Евгений Щепетнов
Ветер с севера

– Не сошел. Он принц, – серьезно сказал Нед, разглядывая украшенные резьбой стены кабинета, – и у него грамота Совета, позволяющая ему очень многое, в том числе – вершить кое-какое правосудие, если можно так сказать. Тут штука такая – Бранк преградил нам дорогу и приказал нас убить. Мы представители Совета, он видел грамоты, потому Бранк фактически пошел против власти. Ну а его имущество реквизировано в нашу пользу. В мою. Я достаточно поработал на Бранка, так что…

– А я? – Седора пристально посмотрела в глаза Неда. – А что со мной? Я его жена и должна наследовать имущество после смерти мужа.

– А он закрепил ваш брак в храме Селеры? Или в храме Создателя?

– Нет, – потупилась женщина, – такого не было. Но все знают – он мой муж!

– Вот что, – вздохнул Нед, – я не собираюсь выгонять тебя из дома. Живи как живешь. Но все это сейчас мое. Я так решил. Ты будешь управляющей, будешь получать жалованье, потом мы с тобой поговорим какое. Ты вправе уйти к своему любовнику, выйти за него замуж и жить с ним. Я вручу тебе приданое. Какое, обсудим. И… в добрый путь! Понятно?

– Понятно, – порозовела Седора, – а откуда ты знаешь про любовника? Никто же не знает!

– Я много чего знаю, – пожал плечами Нед, – знаю и то, что он не собирается на тебе жениться, а ты ему нужна только для удовлетворения похоти. Так что можешь поискать кого-то получше, если будет желание. Да не о том мы говорим. В общем, так, я тебе назвал те условия, на которых ты можешь остаться здесь. Плохо ли это или хорошо – мне все равно. Мне нужно так, а не иначе. В селе разместятся две тысячи ардов, навсегда. Будут тут жить. Это будет небольшой город-крепость. Я – главный у ардов, конор. Мое слово для них закон. Как и для любого в этом селении. Это чтобы ты не строила иллюзий. Хочешь – будем вместе работать. Нет – собирай вещи и уходи. Я бы хотел, чтобы ты осталась и помогала мне с управлением хозяйством. Кстати, скоро тут будет мой лекарь – очень сильный лекарь-маг. Он полечит тебя – я попрошу. Возможно, восстановим твое деторождение. Так что не все потеряно.

– Хорошо бы… – слегка оживилась женщина, – а что касается Ситара… ну да, я ему нужна только для удовлетворения похоти, я знаю. Но я же еще молода, а Бранк редко меня касается… касался. Он меня не брал в постель – зачем я ему? У него четыре молодые рабыни, которых он берет… брал в постель каждый день. Так что… Что касается управления – да куда я денусь? Конечно, буду помогать чем могу. Бранк перевалил на меня все хозяйство – сам только деньги считал да пиво пил. Будучи в уверенности, что это он так хорошо всем управляет. Глупец! Если бы я померла, туго бы ему пришлось! Тут и с лавкой надо управляться, и со слугами, с рабами, с работниками. Ненавижу его… хорошо, что ты его убил. Кстати, не так давно почему-то вспомнила тебя. Даже приснился. Думаю, где он сейчас, что с ним? Когда ты пропал, убежал, Бранк так бесился – особенно когда тебя не нашел. Я так радовалась, что тебя не поймали! Честно-честно… так жалко тебя было, когда Бранк измывался. Я как-то сказала ему что-то по этому поводу, упрекнула за то, что он над тобой издевается, так Бранк меня избил… и у меня потом с мочой кровь шла неделю или больше. Чем на самом-то деле я от тебя отличалась? Да ничем… все думали, что я за спиной мужа как за каменной стеной, что живу в достатке и сытости, а я тут как рабыня была! Родителям говорила, они и слушать не хотели – вру, мол. Хорошие деньги, видать, от Бранка получили. Больше нет у меня родителей. Видеть их не хочу!

– Что было, когда я исчез? Расскажи, – прервал Нед откровения женщины, погрузившейся в горестные воспоминания.

