Евгений Рей
Нескучная история. Книга 2

– Разумное решение, – одобрил Родион.

– Я просто своевременно смекнул, что теория вероятностей гораздо реже дарит приз, нежели обратная ей «теория невероятностей» его лишает!..

Родион сымпровизировал на скорую руку стол с закуской и фужерами, усевшись за который недавние противники приступили к завтраку.

– Прежде всего за вашу и нашу победу! – Иван плеснул коньяк в бокалы и поднял тост. – Поздравляю, Родион Сергеевич!.. Теперь вы больше не фальшивый полицейский, а реальный глава поселковой администрации! С повышением вас в должности!

Родион поморщился от столь двусмысленного поздравления, но поднял фужер и, чокнувшись с Иваном, осушил его. Сотрапезники закусили, и он сказал:

– Понимаю, что вы пришли не только с гратуляцией… Чем ещё обязан?

– Обязаны вы мне, дорогой Родион Сергеевич, единственно чем… – ответил Иван и, поставив пустой фужер на стол, посмотрел Ветрогонову в глаза: – Тем, что увели из моих рук ограбившего меня человека. Этим действием вы сделали себя его соучастником… А больше ничем…

– Но я же не знал, что он так поступил с вами!..

– Не знали. Поэтому я над вами не строжусь и не заламываю ваших рук за спину… Но действовали вы противозаконно, чем дали мне возможность влиять на вас с целью исправления допущенной в отношении меня несправедливости. И этим я буду пользоваться до поры-времени, пока справедливость не будет восстановлена… То есть покуда не верну своё.

– Я же дал вам телефон его…

– Дали. Но он этот номер уже скинул. А больше он не звонил?.. Например, из-за границы.

– Нет.

– Пока у меня к вам единственная просьба. Если позвонит, то сразу же сообщите мне об этом. Он скрылся от меня за рубежом, а «зарубеж» – совсем большой, как нам всем известно из уроков школьной географии… И где же мне теперь его искать?.. Давайте, Родион Сергеевич, выпьем за взаимопонимание, – с этими словами Иван вновь разлил коньяк.

– Я выпивать больше не могу, – ответил Ветрогонов. – Мне сегодня ещё в избирательный штаб идти, победу праздновать…

– Можно подумать, вы будете праздновать там вашу победу каким-нибудь иным способом…

– Хорошо. По последней, – сказал Родион и поднял свой фужер.

– Итак, за взаимопонимание! – провозгласил Иван и чокнулся с ним.

Выпив и закусив, Родион Сергеевич сказал:

– Понимаете, Иван… Как вас по батюшке?..

– Васильевич.

– Иван Васильевич… Дело в том, что взаимопонимания между мной и вами в этом вопросе быть не может, так как я всё-таки живу в доме, который принадлежит Лососиевичу, и езжу на его машине. И раз за разом сдавать его вам мне как-то неуютно… Непорядочно, что ли… Плохие чувства испытываю я при этом.

– Понимаю, уважаемый Родион Сергеевич. Ещё как вас понимаю!.. Но поймите и вы меня. Я-то в каком положении? Меня ограбил ваш патрон, чем здорово перечеркнул мои дальнейшие жизненные перспективы… Зная его широкую натуру, вы понимаете, что он помалу красть не станет. А уж если спёр – так спёр!.. На миллионы евро! И что?.. Я теперь должен утешиться вашей слезливой сентиментальностью?.. Выбирайте сами – мир или войн а. Если войн а, то завтра же ваши приключения в полицейской форме станут известны в компетентных органах, и в Золотом Логу наступят перевыборы… Если мир – то всё останется как прежде, с одним лишь только нюансом – в течение ближайших месяцев вы должны будете сообщить мне его новый номер телефона, с которого он вам позвонит.

– А если не позвонит?

– Позвонит-позвонит… Так не бывает, чтобы подобный жлоб свою недвижимость в забвении оставил.

