Евгений Василиненко
Огненная сова
Мне нужно было что-то придумать, что она привлекала большого внимания и успокоить её, нужно соврать ей. Сказать, что она в панике всё придумала сама себе.
– Таня… Да, я, действительно, лежала там истекающая в крови, но не была мертва, а всего лишь потеряла сознание. Тебе просто показалось, что моё тело было холодным в панике. Ты же сама прекрасно понимаешь, что тело было бы тепло, даже если я была мертва. Тебе всё померещилось. – Изо всех сил я пыталась сделать так, чтобы это всё звучало правдоподобно, чтобы в этом голосе не было никакой нотки вранья. – Только, я тебе не прощу то, что ты помогла мне, а просто убежала, как самый трусливый заяц. После этого ты не можешь быть моей подругой, Таня. – На самом деле мне не хотелось лишаться подруги, ведь её тоже можно понять, но мне пришлось так надавить на её, думаю, что через пару дней я помирюсь с ней. Мне нужно, чтобы она почувствовала себя виноватой и, что она не права.
Она посмотрела на меня своими мокрыми глаза, словно они находились под водой, мне так хотелось вынуть их из воды. Мне было тяжело смотреть на то, как плачет Танюша, но ничего поделать с этим не помогла. Она смотрела прямо в мои глаза, около минуты, пытаясь что-то сказать. Но из её рта, только вновь вышло «прости…». Я отвернулась от неё и уставилась на доску с учебным материалом, что успел написать учитель белым мелком, что скоро закончится у него. Открыв свою тетрадь по истории, я начала списывать весь этот материал с доски. Было сложно сконцентрироваться на уроке, после такой речи от Тани, что не давала мне покоя. Ещё я чувствовала её взгляд на себе в течение минут десяти, она, словно изучала меня.
До конца урока оставалось минут двадцать. Сова так и не появилась. Я с большим нетерпением ждала её. Моя жажда мести была слишком велика, мне хотелось увидеть, как они умрут в муках. Мне так нравилось думать о том, как они умру, но меня это и пугало. До встречи с этой Манираной у меня было таких мыслей, мне так сильно хотелось, чтобы они умерли. А теперь моя голова заполнила, лишь этим. Похоже, что мой рассудок покидает меня очень быстро. Я чувствовала, что мои мышцы губы зашевелились сами по себе и изобразили кривую улыбку на моем лице. Мне хотелось начать действовать самой и не дожидаться эту проклятую сову, мне так хотелось увидеть их гримасы ужасы, их сладкие стоны, увидеть, как по их телам течет алая горячая кровь. Интересно, какова на вкус кровь грешных людей. СТОП, ХВАТИТ ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ. Да, что со мной происходит! Всё, нужно занять себя чем-то другим. Нужно продолжить писать в тетрадь и дальше, чтобы голова была, заполнила званиями, а не кровожадными иллюстрациями убитых девушек, что превратили мою жизнь в существование с ужасающей болью. Я изо всех сил пыталась вслушиваться в речь учителя, но мысли с каждым разом становились всё громче, не давая мне сосредоточиться слушать и записывать.
– Я хочу потехи, хочу хоть немного крови… – шепотом произнесла я. Оно само вырвалось. Мне стало не по себе. Меня всё это до чертиков пугало. Не может быть такого, что это я сказала. Не могу поверить в это.
Стоило мне оглянуться на Таню, что рядом со мной сидела, в её глаза вселился ужас. Она явно начала бояться меня, но я и сама себя уже пугаюсь. Её взгляд застыл на мне, словно он был пуст, только страх веял в них. Она открыла рот, что-то хотела мне сказать, но быстро передумала. Таня просто встала без раздумий из-за парты и убежала прочь из кабинета, ничего никому не сказала. Мне безумно хотелось догнать, успокоить и всё ей рассказать, но преподаватель сделал это первым. Он своим монотонным голосом сказал, чтобы все смирно сидели и не вставали со своих мест, и направился вслед за Таней.
