Фаргат Закиров
Иллюзия реальности
– Пойдём, оседлаешь лошадей, – показала хозяйка на дверь ведущую через кухню на двор.
Герман послушно проследовал за женщиной, благодаря в мыслях отчима за частые занятия в конном клубе. Снарядив лошадей в дорогу, он вывел их со двора и привязал снаружи, возле лошадей постояльцев. После этого он вернулся в салун.
Миссис Марта спустилась сверху. В руках она держала две широкополые шляпы, дамскую, из белёной соломы обтянутую ситцем, и мужскую кожаную ковбойскую шляпу. Внутренний Герман тут-же возликовал как ребёнок, когда они примерили этот заветный головной убор! Ведь они так об этом мечтали с самого детства, когда смотрели вместе с другом Семёном вестерны!
– Хорош! – заявила Миссис Марта.
Постояльцы согласно покивали.
– Ладно, едем Герман, покажешь, где видел кукурузу.
– А как же салун? – поинтересовался Герман, в то время как Миссис Марта зачем-то направилась за барную стойку, – вы вот так оставите его, не запирая?
– А что с ним станется? – удивилась она, здесь у нас все свои. Чужаки для нас довольно редкое явление. А в случае чего…
На этих словах она достала из-под прилавка здоровенный карабин.
– Мигом зад отстрелю! – и женщина расхохоталась во весь рот, обнажая свои редкие чёрные зубы во всей красе.
«Да, уж! Лучше бы вы этого не делали!» – подумал Герман, а вслух расхохотался вместе с остальными присутствующими.
Герман помог Миссис Марте взобраться в седло и сам вскочил на вторую лошадь. Вдвоём они выехали на пыльную дорогу и спустя полчаса неспешной езды поднялись на холм.
Герман вертел головой, пытаясь понять, что произошло? Кукурузного поля не было! На его месте простиралась выжженная солнцем прерия, сколько хватало глаз, с редкими деревцами, белёсыми валунами и скудной травой.
Миссис Марта с некоторой жалостью наблюдала за растерянным Германом. Он повернулся и посмотрел ей в глаза. В его взгляде читалось отчаянное: «Оно было здесь! Я видел его!»
– Ладно, вернёмся, – сказала она негромко и развернув лошадь, стала спускаться с холма.
Герман бросил последний взгляд на унылую равнину и отправился следом. Его последняя надежда, родившаяся по пути сюда – вернуться, пройдя через то же поле в обратном направлении, в свой привычный мир – растаяла словно мираж в пустыне.
Глава 5. Великолепный хронометр
Две лошади медленно плелись по пустынной пыльной дороге, пролегающей среди пшеничных полей, по направлению к маленькому городку, название которого было известно разве что местным жителям, да некоторым старожилам соседних селений, проезжавших здесь когда-либо по своим незатейливым делам.
Миссис Марта ехала первой, поглядывая на отставшего Германа через плечо. Его лошадь то и дело останавливалась пощипать колючую жёсткую траву на обочине, так как Герман вовсе отпустил поводья, предавшись всецело своим безрадостным мыслям. На лице мужчины отразилась борьба с внутренними смятением и противоречиями, порождаемыми вопиющим непониманием и отрицанием всего происходящего с ним. Губы его были поджаты, глаза чуть прикрыты, взгляд расфокусирован. Высокий лоб перечеркнули две складки глубоких морщин.
Миссис Марта поравнялась с деревянным щитом на въезде в селение и остановила свою лошадь, чтобы дождаться отставшего Германа.
– Послушай-ка меня, милый! – прервала она его размышления, когда лошадь Германа наконец подошла и встала рядом.
Герман поднял голову и посмотрел женщине в глаза, словно надеясь отыскать в них ответы на свои многочисленные вопросы, терзавшие его. Она продолжила:
– Я не знаю, кто ты и откуда. Похоже, ты и сам пытаешься найти в себе похожие ответы. Я так же вижу, что человек ты хороший. Да, ты растерян и напуган, ты заблудился, потерял связь со своим прошлым, своим домом – это не страшно! Главное знай одно: Господь Бог над нами и всегда, в каждый момент нашей жизни готов дать утешение и покой!
