– Ну что вы, Денис Максимович, какая она моя подружка! – пытался как-то оправдаться сам и выгородить женщину Саша. – Я первый раз за границей, с дороги устал, выпил чуть лишнего и свалился не в ту постель спать, Ксении со мной не было, вот и вся история.
– Ага, давайте рассказывайте мне байки, а то я не вижу вашу породу! Буду звонить в Москву Аркадичу и все расскажу, чтобы по приезду он тебя сразу же выгнал! А сейчас уберись с глаз моих долой на пару часов, пока я над бумагами буду думать, чтобы не раздражал ты меня!
– Окей! – обрадовался Саша, оделся и ушел.
Конечно, очень некрасивая получилась история в командировке. В Москве тоже будут ждать неприятности, вероятнее всего, Игорь Аркадьевич уволит с работы. Больше всего неудобно будет перед родителями и тетей Машей, которая с большим трудом и по великому блату, через своих близких друзей, устраивала своего любимого племянника сразу после университета в частную юридическую контору к солидному и опытному адвокату помощником.
Чистые улочки маленького старого английского городка изумляли Сашу красотой готической архитектуры. В них словно застыло время двухсотлетней или даже трехсотлетней давности. Вот белый домик, обитый через метр в разные стороны темными дощечками в виде удерживающего каркаса, с заостренной черепичной крышей, с аккуратными чердачными окошечками. А вот над дверью висит медный сапог – здесь обувной магазин, а вот пивная кружка – здесь бар. Проверил карманы – денег не было даже на пиво. Билет уже куплен, завтра вылетать, дела сейчас сделаются…
– Мисс, дорогая девушка, переведите вы этому господину, или как его там назвать, сэру полицейскому, мои слова, – объяснял через переводчицу задержанный Александр Кошкин уже офицеру из Скотланд-Ярда, до этого он несколько раз объяснял то же самое другим полицейским в ближайшем к отелю участке. – Но почему сэр меня не понимает? Я же говорю ему русским языком, ах да, его-то он как раз и не понимает… Что тут скажешь, пусть учит русский язык, раз ему доверяют работать с иностранцами из России. Я сейчас все повторю, вы только переведите правильно. Ссора с мистером Кондратьевым, о которой заявляет какая-то там служащая отеля, пусть будет портье, это не имеет особого значения, главное в том, что ссора произошла у нас утром и вовсе не по моей вине, а из-за очень вспыльчивого характера самого клиента. Да, правильно. Убийство произошло в моем номере, я этого и не отрицаю, но произошло-то оно днем, в тот самый момент, когда я отсутствовал по просьбе самого погибшего Дениса Максимовича.
– Когда вы обнаружили труп? – перевела вопрос офицера девушка-переводчица.
– Как вернулся в номер, так и обнаружил мертвое тело клиента. Сэр, я же вам объясняю, что клиентом я называю погибшего потому, что он являлся клиентом нашего агентства, а не потому, что я специально приехал из России его убивать. Больше того скажу вам: я знаю, по какой причине мистер Кондратьев вынужден был проживать за границей. У него на родине были какие-то проблемы с законом, и он вынужден был фактически скрываться здесь у вас. Что? Зачем я вам это говорю? Сэр, но поверьте мне, я тоже юрист, и, на мой взгляд, это подтверждает, что у мистера Кондратьева могли быть серьезные недоброжелатели в России, понимаете? Но, уважаемая девушка, переводите вы ему правильно, я не юрист-киллер, а просто юридический агент определенной конторы. Какого еще КГБ в наше время?! – уже кричал расстроенный Саша, что его неправильно понял офицер Скотланд-Ярда насчет агента.
