bannerbannerbanner
Джангл

Евгений Николаевич Матерёв
Джангл

Полная версия

Глава четвёртая

Поэты на заводе

На следующий день Павел немного опоздал на работу; и бессонница тут ни при чём. Дефицит сна, впрочем, не сказался на его креативности. Быстро поздоровавшись с коллегами, кои повстречались на пути, заведующий задержался у Игоревича, который в это время настраивал кулачки в патроне. Пересказать их диалог как есть Паша не может: фантазия бьёт ключом. Поэтому он передаёт слово… э-э-э… Уильяму нашему Шекспиру!

На цех опустилась кромешная тьма; лишь в кругу света, падающего сверху, видно Валерия Игоревича у станка. Токарь уверенно вращает патрон, в левой его руке поблёскивает ключ. Одежда на работнике времён шестнадцатого века: рубаха, шоссы[6], передник. Ох, и нацепляет он стружки на свои чулки: будет как новогодняя ёлка. На станке готическим шрифтом выведено – «ДИП-500».

В будке суфлёра посапывает Георгич из ОТК. Но недолго: над цехом прозвучала вступительная мелодия, наигранная на органе. Позади импровизированной сцены из темноты вышел мужчина, по всей видимости – режиссёр, одетый в дублет[7] с расклешённой баской, в чулки и туфли… Уильям?!

Прочтя прогноз неблагоприятный

И вспомнив, кто в цеху есть рак,

Павел решил предупредить Валеру,

Чтобы тот не попадал впросак.

Грозит Юпитер вам какой-то карой

– это утверждает звездочёт,

Венера с Марсом намекают на скандалы

– Вот, почитайте-ка отчёт!

Поверьте старому Ван Гаалю

– меня не раз он уберёг,

Поэтому я вас заклинаю

Не брать сегодня виски в рот!

Как только ухо работяги услыхало

Про гороскоп, про рака, про отчёт,

На токаря «ржака» напала

– «для вас обоих – в задницу полёт!»

Тут выпадает кулачок из паза,

И хват ключа мгновенно ослабел,

Железка приземляется на пальцы,

И ключ добавляет по ноге.

Шекспир растворяется в темноте, потом в цеху постепенно становится светло. Обычно бывает наоборот: когда больно – в глазах темнеет. Паша с Валерой вернулись из прошлого.

– Ну! Я же сказал! Венера с Марсом! – Павел засмеялся, увидев широко раскрытые глаза токаря.

– Да иди ты! – замахнулся Валера, одновременно хохоча и жмурясь от боли.

– Вот она – сила астрологии! – назидательно ответил Павел и ретировался.

08:21 Привет! Я работаю на складе, но сейчас меня поставили на станок – халтура. Как наркоша бегаю в свободную минуту к телефону, смотрю – ты там?

Быстро переодевшись, Павел пошёл к своему станку. Посмотрев чертежи, достал нужный инструмент.

«Сверло надо бы заточить», – подумал он, рассматривая режущую кромку. А Уильям, вновь возникший за спиной Павла, стал комментировать его действия.

С утра Павлу не повезло,

Тут постаралось, видно, зло.

Или присматривается к нему ремесло?

Мол – «Ну-ка, попробуй заточить сверло».

Сначала попросил сверло технолог,

На новичка поглядывая свысока,

Ведь путь в профессии его долог.

«Внимай, как работает моя рука!»

Дела пошли как-то не так,

Технолог, оказалось, не мастак,

Есть риск, что на верстак

Положит Павел первый брак.

Ещё один сенсей попался на пути

– его фигуру ну никак не обойти,

Прошу, студент, со мной пройти

– запоминай, смотри!

Ну что за день! Ну что такое?!

Ну как так можно, дядя Коля?!

Ты слышишь, как скребёт сверло?

Тут стружка тонкая, а тут – во!

Теперь уж точно я набью себе руку,

Как-нибудь сам постигну сию науку,

Подумал новичок, подходя к кругу,

Но не иссякнут те, кто хочет помочь другу.

Вкрадчивый голос у разметчика – вот беда,

Легко Павел упустил момент, когда

– остался он без своего многострадального сверла.

Гипнотизёр уже коснулся кромкой наждака.

А в третий раз не выдержало сверло,

Целый кусок откололся от него!

Дела сегодня обстоят так,

Не один Валера в цеху – рак.

Шекспир сочувствующе поцокал языком, а Павел по столу ударил кулаком:

«Идите вы все, умники, знаете куда!»