Миссис Марта сделала паузу, давая Герману осмыслить сказанное ею. Затем продолжила:
– Ты можешь оставаться у меня столько, сколько потребуется. Комната Фридриха останется в твоём распоряжении. Если найдёшь время и силы помочь мне с хозяйством, я буду рада! А пока ты живёшь здесь, у тебя есть достаточно времени, чтобы всё обдумать, принять случившееся с тобой и найти решение как быть дальше. Что скажешь на это, Герман?
В лице женщины, в её голосе было много добра и сострадания к нему. Она была готова открыть своё сердце и свой дом этому незнакомцу, чужаку из другого мира. Дать ему кров и пропитание. Дать возможность разобраться в себе. И это после всего того, что с ней сделали другие белые чужаки, бандиты, лишившие её мужа и сына! Она ведь совсем не знала его!
– Спасибо Миссис Марта! – искренне улыбнулся Герман, – вы очень добры ко мне!
На его глазах выступили слёзы.
– Надеюсь, что однажды я сумею отплатить вам добром в полной мере!
– Говоришь ты красиво, Герман! Посмотрим, как справишься с задачей водовоза! Видел водонапорную башню на противоположной окраине?
Герман кивнул.
– Устала я поить каждого пройдоху, да ещё и платить сверху монетой за то, чтобы подвозили мне воду для хозяйских нужд! Сам видел, сколько воды уходит, чтобы напоить лошадей, полить огород, наполнить умывальники и кадки в номерах, приготовить еду для постояльцев и посетителей салуна, постирать их постели и одежды! Поможешь сегодня с этим – и, считай, свободен! Ну как, по рукам?
Она плюнула себе на ладонь и протянула её Герману для рукопожатия. Герман, ничуть не смутившись, проделал то же, так как видел подобное в одном из вестернов, которые так любил смотреть в детстве. Они с другом Семёном не раз повторяли этот жест, скрепляя договоренности между собой, будучи подростками.
– По рукам Миссис Марта! – он пожал её мозолистую руку.
– Вот и славно! – обрадовалась она.
Дёрнув поводья, она заставила лошадь идти вперёд. Подбоченясь левым кулаком, Миссис Марта затянула негромко старинную песню. Так они и проехали вдвоём до самого салуна.
Герман помог расседлать лошадей, после чего Миссис Марта дала ему плетёную кожаную верёвку и показала, как продеть петли на её концах в скобы на оси низенькой тележки, на которой стояла большая деревянная бадья.
– А почему бы нам не запрячь лошадь? – поинтересовался Герман.
– Больно ты умный, мистер! – шутливо укорила его Миссис Марта, – Колёса то сам не видишь, какие маленькие? Лошадь либо разобьёт копытом бадью, либо перевернёт её.
– Тогда почему бы не сделать колёса побольше?
– Можно и сделать! От чего же не сделать? – как бы вспоминая съехидничала она, – Ах, да! Точно! Как же потом снимешь с высокой повозки бадью полную воды? Или поискать мне Голиафа для того, чтобы черпал ведром через высокие края?
«Да, с чувством юмора у вас всё в порядке!» – подумал Герман кивнув женщине в ответ. Он вспомнил, как вчера с большим трудом поднял тяжелое ведро с водой из этой бочки, чтобы напиться и умыть лицо. Кивнув ей он взялся за верёвку и потащил тележку с бадьёй через дорожную пыль центральной улицы к водонапорной башне.
Жители городка с нескрываемым любопытством наблюдали из окон своих ветхих домов за Германом, тянувшим бочку. Наверняка они посмеивались над городским чужаком, чьи руки были белее и ухоженнее чем у любой юной красавицы во всей округе и ранее не ведали тяжёлого труда и кровавых мозолей. Старик, чинивший деревянные ставни окна своего дома, вскинул приветственно руку, завидев Германа издалека, да так и застыл, вглядываясь выцветшими глазами в его черты лица и фигуру.
