Евгений Валентинович Подолянский
Харе фиглярить. Вымышленный дневник Наполеона на 1812 год
Пфуль(Фуль) Август – учитель военному делу императора Александра. Будучи военным теоретиком, оторванным от боевой практики войск, считал, что не генеральное сражение, а изнуряющий противника на незнакомой местности маневр, решает исход военных действий. Он в 1811 был привлечён к составлению стратегического плана войны с наполеоновской Францией. Предложенный им план оборонительной войны, сводился к следующему взаимному действию двух армий: – одна (1-я Западная) должна была, опираясь на Дрисский лагерь, сдерживать противника, а другая (2-я Западная) действовать ему в тыл. Однако уже в начальный период боевых действий с французами выяснилось, что армии как шары на наклонной поверхности стали разбегаться в разные стороны в условиях реальной местности и действий противника. Стало очевидно, что его стратегический план ведения войны не соответствует сложившейся обстановке и может привести лишь к разгрому обеих армий, причём, по отдельности.
Окончательно несостоятельность плана Пфуля стала очевидна, когда основные силы 1-ой армии находились в детище Фуля – Дриссе, а войска 2-ой армии за 300 вёрст в Слуцке.
Командиры корпусов 1-ой армии по приказу своего командарма стягивают свои войска в район Свенцяны. Только 6-ой корпус 1-ой армии, дислоцирующийся в начале войны в районе Лиды к моменту сбора основных сил армии у Свянциян не смог выйти в район ему предписанный командармом. Корпус с незначительными боями с противником в районе Ошмяны форсированным маршем выдвигался на соединение со своей армией.
Барклай де Толли командует своим корпусам прекратить временно отступление 1 июля и оставаться до особого приказа в районе Свенцян, чтобы транспортным обозам дать возможность углубиться в тыл армии. Возможно, что он ещё не потерял надежду получить изволение Государя на генеральное сражение в районе Свенциян. Это сражение дало бы реальную поддержку в стремлении 2-ой армии осуществить план по соединению с 1-ой армией через направление Николаев- Вилейка. Но стратегия ведения войны согласно плана Пфуля перевесила, и распоряжения на проведение решительного сражения в районе Свенцяны от Государя не поступило. В начале июля командармы 1-ой и 2-ой армий получают приказ на отступление в район Дрисского лагеря.
Наполеон принял боестолкновения с русскими (6 корпус первой армии) в районе Ошмяны, как выход головы армии Багратиона в этот район. Он приказывает своему младшему брату, Иерониму Бонапарту, срочно выйти с войсками из Гродно и двинуться за армией Багратиона. Маршал Даву усиливает свои силы, следующие в направлении на Минск, в районе Ошмяны. Именно наличие этих воинских частей противника поставило войска Багратиона в условия срыва выход армии князя через Николаев на соединение с 1-ой армией.
Марш отступления корпусов 1-ой армии от Свенцян до Дриссы ни чем не примечателен. Из рапортов командиров корпусов всё обыденно однообразно – видели противника то там, то сям; преследовали неприятеля; отступили.
9 июля 1-ая армия полностью вошла в лагерь при Дриссе. Опытные вояки, осмотрев дрисский лагерь, нарекли его гробом для армии. За спиной лагеря протекает река Дрисса, имеющая в этом месте ширину от 200 до 500 метров. Наличие трёх мостов не успокоило их. Большое течение реки и её излучина в сторону наступающего противника вызывала горькую усмешку вояк. В случае явного превосходства сил противника и необходимости отступить – сгорят все под огнём противника и вода реки не поможет. От самого укрепрайона в сторону реки идёт длинный пологий уклон вниз, а для каждого артиллериста известно, что спускать орудие по склону труднее, чем его поднимать, особенно в условиях необходимости отступать под огнём противника. Наличие леса по левому флангу лагеря давало возможность противнику незаметно подойти к лагерю. Большое количество оврагов на территории лагеря затрудняло бы взаимодействие подразделений, обороняющихся во время боя.