Он досадовал и на переводчицу, хотя, когда он ее только увидел, она понравилась ему. Коротко стриженная симпатичная девушка в темно-синеньком костюмчике. Саша даже пытался с ней немного заигрывать, разумеется, в рамках английского приличия, как посчитал он сам, и, естественно, с учетом окружающих стен полицейского управления. Представьте, как в таком варианте можно заигрывать с девушкой, только остается мило улыбаться, вот и все. Теперь же Саша не мог ее терпеть. Конечно, симпатичность девушки никуда не делась, но вот ее плохое знание русского языка просто раздражало его. Хотя, с другой стороны посмотреть, откуда им здесь, в глубинке средней Англии, набраться хороших переводчиков? Когда девушка-переводчица только пришла, она, естественно, представилась по имени, но правильно произнести услышанное один раз английское имя Саша не мог: то ли она сказала Кити, то ли Кэти, а коверкать имя он не хотел, чтобы не обидеть ее.
Должен же быть хотя бы один союзник, а то все окружающие смотрят на него глазами презрения.
– Товарищ переводчица, скажите господину офицеру, что я хочу повторить все обстоятельства дела, тем более я вспомнил еще один, на мой взгляд, очень существенный момент, – обращался Саша уже в расстроенных чувствах. – Особенно подчеркните, что я к таким структурам, как КГБ, не имею никакого отношения.
Девушка перевела офицеру просьбу задержанного, тот с неудовольствием на лице что-то промолвил, но все-таки согласился выслушать его еще раз.
– Господин офицер понял ваши слова «агент конторы» как простое выражение, в обиходе указывающее на ваше сотрудничество с бывшей русской разведкой, – сказала переводчица.
– Но почему?! – возмущенно спросил Саша.
– Господину офицеру приходилось читать книги о русских спецслужбах, и он там встречал такое выражение, когда сотрудники называют свое бывшее учреждение «контора».
– Теперь понятна его логика, – ответил Саша, – начитаются всяких шпионских книжек, а потом осудят приезжего человека ни за что. Так вот, когда я подошел к номеру, то обратил внимание на такой факт, как чуть приоткрытая дверь. Я еще подумал, неужели когда уходил, то не закрыл ее или Денис Максимович куда-то вышел. А когда открыл дверь, то увидел на полу лежащего Дениса Максимовича, одна нога его была занесена на упавший стул. А около головы растекалась лужа крови. Сначала я подумал, что у него случился приступ и когда он падал, то разбил себе голову. Поэтому я сразу бросился к нему, стал тормошить, стучать по щекам, отсюда и оставил много своих отпечатков пальцев на его теле.
Офицер стал говорить, девушка переводила:
– Вы минутой назад утверждали, что являетесь опытным юристом, а сами не обратили внимания на такую деталь, как ту, что пол в номере отеля покрыт паласом с достаточно толстым ворсом. Смог бы человек, падая с высоты всего лишь стула, так сильно разбить себе голову? В этом случае вы должны были понять это, и трогать своими руками упавшего окровавленного человека вам было нельзя, тем более если у вас с ним некоторое время назад случился конфликт, о котором слышали свидетели. Вы должны были сразу пригласить служащих отеля.
Саша думал, что офицер понимает не все сказанное им по смыслу правильно, а оказывается, у него в голове четко отложилось, что подозреваемый юрист и агент какой-то конторы. Говорить в свое оправдание еще что-то Саше пока было нечего, от неизвестности за свое будущее его сковал легкий испуг. Тут, как назло, он вспомнил одну университетскую лекцию, в которой говорилось, что в Великобритании по аналогии могут рассматривать дела не только гражданского судопроизводства, но и уголовного тоже. Эта мысль запала ему и не давала покоя. Быть оставленным погостить в Англии на длительный срок по аналогии с каким ни то их дельцем – такая перспектива Сашу не радовала. Вскоре допрос закончился, и его отправили в местные казематы – хотя и более цивильные, чем у нас, но тем не менее малоприятные.
Залог заплатить за Сашу было некому, так что после статуса временно задержанного он получил статус арестованного и отправился в камеру. Вызывали Сашу к следователю еще несколько раз, знакомили с появившимися в деле новыми бумагами: показания Ксении совпадали с его объяснениями – это уже радовало. А вскоре появился и английский адвокат, да еще посетил его представитель нашего консульства, что совсем обнадежило добиться справедливости. И вот Саша Кошкин предстал перед людьми правосудия, которые оказались, к удивлению, на высоте и освободили его, даже с правом покинуть территорию Великобритании.
