Евгений Базаров
Синдикат ликвидаторов 3
– Ну скажи тогда, зачем ты Чана с его людьми завалил? – поинтересовался Волков.
– Чана? – удивился Тимоха. – Да ты чё, начальник. Это меня кто-то на днях завалить хотел. Скрывать не буду, наехал я на Боба за то, что меня, какие-то черти на его территории подстрелили. Но начинать не разобравшись толком чё по чём, войну, я уже давно вышел из того возраста, да и времена нынче другие настали. Сейчас за доли в бизнесе, юристы больше решают, чем конкретные разборки со стрельбой.
– То есть, ты, выходит жертва?
– Выходит так, начальник, что в этом деле, я реально терпила и лох, раз меня, кто-то так грамотно подставил.
– Выходит так, Тимоха, что у тебя был реальный мотив разобраться с людьми Боба.
– Выходит, так, – согласился Тимоха, только не я это и не мои пацаны.
– А ты это попробуй Бобу доказать, – усмехнулся Волков. – Как думаешь, поверит тебе Боб, что это не ты Чана завалил?
– А ты меня отпусти, я встречусь с Бобом и узнаю, откуда в мою сторону гнилой ветерок подул? Если разобраться, так Боб тоже от смерти Чана в наваре остался. Меня закрыли и похоже теперь надолго, а Боб мою долю на рынке приберёт. А Чан ему кто, родственник, брат, сват? Одним больше, одним меньше, а выгода на лицо.
– Логично, – согласился Волков. – Вот только кроме твоих домыслов, у меня на Боба нет ничего, а на тебя, воз и маленькая тележка.
– Мой адвокат этот твой воз, на раз разгрузит. Стволы нашли не у меня, а в общественном месте, где куча народу, отпечатков на них как я понимаю, нет, иначе, у нас с тобой сейчас совсем другой разговор был бы. А что у тебя по мокрухе, есть что конкретное предъявить, кроме мотива?
– Нет, кроме мотива, мне тебе предъявить нечего, – признался Волков. – Но и отпустить я тебя, тоже не могу. Мне ведь кровавые разборки в городе не нужны, а всё ведь именно к тому и идёт. Боб тебе этого не простит. А если как ты говоришь, он сам всё и организовал, так ты тем более, живым ему не нужен. Ты не торопись на свободу, посиди в тишине и в безопасности, подумай, может, вспомнишь чего? Не может же всё это на пустом месте образоваться? Если тебя с Бобом кто-то лбами в наглую сталкивает, значит должны же быть хоть какие-то предпосылки?
***
– Завалили? Кто? – не мог поверить Боб свалившейся на его голову новости. – Где завалили?
– Да в ангаре, куда ты их послал и завалили. Всех пятерых, включая охранника. За это дело менты уже Тимоху повязали. Следак говорит, что кто-то в ментовку сообщил и Тимохе до кучи ещё и мокруху за тех ментов на трассе шьют, говорит, что стволы нашли у него, что у тех патрульных забрали из них и Чана завалили.
– А эти где, ну, те которые, там тоже должны были быть? – спросил Боб.
– А хрен его знает? Этих там походу не было, а если и были, так разбежались.
– А что тогда там без них, Чан делал? Найди мне их и немедленно, пока на них менты не вышли. Если они заговорят, мне кранты, тогда точно всё на меня и повесят.
***
– А вот и ребятки от Боба подтянулись, сейчас в дверь будут ломиться, – усмехнулся Степанов.
– Надеваем куртки и суём под них автоматы, как только увидим Боба, тут же его и валим, – распорядился Хатков. – Они нас по любому к Бобу потянут. Ему ведь нужно узнать что на самом деле там произошло? Да и свидетели мы для него не желательные. Если всплывет то, к чему он нас склонял, Тимоха выйдет чистым из этой истории.
Через пару минут в дверь настойчиво сначала позвонили, а затем и постучали. Вошедшие парни не церемонились и сунув с порога под нос стволы, повели парней к машине.
– Сидите и не рыпайтесь, одно неловкое движение, завалю, – пригрозил пистолетом один их охранников Боба.
В машине было тесно и сидеть пришлось друг у друга на коленях, но так было и лучше.
– Здесь они, Боб, ну что, тут будешь с ними базарить, или поедем куда?