Приближалась дата празднования исторической Полтавской битвы, почитаемой на Руси с времён императора Петра I. 26-го июня (8 июля по н.ст.) Государь, в канун исторической Полтавской победы Петра Великого, известил Главнокомандующего 2-й армией, что последует скоро бой согласно генерального плана барона Пфуля. В этот же день был написан приказ, имевший целью поднять дух русской армии, несколько упавший от беспрерывных отступлений. В этом приказе предвещалась скорая встреча с врагом. Приказ 27-го июня по старому стилю был обнародован войскам.
«Русские воины! Наконец, вы достигли цели, которой стремились. Когда неприятель дерзнул вступить в пределы Нашей Империи, вы были на границе, для наблюдения за оной. До совершённого соединения армии Нашей, временным и нужным отступлением удерживаемо было кипящее ваше мужество остановить дерзкий шаг неприятеля. Ныне все корпуса первой Нашей армии соединились на месте предназначенном. Теперь предстоит новый случай оказать известную храбрость и приобрести награду за понесённые труды. Нынешний день, ознаменованный Полтавской победою, да послужит вам примером. Память победоносных предков ваших да возбудит к главнейшим подвигам. Они мощною рукою разбили врагов своих; вы, следуя по стезям их, стремитесь к уничтожению неприятельских покушений, за Веру, Честь, Отечество и семейства вашего. Правду нашу видит Бог и ниспошлёт на вас Свое благословение».
Но планируемого сражения при Дрисском лагере не произошло. Был собран военный совет, на котором было высказано предположение, что неактивность войск Наполеона и личное его нахождение ещё в Вильне вызвано намерением Императора обойти 1-ую армию с правого фланга, оставив её в Дрисском лагере безучастной. На этом совете были Аракчеев(главный начальник Императорской канцелярии), князь Волконский (флигель-адъютант императора Александра I), Пфуль, Кляузевиц (адъютант Пфуля), Толь(генерал-квартирмейстера 1-й армии) и адъютант князя Волконского, Орлов. Волконский категорически поставил вопрос перед бароном Пфулем, что следует пред-принять в случае обхода неприятелем лагеря? Пфуль запальчиво ответил ему, чуть не перейдя на свой родной язык, что все это есть результат неисполнения его планов Барклаем, и он теперь ничем помочь не может. В комнате, где проходило совещание, установилась долгая тишина. Император Александр всё слышал, находясь в соседней комнате, ему стала очевидность опасности сложившейся ситуации. Скрип стула из соседней комнаты вывел его из состояния тяжёлых мыслей. Он встал с кресла и широким, решительным шагом направился к двери. Войдя в помещение совета, он прямо с порога глухим голосом объявил свой приказ о выходе войск из лагеря в направлении на Витебск.
Вследствие изменения первоначального плана действий, войска 1-й Западной армии, за исключением 1-го пехотного корпуса, оставленного у Покаевцев для охранения пути к Петербургу, двинулись 3(15) июля двумя колоннами вверх по правой стороне Двины в направлении на Полоцк.
Оперативную задачу 1-го пехотного корпуса ген. Витгенштейна была чётко определена приказом командарма за №464 от 4(16) июля: «Ваше сият-ство с вверенным вам корпусом присоединив к оному запасные батальоны и эскадроны отрядов кн. Репнина и Гамена, остаетесь отделены для действий против того неприятельского корпуса, который быть может перейдет Двину у Динабурга и вообще для прикрытия всего края от Двины до Новгорода. Операционная ваша линия суть от Дриссы, через Себеж, Псков к Новгороду. Хотя и дается вам сие отступное движение, но оное должны вы делать в таком только случае, когда будет действительно иметь превосходящего в силах против себя неприятеля. В противном же случае предоставляется совершенная воля перейти на левую сторону Двины, действовать с решительностью наступательно и разбивши неприятеля, возвратиться обратно на правый берег Двины. 1-я армия в состоянии будет в случае надобности вас подкрепить, но далее в.с. будете действовать уже одни. Направление 1-й армии будет из Полоцка на Витебск или Невель".
