Е. И. Юркевич
Военный Петербург эпохи Павла I
24 мая сражение возобновилось и продолжалось до вечера. Узнав о приближении эскадры В. Я. Чичагова, принц Карл ретировался в Выборгский залив, где уже находился шведский шхерный флот во главе с королем. Таким образом, в Выборгском заливе оказалось блокировано свыше 200 неприятельских кораблей. План удара по Петербургу окончательно рухнул. Почти месяц шведский флот ждал удобного момента для прорыва, но к Выборгскому заливу уже подходила эскадра К. Г. Нассау-Зигена, и 22 июня шведы решились. Прорыв удался, но дорогой ценой – было потеряно 64 корабля, погибло и попало в плен около 7 тысяч офицеров и матросов. Сам король едва не был пленен, но спасся на шлюпке. Вырваться смогли в основном галеры, укрывшиеся в Роченсальмском проливе. Уцелевшие парусные корабли были блокированы в Свеаборге 137.
Вдохновленный письмом Екатерины от 27 июня, в котором она призывала его «нанести решительные и крайние удары гребному шведскому флоту», принц Нассау-Зиген, имевший в своем распоряжении 155 кораблей, принял решение разгромить укрывшийся в Роченсальме шведский флот, состоявший из 183 вымпелов.
Бой грянул 28 июня, в день восшествия Екатерины на престол (так что не только советские полководцы приурочивали проведение боевых операций к праздникам). Практически без подготовки, без разведки шведских сил принц ринулся на неприятеля – и попал под перекрестный огонь шведских корабельных орудий и береговых батарей. В начале боя поднялся сильный ветер, вскоре перешедший в шторм. Многие русские корабли, не в силах удержаться даже на якорях, утонули или были выброшены на острова. А шведы продолжали хладнокровно расстреливать гибнущую русскую эскадру… В итоге Нассау-Зиген потерял 54 корабля. Потери в личном составе составили до 10 тысяч человек, из них около 6 тысяч – пленными 138.
Роченсальмский погром, произведший в Петербурге весьма тяжелое впечатление, стал последним аккордом Русско-шведской войны. Вскоре Густав запросил мира, который и был заключен уже 3 августа в финской деревушке Вереле.
Договор подтвердил прежние границы между Россией и Швецией 139.
Швеции война принесла немало проблем, но, с другой стороны, серьезно способствовала росту международного престижа Густава III 140.
«Для России война эта, веденная в чрезвычайно затруднительной политической обстановке (борьба с Турцией, угроза войны со стороны Пруссии), является блестящей, хоть и слишком малоизвестной страницей ее военной истории. Маленькая русская армия, в два с лишним раза уступавшая шведам в численности и носившая к тому же полумилиционный характер, с честью выдержала это испытание. Действия ее носят характер активной обороны и являют собой один из самых ярких примеров этого образа действий», – писал А. А. Керсновский 141.
«Война 1788–1790 гг. изобилует действиями на море, причем, в противоположность предшествующим и последующим финляндским войнам, в ней особенно активную роль играет корабельный флот. Он довольно согласованно действует и с другим видом морских сил – шхерной флотилией. Но при отсутствии должной связи с сухопутными операциями, кроме взаимного истребления морских сил, никакого реального результата не получалось. Каждый раз кампания оканчивается ничем, все надо начинать сначала; а кроме того, начавшаяся политическая интрига сбивает нас с толку, и мы упускаем целый ряд благоприятных положений.
Таким образом, блестящие удары на море Грейга, Чичагова и самого Нассау, кроме славы, не дают никаких особенно существенных результатов, не будучи скоординированными с действиями на суше. Они оказались уравновешены Роченсальмским несчастьем, а почти трехлетняя война не принесла никаких выгод», – подвел итоги русско-шведского противоборства П. А. Ниве 142. Этими словами мы и завершим краткое описание войны.
Ну а что же отряд Цесаревича?
