полная версия

Евгений Анатольевич Небольсин
Русская национальная мысль. Трезвость русского народа

После всего сказанного, нужно иначе сказать о трезвом образе жизни. Дело в том, что для людей в Боге нет врагов и нет ядов, и нет опасностей. Всё это возникает, если человек отошёл от Творца, отпал от Него. Контраст возникает как соотношение «кнута и пряника»: если с Богом – жизнь в пряниках, а если отпал – жизнь в адских ударах кнутом. В одном случае, Вселенная вспомоществует человеку быть в Боге, а в другом – отторгает его, как инородность.

И вот в этих реалиях вся жизнь человека. Поэтому всякая трудность – это некоторый яд, покушающийся на здоровье человека и с которым надо бороться и после борьбы необходимо восстановление здоровья. Но все яды делятся на две части: естественные и противоестественные. К одному виду ядов, а именно к естественному, человек смог адаптироваться, ибо преодоление его – условие выживания и продолжение рода. К примеру, мясо – это яд, но через трудности переработки оное становится продуктом питания. Бог нас не хочет убить и посылает нам не яд, на самом деле, а продукт. Нам только остается трудами в поте лица довести этот продукт до нужной кондиции, чтобы организм мог усвоить этот источник энергии. В противном случае, мясо остается ядом. Вот еще одна грань трезвого образа жизни.

С другой стороны, «потребление» яда в допустимых пределах несёт человеку радость исцеления. Как это понимать? Дело в том, что всякая болезнь – это новая инородная жизнь на теле организма человека. Она не подчиняется общему току жизненных процессов и высасывает соки жизни из всего тела-донора, растет и, в конце концов, убивает его. Но какой бы эта жизнь не была, она все равно слабее жизни всего организма, на теле которого она паразитирует. Чтобы убить её нужен яд в допустимых пределах, да так, чтобы он был не смертельным для самого организма, но смертелен для этой инородной жизни. Исключением является только беременность женщины – это болезнь жизнеутверждающая. Яд этот имеет разные проявления. К примеру, в холодной проруби жить невозможно, но если окунуться в неё, то прибавится здоровье; в жаркой парилке жить невозможно, но за короткое время выводятся шлаки; змеиный яд, физические перегрузки в работе в допустимых пределах, пост или голодание и так далее. В этом суть сказочного мифа о мертвой и живой воде. Физический труд – также разновидность яда, который уничтожает только то, что инородно Божественной природе. Поэтому, процесс уничтожения сводится только к одному – душа начинает позиционировать там, где ей естественно, возвращается к чистоте Божественной. В этом-то и состоит процесс очищения во время физического труда. Само естество человека Божественное, а потому очистив его трудами, люди перестают ссориться. Трудовой человек всегда миролюбивый.

Саму же Божественную природу никакой яд убить не способен. Поэтому яды, с одной стороны, существуют и ими могут быть всё вокруг и даже само мироздание. А с другой стороны, яда нет. Всё зависит от того, в каких отношениях состоит человек с Творцом. Яд как бы призван вернуть личность в естественное ей и человек понимает, где ему лучше. Поэтому контраст либо несёт в себе боль, либо экстаз. Если человек вне непосредственного единства с Ним, то контраст травмирует психику.

Закон единства и борьбы противоположностей именно в этом. Молящаяся душа терпит очищение от всякого зломыслия и греховных побуждений, после чего или уже в процессе чего возникает радость богоподобия само по себе без напряжения разума. Единство противоположностей оказывается взаимно дополняющими друг друга, составляющими одно единое целое без особых усилий. А если нет молитвы, то жизненно важное единение нужно создавать – начинается борьба за естественный порядок вещей.

Таково бытие, всё в нём или мертвая или живая вода. После мертвой воды, яда в малых количествах, возникает необходимость в живой воде, то есть нужно пополнение сил без восстановления психики, которая, как Царствие Небесное оказывается вне досягаемости для всего опасного. Видите опять контраст мертвая-живая вода, прообраз экстаза, приобщившись к коему, молящийся человек вновь обретает образ его же самого – экстаза счастья. Просто сама природа человека – это радость только об Источнике всех форм радости – о Боге. К этому адаптированы наши организмы. Так как потребление каких-то иных ядов, кроме пахотных работ на земле, не востребовано утверждением живого, то это всегда лишнее и потому, как не востребованное, не выразилось на естестве людей, а потому мы о них ничего не знаем и об этом нет смысла говорить.

