Евгений Александрович Козлов
Эхо эго
Кто знает, что было дальше. Может быть, как и завещал Меркурий люди на всей планете образумились и отказались от агрессии, позабыв обо всех войнах, мирный ген в них стал доминировать. Либо однажды родился другой гений, создавший устройство способное разглядеть нанотермитов и обуреваемый жаждой власти, запугал всех людей неминуемой гибелью от невидимой силы, которой он повелевает, чем и подчинил себе всю планету, обрекши ее на неминуемую гибель. Потому что рано или поздно в злых руках, сила могла выйти из-под его контроля и нанотермиты начали бы пожирать всё, что встречалось на их пути, и от некогда цветущей планеты остались бы только пески и горы. И в конце нанотермиты бы пожрали сами себя. Либо их создатель всё настолько хорошо спланировал, что последний его сигнал приказывал им никому и никогда не подчиняться, окромя последней воли их создателя. Версий окончания истории много, но ясно одно, с тиранией было окончательно покончено. Тирания исчезла.
Евгений Козлов
Июнь 2024г.
Эхо эго
Голографист сидя на своеобразном технологически оснащенном кресле и проделав некоторые манипуляции с сенсорным экраном своего нейрокомпьютера, вызвал нужную ему голограмму. Пред ним предстал мерцающий радужными струйками света образ человека из далекого прошлого. Голографист обратился к голограмме:
– Каков твой парадиз, Меркурий?
– Как странно. – ответила голограмма. – Я что умер и бог действительно существует?
– Я не бог, я скорее библиотекарь. – сказал голографист. – Видишь ли, я нарушил твой покой, чтобы посоветоваться с умным человеком. Мы с тобой весьма схожи. Твой эксперимент давным-давно положил начало совершенствования человечества.
– Раз я не умер, почему я выгляжу как призрак. – сказала голограмма Меркурия оглядев себя.
– Ты и вправду несколько тысячелетий назад прекратил свою жизнь. Но сейчас ты чистый разум и этого вполне достаточно чтобы быть.
– Но как такое возможно? Такие технологии мне неизвестны.
– Ты когда-то исчез, как и исчезли мириады людей. И я по собственному желанию задумал вернуть утраченный разум каждого когда-то жившего человека и всех никогда не живших. Мне всегда не нравился тот порядок природы, при котором единичные половые клетки соединялись и впоследствии становились людьми. В то время как другие половые клетки погибали никогда не став людьми. И что самое несправедливое, все люди умирали. Их разумы исчезали. Это цинично и омерзительно. Тут-то я и придумал, а что если с помощью нейрокомпьютера, мною изобретенного, поставить перед ним задачу вычислить все возможные варианты людей, которые могли бы родиться, если бы каждый сперматозоид слился бы с каждой яйцеклеткой. Представить сложно это число разумов, я исчисляю их мириадами, но на самом деле их неисчислимо много. Точное число знает только мой нейрокомпьютер. – говорил голографист.
– Значит, в виртуальном пространстве вашего компьютера родился каждый человек и каждый живет в своем собственном раю. Это действительно божественная справедливость! Если бы бог существовал, то он бы поступил точно также как вы и ваш компьютер! – воскликнул восхищенная голограмма Меркурия.
– Верно, по моим сведениям существуем только мы, по крайней мере, в этой галактике. Я решил, что каждый разум достоин своего парадиза, места, где разуму приятнее всего находиться. У каждого разума свой собственный мир. Словно ячейки.
– Кажется, я понимаю. Можно сравнить эти ячейки с пчелиными сотами, я на своей даче люблю наблюдать за насекомыми. – заулыбалась световыми отблесками голограмма Меркурия. – Но раз я лишь спрогнозированный разум, то значит я не тот Меркурий, о котором вы говорили. В своем парадизе я не исчезал и изобретения мои мало влияют на мир, в котором я живу.
– У тебя нет стимула, что-то менять, так как ты живешь в парадизе. Тогда как изначальный Меркурий жил в антиутопическом мире. Но в то же время вы есть один разум, просто помещенный в разные условия жизни. Ты счастливый вариант Меркурия. Насколько я читал, в вашей древней мифологии что-то такое было.
– Мы верили, что души людей после смерти оказываются в раю. Можно сказать, что вы воплотили древний миф в жизнь. За этим мифом стоит простое человеческое желание не умирать и жить дальше. – говорила голограмма. – Но для чего я вам нужен, раз я не тот Меркурий?
– На наличие ума условия жизни нисколько не влияют. Разумом ты тот же. Я часто общаюсь с разными разумами, тем самым я скрашиваю свое одиночество. Недавно я общался с дворником, он немало развлек меня. Всё-таки именно в парадизе он сумел написать свою книгу. Но не беспокойся, Меркурий, после нашего разговора я верну тебя обратно в твой парадиз.
– Вернувшись, буду ли я помнить, что я нереален и что мой мир виртуален? Может быть, все пророки по рассказам видевшие бога, разговаривали с вами, также как я разговариваю с вами сейчас?