– Ну что было, – вздохнула Сидора, – когда нашли мертвого старосту и его подручных, охотники сразу определили, что это ты их убил. Ясно, что те хотели тебя побить, а ты им не дался. В деревне много обсуждали этот случай, большинство не верили, что ты смог убить десять человек без оружия, голыми руками. Кто-то тебя проклинал, кто-то, наоборот, говорил, что на тебя навесили чужое преступление и как бы не сам Бранк был в нем виноват. Ведь после смерти старосты он стал старостой. Богаче и влиятельнее его не нашлось, вот Бранка и выбрали. Приезжал лекарь, Сенерад, – они с Бранком разговаривали, и лекарь шибко ругал его – не знаю за что, но материл его самыми черными словами. Потом лекарь куда-то уехал, и теперь у нас нет настоящего лекаря, только знахарка Дрогна, ты ее знаешь. Толку от нее не очень много, но другой-то нет. Отвары она делает неплохие, но магией не владеет. Ну вот… живем, тебя иногда вспоминаем – куда, мол, делся. Торгуем, работаем.

Женщина помолчала, потом робко спросила:

– Скажи… а это правда, что ты заколдовал дочь старосты и еще трех парней? Или ты ни при чем?

– При чем, – кивнул Нед, – я. Они пришли вчетвером и стали надо мной измываться. Я и не стерпел. Засадил им демонов в голову. А что, они еще живы?

– Живы, – кивнула женщина, – лежат, под себя гадят. Едят, если им в рот ложку с едой сунут. Больше ничего не делают. Смотреть страшно… лучше бы сразу убил, чем такое мучение им и их родителям. Кузнец грозился тебя убить, как увидит. Ты с ним поосторожнее, он такой сильный – просто ужас! Он лошадь как-то на спине поднял! Вот какой здоровый! И трактирщик обещал с тебя живого кожу снять. А тогда… Антура… тоже ты? Он умер…

– Антур был мерзкой скотиной, – угрюмо бросил Нед, – да, я. И не жалею. Ненавижу людей, которые измываются над другими. Что касается кузнеца – пусть попробует убить. Интересно будет посмотреть… А трактирщик сейчас сидит и трясется, в штаны наложил. Небось и забыл, как я выгляжу. А дочь старосты… ведь я когда-то был в нее влюблен. Она красивая была. Самая красивая в деревне.

– И не ты один был влюблен, – усмехнулась Седора, – многие по ней сохли, даже взрослые мужики. А она была… хм… разборчива. Девка с норовом, вредная. Папаша староста, как же! Жалко все равно ее… может, возможно вылечить? Как считаешь? К ней пробовали привозить лекарей из города – мать привозила. Не получилось у них. Говорят, не в наших силах. Так-то их время от времени подлечивают. Им даже лучше становится. Но потом опять все хуже и хуже. Вообще народ говорит, что ты тут ни при чем, это, мол, наказание за гордыню и строптивость. Все эти ребята не отличались хорошим поведением – родители богатые, вот и вели себя как принцы с принцессами!

– Принцы разные бывают, – задумчиво протянул Нед, – ну что же, неплохой кабинет отстроил Бранк. А где он деньги хранил, не знаешь?

– Извини, не знаю, – развела руками Седора, – ты же знаешь, какой он жадный… был. Видишь, какое платье на мне? Самая дешевая ткань! Перед другими женщинами стыдно – богатый муж, а хожу как нищенка! Говорят, мол, жадная ты, жалеешь себе хорошей ткани из своей же лавки взять и сшить нормальное платье! А попробуй расскажи, что Бранк за это убьет, если узнает! Не поверят ведь. Ну что, пойдем, я тебя покормлю? Жить ты будешь в доме, да? Я постелю тебе в спальне Бранка. Ты… насчет женщин – как? Рабынь тебе готовить? Они рады-радешеньки будут, что избавились от этого изверга. Получить вместо старого урода молодого красавца – одно удовольствие. Это уж без всякого сомнения.

Нед с усмешкой посмотрел в глаза Седоры, и вдруг почувствовал жадный интерес женщины. Она чего-то ждала, буквально с замиранием сердца. Чего-то такого, что ей нужно. И вдруг понял – она ждала, что Нед скажет: «Теперь ты моя и будешь со мной спать!» Ему стало еще смешнее, а потом немного грустно – несчастная женщина…

– Нет, с рабынями я потом разберусь, – улыбнулся Нед, – пока что мне никого не надо. Не до того. У меня две жены. Но одна далеко, а вторая тут, рядом, но… больна. Она спит. Нужно будет о ней позаботиться, а тебе потом скажу, как. Ее сегодня привезут. А насчет постели… там посмотрим. Может, мне не рабыни, может, мне ты нужна. Ты красивая женщина, молодая… может, я тебя захочу.