В обед Павел пришёл к себе на склад – «интересно, что Викуля написала?» Но ответа не было.

«Может, на экскурсии – некогда?»

Возможно, сей факт повлиял на настроение Павла, и его потянуло на другой стихотворный размер. Вместо Шекспира описывать происшествия дня стал Гомер. Необычным было наблюдать за сим мужем, идущим средь советских станков. К тому же слепого эпопоя[8] вёл за руку юноша. На обоих были задрапированные хитоны[9] и сандалии.

Молодой человек помог сесть сказителю на табурет Игоревича, почтительно передал ему лиру и отошёл в сторону. С минуту Гомер сидел недвижно, будто бы продолжая в уме шлифовать строки, обильные на незнакомые слова. А потом завибрировали струны, вознёсся голос:

Ещё недавно тут шторма ревели – узлы станков от напряжения гудели,

По трубкам резво СОЖ текла, чтобы резцы и свёрла не горели,

И стружка вилась будто смерч над обрабатываемой деталью,

Подача, нужный оборот – и, будто градом, станка станину осыпало,

Иль повела она хоровод, когда сверло металл срезало.

Теперь же надо отдохнуть, а кто любит – часок вздремнуть,

Люди от напряжения устали, газетами столы устлали – жрут,

Тем временем в цеху сгущались краски, инженер ОТК явился в водолазке,

Надел очки на свои глазки, склонил главу он в белой каске

И стал осуществлять замер.

Краем уха достопочтенный услышал для себя посыл коварный,

Будто по спине ударил жгут – «Чего это вокруг все ржут?»

Но не обращая ни на кого вниманья, бубня про себя заклинанья,

Абстрагируясь, упрямо Георгич возится с деталью.

Взопрел, побагровел – не каждый день такие испытанья.

Зараза – вот те на! – гайка на вал не наворачивается – «А?»

И мимо люди проходили, и Леониду, улыбаясь, говорили:

«Это ты, что ль, бракодел? Так можно остаться не у дел!»

И странно токаря бранили – шутя, пальцами ему грозили.

Так то Георгича сии авгуровы взгляды[10] смутили.

Но жизнь богата на моменты, когда встаёт всё на круги своя,

Инженер почему-то не заметил, что на гайке отсутствует резьба.

Пока.

Взмахнув рукой, древнегреческий драматург резко ударил по струнам вслед посрамлённому Сергею Георгиевичу.

Фантазировал Паша и после работы, когда с Леонидом вместе ехали домой на электричке. Сев на свободные места, огляделись вокруг, и рты у них расплылись в улыбке – заметили знакомое лицо. Казалось бы, столько времени прошло. Но мужик этот кудрявый запомнился в связи с одной давней историей, и Павлу захотелось её рассказать. Поэтическим образом.

Поэтому двери в тамбур разъехались по сторонам, и в вагон вошёл… Александр Сергеевич. Да, тот самый – Пушкин который. Павел встретился с ним взглядом; они кивнули друг другу, как давние знакомые. Поэт снял цилиндр, прошёл до их купе, сел в противоположном. Александр поставил боливара[11] на скамью, сверху положил лайковые перчатки и с интересом обвёл взглядом вагон, ненадолго задерживаясь на отдельных лицах: каждая деталь важна для вдохновения. Вскоре выуженные из окружающего слова отдельные строки задали ритмику:

Несётся поезд; кто на дачу, кто домой,

Кто радостен, кто переживает злоключенья,

Знакомый человек сидит передо мной,

Напомнил он мне про одно приключенье.

Александр Сергеевич сделал паузу, перевёл взгляд с Пашиного знакомого на окно и продолжил:

Стучат колёса, качается вагон,

Преодолевает поезд километры,

Пронёсся мимо очередной перрон,

Сдувают снег с него ледяные ветры.

Но всё это там где-то за окном,

А мы с тобою, друг, в уюте

И, представляя всё живьём,

Истории слагаем на досуге.

У друга – друг, а у него есть брат,

 

Тот ещё акробат! Зовут его Игнат,

Вот-вот устроился на мясокомбинат,

Неплохо платят и премируют, говорят.

Павел усмехнулся от слов «мясокомбинат» и «премируют», слетевших из уст Александра Сергеевича. Интересно было наблюдать за мимикой, за движениями великого. Осознавать, что перед тобой живая душа; гений, которому ничто человеческое было не чуждо. Тем более соприкосновению душ способствует шутливый тон стиха.