Ощущение счастья просто прожигало Сашу с головы до пят, когда он поднимался по трапу самолета родной авиакомпании и лицезрел знакомую ему блондинку стюардессу. В самолете он тихо напевал ту же песенку, но уже с именем блондинки:
– Стюардесса по имени Таня!..
А пил он на этот раз только минеральную воду, входящую в стоимость билета.
Саша сидел в приемной, Надя смотрела на него как-то странно, но в ее взгляде не чувствовалось осуждения. Ему показалось, если ей сказать, что того клиента в Англии ухлопал именно он, то и в этом случае их отношения могут измениться не настолько, чтобы они иногда не могли бывать вместе, как, впрочем, у них обычно и получалось. От праздника до торжества, то есть от застолья до застолья сотрудников агентства. Сейчас Саша был уверен, что когда выйдет обратно из кабинета Игоря Аркадьевича, то секретарю Надюше он скажет: «Все, прощай» – на этом и закончится их служебный роман. Он ни в коем разе не рассчитывал, что Надежда со слезами бросится за ним и будет настаивать на продолжении их дружбы не в стенах агентства, да и ему самому этого не нужно было: куда торопиться жениться, если нет настоящей любви.
Игорь Аркадьевич два года назад как отметил свой шестидесятилетний юбилей, но на пенсию уходить не торопился и продолжал заниматься частной адвокатской практикой. Он был небольшого роста, но с большим размером обуви, с плешинкой на голове, в очках, с бородавкой на щеке. За большим столом, вечно загруженным кодексами, журналами о судебной практике, лампой, компьютером, он казался еще меньше, но только до тех пор, пока не начинал говорить о законах, тогда-то он и возвышался над всеми присутствовавшими в его кабинете. Но сейчас, приспустив очки и потирая глаза, Игорь Аркадьевич сидел молча, он хотел просто заглянуть своему помощнику в глаза, так сказать живьем, увидеть в них правду. Саша их опустил, спрятал, стыдно ему стало перед старым заслуженным человеком и юристом. Не дождавшись прямоты взгляда, Игорь Аркадьевич вновь задвинул очки на глаза и, подняв высоко нос, смотрел уже поверху Сашиной головы, продолжая молчать. В кабинете воцарилась полная тишина, только за дверью можно было услышать тихое цоканье каблучков секретаря, ей было не совсем безразлично происходящее в кабинете.
– М-м-да, – с какой-то тяжестью произнес Игорь Аркадьевич. – Вы, Саша, хотя бы нужные нам документы сумели привезти?
– Привез, Игорь Аркадьевич, – оживленно ответил Саша. Он ни на что уже не надеялся, но так долго молчать тоже было нельзя.
– Давайте же их сюда, будем смотреть.
Саша отрыл свой портфель из мягкой натуральной кожи, подаренный ему теткой Машей, когда устраивала она его на работу в солидную контору (не могла же тетка допустить, чтобы ее любимый племянник, будучи уже настоящим юристом, ходил без солидного портфеля, как у всех адвокатов, – из кожи вылезь сама, а достань). Папочки с документами он протянул Игорю Аркадьевичу, а сам облокотился на спинку кресла.
Бегло ознакомившись с документами, Игорь Аркадьевич спросил:
– Будучи еще при жизни, не передавал ли вам чего на словах Денис Максимович?
Сашу этот вопрос застал врасплох, он показался ему с двойным подтекстом. Он задумался, но так ничего существенного и не смог вспомнить:
– Нет, Денис Максимович мне ничего не передавал.
– Вы с ним общались перед тем, как случилось это несчастье? – спросил Игорь Аркадьевич, смотря на Сашу поверх очков. В его взгляде чувствовалось какое-то недоверие или сомнение, но это было сомнение не опера из уголовного розыска, а старого адвоката, в нем не таилась опасность разоблачения, а больше желания помочь.