– Как скажешь, Нед. – Седора потупила глаза, и на Неда вдруг пошла такая волна радости, что он даже слегка расстроился – вот демон его дернул за язык! Зачем было обещать то, что выполнять не собирался?! У нее есть любовник… или был, по крайней мере. Так что зачем ей Нед?

Как будто услышав его мысли, женщина смущенно поморщилась и сказала:

– Я уже давно с Ситаром не встречаюсь. Дурак он. Хоть в постели и умелый. Никого у меня нет. И чего я так с тобой разоткровенничалась? Как с близким человеком. Даже самой странно. Не видела тебя столько времени, и… Знаешь, мне здесь и поговорить-то не с кем. Подруга – я с ней редко встречаюсь, да ей и не до меня. Тем более что она на меня в обиде. Им надо было лодку отремонтировать – на камни выбросило. Она попросила у меня взаймы, а я не дала – откуда у меня деньги? Только если из лавки взять, но продавец сразу Бранку доложит, и тогда муж меня изобьет. А подруга не поверила… никто не верил, что я так живу! Хорошо, что ты пришел. Ненавижу эту деревню, – внезапно с ожесточением добавила женщина, – сожгла бы ее дотла! А людей разогнала! Тупые деревенщины!

– А ты разве не отсюда родом? – удивился Нед. – Я думал, ты тут всю жизнь жила.

– Нет. Я из Шусарда, – улыбнулась Седора. – Я в школе училась, читать-писать умею, считать. Родители так и живут там, в городе. Отец – обедневший торговец, сейчас продавцом работает у одного торговца-ювелира, мать дома сидит, вяжет. Вот они меня и продали – я молоденькая, красивая была, семнадцать лет всего. Восемь лет уже у этого негодяя прожила… как целую жизнь. Сколько раз хотела повеситься, да не решалась. Говорят, что самоубийцы не попадают в чертоги богов, нехорошо с собой кончать. Вот так и живу. Тебе натопить баню? Помоешься с дороги?

– Хм… неплохо было бы, – кивнул Нед. – И распорядись насчет фургонов. Есть в хозяйстве? Телеги, фургоны?

– Есть, три штуки. И лошади есть! Сейчас распоряжусь, чтобы запрягли. Пойдем, я тебя покормлю, а потом пойду насчет фургонов распоряжусь.

Седора поднялась с места, пошла к двери, но вдруг остановилась и тихо сказала, не глядя на Неда:

– Мне жаль Нарду. Хорошая собака была, умная, веселая. Я знала, как ты ее любил. Поделом этому старосте!

– Да. Пойдем, – грустно кивнул Нед, – есть хочется.

Он сглотнул комок, вставший в горле, и следом за хозяйкой дома перешагнул порог гостиной.

* * *

Крик, плач, грохот, треск – из дверей дома вылетел мужчина, держащий в руках вилы. Следом за ним ард с топором – он утирал кровь, капающую с руки, и уже замахнулся на лежащего, когда Нед его остановил:

– Стой! В чем дело?

– Лошадь отказался дать и повозку, – задыхаясь, сказал ард. – Я говорил – вернем, нам раненых перевезти, а он за вилы! Пропорол мне руку, Анге чуть ногу не рассадил – пришлось выбить его на улицу! Таких убивать надо! Мерзкое сухопутное животное!

– Тебе же сказали – вернем, – холодно сказал Нед, глядя на мужчину лет тридцати пяти, лежащего на земле и с ненавистью вглядывающегося в своих обидчиков – какого демона ты напал на бойцов?

– Не дам! Мое! – прохрипел мужчина и, закопошившись, встал на колени, потом на ноги. – Запорю всех! Не дам!

– Он пьян, похоже, – пожал плечами ард, – ненормальный какой-то. Что с ним делать?

– Сейчас ему будет не до лошади, – мрачно пообещал Нед и, сделав движение рукой, засадил в человека с вилами демона третьего уровня, тут же скрутившего мужчину дикой болью. Тот упал и стал кататься по земле, прижимая руки к животу.

