Евгений Гаркушев
Афанадор
Глава четвертая
С корабля на бал
Доктор нажала на кнопку, и через две минуты в комнату ворвались три охранника в камуфляжной форме – такой же, как у тех, что сидели на входе.
– Ну-ка, пойдем, гаденыш, – предложил один из них Диме.
Галкин удивился, как в департаменте ухитряются уживаться безукоризненно вежливые и, напротив, грубые люди. Может быть как раз потому, что одни могли безнаказанно грубить, а другие это терпели? Спорить с мускулистыми взрослыми охранниками Дима не стал. Его и Ряхин, бывало, избивал, а уж эти места мокрого не оставят. Он поднялся с кушетки и пошел к двери, где лежали сумки.
– Пусть барахло возьмет? – спросил один из охранников своего начальника.
– Не мне же вы его сумки оставите, – сурово объявила врач. – Пусть берет и несет, куда вам надо.
Разговор Диме совсем не понравился. Похоже, его уводили надолго, если не навсегда.
– В чем дело, тетенька? – попытался он обратиться к врачу еще раз.
Женщина не удостоила его ответом. Один из охранников взял Диму за шиворот и потащил его по коридору. Спешащие мимо хорошо одетые мужчины, казалось, не замечали этого. Похоже, такие сцены были здесь в порядке вещей.
Охранники спустились с Димой по лестнице на два этажа и втолкнули его в небольшую белую комнату с единственным вращающимся стулом, без окон, с яркими лампами дневного света.
– Посиди здесь и не шебурши, – предложил охранник.
Дверь захлопнулась, и Дима остался один. Он бросил сумки в угол рядом с дверью, уселся на вращающийся стул и стал ждать, сам не зная, чего.
Мальчик сидел долго. Час, а, может, даже два. Он размышлял, что случилось, и не мог найти разумного объяснения. Может быть, он болен заразной болезнью? Или у него какие-то психические отклонения, с которыми нужно немедленно изолировать от общества? Настроение у Галкина было совсем не радужным. Все так неплохо начиналось и так странно заканчивается.
В двери повернулся ключ. Дима вздрогнул, вскочил и увидел полного мужчину лет сорока в белой рубашке и галстуке. Он был почти полностью лыс. За ним стояли еще двое мужчин в черных костюмах, из-за них выглядывал охранник в камуфляже.
– Оставьте нас с мальчиком, – властно приказал мужчина. Голос у него был таким неприятным, что Дима вздрогнул.
Дверь закрылась. Мужчина пристально рассматривал Галкина.
– Ты правильно сделал, что встал со стула, – заметил он после паузы. – Это мое место.
Дима ничего не ответил. Он не собирался спорить из-за стула – и так насиделся.
– Итак, малыш, что тебе известно о нас? – вкрадчиво спросил мужчина. – Кто тебя сюда послал?
Мальчик вздрогнул. Какие-то странные вопросы ему задавали… Дима решил, что покрывать Кондрашкина у него нет никаких причин, и он ответил:
– Семен Иванович…
– Какой еще Семен Иванович? – грозно повторил начальник.
– Кондрашкин. Он сказал, что работает в департаменте образования… А вы сами кто будете, дядя?
– Дядя? – сипло расхохотался незнакомец. – Давно меня так не называли… Не говори так больше, мальчик. Зови лучше Кирьян. Да, я – Кирьян Блескальцев. Я здесь главный.
Похоже было, что воспоминание о том, что он большой человек, изменило настроение Блескальцева в лучшую сторону.
– А как ваше отчество? – спросил Дима.
– Отчество? – удивился начальник. – Ах, да, отчество… Ну, зови меня Кирьян Асмодеевич.
Галкин не понял, что странного в том, что он хочет назвать взрослого человека по имени-отчеству, и испуганно замолчал.