Их уже не было около пяти минут. К удивлению, никто из одноклассников не стал беситься в классе, как они это делают обычно. Хмурое небо покрыло наш класс, никто не был жизнерадостным, как раньше. Все были почему-то подавленные. Все избегали моего взгляда. Со мной что-то не так? Я задала этот вопрос сама себе и не смогла дать на него ответ. Никто же не мог услышать, что пробубнила себе под нос. Внешне, вроде, нет никак изменений, как обычно сижу с синяками на лице. Наверное, глупо отрицать то, что все они внимательно слушали Таню и теперь думают, что я какой-то призрак или вовсе зомби. Похоже, что до конца учебного года для меня не будет мирной жизни в школе. Снова это чувство одиночества и понимания, что опять стала отшельником в своем классе. Только уже по причине того, что для них я мертва и больше не буду живой, хоть как им не доказывай. В мою ложь никто не поверит. Поверят правде, которую расскажет Таня. Точнее, она уже рассказала. Этого уже не исправить никогда.
Я вновь почувствовала то самое тепло, что ощутила в туалете, когда думала, что мертва и плыву по бесконечному космосу. Мне стало сразу так легко и приятно. Это означало, что огненная сова вернулась и греет меня своим чудесным огнем, в котором хочется искупаться, хоть, и сгорю в нем. Манирана необычным образом оказалась передо мной. Она стояла на моей парте. Интересно её кто-нибудь видит сейчас или только я могу её видеть?
– Время пришло, Алиса! Наступил тот момент, которого мы с тобой так яростно ждали. Мы жаждали с тобой лицезреть кровавое зрелище. Сейчас мы его устроим! Они будут гореть так ярко, что солнце будет казаться для тебя всего лишь тусклым светом! Их сладкие вопли будут казаться очаровательной мелодий для твоих ушей! Кровь будет сразу же испаряться, воздух пропитается ею, запах станет таким необычно сладким, что тебе захочется вкусить его. И я позволю тебе вкусить их наивкуснейшую кровь. – Её голос оставался таким же нежным и ласковым, как, и в нашу первую встречу, а её слова вселили в меня некую эйфорию, мне так всего этого хотелось. В этот момент я чувствовала себя по-настоящему счастливо. Но другая моя сторона, что оставалась до сих пор в здравом рассудке, была напугана. Она была против всего этого, но ничего не могла сделать с этим, другая сторона была намного сильней и она же овладела мной.
– Умоляю тебя, сделать это же поскорей! Мне не терпится насладиться этой сладкой местью! – радостным тоном слова вылетели изо рта, доносясь по всему классу. Это заставило всех учеников повернуться на меня и понять, что происходит, и с кем я разговариваю.
Мои руки покрывались огнем, затем всё тело. Я не чувствовала никакой боли, лишь приятные ощущения. Одноклассники завопили от ужаса. Они не знали, что со мной происходит. Мне тоже не было неизвестно, но мне это безумно нравилось и забавляло. Мой смех озарился по всей комнате, если не по всей школе. Некоторые из самых умных учеников пытались сбежать с кабинета, но дверь оказалась закрыта. Никто не уйдет. Все увидят казнь трех мучительницей, что с каждым годом позволяли всё больше и больше позабавиться надо мной. Что-то новенькое каждый раз придумывали, чтобы увидеть мои страдания. Теперь пришла моя очередь повеселиться!
Первая из мразей вспыхнула, как спичка Катя. Она меньше всех причиняла мне боль, поэтому она сгорит заживо первая. Быстро и не так сильно мучительно. Как только Катя не пыталась потушить себя, ей ничего не помогало. Всех оцепенел самый настоящий страх, никто ничего не мог сделать, тело их не слушалось, им оставалось, лишь наблюдать за этой агонией. Особенно было интересно понаблюдать за Светой с Олей, что забились в углу в обнимку. Они понимали, что следующие они и им этого никак не избежать. Сова не обманула, действительно, в помещение запахло таким сладким запахом, словно кто-то рядом готовит сладкую вату, что хочется вкусить. Катя меньше, чем за минуту упала замертво на пол, она полностью сгорела. Остались почерневшие кости, на которых были небольшие капли крови.