– Да, общались.
– Саша, – тихо, обеспокоенным голосом сказал Игорь Аркадьевич, – звонил из прокуратуры следователь Бобров, он просил для вас передать, как появитесь, сразу же зайдите к нему на беседу, вот номера его городского и внутреннего телефонов, обычно с утра он бывает на месте.
Эта новость несколько расстроила Сашу. Выходя из кабинета, он так и не понял, уволен с работы или нет, но осадок в том, что Игорь Аркадьевич его тоже в чем-то подозревает, у него остался.
Надежда сидела за своим столом и смотрела в компьютер, стукая по костяшкам клавиатуры, делая вид, что занята. Но, не дождавшись Сашиного рассказа по его собственной инициативе, она спросила сама:
– Ну?
– Что «ну»? – почти дерзко сказал Саша.
– Остаешься работать у нас или нет?
– Тебя что, молодые специалисты волнуют, будущая надежда вашего агентства, да?!
– Я понимаю тебя, Александр, ты многое пережил, но это не повод, чтобы мне дерзить.
Он, выходя, хлопнул дверью.
С проходной прокуратуры Саша по внутреннему телефону позвонил следователю и сразу попал на него.
– Старший следователь по особо важным делам Бобров Николай Андреевич, – представился хозяин мрачноватого кабинета.
На внешность следователь выглядел не злым, больше казался простодушным, нежели хитрым.
– Александр Васильевич Кошкин, – представился посетитель.
– Александр Васильевич, как съездили в зарубежную командировку? – спросил без тени намека на юмор Бобров. – Можно мне вас по имени называть?
– Называйте, – разрешил следователю Саша. – Правда, я по отчеству и не привык, чтобы меня называли. Съездил, да не очень удачно, – ответил он, почесывая затылок.
– Что такое? Или Лондон не понравился?
Когда следователь начал говорить, он уже сразу показался Саше более хитроватым, чем простоватым: «Ишь, заходит издалека. Вроде бы просто так пригласил меня по душам поговорить. Знаем мы вас, все вы сначала мягко стелете, да потом жестко будет на нарах спать».
– Да нет, Лондон как раз и понравился. – Не знал Саша, как объяснить следователю те обстоятельства, которые произошли с ним в загранкомандировке, а тем более не знал, насколько в них осведомлен сам следователь. А болтать все первому – можно и наговорить на себя чего лишнего, это он уже хорошо понял за время пребывания на допросах в Скотланд-Ярде и в английском суде.
– Англичанки понравились? Или вы там больше с нашими соотечественницами общались?
«Следователю хочется еще шутить. Сказать ему, что общался там только с нашими? Но вдруг он знает про ту подругу в баре отеля и случившемся утром шуме, будет думать, что я чего-то скрываю».
– Понравились и англичанки, – ответил Саша, опуская низко голову.
Дальше разговор пошел, если сказать со стороны следователя, больше профессиональный, а со стороны Саши – «опять двадцать пять»: все вопросы были во многом похожи на те, что задавали ему уже в Скотланд-Ярде.
– С кем вы, Александр, встречались в Англии?
– С Денисом Максимовичем.
– Встречались у себя в гостиничном номере? В том самом, где и был убит гражданин России Кондратьев, так?
– Да.
– В чем выражался ваш с ним конфликт? Суть его, какая причина?
– Э-э, вспыльчивость и неуравновешенность характера Дениса Максимовича.
– И только? Александр, получается, что погибший без всяких оснований взрывался и кричал на вас?
– Получается так.
– Допустим. Какими были ваши ответные действия на его беспричинную вспыльчивость?
– Я ушел гулять в город.
– Так. – Бобров долгое время моча смотрел на Сашу. – Кто из служащих отеля видел, как вы днем выходили на улицу?
– Ключи я не сдавал, так как в номере оставался Денис Максимович работать над бумагами. Отель недорогой, на дверях швейцара не было.
– Кто-то сможет подтвердить вашу версию, что вы покинули номер и отсутствовали в нем длительное время?