– Кондрашкин, Кондрашкин, – повторил Блескальцев. – Что-то не помню я такого исполнителя. Ну да ладно, сейчас выясним…
Он достал из кармана черный коробок с множеством разноцветных маленьких кнопочек, нажал одну и приказал:
– Кондрашкина сюда, руководителя тестирования и Горгону Ивановну.
Повторять просьбу ему не пришлось. Уже через минуту в дверях стоял взлохмаченный Кондрашкин, седовласый профессор и женщина-врач.
– Ты кого сюда привез? – грозно спросил Кирьян Асмодеевич у Кондрашкина.
– Мальчика. Как было велено. Из списка. На подходе к школе его вычислил. И привез. Как было приказано, – заикаясь, отрывочными предложениями доложил перепуганный Кондрашкин.
– Махальца он привез, – прошипела из-за спины чиновника женщина-врач со странным именем Горгона. – Ничем не замаскированного махальца…
– Ты его проверял? – еще более грозно спросил Блескальцев.
– Нет, – прошептал Семен Иванович. – Он в списке был…
Блескальцев резко надавил кнопку на своей коробочке и крикнул:
– Кондрашкина увести.
Порученец взвыл, закричал “не надо”, но два дюжих охранника уже волокли его по коридору.
– Из-за этого нехорошего дяди у тебя будут большие неприятности, мальчик, – грустно сообщил Диме Блескальцев. – Что, Горгона Ивановна, ошибки быть не может?
– Какая ошибка? – брезгливо скривилась врач. – Махалец, ярко выраженный махалец.
– Латентный? – спросил профессор.
– Я откуда знаю? – рявкнула женщина. – Этого медицина распознать не может.
– А что, Соломон Аркадьевич, хорошие результаты у мальчика? – обратился Блескальцев к профессору.
– Второе место, – ответил тот. – Отличный результат.
– Жаль, жаль, – погрустнел Кирьян Асмодеевич. – У тебя, мальчик, отсюда теперь две дороги – на усыпление или в колонию. Я думаю, что лучше – на усыпление. Из колонии ты можешь сбежать – очень умный. Не по годам… И это особенно странно!
Галкин ужаснулся. Неужели его хотят убить? Но почему? Он совершенно ничего не понимал.
– Я против, – заявил вдруг профессор. Дима думал, что Блескальцеву здесь не может перечить никто.
– С уважением прислушиваюсь к вашему мнению, но смею заявить, что вопрос не в вашей компетенции. Это мой подопечный, – усмехнулся Блескальцев. Он еще раз нажал кнопку и приказал:
– Охрана!
Профессор выхватил похожую коробочку и тоже нажал на кнопку.
– Что вы, что вы, Соломон Аркадьевич, – засмеялся Кирьян. – Я же не вас арестовать приказал. Отведите его в подвал, – кивнул он на мальчика вошедшим охранникам.
Те схватили Диму быстро и потащили вниз. Сумки остались в белой комнате.
Диму бросили в сырую полутемную комнату без окон. Вдоль стен шли влажные холодные трубы – наверное, водопроводные. Тяжелая дверь наглухо закрылась, в подвале стало совсем тихо.
Мальчик осмотрел свою новую комнату или камеру, размышляя над тем, что значит слово “усыпление”. Он очень надеялся, что Блескальцев имел в виду совсем не то, что делают с безнадежно больными животными, но по всему выходило, что именно это. И Дима с тоской начал ждать.
Скоро Галкину надоело просто сидеть, и он стал обстукивать стены. Не потому, что хотел найти потайной ход – просто так делали пленники в фильмах, которые он смотрел. Какое ни есть, а занятие. Ничего интересного за стенами выстучать не удалось. Дверь в комнате была тяжелой, крепкой. Хоть и не железо, а дерево, все равно ее не сломаешь и не откроешь. Тем не менее, Дима достал из кармана перочинный ножик и поковырялся в замке, рассудив, что хуже ему не будет. Ножик он поломал, замок не открыл.