Родион насупился. Не возражал, но и не высказывал согласия… Иван, выдержав минутную паузу, заговорил опять:

– Вы живёте в его доме. Хорошо. Но вовсе не потому, что он подарил вам этот дом, и не потому, что по доброте пустил пожить сколько захочешь. Он просто оставил вас на своём хозяйстве, пока сам отсутствует и трёт дела за рубежом… И в лжеполицейские именно он вас затянул, в результате чего вы оказались нам кое-чем должны морально… И отчасти материально… Вместе с ним… Поэтому он никакой не благодетель вам, а наниматель! Понимаете? Он ваш работодатель!.. Причём в роли полицейского он использовал вас втёмную, так как не сообщил, от кого вы будете его спасать. А спасали вы его от ограбленного им человека! Каков расклад?! Вам это нравится? Мне – нет! Потому что я и есть тот самый человек… И мне не до ваших сантиментов, если честно. Но вам бы надо понимать, что при необходимости Лосось и вас сольёт, нимало не задумавшись. Ведь это именно он создал ваш конфликт со мной, не известив о том, что вам придётся оказаться передо мной в долгу! Понимаете?!.. – Иван замолчал, глядя на Родиона Сергеевича. Тот молча кивнул в ответ.

– Подион Сеоэтому как он перед вами в своих делах не отчитывался, так и вы в ваших делах перед ним отчитываться не обязаны! Всё!.. – заключил Иван. – Вы не обязаны ему ничем!.. Он вас подвёл, а сам сбежал!.. И если есть ум у вас, то меня правильно поймёте, а если нет, так значит рано вам быть главой поселковой администрации. Вы либо слуга народа, либо слуга Лосося, а здесь одно с другим не совмещается. Поэтому решайте – быть вам главой коттеджного посёлка или по-прежнему садовником?.. За народ вам отвечать или, как прежде, – за кусты малины и за цветы герани?.. – Иван поднялся. – Теперь должен откланяться. А вы решайте… Сутки вам на раздумье. Завтра в это же время приеду за ответом!

– Не надо, – ответил Родион. – Не приезжайте. Если он позвонит, то я вам сразу сообщу… Обещаю.

– Ну вот, – повеселевшим голосом сказал Иван. – Это же совсем другое дело!.. Вот вам номер моего сотового, – он быстро записал свой телефон в карманный блокнот и, вырвав лист, протянул его Родиону. – Звоните!..

Простившись с Ветрогоновым, Иван покинул дом и, выйдя на улицу, направился к торговому центру, неподалёку от которого в автомобиле его ждали Михаил с Андроном…

Друзья вернулись на Алтуфьева, вошли в квартиру и вскипятили чай.

– Ну вот, – ворчал Иван, прихлёбывая из кружки, – ждать теперь, когда эта рыбина из забугорья позвонит. Пока ждёшь, и поседеть можно.

– Зачем седеть, – сказал Андрон. – Давайте пока другим делом займёмся…

– Каким же делом? – спросил Михаил.

– Ну, встанем, например, на путь кладоискательства…

– А-а! Клад искать? – сказал Иван. – Это здорово… Как в мультфильме «Простоквашино»?

– Почему как в мультфильме? – отвечал Андрон. – Как в жизни.

– Что ты имеешь в виду?

– Помните, когда я к вам в машину на вокзале впрыгнул?

– Как не помнить? – сказал Михаил. – Забыть не можем!.. Чуть не разнёс тогда ты моего железного коня. Но спасибо, что хотя бы тех других вслед за собою не впустил… А то развалили б вы мою машину с коллекторами твоими, наяривая друг друга под рёбра кулаками…

– Ну вот… Я же от них не насовсем удрал.

– А насколько, если не насовсем? – спросил Иван. – Значит, ты вскоре к ним назад засобираешься?

– Это вряд ли, – ответил Андрон. – Но дело в том, что у меня были планы с ними рассчитаться. Я ведь ещё в тот день сказал вам, что хочу за одной вещицей съездить, которую только найти надо… Помните мои слова? А вещица ценная…

– Во-во-во… Давай-давай, выкладывай нам, что там за вещица у тебя такая? – оживился Иван. – Небось, альбом с марками из детства?.. Или мешочек с золотыми царскими червонцами?.. Мы не побрезгуем твоим сокровищем и охотно им с тобой поделимся…

– Нет, – отвечал Андрон. – Я в детстве собирал значки, а марок не собирал.

– Так в чём же дело-то? – спросил Михаил. – Расскажи…

– Дело в том, что мой дедушка Артемий был в 1937 году арестован и сослан в лагеря на десять лет без права переписки. Все думали, что его расстреляли.

– Да, тогда немалая беда была, – сказал Михаил. – И много народу пострадало… Последствия гражданской войны не сразу улеглись.