Но логика пути с работы у Игната

Довольно-таки странновата,

Нет, чтоб поехать напрямки,

Он делает по городу крюки!

Доедет на развозке до метро,

Доедет он до здания вокзала,

Чрез полчаса, через окно

Проводит взглядом корпус комбината.

И ладно в городе ждала бы дама,

Понятно – хочется любви. Но нет —

Развозка, говорит, бесплатна —

Трудно кому понять Игната.

Тут между коллегами и поэтом случился визуальный контакт. Ох, и лукавый был у него взгляд, ха-ха.

Пока друзья посмеивались над ним,

Судьба перетасовала карты,

Павел вдруг понял, что за окном

Плывут незнакомые пейзажи.

Так погружён он был в беседу,

Теперь спросил: «Куда я еду?»

К часам потянулася рука – Ну да!

«Видно, и мне не избежать крюка!»

– А вы не подскажете, где мы проезжаем? – спросил Павел тогда у кудрявого мужика, сидевшего напротив.

– Поповку проехали недавно.

Павел сразу всё понял и захотел посмеяться над собой. Лицо сделал удивлённо-взволнованным:

– Как Поповку? Мне туда не надо, – спросил он, поставив не туда ударение.

Леонид заржал:

– Всё! Проехали твоё Колпино.

– И чего это получается?! Домой поеду через Саблино… ха-ха.

А ещё ведь над Сашкиным братаном прикалывался! Чего я буду в Саблино делать? Там есть музеи, архитектура?

Так время и пролетело: вспоминали забавные истории.

– Ну, давай, до завтра!

– Куда ты? – Леонид не спешил отпускать Пашину руку. – Поехали к нам в Саблино!

– Спасибо, как-нибудь в другой раз! – ответил Паша, пытаясь высвободиться.

– Да поехали, чего ты?! – не унимался захватчик.

– Я уже там был. Хорошего понемножку.

Еле вырвался, еле успел протиснуться меж закрывающихся дверей.

17:50 ММС Наркоша, бросай станок!

Виктория порадовала своей фотографией.

17:57 О! Какой красивый глюк! Девушка, а как вас зовут? Полетели в Эдем вместе?

Оказывается, она забыла взять на экскурсию телефон – потому молчала. Сейчас отдохнут немного и поедут погулять по вечерней Евпатории.

Виктории сначала не улыбалась такая перспектива: хотелось полежать, уставившись в потолок, осмыслить прошедший день, пообщаться с Пашей, послушать музыку.

А вот Настя хотела по максимуму занять эти дни событиями.

– В гробу належишься, – грубо ответила она на Викины отговорки. И, знаете, проняло.

Вечерний южный город с лунным диском над морем – особый шарм. Отчего так происходит – не дай бог разгадать. Пусть это остаётся в тайне. Просто будь здесь и сейчас. Виктория и была. Усталость улетучилась: девушка невольно подстроилась под динамичный ритм города. Атмосфера была какой-то тёплой, торжественной – как если бы все собрались на танцы.

Анастасия затащила подругу в ресторанчик «Блюз». Им повезло: одна влюблённая парочка освободила столик с видом на море. Только в первое мгновение напрягла шумная компания напротив. Окинув её взглядом, Настя успокоилась: интеллигентные люди, тем более с дамами.

– Не жалеешь, что пошла?

– Теперь – нет, – ответила Вика и стала любоваться лунной дорожкой.

Необыкновенная атмосфера, вкусные блюда и блюз почти заглушили её внутренние переживания по поводу личной жизни. Возможно, что и Настин рассказ про её вчерашнее знакомство с парнем внёс свою лепту: посмеялись от души.

И как приятно ощущать открытость этому миру: прислушиваться к разговорам, присматриваться к людям, улавливать запахи или задумываться о своей, и не только, жизни.

Вика заметила, что подруга начала часто смотреть в сторону – к мальчику присматривается? Может, уже строит глазки? Любопытно.

Компания была из пяти человек: двое мужчин с дамами и ещё один-одинёшенек. Он-то и был душой компании. На его мимику посмотришь – серьёзные вещи говорит вроде. А друзья его улыбаются, смеются.

Вика не заметила, чтобы он Насте глазки строил, но всё равно – любопытно. И она стала прислушиваться к разговору.

– Жень! Ешь давай – остынет.

– Да и фиг с ним! – махнул рукой «душа компании».

