Галина Шульгина
Маша
Глава 6
Март, 1998 год
"Безответно, одиночество мое, безответно…”
(Валерий Меладзе и Анастасия Приходько – Безответно)
Чугунные железные ворота, ведущие в мрачный особняк с глухим скрипом открылись передо мной, и я сделала шаг вперед. Какое же все здесь мрачное и холодное… Ни звуков, ни шорохов. Заброшенное, загубленное. В ночной темноте голые высохшие деревья силуэтами напоминали чудовищ, тянущих ко мне свои скрюченные в агонии щупальцы. Здесь царили, пронизывающие всю твою сущность, холод и пустота. Как будто я забрела в ту часть своей души, которая давно была мертва.
Я медленно шла и постоянно оглядывалась, ожидая нападения неведомых озлобленных существ, голодных и мстительных. Я чувствовала их колючие взгляды мне в спину. Они готовы были напасть, но почему-то терпеливо ждали. Чего? Или кого? Да и у меня ноги быстрее не двигались, хотя хотелось бежать и бежать, пока я не найду безопасное место, чтобы спрятаться от них. Забьюсь в любой тёмный угол и сожмусь в маленький дрожащий комочек.
Вот и вход в дом. Дверь широко распахнута, будто гостеприимный хозяин ждет меня с нетерпением. Я уже знаю, что увижу там. Длинный коридор, красные кровавые обои и безумную женщину в черном. Но я шла вперед по красным толстым коврам, пока не дошла до дубовой закрытой двери, в конце, казалось бы, бесконечного коридора.
Я смертельно боялась протянуть руку и открыть ее. Как будто, что-то или кто-то находился там с целью причинить мне такую боль, которую я еще не испытала в своей жизни. Мои пальцы дрожали, пока я протягивала ладонь к чугунной тяжелой ручке, по своей форме напоминающей змею. И снова отдергивала, боясь, что она может вдруг ожить и ужалить. С пятой попытки у меня получилось ее повернуть, и она отворилась, медленно и бесшумно, открывая моему взору просторную комнату, с огромными окнами, выходящими на сумрачный сад, с очертанием погибших деревьев, напоминающих застывших в вечности неземных чудовищ.
В комнате стояла она, женщина в черном платье. Ее длинные, шикарные, черные, как грозовая ночь, волосы струились по спине до самых бедер. Она неподвижно стояла перед огромным, во весь рост человека, зеркалом, в котором помимо нее, что-то мутно отражалось. Она почти полностью закрыла его собой, и что-либо разглядеть было сложно. Больше в комнате ничего не было. Никакой мебели, никаких предметов.
Я сделала шаг вперед и съежилась. В этом месте еще холоднее, чем на улице. И с каждым моим шагом в ее сторону от холода нарастала тонкая корка льда на моих руках, волосах и лице. Я боялась задохнуться, но сделала последний шаг и замерла за ее спиной.
– Кто вы? – снова спросила я ее. Мои губы еле двигались, задавая вопрос, потому что онемели от холода.
Не поворачиваясь ко мне, она ответила холодным безжизненным голосом:
– Не важно, кто я. Важно, кто ТЫ, – эхо разнесло ее хриплый голос по просторам мрачного дома, вибрируя и превращая в гамму неземного адского пения демонов.
Такого голоса я еще не слышала.
– Я знаю, кто я – ответила я ей.
– Нет, не знаешь! Подойди ближе ко мне.
Я стряхнула с себя тонкий слой льда, шагнув вперед и становясь рядом с ней, пытаясь вглядеться в черты ее лица через зеркало. Но оно оставалось таким же размытым, хоть я и стояла настолько близко, что могла протянуть озябшую руку и коснуться ее отражения.
– Посмотри, – обратилась она ко мне, и протянула палец с длинным ногтем в сторону зеркальной глади.
Сначала я ничего не видела, кроме ее размытого образа, но потом стала замечать их. Мужчины и женщины. Много расплывчатых мужских и женских фигур, напоминающих приведения.
Настолько они были прозрачны и бледны. Их лица ничего не выражали. Они просто все стояли неподвижно за нашими спинами.