– А после лагеря этого его перевели на поселение, где золотые прииски, – продолжил рассказ Андрон, – и там он ещё пять лет трудился в закрытой зоне на добыче золота. И тогда он получил право написать письмо своей жене – моей бабушке. Вся наша родня очень удивилась и обрадовалась, что дед остался жив… Бабушка с двумя детьми на руках – с моим малолетним отцом и с моим дядей, который был постарше, – переехала тогда к нему в посёлок в Амурскую область. Семьи на поселение пускали, правда, там было две линии охраны: внешняя – по периметру посёлка – и внутренняя – где шла золотодобыча и работали заключённые. Отработав положенное, они пересекали внутреннюю линию охраны и возвращались в посёлок к семьям отдыхать до новой смены. Внешнюю линию охраны пересекать без спецразрешения и без тщательного досмотра запрещалось.

Внутри посёлка золота было – завались, его даже меняли на еду, на чеснок и на медикаменты, но вынести его наружу не было никакой возможности. Досматривали покидавших территорию очень тщательно… – Андрон помолчал и продолжил: – И вот однажды дед принёс из промысловой зоны золотой самородок килограммов около трёх весом. Он нашёл его в золотоносной речке Серебрянке. Этот слиток, явись он здесь у нас, был бы цены необыкновенной, а в семье моего отца и деда с бабушкой он просто лежал как украшение на этажерке… Все любовались этой природной красотой, но никому и в голову не приходило украсть его у деда, например. Такие были раньше люди у нас в Сибири… Да и к чему красть, когда вынести за зону его всё равно бы было невозможно.

– Ничего себе! – сказал Иван. – Самородок в три килограмма весом! Представить себе невозможно, вот бы посмотреть-то!..

– Вот и я тоже хотел увидеть это чудо, – отвечал Андрон. – Поехать за этим слитком и найти его… И, возможно, он бы помог мне рассчитаться с коллекторами за сожжённый ими мой же трактор…

– А слиток этот вы там на приисках оставили? – спросил Иван.

– Не мы, а дед Артемий мой и бабушка с отцом… Да… Они его там в доме спрятали, когда с поселения уезжали… Деда сначала освободили, а позже вообще реабилитировали, как пострадавшего напрасно… И я хотел уже туда в Амурскую область поехать и самородок тот искать, но тут за мной погнались карбюраторы… то есть эти самые коллекторы, и я вломился в «Ладу» Михаила. Вот тогда мы с вами и познакомились.

– Вон оно как! – сказал Иван. – Оказывается, ты был полон собственных творческих планов при нашей встрече, а мы сбили тебя с пути, увлекши за собой по следу краденой картины. Переквалифицировали, так сказать, из кладоискателя в искусствоведа…

– Выходит так.

– И ты предлагаешь нам сейчас, пока у нас есть время, пойти твоим путём, охотясь за твоим золотым самородком?

– Ну… Если захотите, конечно.

– Захотим!.. А почему бы и не захотеть?.. А, Михаил? Отправимся на поиски с Андроном?

– Надо бы побольше информации об этом деле получить, – ответил Михаил. – Где этот посёлок расположен? Что там сейчас находится? По-прежнему режимный объект или уже свободное пространство?.. Вопросов много.

– Вопросы проясним, – сказал Иван, – а что не выясним, то решим явочным порядком… Едем?

– Я вообще-то жениться собирался… – заявил Андрон.

– Ах, молодец! – захохотали Михаил с Иваном. – Так ты хочешь, чтобы мы вместо тебя поехали, пока ты женишься? – спросил Михаил.

– Зачем вместо?.. Не к спеху, чай, жениться. Екатерина подождёт…

– Ну, тогда едем! – друзья ударили по рукам.

– Стоп! – вдруг спохватился Михаил. – Извиняйте, братцы!.. Я снова не могу…

– Чего опять вдруг? – спросил Иван.

– Чего-чего! – ответил тот. – Служба!.. Не отпустит меня мой настоятель… Заменить некому… Подскочить к вам на пару-тройку дней при необходимости смогу, а без определённых сроков ехать невозможно. Надо отпуск брать, а он у меня только один в году.

– Понятно, старик, – сказал Иван, – что поделаешь, поедем без тебя. А ты тут молись за нас и наготове держи свой тревожный чемодан… На всякий случай…

На том и порешили.