– Некогда ездить, давай их сюда, а после разговора, отвезёшь в лес и закопаешь.
***
– Ну что, рассказывайте, что там в ангаре произошло на самом деле? Кто Чана завалил и как вам выскочить удалось? – поинтересовался Боб.
– Да чё тут рассказывать-то? Залетели какие-то черти и давай сразу с порога всех валить, а нас почему-то не тронули. Сказали, чтобы мы валили отсюда и всё, – ответил Хатков.
– А как они выглядели?
– Да как обычно. В джинсах, в куртках и со стволами и стреляли метко, ни разу не промахнулись. Чана этого, сразу, с порога завалили, ну и остальных, тоже. Быстро всё как-то произошло, мы и понять то толком ничего не успели.
– Может они что-то говорили, как-то общались друг с другом?
– Неа, они молча стреляли, как в тире и только потом, один из них нам приказал убираться, пока целы.
– Ладно, сейчас вот с ним поедете, – кивнул на охранника Боб. – Он вас в надёжное место отвезёт, спрячет пока все не утихнет.
– Давай, Степа! – закричал Хатков и выпустил в Боба очередь из автомата.
Боб и его шестеро охранников, были убиты в считанные секунды, ещё двое, погибли когда, вломились в комнату на выстрелы и один, на парковке возле машины.
– Десять жмуров, прямо как в кино, – засмеялся Степанов.
– Ты меня начинаешь пугать, – нахмурился Хатков.
– А чё? Мне нравится! Вот она, настоящая жизнь! Хорошо, что этот домик на отшибе, в полном уединении стоит, хочешь стреляй никто не услышит. Красота!
– Надо сейф поискать, – сказал Золотарев. – Ну раз уж мы здесь, чего добру пропадать? Менты всё равно всё заберут.
– Мысль правильная, братан, -хлопнул Золотарёва по плечу Степанов. – Только не наследить бы.
– А мы потом, сожжём здесь всё, – сказал Хатков. – Надо только этого, с парковки, в дом затащить. Потом пожарники приедут, зальют тут всё и затопчут. А мы отсюда, на их джипе уедем.
Сейф находился там же, где им устраивал допрос ныне покойный Боб. Вот только закрыт он был на кодовый замок и парни, надрываясь и кряхтя, выволокли его во двор и сунули в багажник джипа.
– Кажется теперь всё. Абдула, поджигай! – крикнул знаменитую фразу из кинофильма Хатков. И Степанов с Золоторёвым бросили в разлитую из канистры бензиновую дорожку, куски горящей бумаги.
***
– Тут стволы ещё нашли. Два обгоревших автомата, я их на экспертизу отправил, не удивлюсь, что это стволы наших патрульных, – сказал Волков. – А эти угольки, похоже всё, что сталось от Боба и его охраны. Сомневаюсь я, что это дело провернули люди Тимохи. Ему сейчас нужно тихо сидеть и не рыпаться, а тут сразу десять жмуров.
– Думаешь, что кто-то красиво со стороны их отработал? – поинтересовался, Барахоев.
– Будем разбираться, – пожал Волков, плечами.
Волкову вся эта история очень сильно не нравилась, кругом сплошные нестыковки и непонятки: «В Тимоху у кафе стреляли из обычного охотничьего ружья, это можно объяснить тем, что оружия тогда у нападавших нормального, не было. Но они почему-то промахнулись с тридцати метров, а потом легко и просто с двух стволов, замочили как говорится, превосходящие силы противника. Да и в патрульных они стреляя из охотничьего ружья, тоже ни разу не промазали. Вот и выходит, что не шибко то они и хотели убивать Тимоху. Может, ошиблись и приняли его за Боба, а позже разобрались и уже отработали как надо? И на рынке, офис не Тимохи ограбили, а Боба. И людей Боба в ангаре постреляли, а потом и самого его замочили. А у Тимохи мотив и он сейчас задержан и кому-то, всё это на руку.»
Глава 3
Гурский
– Депрессивный бред на фоне расщепления разума, как-то сам собой потихоньку сошёл на нет и прекратился даже без применения препаратов, ещё на стадии наблюдения. Негативной симптоматики связанной со снижением активации дофаминовой системы в мезокартикальных структурах, связанных с гибелью определённого ряда нейронов головного мозга, мы не обнаружили. Налицо небольшая социальная дезадоптация, но если провести определенную терапию, то с вхождением в социум, я думаю, проблем не возникнет.