– ОН там! Среди них, – услышала я снова ее хриплый, испуганный и нечеловеческий голос, – Он пришел за нашей душой, чтобы погубить, убить, стереть. Беги! Спаси нас! Ты можешь! Я уже нет, – обреченно, но с чувством закончила она.
Я не понимала о ком и о чем она говорит, но обернулась, чтобы посмотреть на них своими глазами, а не в мутном отражении зеркала.
Кровь застыла в моих жилах и кожу покрыли мурашки от леденящего ужаса. Сзади никого не было. В этой комнате мы были с ней одни. Только в окне сияла тусклым белым светом полная луна, рисуя на стенах неразборчивые силуэты.
Я резко обернулась к зеркалу. В его отражении они все еще продолжали стоять за нашими спинами. Боже, как они нас ненавидят! Это их взгляды я всегда чувствовала. Это они пропитаны дикой враждой и злобой. Они готовы нас с моей таинственно – мрачной знакомой разорвать на части. Я чувствовала их еле сдерживаемую ярость, как если бы это были мои собственные чувства.
– Кто эти люди? И кого нам нужно бояться? К-кто этот он, что п-придет за нами? – я стала заикаться от угнетающих чувств, холода и страха.
– Посмотри на меня, – снова женщина в черном обратилась ко мне, не отвечая на мои вопросы. Она даже не сделала попытки повернуть в мою сторону голову после своей просьбы. Я видела только ореол ее волос, закрывающий лицо и ниспадающий волнами по ее руке вниз. Я знала, что если коснусь этих локонов, они меня ужалят.
– Нет! – закричала я, – Нет, не хочу!
Я действительно не желала увидеть ее лицо. Я знала, что это будет болезненное осознание неизбежности. Случайно мой взгляд остановился и застыл на ее бледной руке. Она была вся в крови и эта красная жидкость беззвучно капала на пол. Мои глаза широко открылись от ужаса, пока я наблюдала, как одна за другой капли, падая, превращались в кровавое пятно, увеличивающееся и растекающееся прямо к моим ногам.
Я сделала шаг назад. Но она резко схватила меня за руку, оставляя пальцами кровавые следы на моей бледной замерзшей коже.
– Посмотри на меня! – закричала она диким голосом обитателей ада, – Посмотри же! Иначе ты ничем нам помочь не сможешь, когда он придет, чтобы уничтожить нас! Ты должна меня увидеть! Ты должна забрать себе всю силу!
Она так резко повернула ко мне лицо, что я вскрикнула от ужаса. Оно было всего лишь белым пятном. И как я не пыталась разглядеть на нем хоть что-то, я не смогла. Да и всей душой не хотела. Это убьет меня! Мою сущность! Мое Я! И крепко зажмурившись, я проснулась в холодном поту.
В тот день я пришла на работу, как обычно. За двадцать минут до рабочей смены. Выпила чашечку любимого чая без сахара, которым нас снабжала хозяйка магазина, по своей доброте душевной, приходя в себя окончательно после ночного кошмара. Что за странный сценарий преследует меня в этом сне снова и снова? Чего от меня хочет эта женщина? Или это мой разум играет со мной злую шутку? Ну так вот, это уже не смешно. Я так надеялась, что избавилась от этого кошмара раз и навсегда, и он больше беспокоить меня не будет. Да как бы не так! Снова началось.
Переодевшись наспех в рабочую форму, я стала поспешно раскладывать новый завоз товара по полкам, заодно вытирая пыль.
Хозяйке магазина – Лидии Петровне, я понравилась, еще когда она принимала меня на работу помощницей продавца. Точнее понравилось, как я работаю. Ее иногда только смущали мои выходки (побег из ее магазина от Димы с дикими криками). Для меня было огромной радостью, когда она мне предложила повышение в должности до продавца. Одна из работниц уходила в декрет, и место освободилось. Из-за прироста клиентов и увеличения работы, магазин перешел на график 2/2. Деньги были нужны, а повышение по карьерной лестнице – повышение зарплаты. Наша группа ничего, кроме популярности не приносила.