Глава 2. «Восточный экспресс – 1»

Выехать сразу не получилось, потому что Андрон с Екатериной решили жениться по-настоящему.

«Всерьёз и надолго», – как выразился Андрон. И с венчанием в церкви, что пришлось очень даже по душе чтецу Михаилу.

– Навсегда, а не надолго, – поправил Андрона Михаил.

В связи с этим у Андрона и Екатерины были назначены всякие мероприятия по свадебным делам, посещение ЗАГСа, магазинов для новобрачных, её родителей, его родителей, знакомства с родственниками… Наконец, необходимые формальности были соблюдены, знаменательная дата бракосочетания назначена на позднюю осень, и можно было ехать. На все эти свадебные предуготовления ушёл месяц времени… Родион Ветрогонов в течение этого месяца Ивану не позвонил…

Как оказалось, ехать до места придётся на поезде. Альтернатива – самолётом до Хабаровска через Москву, а дальше всё равно на поезде…

– Если самолётом до Хабаровска, то у нас выйдет перелёт цели, а после – всё одно: возвращение железной дорогой, – сказал Иван, долго изучавший карту. – Не имеет смысла лететь через Москву. Получится немалый крюк… Едем поездом. Займёт больше времени, но зато проще, дешевле, и сможем взять с собой побольше снаряжения…

– Какого снаряжения? – спросил Андрон. – Лопаты?

– Лопаты при надобности мы и там найдём, а вот палатку, котелок, резиновые сапоги, брезентовые куртки и резной ларец слоновой кости придётся нам с собой тащить.

– А зачем нам ларец, да ещё и резной?

– Как зачем?.. Под твоё сокровище! – захохотал Иван. – Не повезём же мы пуд золота в полиэтиленовом пакетике?.. Так клады не возят!.. Только в драгоценном ларце!

– Да какой там пуд? – возразил Андрон. – Килограмма три только и будет, по рассказам деда…

– Только три килограмма золота? – задумался Иван. – Плохо, да… Мало!.. Ну, а если оно за полвека в весе прибавило? Самородок же! Вдруг оно само прирастает… Вот у меня соседка с четвёртого этажа – известная скульптор – говорят, тоже самородок. По кулинарии. Так она за каких-нибудь тридцать лет в весе так прибавила, что…

Иван не успел дорассказать о соседкиных успехах, потому что раздался звонок в дверь. Друзья переглянулись.

– Кто бы это? – сказал Иван. – Миха сообщил, что сегодня не приедет, он погружён в педагогику, так как у его сына в школе родительское собрание с выволочкой…

– Это, наверное, Айллбибэк, – ответил Андрон. – Ты ему, может быть, переплатил, и он решил тебе разницу вернуть…

– Вот-вот! – сказал Иван, – с твоей верой в человечество не коллекторы должны за тобой бегать, а ты за ними. И всё время спрашивать: «Куда вам деньги принести?.. Вы только мне, пожалуйста, скажите!..»

– Я, может быть, и бегал бы за ними, – отвечал Андрон, – если бы было с чем. А поскольку не с чем, то бегаю от них…

Иван встал и пошёл открывать дверь. В прихожей раздался знакомый женский голос… Андрон напрягся… В комнату вошла Екатерина.

– Привет, Андрон! – поздоровалась она и, подойдя к нему, сидящему на диване, наклонилась и чмокнула Андрона в щеку… За ней из прихожей вошёл Иван.

– Целуйтесь-целуйтесь, – сказал он, – не стесняйтесь, я уже старый…

– Да ладно вам старичком-то притворяться! – засмеялась Катя. – Вы ещё очень свежо выглядите.

– А это я омолаживающие таблетки принимаю, – отвечал Иван.

– Какие, если не секрет? – поинтересовалась она.

– Для посудомоечной машины… У меня их килограмма два, могу поделиться…

– Не надо, – снова засмеялась Катя. – Пейте сами. Я не хочу присваивать чужую молодость. – Она присела на край дивана и спросила: – Чем занимаетесь?

– Да вот, в дорогу собираемся, – ответил Андрон.

– Как в дорогу?.. Вы же только месяц как вернулись!

– Вернулись… Но надо снова ехать.

– И куда?

– Туда… – Андрон махнул рукой. – В сторону Читы и ещё дальше за неё…

– На поезде?

– На поезде.