Ард с уважением поглядел на Неда и по его кивку снова нырнул во двор, где слышалось ржание лошади и топот – видимо, лошадь была так же упряма, как и ее хозяин.

То, что произошло в этом доме, происходило и во многих других. Люди не желали расставаться с лошадьми, не действовали никакие доводы кроме одного – грубой силы. Были убиты уже пятеро сельчан, набросившихся на ардов с оружием в руках.

Селяне проявляли глупость, безрассудство – арды совсем не отличались долготерпением и не собирались ждать, когда их насадят на вилы или проткнут невесть как приблудившимся ржавым копьем. Все их рефлексы были направлены на одно – убить того, кто на них нападает.

Жертв было бы больше, если бы не авторитет Неда, запретившего бессмысленные смерти. Иначе каждый, кто слишком медленно шевелился, запрягая свою лошадь, точно поплатился бы жизнью. Тем более что для ардов замарцы были не меньшие враги, чем они сами для замарцев. Не скоро, очень не скоро исчезнут эта вражда, ненависть, впитанная с молоком матери. То, что развивалось, процветало тысячи лет, не может исчезнуть в одночасье.

Впрочем, Нед на это и не рассчитывал. Главное для него – сделать дело. А дело делалось. Через два часа у околицы выстроились десятки подвод с лошадьми.

Нед даже удивился – вроде бы небогатая деревенька, но практически в каждом доме имелись лошадь и телега. По здравом размышлении понял – доход приносит жемчуг. Что ни говори, а добывать эти розовые кругляшки гораздо выгоднее, чем пахать поля даже где-нибудь под столицей. Особо тут не разбогатеешь, но и голодным не будешь. А при удаче и разбогатеешь, почему нет? Море кормит, море одевает и обувает. Холодов здесь нет, так что нет и дополнительных расходов на защиту от морозов. Почему бы не жить в достатке?

Еще через полчаса длинная колонна повозок двинулась по дороге наверх, на холм. Большая часть телег и фургонов управлялась их хозяевами – они не рискнули отдать свое имущество пришельцам, но были и такие телеги, на которых сидели арды, – хозяева отказались ехать или же были убиты.

Нед проводил взглядом отъезжающих и пошел к своему дому. Потом остановился, потер лоб и, найдя взглядом Геора, приказал:

– Нужно собрать всех селян. Всех. На площади. Я должен с ними поговорить. Моя ошибка – нужно было сделать это заранее. Шудар! Харог! Подойдите сюда. Слушайте! Сейчас пойдете по домам, вместе с нашими бойцами. Необходимо собрать всех жителей деревни на площади возле трактира. Там места хватит, уместятся. Я буду с ними говорить.

– А если не пойдут? – угрюмо спросил Шудар, не глядя в глаза Неду. – Ты видел, что сегодня было? Кожевника убили, Юста, Дурва, еще двух сельчан. Они точно решат, что вы их убивать собираетесь. А дома ограбить. Сопротивляться будут…

– Мне плевать, что они подумают! – резко парировал Нед. – Если не пойдут, пусть прощаются с жизнью! Выводите всех! Не идут только те, кто не может стоять на ногах и сам передвигаться! Все, вперед! Геор, особо не зверствуй, но и не позволяй на вас безнаказанно нападать. Вперед! Через час чтобы все были на площади.

Час Нед просидел в доме. Седора ухаживала за ним, приносила какую-то еду, травяной отвар, мед, что-то ему говорила, но он почти не слушал, отделываясь односложными ответами, – думал о том, что скажет селянам. А еще о том, какую беду он принес в их дома.

Впрочем, не во все дома, а в дома тех, кто имел неосторожность выступить против него. Юрагор не думал бы об этом ни минуты, а Нед… Нед не мог об этом не думать. Впрочем, послушное сознание скоро нашло обоснование этим смертям – а что было делать? Дать себя убить? Или же дать убить своих друзей?

Нед как-то сразу успокоился и стал прислушиваться к тому, что говорит хозяйка дома.