«18-го вечером мы приблизились к русскому лагерю у Дриссы и к его окопам. При непрерывном приближении к главным окопам, необычно высоким и снабженным большим количеством бойниц, у многих, вероятно, сердце забилось удвоенным или утроенным темпом. Чем ближе мы подходили, тем тише становились все; не слышно было ни звяканья оружия, ни покашливания; ни одна лошадь не заржала. Казалось, что и лошади умеют ходить на цыпочках. В любое мгновение ждали мы громового приветствия из этих окопов и их жерл и тихо подвигались к ним. Вдруг туман, застилавший нам глаза, рассеялся, тишина сменилась шепотом и затем хохотом; за огромными окопами не было ни одной пушки, ни одного солдата. Наверху бродил мужичок, которого раньше приняли за солдата, а посланные патрули скоро принесли известие, что русские на заре покинули свой лагерь и эти окопы». Из воспоминаний врача французской армии, Роос.
Казачья кавалерия атамана Донских казачьих войск генерала от кавалерии М.Платова дислоцировалась в начале войны под Гродно и входила в состав левого крыла первой армии Барклая де Толли.
Получение приказа от государя Александра, с требованием перемещения через Лиду на соединение с первой армией стало неисполнимо после выхода войск маршала Даву из Вильно на Минск. Князь Багратион предложил ему временно войти в состав его второй армии. М.Платов обеспечивал своими молниеносными и неожиданными атаками отход основных сил. Кроме этого он обеспечивал своевременными разведывательными данными штаб второй армии князя П.И.Багратиона. Командующему 1-ой армии не хватало маневренного корпуса Платова, о чём он неоднократно в своих рапортах Государю с сожалением докладывал.
Платов в своей тактике ведения боя часто использовал традиционный казачий тактический прием – "вентерь" (заманивание противника с последующим его окружением). Использование тачанки в годы гражданской войны в России было прообразом тактики "вентерь". Место для сражения в районе Мира генералом Платовым было выбрано не случайно. При подходе к Мир со стороны Новогрудок по обе стороны дороги находятся лесистые холмы. На них в качестве засады Платов расположил по сотне казаков. В самом Мире под прикрытием домов перед мостом через реку был выставлен полк В.А. Сысоева, выделенный князем Багратионом из состава армии в помощь Платову. Свои главные силы Платов сосредоточил в роще между Мир и деревней Симаково. Заманивающая сотня казаков размещалась перед деревней Пясечка.
Утром 27 июня (9 июля) 1-й эскадрон 3-го польского уланского полка из 29-ой бригады генерала К.Турно, обнаружив казаков в районе деревни Пясечка, напал на него. Отступающая к Мир казачья сотня втянула в наступление все три вражеских эскадрона. Одновременный удар казаков из засад и с деревни Симакова привёл к окружению полка противника. Вырвавшиеся из окружения остатки полка спешно отошли к Кареличам.
Подкреплённый новыми войсками бригады генерала Турно, противник предпринял новую атаку. Но казаки снова заставили неприятеля отступить.
На карте боя при Мире 9 июля (27 июля) видим замок Радзивиллов. По легенде именно предок рода Радзивил- лов посоветовал могущественному князю Гедеминесу по- строить город Вильно на том месте, где ему приснился железный волк, воющий как сто волков. За ценный совет, и не только, князь повелел отмерить главному предку Радзевиллов столько земли, пока будет слышна охот- ничья труба. На самом деле Радзевилл получил намного больше земельный удел, от Слуцка до Мира.