– Вы думаете, что держать Гурского в клинике и дальше, не имеет смысла?
– Думаю, да. У пациента позитивная симптоматика. Дофаминовые нейроны мезолимбической системы активны и даже излишне. Анозогнозией он не страдает и вполне отдаёт себе отчёт, что он болен и ему необходимо пройти курс лечения. Не связанные с реальностью иллюзии, его больше не беспокоят, а желание вытащить свою жену с того света, не противоречит нравственной логике. Он же не стремится и никогда не стремился, выкопать её из могилы и таким образом, попытаться её оживить. Он не маньяк. С человеком случилось несчастье, потерял любимую женщину и не мог с этим смириться. Кто-то в его состоянии обращается к Богу и молит его вернуть утрату, кто-то вытесняет прошлое с помощью алкоголя, кто-то отправляется в путешествие. Человеку просто нужно время, чтобы смириться. Ну а Гурский провёл это время в клинике под нашим наблюдением и теперь, уже успокоился. Мы отправим его в санаторий, он там отдохнёт и через полгодика вернётся к своей прежней жизни.
Алтай
– Вот этот человек наиболее подходит под заявленные вами параметрами. У него погибла в автокатастрофе жена и он попал в клинику прямо из морга куда его пригласили на опознание. Ему поставили диагноз – Депрессивный бред на фоне расщепления сознания.
– Я не силён в медицинских терминах особенно в том, что касается психиатрии. Что это такое? – спросил Доктор.
– Ну, ему иногда кажется, что он не совсем тот кем является на самом деле. В этом состоянии он галлюцинирует и видит погибшую жену, разговаривает с ней и в общем, общается так, как будто она до сих пор жива. Ему кажется, что при определенных обстоятельствах, он смог бы вытащить её с того света, – ответил заведующий психиатрической клиникой, Матвей Николаевич Мухин.
«Доктор завербовал Мухина года три назад, когда отдыхая на юге, тот в пух и прах проигрался в карты и влез в такие долги, что хоть вешайся.
Доктор, в обмен за небольшую информацию о клиентах психиатрической клиники, пообещал ему решить проблему с долгами и Мухин недолго думая, согласился сливать нужную информацию.
Доктор искал человека с нарушенной психикой для выполнения определённого задания и хотел заодно изучить, насколько вообще возможно таким человеком управлять».
– Отлично, Матвей Николаевич, это как раз именно то, что мне и требовалось. А где он теперь?
– Совсем недалеко отсюда, всего в паре километров. Он проходит реабилитацию в нашем санатории, и вы можете увидеть его прямо сегодня. Я выпишу вам пропуск.
Леонид Александрович Гурский, небольшого, всего метр шестьдесят, роста и худощавого телосложения сорокапятилетний мужик, получил от него чёткие указания по подбору девушек для предстоящего жертвоприношения.
Он посетил его, когда Гурский отдыхал в санатории на Алтае. Хорошо одетый человек, весь с головы до ног в белом, попросил разрешение присесть на скамейку рядом с Гурским.
– Какой сегодня день выдался хороший! Светлый! Неправда ли, Леонид Александрович? – сказал незнакомец глядя куда-то в даль.
– Мы с вами знакомы? – повернулся к мужчине, Гурский. – Вы меня простите, у меня что-то в последнее время с памятью, не хорошо.
– Мне о вас очень много рассказывала ваша жена, – ответил незнакомец, продолжая смотреть в какую-то точку перед собой.
– Настя? Вы знали мою жену? – удивился Гурский.
– Ну почему же, знал? Я её и сейчас знаю. Она ведь у нас. В смысле, в том ведомстве, в котором имею честь, трудиться и я.
– Вы или обознались, или просто морочите мне голову. Моя жена погибла.
– Ну, дорогой Леонид Александрович. Погибла, это когда с концами, а у вашей жены есть вполне реальный шанс, вернуться обратно.
– Уходите и не морочьте мне голову иначе, я вынужден буду обратиться в милицию. Тоже мне, Воланд нашёлся, – вспылил Гурский.