Кирасирам повоевать так и не пришлось – выступив в конце июня в поход, осенью 1788 г. полк вернулся в казармы и в дальнейшем использовался для патрулирования побережья Финского залива на случай высадки шведского десанта. Батальон Его Высочества сперва отправили под Выборг, а зимой 1788/89 г. на санях перебросили под Фридрихсгам, где он «был при канонаде против шведской армии». Весной 1789 г. батальон вновь возвратился под Выборг, где большая его часть была распределена в гребную флотилию принца К. Г. Нассау-Зигена.
На корабли «Мстислав» и «Мечислав» в августе 1789 г. были направлены и 11 артиллеристов из артиллерийской команды. Присоединенные к флотским галерным батальонам, чины батальона Его Высочества и артиллеристы приняли участие в Роченсальмском сражении 13 августа 1789 г. Все нижние чины, бывшие в походе в 1788–1789 гг., получили медали «На заключение мира со Швецией», а непосредственным участникам Роченсальмского боя была, кроме того, пожалована медаль «За храбрость на водах финских августа 13 1789 года» 143.
Медаль за участие в сражении при Роченсальме
На этой войне получил боевое крещение и Цесаревич, находившийся в распоряжении главнокомандующего графа В. П. Мусина-Пушкина. Правда, боевых отличий Великий Князь из-за крайней медлительности военных действий не получил, да и под огнем ему довелось побывать лишь однажды – 22 августа 1788 г. у Гекфорса 144. В литературе пребывание Павла Петровича в армии, как правило, оценивается негативно. П. В. Чичагов, настроенный по отношению к Павлу весьма недоброжелательно, писал, что, «прибыв туда, Великий Князь наделал столько безрассудных выходок, что главнокомандующий был принужден просить его отозвания. Между прочим рассказывали, что во время стычек и сражений он прыгал, намереваясь поймать пули, летавшие над его головой» 145. Н. К. Шильдер также пишет о немедленной ссоре Павла с В. П. Мусиным-Пушкиным по приезде в армию 146. Что ж, историю с прыгающим под пулями Великим Князем оставим на совести П. В. Чичагова – во-первых, сам он пересказывает лишь сплетню, а во-вторых, подобное поведение никак не вяжется ни с характером Павла, ни с его взглядами на военное дело. Прыжки под пулями Павел расценил бы как оскорбление мундира и самого звания военного человека. Ну а что касается критики действий В. П. Мусина-Пушкина, то здесь видна общая тенденция негативной оценки Павла. Ведь Мусина-Пушкина, как сказано выше, постоянно критиковала и Екатерина, но ее критика считается справедливой, а та же критика со стороны Павла воспринимается уже как каприз и сумасбродство… А вот исследовавший личные бумаги Павла А. В. Скоробогатов приводит несколько иные сведения: «Судя по записям Цесаревича о пребывании в действующей армии в Финляндии, сделанным в его дневнике, командующий русскими войсками В. П. Мусин-Пушкин также держал Павла в курсе событий и выслушивал его советы»147. Вот так! Кстати, между Павлом и главнокомандующим едва ли существовала серьезная неприязнь – 5 апреля 1797 г. Павел произвел В. П. Мусина-Пушкина в Генерал-Фельдмаршалы 148.
18 сентября 1788 г. Цесаревич вернулся в Петербург. Но причиной его отъезда из армии послужили, скорее всего, не разногласия с главнокомандующим, а попытки принца Карла Зюдерманландского добиться свидания с ним, вероятно, для мирных переговоров, о чем Великий Князь незамедлительно сообщил матери 149.
На Павла эта война произвела крайне тягостное впечатление: главнокомандующий показал себя полной бездарностью, генералы интриговали, солдаты часто нуждались буквально во всем, а сами военные действия в силу всех этих причин велись из рук вон плохо 150. Но своими гатчинцами, отличившимися у Роченсальма, Цесаревич мог по праву гордиться..
Кстати, именно в период Русско-шведской войны впервые серьезно отличился и А. А. Аракчеев, хотя и не на бранном поле.