Экстаз, выход из себя – это сам процесс малого убийства в себе греховной природы несчастья и горя – это очищение совершенной природы, её совершенной радости и все это ради пребывания жизни в счастье и радости. Так как Божественное убить в человеке невозможно, то убивший в себе грех оказывается в естественном для него состоянии – он вновь становится насельником Царствия Небесного. Если человек убивает грех в себе согласно заповеди Творца, а именно в поте лице, то в богообщении участвует вся полнота природы человека. Убить грех – это не убийство или отторжение природы тела, как это делает практикующий Нирвану, алкогольно зависимый или атеист. Убить грех – это просто не корректное имя процессу включения всей природы человека в беседу с Творцом. Природа тоже призвана усилить экстаз радости, в противном случае оной бы даже не было в бытии. Если кружка лежит на полу – это не порядок. Но сама кружка злом не является. Убить непорядок надо, но не бить кружку, а помыть и поставить ее на место. Торжеством над своей природой мы счастливы и получаем экстаз радости. Таков путь к победе над алкогольной зависимостью. Что-то иное, приносящее радость – уже ограниченность полноты, покушающееся на само естество живого.

Представьте себе, что вы абсолютно здоровы. Вы ничего не чувствуете на своем теле. Если у вас болит палец, то вы чувствуете его. Ваше счастье становится ограниченным. Тогда вы берете и принимаете наркоз. У вас наступает ощущение прежнего здорового организма. Но мы-то понимаем, что это самообман, что палец не выздоровел, а болезнь продолжает прогрессировать. Несчастный человек творит вокруг то, что несет в себе – свое подобие. Он сеет несчастье в разной специфике выражения. То есть убить в себе грех – это не поиск истины в вине, а восстановление Царствия Небесного в душе. К сожалению, таким самолечением заняты не только наркозависимые, но и практикуется сие в психиатрических больницах.

Мне однажды рассказывал один пенсионер, ныне уже покойный, что молитва и состояние опьянения выводят его в то же самое состояние веселья. Просто человеческой природе Божественное начало всегда остается вне досягаемости для других ядов. А так как не к чему более приобщаться в этой Вселенной (все радости идут только от одного Источника счастья, к Которому он приобщается только одной и той же гранью своей природы), то во всех случаях молящийся человек, пребывая в экстазе, приобщается только к одному и тому же Источнику всех благ и радостей, из-за чего наделяется одним и тем же состоянием духа, радости умиротворения. То есть это одна и та же грань нашего естества, через которую человек идет к Богу, к Его Божественной полноте радости только разными путями, заложенными в природе человека. Они все жизненно востребованы, но только в разных приоритетах значимости – некоторые пути очень короткие, как это у отшельников – если душа живая, то оная сразу стремится к Богу.

К сожалению, человек научился ходить дорогами в том же числе противоестественными. Бог нам указал только один естественный путь – приобщение к Царствию Небесному возможно лишь «в поте лица будешь добывать себе хлеб», где хлебом Господь называет именно Царствие Небесное, ведь что-то иное в земных реалиях не утверждает вечное. Хотя это иное имеет место в бытии, но из-за того, что наделено временностью по Воле Бога, как инородное Ему, то не смогло дойти до нас из древности, как это свойственно естественному пути к радости. Беда человека бывает в том, что он становится пленником противоестественного пути к этой радости, заменить которую на естественный Богом установленный очень сложно – люди становятся враждебны, стоят за свой инородный путь к счастью.19.10.2022

Итак, ядов в допустимых пределах для выздоравливания много, но востребован для продолжения жизни – физический труд, причём на благо ближнего, в самых разнообразных дефинициях оного. От перезагрузок можно умереть, но напряжение физики тела в определённых пределах приносит здоровье и продуктивный результат. Иными словами, хочу сказать, что лишь в одном случае жизнь может продолжаться, когда радость самопожертвования утверждает жизнь ближних. А не наоборот, когда человек живет за счёт других, пьянствуя или как-то ещё услаждая свою плоть. И надо сказать, что радость бытия, как «опиум для народа», не могла как-то иначе выразиться в эволюции. 19.10.2022Трудовая радость наделена вечностью. Даже звери и птицы живут этой радостью постоянного подвижничества, только в процессе эволюции под специфику подвига адаптировался организм этих животных – он приобрел физиологические достоинства, но такое богообщение через подобие Богу в какой-то грани – не есть полнота. А так как это частичность, то и нет полноты богообщения. Также нельзя говорить о человеке, указывая на его руку. Только весь человек, только вся его полнота – человек. Отдельно от человека рука не имеет жизни и тут же отмирает. Так и богообщение зверей наделено полнотой лишь посредством самого человека, а в отдельности зверь существовать не может. К примеру, многие виды животных обязаны своему существованию благодаря только человеку (праведному Ною). Почему? Потому, что флора и фауна – составляющие его природу моления, часть его вселенной.

