Эта книга – попытка ответить на вопросы об искусстве человеку, искусство любящему. Человеку, переживающему и способному к сопереживанию. Человеку, способному затрачивать своё время и силы на любовь к музыке, кино и литературе, несмотря на собственную непростую жизнь. С большим желанием помочь и поддержать в любви к искусству и в любви к жизни.
Всё-таки я люблю Гришковца. И эта книга мне понравилась.
Заметки-размышления о кино, искусстве, творчестве, оформленные в виде писем к кумиру – режиссеру Андрею Тарковскому. К сожалению, он их так и не прочел, потому как уже давно умер. Но ведь так порой хочется поделиться именно с конкретным человеком, с тем, кого ты считаешь своим учителем, наставником, с тем, кто раз и навсегда изменил тебя своим творчеством.
Похоже, что я нахожусь на одной волне с автором, потому что почти всё, что он пишет, вызывает у меня живейший отклик (даже когда я и не совсем с ним согласна).
Тут же я согласна практически с каждой строкой. Очень глубоко, лирично, точно.
А описать эту книгу невозможно. Только читать.
Вот знаете, отчего-то Е. Гришковец со всеми своими рассуждениями и мыслями находит отклик в моем мозгу. Именно в мозгу. Вот читаешь его логически и четко выверенные фразы и поспорить-то не можешь. А вот порой эмоции и душа вопиюще возмущаются, где-то на подсознательном уровне. Я привыкла слушать его монологи-спектакли. А вот читала впервые. И, честно говоря, читая эти письма, постоянно слышала его голос, тональность и даже представляла взгляд, с которым он мог бы это произносить. Необычные впечатления. Но и этот сборник в эпистолярном жанре не менее необычен.У каждого из нас (ну уж у большинства точно) есть свой кумир. Для Е. Гришковца – это великолепный режиссер
А. Тарковский. В юности он увидел одну из его работ и что-то перевернулось в его восприятии и отношении к искусству. Собственно говоря, все эти письма это ода Искусству и попытки объяснить необъяснимое, ибо познать Искусство невозможно. Автор пускается в рассуждения о людях, которым важен результат, и противопоставляет им Художников, живущих переживаниями и сгорающиюх в огне. Его взгляд категоричен и радикален, но и поспорить с ним сложно. Он говорит о подлинности и гениальности, которые идентичны друг другу. О том, что появление Художника – Божий промысел. О том, что познать и осознать щедевр невозможно, а можно лишь соприкоснуться с ним. Можно чувствовать и сопережевать, безудержно смеяться и лить горькие слезы, можно ощущать как все болезненно сжимает в груди… Но не более. Искусство как раз и ценно тем, что так влияет на наши человеческие сердца и души. Творчеству он противопоставляет всесильную власть денег. Уделяет немало места Литературе и Киноиндустрии. Пытается сформулировать какие пути предстоит пройти истинному Художнику, чтобы оставить свой значимый след в мире. Читать было интересно. Е. Гришковец – милейший зануда. Ключевое слово здесь *милейший*. И даже когда проявляется его пессимизм, такой циничный и мрачный, он у меня вызывает лишь усмешку.
Буквально месяц назад я читала книгу «Асфальт» Гришковца, которая мне понравилась. Так же в том месяце я читала Константина Сергеевича Станиславского «Моя жизнь в искусстве» и та книга мне тоже понравилась и дала пищу для размышлений. Данная же книга, во всяком случае для меня, не несёт особой ценности. Скорее она для тех, кто является фанатом автора и возьмёт любую книгу связанную с ним. Вообще я думала, что это очередная история про жизнь, где через призму персонажа раскрываются интересные мысли об искусстве, но к сожалению, нет. В целом, такие мысли могут принадлежать абсолютно любому человеку, связанному с творчеством. То есть для меня это были просто впечатления о кино, музыке, театре, литературе и искусстве в целом, без какой-то конкретизации. Вообще автор мысленно обращался к Андрею Тарковскому и мысленно писал ему письма. По итогу, могу сказать, что особой необходимости в этой книге нет, и пропустив её, вы абсолютно ничего не потеряете. Чтения в этой книге буквально минут на 30. В связи с этим у меня возникает вопрос, для чего в книге лессе и почему в других его книгах его нет, за исключением его крупного сборника?