Среди многочисленных членов рода Радзевиллов были рыцари, воеводы, гетманы, маршалы, сенаторы и даже первый кардинал Литвы. Это был богатейший род Вели- кого княжества литовского. Где огромные богатства- там бытуют невероятные легенды. По одной из них- сущест- вовал подземный туннель между замком в Мире и не- свижским замком Радзевиллов. Якобы по нему могла про- ехать карета, запряжённая тремя лошадьми.
В 1811 году владелец радзевилловских земель Доминик со своей семьёй ухал в Варшаву, где на свои личные деньги экипировал и возглавил польский кавалерийский полк, принимавший участие на стороне Наполеона во вре- мя Отечественной войны. Этот факт показателен своим отношением литовской и польской знати к Российскому государству, к которому по юрисдикции в 1793 году пе- решли их земельные владения. Хотя они оставались хо- зяевами своих владений, но потаённо им претило рос- сийское правление, имея глубокие исторические корни другого происхождения.
В начале двухтысячных годов я ехал на поезде Полоцк- Молодечно и был случайным свидетелем разговора мо- лодого человека с девушкой. По задаваемым взаимным вопросам было понятно, что они не были знакомы до этого момента. Один вопрос юноши меня удивил: "ты ка- толичка или православная?" Этот вопрос так поразил ме- ня, что я больше не слышал ни слова их разговора да- лее. Нет, улышал её ответ- "католичка" и увидел широ- кую, довольную улыбку юноши. Мои мысли стали "шара- хаться" от одного моего заключения к дугому выводу, от одного факта к другому. Как после почти века насажде- ния атеизма и необычайно продвинутого начала двад- цать первого возможен такой бытовой, естественно про- звучавший вопрос? Я смотрел на проносящиеся в окне белорусские леса, нащупывая ответ на поставленный са- мому себе вопрос. Конечно я помнил, что предполагае- мые зарубежные западные жёны российских императо- ров принимали православие. Но это было века назад.
Амбициозная, прямо говоря, оккупационная внешняя по- литика российской государственной власти в 18 веке за- ложила основу этому вопросу. Никто не спросил народы Литвы и Белоруссии о желании жить под управлением российской власти. С её крепостным правом, с её искон- ным, врождённым пренебрежением к народу. Естествен-но, следом за властью начинается интенсивная экспан- сия основной её религии на территорию Белоруссии- пра- вославия.
Распространение католичества в Литве и Белоруссии началось задолго до Крещения Руси в 998 году как со сто- роны Византии так и со стороны скандинавских стран. Распространение православной константинопольской ве- ры по территории Белоруссии началось с Полоцка, где был построен Софийский собор в 1044 – 1066 годах по рас-поряжению Полоцкого князя Всеслава Чародея. Истори- ческаю участь Белой Руси сложна из-за своей немного- численности населения, а от сюда, невозможности про-тивостоять двум своим соседям: Польше и Московскому государству, позднее России. Церковная уния Белоруссии по-своему содержанию перевешивала то на сторону Поль-ши, то на сторону Московского княжества (государства). В 1596 году польская каталическая уния утвердилась на Белой Руси на 243 года. Единственной православной епар- хией только с 1633 по 1792 годы была Могилевская (Бело- русская) епархия с кафедральным центром в Могилеве на Днепре.
Вера накладывает свой отпечаток на быт, нравы народа и конкретного человека. Поменять веру можно, но это не определяет, что завтра человек это свершивший, поменя- ется сам. Отсюда и вопрос молодого человека к девушке. Даже, если молодые люди пренебрегут разностностью своих вер, это не означает отмену мнения своего старше- го поколения, а иногда и категорического "нет" из уст ро- дителей.
Командующий 2-ой Западной армией князь Багратион направил к Миру дополнительную помощь Платову. На 10 июля отряд Платова имел 2500 регулярной кавалерии, до 5000 казаков, 1000 егерей, а также 12 орудий 2-ой Донской артиллерийской роты.