Ожидая “усыпления”, Дима размышлял над тем, как получилось, что он один оказался махальцем, есть ли вокруг другие махальцы, и что это, вообще говоря, значит. Перед тестированием маленький мальчишка говорил что-то Носикову. Его друзья тогда еще как-то странно посмотрели. Но он наверняка сказал не “махалец”, а “пахалец”. Потому что слово это ассоциировалось у Димы со знакомым и тяжеловесным глаголом “пахать”, а никак не с легкомысленным “махать”. Впрочем, может быть, мальчишка ошибся?
В коридоре раздались шаги – шли несколько человек. Галкин решил встретить их мужественно и ничего не просить. Потому что толку от просьб всегда мало.
Замок заскрипел и открылся, дверь распахнулась. Дима ожидал увидеть Блескальцева или охранников, но на пороге стоял длинный худой человек с острым взглядом и копной пышных волос. Сзади него мялись какие-то невыразительные личности.
– Дима! – с порога прокричал незнакомец мальчику. Складывалось ощущение, что он необыкновенно рад его видеть. – Тебя не слишком напугали наши сотрудники?
– Спасибо, не сильно, – ответил Дима. – Это вы поведете меня усыплять?
– Что ты, что ты, – разразился дробным хохотом высокий. Тихо закрякали люди, стоящие сзади. – Об этом не может идти речи. Ты нам нужен. Мы просто тебя проверяли. И поняли, что ты нам подходишь. Более чем подходишь. Очень смелый мальчик!
– Да? – недоверчиво протянул Дима, который отнюдь не считал себя отчаянно смелым.
– Конечно, конечно, – радостно прокричал мужчина. – Пойдем быстрее со мной. Мы полетим в столицу. Срочно. Прямо сейчас. Берите сумки ребенка! – обернулся он к людям из своей свиты.
– Значит, меня не усыпят? – спросил Галкин.
– Блескальцев у меня еще попляшет, – заявил незнакомец. – Ведите его к машине, ребята. Да посадите поближе к центру – как бы с непривычки испуга не было у малыша…
Лысоватый дядька лет пятидесяти схватил мальчика за руку и потащил к выходу. Высокий понесся куда-то вместе с остальными.
– Кто это? – тихо спросил Дима, не очень надеясь, что ему ответят. Но лысый поднял вверх палец и торжественно объявил:
– Министр авиации и космонавтики. Лукьян Степанович Дермидонтов. Уж если сказал, что Блескальцеву покажет – только держись. Хорошо, Соломон вовремя нам сообщить успел…
Дима с благодарностью вспомнил сурового седовласого профессора. Уж от него он ожидал получить помощь в последнюю очередь.
Тем временем лысый мужичок и Дима вошли в лифт, поднялись на самый верх здания и по какому-то коридору подошли к круглой металлической двери. Лысый распахнул ее. За дверью стояли кожаные кресла – почему-то с ремнями, мерцали экраны, переливались всеми цветами приборные панели.
Кресла, к которым пристегивали людей, Диме совсем не понравились. У него ослабели ноги и он собирался уже вырваться от лысого и бежать назад, когда в другом конце коридора появился Дермидонтов, Блескальцев и много других людей.
– Раньше надо было бежать, – с отчаянием подумал Дима.
Блескальцев, увидев мальчика, криво улыбнулся и помахал ему рукой. А Дермидонтов прошествовал в комнату, опустился в кресло и пристегнулся ремнем.
– Заходи, Дима, не бойся, – предложил он. – Почему вы еще не сели?
– Счастье твое, что Лукьян вмешался, – тихо прошептал Блескальцев. – Ты бы от меня так просто не ушел.
Дима счел за лучшее юркнуть в комнату и упасть в первое попавшееся кресло. Уселись и другие мужчины из свиты высокого. Блескальцев захлопнул дверь с другой стороны, а Дермидонтов схватился за рычаг, что был перед ним, резко потянул его на себя, нажимая ногой на какую-то педаль. Пол комнаты затрясся, мальчика вдавило в сидение, и он вдруг понял, что летит. Было так страшно, что Дима ахнул.