– А у меня отпуск, – заявила Екатерина, – и я могу поехать с вами…

– Ого! – сказал Иван и глянул на Андрона. Тот молчал.

– Ну что… Берёте? – спросила она.

– Вообще-то нам в холмы и в степи, возможно, что и в дебри леса… – сказал Иван.

– Это замечательно, – оживилась она. – Давно мечтала выбраться на природу! Особенно хотелось в дикий край… Надеюсь, вы в дикий край?..

– В дикий, – буркнул Андрон.

– Ну что, Дрон, – спросил Иван приятеля, – берём твою невесту? Нам скво нужна или как?.. Твоя идея поездки – тебе и решать.

– Берём, – ответил Андрон, – куда ж мы денемся?..

– Что-о? – у Кати возмущённо полезли брови вверх. – Хочешь сказать, что я навязываюсь?

– Нет-нет, – встрял Иван, – он имел в виду, куда ж мы денемся без женщины?.. Так, да? – обратился он к Андрону. – Кто будет нам уху варить у тихой заводи?.. Ты же именно это хотел сказать, да?

– Это, – отвечал насупившийся вновь Андрон, который никак не мог для себя решить, хорошо это или плохо, что Катя едет с ними.

– Ну вот то-то же, – заявила она. – Тогда давайте собираться. Когда выезд?

– Да как соберёмся, так и двинемся, – ответил Иван, – а чего медлить-то?..

Весло и Пластырь поутру пили пиво в вокзальном буфете. Вообще-то они не были пьяницы, но так им выпало, чтобы по делам службы оказаться утром на вокзале. А какое место на вокзале может быть привлекательнее буфета? Только ресторан… Но ресторан, как известно, место для людей отдыхающих, а вовсе не пребывающих на службе. Они же были при исполнении, потому и ограничились буфетом. А работали они сотрудниками коллекторского агентства. Того самого, которое выколачивает долги из граждан.

И звали их, конечно, не Весло и Пластырь, а совсем иначе. Андрей Веселкин и Семён Шухерман. И если прозвище Весло приклеилось к гражданину Веселкину совершенно естественным образом, то Пластырем Сёму Шухермана прозвали по его приобретённым свойствам… Он часто ходил с пластырем на лице. Объяснял это тем, что у него дома кот царапучий, злые же языки болтали, что жена поколачивает. В детали его быта никто вникать не собирался, но что было на лице, то приклеилось и к Сёме… Пластырь – и всё тут!

Ещё некоторые спрашивали, почему он с такой фамилией по сибирскому морозу болтается, а не где-нибудь в Израиле у моря загорает? На подобные вопросы Шухерман отвечал, что у него еврейской национальности был только прапрадедушка, и ничего от корня иудейского, кроме фамилии, до него не дошло, поэтому Израиль его забраковал и как соплеменника не принял.

– Даже письмо из посольства приходило, – со значением произносил Семён, – что по всем показателям я евреем не являюсь!

– Что-то в твоём происхождении неясно, Шухерман, – говорили знакомые. – Далеко не каждый русский имеет справку от Израиля, что он не еврей! А ты имеешь! Это, знаешь ли, навевает!..

В то самое утро на лбу Семёна также красовался свежий пластырь…

– Что, опять? – спросил Веселкин, прихлебнувши пиво, и кивнул на его лоб.

– Да-а, снова кот напал. Вчера вечером только прикемарил на диване после работы, а он – прыг мне на голову! И царапнул.

– Ты ему когти остриги, – посоветовал Веселкин.

– Не выйдет. Его же держать при этом надо, а жена не соглашается. Не могу ведь я один и кота держать, и когти ему при этом стричь…

– Ну да, – согласился Веселкин, – это вряд ли получится. Да и… кот без когтей, что рыбак без снастей… – Внезапно он осёкся, громко хлопнул кружкою о стол и, понизив голос, хрипло сказал Семёну: – Внимание!.. Потерянного клиента вижу… Который от Варёного в мае скрылся. Быстро всё бросаем и – за ним!..

Пластырь обернулся и проследил устремлённый в окно взгляд Веселкина. По перрону энергично вышагивали трое с рюкзаками – Иван, Андрон и Екатерина. Они шли на посадку поезда направлением «Москва – Хабаровск», который отправлялся по расписанию через несколько минут.

Весло с Пластырем выскочили из буфета и побежали к выходу на перрон.

