делает? – не понял Лёва.

– Колеблется. Вокруг своей оси, во-первых, а во-вторых, вместе со своей галактикой.

– Всё же не понимаю в чём здесь опасность для нас? Я думал, чёрные дыры всё в себя втягивают, как пылесос. А, теперь понял, она нас затягивает? Ой! Точно! Чувствую какое-то сильное притяжение! Во-о-он к той красавице.

– Лев, ты можешь быть хоть минуту серьёзным? – встал на защиту умолкшего Кости Миша. – Иногда и послушать полезно.

– Боже, какие все серьёзные, нынче. Прости, красавица, друзья заставляют сменить орбиту.

– Продолжай, Костя, не обращай внимания на паяца.

– В чём-то Лёва прав. Ближайшие чёрные дыры расположены слишком далеко от нас, чтобы говорить о реальной опасности поглощения. Но я имел в виду не это. Дело в том, что они ещё и излучают.

– Постой, постой! – не выдержал я. – Мне говорили, притяжение дыры настолько велико, что даже свет не может покинуть её? Честно говоря, даже не могу понять, как, в таком случае, можно её увидеть?

– Их самих никто и не видел.

– Откуда же вы знаете об их существовании?

– Размеры дыры – хотя на самом деле это не дыра, а схлопнувшаяся внутрь себя звезда – слишком малы, чтобы увидеть с такого большого расстояния. Но это не значит, что её нельзя вычислить! Во-первых, по искривлению света близлежащих звёзд, а во-вторых за счёт свечения аккреционного диска.

– Какого-какого диска? – переспросил Миша.

– Диска, образующегося вокруг чёрной дыры светящейся материей. Поясню. Чёрная дыра поглощает окружающую материю: межзвёздную пыль, астероиды, планеты, звёзды – всё, что оказывается в пределах её гравитации. По мере приближения к дыре притяжение усиливается геометрически, скорость увеличивается, повышается температура материи, достигая таких значений, что происходит излучение. Вот это свечение мы и можем зафиксировать. Там, на горизонте событий, вообще-то, происходит очень много интересного, но я не буду уходить в детали.

– И всё-таки, так и не понял, в чём опасность-то? Ну, светится где-то там, и пусть себе.

– Дело в том, что кроме видимого света, происходит излучение в невидимом спектре. Электромагнитные излучения в диапазоне рентгеновских и гамма-лучей.

– Теперь яснее стало, – вдруг серьёзным тоном заявил Лёва. – Но ведь в этом ничего нового нет? Это происходит уже на протяжении миллионов лет и на Земле всё в порядке. Мы особо от этих лучей не страдаем. Это я как биолог вам заявляю. Большая часть этого излучения поглощается нашей атмосферой. Она – наш надёжный защитник.

– До определённого уровня, – упрямо продолжал гнуть свою линию Константин. – Если мощность излучения будет выше – эта линия обороны не справится.

– И такое должно случиться через два с половиной года? – догадался Михаил.

– Именно!

– Откуда ты знаешь? – с недоверием переспросил Лев.

– Математика – царица наук. Точный расчёт, анализ результатов наблюдений, компьютерное моделирование – тебе достаточно?

– Общие слова, можно конкретнее?

– Конкретно! Последние полгода я анализировал результаты наблюдений за одной из галактик, в центре которых имелась массивная чёрная дыра. От космических спутников и обсерваторий приходит огромный массив информации, на анализ которых требуется время. – будто извиняясь, пробормотал Костик:

– Так вот, ритм излучений от этой чёрной дыры, как оказалось, резко участился, а само излучение возросло в разы. Компьютерная модель предрекает космическую катастрофу. Конечно, я перепроверил несколько раз, и даже использовал искусственный интеллект для более точного прогнозирования. Увы, результат подтвердился – катастрофа неизбежна. Чёрная дыра завершит своё существование. Точнее сказать уже давно завершила.

– Когда? – нервно спросил Михаил.

– Порядка двести шестьдесят тысяч лет назад.

– Что?! – воскликнули мы разом.

– Да. Это уже произошло. В карликовой галактике созвездия Дракона. На месте чёрной дыры вспыхнул квазар, излучение которого в сотни тысяч раз мощнее. И через два с лишним года излучение этого блазара достигнет нашей планеты. И нам его не выдержать…

– Постой, постой! Ты в терминах не попутался? То квазар, то блазар. Ты уж остановись на чём-нибудь. – прервал его Лев.

– Как тяжело с неучами! – тяжко вздохнул Константин, взывая к небу.

– Квазар и блазар, по сути дела, одно и то же – мощный источник излучения. Если излучение в сторону и мы видим его как струю, то называем квазар, а если в виде сияющей точки – блазар.