– Не летал еще на Супер-Гелиосе?! – прокричал Дермидонтов, заглушая странное шуршание и свист. – Когда еще придется?! Наслаждайся!
– Господин Дермидонтов! – не выдержал Дима. – Выяснилось, что я не махалец?
– Махалец, еще какой махалец! – закричал высокий. – И это просто замечательно!
Глава пятая
Поступить любой ценой
Объевшийся пирожных Носиков посидел с полчаса за столом и вывалился в коридор. Он неспешно брел по направлению к аудитории, где они решали задачи, когда к нему подбежал парень, раздававший листки – Кирилл.
– Тебя везде ищут, – взволнованно сообщил он. – Пойдем быстрее!
Носиков довольно улыбнулся. Он любил быть в центре внимания. Если его искали, значит, он был нужен.
Кирилл отвел Андрея в медицинский кабинет. Там Носиков увидел пожилую женщину в белом халате, из глаз у которой буквально сыпались искры.
– На койку, – резко приказала она.
Перепуганная медсестра поспешно прикрепляла электроды к голове и рукам мальчика. В дверях стоял охранник, поигрывающий дубинкой.
Запищали приборы, заскрипели самописцы.
– Нормальный, – заявила врач. – Свободен.
Кирилл судорожно улыбнулся и объявил мальчику:
– Сейчас пойдем к руководителю департамента.
Однако, сразу же не пошли. Молодой человек запер Носикова в лаборатории с множеством приборов и мальчик сидел там часа полтора. Он уже подумал, что о нем забыли, когда Кирилл появился вновь и приказал:
– Или за мной!
Андрею все эти команды начали надоедать. Впрочем, если хочешь достичь успеха – нужно терпеть. Так всегда объяснял Носикову отец. И Андрей старался терпеть.
Кирилл привел мальчика в приемную, где за огромным столом с компьютером сидела красивая секретарша, и кивнул на лакированную темную дверь с массивной медной ручкой:
– Заходи.
Носиков медленно открыл дверь и в образовавшуюся щель проскользнул внутрь кабинета. В высоком кресле, как на троне, сидел лысый мужчина. На лысине у него поблескивали капельки пота, а дорогая и красивая белая рубашка была мятой и мокрой почти насквозь. В кабинете работал кондиционер, и Носиков подумал, что лысый наверняка простудится.
На столе у лысого царил беспорядок. На нем лежал небольшой серый ноутбук[1] и груды бумаг, массивная пепельница, набитая окурками, и яркая коробка, на которой была изображена работа негров на табачных плантациях.
– Блескальцев, – представился мужчина, открывая коробку и выуживая оттуда толстую сигару. Из ящика стола он вынул блестящие щипцы и откусил у сигары кончик, после чего долго прикуривал ее от слабого огонька зажигалки. – Кирьян. Можно без отчества и на “ты” – надоели пахальские церемонии. Устал, поэтому перейдем сразу к делу. Ты друг Галкина?
Андрей замялся. Друзьями с Димой они, конечно, не были. Но как нужно ответить этому Кирьяну? Что он хочет от него услышать?
Заминка мальчика не укрылась от глаз хозяина кабинета.
– Ну, смелее! – подбодрил он Андрея, выпустив клуб ароматного дыма.
– Мы с ним учимся вместе.
– И никакой дружбы, никаких привязанностей? – почему-то довольно спросил Блескальцев.
– Особой дружбы нет.
– Бывает еще и особая дружба? – усмехнулся мужчина. – Я думал, дружба – она дружба и есть. Или все, или ничего. Впрочем, отлично, что ты не разделяешь этих заблуждений!
Хозяин кабинета вскочил с кресла, бросил сигару в массивную пепельницу и подошел к кондиционеру. Струя холодного воздуха обдувала его лысину, и Носиков решил, что простой головной болью Кирьян не отделается. Заболеет, и серьезно.