– Быстрее, а то упустим!.. – на бегу кричал Веселкин.

Вынырнув из здания вокзала, они успели засечь место их посадки. Два приятеля и девушка садились в вагон поезда в нескольких десятках метров от них. Коллекторы сбавили скорость и перешли на быстрый шаг.

– Постой, сейчас шефу позвоню! – Веселкин вынул телефон и набрал номер.

– Слон! Слон!.. Здорово!.. Это я, Весло! – горячо заговорил он в трубку. – Слушай, мы с Пластырем здесь на вокзале!.. Случайно увидели того кекса, который сорвался и ушёл машиной, пнув Варёного в промежность… Помнишь?.. Да-да!.. Осинин фамилия!.. Он здесь с компанией в поезд грузится… Варёный ещё тогда освобождение брал на неделю… Говорил, что у него перелом сосудов промежности… Всё понятно… Шестьсот тысяч должен, да?.. До отправления сколько?.. Пять минут осталось, вон на табло светится. Билеты взять, конечно, не успеем, да… Прыгать в поезд наобум?.. Прицепиться и не упускать из вида?.. Висеть на хвосте, куда б ни ехали?.. Всё понял!.. Сто тысяч штрафа, если упустим?! Ого!.. Слон, зачем так строго-то?! Ясно!.. Выезжаем… – он сунул сотовый в карман и сказал Пластырю: – Сёма, скачем в поезд, договариваемся по ходу с проводниками и едем вслед за этими. Из виду велено не упускать… Выследим – будет премия по пятьдесят тысяч, упустим – штраф по соточке.

– Блин! – воскликнул Пластырь. – Несправедливо!..

– Что несправедливо?

– Почему премия по полтиннику, а штраф по сотне?

– Вот этого я не успел у него спросить!.. Через две минуты отправление… Ну что?.. Садимся в поезд или сразу везём Слону штраф по сто тысяч с носа?..

Пластырь с кислым выражением лица полез в ближайший вагон. «На фига ты его увидел? – бормотал он при этом, – пили себе пиво как люди…» Веселкин последовал за ним. Коллекторы скрылись в тамбуре четвёртого вагона поезда «Москва – Хабаровск»… По перрону спешили на посадку последние пассажиры… Поезд дал гудок… Отъезжающие быстро исчезли с перрона, и двери состава закрылась за ними. Гудок повторился. Поезд эфемерно сдвинулся с места. Как лёгкое дыхание ветра. Едва видимо для глаз… Поезда дальнего следования так трогаются лишь в России… Больше во всём мире нет подобных расстояний, а значит нет и той степенной важности составов при начале долгого пути. Медленно-нехотя колёса начинают катиться. Глядя на эту постепенность их вращения, не верится, что впереди их ждут тысячи километров и миллионы оборотов… Скорость почти не прибавляется сколь-нибудь заметным образом. Наконец движение усиливается, становится очевидным, хоть и по-прежнему небыстрым… Можно бы ещё вполне, зацепившись за поручень, повиснуть на нём, открыть дверь тамбура, проникнуть внутрь вагона и поехать далеко-далеко… Но вот ещё полминуты, и уже нельзя больше зацепиться. Не успеешь сжать поручень в руке. Он ударит и отбросит… Движение всё нарастает. Теперь уже легко верится, что тысячи километров для такой махины не преграда. Экспресс пронзит бездну пространства, преодолеет её и достигнет цели… Ещё прибавилось скорости, ещё… Становится слышен неспешный перестук колёс… Последний вагон… его задняя стенка, флажок, три красных фонаря… Прощай-прощай!.. Счастливого пути и вольного простора!..

И… – как оборвало… Тишина… Будто и не было ничего… Лишь две серебрящиеся параллельные прямые на земле указывают направление, в котором умчалась громада из железа и стекла…

– Вот наше купе! – сказала Катя и потянула дверь. – Ой!.. Тут уже кто-то есть!..

– Подозреваю, что это наш попутчик, – сказал из-за её плеча Андрон. Они вошли в купе и, положив вещи в багажный отсек, присели на свободную полку.

На противоположной стороне за столом сидел худощавый парень в очках. Характерно выглядели его оттопыренные уши. То ли оттопыривала их солидная роговая оправа, то ли в этом была явлена природная особенность организма, – с первого взгляда определить было нельзя.