Прибывшее подкрепление расположилось южнее деревни Озерски и в районе дороги Мир-Несвеж с 12 пушками. Последний укреплённый район являлся основным, и главновное его назначение было не дать возможность прорыва неприятеля в сторону отдыхающих после длительного марша войск князя Багратиона. По тому, как быстро пришло подкрепление Платову можно судить о чрезвычайной близости хвоста армии Багратиона от противника. Медлительность действий войск младшего брата Наполена, Жерома Бонапарта , была на руку действиям 2-ой армии князя Багратиона. Скоро за его медлительность он перейдёт в подчинение маршала Даву. На что Жером обидится и вообще покинет театр военных действий.
Утром 10 июля 4-я легкая кавалерийская дивизия польского графа Рожнецкого в составе 28-ой и 29-ой легких кавалерийских бригад под началом генерала Дзевановского и генерала Турно соответственно (всего шесть уланских полков), подошла к Миру и заняла его, казаков там уже не было.
Платов на следующий день намеревался повторить маневр, так удачно прошедший накануне. Он расположил большую часть казаков скрытно влево от большой дороги за домами деревни Симаково, и основную часть за холмами, находящимися южнее деревни, рассчитывая увлечь противника отступлением частей, занимавших большую дорогу и заставить его войти в деревню. Горя желанием отомстить за последние неудачи, Рожнецкий, не хотел ни с кем делиться лаврами и лично разгромить отряд Платова. Он не стал дожидаться прибытия артиллерии, которая шла с дивизией Каменьского, и отклонил совет генерала Дзевановского не торопиться с дальнейшим маршем.
В пяти верстах от Мира, миновав деревню Симаково, следовавший во главе колонны 15-й польский уланский полк обнаружил казачьи посты на опушке леса. Рожнецкий не знал, что силы Платова значительно увеличились. Он выстроил свои полки в боевую линию эскадронных колонн и двинулся через лес за деревней Симаково на холм. Начался бой. Казаки то наседая, то отступая, втягивали поляков на основные силы Платова, находящиеся за опушкой холма. Но Рожнецкий не втянулся в ловушку, подготовленную ему Платовым. Свежа была в памяти конфузя вчерашнего дня. Он приказал приостановить бой.
Атаман Платов, видя, что поляки не дают себя выманить, решил предпринять общую атаку. Бой, с переменным успехом, длился с трех до шести пополудни. Ситуацию коренным образом изменил, подошедший отряд генерала Кутейникова, рассредоточенный между деревнями Озерски и Подлесье и прикрытый двумя высокими холмами от противника. По приказу Платова (он досконально изучил заранее местность предстоящего боестолкновения) генерал Кутейников обходным броском неожиданно нанёс с тыльной северо-восточной стороны из-за холма у деревни Озерски поражающий удар по дивизии польского графа Рожнецкого.
Вот как описывает атаку вахмистр 7-го полка дивизии Рожнецкого Дмоховский: «Полки так смешались в пыли на распаханном поле, что столбы пыли казались одним, поднявшимся до небес, облаком. Не могли узнать друг друга. Все кричали: ура! ура! Одни звали: назад! другие: вперед! Наконец, разобрались, но в сомкнутых колоннах не могли ни стрелять, ни рубиться, а только, не тратя времени, били по-мужицки кулаками по бокам и по затылку, и то не прежде, чем ветер немного развеял пыль».
Хотя сражение длилось почти до десяти вечера, но исход его уже был ясен. Сражение под небольшим белорусским городком Мир было одним из первых, завершившихся победой войск Российского государства в войне с полчищами Наполеона.
Платов в рапорте после завершения баталии сообщал князю Багратиону: «Поздравляю Ваше Сиятельство с победою и с победою редкою – над кавалериею. Что донес Вам князь Меньшиков, то было только началом. После того сильное сражение продолжилось часа четыре. Грудь на грудь; так что я приказал придвинуть гусар, драгун и егерей. Генерал-майор Кутейников подоспел с бригадою его и ударил с правого фланга моего на неприятеля, так что из 6 полков неприятельских едва ли останется одна душа, или, быть может, несколько спасется, а Вашему Сиятельству описать всего не могу – устал и лежачий пишу на песке». Напомню, что генералу Платову в это время шёл 61-й год.