– Скажи мне, мальчик, какие у тебя жизненные цели? – спросил вдруг Блескальцев, отходя от кондиционера. Он перестал потеть и выглядел на удивление бодрым и свежим, несмотря на мятую рубашку и съехавший набок галстук.
– Школу закончить, в институт поступить, – промямлил Андрей. Он ожидал чего угодно, но не такого вопроса.
– Да брось ты, – махнул рукой Кирьян. – Я тебя спрашиваю, как умный человек – умного человека. Чего ты хочешь? Богатства? Славы? Власти? Собственную машину и дом, или же чего-то большего?
Андрей лихорадочно пытался сообразить, зачем хозяин кабинета задает ему такие странные вопросы. Конечно, он хотел денег – кто их не хочет? Да, он хотел купить новую машину – причем чтобы была его, а не отца. Построить двухэтажный дом в престижном районе. Может быть, в областном центре. Не в Синегорске же? Ездить путешествовать, куда захочешь… Он даже в Москве ни разу не был! А слава? Еще как приятно! Чтобы все девчонки глядели на тебя с восхищением. И власть не помешает. Тогда бы он показал Ряхину, что прав не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее. Да и другие у него попрыгали бы.
– Ну, я хочу… Я не хочу быть бедным и никому неизвестным!
– Значит, нам по пути, мальчик, – потер руки Блескальцев. – У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Носиков заинтересованно ожидал.
– Ты сейчас находишься не в департаменте образования, – объявил Кирьян. – Я – попечитель округа в организации “продвинутых”. И от меня зависит все, что происходит в вашей области, и в некоторых соседних областях. Не знаю, как ты прошел тестирование. Думаю, все нормально. Поэтому я беру тебя в нашу школу. В ней готовится вся интеллектуальная элита округа. Если ты успешно окончишь школу, тебя ждет престижная работа, богатство и известность. Но для этого ты должен выполнить некоторые мои поручения.
– Я готов, – сразу же согласился Носиков.
– Вот и отлично. Считай, что ты зачислен на любое отделение любого факультета. Куда пожелаешь. За тобой приедут. А сейчас ты вернешься в родной город. И просигнализируешь мне сразу, как только увидишь там Галкина. Он должен будет появиться дома. Я чувствую.
– Он сбежал? – у Андрея округлились глаза. Не иначе, Галкин опять что-то натворил и теперь его ищут… Однако, что он мог натворить, куда сбежать и зачем его ищут? И, главное, почему не могут найти?
– Не то, чтобы сбежал, – поморщился Блескальцев. – Но тебе в подробности вникать не нужно. Ты просто помни, что находишься на нашей стороне. Думаю, очень скоро ты убедишься, как тебе повезло. А пока что – возьми немного денег, в счет твоей будущей стипендии, и езжай домой.
Блескальцев протянул мальчику тугую пачку сотенных купюр – никак не меньше пяти тысяч. Сверху нее он положил маленький серый брелок в форме груши. Там, где у груши хвостик, в брелок было вставлено кольцо. С другой стороны располагалась маленькая, еле видная кнопка.
– Нажмешь, когда увидишь Галкина, – объяснил Блескальцев. – Может быть, сразу после этого тебе не придется учиться в твоей обычной, скучной и неинтересной школе. Помни – тебя ждут блестящие перспективы!
– Спасибо, – поблагодарил Кирьяна мальчик. – И все-таки – что я буду здесь делать? И зачем вам Галкин?
– Зачем нам Галкин – не твое дело, – жестко ответил Блескальцев. – Никогда не задавай лишних вопросов. А мы скоро возьмем в свои руки власть над всей Землей, во всех странах мира. И нам понадобятся руководящие кадры. Окажешься ли ты в нашей команде – решать тебе. Ты выполнишь мою просьбу?
– Конечно. Я сделаю все, что нужно, – ответил Андрей. Во рту у него пересохло.
– Бойся меня обмануть, – нахмурился Кирьян. – Тебя отвезут домой. Уже поздно.