– Примерно два с половиной часа.
– В городе вы с кем-то встречались, общались в магазинах, в барах?
– Нет, у меня не было уже денег, чтобы по барам ходить.
– Значит, никто не сможет подтвердить вашего отсутствия все два с половиной часа?
– Не сможет. Но никто не может и утверждать, что я возвращался в отель раньше, а потом вновь уходил, – сердито и утвердительно сказал Александр Кошкин.
– Да, сложная ситуация. Кричал на вас Денис Максимович без всяких на то причин. Когда вы уходили, никто этого не видел, а когда вернулись, то в номере обнаружили труп. Вы знакомы с содержанием тех документов, которые привозили?
– Большую часть документов, которую вез туда на подпись клиенту, видел, это входило в круг моих обязанностей. Если у него возникли бы какие-то вопросы, я должен ему объяснить. А те документы, которые должен был передать мне Денис Максимович, я не смотрел, мне их вернули в полиции перед самым освобождением.
Их беседа продолжалась еще долго, в целом старший следователь Бобров понравился Саше куда больше, нежели те зарубежные. Понимали они друг друга гораздо лучше, может, это было связано с тем, что говорили без переводчика на родном языке. По крайней мере, следователь нашей прокуратуры не задавал таких глупых вопросов, как там. Вот, например, такой как вам понравится:
«Являетесь ли вы, господин Кошкин, членом международного преступного сообщества?», то есть, по-ихнему, мафии. А тот, про агента КГБ, помните? Ну что с них взять, они все прошлым двадцатым веком мыслят насчет нашей страны. Старший следователь прокуратуры Бобров не взял с Кошкина даже подписку о невыезде, просто предупредил: «Александр, если вы в ближайшее время будете уезжать из Москвы, то, пожалуйста, позвоните мне и сообщите, куда едете и на какое время» – вот и все ограничения.
По приглашению Игоря Аркадьевича, Саша с папочкой в руках направлялся в его кабинет. В приемной Надежда полушепотом заговорщицки сообщила:
– Там у него первая жена с сыном, того самого.
– Кого «того самого»? – не понял ее Саша.
– Этого, к которому ты ездил в Англию.
– Понял, – ответил Саша и открыл дверь в кабинет.
– Познакомьтесь, это мой ассистент Александр Васильевич, а это Руфина Константиновна и Максим Денисович Кондратьевы, – представил Игорь Аркадьевич. – Дорогие друзья, юридическая казуистика требует от нас выждать некоторое время, чтобы выяснить круг всех возможных лиц, потенциально могущих претендовать на роль наследников.
Руфина Константиновна хотя и являлась бывшей женой Кондратьева, но, как и полагается, была одета во все черное, в том числе и шляпку. Независимо от траурного костюма, она выглядела элегантно, ей было где-то около пятидесяти лет. По всему видно, что она не убивается и спокойно может решать вопросы, особенно финансового характера:
– Мои дети рождены в браке, поэтому они являются законными наследниками всего имущества и акций, принадлежавших Денису Максимовичу.
У Игоря Аркадьевича была такая манера: когда он не мог или не хотел говорить клиенту всей правды, которую сам знал или пока не знал полностью, то он прибегал к путаным ответам или завертывал из юридической науки что-то эдакое:
– Даже древнейшие законы Вавилона подобные казусы жизни регулировали. Если у рабыни от хозяина рождался сын и при жизни хозяин называл его «мой сын», то после смерти хозяина сын рабыни тоже имел право на часть наследства отца, а сама рабыня получала свободу; только сын, рожденный от законной жены, имел преимущественное право первым выбрать свою долю в наследстве. Но это так, небольшое отклонение в экскурс истории юриспруденции.
– Ребенок этой, как ее там, подружки, сумевшей охмурить слабохарактерного Дениса Максимовича, родился не от него. Они же не взяли ее ребенка жить за границу, – с умным видом осведомленного человека ответила на реплику умудренного адвоката Руфина Константиновна.