Моя смена выпала на субботу, когда покупателей днем очень много. К вечеру их стало меньше, и я, наконец-то, присела немного передохнуть и выпить чашечку крепкого ароматного кофе. Ноги гудели. Такой тяжелый и интенсивный рабочий день всегда выпадал на выходные. Касса в субботу и в воскресенье превышала все ожидаемые результаты и поднимала настроение нашей хозяйке, а она нам, в свою очередь, выплачивала дополнительные премии. В жадности нашу Лидию Петровну никто не смог бы упрекнуть. Она понимала человеческий труд и поощряла, если считала это нужным. За это мы со сменщицей ее и любили. И на каждый ее день рождения или, просто, на какой-либо праздник, складывались и дарили, пусть не очень дорогой, но полезный подарок. В ответ она тоже преподносила нам подарки на все праздники и дни рождения. Уверена, что такое практиковалось только в нашем магазине. У нас не было недостач, и в общении коллектива преобладали полная и взаимная гармония и доверие.
Надо снова после работы топать к Вове. У него была какая-то гениальная идея по поводу моих новых стихов. Меня ждал такой сюрприз, которого я точно не ожидала. Именно так выразился Вова, забежав по пути в магазин, и заодно купив на вечер бутылку дорогого вина. Срочность была очевидна, судя по тому, что названный “братишка” десять раз повторил:
– Манька, не забудь, сестричка.
И каждый раз я с улыбкой повторяла:
– Вова, не забуду, братик.
Не прошло и десяти минут, как в магазин вошел покупатель. Это был симпатичный молодой человек, лет двадцати пяти, с черными волосами до плеч и серыми глазами. Он был высокого роста и худощавого телосложения, хотя и одет очень дорого и со вкусом. Это был пусть наш и не постоянный, но частый покупатель. Три раза в месяц точно. А может и больше, просто не попадал на мои смены. Я даже подумать не могла, что этот молодой человек сыграет немалую роль в моей жизни позже.
Посмотрев на витрину, где стоял алкоголь, а потом на меня, парень улыбнулся, обращаясь ко мне:
– Привет, красавица.
– Здравствуйте, – вежливо, как и всем покупателям ответила я.
– А дай мне, пожалуйста, бутылку шампанского. Самую дорогую, которая у вас тут имеется в продаже. У меня праздник. Ко мне брат приехал!
Спрашивать, есть ли ему восемнадцать лет, я не стала. Знала, что есть. У нас он из продуктов никогда ничего не покупал. Брал, в основном, либо сигареты, либо спиртное, и документы его уже проверялись.
Я встала, и только собралась достать ему шампанское с витрины, как он остановил меня одним взмахом руки:
– Подожди. Я поспешил. Мне нужно с братом посоветоваться.
Я пожала плечами и застыла в ожидании.
Молодой человек открыл дверь на улицу и громко крикнул, к кому-то обращаясь:
– Макс, зайди, пожалуйста. Посоветоваться надо, брат.
После чего закрыл дверь и одарил меня еще одной улыбкой. Я снова пожала плечами. Торопиться мне было некуда. Еще два часа работать. Пусть думают хоть до закрытия магазина, что им нужно.
– Конечно, можете не спешить и выбирать, – сказала я вежливо, кивнув на прилавок со спиртным.
Но через минуту я пожалела о своих словах.
В магазин вошел Он! Тот, кто раньше мучил и терзал мой разум по ночам в кошмарных снах. Тот, кому я поклялась отомстить. Чьи внешность и голос я пыталась забыть, но за четыре года так и не смогла.
Меня сначала бросило в жар, тут же в холод, и в самом центре моей женской сущности что-то вместе с сердцем сжалось, инстинктивно реагируя на своего полноправного и единственного хозяина.
Мои плоть и разум сошлись в едином танце, заставляя сердце замирать и снова громко биться. Мои ладони вспотели, а ноги вдруг подкосились, и я крепко ухватилась за прилавок руками, чтобы не упасть, отчего мои пальцы побелели. Я была уверена, что сейчас лишусь чувств. Не передать никакими словами все ощущения, что нахлынули на меня разом.