– Можно еще один вопрос, господин Блескальцев? – спросил Носиков. Назвать такого большого человека просто Кирьяном он не решился, хотя тот и предлагал.
– Спрашивай, – резко бросил лысый.
– Кто такие пахальцы?
– Те, кто пашут. Серая масса. Стадо. Люди, которые будут работать мышцами, а не мозгами. Пахать. Потому что мозгами будем работать мы, и только мы. Понял?
– Понял, – пробормотал Андрей.
– Вот и молодец.
Способ, которым Носикова доставили домой, убедил его в правдивости слов Блескальцева больше всего. Потому что отвезли его не на машине, и даже не на вертолете, а на летательном аппарате, подобного которому Андрей никогда прежде не видел. Дорога заняла всего пять минут.
Глава шестая
Очень заманчивое предложение
Летательный аппарат, который Дермидонтов назвал “Супер-Гелиос”, поднимался все выше и выше. В маленькие окошки Дима видел, как мелькают внизу дома и дороги, как меньше становятся с каждой минутой автомобили, ползущие по дорогам.
– Это вертолет? – тихо спросил Дима командира, не слишком надеясь, что его услышат.
– Лучше! – закричал Дермидонтов. – Гораздо лучше!
Галкин ни разу не летал даже на самолете, поэтому ему было интересно и страшно одновременно.
Похоже, что аппарат напоминал по форме большой диск. Во всяком случае, кабинет с креслами был практически круглой формы, с небольшими выступами в нескольких местах и маленькими окнами по кругу. Наверное, там располагалось оборудование.
– Куда мы летим, Лукьян Степанович? – спросил Дима уже смелее. Похоже, министр был настроен благодушно – не то, что злокозненный Блескальцев.
– В Москву, – отозвался Дермидонтов. – Ты, Дима, давно нам нужен!
Галкин удивился – какая от него может быть польза, да еще в Москве? Пока он размышлял над этим, аппарат уже пошел на снижение.
– Прилетели? – удивленно спросил Дима. Он знал, что на самолете лететь до Москвы час. Отец все время летал на север через Москву и даже обещал когда-нибудь взять с собой маму и Диму. Но сейчас они находились в воздухе не дольше пятнадцати минут.
– Прилетели, – отозвался толстячок с соседнего кресла. Дермидонтов был занят управлением, и толстячок решил ответить за него. – Что здесь лететь – килокилометр?
– Это тысяча километров, – прокричал со своего кресла Дермидонтов, который разговор все-таки слышал.
Аппарат мягко коснулся земли, открылась дверь, и пассажиры высыпали наружу. Следом за Дермидонтовым вышел и Дима.
– Ух ты! – только и смог выдохнуть он.
Машина, на которой они прилетели, стояла посреди ровной площадки в сосновом бору. Она оказалась большим серебристым диском без всяких признаков крыльев и винтов. Только гладкая дымчато-зеркальная поверхность, маленькие хрустальные окошки иллюминаторов и черный проем откинутой двери. Самое интересное, что на площадке, кроме их диска, стояло еще несколько, поменьше. Были и зеркальные, и разноцветные, перламутровые. Галкину больше всего пришелся по душе маленький, небесно-голубой сильно сплюснутый диск.
– Нравится? – возопил министр, схватив Диму за руку и увлекая его под сосны, в сторону видневшегося среди деревьев большого стеклянного здания. – Мой сын так неравнодушен к дисколетам – не пропускает выхода ни одной новой модели. Знает все характеристики. Думаю, тебе эти машины тоже понравятся. Вот, голубой – двухместный “Пассат Б”, полуспортивный. Красивый и быстрый агрегат. Сын о таком дисколете мечтает, но пока не заработал. У него – одноместная “Радуга-12”. Старая машина, конечно. Такая, как стоит вон там…
Дима проследил взглядом направление, в котором ткнул пальцем Дермидонтов, и увидел маленький, более близкий к шару, чем к диску аппарат. Но и эта устаревшая модель показалась ему чудом техники.