Один из двух сыновей подошёл и опустил его руку прошептав на ухо старому отцу:
– Это не Фридрих, отец, ты забыл? Фридриха уже нет с нами! Это чужак пришёл в наш город вчера вечером. Он остановился в салуне Миссис Марты…
Водонапорная башня оказалась гораздо более внушительных размеров, чем виделась издалека. Стоящая на восьми толстых брёвнах-опорах деревянная бочка, окованная железными листами, выполняла ещё и роль емкости для сбора дождевой воды. Её конусная крышка была меньше диаметром самого резервуара. Таким образом она стекала вниз, наполняя бочку.
Герман обошёл башню вокруг и обнаружил внизу её стенки железную трубу, забитую с торца деревянной пробкой. Подтащив тележку к трубе, он установил бочку прямо под ней и с большим усилием раскачал и вытащил пробку.
Бочка едва заполнилась на половину, как вода перестала течь. Герман растерянно уставился на трубу почёсывая в затылке. «Это что же, была последняя вода в этом городишке?» Он услышал стук копыт и обернулся. Тот парень, чинивший с отцом ставни, приблизился к башне и спрыгнул с лошади на землю.
– Отец отправил меня помочь вам, сэр!
– Моё имя Герман, – обрадованно протянул ему руку Герман.
– Генри Мейсон, – парень пожал его руку.
– Отлично, Генри! – Герман взял инициативу на себя, видя, что парню нет и двадцати лет, – покажи мне что здесь к чему!
– Конечно сэр, – парень указал на крышку башни, – дождей нынче давно не было. В последние годы так часто случается.
Он обошёл башню и позвал Германа:
– Вот здесь, мистер Герман, мы вырыли колодец два года назад. Губернатор помог нам установить насос. Если вы поможете мне, то вдвоём мы быстро наполним башню и вашу бочку.
Герман подошёл и увидел длинную рукоятку пневматического насоса, торчащего посреди низенького кустарника, выросшего прямо из-под массивных валунов. Он перевёл взгляд на башню и обнаружил трубу, поднимающуюся из земли вдоль одной из опор прямо наверх резервуара. Мужчины взялись за рукоять и принялись качать. Некоторое время спустя послышался плеск воды в опустевшем резервуаре башне. Они всё качали и качали. На ладонях Германа уже вздулись и лопнули свежие мозоли, когда Генри остановился и указал рукой на трубу, из которой вода текла в бочку.
– Бадья, мистер Герман! Она наполнилась! Нужно заткнуть отверстие в трубе!
Генри продолжил качать насос, а Герман подошёл к башне и подняв с земли деревянную пробку попытался пристроит её на место. Но напор воды из трубы выдавливал её обратно, снова и снова, как бы Герман не стучал по ней кулаком и ладонью, пытаясь забить посильнее.
– Возьмите камень, мистер Герман, – наконец подсказал Генри.
Герман отругал себя в мыслях, за то, что сам не догадался до этого. Он поднял с земли камень и одним ударом забил-таки пробку обратно в трубу. Затем он вернулся к насосу и помог парню заполнить резервуар башни. Когда вода начала стекать струйками по металлической обшивке, они бросили рукоять насоса и отдышались, разминая натруженные руки, спины и плечи.
– Порядок, сэр! – удовлетворённо констатировал Генри.
– Да, я вижу, – улыбнулся Герман.
– Вы очень похожи на покойного Фридриха, сына Миссис Марты.
– Да, Миссис Марта уже сказала мне об этом.
– Он был хорошим человеком, Мистер Герман! Как и его отец, Мистер Сэм, покойный муж Миссис Марты.
– Что ж, соболезную вашей утрате!
– Вы из Санта-Фе, Мистер Герман?
– Нет, но полагаю, мне следует туда отправиться.
– Откуда же вы, сэр?
– Из далека… – задумчиво отозвался Герман, вытирая рукавом пот со лба.
– Ладно, Мистер Герман, я вернусь и помогу отцу.
– Хорошо, Генри! Спасибо за помощь!
– Хорошего дня, Мистер Герман! – крикнул парень, вскакивая в седло и пришпоривая лошадь.
