Евгений Геннадьевич Мартынов
Потерянный рай. Сборник стихотворений

© Евгений Геннадьевич Мартынов, 2020

ISBN 978-5-4498-5489-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Темный рыцарь

 
Темный рыцарь одиночества,
Ты со мной.
Но любви в тоске так хочется
Неземной.
С губ сойдут твои пророчества:
Нет любви.
Сердце злобой обесточится.
Разорви.
Веет быстрою разлукою,
Пустотой.
Сладкой ложью убаюкает.
Не впервой.
 
 
Темный рыцарь сострадания,
В тишине
Мыслишь, как на выживание,
Обо мне.
Вдруг излить предстанет мне
Свою боль?
Слушать, как глухой стене, —
Твоя роль.
Грязь чужой души тебе
Ни к чему.
В гневе и мольбе —
Одному.
 
 
Темный рыцарь одиночества,
Уходи.
Скверных мыслей моих зодчество
Не буди.
Темный рыцарь сострадания,
Не жалей.
Я, как вы – по обитанию,
Но темней…
 

Внутренняя суть

 
Влеченный внешней красотой,
С умом всепроницательным
Смотрю на ласки, нежность той,
Как на души стяжательство,
 
 
Как на случайность иль расчет —
Двуличья доказательство,
Пренебреженья грубый счет,
Обмана обязательство.
 
 
Улыбка, взгляд, слова и шаг
На ветер томно брошены.
Ловлю и чувствами дыша,
Желаю быть поношеным.
 
 
Кокетке терпкой невпервой
Клонить характер силою.
Я вижу линию кривой
Лица, когда – то милого.
 
 
Я чувствую гнилую суть,
Ее не спрячешь лестью и
Повадки мерзкие забудь.
Не быть в угоду вместе нам…
 

Маскарад

 
Моя душа истощена.
Быть может, отмерла она?
А может, слезы и надежды —
Ее последняя одежда?
В раздумьях тяжелеют веки.
С ней вместе, чуждые навеки,
В непобедимой власти снов.
Без сожаленья, лишних слов.
Никто не обещал блаженства.
Пренебрегая совершенством,
С ней – с той единой для судьбы
Мне повстречаться если бы…
Но нет! Мерцают блики ложно.
Бал. Маскарад. Мне невозможно
Влюбиться в маску и ожить,
Самим собою с нею быть.
Костюмы, словно на парад.
Любезно: " Очень встрече рад!»
Целую ручку, щечку томно,
Бросаю взгляд на деву скромно,
И кружит вальс усталый стан,
И в душу щерится канкан…
 

Шлейф вечности

 
Мой вечный сон они встревожат.
Дух тех виновников узрит.
Среди надгробий серых плит
На дне твердеющего ложа.
 
 
Один останусь я едва ли.
Голодной мертвою толпой
Уста отверзнут вразнобой
Те, кто при жизни окружали.
 
 
И жребий не кляня земной,
Умчат тропой, как будто мнимой,
Оденут не по росту схиму,
Затрут историю со мной…
 

Весна

 
Мы распрощаемся весной
В цветеньи благостного мая,
Когда в объятья принимает
Земля крупицей возрастной.
 
 
Я новый путь благословлю.
Пусть в нем не все мне будет ясно.
Навстречу призрачному счастью
На все решительный, ступлю.
 
 
Как будто это в первый раз…
В глазах – цветение и боль,
Не разделенная с тобой,
Ее испарина и грязь.
 
 
Случится ливень в ясный день.
Смешавшись с мутной спесью рек,
С застывшей статью нежных век,
Взыграет каплями в воде.
 
 
Ах, эта чертова весна!
Гори огнем вода сырая!
Мне холодно от солнца в мае,
Чужая стала мне она…
 

Позволь

Позволь душе мечтой упиться лживой,

Нырнуть в нее, как в сон, и удержать.

С глазами детскими в надежде мыслить живо

И чувствовать, и в неге задремать…

Сердце

Когда я от забав кощунств устану,

Что сердцу милы, что терзают раны,

Из тела еле бьющееся выну

И на алтарь престола Божьего закину.

Трепещет пусть, как птица, и дрожит там.

Не в силах больше в нечистотах жить нам.

Благослови его, дарующий страданье,

Лекарство и непознанное знанье!

Я твердо знаю, место для поэта —

Быть в сомне ангелов, и неприступно это.

Лишь скорбь за нерадение вселенной

Дает венец со схимой, сан нетленный.

Бездушие к себе и боль печали

О том, что сердце было изначально,

Что зеркало лампад святых огней

Не отражает больше свет ничьих очей.

Воздушный царь, смеющийся над бурей,

В бессмертии купаешься лазури.

Пойми, я в пустоте не перестану

Летать, когда крылом могучим стану.

Когда земное оборвет полет,

Меня лишь демон призрачный поймет.

Когда я сердце на правдивый суд,

Поправ, отдам, лишь верные поймут.

Те, кто наги пред правдой и тоской,

Кому чужд мир небесный и мирской.