П. И. Мелиссино
В связи с войной директору Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Кадетского корпуса генерал-поручику Петру Ивановичу Мелиссино (1726–1797) было поручено сформировать и обучить три артиллерийских батальона, укомплектованных рекрутами и обеспеченных унтер-офицерами и офицерами из Кадетского корпуса. Помощником его стал недавний выпускник корпуса поручик Алексей Аракчеев. Он не только блестяще справился с этой задачей, но и написал учебное пособие «Краткие артиллерийские записки для наставления унтер-офицеров в новоучрежденных артиллерийских баталионах» 152. Уровень пособия был столь высок, что авторство приписывали П. И. Мелиссино 153, хотя большинство исследователей склонны видеть автором именно А. А. Аракчеева 154. Впрочем, даже если П. И. Мелиссино и не писал этого пособия, то идея его создания, руководство и, возможно, редактирование принадлежат безусловно ему – во-первых, как одному из наиболее выдающихся артиллеристов своего времени, а во-вторых, как директору Кадетского корпуса, в типографии которого «Краткие артиллерийские записки» и были напечатаны. В них в простой и доступной форме, в виде вопросов и ответов, излагались основные понятия о материальной части, боеприпасах и стрельбе русской артиллерии того периода. «Записки» стали первым в истории русской артиллерии печатным пособием для подготовки артиллерийских унтер-офицеров 155.
В целом можно сказать, что к 1796 г. Гатчинские войска являлись одним из наиболее хорошо обученных, вооруженных и дисциплинированных формирований русской армии, и, говоря о них, нужно иметь в виду не только их отрицательную, но и положительную роль в военной истории России.
«Вообще феномен „павловской Гатчины“ нуждается в настоящем осмыслении, – отмечал В. А. Томсинов. – То представление о резиденции наследника престола, которое господствует в литературе, сложилось более на основании слухов и выдумок, нежели реальных фактов. Рассказы о страшных порядках, якобы имевших там место, распространялись во многом сознательно. Сановники, составлявшие ближайшее окружение императрицы Екатерины II, очень боялись непонятного им человека, который, став императором, будет совершать непредсказуемые поступки. Поэтому они всячески стремились дискредитировать Павла в глазах столичного общества.
Екатерина же угадывала, что Павел нес в себе серьезную угрозу той политической и экономической системе, которую она оставляла после себя… Оттого она не только не препятствовала распространению клеветнических слухов о своем сыне, но даже подбрасывала клеветникам пишу» 156.
7 ноября 1796 г. Павел стал Императором, а 10-го числа его любимые Гатчинские войска торжественно, с музыкой вошли в Петербург.
«Император выехал навстречу с блестящей свитой. Прямо с перехода отряд проследовал на Дворцовую площадь и прошел церемониальным маршем мимо Государя. Вся гвардия была выстроена перед Зимним дворцом для встречи новых товарищей. По мере того как гатчинские войска подходили тихим мерным шагом, их выстраивали перед гвардией. Впечатление, произведенное гатчинцами, или пруссаками, как их называли в Петербурге, на гвардейцев, было громадное; с удивлением смотрели они на стройные ряды проходивших баталионов и эскадронов, одетых по прусскому образцу; поражало все: и скромные мундиры офицеров, и ловкость, и выправка солдат, и отличное состояние лошадей. Когда построение было окончено, Император объехал войска и, обратившись к своим воспитанникам, сказал им: „Благодарю вас, друзья мои, за верную вашу мне службу, и в награду за оную вы поступаете в гвардию, а гг. офицеры чин в чин“» 157.
Нижним чинам были сокращены сроки службы, дарованы права однодворцев, по 15 десятин земли и при уходе в отставку – по 100 рублей «на обзаведение» 158.
«В каждый Гвардейский пехотный полк поступило по два гатчинских батальона, причем в Преображенский вошел шефский батальон Его Высочества, в Семеновский – Великого Князя Александра Павловича, а в Измайловский – батальон Константина Павловича. Егерские команды последних двух полков были выделены и вместе с гатчинской егерской ротой составили Лейб-Гвардии Егерский батальон.