Герман махнул рукой ему в след и посмотрел на свои мозоли. Поплевав на ладони, он взялся за верёвку и попытался было потянуть. Тележка не сдвинулась с места. Он потянул сильнее, уперся каблуками сапог в землю, попробовал толкать упёршись в веревку животом , затем грудью, тянул сильнее, дергал. Всё безрезультатно! Тележка лишь раскачалась и ледяная вода из бадьи окатила Германа с головы до ног. Он чертыхался, пробуя ещё и ещё, и так, и эдак. Наконец, догадавшись впрячься как лошадь в упряжь, он накинул верёвку себе на шею, пропустив её концы у себя подмышками и медленно, шаг за шагом потянул бочку вперёд. Вскоре тележка разогналась и тянуть бочку стало легче. Герман посмеивался теперь сам над собой.
«Ещё вчера я был деловым бизнесменом, ездил в дорогом автомобиле, встречался с большими людьми и вёл опасные игры, а потом… А потом этот профессор с его чудо-проектом, Командос, стрельба, бегство через кукурузное поле… А теперь я в ковбойском прикиде, где-то на диком западе изображаю из себя Владимирского тяжеловоза, таща по пыльной дороге огромную бадью с водой!»
Герман от души расхохотался, всё еще не веря до конца в реальность происходящего. Настроение его улучшилось на столько, что он даже стал насвистывать себе под нос весёленький мотивчик. Он даже попробовал запеть, но слова с его уст слетали уже на английском языке и с ужасным акцентом, так что он быстро отказался от этой затеи.
Тележка позади Германа внезапно резко остановилась, едва не повалив Германа на землю. Его снова окатило холодной водой. Он испугано обернулся и обнаружил, что переднее правое колесо тележки отвалилось. Бочка накренилась и часть воды вылилась на дорогу превратив серую пыль в черную жижу. Благо бочка оказалась хорошо закреплённой и не опрокинулась вовсе!
Герман снова стоял, растерянно почёсывая в затылке, не понимая, что теперь ему предпринять? На помощь незадачливому водовозу снова пришёл тот паренёк, Генри. Он первым увидел, что произошло и поспешил к Герману. Осмотрев колесо, затем ось тележки, Генри заключил:
– Шпилька, мистер Герман!
– Шпилька? Что за шпилька, Генри? Что с ней не так?
– Она отломилась и вылетела, сэр, – ответил Генри протягивая Герману кусок ржавой железяки.
– Так. Хорошо, ты знаешь, как это починить?
– Да, сэр, вам нужна новая шпилька!
– Где же мне её взять, Генри?
– Известно где, в скобяной лавке Мистера Миллтона, сэр. Это будет стоить вам два цента.
– Хорошо, ты можешь сходить в лавку Мистера Миллтона и взять у него эту шпильку?
Полагая, что уже достаточно разобрался, как тут всё устроено он добавил:
– Пусть он запишет это на счёт Миссис Марты.
– Ладно, сэр, я схожу к Мистеру Миллтону за шпилькой для вас!
Молодой человек развернулся и, нарочито чеканя каждый шаг, удалился. Герман остался стоять возле бочки, сунув руки в карманы и разглядывая дома вокруг себя. Он гадал, чем мог так расстроить этого юношу?
«Может здесь не принято гонять молодёжь по всяким мелким поручениям, как это заведено у нас?» – подумал он. «Ладно, как вернётся, извинюсь перед ним», – решил Герман, на что его внутренний голос отозвался радостным ликованием.
Генри Мейсон обернулся быстро, принеся новую блестящую шпильку в промасленной бумаге. Вдвоём они с большим трудом приподняли край тележки и надев колесо обратно на ость, зафиксировали его.
– Спасибо Генри! – поблагодарил Герман, хлопнув парня по плечу.
– Пожалуйста, мистер Герман, – отозвался молодой человек.
– Ты извини меня, если я чем-то огорчил тебя. Я ведь не из этих мест и многих ваших обычаев, принятых здесь, не знаю.
– Ничего, сэр. Понимаю. Вы нисколько не обидели меня.
– Значит, всё в порядке?
– Да сэр. Но дело в том, что до вашего вчерашнего здесь появления, вот уже два месяца как, воду для Миссис Марты возили мы с братом Джимми.
– Ах, так вот оно что! Я не знал этого. Миссис Марта обмолвилась, что устала поить всяких пройдох, но о вас с братом она ничего не говорила.
– По-вашему, мистер, выходит, что мы с братом слишком юны для того, чтобы пропустить по доброй порции виски в салуне?