– Здравствуйте! – сказал он. – Моё место наверху, но могу уступить…

– Да разве ж вы полезете ещё выше? – спросил Иван – Не надо. Оставайтесь лучше на вашем месте. Меня зовут Иван.

– Груздь, – ответил пассажир, – Викентий Фёдорович…

– А я Васильевич, – добавил себе отчество Иван. – А это мои друзья.

– Екатерина Павловна, – сказала Катя.

– Андроник Степанович, – представился Андрон.

– Далеко едете? – спросил их Груздь.

– Далеко. В Амурскую область, – ответил Иван.

– И я туда же! – сказал Викентий Фёдорович.

– Неожиданно!.. Значит, имеем попутчика на всю дорогу?..

– Возможно, – отвечал Груздь. – Я до Перестройска еду. А вы?

– Вот совпадение так совпадение! – сказал Андрон. – И мы до Перестройска… Живёте там?

– Нет, – ответил Викентий, – я живу в Москве, а туда направляюсь по партийным делам.

– По партийным?! – удивились Иван с Андроном в голос. – А какие там могут быть партийные дела?

– Очень даже весомые дела. Мы усиливаем там отдел нашей партии, чтобы увеличить влияние в регионе.

– Ого! – сказал Андрон, – во все уголки нашей необъятной Родины тянутся объятия её партийных лидеров!.. Так, чтобы не осталось в ней ничего ими не объятого…

– А как же иначе? – ответил Груздь. – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, как говорится…

– Ах!.. Так вы коммунист?! – воскликнула Екатерина.

– Нет, что вы! – ответил собеседник. – Я принадлежу к партии «Свободная реформа».

– Первый раз о такой слышу, – заметила она.

– Это пока ещё не парламентская партия, – отвечал Викентий. – Мы процентный барьер не преодолели, чтобы пройти в Думу. Но усердно трудимся над этим и в следующие выборы непременно победим. Вот я и еду в дальний край для укрепления там наших партийных позиций…

– Называетесь «Свободная реформа»? А что же вы реформировать хотите? – полюбопытствовал Андрон.

– Всё! – не задумываясь, ответил Викентий.

– Как всё? – удивилась Катя. – То есть совсем всё?!

– Совсем.

– И грибы в лесу?..

– Если доберёмся, то их тоже.

– Чтобы они сами в корзину собирались, да? – спросил Иван.

– Пока не знаю. Но начинать мы будем не с грибов.

– А с чего?

– С изменения структур власти.

– А-а, – протянул Иван. – Ну так-то все начинают. Одних гонят из кресел, других в них садят… Это никакая не реформа, а смена правящей элиты…

– Нет, – возразил Викентий, – мы будем и кресла менять тоже.

– Ну да, ну да… Тогда это глубокая реформа. А если поменять ещё и ковры в коридорах власти, то – глубочайшая…

– Напрасно вы смеётесь, – обиделся Груздь, – мы хотим внедрить полную экономическую свободу.

– В смысле, чтобы налоги не платить?

– Нет… Без налогов никак нельзя…

– А-а… Понятно с вами, – Иван махнул рукой и полез на верхнюю полку. Оттуда сказал: – Разбудите меня в Н-ске. Там полчаса стоим, поэтому однокашник мой должен подойти к поезду, чтоб повидаться…

– Хорошо, – кивнул Андрон.

– А полной экономической свободы быть не может, – сказала Груздю Екатерина.

– У нас будет.

– Ни у кого не было, а у вас будет?..

– Да. Потому что это основное правило, – сказал Викентий.

– А что это даст стране?

– Свободное развитие… Благополучие… Богатство…

– Но это же общие слова. Все партии так говорят.

– Все только говорят, а мы так сделаем!

– А почему «все» так не сделали?.. Ещё до вас?

– Потому что они, в отличие от нас, не были вооружены передовой экономической теорией…

– О-о, мой друг! – свесился с верхней полки Иван, – не существует никакой особенной экономической теории… Чрезмерное теоретизирование в экономике имеет целью завуалировать паразитов так, чтобы никто не догадался об их истинной роли. Здесь выбор прост. И надо либо самим честно работать и постепенно улучшать уровень жизни народа, либо кого-то грабить и других дурить… Вот тут тебе и вся экономика. Хоть ты в узел завяжись, но если кто-то разбогател вдруг без труда, то только лишь потому, что другие обеднели. Он просто с помощью политических интриг сумел изменить распределение жизненных благ в свою пользу.!.. И всё!.. И вы хотите того же самого…

– Да, но углубление разделения труда повышает его производительность, а это значит, что наполняемость товаром повышается, – обиженным тоном возразил Викентий.