Даже если бы я очень захотела, все равно бы не смогла побороть страх в глазах. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать эти необычные глаза, мягкие губы, атлетическое строение тела. Я помнила его тяжесть на себе. Я помнила его силу, которая вдавливала меня в землю. Я касалась его, чтобы оттолкнуть. И сквозь пальцы чувствовала исходившее от него тепло, когда моя кровь замерзала в жилах от того, что это тело со мной вытворяло.
Я помнила эти сильные руки с длинными пальцами, которые крепко держали меня, оставляя синяки на коже, пока я умоляла его пощадить меня.
Помнила эти мягкие на ощупь, но такие холодные губы, что обрушивались на мои неопытные и чистые, чтобы подчинить себе раз и навсегда, отчего моя кровь закипала, а губы еще долго покалывали после этого.
Сердце снова пропустило удар, а соски вдруг налились и больно стали давить на бюстгальтер, раздражая кожу и посылая по моему телу волну жара одна за другой. Из моих уст готов был сорваться стон. Боли, отчаяния или того, чего я сама не понимала. Это рефлекс "сучки на своего кабеля во время течки". Такой реакции тела я не ожидала и не была к этому готова. Я подняла руку и зажала ладонью рот, чтобы не издать ни звука. Я просто стояла и смотрела на моего мучителя, запоминая его образ навсегда, высекая его искрами адского пламени на сердце.
Теперь я смогла разглядеть его при свете дня. Высокий, очень высокий. Метр девяносто точно. Казалось, он заполнил собой все пространство, лишь зайдя в магазин. Блондин. Густые, слегка вьющиеся светлые волосы, мягко ложились на его плечи. Карие, с золотыми искорками глаза, обрамленные длинными, пушистыми и черными ресницами. Видно не один день он провел в спортивном зале. Его тело было мускулистым, грудь широкой, а живот плоским. Ткань рубашки облегала его, как вторая кожа, ничего не скрывая, а лишь подчеркивая великолепие мужского тела. И… красивый. Пугающе красивый!
Бог мой, красивей этого мужчины я никогда никого не встречала. Даже Дима рядом с ним просто мерк, хоть я и считала его самым привлекательным из представителей мужского рода. За что Бог одарил эту мразь такой внешностью? Где справедливость? Глядя на него, хочется упасть на колени и просить: “прикоснись ко мне, хотя бы раз, чтобы я смогла сохранить это воспоминание на всю жизнь, потому что меня коснулось совершенство!”. Этого человека окружала аура исключительности, исходящая мощным потоком магнетической энергии повсюду, где бы он не появлялся. Он очаровывал и притягивал к себе взгляды окружающих одним своим видом, абсолютно для этого ничего не предпринимая и даже не понимая этого.
Мне же хотелось, чтобы он сейчас исчез. Просто растворился в воздухе, будто бы его и не существовало вовсе.
"Уходи, прошу тебя, умоляю! Пожалуйста, оставь мне хотя бы часть моей души. Не оглядываясь, молча уйди, не поднимая на меня своих глаз. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ты мучаешь меня, мне больно, мне так больно!… Умоляю тебя, прошу…"
Я твердила про себя эти слова, как молитву. Еще немного и сердце выскочит из груди, с громким стуком падая на пол у моих дрожащих ног. А если он посмотрит на меня, я, наверное, умру.
Он подошел к брату, и без энтузиазма в голосе сказал:
– Выбирай, что хочешь. Мне все равно. Я не пью. Теперь.
Даже его голос вызывал во мне желание все бросить и бежать от него настолько далеко, насколько вообще возможно. Только теперь его тон и звучание даже отдаленно не напоминали хриплый и ужасный голос того зверя, что поймал меня четыре года назад в парке. Зверя, который разрушил мою психику и причинил немыслимые страдания. Наоборот, он был нежным, мягким, чарующим, успокаивающим. Словно теплый весенний ветерок ласкает листву, так и он ласкал слух. Это несправедливо, что такой голос может принадлежать демону в человеческом обличии. Исходить, завораживающей кровь, музыкой с жестоких и бесчувственных уст.