Кажется вот теперь, Генри и правда обиделся на Германа.
– Нет-нет, что ты! – начал было оправдываться он, – но постой… Ты ведь и правда совсем ещё юн.
– Мне шестнадцать, сэр! А моему брату Джимми уже восемнадцать! – сверкнул глазами Генри.
– А, ну, тогда я действительно не прав. Приношу вам с братом свои глубочайшие извинения! Вы и вправду уже достаточно возмужали, чтобы… Ну, это самое…
Герман был не в восторге от местных порядков. Он был убеждён, что таким юнцам не то, чтобы выпивать спиртное, а даже ступать на порог салуна не позволительно! «Но кто я, чтобы судить о здешних правилах?» – подумал он про себя.
– Ладно, Мистер Герман, извинения приняты! – вдруг повеселев отозвался Генри, – я помогу вам до толкать эту бочку до места, сэр!
Герман не стал возражать, вдвоём катит тележку было гораздо легче. Он тянул за верёвку, а Генри толкал сзади, упираясь ладонями в бочку. «Наверняка этот юноша желает награды за свою помощь», – подумал Герман, – «Что ж, если так, то попробую уговорить Миссис Марту налить в этот раз стакан виски этому пройдохе!»
Когда мужчины докатили-таки бочку до места, их уже ждала под навесом хозяйка салуна. Она стояла, подбоченясь деловито и приложив ладонь ко лбу козырьком.
– Это ты Генри? Проныра этакий!
– Здравствуйте мэм! Я помог мистеру Герману заменить сломанную шпильку и поставить колесо на место, а затем мы вдвоём докатили вашу бочку с водой.
– Это правда Миссис Марта. Генри сходил в скобяную лавку мистера Миллтона и принёс новенькую шпильку, – Герман указал на переднее колесо, – я попросил этого доброго юношу, чтобы её записали на ваш счёт…
– И что же хочет этот добрый юноша от меня? – сердито насупилась Миссис Марта.
– Полагаю, он хочет, чтобы вы налили ему порцию вашего лучшего виски, мэм! – бойко отозвался Генри.
– Ладно, – сдалась Миссис Марта, – будет тебе виски. Но денег не дам! Сплошные траты нынче! – проворчала она, удаляясь в салун.
Мужчины установили бочку на прежнее место под навесом и отправились следом в салун. Миссис Марта уже поставила на прежний стол в углу две миски с отварным картофелем и копченой говядиной.
– Поешьте сперва! – приказала она обоим тоном не терпящим возражений.
Уговаривать их не пришлось. Они сели и отобедали вдвоём под нестройный гул десятка голосов других посетителей, после чего переместились к барной стойке. Миссис Марта налила мужчинам по бокалу спиртного и завела граммофон. По салуну разлилась красивая старинная песня в исполнении мужского баритона. Герман удивлялся, как на уровне подсознания он отчётливо понимает эти простые, но старомодные слова. Ему даже показалось, что где-то он уже слышал эту песню.
Генри быстро осушил свой бокал и поглядывал теперь на нетронутую порцию виски Германа. Тот лишь понюхал напиток и скривился от его отвратительного запаха. Он пододвинул свой бокал юноше. Генри не без удовольствия принялся за очередную порцию спиртного.
– Вот Джимми будет рвать себе волосы на заднице, когда узнает, что его братец снова отхватил двойную порцию виски! – продекламировал быстро захмелевший юнец.
В зале одобрительно загоготали несколько пропитых глоток.
«Ну началось!» – подумал, усмехнувшись про себя Герман.
– Миссис Марта! – Генри совсем осмелел и распоясался, – видите же, вашему гостю не по вкусу этот ваш односолодовый виски? Не найдётся ли у вас чего получше для человека из большого мира?
Герману стало неловко за развязное поведение этого подростка. Он принялся озираться на посетителей, а те, напротив, подхватили веселье и стали подначивать хозяйку. Миссис Марта бросила злой взгляд на обоих, а затем сказала язвительно:
– От чего же не найдётся? – и она полезла шарить под прилавком. Мгновение спустя она выудила оттуда здоровенную зелёную бутыль, оплетённую снизу до половины тростником. Достав две стеклянные стопки, она налила напиток в обе, после чего выпила одну сама, а вторую протянула Герману. Закупорив бутыль, она спрятала её обратно под прилавок и громко хмыкнула зарвавшемуся Генри в лицо.