Евгений всё-таки положил в рот ещё один кусок и, не разжевав как следует, снова начал рассказывать:

– Оттуда вид такой открывается, ум-м-м. Представляешь: приносят тебе свежие морепродукты – ешь! Рыбёха там всякая, крабики-кораблики, мидии-шмидии. В общем, объесться можно! Туда вас на гондоле притащат, а оттуда на буксире…

– Давай ешь нормально уже, буксир!

Все стали переглядываться, улыбаться, пока Евгений прожёвывал. В его глазах тоже искорки лукавые вспыхнули:

– Про эти скалы – Адалары – есть легенда; чего-то я её четко запомнил…

В общем, жили-были два брата-акробата; князья. Мажорам делать было нечего – взбрело им в голову жениться. Давно им приглянулись две чики из соседнего княжества.

Все за столом заулыбались. А Женя начал входить в роль слагателя легенд: откинулся назад, положил на спинку стула руку, ноги вытянул.

– Думу думали и не придумали ничего лучше, как пойти на соседей войной и силой их к себе доставить; покуда строптивыми сёстры слыли.

Хороши были братья собой: верхний и нижний брейк танцевали, из лука отменно стреляли, толк в искусствах понимали, но, видать, комплексовали. Иначе по-другому бы всё обустроили.

Сунулись эти придурки к соседям, натворили делов, как лиса в курятнике. Добились-таки своего. Стоят теперь перед ними сёстры, а замуж за них, идиотов, не хотят.

Рассказчик помотал за сестёр головой – вот так, мол. Смочил горло вином и продолжил:

– Вы нам много бед принесли – из нашего народа никого не оставили; ни отца, ни братьев. Отвалите! – так молвили им сёстры.

Почесали братья свои тыковки, покумекали. И не зря. Вспомнился им старый их слуга – грек Нимфолис. «Древний грек», как они его промеж себя называли. Много лет он воспитывал братьев – уму-разуму учил. А когда пришло время расставаться, подарил он на прощанье две шкатулки со стразами.

– Три угаданные буквы дают вам право на две шкатулки[12], – добавил Евгений голосом Якубовича и показал неприличный жест, намекая на содержимое.

– В этой шкатулке скипетр лежит. Надо будет по дну морскому пройти – укажи себе путь скипетром. Волны перед тобою расступятся, и пройти можно буде спокойно. Во второй шкатулке крылья серебряные – степлером к спине пристрелишь – крылья будут как у птицы.

Обрадовались тогда братья, как дети малые. Кинулись было они в ванную, чтобы испытать штуки диковинные, да сшиблись лбами в дверях – остановил их окриком старец.

– Стойте! Думаете, я бы дал вам силу волшебную на всякую фигню тратить?! Сила эта для некорыстных целей вам дадена; чтобы мир познавать окружающий да мудрость свою преумножать. Только затем. Но если вы будете её переводить бездумно…

И сверкнул Нимфолис своими пронзительными очами, пошевелил гусарскими усами – братья громко сглотнули.

– Ладно, мне пора. Чао-какао!

Отряхнул старец свои кожаные штаны от пыли, поправил косуху, очки со лба скинул и был таков.

И вспомнили братья этот блеск. Не глаз Нимфолиса, а шкатулок красивых. Переглянулись и поняли друг друга без слов.

Решили они не откладывать покорение сердец женских в долгий ящик, несмотря на зашедшее за горизонт солнце. Первые звёзды засверкали на небе, и решили их братья девушкам подарить.

– Вы только и можете языком молоть, лузеры! – не поверили им сёстры.

Тогда старшой привёл лошадь, запряжённую в колесницу, и приладил ей на спину крылья. Встала молодежь поудобнее на квадриге – и поехали. Стал конь скорость набирать, но не успел набрать высоту.

Раздался голос Нимфолиса из темноты – ругался он бранными словами всех времён и народов. Необычно это было – слышать такое из уст интеллигента; испугались братья, остановились. Повисли крылья на коне, как две сопли.

Подняли их на смех сестры. И долго ещё этот смех не давал им уснуть.

Захмелевший Евгений, ещё раз пригубив вина, продолжил свой рассказ, от которого все за столом были красны от смеха.

А поутру, когда бог Гелиос прочертил дорожку на море, решили братья реабилитироваться – прочертить свою дорогу на море. То-то удивятся сёстры волшебству, поутихнут смехуёчки.