Второй же жертвой стала Оля. Они сидели в обнимку, мне не хотелось, чтобы они разом загорелись. Поэтому попросила свою богиню сову, чтобы Свету огонь, пока что не трогал. Она лишь мне жутко улыбнулась, точности так же, как в туалете, и последовал до сих пор мне непонятный смешок. Как только толстуха обнялась с огнем, то Света оттолкнула её от себя и отползла подальше от горящий подруги. Для меня это было совсем неудивительно, что она так поступила с близкой для ней подругой. Мне хотелось, чтобы Оля горела намного дольше, чем Катя. Эта жирная свинья, меня очень часто била, почти наравне со Светой. Её большие кулаки были очень тяжелыми и каждый её удар ощущался, как пять обычных. К тому же, её жир в данный момент, играет против неё. Она бы сгорела на много быстрей, но её чешуя слишком прочна, даже для огня. Оля носилась по всему классу. Вопя во всё своё горло. Она подбежала ко мне и схватила меня за рубашку. Кажется, что она поняла, что в этом празднике виновата я. Несмотря на то, что она уже хорошенько так пригорела, она каким-то чудом умудрилась замахнуться на меня. Только она это сделала, так сразу же её рука сожглась до костей, они посыпались на пол и с глухим звоном упали. Я лишь рассмеялась в ответ, так громко, как могла, даже похлопала. Мне страшно. В порыве смеха я покричала, что давно так не забавлялась. От Оли ничего не осталось, лишь пепел и кости от одной руки.
– СВЕТА, ЛЮБИМАЯ МОЯ! НАСТУПИЛА ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ! – я указывала на неё пальцем и улыбалась во весь рот.
Ох, её сладкие крики разрывали мне барабанные перепонки, но это неповторимое удовольствие того стоило. Она лишь плакала, кричала и умоляла меня, чтобы прекратила убивать её, прекратить эту нестерпимую боль, что она испытывала. Только мне было все равно на её просьбы, даже нравились они. Мне нравились все её молитвы богу и мне, только она не знала, что нет такого бога, который сможет защитить её от моей темной силы. Светлые глаза Светочки мерзко вытекали из глазниц, словно выдавливали взбитые сливки из белого баллончика, так хотело попробовать на вкус. Уверена, что они её жидкие глазки такие же вкусные, как сливки, что я пробовала на своём дне рождения в детстве.
– ВЕДЬМА! … – Это последнее, что она покричала в своей жизни. Её язык сразу же загорелся, затем обсох так сильно, что был похож уже на пригорелый бекон. А я лишь смеялась ей в ответ, как и другим ученикам.
Она упала на колени, держа опору руками об пол. Долго стоять она так не смогла. Огонь уже охватил её синим пламенем, что горячей любого пламени на свете. Теперь она факел, что потухает очень быстро и оставляет за собой серый пепел на полу, так же, как было с Олей, только от Кати остались все кости. От Светы остался, лишь прах.
Всё прекратилось в один миг. Моё настроение сразу же поменялось. Я ненавидела себя за то, что сделала. Смех заменяется страхом и печалью. Люди до сих пор пытались вырвать наружу, дверь поддалась, точнее её выломили извне. Не описать насколько были отчаянны лица тех учеников, которые всё увидели это. Учитель, вместе с Таней вбежал в класс вместе с криком о том, что здесь произошло. Таня не выдержала вида от следы пятен от крови, пепла, остатки от костей. Она сразу же потеряла сознание. Её тело упало в дверном проеме. Все побежали в коридор, перешагивая Таню, некоторые всё-таки наступили на неё. Никто не додумался поднять её и унести отсюда. Учитель оцепенел от жути, что здесь случилась. Его ноги не выдержали и рухнули на пол. Он стоял на коленях, закрывая своё лицо руками, чтобы скрыть свои слезы. Только не знал, что ничего бы не смог изменить, даже если бы никуда не ушёл. Он винил себя, но он не виноват в этом ни сколько. В этом виновата, лишь я.
– Алиса, дочка моя, что рождена в раю, но жизнь покарала тебя ни за что, ты стремительно полетела в самую темную тьму, где нашла меня. Скажи мне, лишь одно. Ты довольна результатом? Твоему мрачному рассудку понравилась сладкая месть? Что принесла тебе удовольствие, а затем невыносимое сожаление о своем содействие. Алиса, ты сделала всё сама. Ты сама поджигала их. В любой момент ты могла прекратить всё это, но ты не хотела и не собиралась. Тебе нравится убивать и заставлять страдать людей. Мне понравилось, как твоя темная сторона устроила такое адское представление. Ты хочешь ей управлять всегда, дитя? – Сладкий стон пронзил мои уши, слегка обжигая их. Не знаю, что ей ответить. Мне, действительно, понравилось управлять такой силой, хоть и неосознанно. Вершить судьбы жалких людей, что не достойны никакой жизни, даже инвалидной. Мне хочется ещё. Словно зависимость от наркотиков захватило желание управлять этой нечеловеческой силой. Что со мной? Я же согласилась на это, лишь, ради встречи с отцом, а теперь хочу быть девочкой-демоном, что управляет огнем и разрушает всё на своём пути.