Герман понюхал напиток. Это был ананасовый ром. Притом, судя по запаху, довольно-таки хороший ром! Герман выпил, под довольное улюлюканье разбушевавшихся посетителей. Поблагодарив хозяйку, он взял Генри под руку и предложил ему выйти на свежий воздух, подышать и освежить голову. Парень не стал возражать или сопротивляться.
Они вышли и уселись на перила террасы. Вечерело. Воздух свежел. Мысли обоих прояснялись. Они беседовали вполголоса. Герман расспрашивал Генри о жизни этого селения, о местных традициях, поверьях, о его семье и прочих жителях. Когда солнце коснулось верхней границы леса на горизонте, протрезвевший окончательно Генри попрощался с Мистером Германом и ушёл.
Герман ещё некоторое время посидел в размышлениях и тоже отправился в свою комнату. Ему долго не спалось. Он снова вёл молчаливую беседу со своим внутренним голосом, рассуждая, обсуждая и перебирая все возможные и невозможные варианты того, как они оказались здесь, в этом далёком от цивилизации селении. Почти ни одна версия не выдерживала испытания логикой, и всё же обоим хотелось верить, что это всего лишь сон и они скоро проснутся и окажутся в своём привычном мире двадцать первого столетия.
В конце концов они сошлись на том, что здесь им пока что нравится. Они словно вернулись в относительно простое и беззаботное детство. Один из них мечтательно рассуждал о том, как здорово было бы остаться здесь навсегда, прожить вот так, среди простых работящих людей всю жизнь. Второй частично соглашался, но всё же утверждал, что для такой жизни их надолго не хватит, что без амбициозных планов, без достижения великих целей они зачахнут, что такая жизнь лишена смысла и красок.
Так и не придя к какому-то однозначному умозаключению, они договорились вернуться к этой дискуссии в другой раз, обсуждать на досуге всё снова и снова, пока не решат, что им делать дальше: продолжать ли поиски способа вернуться в свой мир, или начать уже взаимодействовать с этим. Ближе к полуночи Герман уснул и крепко спал до самого утра.
***
Три дня пролетели один за другим незаметно быстро. Герман просыпался рано, завтракал с Миссис Мартой и другими постояльцами, в основном наёмными полевыми работниками, охотниками из соседних селений или бродячими торговцами тканями, украшениями и домашней утварью. До обеда он помогал Миссис Марте по хозяйству, кормил и чистил лошадей, выгребал навоз. После обеда он дремал в тени под навесом, слушая голоса редких прохожих. Затем, если было нужно, он отправлялся к башне за водой, а вечерами, сидя на террасе салуна, беседовал с Генри.
Вечером четвёртого дня пребывания Германа в этом мире, где-то на диком западе, в селение вернулся фельдшер. Он проехал по улице верхом прямо к своей конторе. Герман ждал, что он появится вечером в салуне, но тот не пришёл и следующим утром он отправился к нему сам.
Над конторой фельдшера не было никакой вывески. Зато над входной дверью висел латунный колокольчик. Герман позвонил, подёргав за привязанный к нему кусок старой верёвки. Так как фельдшер не отозвался, Герман вошёл внутрь.
В конторе Доктора Гувера едко пахло лекарствами. Посередине просторной комнаты стоял железный стол. Крышка его была отполирована до блеска. Слева от входа у окна располагалось деревянное бюро с картотекой. Ящички были подписаны латинскими буквами в алфавитном порядке. Справа стояла ширма, из-за которой выглядывал край кожаной кушетки. В противоположной от входа стене была ещё одна дверь. По обе стороны от неё были шкафчики и полочки со стеклянными баночками, бумажными свёртками и жестяными склянками. Вторая дверь отворилась и в помещение вошёл фельдшер.
– А! Мистер Герман!
– Вы знаете моё имя? – удивился Герман.
– Да, ко мне заходил вчера Мистер Миллтон с бутылочкой доброго эля, который сам варит. Отменный эль, я вам скажу! Он мне и поведал о вас.