Из Преображенской бомбардирской роты, артиллерийских команд других гвардейских полков и гатчинской артиллерии формируется Лейб-Гвардии Артиллерийский батальон.
Миниатюрные Жандармский и Драгунский полки Павловского гарнизона присоединяют к Конной Гвардии. Одновременно Гвардейская кавалерия пополняется новым Лейб-Гусарским и Лейб-Казачьим полком в составе двух гусарских и двух казачьих эскадронов. Его образуют из Лейб-Гусарского эскадрона, Донской и Чугуевской конвойных команд, Гусарского полка и Казачьего эскадрона Гатчинских войск… 13 декабря гусар выделили в Лейб-Гусарский полк; казаки состоят при полку под названием Лейб-Казачьих эскадронов. Наконец, 24 января 1798 года был учрежден третий полк Гвардейской кавалерии – Лейб-Казачий»159.
Таким образом, Гатчинские войска послужили основой для создания пяти гвардейских частей: Лейб-Гвардии Егерского, Гусарского, Казачьего полков, Лейб-Гвардии 1-й Артиллерийской бригады и Гвардейской Конно-Артиллерийской бригады.
Кстати, при переименовании всех егерских полков в пехотные, 31 марта 1856 г. Лейб-Гвардии Егерский полк был поименован Лейб-Гвардии Гатчинским. Прежнее название Гвардейские егеря получили 17 августа 1871 г., в день полкового праздника, повелением Императора Александра Николаевича, ибо именно со старым именем были связаны все боевые отличия полка 160.
Впрочем, включение гатчинцев в состав Гвардии было не только актом благодарности со стороны Императора.
«Решительно „поверстав“ Гатчинские войска в Гвардию, монарх не только вознаградил первых за их верную службу, но, никогда не забывая июньских дней 1762 года, стремился обезопасить себя. Разумеется, слияние призвано было облегчить и преобразование Гвардии на прусско-гатчинский манер», – отмечал А. М. Валькович 161.
Глава третья
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГАРНИЗОН
Скажем теперь несколько слов о составе Петербургского гарнизона при Императоре Павле.
В конце XVIII в. гарнизон столицы пополнился несколькими новыми полками; кроме того, в связи с расквартированием там некоторых полков значительную роль в военной жизни Петербурга стали играть пригороды, прежде всего Павловск и Гатчина.
К началу царствования Павла в состав Санкт-Петербургского гарнизона входили четыре гвардейских полка (Лейб-Гвардии Преображенский, Семеновский, Измайловский и Конный) 1. 2-й и 3-й бомбардирские батальоны, 2-й канонирский полк, артиллерийская лаборатория, 2-я понтонная рота, артиллерийские фурштатские команды, Санкт-Петербургский и Охтинский пороховые заводы, С.-Петербургский арсенал 2, Кексгольмский мушкетерский полк 3, Белозерский мушкетерский полк 4, Сенатский батальон 5, пять гарнизонных батальонов 6, а также Сухопутный Шляхетный, Артиллерийский и Инженерный Шляхетный Кадетские корпуса и Пажеский корпус 7. Кроме того, в столице располагались Кавалергардский корпус и уже упоминавшиеся Лейб-Гусарский эскадрон и казачьи конвойные команды 8, а также ряд рот и штатных команд при различных «присутственных местах и казенных заведениях» 9.
С первых дней воцарения Императора Павла в составе гарнизона происходят значительные изменения. Началось все с описанного выше перевода в Гвардию гатчинцев. Но этим перемены не ограничились.
29 ноября 1796 г. из пяти петербургских гарнизонных батальонов три было выделено на формирование мушкетерского генерала от инфантерии Архарова полка, а оставшиеся два батальона остались на гарнизонном положении с подчинением коменданту Петропавловской крепости. 9 января 1797 г. эти два батальона были объединены в Санкт-Петербургский гарнизонный полк 10.