Население местных деревень попряталось в погреба и на чердаки на время боя. Из их рассказов говорилось, что "казаки много стреляли из луков". И это не случайно. Для выполнения очередного выстрела из пистолета или ружья уходило не менее одной минуты для средне подготовленного кавалериста. Как правило, в сухую погоду заряжали оружие заранее перед боем. Использование лука позволяло применять его в любую погоду и с достаточно высокой скоростью стрельбы.
Казаки для быстрого ориентирования в незнакомой местности брали с собой расторопных, знающих хорошо здешнюю местность мужиков.
Отношение к раненым противной стороны было разное. После боя под Миром "подобрала одна старуха раненого поляка – всё стонал – и взяла к себе в избу. Пришёл казак, снял с него башмак, a там много денег было. Так один что ли золотник дал старухе и сказал: «На тебе, бабушка, чтобы было на что похоронить». С другой стороны, даже враги отмечают гуманность русского солдата. Когда они после отступления от Романово 14 июля н.с. на следующий день возобновили марш в сторону Слуцка, то обнаружили в часовне, близ которой проходил накануне бой, своих раненых хорошо перевязанных и снабжённых всем необходимым.
Интересно, на примере доклада князя Багратиона о победе генерала Платова под населённым пунктом Мир военному министру увидеть время доставки почты курьером.
Рапорт князя Багратина: Ген. от инф. кн. Багратион ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, 28 июня 1812 г. из Несвижа. (10 июля по новому стилю).
"…через адъютанта моего князя Меньшикова, бывшего в сем деле, получил денесение ген. от кав. Платова, что бригада польских улан, состоящая из трех полков под командою ген. Турно, вышедшая на рассвете 27-го числа из Мира, после нескольких часов весьма упорного сопротивления, была совершенно разбита, обращена в бегство. Преследуя и поражая бегущего неприятеля, взяты в плен подполковники Радзилинский и Суминский, несколько офицеров и много рядовых, а бригадный генерал Турно едва спасся с небольшим числом улан от трех полков оставшихся. С нашей же стороны убитых и раненых не более 25-ти человек. Доводя до сведения ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА первый подвиг в сию кампанию войск под моим начальством состоящим, я буду иметь счастие вслед за сим всеподданнейше донести о всех обстоятельствах дела сего».
Дубликат рапорта Багратиона от 28 июня (старое исчисление) был отправлен Военному министру. 3 июля (ст. исч.) «по повелению главнокомандующего армией г. ген. от инф. воен.мин. и кав. Барклая де Толли объявляется: Сейчас получено из 2-й Западной армии приятное известие о новом успехе оружия нашего. Там при местечке Мир ген. Платов с казаками своими истребил совершенно три целые полка неприятельской кавалерии. Теперь ваша, храбрые воины, очередь наказать дерзость врага, устремившегося на отечество наше. Время к тому уже наступило. Мы перешли Двину не для того, чтобы удалиться от него, но для того единственно, чтобы, завлекши его сюда, положить предел бегству его, чтобы Двина была гробом ему".
Из вышесказанного следует, что рапорт от Багратиона был получен накануне, т.е. 2 июля (ст. исч.). Значит от Несвижа до города Дрисса (ныне, Верхнедвинск), где в это время находилась штаб квартира 1-ой армии, рапорт князя находился в пути пять суток. С учётом необходимости обхода войск маршала Даву и возможности наткнуться на разведывательные разъезды противника курьером, путь посыльного составлял приблизительно 450 километров. Следовательно, скорость перемещения курьера была порядка 100 км. в сутки.