– То есть блазар – это квазар, смотрящий на нас? – осенило меня.

– Илюша, я всегда тебя уважал за сообразительность. Да, это так. Мы видели этот квазар, точнее его яркую струю. Последнее время она стала сокращаться в длине и одновременно усиливаться по мощности. Надеюсь, теперь вам не надо объяснять почему, и что нам грозит?

Наступившую тишину прерывали только крики вечно голодных чаек. Мне почему-то ужасно захотелось увидеть Лену. Уже было собрался, но тут увидел её, лёгкую на помине. Она с Ирой и Анжелой возвращались из спа. Такие посвежевшие, стройные, весёлые… Музы Весны в махровых халатах. В боку кольнуло, и глаза заслезились. Конъюнктивит, наверное.

Умеет этот Костян вывести из себя! Надо сохранять спокойствие, доподлинно ведь ещё ничего не известно. Может, у него просто с мозгами не в порядке? У холостяков такое случается. Тем более у физиков-лириков. Спокойно, спокойно…

На работе успокоиться легче всего. Бывало, доведут пациенты или начальство тупит аж до дрожи в руках, убить всех готов, но у тебя под рукой спасительный, волшебный экран! Достаточно включить его, и смотри себе в удовольствие чьи-нибудь снимки, как можно дольше и как можно подробнее. Медсестры понимающе всех выпроваживают – «доктор занят, ваши результаты анализирует», а ты уходишь в заэкранье, и медленно, но верно забываешь обо всех передрягах.

Здесь, на пляже, этот финт не пройдёт. Тут ты гол и беззащитен. Попытался мысленно увидеть родной дисплей с серией картинок МРТ, но стало только хуже. Перед глазами вновь возникли снимки Наума… Почему мы всегда опаздываем?

Почти год прошёл, а саднит, как свежая царапина. Странно, он ведь мне и не родственник даже. Ну да, друг. Пусть, даже и близкий. Но не настолько же? До сих пор в памяти его лицо: кожа – мертвенно-бледная, с едва заметным желтоватым оттенком, впалые щёки, а главное – глаза, огромные, серо-голубые глаза, смотрящие на тебя с такой молитвенной надеждой… Так Наумка выглядел, когда пришел ко мне.

Хотя нет! Этот взгляд был значительно позже. Полтора года назад он пришёл ещё розовощёким. «Будь ласка, посмотри, что там у меня? Последнее время головные боли то и дело. Но больше меня глюки беспокоят. Ни с того, ни с сего, вдруг, запрыгают искорки, блёстки разноцветные как-то сбоку, и не рассмотришь как назло. И еще какое-то смещение перспективы. Время от времени, конечно. Может давление скачет? Я имею ввиду внутричерепное? Или, не дай бог, микроинсульт какой?» – выпалил он тогда скороговоркой.

Наум всегда был таким. Быстрым, юрким, сообразительным. Воробышек. Так мы его называли. Это из-за фамилии. Бердман. Наум не обижался, даже любил, наверное. Недаром, когда просили назваться он всегда произносил свою фамилию на английский манер «Бё – — ёрдман». Да он и смахивал на птичку слегка: длинный острый нос, круглые глаза, волосы гладко зачёсанные, будто прилизанные, тонкая длинная шея. На смятой, больничной подушке она казалась ещё тоньше…

– Не волнуйся, воробышек, мы тебя подлатаем! Мы из тебя орла сделаем! Слово даю! – ответил я, хотя уже видел его томограмму. Сердце тогда ёкнуло в печальном предчувствии. Опухоль оказалась под «турецким седлом». Естественно, не операбельна. И к химии, по закону подлости, оказалась не чувствительна. Вся надежда в итоге на мою лучевую пушку. И ведь сколько раз, столь многим она помогала… Почему лица всех благодаривших меня людей не могут заслонить это одно?

– Зачем слово давал, если наперёд знал, что не сдержишь?! – произнёс любимый голос строгим тоном. Меня аж в дрожь бросило. Телепатка, блин, что ли? Но тут пышная грудь четвёртого размера, хоть и зажатая купальником, мягко легла на мой затылок, а бокал с остатками коньяка выхвачен из пальцев кроваво-красными ноготками.

– А ты об этом, – с облегчением вздохнул я.

– О чём ещё, по-твоему? Утром клялся, что отныне ни капли спиртного, и вот результат?

– Дорогая, это чисто для аромата. Тебе же самой лучше будет, если из моего рта будет пахнуть не перегаром, а букетом армянского коньяка.

– Мне – без разницы. Я с тобой целоваться сегодня не собиралась! – отрезала Лена. – о чём вы тут беседуете?