– Я вас понимаю, но перед отъездом за границу Денис Максимович успел расписаться в загсе с Ксенией Павловной, вот тут в чем весь вопрос. То завещание, которое Денис Максимович, уезжая, оставил мне на хранение, лежит в моем сейфе, но, живя за рубежом, он с учетом каких-то обстоятельств пожелал внести в него изменения. Мой агент Александр Васильевич выезжал в Англию и там встречался с Денисом Максимовичем и с Ксенией Павловной, они обсуждали много вопросов, в том числе и нюансы по новому завещанию.
– Это тот самый человек, который последним видел Дениса? – уточнила Руфина Константиновна, поднеся носовой платочек к глазам, но вытирать там было нечего, и она уголком чуть поправила густо накрашенную ресничку, при этом посмотрела на агента недобрым взглядом. Саше ничего не оставалось делать, как в знак согласия слов своего шефа покивать головой – да, мол, встречался со всеми перечисленными личностями и обсуждал…
Игорь Аркадьевич тоже одобрительно покивал головой в сторону помощника, видя его старания. Честно сказать, Саша до конца не понимал происходящего в разговоре, вернее, не понимал позиции шефа. Почему бы ему не показать им завещание, старое или новое; он подозревал, что шеф ведет какую-то свою игру во всем этом деле, но понять ее он пока не мог.
– На этой неделе должна прилететь в Россию Ксения Павловна, я должен с ней встретиться и выяснить некоторые тонкости, а потом и принять решение об оглашении условий по завещанию, – продолжал в своем стиле Игорь Аркадьевич.
Кондратьевы ушли, так и не получив четкой информации от адвоката, будут они единственными наследниками богатства, оставленного Денисом Максимовичем, или им придется делить его с кем-то еще. Но просто отступиться или даже легко сдаться семья Кондратьевых, естественно, не могла. На другой день к Игорю Аркадьевичу совершили визит дочь погибшего Дениса Максимовича Маргарита Денисовна со своим мужем Ильей Юрьевичем. Тема была аналогичная, что они и только они являются законными наследниками и никто другой. Разговор был очень эмоциональный, на гране криков и требований. Зять позволил себе даже запугивать старого адвоката:
– Ты зря, дядечка, с нами пытаешься хитрить, нехорошо это! Мы ведь можем и по-другому с тобой поговорить! Смотри, найдешь на свою старую задницу приключений!
– Извольте выйти из моего кабинета вон! – громко сказал Игорь Аркадьевич.
– Извините вы его, он у нас такой нервный, – старалась замять трудный разговор Маргарита Денисовна.
В этот момент в кабинет вошел, тяжело дыша, Саша. Его приглашали давно, но он отсутствовал на своем рабочем месте, и Надежде пришлось кричать на улицу в форточку, где он разговаривал с приятелем. Он по лестнице вверх пронесся бегом, в приемной выдохнул, поправил одежду, получил от Надежды информацию, кто у шефа, и вошел.
Встретившийся мужчина чуть не сбил Сашу с ног – не извиняясь, он открыл резко дверь. А женщина шла к двери спиной и, разворачиваясь, наступила Саше каблуком на ботинок «инспектор».
– Ой, извините меня, молодой человек, – сказала Маргарита Денисовна, опираясь тонкой ручкой с длинным маникюром на Сашину грудь, заглядывая ему прямо в глаза и дыша на него всем своим ароматом. – О-о.
К назначенному времени, когда юридическое агентство должна посетить и молодая вдова Кондратьева, как ни странно, Игорь Аркадьевич в этот момент задерживался. Саша встретился с Ксенией в приемной, они поздоровались, и оба молча смотрели друг на друга. Надежда, как психоаналитик, изучала пульсирующие между ними импульсы и чем-то была обеспокоена. Но когда появился Игорь Аркадьевич, он пригласил пройти в кабинет только Ксению Павловну – на этот раз он решил обойтись без помощника, а может, он опасался предвзятого суждения своего помощника или, куда хуже, его прямой заинтересованности.