Сделали они гимнастику, выпили ряженки и пошли свой план исполнять.

И вот вчетвером едут они в колеснице; мотает их в стороны, как в маршрутке, но ничего – держатся. Прикалываются за их спинами сёстры – отвешивают язвительные шуточки.

Ну, ничего. Недолго терпеть осталось; море уже проглядывало сквозь листву.

И снова голос Нимфолиса слышится – ругается люто. Того и гляди – выскочит навстречу да будет махать кулаками, синими от наколок.

Вспомнили братья вчерашний смех красавиц, и заглушил он голос старца. Ещё быстрее понеслась колесница навстречу морским волнам.

«Только бы не сели батарейки», – подумал один из братьев и навёл скипетр на водную гладь. Та с шипением стала сворачиваться в стороны; прямо по курсу показалось морское дно. Братья, наслаждаясь мгновением триумфа, оглянулись на девчонок и обомлели: две большие птицы вдруг появились за их спинами. Схватили они сестёр и, взмахнув крылами, стали набирать высоту.

Волны морские перестали расступаться перед мажорами; врезалась колесница в прозрачную стену, подняв кучу брызг, и окаменели братья.

– Так и появились Адалары[13], – закончил рассказ Женя.

– Ну ты даёшь! – сказала одна из девушек. – Тебе надо книжки писать.

– Как-нибудь попробую.

Глава пятая

Маски

В цеху объявился с поступью длинной —

Пролетарский поэт Маяковский Владимир.

И действительно из-за ширмы, на которой наклеена реклама сосок от «Резинотреста»[14], появился «красный» поэт. Твидовый костюм, яркий галстук, «Бостон» со стальными набойками. Оставляя за собой дымный шлейф от папиросы, Владимир Владимирович стремительно прошёл на лобное место, остановился, смеха ради сделал лицо построже и начал идти по «лесенке»…

Остр спор,

слова блестят как стилет.

Токарь уверен в себе,

Поправил маслянистый жилет.

Фрезеровщик упрямится,

не соглашается; выбрасывает дым сигарет.

Оба стоят на своём:

у правды – мой рот – её дом!

Улыбаются люди кругом:

Павел, Олег и узбек Мавлон.

Фрезеровщик и токарь

оказались в НИИ:

Нафантазировали

до такой степени.

Будто смогли

шире раскинуть мозги:

изобрели!

Чудо какие станки!

Летающие!

От телодвижений ненужных уберегающие!

Ну, это так… Фантазия!

Тут ведь о чём спор? Что за оказия?

Патент! Кто его получит?

Кому государство важную бумагу вручит?

«Мне!»

– фрезеровщик представил жизнь как во сне.

«Не!»

– токарь остался на своею волне.

«Его получит НИИ,

так как ты нанят им раскинуть мозги.

Вот не было б такого уговора,

ступал бы ты с патентом с богом».

– Что ты такое говоришь?!

НИИ получит от меня шиш!

«Ну, не совсем» —

поправился фрезеровщик,

Приоритет за учреждением

– это я знаю точно.

Но я – хозяин своего изобретенья,

распоряжаюсь им по воле своего хотенья!

 

Глаза горят, будто и правда,

что не пуста сия бравада.

Чётко представляется ему

нависшая станков армада.

Гудок!

Дуэль резца с фрезою прекратилась.

Рты спорные

как по команде зачехлились.

Пора вставать

за реальные станки,

Работая на них, тоже

нужно напрягать мозги.

Пролетарский поэт исчез так же стремительно, как и появился. Павел остался доволен своей фантазией; ему даже показалось, что уловил запах одеколона Владимира Владимировича.

Все стали расходиться по местам, а Валера и Леонид не могли угомониться:

– …ты здесь работаешь фрезеровщиком. А вот если бы директор тебя нанял придумать этот станок: то дали бы тебе премию, пожали руку – и гуляй Вася!

– Патент-то я получу. Просто Коровин имеет право пользоваться этим изобретением, так сказать, вне очереди.

Так они и спорили: один про одно, другой про другое толкует. Лица красные, но, что характерно, довольные.

Фантазёр сначала прошёл на склад – написать Вике пару строк, а уж потом направил стопы к своему станку. Увидев, что вместо щуплого Валеры на фрезерном участке крутится крепыш Лукашин, Павел обратил внимание Леонида на сей факт:

– Смотри, как у Валерки башка раздулась! Наверное, станок летающий изобретает!

– Да, – заулыбался токарь. – И поседела: чего-то не то получается.