– Думаем, как спасти мир! – заявил со всей серьёзностью Лёва, но Ира, его жена, немедленно парировала:

– Так я вам и поверила. Небось, опять о бабах сплетничали?!

– Что ты? Какие бабы в наши годы? – притворно возмутился Миша.

– Анжела, ты слышала?

– Пусик, это вы с меня обсуждали? – притворно возмутилась красотка в золотом купальнике.

– Радость моя, Какая же ты баба? Ты – выставочный экземпляр! – ответил Михаил, схватил в охапку Анжелу и, невзирая на возмущённые крики, плюхнулся с ней в бассейн. Лена с Ирой бросились в стороны, чтобы их не окатило волной. Барахтанье в бассейне немного отвлекло от грустных мыслей, тем более что нам была представлена дивное зрелище – купальник Анжелы не выдержал натиска Миши и лопнул по швам прямо на наших глазах.

– Ой, мамочки! – взвизгнула Анжелика, пытаясь прикрыть укромные места ладошками, но силиконовые груди упрямо всплывали вверх. После секундной паузы, Миша поспешил на помощь и помог девушке выбраться из бассейна, заслоняя собой женское тело. Девчонки тоже не растерялись – мигом догадались снабдить её пляжным полотенцем, после чего она, под наши одобрительные возгласы, спешно ретировалась в коттедж. Сам Миша, как ни в чём не бывало, вернулся к нам, и, налив себе коньячку, обратился к Косте:

– Слушай, дорогой, что ты собираешься делать с этой информацией?

– Сам не знаю. Надо ещё перепроверить, уточнить. Потом, наверное, надо сделать сообщение.

– Костян, ты можешь немного подождать со твоим сообщением немного. Дай мне приблизительно месяц.

– Зачем?

– Ты же сам говоришь, что нужно перепроверить. Вот я по своим каналам этим и займусь. А уже потом, сообщим миру. Я тебе скажу когда. Договорились?

– Пожалуй, да. Месяцем больше, месяцем меньше – какая разница.

– Не скажи! – вмешалась в разговор вернувшаяся Лена. – В моей работе учёт даже на дни идёт, не что, что месяц. Вот, например, чтобы сюда приехать мне трём женщинам пришлось раздвигать.

– Что… раздвигать? – удивлённо прошептала Ира.

– Циклы, циклы раздвигать!

– А что, так можно?

– Ира, ты что? Ладно бы твой Лев такое спрашивал, но ты же женщина.

– И что? Не забывай, я всего лишь экономист. У нас, как раз, ничего раздвигать нельзя. Всё должно сходиться, тютелька в тютельку. А как это можно?

– С помощью гормонов, конечно.

– То есть, можно запрограммировать приход… женских дел?

– Именно.

– Слушай, вот здорово! В таком случае… – возбуждённо зашептала Ира, но Лена оборвала её:

– Потом, Ирка, потом. Сейчас меня больше интересует, о ком наши ребята болтают.

– Да мы не об этом.

– Так о чём?! – хором спросили Ира и Леной. Мы молча переглянулись. Миша взял инициативу на себя:

– Им можно. Они свои. Только, чур, девчонки, Анжеле ни слова. Я её плохо знаю.

– А мы и подавно, – улыбнулся Лёва, – ведь нам известна только внешняя оболочка, а что там, в глубине, знает только Михаил.

– Я тебе сейчас позавидую! – погрозила кулачком Ира.

– Я чисто теоретически! – шутливо запросил пощады Лев, и обратился к Косте: – Давай, рассказывай, а то меня сейчас разберут на запчасти.

Константин вновь пересказал результаты наблюдений и свои выводы. Никто в ответ не проронил ни слова. Тягостная тишина нарушалась лишь слабым шипением волн, с упоением облизывавших прибрежную гальку.

– Жесть! Получается, и полвека не проживу… Лёва, поехали домой, – пробормотала Ира.

– Ириш, не хорони себя раньше времени. Мы что-нибудь обязательно придумаем. – попытался успокоить Миша, но она только махнула рукой на прощанье.

– Мда-а-а. Пожалуй, и нам пора. До встречи ребята, – сказала Лена, на удивление спокойным тоном, и молча, не оглядываясь, побрела к дому. Мне ничего не оставалось, как последовать за женой.

– Созвон? И не забудьте, через месяц у Маши, – напомнил я, на всякий случай.

– У Маши? – недоумённо переспросил Костя.

– Ты забыл? Через четыре недели – годовщина со дня смерти Наума.

– Ах, да, конечно. Обязательно.

– Замётано. Вот тогда и решим, как быть дальше! – решительным, командным тоном заявил Михаил и вскочил на ноги. Люди в строгих костюмах двинулись за ним.