– А это значит, что нужно расширение рынков сбыта, – перебил его Иван, – а они уже все захвачены и поделены, и переделены, и сейчас происходит бодание, сопение и борьба сумо за эти рынки – кто кого с них вытолкнет… И хорошо, если всё обойдётся без очередной войны… А партия, делающая ставку на экономический успех, просто работает на какую-то определённую группу миллиардеров, для чего и рвётся к власти, болтая о новой экономической теории… Власть ей нужна лишь для усиления своих позиций в борьбе с конкурентами. Вот, к примеру, ваша партия на какого миллиардера работает?.. Признайтесь честно!

Викентий насупился и молчал.

– Не хотите признаваться? Дело ваше… Но сейчас всё стало просто до банального. Скажите мне, кто создал вашу партию, и я скажу вам, на какого миллиардера вы работаете. Вот и вся политика… Кстати, самое подлое – это когда политики работают на иностранных богачей, а не на своё государство!.. Мы за последние тридцать лет имели счастье такой «свободы и равенства» нахлебаться… До сих пор изжога!

Викентий продолжал молчать.

– Поэтому имеет смысл и пользу для страны только та партия, которая хотя б не врёт народу и не ловит избирателя на соблазнительные посулы, – продолжал Иван, – а дальше уже можно комбинировать экономическую политику в пределах здравомыслия. Главное – ты докажи, что о народе будешь печься, а не своих нанимателей лоббировать!.. Вот что сейчас самое важное в политике!.. Ты докажи, что народ не кинешь, когда получишь власть!..

– Но как вы не понимаете, что при разделении труда, за которое мы ратуем, повышается эффективность и рентабельность, – воскликнул Груздь. – От этого выигрывают все!

– Нет, не все, – спокойно возразил Иван. – А выигрывают всегда производители конечного продукта с финансистами… И ещё имеет значение распределение прибыли… Поставщик нефти без собственного производства имеет малый спектр возможностей. Он просто качает жижу за рубеж и получает за неё, согласно тарифу. А производители смартфонов, автомобилей, самолётов имеют огромные возможности манёвра с рекламой, с ценами, с разработкой новых моделей… И тем же самым нефтеносам они будут смартфоны продавать, диктуя цены… Компьютеры, произведённые из этой самой нефти, будут продаваться с баснословной прибылью… Просто с другой стороны торговцы жижей, не делясь с народом, сказочно богатеют, но развивать страну им вовсе нет резона. Хлопотно… А так их всё устраивает и им всего хватает… Здесь вот и цена вашим сказкам про разделение труда и экономическую свободу. Почему весь бизнес рвётся в международную сферу? В ней нет того контроля, который присутствует внутри страны и в офшорах можно шустрить как хочешь… Вот она – экономическая свобода ваша!.. Простого труженика всегда можно грабить!.. В этом и заключается основное противоречие капитализма. Бизнесу экономически выгодны свободные межгосударственные связи, а самим народам и государствам они вредны, потому что какие-то из стран будут ограблены дотла и социалка их обрушена в результате деятельности чрезмерно шустрых экспортёров. И попробуй им противостань – станешь «диктатор, фашист и держиморда…» Будете мне тут про «хорошо для всех» бредить!.. Вот для борьбы-то с государствами и появились международные закрытые клубы, претендующие на теневую власть совместно с крупнейшими банками. А нынче к ним добавились эще и эти нуворишы – цифровые платформеры… Мало нам было прежней либерально-финансовой чумы, теперь свалилась ещё одна на нашу голову – цифровая!.. Они устанавливают вовсе не законы, а понятия в международной сфере, которые навязывают подневольным странам. Но такая надгосударственная практика изначально порочна и ведёт планету к гибели, так как все эти клубы, забронзовев и обурев от денег и власти, обязательно сбацают нам общепланетарную катастрофу. Ведь прав-то у них навалом, а обязанностей – ноль! Поэтому честные политики должны удерживать бизнес за шкирку в пределах своих стран, а решение трансграничных вопросов брать на себя, не допуская прямых контактов бизнеса, не видящего рубежей…