С того момента, как он вошел, он ни разу не взглянул в мою сторону, а я же смотрела на него, не отрываясь, застыв на месте и почти не дыша. Следила за ним, как мышка за кошкой, готовая в любую секунду броситься прочь. И плевать мне на материальную ответственность. Лишь бы находиться подальше от него.
Тело пробивала сильная дрожь, дыхание вырывалось с тихим хрипом. Накатила тошнота и голова вдруг стала тяжелой, разум охватил дурман, блокирующий все мысли и чувства. Я была абсолютно и полностью уверена, что один его взгляд в мою сторону сможет пригвоздить меня к стенке. Этот мужчина обладал необъяснимой властью над людьми. Огромной властью! Не знаю, откуда я это знала, но уверена я была на все сто процентов. Это внутреннее чутье. Глубоко скрытая во мне интуиция. Я не могла себе представить, что эти двое мужчин, стоявшие в тот момент передо мной – братья. Они абсолютно отличались. Внешностью, характером. Да всем! Если его брата я знала, как веселого позитивного человека, то Максим был просто замкнутым в себе монстром.
Он внезапно сделал шаг к прилавку и облокотился на него кулаками, при этом не обращая на меня никакого внимания. Я тут же отскочила на один шаг назад, увеличивая между нами безопасное расстояние. Запах его дорогого мужского парфюма коснулся моего обоняния. Я вздрогнула, снова услышав его раздраженный тихий голос, и все никак не могла отвести от него взгляд, как будто боялась, что он перепрыгнет через прилавок ко мне и сделает мне больно. Снова. Глупо, я знаю. Но страх довел меня до такого эмоционального состояния.
– Коля, быстрее, я начинаю раздражаться, – его голос электрическим разрядом дошел до моего сердца.
Он наклонил голову сначала вправо, потом влево, снимая напряжение, и постучал длинными пальцами по деревянному прилавку. Невинный, казалось бы, жест. А желудок мой скрутило. Я молила Бога и всех святых, чтоб этот Коля наконец-то уже выбрал хоть что-нибудь, забрал бы своего проклятого брата и свалил с ним куда подальше. Желательно, в преисподнюю. В самое ее пекло.
– Ну, я не знаю, – медленно проговорил Коля, пожимая плечами, трогая рукой свою шевелюру в раздумье и обводя алкоголь неторопливым взглядом, – Я что, один пить буду?
– Да я вообще понять не могу, какого дьявола ты меня сюда притащил? Я после перелета и дороги. Я не спал восемнадцать часов. Мне вообще по-барабану будешь ты пить или нет. Я спать хочу! А мне еще в другой конец города тащиться сегодня. Короче, я пошёл, – Максим повернулся в сторону выхода.
"Да! – кричало мое сердце, – Уходи!"
– Да стой, – остановил его Коля. – Я возьму бутылочку пива. Я быстро. Твой приезд, по-любому, отметить нужно.
Макс скрестил руки на своей мощной груди, играя мускулами и повернулся ко мне спиной, глядя в окно на прохожих.
– Девушка, красавица, какое пиво ты посоветуешь вашему постоянному и самому привлекательному покупателю? – спросил у меня брат Макса, с широкой улыбкой на губах.
А я стояла и смотрела на Максима и мысленно просила его выйти вон. Вновь и вновь направляя мысленный посыл в его сторону.
– Алло, малыш, прием, – Коля помахал у меня рукой перед глазами, повернулся в сторону брата и проговорил, – Слышь, по-моему, продавца похитили инопланетяне. Проекция только осталась.
Я этого боялась, и это случилось. После слов брата, Максим резко повернулся и посмотрел мне прямо в глаза с высоты своего роста. Новая волна прошла по мне, начиная свой пусть от сердца, и теряясь где-то в сердцевине моей слабой плоти. Меня затрясло сильнее, без надежды унять эту дрожь. Тело начало покалывать от невидимых электрических разрядов.