13:03 Ты как-то писал, что у тебя была девушка – расскажи про неё.

Вспомнилась уловка одна: чтобы девушку заинтересовать ещё больше, нужно рассказать какую-нибудь трагическую историю любви. Что Паша и попробовал сделать. У самого аж ком в горле встал.

14:16 Я её очень любил… Мы не успели запятнать нашу любовь сексом – она умерла. Больше ничего не скажу.

15:22 Паша! Извини, я же не знала! И ты никому не обязан раскрывать душу!

Чуть позже Павел понял, какую глупость сморозил: зачем-то придумал про смерть не подумавши. Очернил свою душу: нашёл чем манипулировать. Но слово – не воробей.

Частенько попадаются индивидуумы, которые нет-нет, да и наступят на больную мозоль, и причём сознательно:

– Да не бреши, не было у тебя девчонки.

– Откуда тебе известно?

– Видно. По повадкам твоим.

– И что же ты видишь такого?

– Не могу объяснить, Паша. Вот можно же определить, например, еврея? Можно! Так и тут! Ну не было у тебя девчонки, – ответит Леонид, и как начнёт глазами буровить.

Какое ему удовольствие в этом разоблачении – неизвестно. Чтобы избежать подобных моментов, и приходится пыль в глаза бросать: как бы между прочим упоминать про своих новоявленных знакомых, с которыми переписывался по телефону, через службу знакомств.

А однажды удалась такая «афера». Как-то спросил Леонид Пашу:

– Ты чего такой пришибленный сегодня?

– Да так.

– Жанку с другим увидел? – заулыбался, значит, Лёнька; реакцию считывает.

– Да нет. С Иркой поругался, – кинул Паша в ответ и начал лихорадочно соображать: с какой такой Иркой, из-за чего поругались?

Хорошо, что он недавно был на концерте; вот и придумалась ему девушка, которой не понравилась музыка, да и голова к тому же у неё разболелась. А Паша, стервец такой, не желал покидать площадку: пришлось ей, бедняжке, одной до дома добираться.

Нарочно не придумаешь, но Паша сумел наговорить с три короба. После этого с Лёнькиной стороны слышалось меньше подколов на эту тему: усомнился, небось, в своей проницательности. Хотя и без него хватает в цеху сексологов. Например, дед Кожан. Частенько эротические истории рассказывал при Паше: видимо, зрел в этом особенную изюминку. А мог провести неприличный инструктаж, за что и получил кличку – «Сенсей». У Паши даже хокку[15] родилось после его наставлений:

Девичьи вздохи,

Куда попал палец мой?

Горечь или соль?

Какие ещё надевают люди маски, о сём поведает Владимир Владимирович, который провожает взглядом спешащий с работы народ:

Идут рабочие домой —

Все разодеты как артисты,

Так и не скажешь, что раз иной

Их лица бывают маслянисты.

Другая жизнь после работы,

Так хочется преобразиться,

Так хочется кидать понты,

Кидать понты и не спалиться.

Порхают девушки кругом,

Порхают, будто бы жар-птицы,

И вопрошают внешним видом

«Где же вы, наши принцы?!»

Шагают парни из деревни:

«Смотрите, как мы все круты».

Но не узрели они в стаде

Одной паршивенькой овцы.

Овцою этой оказался

Простой парниша – Вадя-зуборез,

Он не пытался кем-то там казаться

И не хотел в чужую шкуру лезть.

В толпе к друзьям он обратился:

«Братцы! Тут мне позвонил отец!

Как бы машинкою разжиться?

Для стрижки всех наших овец».

Таким показался несолидным

Вопрос окружающим его «волкам»,

Будто бы разошлись швы на их спинах,

Являя бутафорию всем нам.

Токсичным Вадя оказался:

Одним взмахом своего языка

Смёл он с лица ребят их маски,

Потряс основы бытия.

Порхают девушки кругом,

Порхают, будто бы жар-птицы,

И вопрошают внешним видом:

«Где же вы, наши принцы?!»

А чтобы с трона не скатиться

Пред дамскою красой очей,

«Принцы» на Вадю поглядели:

«Эй, мужик, ты чей?»

22:40 Паша!!! Ты где?

22:48 Как приятно – приехать с дачи, взять мобилу, а там – «Паша!!! Ты где?» Лапочка.

23:01 А утром как приятно читать твои смс! Сразу настроение поднимается!