– А вы я вижу, закоренелый и убежденный материалист, – усмехнулся незнакомец. – Вы считаете, что весь мир уже у ваших ног. Вы постигли все тайны мироздания и чудес на свете не бывает. Ещё совсем недавно, вы считали, что передача информации на расстояние, это фантастический бред, но потом, вдруг кто-то изобрёл телефон и бред, стал понемногу обретать реальные очертания. Вы убеждены в своей правоте, а мнение миллионов людей которые думают совсем иначе, вас не интересует. Ну я в прочем и настаивать-то, не собираюсь. Не хотите подарить своей жене шанс всё исправить, дело ваше, я так ей сегодня же и передам. Извините, но у меня много дел и я вынужден откланяется.
Незнакомец поднялся со скамьи .
– Да подождите вы! Сядьте! – вскрикнул Гурский. – Вы можете объяснить толком, что происходит? Кто вы такой, откуда и где сейчас находится, Настя? Она что, не умерла?
– Кто я такой, вы поймёте из нашего дальнейшего разговора. А что касается вашей супруги, то я вам уже сказал, она находится у нас. Вернее, не совсем у нас, она сейчас, выражаясь вашими терминами, находится в фильтрационном пункте, в карантине, и ждёт решения о её дальнейшей участи. Народу нынче, знаете ли прибавилось, не успеваем дела разбирать.
– В каком ещё пункте? – нахмурился Гурский.
– В фильтрационном. Ну, после которого, как считают верующие, душа человека попадает в одно из двух, известных вам мест. Отсюда ещё есть шанс вернуться.
– Мы с вами в одной клинике не лечились? – посмотрел с подозрением Гурский на незнакомца.
– Не лечились. Вы меня не перебивайте, пожалуйста, у меня ведь и правда, кроме вас дел хватает, – поморщился незнакомец. – Я вас к вере, склонять не собираюсь. Я вам передам условия, при выполнении которых, ваша супруга сможет вернуться к вам. А станете вы их выполнять или нет, решать вам. Так вот: по определенным категориям поступающего к нам материала, у нас горит план. Не хватает женщин определённого образа жизни. Всяких других полно, а вот именно в этой категории, не хватает. Мы готовы обменять вашу супругу на семь душ из категории пьяниц. Она ведь тоже, как раз из этой же категории. Нам нужны души семи молодых, ведущих не здоровый образ жизни женщин. Каких именно, я вам покажу. Им итак осталось совсем немного жить в этом мире, но они нам нужны именно теперь. План, понимаете ли.
– Я что же, должен их убить, что ли? – обалдел Гурский.
– Не убить, а отправить к месту их постоянного пребывания, чуть раньше срока, только и всего. Да вы не беспокойтесь, вы их когда увидите, у вас все сомнения, в раз улетучатся. Они же по помойкам шарятся, недоедают, мерзнут. Они по плану, все до единой должны насмерть замерзнуть этой зимой. Причём не сразу, а будут ещё долго мучиться. А вы их быстренько к нам отправите, без мучений. Нам ведь, мученицы то не нужны, мало ли, вдруг забракуют. Вам кто дороже, эти помоешные алкашки, или ваша жена?
– Что-то, это как-то, больше на бред похоже, – потер виски Гурский в надежде скинуть наваждение.
– В общем, вот вам список и план с инструкцией, как надумаете, приступайте. Но помните, что времени у вас в обрез. Как только всё исполните, ваша жена к вам тут же вернётся.
– Как мне вас называть? – крикнул вслед уходящему незнакомцу, Гурский.
– Зовите меня просто: «Он», – не оборачиваясь ответил незнакомец.
***
Все девушки в списке, были на вид не старше тридцати лет, среднего роста и среднего телосложения и все они были, сильно пьющими.
В конверте вместе с инструкцией, лежали и деньги, много денег.
В инструкции говорилось, что Гурский не должен при выполнении задания, обращать внимания на их внешний вид. Их лица могут быть сильно запитыми, на них могут быть гематомы, но это не важно. Важно было сделать именно так, как написано в инструкции.
Гурский перед их убийством, должен был их одеть в дорогую одежду, нацепить на них украшения и обязательно, разбить им кувалдой сначала колени, а потом, пробить голову. Сделать это нужно было в строго определённом месте и в определенной последовательности.