Труд в поте лица утверждается Богом только потому, что именно в нем в утверждении Божественной радости задействована вся полнота природы человека без покушения на само естество человека – в отличие от каких-либо иных форм утверждения себя в радости. Это есть трезвость, как норма жизни. А если сказать, что полнотой природы человека является не только его организм, но и вся окружающая его вселенная домашнего хозяйства, да и вообще вся Вселенная с её бесчисленными мирами, после грехопадения вышедшая из его внутреннего мира, то определение о трезвости в крайнем его состоянии становится иное. Ибо человек молится полнотой уже иного порядка всеобъемлющего и принимает отклик от Него той же полнотой. Мир прекрасен и понятен только в этом случае, только в замысле Самого Творца, а потому его следует принять таким, каков он есть, что невозможно без прямого единства с Ним или без непосредственного соучастия в Божественной Жизни Святой Троицы. Это значит только одно, что надо просто радостью повторить подвиг преподобных Нила Сорского, Серафима Саровского и других. Радостью и при этом безопасно для физиологии подняться на вершину аскезы или как можно выше подняться в аскетических подвигах. Это значит и другое, что ныне человечество ради приобщения к радости покушается на естество своей природы – уничтожает Вселенную.

С другой стороны, созерцать телесно и умозрительно Творца – это также значимая составляющая полноты приобщения к Нему, в коей нуждается каждый из нас. Человек, распознавший в контурах очертаний Божественное, становится первооткрывателем и испытывает неизреченную радость восторга, увидев самого близкого Родственника на Земле. (Ученые называю сие открытием в науке) Тогда-то приходит ясное осознание того, что удовольствия жизни вне Бога – это сильно ограниченные, жалкие осколки нескончаемого праздника бытия во Царствии Небесном, обусловленного единством с Творцом Вселенной, плавно переходящего в вечность за порогом этого нашего земного бытия. Удовольствие, вне Бога, вне участия Вселенной в богообщении, ограничено неполнотой и является разрушением так же как рука не человек и не имеет жизненности, но только вкупе со всем человеком остается живой рукой, наделённоё той же степенью вечности, что и сам человек. Православные чуждаются таких «радостей», о коих говорил один из императоров Китая «самое большое удовольствие бить мясо, резать мясо и есть мясо». Поэтому современное человечество, распознавшее радость через удовольствие вне Бога, деградирует до образа звериного дракона. Просто человеку с самого детства нельзя давать распробовать какие-то иные формы приобщения к счастью, ибо человек становится пленником и, к сожалению, исповедником этой эгоистической дороги к счастью (без оного, без радости нет жизни).

Иные грани трезвости

Благодаря Православию труд становится частью физиологического процесса человека, также как дыхание или биение сердца. По этому, Православие – вера для трудящихся, к которой может быть приобщённым только человек труда, ибо Бог иных не утруждающих себя физически «в поте лица» на этот Праздник праздников не пускает, в чем есть самая великая справедливость, как сопутствующая грань счастья. Там тоже есть как бы конкурс.