23:02 ММС

Парк у «Звёздных гитар» огромный. Это даже не парк, а настоящий ботанический сад! Крымские сосны с застрявшими лучами солнца в иголках, можжевельники, украшенные, как новогодние ёлки, семенными шариками, футуристичные туи, акации, бамбук, пальмы… чего только не произрастает тут! А как завораживают орхидеи, отражённые зеркалом прудов!

Помимо основного, двадцатипятиэтажного, корпуса, тут есть и традиционные коттеджи, и оригинального вида домики с прозрачными стенами и потолком, и даже палаточный городок.

Напротив него как раз расположилась главная изюминка отеля – огромный радиотелескоп. В его чреве, кстати, находится музей космонавтики – надо будет зайти. Вечером в облачную погоду его подсвечивают, а в лунную ночь большая чаша высится на фоне звездного неба. Это действительно непередаваемые ощущения.

Как уже стало понятным, тематика отеля – космос. И, конечно же, одним радиотелескопом тут не ограничивается. Помимо необычных домов, тут имеются неземные искусственные пейзажи. Всё это в сочетании с живыми и непривычными растениями создаёт атмосферу прибытия в другие миры.

По всему парку, то тут, то там, спрятаны звуковые колонки и, помимо обычных фонарей, среди веток деревьев вьются светодиоды. С их помощью создаётся иллюзия полёта сверчков, звёздного дождя или падения метеорита.

Прогуливаясь по парку, можно услышать необычные звуки: то ли позывные с далёкой планеты, то ли говор инопланетян, то ли пролёт их космического корабля.

Есть тут пара необычных скамеек, особенно полюбившихся детям. Дело в том, что над ними висят микрофоны. И когда люди разговаривают здесь, их голоса разносит эхо.

По всему парку расставлены тумбы, проецирующие голограммы. А по вечерам на центральной площади можно наблюдать лазерное шоу.

В общем, администрация делает так, чтобы у гостей осталось впечатление, будто они посетили другую планету. Но больше всего над этим трудится море.

Вот, казалось бы, как море может этому содействовать? Ведь космос, на самом деле, такой неприветливый, кажется безжизненным, отстранённый – полная противоположность морю.

Ну, во-первых, когда нам говорят про космос, мы думаем, что где-то там есть обитаемые миры. Точно так же плещутся моря, берега покрыты зеленью, и все четыре стихии населяют неведомые существа. Во-вторых, когда прогуливаешься по берегу, а над тобой висит звездный купол, который так и манит, то можно подумать, что космос продолжается в море. Только теперь ты можешь до него дотронуться, послушать его волны – звуки-сигналы из тех, неведомых миров.

Но есть в отеле ещё одна изюминка, которую не снимешь на камеру, не сфотографируешь. Сами-то здания – пожалуйста, фотографируй сколько хочешь. Тем более они такой причудливой формы. Но внутрь не каждому по карману попасть. Ладно, ещё бы карман был пухлым – не каждый захочет взглянуть внутрь себя, вот в чём закавыка. И в придачу поделиться сим знанием с близким человеком.

Но если всё срослось на первом этапе, не факт, что срастётся в дальнейшем: очень отпугивают юридические проволочки, согласования со страховой компанией, многочисленные психологические тесты и боязнь за утечку этих конфиденциальных данных.

Поэтому случайные люди сюда не попадут – только после продолжительной подготовительной работы, начинающейся задолго до заселения в отель.

Но и впечатления гарантированы. Плохие ли, хорошие? Этот вопрос тоже отпугивает потенциальных посетителей. Но также и приманивает – каждому хочется знать, на что он способен.

23:40 ММС

Нам с тобой пришлось ожидать своей очереди три дня после заселения в «Космические гитары». Наконец формальности улажены, и в назначенный день и час перед нами открылись двери на фотоэлементах. Небольшой, скромный холл. Стойка регистрации заставлена кадками с растениями. По стеклянным стенам текла вода, по стеклянным трубкам, заполненным водой, поднимались воздушные пузыри.

Из коридора вышла девушка в белом халате и колпаке. Уточнив имена посетителей, девушка представилась Зоей Максимовной и пригласила следовать за ней.

Мы прошли по короткому коридору, очутились в атриуме. Посреди него стоял фонтан. Да, интерьер таков, чтобы не вызывать больничных ассоциаций. Журчание воды, прохлада, зелень вокруг – всё расслабляло. А халат на Зое лишь подчёркивал серьёзное отношение к виртуальным процедурам.