Найти такой экземпляр можно было на вокзалах, там где обычно тусуются бомжи, на рынках, где подобные дамы выполняют роль подсобных рабочих, или просто во дворах, где собираются алкаши.
Но Гурскому, нужен был не абы кто, а девушка из списка и трудилась она, на Центральном рынке. Точнее, подрабатывала. После того как вечером закрывались торговые ряды вокруг рынка, эта девушка собирала вокруг них мусор и уносила его в стоящие на территории рынка мусорные баки.
Самое трудное, считал Гурский, будет уговорить девушек поехать с ним в нужное место. Их нужно привезти туда живых и здоровых и как он это будет делать, он не имел никакого понятия. Он вообще не умел находить с посторонними женщинами общий язык, а уж с бомжами, так и подавно.
Леня Гурский разбил план предстоящих действий на несколько этапов.
Первый этап – знакомство.
Второй – необходимо убедить девушку, поехать с ним до его гаража.
Третий – одеть её в приготовленную одежду.
Четвёртый – убедить её поехать с ним в обозначенную незнакомцем точку на карте области.
Пятый – принести девушку в жертву.
К рынку Гурский приехал на Волге, а в гараже у него стоял УАЗ, на котором предстоит добираться до места. Кто знает, какая там окажется дорога и будет ли она там, вообще? На карте одно, а на месте, всё может оказаться совсем иначе. Ритуал необходимо совершить в определенной точке, плюс-минус, километр. Этот пространственный люфт необходим для того, чтобы в этой окружности, можно было выбрать наиболее безлюдное и безопасное место.
Леонид оставил машину на стоянке у старого зоопарка, перешёл по пешеходному переходу дорогу и углубился в лабиринт торговых палаток.
День выдался солнечный и уже с самого утра стояла нещадная жара, усиливаясь раскалившимся за день асфальтом, а наступивший вечер, прохлады так и не принёс. Кое-где, торговцы уже начинали убирать товар и сворачивать палатки. Вокруг них суетились какие-то маргинального вида, личности. Они что-то подметали, помогали таскать до машины товар и убирать мусор.
От жары и яркого солнца, у Гурского сильно разболелась голова и каждый его шаг, отдавался в ней болью.
«Где они тут обитают, фиг его знает? И спрашивать, привлекать к себе лишнее внимание, тоже нельзя, – Леонид с раздражением посмотрел на торгующих на жаре женщин и поморщился от нового приступа боли. – Наверное нужно сразу пойти к мусорным бакам и подождать там, всё равно ведь, весь мусор именно туда и будут носить».
Гурский нашёл на территории рынка мусорные баки и занял возле них выжидательную позицию.
Примерно через полчаса, он увидел как к бакам слегка пошатываясь от тяжести пластиковых пакетов с мусором, бредёт женщина.
По её виду сразу было понятно, что за воротник эта дама, закладывает изрядно и регулярно. Причём качество алкоголя, что она принимает внутрь, судя по ее опухшему лицу и синюшным кругам под глазами, оставляет желать лучшего. Печень у этой женщины всеми способами кричала о том, что ей скоро придут полные кранты. Хотя на вид ей было около пятидесяти, Леонид подумал, что на самом деле, ей нет и тридцати.
«Надо же было так себя убить», – подумал он и уступил женщине, дорогу к бакам.
– Чё ты тут трешься? – спросила она, огрубевшим от спирта голосом. – Не видишь что ли, люди работают? Сейчас сюда мусор со всего рынка таскать начнут, давай, вали отсюда.
– Так может я тебя тут жду, красавица, – брякнул Гурский первое, что пришло ему в голову.
Леонид на зрительную память не жаловался и по описанию понял, что это и есть та самая девушка которую Он, определил в качестве первой жертвы.
«Красавица», с опухшим от пьянки лицом, подозрительно посмотрела на незнакомого мужика и хриплым, прокуренным голосом, посоветовала ему отправиться в незабываемое сексуальное путешествие на транспортном средстве, которое находится у него прямо в штанах, а значит и далеко ему за ним идти, не придётся.
– А… Ну я понял… Извини… А то я думал, – Гурский обреченно махнул рукой и побрел куда-то за мусорные баки.
– А ты чего хотел-то?.. – спросила «красавица».