Как ни странно, за эти считаные часы Седора сильно преобразилась. На ней появилось красивое платье, облегающее стройную фигуру с длинными ногами и полной, вызывающе торчащей вперед грудью. Она подвела глаза, подкрасила щеки, сделала прическу – Нед не разбирался в прическах, но ей очень шло то, что она соорудила у себя на голове.

Нед усмехнулся – когда он был рабом, максимум что видел от хозяйки дома, – брезгливую жалость, как к шелудивой, больной собаке. И жалко, и прикасаться противно – вдруг заразишься! А тут «собака» вдруг превратилась в желанный, вожделенный объект, лучше которого нет на свете.

«А чего я хотел? Тогда я был никто, грязь под ногами. А теперь она вдруг вываливает мне всю свою жизнь, рассказывает о таких вещах, о которых говорят только с совсем близкими людьми. Зачем? Да затем, что теперь от меня зависит ее жизнь. Она женщина, она прекрасно понимает, что получить защиту, спокойствие, достаток может лишь одним способом – заполучив меня в свою постель. Или, если быть точным, забравшись в мою постель. Смешно… возможно, она считает меня тем прежним Недом, который легко повелся бы на ее уловки… Чувствуется, как она – и стремится ко мне, и боится меня, и опасается за что-то. За что? Да вдруг мне втемяшится какая-нибудь дурная мысль, и я прикажу ардам выкинуть вдову Бранка на улицу. Мол, поезжай, Седора, к своим родителям, теперь ты мне не нужна! Вот она и давит на то, что мы с ней похожи, что она была такой же рабыней, как и я, что мы – она и я – должны понять друг друга. Ах, Седора, Седора… привираешь ты. Конечно, я не знал всех подробностей твоей жизни до брака, интимных подробностей твоей жизни с Бранком, но что ты бегала к любовнику за спиной Бранка, что обманывала мужа – это я знаю. Про то, что тебя он бил, все знают. Так ведь Бранк всех бил. Что жадный – и про это все знают. Вываливаешь ты мне свою жизнь для того, чтобы я принял тебя как свою, пожалел… утешил. Полюбил. Нет, деточка. Не выйдет. Может, с тем Недом бы и вышло, но с этим не выйдет. Впрочем, ничего плохого ты не делаешь. Ты просто пытаешься выжить. И мне действительно тебя жалко. Хм… хорошо работает, ага. Трудится, завоевывая мужчину. Молодец… вон как умело вздохнула, чуть сиськами мне нос не сломала. Хорошие сиськи. Похуже, чем у Амелы и тем более у Санды, но… неплохие. Оружие женщины! Смертельное оружие! Сиськи – наголо! В атаку! Руби его! Коли! Души́! Попался?!»

Неду стало так смешно, что он, прикрывшись рукой, тихонько захихикал.

Седора обиженно посмотрела и остановила свой душещипательный рассказ – в нем ничего не было смешного, она как раз рассказывала о том случае, когда Бранк высек ее плеткой до крови.

Нед смущенно покачал головой:

– Извини. Это я своим мыслям смеюсь. Я сочувствую тебе. Только знаешь что, давай о чем-нибудь другом, а? Ну его к демонам, этого Бранка. Что-нибудь веселое в твоей жизни здесь было? И вообще – как тут село жило, когда меня не было?

– Веселое? – смешалась Седора, не зная, что сказать. – Не было ничего такого веселого, не помню. Молодежь ходила к мосту на гулянки, как обычно. Девчонка рыбака Сирда понесла – долго не сознавалась, потом сказала, что от сына Жарата. Дура – нет бы к знахарке сходить да снадобье взять от беременности. Купец пьяным нажрался – недавно приезжал. Лез девок щупать – хотели его побить, да не смогли. Парни на него, а он пьяный-пьяный, но как-то уворачивается и не дает себя стукнуть. Все обозлились, а потом смеялись. И он смеялся. Вроде пьяный – как не смогли его отлупить пятеро здоровенных парней? Их потом дразнили все. Мол, пьяного не смогли заломать!

– Ну-ка, ну-ка… отсюда поподробнее – что за купец? Откуда взялся? Чем торговал? И как не смогли его побить – он что, так ловко уворачивался? А он почему не побил их? Что он тут делал? О чем спрашивал?

