Евгений Вальс
Тот, кого называют моим именем
– Зачем тебе это надо? – сквозь зубы выговорил Макс, чувствуя, что его покидают силы.
Он продолжал тянуться к горлу двойника, но боль в животе и руках становилась невыносимой. Груагах заметил это и усмехнулся:
– А тебе никогда не хотелось побывать на месте другого? – сказал он. – Чтоб у тебя был уютный дом, а не сырая пещера? Родители, которые не хотят сожрать тебя на завтрак, и друзья, которые дарят тебе подарки, а не устраивают на тебя охоту?!
– Но ты занял моё место! – сдавленным голосом проговорил Макс, уступая противнику. – Это не честно!
Дверь едва не слетела с петель и с грохотом распахнулась. Крепкие руки отца и дяди Миши начали отрывать Макса от груагаха. Двойник торжествующе заулыбался, когда из рук Макса выскользнула его рубашка.
Тогда в отчаянии Макс сделал то, о чём недавно ему напомнил дядя Миша. Он изо всех сил плюнул в лже-Макса.
Дядя Миша не ошибся: Макс плевался метко. Плевок попал чётко в глаз двойника. Тот взвизгнул, как поросёнок, схватился за лицо и в тот же миг стал раздуваться. Рубашка затрещала по швам, ноги подкосились. Родители вначале бросились к нему, но тут же отступили и попятились. Лже-Макс верещал, катаясь по полу. Кожа на нём полопалась, из-под неё проступила чёрная густая щетина. Его уши заострились, а лицо вытянулось в свиное рыло.
Когда магия окончательно рассеялась, груагах глянул на людей красными глазищами, разбежался и выпрыгнул в окно. Звон стекла подстегнул участкового, тот очнулся и выбежал на улицу.
***
Макс словно окаменел. Катажина не предупредила его о том, как выглядит груагах. Но из тумана в голове начали проступать обрывки воспоминаний. Он вновь увидел шесть свечей на торте и коробки с подарками. Ему разрешили лечь чуть позже, и Макс долго собирал из конструктора причудливый замок. А затем за шторкой, на фоне полной луны, показался тёмный силуэт. Макс залез на кровать. А когда скрипнуло окно, спрятался под одеяло. Он не видел груагаха, но почувствовал, как чьи-то руки сгребают одеяло вместе с ним.
Сквозь поток воспоминаний прорвались голоса родителей.
– Максим, ты где так перепачкался? – защебетала мама возле него.
– Как ты умудрился разбить окно? – послышался строгий голос отца.
Макс не знал, что и ответить.
– А вы сами разве не помните? – вымолвил он.
Родители переглянулись. Такого удивления Макс никогда не видел на их лицах. Мама потёрла вески, словно у неё внезапно заболела голова, а затем неодобрительно глянула на Макса.
– Марш в баню! Живо!
Макс почувствовал, как в груди всё перестаёт дрожать, разливается тепло, а рот растягивается в улыбке.
– Как скажешь, мам, – прошептал он и не смог сдержать слёз.
– Ты чего? – мама вскинула бровь.
В порыве Макс шагнул к ней и обнял. Сначала осторожно, но, когда тёплая рука коснулась его спины, обнял сильнее.
– Что это с ним? – в недоумении спросил отец.
Но мама только пожала плечами. Она велела отцу проследить, чтоб Макс хорошенько отмылся. А когда он чистый и приятно пахнущий мылом зашёл в дом, она накрыла на стол и сказала, что не отпустит, пока он не съест три чебурека, а то совсем отощал.
Макс не знал, как точно работает магия груагаха, но родители вели себя так, словно всё это время с ними рядом был настоящий Макс.
Когда он наконец впился зубами в сочный чебурек, мама отвела в сторону отца и сказала:
– Тут Мишка забегал, пока вы были в бане, нёс какой-то бред. Рассказывал про свинью, которая якобы выпрыгнула из нашего окна. Он бежал за ней по лесу и не догнал… Ты бы с ним поговорил. Мне кажется, он начал что-то принимать… А у него ведь дочь!
Макс услышал о Катюшке и вспомнил, как она изменилась: сгорбилась и таскает гусей за крылья. У Макса чуть чебурек из орта не выпал.
– Почему она меня не узнала? – прошептал он. – И как могла тащить такого тяжёлого гуся? Она же всегда их боялась!
Родители вопросительно посмотрели на Макса, а он повторил:
– Ксюшка боялась гусей… а сейчас нет… Такое бывает?
Мама настоятельно посоветовала доесть чебурек, а потом помочь отцу вставлять новое стекло в раму. Макс кивнул, но все его мысли теперь были о том, что он знает, как разрушить магию груагаха. Осталось лишь найти способ распознать его в других детях.