– Да напомнила ты мне человека одного, похожа больно… Вот, подумал, может, поговорим, выпьем…
– Ну, так чего ж не выпить-то… Только у меня ещё работы полно, закончить надо, а то ведь не рассчитаются.
– Да ты не переживай, я компенсирую. Деньги у меня есть, – показал Гурский девушке, объемный бумажник.
– Ну, это меняет дело, – сразу сменила тон «красавица». – От работы говорят и кони дохнут.
– И даже трактора ломаются, – поддержал её Гурский.
– Куда пойдём? Можно хоть вон, на лавочке выпить, я сбегаю, – предложила она.
– Да я на машине, за рулем. Шёл вот по рынку, тебя увидел. Поехали куда-нибудь, чтобы мне потом за руль не садиться. Можно у меня в гараже и выпить. Или даже, дома у меня. Я один живу.
Девушка критично оглядела тщедушного, невысокого роста мужичка и подумав, что опасности он не представляет и судя по виду, вроде приличный, не маньяк, согласно кивнула.
То, что после выпивки может последовать известное продолжение, её не смутило, бывало, и не раз, от неё не убудет. А тут, может ещё и деньжатами разживется.
– Ну поехали к тебе, мне без разницы, но только если ночью меня на улицу не выгонишь.
– Не бойся, не выгоню, я не буйный, – упокоил девушку Гурский.
Квартира у Гурского была в октябрьском районе и открыв дверь, он как истинный кавалер, пропустил вперёд даму и даже помог ей снять изрядно поношенную и грязную, джинсовую курточку.
Быстро собрав на стол, он торжественно водрузил на него бутылку водки и пригласил даму, занять наиболее удобное место.
– Тебя как зовут, красавица? – поинтересовался Гурский.
– Настей меня зовут, а тебя?
– Настей? – насторожился Гурский. Воспоминания вдруг нахлынули на него с новой силой.
– Лёня, – почему-то смутившись, ответил он девушке.
Гурский давно уже отвык представляться незнакомым людям просто, по имени, без отчества.
Дядя Леня, а ты случайно, не мент? – поинтересовалась Настя.
– Да какой я тебе, дядя, – ещё больше смутился, Гурский.
– На мою бывшую жену ты очень похожа. Прямо один в один. Она тоже, как и ты, выпить любила и потом, на воду смотреть. Напьётся и уезжает на берег. А я её ищу потом…
– А чё, нормальная значит, у тебя баба была. А куда делась?
– На машине поехала выпившая и разбилась насмерть.
– Давно? – спросила Настя из вежливости.
На самом деле, плевать она хотела на семейные и жизненные трагедии этого мужика. Её больше всего интересовало содержимое поставленных на стол бутылок.
– Поехала как обычно, на берег и не вернулась больше, этой весной, в мае.
– Бросила тебя, значит… Она сейчас там, – повела к потолку глазами Настя, – а ты, здесь…
– Выходит, что так, – согласился Гурский, – но я как могу, ей помогаю.
– Вот это правильно, – одобрила Настя. – Им наша помощь необходима. В церковь сходи и попроси помолиться за неё, чтобы у ней там всё хорошо было. Я где-то читала, что люди не умирают, они просто засыпают и просыпаются в другом мире и ничего о своей прежней жизни не помнят. Но если помнят о них те кто остался в их прежней жизни и помогают им, то тогда они живут в новой жизни счастливо и в достатке. Мне вот, видимо никто не помогает и вообще не помнит.
– Ты не сиди, у нас тут самообслуживание. Бери что есть, ешь, пей, на меня не смотри, я не очень то по этому делу горазд. Это я тебя угостить на стол собрал.
Настя умело, с большим опытом за плечами, открыла бутылку с водкой и налив половину граненого стакана, выдохнув, опрокинула в себя пахнущую спиртом жидкость.
– Фууу. Хорошо пошла, зараза! – восторженно произнесла Настя, и сразу же наполнила стакан ещё раз. – Ну, давай за тебя, Леня. Чтобы у тебя всё было хорошо.
Опрокинув второй стакан, Настя закусила его колбасой и подцепив из положенной на стол Гурским пачки сигарету, чиркнула зажигалкой и с блаженным умиротворением, откинулась на спинку стула.