Генерал Ферстер получает от командующего 2-ой армией приказ, изучить дорогу от Бобруйска до Борисова (обход Минска с востока). Значит, Багратион планировал выйти на соединение с 1-ой армией по этому пути. Выход на Минск из Несвежа стал уже не возможен. Начали поступать в Несвеж обозы с имуществом из Минска, высылаемые губернатором из столицы губернии. Беженцы сообщили, что по их убытии из Минска, авангард противника попадал в поле зрения минчан.
Дорога Слуцк – Свислоч была ближе для достижения Борисова, но из-за своей скудности не была взята в расчёт. После Слуцка до Бобруйска других дорог, чтобы организовать обход противника не было. Из информации начальника от нженерии Ферстера о состоянии дороги Слуцк-Бобруйск следует, что она местами требует восстановления плотин и местами, проходя мимо болотистой местности, позволяет проходить только в линию дороги. Пропуская способность войск была очень низкая, поэтому войска Багратиона входили в Бобруйск в течении четверо суток.
Основные силы противника после боя под Романово были перекинуты в направлении Минска для усиления сил маршала Даву.
16 июля, по новому стилю, Наполеон, имея информацию о том, что 2-ая Западная армия Багратиона, растянувшаяся по тракту Слуцк-Бобруйск, и временно не представляющая никакой угрозы, выходит со своей старой гвардией из Вильно в направлении главных сил русских войск – 1-ой Западной армии.
В заключении темы о выборе пути прорыва 2-ой армии для соединения с 1-ой приведу слова Барклая де Толли в рапорте Государю от 20 июля (н.ст.) из Остервляны. «Та малая часть неприятеля, которая заняла Борисов в ту же почти минуту могла быть опрокинута авангардом 2-ой армии, ежели б она взяла направление свое из Несвижа не на Бобруйск, но на Игумен. Впрочем ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ самим все обстоятельства известны, и потому удерживаюсь от всех дальнейших по сему предмету рассуждений".
Многое вскрывается после этих слов Военного министра. На стороне Багратиона -лучшее знание обстановки в районе Несвиж. Но с другой стороны – полный выход целой армии из реальных боевых действий на театре войны почти на 10 дней. И это должно было быть очевидно командарму. Из текста Барклая де Толли понятно, что эта тема обсуждалась с императором Александром ранее. Князь упрашивает Государя дать разрешение на сражение 1-ой армии, а сам отдаляется от театра боевых действий, уходя в лесистые болотистые дебри Белоруссии. И измотав почти месячным маршем свои войска, соединяется наконец с 1-ой армией под Смоленском.
Когда Барклаю де Толли стало очевидно, что Багратион следует в Слуцк, он приказывает (19 июля по н.ст. получен приказ ) Платову выдвигать свою кавалерию по маршруту Слуцк-Бобруйск-Могилёв. Со Слуцка Платов переходит опять в прямое подчинение 1-ой армии. Уже 20 июля, выйдя из Бобруйска, Платов обнаруживает команды противника. Из рапорта князя от 20 июля Государю видим, что Багратион полон надежд занять Могилёв. Из сведений полученных от пленных, он получает информацию о намерении Даву упредить его в захвате Могилёва (фактически в это время основные силы Даву уже заняли Могилёв). Состояние войск в том же рапорте он оценивает следующими словами: «Moгу сказать, что одно непомерное желание в людях драться, поддерживает до коле их силы, но лошади не только под артиллерией, обозами, даже и под кавалериею, сколь ни хороши были при начавшихся движениях, и сколь невыгодное имели продовольствие, но уже приходят, в изнурение и я начинаю бояться за людей, что бы не потерять доброй готовности, и того более, чтобы при подобном теперешнем марше, не начали изнемогать в силах своих». И это результат полного нежелания Багратиона выходить армией на дорогу Несвиж-Игумен. Да, дорога петляет из-за болот и далеко не идёт в сравнение с дорогой Вильно-Минск. И Жером своими войсками поджимал бы не менее как под Мир. И Даву врезал бы в авангард войск князя. Но тогда бы и Барклай де Толли не отступал, а нанёс бы удар по противнику в направлении подходящего Багратиона. Оба командарма ожидали начала решительных действий друг от друга – и в отсутствии оных – один отступал, другой искал менее проблемный путь для соединения армий.