– Интересно! И что же вам рассказал про меня Мистер Миллтон?
– Да, в сущности, ничего особенного. Сказал, что у Миссис Марты поселился и живёт, уже четыре дня как, белый чужак, то есть вы. Что назвались вы именем Герман и внешне очень похожи на её покойного сына. Вот, пожалуй, и всё.
– Ясно, доктор. Да, всё так и есть. Я ждал вчера, что вы явитесь в салун.
– Да, я имею привычку после длительных поездок верхом захаживать в салун Миссис Марты промочить горло. Но разве можно устоять, когда угощает Мистер Миллтон?
– Понимаю.
– Так, стало быть, вы Герман прибыли как раз в тот вечер, когда я покинул это тихое место?
– Кажется, так и есть. Я даже слышал вроде бы сквозь сон, как вы проехали мимо салуна той ночью.
– Посыльный Мистера Старкрофта прибыл ко мне поздно. Я сразу же собрался и отправился в дорогу. Путь не близкий. Дочь этого благородного семейства принесла позавчера крепкого мальчика!
– Это хорошая новость, Мистер Гувер.
– Доктор Гувер, – поправил Германа фельдшер.
– Ах, простите! Никак не привыкну…
– Так откуда вы, Мистер Герман? И как попали вы в наш отдалённый край?
Герман задумался. Он уже неоднократно обдумал, что скажет фельдшеру при встрече. Но вдруг его снова посетила мысль сказать правду и понаблюдать за реакцией.
– Я прибыл из будущего. Из две тысячи двадцать четвёртого года. Из России. Спасаясь бегством от преследователей, желавших меня убить, я скрылся в кукурузном поле, а к вечеру вышел к холму на окраине вашего селения. Следующим же утром я обнаружил, что кукурузное поле исчезло! Растаяло как дым!
Герман замолчал и уставился на фельдшера ожидая его реакцию. Доктор Гувер остался невозмутим. Он тоже пристально посмотрел на Германа, словно ожидая, что тот продолжит говорить.
– Ладно, доктор, – сдался Герман, – это была дурацкая шутка. Я не помню, как оказался здесь. Я вообще мало что помню о себе и своём прошлом, кроме, разве что, своего имени! Да и то, оно может вполне оказаться не моим.
Доктор медленно приблизился к Герману, продолжая внимательно всматриваться в его глаза, обошёл его кругом, потрогал его голову и осмотрел руки. Герман не сопротивлялся столь бесцеремонному осмотру.
– Что ж, вы либо хороший лжец, либо у вас провал в памяти. По-научному это называется ретроградной амнезией. На сумасшедшего вы к счастью не похожи.
– Рад слышать это от доктора, сэр! Я не лгу вам! – на лице Германа не дрогнула ни одна мышца.
– У вас, мистер Герман, будем звать вас так, пока не вспомните ваше ли это имя, невероятно здоровые, ровные и белые зубы. Ваши руки и волосы ухоженные. Могу предположить, что вы произошли из благородного семейства. Тогда велика вероятность, что ваша шутка, которую вы якобы выдумали, может оказаться частично правдой. Расскажите мне всё, что помните.
Герману тут же понравилась идея фельдшера. Он с радостью подхватил её и рассказал, как за ним охотились и стреляли в него, заменив внедорожник кадиллак на карету с лошадьми, а снайпера с винтовкой на бандита с карабином.
– Вы ударялись головой во время нападения на вас или бегства?
– Должно быть, что так, – честно ответил Герман, вспоминая, как его швыряло в машине при столкновении с ограждением.
– Хорошо.
– Что именно, доктор?
– Вероятнее всего ваша амнезия носит временный характер и вызвана стрессом возникшим в результате нападения на вас с целью лишить жизни. Я нащупал у вас на затылке незначительную припухлость, но гематомы в этом месте я не обнаружил. Как правило память возвращается по истечении некоторого времени.
– Как скоро это должно произойти? – подыграл ему Герман.
– Этого, увы, я сказать не могу. Может и сегодня, а может и через недели или даже месяцы. Всё зависит от индивидуальностей вашей психики.
– Понятно.
– А скажите-ка мне Герман, где вы так расцарапали лицо, шею и руки? Это вы помните?