Мушкетерский Архарова полк простоял в Петербурге до марта 1799 г., затем он выступил из города, но в начале 1800 г. этот полк, уже как мушкетерский Эльмпта (Тенгинский), вновь значится квартирующим в столице 11.
В декабре 1796 г. вошел в состав Санкт-Петербургского гарнизона Лейб-Гренадерский полк 12.
В начале 1797 г. был переведен на постоянные квартиры из Петербурга в Новгород Белозерский мушкетерский полк 13.
С декабря 1798 по март 1799 г. располагался в Петербурге Елецкий мушкетерский полк 14.
Значительные перемены произошли в пехоте Петербургского гарнизона в 1800 г.
В январе 1800 г. Сенатский батальон был переформирован в двухбатальонный полк, именовавшийся со 2 апреля мушкетерским генерал-майора Ушакова 15.
В марте 1800 г. был расформирован Санкт-Петербургский гарнизонный полк 16.
На начало 1800 г. вновь значится квартировавшим в Петербурге мушкетерский полк Витовтова (Елецкий)17.
Кавалерийские части были представлены в Петербурге только гвардейцами, причем, как видно из вышеизложенного, все полки, кроме Лейб-Гвардии Конного, были новосформированными. Но и кавалерия, хотя и незначительно по сравнению с пехотой, пополнялась.
В июне 1797 г. из придворного Кавалергардского корпуса впервые формируется Кавалергардский полк, но уже в конце года он упраздняется.
11 января 1799 г. снова учреждается Кавалергардский корпус – как Гвардия Великого Магистра ордена Св. Иоанна Иерусалимского, которым в ноябре 1798 г. стал Император Павел. Не только офицеры, но и нижние чины корпуса, кроме музыкантов и нестроевых, были дворянами, ибо являлись рыцарями Мальтийского ордена (впрочем, в кавалергардах на всем протяжении XVIII в. служили исключительно дворяне). 11 января 1800 г. Кавалергардский корпус был вновь преобразован в трехэскадронный Кавалергардский полк, но уже без прежних преимуществ, на равном положении с другими Гвардейскими полками 18.
Кавалергарды:
Верхом (слева направо): трубач Кавалергардских эскадронов, 1796–1797 гг.; рядовой Кавалергардского корпуса, 1799–1800 гг. Стоят (слева направо): офицер Кавалергардского полка в парадной форме; офицер Кавалергардского полка в вицмундире; рядовой Кавалергардского полка в парадной форме. 1800–1801 гг.
4 сентября 1798 г. последовал Высочайший приказ: «Уральская Сотня казаков Всемилостивейше определяется в Лейб-Казаки, которой и быть особо» 19. Так вошла в состав Лейб-Казачьего полка Уральская сотня, сформированная согласно Высочайшему рескрипту от 23 апреля 1798 г. 20
27 февраля 1797 г. армейская артиллерия, состоявшая до того из 5 полков, 3 батальонов и 5 конных рот, была переформирована в 10 полевых, 3 осадных и 1 конный батальоны, именовавшиеся по фамилиям шефов. В тот же день был сформирован двухбатальонный Пионерный полк, чем было положено начало полевым инженерным войскам 21.
Из артиллерии Петербургского гарнизона были сформированы один осадный, один полевой и один конный артиллерийские батальоны. Вошла в состав гарнизона и одна рота Пионерного полка. В столице размещалось также Петербургское понтонное депо, в котором содержалось 50 понтонов 22.
Произошли перемены и в составе военно-учебных заведений.
8 декабря 1796 г. расформирован Корпус чужестранных единоверцев – филиал Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Кадетского корпуса 23.
16 января 1797 г. разместился в Петербурге прибывший из Гатчины Военно-сиротский дом. 23 декабря 1798 г. Император Павел утвердил «Положение об Императорском Военно-Сиротском Доме» 24.
Важнейшим шагом Императора Павла в области улучшения военно-медицинского обеспечения войск стало основание 18 декабря 1798 г. Медико-хирургической (ныне – Военно-медицинской) академии – кузницы военно-врачебных кадров русской армии 25.