Если сознание в Боге, то вселенная перестает быть ядом, а даже наоборот контрастом усиливает переживание счастья. У Бога контраст сильнее, ибо даже бездна оказывается частью Царства Небесного при Его присутствии, а нам заповедано нести в себе образ Божий, а это значит иметь приобщение к Нему и Его нескончаемом счастье. На практике это работает сразу и, так как это живое (а ведь живому свойственно развитие), то это качество единения со Творцом предполагает неизбежное возрастание ко всеобъемлющей полноте, благодаря чему открывается многие новые возможности для решения всех семейных проблем. Человек, получивший радость, остановиться на этом не может, желает большего и этому вхождению в неё нет предела, что есть также радость для всех и всего вокруг. Также как сладкий чай с одной дозой сахара быстро приедается и потому нет прежней остроты вкуса, из-за чего человек увеличивает дозу. Получив радость, человек становится её пленником и уже сам идет по пути возрастания в ней именно Туда же – во Царствие Небесное. Таков наш естественный путь к счастью, приносящий счастье всем вокруг. В процессе монотонного физического труда молитву лучше брать короткую, но чтобы была с законченным смыслом. Например, спасибо, то есть «Спаси Бог». Звучит легко на два такта движения, например при ходьбе на два шага или при работе в саду на два взмаха лопатой – тут по обстоятельствам. Молитву лучше совершенствовать и адаптировать под себя сразу, чтобы меньше сковывала разум и не заплетался язык. Например, не «Спаси Бог», а уже «Спасай Бог». Почему? Потому что разум должен принадлежать не тексту и не тонкостям произношения его слов, а Богу, ибо текст – это только инструмент, который должен быть удобным уму, оказавшемуся в сопряжении с Творцом. То есть не должен зацепками отвлекать внимание. Именно это стремление избегать различного рода зацепки, отвлекающих внимание от Творца (а отвлекание внимания самое-самое страшное во Вселенной человека), породило научно-техническую революцию. Никакого иного основания для науки нет. Мы всю свою историю только этим и занимаемся – совершенствуем текст молитвы.

Продолжу прерванную предыдущую мысль. Чем больше повторений, тем легче труд. Есть побочный эффект. Можно радостью порвать себя (алкогольно зависимый как раз вот здесь переходит границу, за которой уже нет возврата). Ведь общение с Творцом сильно выводит человека за пределы дозволенного, а потому человек в беседе с Ним не замечает черту, за которой назад хода нет, ибо тело разрывается в порыве любви и счастья. Ведь даже спортсмен, без всякого, часто себя калечит переусердством… что говорить о молитвеннике…? Он вообще без техники безопасности временный человек на Земле.

У молитвы есть побочный эффект – можно надорвать себя в процессе радости богообщения во время физических нагрузок в том же числе из-за того, что скрадывается время. Для того чтобы это не произошло любящий Бог дал нам слабых, ибо теперь радостью их надо жить, делиться и уделить внимание им. Когда несешь на себе счастье, то нужна помощница и Бог из внутреннего радостного мира Адама создает ему жену Еву. Исходя из самой природы молитвенного состояния человека, мы знаем, что человек опосредовано своего внутреннего мира созерцает Бога и общается с Ним. То есть теперь, с этого самого момента человек должен приобщаться к радости Божественной, опосредовано не самого себя любимого, а опосредовано собственной жены, он должен быть счастлив миром собственной жены, то есть теперь муж счастлив только радостью жены. Жена счастлива внутренним миром мужа. А муж счастлив теперь в еще иной грани – он здоров благодаря слабости жены, ибо несет послушание у неё, благодаря чему он терпит нагрузки, которые не увечат здоровье его тела. Таково определение гармонии семьи. Вне радости жены нет радости мужа, а потому муж, чтобы самому быть счастливым должен сначала осчастливить жену и тем сберечь свое здоровье. Только неся у них послушание, мы можем заступиться за самих себя. К примеру, если вы идете пешком рядом с любимой, то вам легко, ибо, хотя и прошли мало, но сохранили себе здоровье – тише едешь, то дальше будешь. Так как жена есть суть внутренний мир мужа, так как создана Творцом из ребра Адама, то оная суть внутренний мир мужа. Иными словами, если жена ведет распутно себя, то это только потому, что внутреннее состояние или духовный мир мужа сильно испорчен. Побои нужно нанести самому себе, а не жене. Такова еще одна грань трезвости.

Повторюсь ещё раз. Для того чтобы этого не допустить, Бог сотворяет помощницу Адаму Еву. Жена соделана из внутреннего мира мужа – из ребра его (это говорит о том, что жена – это внутренний мир мужа, себя надо держать в ежовых руковицах, чтобы иметь достойную жену), а потому с этого момента человек, сильно любящий ее, начинает радоваться посредством иной полноты себя, посредством своего внутреннего мира в иной яви – он радуется счастьем своей жены. Тем самым он бережет самого себя, ибо немощная плоть в восторге переживаемого экстаза в процессе богообщения напряжена не более того, что способна вынести его жена.