"Господи, я сейчас упаду без чувств. Будь проклят этот Коля!"
Минута молчания. Глаза его прищурились, как у хищника, готового прыгнуть на свою добычу. Внимательный, изучающий взгляд прошелся по моему лицу и телу. Взгляд, от которого хотелось провалиться сквозь землю. Самоуничтожиться.
– Девушка, я вас раньше нигде не встречал? – спокойным тоном обратился Макс ко мне, продолжая внимательно вглядываться в черты моего лица.
Громкий крик рвался на свободу из моего горла, а по сути, я не могла выдавить из себя даже слабого писка. Я ничего не могла сказать в ответ. У меня пропал дар речи. Я глубоко дышала и не отрывала от его красивого лица своего испуганного взгляда.
"Уходи, пожалуйста! Родной мой, уходи, оставь меня в покое. Освободи меня уже от себя или убей. Я же сейчас умру! Неужели ты не видишь?"
Его брат заключил вместо меня:
– Встречал, наверное…
Максим… Это имя мне стало ненавистно.
Максим вдруг расхохотался, глядя на меня.
– Ты прав, – обратился Макс к брату, хлопая его по плечу, – Она действительно тормозит. Может грибов объелась испорченных и ее глючит?
Издевайся, думала я, ты за это заплатишь. Его брат смотрел на меня так, как будто видел в первый раз, и снова настойчиво задал вопрос:
– Девушка, честно, ты его знаешь?
Слава Богу от гнева и отвращения к Максиму, ко мне вовремя вернулся дар речи. Железным тоном я смогла выдавить из себя слова, которые были тверже гранита:
– Нет! В первый раз вижу. И очень надеюсь, что последний.
Мой ответ привел к еще одной вспышке громкого смеха. Но даже этот смех был красив, по-своему.
"Сдохни, сдохни, сдохни, – твердил мой разум. – Другого ты не заслужил, мразь!"
– Может ты ей напоминаешь бывшего? – предположил Коля, кивая головой в мою сторону.
– Видимо ее бывший частенько к ней рукой прикладывался, – последовал от Максима спокойный ответ на реплику брата.
– С чего ты взял? – удивился его брат. – А, ну да, забыл. Тебе виднее.
– Посмотри на нее, – показал в мою сторону рукой Максим, не понимая почему его брат не видит очевидного. – Она сейчас чувств лишится от страха.
– Я не боюсь Вас, – мое сердце снова билось в обычном темпе, а голос перестал дрожать. Гнев оказался куда более действенным средством унять страх, чем я предполагала. – Не нужно строить никаких иллюзий на этот счет. Нет больше того, чего бы я боялась в этой жизни. Я разом все прошла. Все круги ада.
– Вот как? Интересно, – подняв одну бровь, медленно и задумчиво проговорил мой мучитель, улыбаясь, – Может, поделишься?
– Не имею такового желания. Прошу Вас, выбирайте и уходите. Мне скоро смену сдавать и нужно успеть убраться в магазине и посчитать кассу.
Резко наклонившись ко мне через прилавок, что я от неожиданности снова дернулась в сторону, Максим тихим, но спокойным бархатным тоном сказал так, чтобы услышала только я одна:
– Я тебя где-то видел. И не просто видел, а между нами что-то было. Осталось только вспомнить что и где. А я вспомню, поверь мне! И, возможно, после этого, мы еще раз встретимся. Это будет зависеть от того, с чем именно будут связаны эти воспоминания.
Я же смотрела прямо в его, до боли, красивые, карие глаза, пытаясь не показать страха, нарастающего во мне вновь, и не закричать только от того, что он наклонился ко мне и разговаривает со мной, глядя на меня прямо и неотрывно. В то же время его теплое дыхание коснулось моего лица. Кровь отхлынула с моих щек и унеслась куда-то вниз.
Мои страдания закончились, когда взяв пиво, они наконец-то ушли, с веселыми смешками обсуждая мое поведение.