– Я уже давно водку не пила, всё спирт, да спирт… Был бы ещё спирт настоящий, питьевой, а то ведь, технарь вонючий. Ты вот по бабе своей переживаешь, и наверное думаешь, что это трагедия, что жизнь гавно… А много ты жизни то видел, из окна своей квартиры, или Волги. Начальником наверное где-то трудишься… А моя мамка по синьке в середине девяностых, хату нашу продала и оказались мы с ней на улице. Ты был когда-нибудь на улице, Леня? Не на прогулке, а так, когда без копейки в кармане, и пойти тебе некуда и не к кому?
Настя на минуту задумалась и вдруг рассмеялась.
– Меня распечатали, когда мне двенадцати не исполнилось, а мамке за это бутылку поставили, а мне сникерс купили. И я тогда радовалась этому сникерсу, а сейчас, смотреть на него не могу без омерзения.
– Да не убивайся ты так, всегда можно всё начать сначала, – пожалел её Гурский. – Ты же молодая ещё и симпатичная, тебя в порядок привести, одеть, прическу сделать, маникюр… Мужик, то есть у тебя?
– Есть конечно. Ну, так, сожитель.
– Бухает поди?
– Ну да, как и все. Нормальный вроде, не дерётся. Только мямля, но мне-то, какая разница. У него хата есть, а это главное.
– Он значит дома, а ты с незнакомым мужиком водку пьёшь? – усмехнулся Гурский.
– А ты меня сюда что, мораль читать привёл что ли?
– Да нет конечно. Это я так. Мне всё равно. Но я хотел бы всё-таки сделать тебе подарок.
– Какой ещё подарок? – удивилась Настя.
– Одеть тебя хочу, в порядок привести. Говорю же, на мою жену ты похожа очень, а если приодеть, так и вовсе будешь похожа.
– Зачем это тебе?
– Так, вспомнить былое. На берег с тобой поедем. Ты как, согласна?
– А вещи которые ты купишь, потом мне оставишь?
– И вещи и золото, всё при тебе будет, не беспокойся, мне оно ни к чему.
– Ну тогда я согласна.
– Ты пока иди в душ, а я до гаража сбегаю, у меня там кое-какие вещи совсем новые лежат, как раз на твою фигуру. Только я тебя закрою, ладно?
– Боишься, что обворую? – усмехнулась Настя.
– Да нет, – смутился Гуров.
– Правильно делаешь, что боишься. Такие, как я, одним днём живут, по принципу – бери всё и сейчас, а завтра может и не наступить. Иди уже. Я в душ.
Гурский почти бегом домчался до гаража и схватив пакеты с вещами, побежал обратно.
Настя была всё ещё в ванной комнате, Гурский слышал как она плескалась и напевала какую-то песенку.
Один из стульев вдруг как-то странно зашевелился и из него материализовалась его погибшая жена.
– Ну здравствуй, Леня. А ты я вижу, без меня не особо-то и скучаешь?
Настя подошла к пакетам и вынула из него красивое платье.
– А мне ты таких подарков никогда не делал, я всегда всё себе сама покупала.
– Так ты не правильно всё поняла, Настя. Тут от тебя человек приходил, или не человек. В общем не важно. Важно то, что он пообещал что, если я выполню его просьбу… Помогу ему план выполнить, то тогда тебя отпустят домой и мы снова будем вместе.
– Я знаю. Но ты, сможешь ли? Это ведь не легко, людей убивать.
– Ради того, чтобы вернуть тебя, я смогу, – ответил Гурский.
В ванной приоткрылась дверь и Настя превратившись в змейку, скользнула в щель между стеной и плинтусом.
– Вернулся уже? – девушка ни чуть не стесняясь, стояла перед Гурским совсем обнаженной. – А с кем ты тут разговаривал?
– Да это я так, сам с собой. Один теперь живу, вот и привык самим собой разговаривать. Ты бы оделась, что ли…
– Не нравлюсь? Так я сама себе не нравлюсь. У тебя фен есть?
– Был где-то, от жены ещё остался. Её кстати, так же как и тебя, Настей зовут, – Гурский открыл дверцы шкафа, достал фен и потупив в пол глаза протянул его девушке. – Я тут вещи тебе принёс, там и нижнее белье есть, ты переодевайся, а я пока на кухне посижу.