Но не только телесное здоровье воинов заботило Государя. В июне 1800 г. он утверждает проект создания армейской духовной семинарии, предназначенной для подготовки военных священников 26. Этот шаг, наряду с учреждением в апреле 1800 г. должности обер-священника армии и флота, поставившим военное духовенство в независимое от епархиальных церковных властей положение, явился важнейшей вехой в развитии военного духовенства России 27.
Высочайшим указом от 10 марта 1800 г. Сухопутный Шляхетный и Артиллерийский и Инженерный Шляхетный Кадетские корпуса переименованы соответственно в 1-й и 2-й Кадетские корпуса 28. Причем, по воспоминаниям известного литератора Ф. В. Булгарина, при Павле – кадета малолетнего отделения Сухопутного Шляхетного Кадетского корпуса, Государь, прибыв в корпус, лично объявил кадетам о переименовании 29.
Ряд полков был размещен в пригородах Петербурга, прежде всего в столь любимых Павлом Гатчине и Павловске.
Высочайшим указом от 19 ноября 1796 г. из части чинов Московского гренадерского полка был сформирован Павловский гренадерский полк, которому определены были квартиры в Петергофе, Софии и Ораниенбауме 30. Но, согласно приказу от 28 ноября, павловцам велено «по неудобности в разсуждении караулов» занять квартиры Лейб-Кирасирского Его Величества полка, стоящего в Гатчине, Павловске и крепости Бип (в окрестностях Павловска), а кирасирам Его Величества занять квартиры павловцев. Собственно, на новых квартирах Павловский полк и разместился, прибыв в Гатчину из Вильно только 28 января 1797 г.31 По Высочайшему повелению от 27 июля 1797 г. полк был переведен в Петербург, где разместился на Петербургской стороне 32 Но после возвращения из Голландской экспедиции 1799 г.33 полк вновь занял квартиры в Павловске и Гатчине 34.
Ораниенбаум был определен местом квартирования учрежденного 29 июня 1799 г. для «заслуженных воинов Лейб-Гвардии, неспособных уже переносить все трудности полевой военной службы», Лейб-Гвардии Гарнизонного батальона 35.
В Петергофе, Софии и Ораниенбауме квартировал с конца 1796 г., как было сказано выше, Лейб-Кирасирский Его Величества полк, бывший Кирасирский Наследника, хорошо знакомый нам по Гатчинским войскам 36. С 1798 г. кирасиры Его Величества квартировали в Царском Селе и Павловске, а в 1800–1801 гг. – в Петергофе и Красном Селе 37.
Красное Село и мыза Кумолово определены были местом стоянки Лейб-Кирасирского Ее Величества полка (бывшего Лейб-Кирасирского) в ноябре 1796 г.38 В июле 1797 г. полк перешел на новые квартиры в Петергоф и Ораниенбаум, где простоял до 25 декабря 1798 г., до выступления в поход в Швейцарию. Однако после возвращения из похода полк на прежние квартиры уже не вернулся, расположившись в местечке Янов Литовской губернии 39.
До отбытия за границу в июне 1799 г. квартировала в Царском Селе Лейб-Гвардии Уральская сотня 40.
Нужно также отметить, что Гвардейские части в царствование Павла подвергались неоднократной реорганизации. «В течение четырех лет правления Павла I Гвардейские пехотные полки, например, преобразовывались шесть раз, а Конная Гвардия и лейб-гусары – трижды» 41.
«В первый день воцарения Император, согласно традиции, провозгласил себя полковником и, следуя примеру отца, шефом всех Гвардейских полков. Одновременно, желая сделать сыновей „соучастниками в трудах своих“, он жалует старшего Александра в полковники Семеновского полка, а Константина – в измайловские полковники…
…Младенец Николай… объявлен был полковником Конной Гвардии… Последним назначением самодержец положил начало новой Гвардейской традиции: отныне все новорожденные мужского пола из Высочайшей фамилии назначались шефами той или иной Гвардейской части.