– Хм… честно говоря, я в растерянности, – пролепетала Седора, теребя расписной ворот своего платья. – Купец как купец. Мужчина, лет тридцать – тридцать пять… интересный такой, не очень высокий, безусый, безбородый. Глазами так и стреляет, так и стреляет… всех девок… и не девок рассмотрел. – Женщина слегка порозовела, а глаза ее затуманились. – Торговал всякой всячиной – иголками, тазами, котлами, еще какой-то ерундой, нужной для дома. Но Бранк тут уже всем привез что нужно, в лавке все есть, так что он почти ничего и не продал. Напился и ходил шатаясь, в трактире сидел еще. О чем спрашивал? Не знаю… хм… про ардов спрашивал вроде, давно ли их тут видали. Ну ему и сказали, что последний ард, который тут был, – это ты, и то сбежал отсюда год назад. И что тебя давно тут не видали. Потом он ущипнул Несону, а ее парень собрал друзей и пошли бить купца. Из трактира вывели – ну и… я видала, да. Забавно было, – Седора зихихикала и, отсмеявшись, вытерла глаза чистым платком, стараясь не смазать «боевую раскраску». – Хестор купца в лицо бьет, и мимо, а тот спотыкается и рраз! – головой в живот парню. Хестор и падает – еле отдышался потом. Его брат пнуть купца хотел, а купец случайно как-то поймал его ногу, дернул – сам едва не упал! – а брат Хестора полетел, перевернулся в воздухе, об стену трактира и шибанулся. Тоже еле откачали. Ну а другие, не знаю как он это сделал, – гляжу – все лежат! А купец смотрит на них и качает головой – вроде говорит «и как получилось?»! А потом уехал. Да он был за день или два до вас. Ага – день-два, примерно так. Из Шусарда приехал. Как парни-то захотели его побить – он в этот же день и уехал. Забавный купец такой, приятный… смешно с парнями вышло. – Седора опять захихикала, и в этот раз все-таки слегка размазала раскраску глаз, тут же встала и пошла за зеркалом – исправлять огрехи в красоте.

Нед отхлебнул из высокой глиняной кружки и задумался:

«Вот так. Они уже здесь. Что это было? Ошибка? Случайно выдал себя? Как они могли так быстро узнать? Впрочем, почему и нет? Мы же нашумели сразу, после выхода из столицы. Когда банду разбойников вырезали. Информация дошла до Великого Атрока, ну и… сложилась мозаика. Узнать, откуда я родом, несложно. То есть откуда я пришел в Корпус. Возможно, что в Шусарде у них есть свои люди. Пустить почтового голубя – вот тебе и купец, сильно пьяный, разбрасывающий толпу парней.

Интересно, у Великого Атрока, значит, есть свои люди в других городах? По крайней мере крупных. А почему и нет? Почему им не иметь что-то вроде испаса в Шусарде. Некую такую группу. Полезное дело. Да, скорее всего, это знак мне: «Мы идем!» Вычислили, скоты… но этого и следовало ожидать. Она совсем не глупа, эта женщина, ставшая Великим Атроком, скорее даже – очень умна. В отца. Интересно, как поживает ее отец Имар? Я соскучился по нему – по деду Амелы. С ним было интересно поговорить. Мудрый старик. Но дочь его умна, но не мудра. Зачем эти жесты, демонстрации – мы идем, бла-бла-бла! Убили бы, да и все. Правильно Юрагор говорил – Ширдуан совсем выродились. Жалкое подобие настоящих Ширдуан».

– Конор, народ собрали! – Небольшая крепенькая женщина – для ардов низенькая, а по замарским меркам высокая – ввалилась в гостиную и шумно перевела дух, позванивая кольчугой и многочисленными фигурками зверей и рыб, вплетенными в волосы, спускавшиеся до плеч.

Вообще-то женщины ардов, в отличие от мужчин, стриглись довольно коротко, но находились любительницы длинных волос – в них удобно вплетать разные амулетики и просто украшения. Получалось похоже на то, как носят амулеты сородичи Васабы – чернокожее племя воинов. Он тоже щеголял такими украшениями, вырезанными из кости или отлитыми из серебра.

– Иду, – кивнул Нед и, взяв со скамьи два меча, Правый и Левый, засунул их за пояс. Одернул легкую, невесомую кольчугу из тамила, изделие древних мастеров, и зашагал к двери следом за воительницей ардов. Через секунду из спальни вылетела Седора и с криком: «Я с вами… с тобой!» – побежала следом.