– Сейчас мне на ум пришло видение, как я бегу через кукурузное поле. Однако, позже я его не обнаружил в том месте, где оно было четыре дня назад!
– Возможно всё так и было, как вы говорите. В четырёх милях к северу находится индейская резервация. Возможно, вы были именно там. Но не переживайте, запутанность событий в голове, в вашем состоянии, это обычное явление.
– Хорошо, доктор! Я понял. Спасибо!
– Это моя работа, – развёл руками фельдшер, – и я полагаю денег при вас не оказалось?
– Так точно, сэр…э…э доктор! Ни цента!
– Значит расходы за осмотр и лечение оплатит Миссис Марта, я полагаю? Это ведь она вас приютила и направила ко мне?
– Эм… Расходы? Лечение?
– Да-да, Мистер Герман, я выпишу вам сейчас заживляющую мазь от ушибов и ссадин…
– О! Нет-нет! Не нужно! Я и не знал… То есть, я не подумал, когда шёл сюда, что нужно будет оплатить ваши труды. Я сам к вам пришёл. И хотя уверен, что Миссис Марта посчитает своим долгом заплатить за меня, я бы не хотел обременять её ещё больше.
– Помилуйте, Мистер Герман! Если я начну обслуживать пациентов без оплаты, если об этом пойдёт слух, то меня живо лишать звания доктора и лицензии на практику! Я бы и рад вам помочь, учитывая ваш особенный случай, но не имею на то права!
Пока фельдшер говорил всё это, Герман нащупал в кармане штанов свои часы и у него сразу возникла идея. Он продаст часы этому доктору и рассчитается с ним и Миссис Мартой. И у него ещё кое-что останется!
– Нет-нет, что вы, Доктор Гувер! Я абсолютно согласен с вами, что обслуживать пациентов бесплатно – это немыслимо! Ведь и вы сами выучились на доктора не даром!
– Разумеется, что не даром!
– Тогда позвольте мне предложить вам приобрести у меня вот эти часы, – с этими словами Герман достал драгоценный хронометр из кармана и протянул его доктору.
Фельдшер взял часы из рук Германа и с большим интересом принялся их изучать. Затем он вернул их и сказал:
– Эти часы – невероятный и изящный механизм! Они наверняка стоят целое состояние! Мне ещё не доводилось в жизни видеть что-то на столько же великолепное! Думаю, они бесценны! Кто вы такой? Какой-нибудь немецкий принц? Русский князь?
Фельдшер смотрел теперь на Германа с ещё большим интересом.
– Как мы уже установили доктор, у меня амнезия. Я ничего не помню о себе и своём прошлом. А на счёт часов, вряд ли они бесценны. Всё в этом мире имеет свою цену! Да, часы и правда невероятно изящны, и я чувствую, что они должны быть мне дороги. К тому же они целиком, включая механизм, сделаны из золота. Только ремешок изготовлен из каучука. Однако мне нужно как-то выбираться отсюда и мне очень бы пригодились деньги! – при этих словах в глазах Германа блеснул огонёк.
Доктор молчал, продолжая разглядывать часы в руке Германа.
– Скажите же мне, доктор Гувер, сколько могут стоить такие часы? У вас ведь есть предположение на этот счёт? Я ведь не помню абсолютно ничего! Даже сколько что стоит! Например, эти сапоги! – он указал на свои ноги, – или вот этот ваш галстук!
Тут Герман картинно хлопнул себя ладонью по лбу, изображая душевные муки и попутно гадая, не переигрывает ли он?
– Ну-ну! Не стоит так переживать, Мистер Герман! Вам сейчас необходимо соблюдать душевные покой и равновесие. Это поможет скорее вернуться вашей памяти. А на счёт часов… – он снова задумчиво уставился на них, – полагаю, если вы действительно хотите продать их за справедливую цену, то вам необходимо отправиться в Санта-Фе, скажем, к мистеру Старкрофту. Уж он-то вероятнее всего в состоянии приобрести их у вас.
– А это идея, Док! В таком случае, быть может вы одолжите мне некоторую сумму, чтобы я смог рассчитаться с Миссис Мартой здесь и не будете ли так любезны сопроводить меня до Санта-Фе?