Далее, когда речь идет о Вселенной, которая также вышла из внутреннего мира человека, то человек счастлив радостью и красотой уже этого мира, коему он дал имена.

Тело, как видимая часть души – это такой способ выживания души в условиях близости ада – в условиях земных. Душа в земных условиях без тела жить не может, по слову Святейшего Патриарха. Сердце человека – поле брани не на уничтожение, а на примирение в Боге с силами злобы. Именно так нужно формировать понуждение человека к стоянию, ибо данная трактовка дает совсем иной настрой – настрой на житие праведное в любви, а не на что-то иное. Просто в единстве с Ним эти вопросы с кем-то биться и противостоять преисподней не возникают – только идти и дарить счастье им тоже. Мы же идем в лес собирать грибы, а не биться там с нападающими на нас кровососущими насекомыми. Когда мы ставим себе эту задачу иначе, то иначе работает ум.

Продолжим говорить о практике веры и трезвости. В единстве с Богом время для сознания принимает свойство Рая – останавливается, а для тела нет – оное как-то там живет по своим законам и радуется о Боге нашим разумом. Так как время останавливается (сон в бодрствовании), то время труда коротается сильно (как впрочем, и во время отдыха также пролетает быстро). Человек явственно воспринимает контраст между тем его состоянием, когда есть молитва во время физически тяжелого труда и тем его состоянием, когда её нет. Благодаря этому контрасту он понимает, что Бог есть. Время в Божественном счастье летит очень быстро – год как день. Годы проходят быстро и мы сами не замечаем, как становимся долгожителями, ибо такова суть счастья – если оное Божественное, то мы не чувствуем его скорость, также как и не можем видеть Того, Кто нам его дарует. Вот так примерно работает на практике. А после работы не тянет расслабиться, ибо не было напряжения душевного. Здоровая психика и здравствуйте дети и любимая. Если жизнь пролетела как один день, то человек был счастлив.

Исходя из определения о мире флоры и фауны, да и всей Вселенной, а именно исходя из того, что оные есть и были внутренним миром человека, когда-то раскрывшимся в данной привычно обозреваемой реалии. (Ведь Адам дает имена всему.) Так вот, исходя из этого определения, человек ответственен за происходящее вокруг и радуется Богу опосредовано гармонии окружающей природы. То есть живет радостью этой Вселенной и, тем самым, не прерывает своего внимания на Творце, а только изменяет посредники созерцания Его, видит Его в богообщении через иные проводники и образы Божественного порядка, проявления Его Воли и истечения Его Энергий. Таким образом, мир вокруг человека, рисуя ему образы Божьи, вспомоществует ему его молитвенному единству с Ним. К примеру, Луна не светит и оная не является источником живительного света, но оная лишь его отражает. Но это не означает, что Луна придумана дьяволом – нет, оная просто напоминает нам о том, что есть Солнце. Если мы обманулись и подумали что-то иное, то только потому, что этого хотели сами – нам было удобно в это верить по своей слабости, также как Адам спутал Глас Отца Небесного с голосом змии. Человек видит Бога через посредники (Также как змей, искусивший Адама, в какой-то бесконечно далекой степени подобия несет образ Божий и именно Его, как раз, дано было распознать в змии для того, чтобы преобразить до Образа Божьего через самого себя. Ведь мы носим в себе тот образ Божий, который узрели в змии во время общения с ним в Раю. С кем общаюсь, того образ и принимаю, точнее тот вид, в коем Он, Бог, предстал перед человеком – мы носим в себе змия в виде пищеварительной системы желудочно-кишечного тракта. Хотя и сказано, что дьявол вселился в него, но в любом случае, перед нами часть полноты Его. После этого мир – это речь Творца, предназначенная всему человечеству в лице Адама, причем распознаваемая иной раз бесконечно долго), но сами посредники Богом не являются, а потому остается только сделать его удобнее, то есть только извлекая Его Суть из проводников в поте лица, только преобразив Вселенную в Боге, он может быть по-настоящему счастлив. Не убить её ради целей своего эго, чтобы избавиться от проблем, а преобразить в Образ Творца. Что такое тогда молитва? Молитва – это такая боль из-за дискомфорта, обусловленная контрастом между тем образом, какой мы имеем с тем образом, перед Коим стоим. Возникшее сокрушение духа – это и есть жертва Богу, коя предполагает рост. Только боль – первый признак начавшегося возрастания и движения к лучшему. Это природа трезвости.