– Всё может быть. Может быть, и я нахожусь в своем парадизе, хотя и мой мир не слишком радостен. Может быть, мой библиотекарь не столь добр к своим разумам, насколько добр к ним я. – усмехнулся голографист. – Обещаю, ты забудешь обо всем, что ты здесь видел, либо тебе всё это покажется сном. Парадиз должен быть реалистичен. Без ощущения реальности всё кажется бессмысленным. Впрочем, даже если оставить твои воспоминания об этом месте, то я уверен, ты как человек умный, воспримешь данность со всем спокойствием и рациональностью.
– Получается что я разумная проекция. Существовать в таком электронном виде лучше, чем вовсе не существовать. – заключила голограмма Меркурия.
– Я знал, что ты меня быстро поймешь, Меркурий. – обрадовался голографист.
– Только одно я никак понять не могу. Если вашим компьютером спрогнозировано такое огромное количество сплетений самых разнообразных генов, то неминуемо это породит нежизнеспособные соединения, с которыми рожденные люди будут страдать.
– В парадизах никто не страдает и никто не рождается. Кажется, позавчера я разговаривал с одним ученым, который смог изменить геном человека, сделав его мирным. В этом вы похожи. Вы оба стремились сделать мир миролюбивым. Ты изменил среду обитания человека, а он изменил саму природу человека. Ваши истории жизни показали, что там, где ошиблась природа, начинает экспериментировать человеческий разум.
– Если ваш компьютер не внес корректировку в их гены, то многие окажутся вместо рая, в аду, мучимые генетическими болезнями. Нужно не допустить этого врожденного проклятия. Ад в нашей мифологии означал место страданий, это место противоположно вашему парадизу.
– Об этом я даже не думал. Только безнравственный разум способен обречь разумы людей на вечные страдания. Конечно же, мой нейрокомпьютер вмешался в изъяны природы и исправил их, индивидуально подойдя к каждому отдельному разуму и каждому парадизу. Я могу подключиться к нейрокомпьютеру в любую секунду и обозреть все ячейки.
– Вы и для себя приготовили парадиз? – спросила голограмма Меркурия.
– Несомненно. Я только не могу выбрать, какой из двух парадизов мне подойдет. Так как я пока что изначальный разум, я располагаю выбором. Надеюсь, ты мне дашь совет. – ответил голографист.
– Постараюсь помочь чем смогу. – пообещала голограмма Меркурия. – Хотя я всего лишь эхо своего эго. Но даже мое эхо благодарно вам, за то, что я могу пусть и виртуально, но жить в мире победившего мирного гена.
– Иначе и не могло быть, именно таким твой разум видит свой парадиз. Сейчас я покажу тебе свой. – сказал голографист вставши с кресла и направившийся в соседний отсек. Там они увидели огромное панорамное окно, в котором была видна голубая планета.
– Таким был бы мой парадиз. Совершенным. Представь, если бы ваши технологии, твои и того ученого изменили бы мышление человечества и весь человеческий генофонд. Став все люди мудрыми, что бы они сделали в первую очередь? – просил голографист у голограммы.
– В первую очередь они бы стерли всю историю человечества, полную войн и убийств. Ведь кто забыл свое прошлое, тот не переносит прошлое в будущее. Всё должно начинаться с чистого листа. – ответила голограмма Меркурия.
– Занятно. Именно так всё когда-то и произошло. Затем гении человечества победили все болезни и вирусы, а после они изобрели бессмертие. За них всё делали роботы и андроиды. Людям больше не нужно было бороться за свое существование. Как и размножаться также было не нужно. Отныне эмбрионы росли в искусственных матках или в андроидах суррогатах. Нейросети могли создать любое произведение искусства, все возможные вариации сюжетов и персонажей они генерировали, и однажды они дошли до своего предела и стали повторяться. Так люди при помощи технологического прогресса достигли совершенства во всем. И тут у них возник наиважнейший вопрос – что после совершенства?
– Либо конец, либо бесконечность. – ответила голограмма Меркурия.
– Неплохо сказано. – заметил голографист и погрустнел. Оказывается, вид из окна был иллюзией и когда голографические шторы спали, стала видна другая планета, красная и безжизненная. – Конец свершился. Мы достигли всего, и этого нам оказалось мало. Мы кажемся вам богами, когда мы простые люди, достигшие нравственного и технологического прогресса.
– Мы находимся в космосе?
– На моем космическом корабле, который я называю домом. Мы покинули непригодную для жизни планету и устремились к новым галактикам. Если мои расчеты не ошибочны, то их путешествие не увенчалось успехом, и так как я никуда не двигаюсь, то у меня больше шансов создать новую жизнь.
– Если это так, то чем я могу помочь последнему человеку в галактике? – спросила голограмма Меркурия.
– Не знаю, что мне выбрать. – ответил голографист. – Я могу и дальше оставаться здесь, в своем космическом царстве. Либо я могу создать жизнь на соседней планете, пригодной для жизни даже больше, чем моя родная.