На площади собралось несколько сотен селян. Они тихо переговаривались и поглядывали на ардов, стоящих рядом с Бордонаром и Васабой, которые забрались на высокое крыльцо трактира, украшенное веселенькой сине-красной росписью в виде морского простора и высовывающихся из него красных щупалец неведомого чудовища.

Этот рисунок, видимо, должен был олицетворять собой загребущие руки трактирщика – он, как чудовище, высасывал из карманов односельчан все заработанные ими деньги.

Похоже, трактир процветал – здание отделано новыми досками, выкрашено в бежевый цвет, а над входом – новая вывеска, явно водруженная туда совсем недавно. На ней был нарисован сам трактирщик – толстопузый мужчина лет сорока пяти, салютующий поднятой пивной кружкой. На рисунке он улыбался, но улыбку художник изобразил такой устрашающей, что казалось, будто этот бородач злобно щерится и целится пивной кружкой разбить голову случайному прохожему.

Сам трактирщик стоял внизу, впереди толпы, и, сложив руки на объемистом животе, угрюмо поглядывал на пришельцев, захвативших его тихую деревню. От него шла волна ненависти, раздражения и скрытого ожидания возмездия злым ардам. Нед в очередной раз пожалел, что его способность слышать мысли пока так и не вернулась, забрался на крыльцо и тихо спросил у Васабы и Бордонара:

– Как прошло? Убитые, раненые есть?

– Нет. После того как разошелся слух, что ты засадил демона в живот тому придурку, все отправились на площадь бегом, без сопротивления. Боятся магии. Впрочем, как и все, – негромко ответил Бордонар.

– Это хорошо. Боятся – это уже полдела, – хмыкнул Нед, набрал воздуха в грудь и громко начал:

– Селяне! Мое имя Нед Черный!

– Знаем уже, – прогудели деревенские, а кто-то из толпы ехидно добавил: – Это ты так Салли голову задурил, что она до сих пор опомниться не может? Гадит под себя от любви!

На шутника зашикали, послышался звук удара, и все снова затихло. Нед осмотрел толпу, выдерживая паузу, и продолжил:

– Теперь здесь будет крепость. В ней будет жить Черный клан. Я его конор. То есть глава.

– Это как? Староста, что ли? – послышался женский голос из толпы. – А по какому праву ты убил прежнего старосту? Тебя повесят, когда власть узнает!

– Прежний староста пошел против власти! – Нед шепнул пару слов, сделал пасс, и его голос стал звучным, полетел над толпой гулко, как эхо в ущелье, спасибо Юрагору за полезное заклинание. – Мы представители Совета Замара, который временно правит вместо короля и королевы, уснувших колдовским сном!

Толпа зашумела, кто-то охнул, люди стали переглядываться, а потом трактирщик громко спросил:

– А чем докажешь, что вы от власти?! Как ты можешь быть от власти, когда сам ард, привел ардов, убил людей, отнял наше имущество – творишь беззаконие?! Покойный староста Бранк послал за помощью в город, и скоро здесь будет войско! Лучше сдайся сам, тебе, может, снисхождение будет! А всем, кто помогает захватчикам, – трактирщик оглянулся на толпу прищуренным глазом, – кара будет! И этой сучке бранковской – труп мужа еще не остыл, а она уже к арду, бывшему рабу, в постель запрыгнула!

Седора отодвинула Неда, протискиваясь вперед, – и когда успела забраться наверх? – слетела по лестнице и с визгом вцепилась в бороду трактирщика, выдирая из нее клочья:

– А ты фонарь держал, когда я с ним в постель ложилась?! Ты видел, брехливая тварь?! Я тебе сейчас глаза выцарапаю! Пусти! Пусти меня! Я ему сейчас ноздри вырву! Я ему сейчас…

В толпе начали хохотать, кто-то радостно прикрикнул:

– Так ему! Так, толстопузому! Вырви ему бороду, борову! Выцарапай ему глаза!

Трактирщика явно не очень-то любили в деревне, подумалось Неду.