– А вот этот, бледно-голубой, мерцающий камуфляжем – “Тайфун-60”, – продолжил Дермидонтов. – Мощная боевая машина. Вон тот штурмовик облачного цвета – “Пламя ХХ”. Огневой мощи достаточно, чтобы уничтожить несколько танков и вести бой против линкора. А вон там, за еще одним “Гелиосом” – две пассажирские “Селены” – “Селена-Люкс” и “Селена-Экстра”. Пятиместные гражданские машины. У дальнего края поля – “Радуги” разных модификаций…[2]
– У вашего сына есть собственная летающая тарелка? – недоверчиво спросил Дима.
– Есть, – кивнул Дермидонтов. – И у тебя будет, если выдержишь испытания и будешь работать у нас. Причем очень скоро.
Галкин едва не ахнул. Совсем недавно его собирались усыпить. Теперь, похоже, сбываются самые неосуществимые мечты. Для него и мопед был недоступной роскошью, а тут – собственный летательный аппарат!
– А тот дисколет, на котором мы прилетели? – спросил Дима.
– Я же тебе уже говорил, – нахмурился Дермидонтов. – “Супер-Гелиос”, десятиместный пассажирский аппарат с необходимым комплектом вооружения. Если ты хочешь работать в авиационно-космических силах, ты должен запоминать все с первого раза!
– Я запомнил, – тихо ответил Дима. – То есть я помнил, как вы говорили о каком-то “Супер-Гелиосе”, но я не понял, что это значит.
– Это еще хуже, – отрезал Лукьян Степанович. – Сообразительность нужна даже больше, чем память. Оценки твои я посмотрел, но у нас свое тестирование. Так что готовься к экзаменам…
Дима не успел спросить, как ему нужно готовиться. Министр, а следом за ним и мальчик стремительно вошли в здание, спустились по лестнице в подвальный этаж, освещаемый яркими лампами дневного света, и остановились посреди широкого коридора. Каменные стены были отделаны металлом и деревом.
– Филипп! – громко закричал Дермидонтов на весь коридор.
Тут же из ближайшей двери вышел худой и высокий молодой человек.
– Устрой паренька на ночь, – приказал министр. – Будет поступать к нам в академию.
Дима удивился – он пока еще не собирался ни в какую академию.
– В общежитие его, или в гостиницу? – спросил молодой человек.
– Пожалуй, в общежитие, – ответил Дермидонтов. – Да фильм ему покажи. Он из пахальцев, ничего почти не знает…
– Вы ведь сказали, что я махалец, – заметил Дима. Филипп при этом отчего-то вздрогнул.
– Ты – махалец, а родители твои, скорее всего, пахальцы. Впрочем, надо будет проверить…
– Да и в академию я, может быть, не пойду, – тихо сообщил Дима. Он устал, и в непривычной обстановке ему стало грустно. Зачем ему какая-то академия? Пусть даже и авиационно-космическая?
– Настроение масс упало, – засмеявшись, констатировал Дермидонтов. – Тем более покажи ему фильм, Филипп!
– Пойдем, – пригласил Галкина молодой человек. И повел его в свою комнату.
Комната была обычной – письменный стол, заставленный оргтехникой, и журнальный столик около стены, кресло, диван. В стену был вмонтирован огромный экран. Филипп кивнул Диме, чтобы он присел на диван, сам уселся за стол и обратился в сторону экрана:
– Ролик для поступающих в академию, Катенька. И дайте распоряжение в общежитие, чтобы приготовили комнату еще на одного абитуриента.
На экране появилось изображение красивой кудрявой девушки в яркой лимонной блузке.
– Номер пятнадцать – триста восемьдесят девять, Филипп Матвеевич, – улыбнувшись, ответила девушка. – Распоряжение сейчас направлю.
Молодой человек кивнул, отстукал что-то на клавиатуре стоящего на столе компьютера и обратился к Диме:
– Смотри и слушай.