– Да, Манирана, я согласна. Моя темная личность слишком сильна, не могу отказать тебе, лишь из-за этого. Но, прошу, тебя дай мне встретиться с моим отцом, и я сделаю всё, что ты мне скажешь. – Слабая уверенность во мне дала небольшую силу для ответа. Не знаю, правильный ли это выбор, но мне безумно хочется увидеть папочку. Что же я натворила…
Прошло около получаса, приехали спасательный службы. Они выводили детей из школы. Оккупировали школу, никому не разрешали входить внутрь. Пожарные не могли понять причину возгорания, для них это останется загадкой на всю жизнь. Полиция, вместе с пожарными успокаивали детей. Почему-то никто не помнил мои слова и действия, что произносила я в вовремя сгорания девочек. Странно. Возможно, это всё сделала Сова, чтобы меня никто не тронул, ведь я ей нужна, как и она мне.
Мне ничего не оставалось, кроме того, как идти домой, к своей пьющей матери. Меня сгрызала изнутри мысль о том, что не знала, как сейчас там Таня. Всё ли с ней хорошо, пришла ли она в себя. Мне было стыдно за это. Я не могла смотреть в глаза в своих одноклассников, они пожирали меня. Их взгляд говорит. Нет. Орали о том, что знаю, что сотворила моя гадкая душонка, объятая огненным щитом. Это одна из причин, почему я не спросила про Таню, а сразу же убежала домой.
Дорога до дома была очень напряженной. Казалось, каждый прохожий смотрел на меня с осуждением и отвращением. Я ускоряла свой шаг, прятала своё лицо от них, но ощущение осуждающего взгляда меня не покидали ни на секунду. Один из прохожих подошёл ко мне и о чем-то спросил. Моё тело само начало действовать. Оттолкнув его от себя, я побежал так быстро, как могла. Я бежала до тех пор, пока бок и легкие не заболели от усталости. Мне нужно было отдышаться, но не могла себе этого позволить. Нужно спрятаться от людей, не хочу видеть их, чувствовать их, не одобряющие глаза, что наблюдают за мной. Дом уже рядом, нельзя мне останавливаться. Эта мысль согревала меня и вызвала усталую улыбку, но очень довольную.
Перешагнув порог меня, встретила чем-то довольная мать. Не было никакого запаха перегара. Она не пила? Не помню такие дни, когда она не была пьяна. Не представляю, что должно было случиться, чтобы она не выпила и при этом была счастлива. Мама полезла ко мне обниматься. Моему удивлению не было границ. Это всё так странно. Непонятное тепло веяло в квартире, но мне было не до него. Мне хотелось плакать от того, что моя мать снова нормальная.
– Витя, гляди, кто так рано со школы пришёл. Дочка, у тебя что-то случилось? Или ты просто решила прогулять школу, чтобы провести побольше времени с отцом перед его командировкой? – её глаза блестели, а мои поникли. Какой отец? Он же умер очень давно. Что происходит? Папа жив? Нет, такого не может быть. Я его не помню в своей жизни. Нет. Я отказываюсь верить, что он тут, что моя семья снова полная и счастливая. Может это глупая шутка от мамы? Может это её новый ухажёр, и она уже сделала его моим отцом?
Едва слышимый топот приближался к прохожей. Эти шаги длились целую вечность, нервы были на пределе от ожидания. Сердце бешено билось, вырываясь наружу, выламывая ребра на своем пути, неприятная боль. Черная тень легка на зеленых стенах коридора. Долгожданная встреча скоро случиться, или самое большое моё разочарование в жизни. Светло-русые волосы вылезли из темноты, постепенно выходило лицо. Это бы мой папа. Глаза широко распахнулись от удивления. Мой папочка снова со мной, он снова живой. Коридор стал ярко-зеленым, словно покрылся тонким слоем изумрудной травой. Без лишних раздумий, я побежала к отцу. Всё как будто в мираже. Мне казалось, что я опять маленькая девочка, бегущая к папочке. Всё, как в детстве. Он обнял меня своими большими руками. Я чувствовала некую прохладу от его тела, но чувства любви были в разы горячей. Не хочу покидать его объятья, не хочу больше оставаться одна, никогда не оставлю его одного. Я всегда буду рядом с ним. Бледные холодные слезы покатились по моим щекам, намачивая майку отцу. А он только крепче меня обнимал.