Геор оторвал женщину от толстяка, зажал ей рот и тихо шепнул на ухо:

– Конор говорит – ты молчишь. Закончит говорить – хоть член этому придурку отрежь. Но потом. Заткнись. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Седора и, достав платок, оттерла рот от потной руки арда. Затем медленно поднялась на крыльцо, снова становясь за спину Неду, который продолжал свою речь:

– Если тут есть умеющие читать, посмотрите, вот грамота от Совета, с печатями королевства. А это – принц Бордонар, сын короля Иунакора, ныне покойного. Смотрите, не стесняйтесь! Бордонар, покажи им грамоту!

Принц спустился с крыльца, развернул свиток и, держа его в руках, показал красные печати, вычурный красивый текст:

– Читайте! Ну!

Из толпы вышли двое, они долго внимательно разбирали письмена, рассматривали печати, потом один, низенький сухой человечек, громко сказал:

– Точно. Написано про принца, что им надо помогать, содействовать! Не врет!

– Не врет, – эхом откликнулся второй и добавил с явным удовольствием: – Ты, Согор, побереги бороду – если не Седора тебе ее вырвет, то палач подпалит за противодействие власти! Болтаешь много, так можно и голову потерять!

– Не знаю… – пробурчал трактирщик, – это надо еще разобраться, настоящий он принц или нет! А ты бы лучше помалкивал да долги отдавал. За тобой уже золотой долга! Когда отдашь?!

– Отдам, рожа твоя жадная! – скривился собеседник и громко победно крикнул: – Настоящий принц! Трактирщик врет! Кровопийца!

– Кровопийца! – поддержал нестройный хор голосов селян, задолжавших толстяку.

Нед ухмыльнулся и продолжил:

– Итак, здесь будет крепость Черного клана. Мы построим дома, построим пристань, порт – здесь будет город! Вы все будете жить лучше, чем прежде. Вас никто никогда не тронет – вы будете под защитой города! Но при этом будете подчиняться всем нашим законам. Те, кто не хочет, кто не согласен, – сроку неделя, – уходите, уезжайте. Никто вас не тронет, имущество останется с вами – не сможете забрать только дома. А тот, кто повредит или сожжет свой дом, будет убит. Мы найдем его где угодно. Тот, кто не будет выполнять наши законы, будет наказан, вплоть до казни!

– А как узнать эти ваши законы?! – послышался голос из толпы. – Может, у вас по закону на забор помочиться нельзя, сразу башку долой. Как узнать-то, что можно, а что нельзя?!

– Насчет забора – не возбраняется, – улыбнулся Нед, – об остальных законах мы вас известим. Если будет что-то непонятно, прошу ко мне, теперь дом Бранка – мой дом, я там живу. Все ваши проблемы решу. Итак, сегодня вечером сюда прибудут подводы с нашими людьми – ранеными, детьми, беременными женщинами и всеми воинами. Вы должны их разместить, кормить, поить. Деньги, потраченные на питание, будут вам возмещены. Представите счета… вот ей, Седоре. – Неду вдруг пришло гениальное решение. – Она определит, обманываете вы или нет. И мы потом возместим вам все затраты. Когда построим дома нашим людям, они перейдут туда.

– А что с семьями тех, кого вы убили?! – пронзительно закричала женщина из толпы. – Им как быть?! Кто их детей кормить будет?!

– Их возьмет на обеспечение клан. Дети будут воспитываться как воины и потом послужат клану. Женщины вольны или остаться и также служить клану, или уйти куда хотят – их дети не пострадают. Впрочем, могут уйти и с детьми. Еще вопросы есть?

– Есть! А как быть с Этгаром? Ты его заколдовал – помирает! – Двое мужчин вывели и опустили на землю того мужчину, что с вилами кидался на ардов. Он тихо стонал, скрючившись, а толпа смотрела на него с испугом и жалостью.

– Так будет со всяким, кто помешает нам строить город! – резко выкрикнул Нед. – Он напал на моих людей, ранил их и заслужил смерть! Но я помилую его – на первый раз. Пусть живет. Но учтите – больше милостей не будет!

Нед прошептал заклинание, сделал пасс рукой, и лежащий на земле человек дернулся, выпуская из себя серое облачко, тут же растворившееся в полуденном небе. Мужчина несколько секунд лежал неподвижно, затем медленно поднялся и ушел в толпу, не оглядываясь на крыльцо трактира.