Свет в комнате приугас, и взгляд Галкина невольно устремился к светящемуся экрану. На нем появилась картинка – стремительно летящий среди звезд серебристый диск. Красивый мужественный голос за кадром объявил:
– Авиационно-космические силы – гордость продвинутой части человечества. Поступить в академию АКС – мечта каждого молодого человека. Успешно сдав тесты, ты вплотную приблизился к реализации этой мечты.
Диск на экране стремительно приближался к голубому шару. Секунда – и он вошел в атмосферу, тормозя, заскользил над облаками.
– Летающие рыцари – опора и защита всех людей, – продолжал голос диктора. – Они защищают достижения человечества от нелюдей, способствуют в доставке необходимых ресурсов, ведут разведку на дальних подступах к солнечной системе. В ближайшее время будет осуществлено несколько экспедиций к звездам. Ты можешь стать их участником!
У Димы даже мурашки по коже пробежали. А картинки тем временем сменяли одна другую. На каком-то астероиде люди в скафандрах добывали руду, серебристый диск пролетал мимо колец Сатурна, другой вплотную приближался к Солнцу. Потом картинки далекого космоса сменились морским пейзажем. На нем небесно-голубой диск расстреливал ракетами и лазерными пучками диковинного вида парусный корабль, окутанный зеленым сиянием.
– Военные силы постоянно вынуждены бороться с врагом, – объяснил диктор. – Вы видите боевую стычку дисколета “Пламя ХХХ” с дредноутом махальцев…
Конца боя в фильме не показали. Вместо этого на экране возник знакомый Галкину сосновый бор, в котором стояло здание, где они сейчас находились.
– Если вам выпадет счастье учиться в академии и служить в АКС, вас ждет удобное общежитие, насыщенный и полезный курс обучения, лучшие преподаватели и наставники.
Экран последовательно отобразил удобные комнаты, лекционные залы и лаборатории, набитые техникой, серьезные лица преподавателей и счастливые физиономии учеников, которым, видимо, уже выпало счастье учиться в академии.
– Вы сможете бывать во всех уголках планеты. Учиться в Соединенных Штатах Америки и в Учкубасу. Пилотировать собственный дисколет. И даже отправиться к другим планетам еще во время обучения.
На экране появилась группа космонавтов разного роста в скафандрах, которые топтались по красной почве неподалеку от огромного черного дисколета.
– Группа отличников во время прошлогоднего полета на Марс, – пояснил молчавший до сих пор Филипп. – За ними – специальный корабль дальней разведки. Этот так и называется – “Марс”.
– Желаем вам успехов в учебе, – почти прокричал диктор.
Экран погас, а свет в комнате загорелся ярче.
– Впечатлило? – спросил Филипп. – Небось, в Соединенные Штаты хоть сейчас поехал бы?
– Да ну, чего я там не видел? – буркнул Дима. – Вот на Марс – это да… Только я одного не пойму – или у меня сведения неправильные, или вы показываете что-то из области желаний. Люди ведь еще не были на Марсе? А вы такие фильмы показываете. Достижения компьютерной графики?
Филипп расхохотался.
– Ты еще ничего не понял? И Дермидонтов тебе не объяснил? По-моему ты, мальчик, не так сообразителен, как мы надеялись. Впрочем, наверное, это неважно… Ты где-нибудь видел до сих пор дисколет? У вас, если случается сбой в системе маскировки, его называют НЛО. Или УФО. Поэтому космонавтика, об успехах которой рассказывают по телевизору и пишут в ваших журналах, ничего общего с нашими делами не имеет. Ты сейчас – среди продвинутых людей. И мы предлагаем тебе к нам присоединиться.
– Потому что я махалец? – спросил Галкин.
– Вот об этом я бы тебе советовал помалкивать, – тихо сказал Филипп. – Ты нам нужен, и это – счастье для тебя. Случай, который появляется раз в жизни.