– Павел Иванович, вам туда, – Зоя Максимовна показала на соседнюю дверь. – А вы, Виктория Макаровна, проходите сюда.

– Будь хорошим мальчиком, – улыбнулась ты мне и, послав воздушный поцелуй, скрылась за дверью.

За дверьми небольшая раздевалка. Закрывшись, я услышал над собой мужской голос:

– Добрый день, Павел Иванович. Раздевайтесь догола и примите душ – он справа от вас…

Через несколько минут я очутился в баптистерии – так назвал эту комнату голос сверху. При входе меня встречали двое людей в белых халатах; они поздоровались, и один из них сделал приглашающий жест:

– Проходите.

Любопытное помещение. Входная дверь походила на самолётную; хм, для чего-то тут нужна герметичность. Ковролин на полу – ощущение камерности тоже напомнило мне о входе в самолёт. Или в кинозал.

Я направился к капсуле, что в центре помещения. Огляделся. Комната представляла собой стеклянную сферу, причём без всяких рам – цельная сфера из белого стекла. Оно так рассеивало свет – казалось, что стоишь на улице в солнечную погоду.

Капсула напоминала матрёшку – столько там было всяких слоёв.

– Располагайтесь…

Стал укладываться на своё лежбище – не впечатлило – целлофан, шершавый на ощупь. Плёнка хрустела от каждого движения: будто компресс на уши поставили.

– Павел Иванович, как самочувствие?

– Как в гробу, – улыбнулся я.

Надо мной начали колдовать врачи – прикреплять к телу датчики.

– Меня зовут Станислав Сергеевич. Я буду руководить вашими сеансами. Сейчас у вас есть возможность отказаться от процедуры виртуального сна, – голос доктора доносился сквозь постоянный звук разрываемых липучек. – Есть у вас желание не осуществлять процедуру?

– Нет. Продолжайте.

– Хорошо, – кивнул доктор. – Мы прикрепляем к телу датчики и манипуляторы. Одни нужны для слежения за вашим состоянием, другие – для полного эффекта присутствия.

Если вам станет плохо, мы вправе прервать процедуру и поставить капельницы, в зависимости от вашего состояния.

Напоминаю вам, что по договору мы вправе стимулировать ваше тело химическими препаратами. Они не наркотические, привыкания не вызывают, доза подобрана в соответствии с вашими особенностями.

– Ой, – невольно вырвалось у меня, когда «санитар» – так я называл про себя коллег Станислава Сергеевича – просунул мой член в продолговатую трубку.

«Ничего себе. Даже там будут стимулировать!»

Когда всё, что нужно, было подключили и застегнули на мне дюжину молний – каждого слоя матрёшки, – я остался в комнате один. Честно говоря, мне было некомфортно – я был с головы до пят укутан проводами.

– Мы начинаем первый сеанс, – послышалось из динамиков.

После минуты тишины до слуха донёсся монотонный гул – ложе подо мной наполняется воздухом, тело стало парить как в невесомости.

«Вот, – мой дискомфорт улетучился. – Так лучше».

Динамик снова ожил:

– Правая кнопка – ответ «да», левая – «нет».

Сначала послышались простые вопросы – о том, какой я в быту; про привычки. Интересного в этом было мало. Суперкомпьютер сразу зафиксировал это, и чтобы мне не уснуть со скуки, наши с тобой параллельные тесты смешались! Я теперь время от времени мог слышать, какие вопросы задают тебе в соседней комнате и ответы на них. Если мой ответ не совпадал с твоими чаяниями, раздавался гудок, если совпадал – писк.

6В средние века – мужские чулки.
7Тут: плотно прилегающая к телу куртка с оборкой ниже пояса.
8Эпический поэт.
9Нижняя одежда, подобие рубахи у эллинов. Тут: ионический хитон.
10Крылатая фраза – «улыбка авгура». Обмен улыбками людей, которые в сговоре или наблюдающих за неверными действиями других людей.
11Так называлась модель широкополой шляпы-цилиндра.
12Намёк на передачу «Поле чудес».
13Так называются две скалы в море неподалёку от Гурзуфа.
14Её текст гласит: «Лучших сосок не было и нет, готов сосать до старых лет». Сей плакат создали Владимир Маяковский и художник Александр Родченко.
15Японский стихотворный жанр. Первая строка – пять слогов. Вторая строка – семь слогов. Третья – пять.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru