Евгений Лиманский
Признание… II. Учебное пособие для начинающих гетер
На пороге чужой тайны
В ближайшую субботу я отправился по указанному адресу. Дом был новый, видимо, сданный года два назад. Я поднялся в лифте на седьмой этаж, отпер дверь двумя ключами и вошёл.
Квартира была двухкомнатная, или, как сейчас принято говорить, «однобедренная», то есть с одной спальней. Хотя, как раз спальня в дальнейшем описании квартиры присутствовать не будет. Потому что Саша, судя по всему, обитал в гостиной, а спальня попросту пустовала. К моему удивлению, несмотря на страшные рассказы о Сашином пьянстве, в квартире не было полной разрухи. Напротив, было ощущение, что здесь периодически убирались и наводили порядок. Обстановка, правда, была спартанская. В комнате стояла софа, перед ней журнальный столик, на котором располагался ноутбук и пепельница, наполненная окурками.
Кроме этого, имелась ещё средних размеров телевизионная панель, вешалка для одежды и сушка для белья. На одной всего вешалке уместилась вся нехитрая Сашина одежда, включая зимнюю. Провод, тянувшийся от ноутбука к телевизору, говорил о том, что в основном телевизор использовался в качестве монитора. Я машинально отнёс пепельницу на кухню и выбросил окурки в пакет для мусора. На кухне находились электрическая плита, комбинированная мойка с несколькими шкафчиками, холодильник и всё. Я не нашёл там даже стола. В углу стояли две упаковки с коньяком и несколько пустых бутылок из-под Hennessy VS. Я специально сначала так подробно описываю обстановку в квартире. Боюсь забыть это сделать потом, когда приступлю к описанию главного, что я увидел.
На самом деле я был поражён настолько, что просто растерялся, и, чтобы хоть немного сосредоточиться, пошёл выбрасывать окурки. Медленно я достал из пачки сигарету, закурил и вернулся в комнату. Остановился посередине и ещё раз огляделся. Две большие стены по обеим сторонам комнаты были оклеены громадными от пола до потолка фотографиями. На всех фотографиях была изображена одна и та же девушка лет двадцати двух или трёх. Я её ни разу не видел. Но сразу понял, это она, Ева.
Девушка была красивая. Удивительное сочетание, с одной стороны это был образец совершенно не нашей, какой-то западной красоты, а с другой в лице её было что-то исконно русское. Знаете, такая смесь эталонной красоты из европейского или американского кинематографа и нашей, тоже кинематографической, Василисы Прекрасной.
На дальней от входа стене все фото были из одной серии. Кадры сделаны на берегу моря в лучах заходящего солнца. В них присутствовала такая пластика и грация, будто позировала профессиональная танцовщица.
Надо отдать должное и мастеру. Используя минимум фотошопа, он создал шедевры художественной фотографии. У меня даже промелькнула мысль, что фотограф, видимо, был тоже влюблён в объект съёмки. Только этим можно объяснить одновременно профессиональный уровень и чувственный характер исполнения. На второй стене висели любительские фото, Ева в летних платьях, в одном длинном до пола и другом коротком, выше колена, ещё одно фото было в купальнике перед бассейном, видимо, на отдыхе в Турции. Ещё одно в стильной норковой шубе (хозяйка, видимо, очень ею гордилась, по крайней мере, так это выглядело на фото) и одно в офисном костюме. Волосы у девушки были светло-русые, на одних фото как пышная льняная копна, на других тщательно уложенные в замысловатую причёску.
Другой её несомненной достопримечательностью были глаза: большие, миндалевидные, широко открытые, как будто немного удивлённые. Но поражала даже не столько их красота, сколько необычайная выразительность. Весёлые, с лукавой хитринкой, улыбающиеся, сверкающие и смеющиеся, они источали какой-то неповторимый магнетизм, какую-то особенную энергетику.
Довершала картину её обворожительная улыбка, всегда разная, но удивительно добрая и располагающая. Всё это вместе: её удивительные глаза и не менее удивительная улыбка создавали необычайно светлый образ. Видимо поэтому несмотря на спартанскую обстановку и сам печальный повод, по которому я здесь оказался меня охватило вдруг светлое чувство и ощущение какого-то внутреннего комфорта и одновременно неловкости и волнения от прикосновения к чужой тайне. Я думаю, многим знакомо что-то похожее. Мне казалось, будто внутри меня где-то между позвоночником и душой кто-то проводит очень мягким невесомым перышком.
На противоположной от окна стене над софой были прикреплены те же самые фото и ещё множество других формата А4, всего штук пятьдесят. Они покрывали всю стену. Было даже несколько фото в красивом женском белье и даже ню. Все эротические фото были сделаны в гостиничных номерах, очевидно, делал их Саша. Глядя именно на эти фото, я невольно вспомнил Сашино восхищение её фигурой, а главное грудью, которое он выражал сразу после их знакомства. Грудь действительно была идеальная, я бы даже сказал эталонная, совершенной формы и размера, второго, используя прозаические цифры, слегка переходящего в третий.
Я присел на тахту и снова закурил. Мне очень не хотелось возвращаться из атмосферы волшебства и нереальности, созданной окружающими портретами, в суровую действительность моего печального повода пребывания в этом месте.
Вдруг вспомнилась коробочка в кармане. Я нашёл на кухне нож, осторожно разрезал скотч и открыл. В коробке лежали: флешка, маленький бумажный свёрток и несколько, очевидно, дебетовых карточек. Я раскрыл пакетик и увидел золотое кольцо с камнем, судя по бирке, с бриллиантом. Очевидно, подарок, не дошедший до адресата.
Я включил ноутбук и вставил в него флешку. На ней был сохранён один вордовский файл под названием «для Жени» и две папки «Ева» и «фото». В папке «фото» хранились все развешанные здесь фотографии. Папку «Ева» я пока открывать не стал, решил начать с файла «для Жени». Очевидно, этот файл основной для понимания всего происходящего. Я открыл его и увидел письмо, адресованное мне. Вновь поборов смущение на пороге чужой тайны, да к тому же тайны человека, которого уже нет на свете, я углубился в чтение. Текст начинался обращением ко мне:
Сашино письмо
Женя, привет.
Если ты читаешь это письмо, то значит всё по плану, и я умер.
Так странно говорить это о самом себе. Но пока я жив и хочу тебе кое-что рассказать. Рассказ о том, что было в нашей истории с Евой и, собственно, её историю в целом ты найдёшь в папке «Ева», а сейчас я хочу поделиться с тобой некоторыми последними мыслями, так сказать, на пороге вечности.
Для начала, прости за эти последние три года, что мы не общались. Я только теперь понял, что у меня друзей больше не осталось
Мы расстались с Евой год назад. Извини за пафос, но я вдруг отчётливо понял, что без неё жизнь моя закончилась, и дальше мне на этом свете делать нечего. Даже те маленькие радости, которые меня окружали: мой любимый бадминтон, поездки на отдых, обожаемая мной чёрная икра по праздникам и даже секс вдруг стали мне безразличны. Понимаешь, все те два года, что я был счастлив, я, с одной стороны, как Герда из Андерсоновской «Снежной королевы» в волшебном саду оторвалась от действительности и потеряла счёт времени. Я был настолько опьянён волшебным дурманом, что совершенно позабыл о своём возрасте, о быстротечности времени и о собственных планах моей любимой.
А во-вторых, чего я точно от себя не ожидал, при всём моём прагматизме и практичности, я вдруг так впёрся в эту самую любовь, как несмышлёный мальчишка – гимназист, право слово. Поэтому, когда Ева вдруг исчезла из моей жизни, так же внезапно, как и появилась, я оказался совершенно беззащитен перед настигшей меня вдруг бедой.
Однако, полное осознание безысходности пришло не сразу. Сначала это просто было похоже на тупую и ноющую боль, поразившую меня, как гром среди ясного неба, и я сгоряча ещё попытался сопротивляться. Я жил своей обычной жизнью, занимался обычными делами, а параллельно пытался заглушить в душе тоску по ней. А как заглушить? Я одновременно пустился в пьянство и новые интимные приключения, но чем дольше я это делал, тем отчётливее понимал, что эти новые знакомства мне не помогают, а наоборот, после каждой новой встречи, я всё больше и больше осознавал, что кроме неё мне никто не нужен. Я понял, что без неё я просто не хочу жить.
Как ни странно, но осознание этого внесло спокойствие в мою жизнь. Я, как заправский самурай, стал готовиться к смерти. Одновременно, я понял, что благодаря знакомству с этой девушкой, а главное её потере, я стал обладателем каких-то необычных, неведомых доселе знаний и ощущений, которыми просто обязан поделиться с миром. Опять меня заносит в какой-то пафос, но, как ни странно, это чистая правда. Мне кажется, я понял кое-что важное в жизни. И даже если я сознательно хочу уйти, прежде мне нужно об этом кому-то рассказать. В первую очередь, конечно, тебе, а дальше посмотрим.
Итак, предо мной встали две задачи: рассказать историю необычной женщины и умереть по возможности достойно. Задачи, практически неподъёмные, если учесть, что я отмерил себе на всё про всё один год, а опыта у меня ни в том, ни в другом не было никакого. Важно ведь ещё, чтобы финальное решение обоих вопросов совпало по времени. И я всерьёз задумался о способе.
Жень, ты, наверное, помнишь мою дурацкую теорию о том, что каждому человеку отмерено всего поровну в этой жизни, чтобы никому не было обидно: страданий, удовольствий, еды, питья, секса, сна и всего остального. Возможно, эту теорию придумал кто-то ещё и раньше меня. Но я со своей непросвещённостью ничего об этом не знаю и поэтому с лёгким сердцем приписываю авторство себе. По этой теории всё это множество удовольствий, страданий, продуктов и ощущений измерено кем-то высшим и занесено в некий единый универсальный реестр. Например, там записано, что человеку отмерено в жизни выпить максимум 12 370 литров молока, или пролить 7,25 литров слёз, или, например, мужчине дозволено совокупится в жизни не более, чем с 11 101 женщиной, ну и так далее. Про количество женских партнёров ничего сказать не могу, не знаю. Могу только предположить, что что-то около пятидесяти тысяч. Как ты заметил, всё отмерено с довольно большим запасом, и исчерпать что-либо, это ещё надо потрудиться. И, судя по указанным количествам, предполагается, что жить мы всё-таки должны лет до ста пятидесяти. Как только один из лимитов (любой!) человеческой жизни исчерпан, так человек умирает.
Я задумался, лимит какого продукта мне исчерпать, чтобы с одной стороны получить удовольствие по полной программе, а с другой, за год нанести непоправимый вред своему здоровью? Продукту этому уготована роль моего убийцы, он одновременно становится моим последним другом и советчиком на весь оставшийся год. Понятно, что это должны быть или наркотики, или алкоголь. Я консервативен хотя бы даже в силу своего возраста и равнодушен к наркотикам (хотя по молодости, конечно, пробовать довелось). Опять же, неизвестно, как повлияют наркотики на моё творчество. Конечно, великий Фредди Меркьюри творил под кокосом, а гениальный клоун Джонни Депп вообще полинаркоман, но каждому, как говорится, своё.
Итак, старый проверенный алкоголь. А что? Написал же я треть своей кандидатской диссертации под алкоголем. По моему собственному мнению, да и, по мнению моих научных оппонентов, получилось убедительно. Конечно, это должен быть элитный алкоголь, чтобы, перефразируя известную пословицу, совместить приятное с неполезным. Но и, конечно, с оглядкой на финансовую составляющую. Как ты, понимаешь, весь этот бред я уже пишу под воздействием алкоголя. Кстати, чтобы не оставлять письмо тебе на последний день, я начал писать его с первого дня принятия своего грандиозного плана, потом только дописывал и редактировал.
О Hennessy и «писательских» буднях
Но тут передо мной встал вопрос: чем же конкретно я буду себя убивать? Вопрос более чем серьёзный, потому что этому напитку суждено стать моим последним другом и спутником на пути в потусторонний мир в последний год моей земной жизни. Муза у меня уже есть, это, конечно, Ева. Но друг и советчик в творчестве не менее важен. Понятно, что это должен быть крепкий напиток, но вот какой? Водку, даже самую лучшую, я пить не буду, туда же отправляются текила и джин, слишком тяжёлые напитки. С ними никакого творчества не получится. Остаются виски и коньяк. Тут я задумался. Но после недолгих колебаний, всё-таки решил, пожалуй, отказаться и от виски. Виски в тех дозах, что я запланировал, убьёт меня гораздо раньше, чем я закончу весь задуманный текст. Остаётся коньяк, французский коньяк, конечно. Опять, какой? А какой у нас есть элитный коньяк? Конечно, Hennessy.
Стоп, прервёмся на минуточку, потому что мне вдруг пришла охота развить тему Hennessy…
15 копеек от Евгения
Далее у Алекса следует Product placement 1. Hennessy: символ богатства, благополучия и успеха. Но мы его уже разместили в первой части «Признания», поэтому повторяться не будем. А ежели кому-то хочется познакомиться с этим Product placement, то милости просим прочесть первую часть.
И ещё маленькое замечание. Судя по всему, коньяк Алекс закупал оптом с доставкой по месту жительства. А спальня выполняла роль склада, об этом говорят оставшиеся на полу пыльные следы от коробок.
Но вернёмся к нашим баранам, то есть к выбору последнего друга и убийцы. Пожалуй, VSOP я не потяну (обрати внимание, про Х.О. я даже не говорю), да и ни к чему нам эти буржуазные изыски, а вот VS очень даже, да если ещё закупать оптом, чтобы от 1700 рублей за бутылку. Если пить по бутылке каждый день, получается 365 бутылок или 620 тысяч рублей. Нормально. И 350 тысяч на закуску, на жизнь в общем. Еда по остаточному принципу. Короче, миллионом обойдусь, принимается. Есть правда опасность несовпадения по времени окончания моего литературного творчества и ухода. Проще говоря, я окажусь крепче, чем запланировал. На этот случай я припас десяток упаковок снотворного, чтобы заснуть и уже не проснуться. Думаю, что после двухсот пятидесяти литров Hennessy смогу сделать это легко.
Ещё два слова о моём творчестве. Если ты ещё не открывал книгу, то могу тебе сказать, что писатель я пока никудышный, но я работаю над собой. Ты знаешь, как я делю свое драгоценное рабочее время? Одну треть я посвящаю изучению шедевров литературы, чтобы хоть как-то разобраться в писательском мастерстве. Тот список литературы, который ты там увидишь, вовсе не отражает истинное число трудов, в той или иной мере изученных мною, прежде чем что-то было начато.
15 копеек от Евгения
Список действительно есть, но я его удалил, чтобы не перегружать и без того слишком объёмный текст.
Там я разместил либо то, что по содержанию может иметь хоть какое сходство с тем, что я пытаюсь изобразить, либо то, что я действительно считаю шедеврами, как в случае с Фёдором Михайловичем. Ну или то, что очень близко мне по духу и перекликается с моим виденьем написания литературных произведений, как в случае с Сергеем Довлатовым.
Ты знаешь, то, что я начал свой литературный ликбез (не в смысле простого прочтения, а именно понимания стиля и духа литературного произведения) с книг Достоевского, сильно облегчило процесс обучения. Когда я брал потом любого другого автора, то хватало обычно прочтения 10—20 страниц, чтобы понять, насколько этот автор может быть мне интересен и полезен с точки зрения литературного обучения.
Кстати, что касается перевода для менеджмента Hennessy, я надеюсь, будет достаточно простого и понятного слога в духе Эрскина Колдуэлла. Чтобы это понять попробуй прочесть десяток страниц его любого произведения в оригинале, например, «Мальчика из Джорджии». Меня просто восхищает его одновременно несколько показная простота, но при этом достаточно ёмкий слог. В этом стиле Product placement будет выглядеть просто шикарно.
Кстати, для публикации тебе, так или иначе, придётся привлечь какого-нибудь профессионала из тех, что специализируются в написании литературных произведений на заказ. Его задача будет дописать недописанные куски и отредактировать этот текст в плане общей стилистики, а также постараться переработать порнографию, которая на сегодня в тексте обильно присутствует, удалить другие моменты, связанные с нарушением Российского законодательства.
В том виде, в котором текст существует сейчас, он, конечно, к публикации не пригоден. Так вот, когда ты будешь договариваться о правке текста, обязательно изложи мою последнюю просьбу. Я хочу, чтобы присутствовало смешение стилей Федора Михайловича и Эрскина Колдуэлла. Думаю, что, если человек, с которым ты будешь иметь дело, действительно профессионал, он сможет это сделать легко.
Да и вот ещё, что касается моего текста и твоего участия. Памятуя о наших былых посиделках и спорах, могу предположить, что очень во многих местах ты будешь со мной не согласен и пожелаешь высказать собственное мнение. Милости прошу. Ты волен вписывать любые мысли и давать любые комментарии. Но, пожалуйста, я прошу тебя оставить весь мой текст без изменений. При этом, я, конечно, не имею в виду редакторские правки.
15 копеек от Евгения
Что касается редакторских правок, это понятно, и мы это уже проходили, в том числе и то, что с редактором не всегда нужно соглашаться безоговорочно. Что же до моих комментариев, то спасибо за приглашение, собственно, я уже начал.
Ещё хочу тебе сказать, мой любезный друг. Когда я затеял весь этот суицидальный марафон продолжительностью в год, больше всего я боялся, что опущусь и оскотинюсь раньше намеченного срока, что буду жить в бардаке и хлеву. Поэтому третья задача, которую я себе поставил, это продержаться в человеческом облике до самого конца, и, как правило, делать это мне удаётся в течение всего рабочего дня. Вот только засыпаю я уже в забытьи. Ещё я нанял киргизскую девушку через консьержку, она убирается у меня раз в неделю. Ну, это ты, наверное, заметил, свинарника у меня нет. Чтобы тебе было понятней, как я жил весь этот год, расскажу о маленьких праздниках, которые у меня случались. Первые полгода, когда уже совсем не мог удержаться, я писал ей в WhatsApp, и она мне, как ни странно, перезванивала. Говорили, собственно, о всякой ерунде, потому что о главном для меня, как ты сам понимаешь, не могли, а больше-то было и не о чем. Но я был счастлив уже тем, что мог слышать её голос. Однажды она, правда, внесла свежую струю в наши редкие беседы. Сообщила, что беременна. Конечно, от мужа. Хотя, родила она ровно через девять месяцев после последней встречи со мной, но, увы, у нас был защищённый секс. Когда появился ребёнок, она перестала мне звонить. Потом и мне запретила писать. Но кое-что у меня всё-таки осталось. Многие дамы часто или время от времени меняют свои фото в WhatsApp, она в этом смысле не исключение. Для меня появление этих новых фото превратилось в праздник и целый ритуал. Как только я обнаруживал это новое фото, я первым делом скачивал его на флешку, затем шёл в соседний дом. Там, в подвале всякие бытовые услуги, в том числе печать фотографий. Я распечатывал эту новую фотографию, торжественно приносил домой и аккуратно размещал на стене, на свободном месте. В этот день я, как Штирлиц на 23 февраля, объявлял себе выходной. И я не пил какой-нибудь там VS, а доставал приобретённый на всякий случай VSOP, гулять так гулять. Ты, надеюсь, обратил внимание на мои стены? Так что праздновал я, да и творил всегда в компании моей музы и единственного друга на этот момент, бутылки Hennessy. Я попытался представить себе тебя за чтением всего этого бреда. Как ты думаешь, я уже сошёл с ума? Я думаю, что уже да. Но я допишу этот чёртов текст, чего бы это мне не стоило, и пусть все знают про лучшую девушку на свете.
Пожалуй, ещё пару слов по поводу моего сочинения. Как ты понимаешь, оно на довольно специфическую тему. В самом начале, я ещё сам не представлял, что получится из моего творчества, а чувства были особенно сильны и болезненны. Самое главное, ещё не было принято судьбоносное решение о затяжном коньячном суициде. Тогда я пытался доказать самому себе, что могу обойтись без неё и набросал маленький, и, как мне теперь кажется, злой и грубый отрывок. Я даже не стал вставлять его в основной текст. Он, собственно, и не имеет отношения к основному повествованию. Это такой этюд на тему нравственности и морали. Я предлагаю его сейчас твоему вниманию с одной лишь только целью. Я хочу, чтобы ты понял, до какой степени помешательства и перехода в другое измерение я дошёл.
Мне кажется, что всё, что ты прочитал до сих пор, выглядит не очень убедительно с точки зрения принятия такого серьёзного решения, как сознательное лишение себя жизни. Вся эта история с Hennessy вообще похожа на глупую шутку. Но, прочитав этот кусочек, возможно, ты осознаёшь серьёзность принятого мною решения. И знаешь, что ещё я понял, когда все это писал? Я могу сказать теперь любую правду и не бояться, что меня не так поймут, или что я нарушу какое-нибудь законодательство. Для меня теперь только один суд. Высший. А ты, если что, вали на меня всё, как на мёртвого!
15 копеек от Евгения
Если я правильно понимаю «вся правда» по мнению Алекса – это то, что касается общественного устройства нашей страны, и в основном эта правда тоже изложена уже в первой части. Но и в этом повествовании тоже осталось еще кое-что, чего я ещё пока не встречал в современной литературе и публицистике.
Я начинаю свои бредовые записки, потому что, когда пишу, я думаю о ней, но при этом занимаюсь делом. Если же буду просто думать о ней и при этом ничего не делать, то, вероятнее всего, я просто сойду с ума.
Но не только это очевидное обстоятельство движет мной в моих литературных потугах. Я создаю свой собственный мир. В нём моя героиня, так же, как и в обычном земном, вольна поступать так, как ей заблагорассудится. Но в отличие от земного мира, в котором Ева исчезла из моей жизни по собственному желанию так же внезапно, как и появилась в этом мире, созданном моим воображением, я могу поселить её навсегда и наслаждаться возможностью общения с ней ровно столько, сколько посчитаю нужным. Вернее, столько, сколько я вообще буду в состоянии чего-либо хотеть или что-либо чувствовать.
Если мои записки когда-либо предстанут пред всеобщим вниманием, то предполагаю, что буду многократно, искренне и жёстко обвинён в аморальности, безнравственности, а может и ещё в десятке других смертных грехов. Но пока речь не идет ни о каком опубликовании, я пишу просто в стол, чтобы отвлечь себя от мрачной действительности, окутавшей меня густым удушливым туманом и поставившей меня в третий раз на грань жизни и смерти. Но если в двух предыдущих случаях это приближение смерти было просто молниеносным и скрашивалось молодостью и свойственным ей оптимизмом, то сейчас это растянулось уже на мучительных полгода, и пока этому не видно конца.
Перечитал написанное и прослезился, вот жути-то нагнал. Дальше надо как-то повеселее.
Так вот, я – новоявленный пенсионер, бодрый, спортивного вида, но всё-таки пенсионер. А причина моего бедствия банальна и проста, меня бросила любовница, молодая красавица двадцати четырёх лет, общение с которой дарило мне постоянное ощущение счастья в течение последних двух лет. Бросила не потому, что я чем-то плох или что-то стало не так. Она просто удачно вышла замуж. Да за миллионера, настоящего долларового отечественного миллионера. Это на самом деле здорово, и я первый поздравил её и пожелал ей счастья. Такой шанс выпадает лишь однажды и упустить его нельзя ни в коем случае. Но дело в том, что она сделала это довольно подленько, мелко и гадко по отношению ко мне. Как-то по-плебейски. Помнится, когда я это осознал первый раз, то сказал ей:
– Дорогая! Королева, восходящая на трон, должна быть великодушна и снисходительна к погибающим в результате этого её восхождения.
К сожалению, такие витиеватые сентенции тогда были не доступны её прагматичному и конкретному мышлению, и, к сожалению, «королевская» жизнь в условиях ещё большей прагматики и конкретики уже не позволят ей опуститься до понимания столь простых человеческих истин. Но при этом я далёк от мысли, что mademoiselle, или, простите, теперь уже madem недостаточно умны. Недостаточно умны для того, чтобы не понять такую, в общем-то простую мысль: не стоит втаптывать в грязь того, кто и без того уже повержен. Просто её стремление в высший мир конкретики и прагматизма и его достижение в конечном итоге, не предполагает внутренних самокопаний на тему того, что хорошо, а что плохо, что нравственно, а что безнравственно. Здесь оперируют другими понятиями: нужно или не нужно, выгодно или невыгодно.
Главное, что за два года нашего общения она ни разу не дала повода думать, что может поступить так гадко. Потом, правда, я ещё понял: чтобы так ни за что обидеть человека, нужно иметь веские причины. Так может это я обидел её первый, причём, могу даже предположить, как. Пожалуй, всё об этом сейчас, вернёмся к этому позже.
То есть, я решил как-то разобраться со своими проблемами и расставить всё по своим местам. Но более всего требовалось понять, почему всё произошло так. Именно так и никак иначе.
А давай-ка я попробую изложить все на бумаге. Для этого всего лишь надо правильно поставить вопросы, потом постараться на них ответить. Вернее, вопросы даже ставить не нужно, они давно поставлены самой жизнью. Что в этом мире нравственно и морально безупречно, а что, наоборот, аморально и безнравственно? Я покопался в памяти и нашёл для этого тезиса несколько иллюстраций.