Мои рассуждения упредили ход дневника, вскоре я вернусь в хронологию, согласно дневника, как костяка книги.
На военном совете в Дрисском лагере нахождение Наполена с начала войны в Вильне расценивали как тонкий военный расчёт – дождаться момента наибольшего расчленения русских армий и связав их действия отвлекающими боями, силами войск, в основном находящимися в Вильне, осуществить обходной удар или в направлении Санкт-Петербурга или в сторону Москвы.
Поэтому одним из решений на совете было – выведение 1-го корпуса в составе 1-ой армии в особый статус, как отдельного корпуса, с задачей перекрытия возможного нанесения удара по направлению на столицу.
Задержка Наполеона в Вильно на самом деле была вызвана необходимостью решения польского вопроса, тем более на фоне наречения им войны, польской.
29 июня (11 июля) в кафедральном костёле в Вильно произошёл торжественный акт воссоздания унии Литвы с Польшей, тем самым соглашения о разделах Речи Посполитой от 1795 года были признаны утратившими силу. Выдержка из вступительной речи: «До настоящего исторического момента всё слагалось на нашу гибель. Зато теперь всё идет к нашему восстановлению. Польша должна существовать!.. Мы восстановляем Польшу на твердыне права, данного нам природой, на объединениях наших предков, на святом праве, признанном всем миром, которое было купелью рода человеческого… Несмотря на продолжительную отторгнутость, жители Литвы, Белой Руси, Украины, Подолии и Волыни – наши братья. Они поляки, как и мы, они имеют право пока звать себя поляками».
После сейма члены конфедерации чинным нестроевым шагом направились к своему спасителю, Императору Наполеону. Чтобы придать моменту соответствующую торжественность, один из офицеров охраны Наполеона, наблюдавший из окна второго этажа за толпой ряженых мужиков, вдруг свернувшей с улицы в сторону парадного подъезда дворца Император, дал команду караульному открыть дверь. Дежурный доложил Императору о приходе очередной депутации. Наполеон, стоящий у массивного стола, на котором была разложена на половину сложенная карта, даже не оглянулся на доклад вошедшего.
Кивнув головой, он дал понять офицеру, что он свободен. Последнее, что увидел дежурный, по-строевому разворачиваясь для выхода из помещения, резкое движение руки Императора в сторону карты, и палец, слегка прогнувшийся от соприкосновения со столом, воткнутый в карту. Император, с довольной улыбкой, вытянувшись по-военному, некоторое время смотрел на карту, затем, резко развернулся и пошёл к двери.
Выйдя из кабинета он увидел внизу, в холле, сенатора Выбицкого и многочисленную толпу в основном ему не знакомых мужиков, теснящихся за сенатором.
Сенатор, поняв нежелание Наполеона спускаться по лестнице к ним, дождался прекращения галдёжа за своей спиной и обратился с речью к Императору. Лестничные пролёты усилили звук. Наполеон вздрогнул и слегка его лицо сморщилось. Выбицкий, увидев это, перешёл почти на шёпот. «Решение принято; с этой минуты отечество наше, Польша, восстановлено! Ее существование обеспечено правом, но будет ли увенчано успехом… Нет, государь! Ты ниспослан Провидением, в тебе проявляется его сила, и существованием нашего герцогства мы обязаны твоему могуществу». С каждым словом Выбицкий говорил всё громче и громче. Наполеон почувствовав, что ему закладывает уши и некоторые слова он начинает не понимать, слегка приоткрыл рот. … «Да в Дриссе я Барклаюшку захло- пну.Ха.Ха». «Молчат?Смотрят на меня»!? Император мыслями вернулся к происходящему.