Кто ослепил себя, чтоб этот грех не видеть,

Но чувствует, и снова ненавидит,

Заброшенный на землю, где разврат,

Где каждый сердце растревожить рад.

Убогие, корсетом тело сперто,

Надеются на пьедесталы твердо.

Им в детстве, пеленая, пели сказки

Про неземное, королевской краски.

Они, как перезревшие цветы,

Пускают дух тлетворной красоты,

Чтоб шут голодный площади большой

Заметил томность, дерзко подошел,

Пропел псалом на тайною вечери

И сердце разорвал в утеху черни.

Кивая мертвецу, что шел по вехам,

Вдобавок просят золото со смехом,

Внушая потной кожей ему страсть,

В которую он, как в могилу, пасть

Решается, чтоб плоть удовлетворить.

Господь как мог такое сотворить,

Себя или священство развлекая?

Узри, меня терзание воззвало!

Создание нелепо роковое:

Оно мудрит двойною головою

И телом женским счастье предрекает,

На деле – на погибель намекает.

О, нежное подобие небес,

Изящество и мощь мирских чудес,

Что сердце кровью жадно наполняет,

Других, саму себя не понимая.

О чем страдает оголделый стан

С изнеженною маскою Христа?

Невольно альтерэго унижая,

Поклонник томный образ обожает.

И чем насмешливей краса его ночей,

Тем, как в атаку, рвется к ней сильней…

Она полмира в блуд бы свой вместила —

Настолько пустота ожесточила.

Чтоб в зеркале душой не умирать,

По сердцу каждый день – рецепт – сжирать…

Ты, Господи, дай мужества, и мне ли

Гореть в аду засаленной постели

В объятиях, бесчувственных к страданью

Несбыточных надежд? Что ожиданья

В бессмертие вцепившейся любви?

Нещадно время, как и вы, увы!

На смену – слышу – где – то снова хвастали

Сердца другие систолой – диастолой…

Встреча

 
Она, как птица по ветвям,
Порхала, в бязь одетая.
Смотрел бы до рассвета я,
Случись остановиться нам…
 
 
Она присела на скамью.
Другую в мире не найти.
И если б смог я подойти,
Та встреча б выросла в семью…
 
 
Она сидела в тишине,
А я горел в стесненных мыслях,
Потом молчание повисло.
Ты знала о моем огне!
 

Острог

 
Внутри меня – белеющий острог.
И вновь на волю вырываю право
Нарушить пелену чужого нрава,
Что лишь к другим удушлив, тверд и строг.
 
 
На крыльях улетел привычный свет.
Нет больше чистой совести, не нужно.
Душа в жестоком мире безоружна,
Молчат, потворствуя, закон, святой завет.
 
 
Приученный обязанностью ждать…
Я сберегу потерянные звезды,
Кукушкой брошу их в чужие гнезда,
Чтоб часть себя на суд людской отдать.
 
 
Пусть солнце в клетку подтвердит рассвет.
Чернила, подсыхая на бумаге,
Напомнят всем невольникам Гулага:
Тюрьмы душевной хуже в мире нет…
 
 
Перо, темница, боль и тишина.
Нагая муза дерзко бьется в душу.
Ее стремлений воли не нарушу,
Она в мои вериги вплетена…
 

Я обещаю

 
Я обещаю Вас любить,
Свиданья назначать, а после
Предать проклятьями, забыть
В порывах горечи и злости.
 
 
Я обещаю Вас желать.
Как все влеченья – ненадолго,
Носить на пятернях, как кладь,
С враньем пожизненного долга.
 
 
Я обещаю Вас забыть.
Запомню лишь слова и чувства;
Учиться снова  полюбить —
Как неземное, как искусство.
 
 
Я обещаю обещать
Себе, творцу и всему свету,
Что близко сердцу ощущать
Не дам карикатуру эту.
 

Промискуитет

 
Без стыда и без разбора.
Хуже вора…
С сайтов смотрят содержанки —
Куртизанки.
Их тела непокоримы,
Святость мнима.
Горьким опытом сношают
И ветшают
Под компьютерным забором.
Он – опора…
Не пугает микрофлора —
Дань фурору…
Муж и парень – для декора
И задора.
Без стыда и без укора
С монитора
Смотрят в пикселях гражданки
Куртизанки!
Отличить недопустимо:
Тонны грима.
Отношениям мешают —
Приглашают
Посмотреть любви изнанку
Самозванки!
Смотрят вслед из монитора
Ради спора…
 

Труппа трупов

 
Присядь в партере и смотри,
Глаза дотошные ряззявив,
Как будто ты глава жюри
Для верных слуг царицы Нави.
 
 
Косись беспомощно и зло,
Гордись: ты не на сцене с ними.
Костьми не ляжешь – повезло,
И вусмерть не затрепят имя.
 
 
Придирчиво смакуй сюжет.
Проникнись в образы настолько,
Что, позабыв про этикет,
Скончайся зрителем, и только…