Ксения, выйдя из кабинета, остановилась возле стола секретаря. Теребя в руках узкую дамскую сумочку из черной лаковой кожи, гармонично сочетавшуюся с ее черными лаковыми туфлями, она по-доброму, мило улыбнувшись, спросила:
– Девушка, подскажите, пожалуйста, где я могу увидеть Александра Кошкина?
– В коридоре направо третья дверь, там его рабочее место, – без особых эмоций ответила Надежда и, проводив гостью взглядом до закрытия двери, недовольно хмыкнув, сказала: – Ха, тоже мне, иностранка нашлась из подворотни.
Кошкин сидел за компьютером и в экране монитора вчитывался в обновленную базу законодательства, что для юриста необходимо проделывать примерно раз в два месяца или даже чаще: наши законы имеют свойство изменяться, а со временем и вовсе могут приобрести противоположный смысл. Напротив него по углам было еще два стола, за ними с грустными лицами тоже трудились юристы, оба мужского пола и постарше Саши, поопытнее, но не так чтобы очень.
– Александр, вас можно на минуточку? – спросила Ксения, заглядывая в кабинет.
– Санек, тебя дама, – с завистью и удивлением сказал сидевший ближе к двери адвокат зачитавшемуся Кошкину.
– Ого, – сказал другой, поднимая голову от бумаг. Саша вышел в коридор.
– Мне нужно с тобой поговорить, ты не будешь возражать, если я приглашу тебя со мной поужинать? – сказала Ксения так запросто, как будто они давнишние друзья…
– Да, я согласен, – растерянно ответил Саша.
Ужин состоялся в приличном ресторане: столы под скатертью, много приборов, изысканная кухня, хорошая музыка, а настроения веселиться почему-то не было. Ксения пыталась завести разговор о завещании, Саша старался уходить от этой темы. В конце вечера Ксения пригласила Сашу к себе в гостиничный номер. Саша понимал, что «герцога» больше нет и на утро гоняться за ним никто уже не будет, но от этого желания идти в гости у него не появлялось:
– Ты знаешь, Ксюш, давай как ни то в следующий раз, а?
– Да не бери ты ничего в голову, не хочешь так не хочешь. Тогда хотя бы проводи даму.
Саша поужинал за счет дамы, и не проводить ее – такого позволить себе он не мог, и согласился.
Весь следующий день у Саши не заладился с самого утра. Надежда еще с вечера просила его до работы заехать в магазин и купить для нужд офиса банку кофе, чая, лимон, копченой колбасы: все их прежние запасы иссякли. Он, погруженный в думы, да еще с похмелья, в толкучке метро забыл выполнить это поручение, хотя обещал, но пришел на работу пустой.
– Ой, Надюша, забыл. Виноват, прости.
– Ты меня подвел, – дерзко сказала Надежда.
– Ну не обижайся ты, я схожу в обеденный перерыв.
– Игорь Аркадьевич никуда не ходит обедать, я ему делаю бутерброды здесь, теперь мне придется идти самой. Я знаю, почему ты забыл! – отрывисто сказала Надежда и, выходя из комнаты, где работает Саша, громко закрыла дверь.
– Ой, – вздыхая, сказал Саша, опустив свою тяжелую голову на ладонь.
Товарищи по кабинету шутя подметили:
– Санек, а Надежда по тебе сохнет, – сказал сидевший ближе к двери.
– Зачем она ему теперь нужна, его вчера вон какая фифа спрашивала, у него после встречи с ней даже голова болит, – сказал сидевший у окна адвокат.
Ближе к обеду настроение у Саши поднялось, он немного разгулялся, и ему захотелось выпить кофейку. Он заглянул в приемную, а там уже исходил кофейный аромат и на тарелочке порезаны свежие бутерброды.
– Ой, Надюша, мне тут ничего не перепадет, а?
– Тебе нет, – твердо ответила Надежда, но, посмотрев в сторону просящего, немного поразмыслив, она решила сменить свой гнев на милость и важно скомандовала ему: – Открой мне дверь, несчастный!