Очевидно, что звание шефа заменило почетный чин Гвардейского полковника, со времени Анны Иоанновны за редким исключением принадлежавшего царствующим особам… Изучение Высочайших приказов Императора Павла позволяет сделать вполне обоснованный вывод, что чин Лейб-Гвардии полковника утратил свое давнее и единственное значение уже в первые дни его царствования, а точнее – 15 ноября 1796 года. С этого времени и фактически до конца империи чин полковника в Гвардии соответствует должности командира батальона или эскадрона. Гвардейские полки теперь, как правило, возглавляют только генералы», – пишет А. М. Валькович 42.
Традиция определять в Гвардию шефами августейших младенцев была продолжена Павлом в 1798 г. 28 января, в день своего рождения, четвертый сын Императора, Великий Князь Михаил, был назначен шефом Лейб-Гвардии Артиллерийского батальона и генерал-фельдцейхмейстером 43.
В развитии Гвардии в конце XVIII в. С. А. Летин подметил чрезвычайно важную деталь, во многом связанную с изменением способа комплектования полков нижними чинами: «Со времен Павла Петровича в сознании гвардейцев начался процесс, в результате которого Гвардия уже при Николае Павловиче из военно-политической силы, в прежние времена часто распоряжавшейся императорским троном в соответствии со своими представлениями о благе России, превратилась совершенно в силу военную, верно охранявшую этот трон от врагов внешних и внутренних… К концу XVIII века дворян в ее рядах оставалось все меньше. Со времен Павла I Гвардия стала комплектоваться нижними чинами почти исключительно за счет рекрутов…
…Сокращение числа дворян среди нижних чинов постепенно привело к тому, что в солдатских умах верность присяге постепенно вытеснила наследие эпохи дворцовых переворотов. Носителями прежней идеологии оставались Гвардейские офицеры, отчего последние Гвардейские заговоры – 11 марта 1801 года и 14 декабря 1825 года – были чисто офицерскими» 44.
С 9 января 1797 г. все гарнизонные, а с 31 октября 1798 г. все армейские пехотные и кавалерийские полки стали именоваться по фамилиям своих шефов.45 Прежние названия удержали только Гвардейские полки. Но в марте 1800 г. и большинству Гвардейских полков велено было именоваться по шефам: Преображенскому – Лейб-Гвардии Его Императорского Величества полком; Семеновскому – Лейб-Гвардии Его Императорского Высочества Александра Павловича; Измайловскому– Лейб-Гвардии Его Императорского Высочества Константина Павловича; Лейб-Гвардии Конному – Лейб-Гвардии Его Императорского Высочества Николая Павловича. Лейб-Гвардии Артиллерийский батальон переименовали в Артиллерийский Его Императорского Высочества Михаила Павловича еще 30 января 1800 г.
28 мая 1800 г. полки Константина Павловича (Измайловский) и Николая Павловича (Конный) обменялись шефами.
9 сентября 1800 г. шефом полка Константина Павловича был назначен генерал от кавалерии принц Александр Вюртембергский, и полку повелено вновь именоваться Лейб-Гвардии Конным. Но старое свое имя полк носил всего один день! Уже 10 сентября шефом Конной Гвардии был снова назначен Константин Павлович, и полку вернули наименование по шефу 46. Таким образом, старые свои названия удержали лишь кавалергарды, гвардейские егеря, лейб-гусары и лейб-казаки.
В составе гарнизона остались также штатные губернские роты и команды, вновь учреждены фельдъегеря и команда служителей при Сухопутном госпитале, восстановлена пехотная рота при Берг-Коллегии, пехотные роты при Комиссариатском и Провиантском департаментах заменены командами служителей, а при Межевом и Почтовом департаментах, а также при Петербургском Почтамте учреждены инвалидные команды 47.
Таким образом, гарнизон Санкт-Петербурга являлся самым большим гарнизоном в Российской империи.