– Сей момент! – обрадовался Саша, понимая, что он может уже надеяться на снисхождение строгого секретаря, или своей подруги – это кому как угодно понимать. Он несколько раз тихо стукнул в дверь кабинета, но разрешения войти так и не услышал. Видимо, шеф занят.
– Я уходила в магазин, он был один. Может, он вышел? Посмотри.
Саша выполнил просьбу, но на всякий случай сам встал так, чтобы прикрыть себя дверью: вдруг шеф в кабинете и увидит, кто без разрешения осмелился открыть его дверь. Секретарь сдвинулась с места с подносом и в дверях встала как вкопанная.
– Ты чего не заходишь? – тихо спросил Саша, не понимая застывшей позы секретаря, и сам выглянул из-за двери, вытягивая шею через плечо Надежды, уткнулся в кабинет. На несколько секунд онемение охватило и его самого.
Вершина головы Игоря Аркадьевича была окровавлена и лицом неестественным образом уткнута в стол. Сейф открыт, много листов документов хаотично разбросаны по полу.
– Ай! – закричала Надежда и бросила поднос, тарелка с бутербродами и чашка с кофе полетели в разные стороны. Зажав лицо руками, она чуть присела и, развернувшись, на полусогнутых ногах выбежала из приемной. В коридоре послышался визг такой силы, что Саша вздрогнул. Вбежали сотрудники конторы, а он продолжал стоять, держа открытой дверь в кабинет, прикрывая себя, словно прячась за ней. Выйдя из оцепенения, Саша, как и многие другие сотрудники, прошел в кабинет и окинул его своим опытным взглядом. Ему хотелось первым обнаружить важные улики, способные уличить преступника. Ходил он по кабинету медленно, все рассматривал, выглядывал, что-то трогал руками, но тут его как обожгло, он резко отдернул руку от сейфа. Он вспомнил слова офицера из Скотланд-Ярда: «Если бы вы (то есть он, Кошкин) – были бы грамотным юристом, то не трогали бы своими руками труп убитого и окружающие его предметы». Больше того, Саша тут же понял, что он сам может попасть под очередное подозрение.
Приехала целая бригада следователей, оперативников, экспертов-криминалистов. Бросили на стол линейку, мелькала фотовспышка, начался опрос свидетелей. Разумеется, Саша оказался прав насчет своих предположений: именно в его адрес и посыпались до боли знакомые вопросы:
– Сколько раз до обеда вы выходили из своего кабинета?
Намек их ему был понятен, дальше вопросики становились все ближе к теме:
– С какой целью вы утром не купили продукты сами, хотя вас об этом просила секретарь?
А вот еще парочка:
– Кто из ваших сослуживцев может подтвердить, что в тот момент, когда секретарь уходила в магазин, вы не посещали кабинета своего руководителя? С кем накануне вы встречались в ресторане и о чем беседовали?
Нормально, да? Саше даже показалось, что следующий вопрос будет звучать именно так: «По каким мотивам вы убили?..» Но, к счастью, его пока не последовало.
Когда Саше пришлось беседовать уже со знакомым ему старшим следователем прокуратуры по особо важным делам Бобровым, то в ряду его вопросов (все больше о документах, которые могли находиться в сейфе) в речи следователя проскочила и такая мысль, что Молевский и Кондратьев были убиты одним способом. «С помощью удара тяжелым предметом по темечку, в тот момент, когда они сидели за столом, а преступник стоял рядом, поэтому, вероятнее всего, пострадавшие знали его в лицо».
«Вот как хочешь, так и понимай эту мысль опытного следователя», – думал Саша, выйдя из здания прокуратуры уже ближе к ночи.
Когда он спускался на эскалаторе в метро, его посетила ободряющая мысль: «А не рвануть ли завтра на дачу. Попросить у отца машину и поехать отдохнуть. На работе шефа больше нет, другим адвокатам помощник не нужен, сами справляются. Да и вообще не понятно, как агентство будет функционировать без шефа. Следователи вряд ли завтра хватятся меня искать».