Меня так сильно колотило, что руки дрожали и ноги не держали, а сердце снова выскакивало из груди. Я нащупала рукой стул и села. Я стала задыхаться и одновременно плакать. Наверное, любой психоаналитик сказал бы, что это обычная нормальная реакция на человека, который взял тебя силой, и только что с тобой, по прошествии нескольких лет, заговорил, как ни в чем не бывало.
Слава Богу, клиентов больше не было. Я быстро умылась трясущимися руками в туалетной комнате, закрыла магазин и бросилась к ближайшей аптеке. Вернувшись обратно, выпила сразу пять таблеток успокоительного.
Господи, ведь правда же говорят "земля круглая"! В голову пришла внезапная мысль, а если бы я действительно после той роковой ночи забеременела бы от него, стала бы я похожа на свою мать? Так же бы обращалась с ребенком, видя в нем его отца? Ненавидя его всем сердцем! В чем же я осуждала маму? Я просто себя не представляла в такой ситуации. Но ведь она могла бы быть! Я бы мстила ребенку за его жестокого папашу, зная о том, что он не ведает о своем продолжении, и не сможет заступиться за свое чадо. Я бы также словами, а может и действиями причиняла боль сыну или дочери этого животного. И от этого получала бы удовлетворение. Око за око. А может быть и нет. А может я своего малыша любила бы больше жизни. В нем же была бы и моя половина. Моя кровь. Спасибо судьбе, что она не заставила пройти меня и через это испытание. Я не хотела от Максима ребенка. Я хотела, чтобы он сдох!
Интересно, как он проводил эти четыре года своей жизни, пока моя душа медленно ломалась на части? Чем был занят? Кого ласково обнимал и целовал, пока я помнила только боль и хронический страх от встречи с ним? Пока я избегала всех мужчин. Пока мучилась кошмарами. Готовилась к вечному одиночеству до самой своей смерти. Да, он не был женат. По крайней мере, обручального кольца я не увидела. Да и кто сможет жить с таким чудовищем изо дня в день, деля с ним долгими темными ночами постель? Меня передернуло от воспоминания его твердой и горячей восставшей плоти, входящей грубыми толчками в мою беспомощную и слабую плоть. Он был слишком большим и мощным, а я слишком маленькой и узкой, и это никак не могло быть безболезненно. Даже если бы он очень постарался смягчить свое грубое вторжение.
От моих мрачных мыслей, одолевавших голову, меня спасла Мариша, которая зашла в магазин, потревожив колокольчик над дверью. Я подняла на нее испуганный и затравленный взгляд. Мой ангел-хранитель подоспел в минуты полного отчаяния, когда она мне действительно была нужна, словно воздух.
– Господи, Маша, ты вся белая, – голос подруги звучал тревожно, – Что случилось?
– Он… он, – я сделала глоток воды из стакана, который дрожал в моих руках, расплескивая жидкость на пол, и еле смогла поставить его обратно на прилавок.
– Кто он, Маша? И что он сделал? Тебя опять кто-то обидел? Говори! Не пугай меня!
– Тот парень, который.... который.... – я закрыла лицо руками, пытаясь унять дрожь, – Он вернулся. Марина, он вернулся! – я стала кричать и бить ладошкой по прилавку. У меня началась запоздалая истерика. От ударов по прилавку, стакан упал на пол и разбился в дребезги, как и вся моя жизнь.
– Он вернулся, Марина, вернулся! – я продолжала бить руками по деревянному покрытию, не замечая боли в ладонях, пока подруга не вывела меня к себе из-за прилавка, крепко обняв.
– Тшш, все хорошо, – Она гладила мои волосы и спину, пока я ее крепко обнимала и рыдала на ее плече, – Тише, родная. Клянусь, именно сейчас, будь он здесь, я бы выпустила ему пулю в голову, видя, что он с тобой сделал.
Немного успокоившись, видимо, наконец-то, таблетки подействовали, я отошла от подруги, нервно потирая руки, и села на стул для клиентов, которые могли им воспользоваться, пока стояли в очереди.
Мои щеки были мокрыми от слез, губы еле заметно дрожали.
Марина осторожно спросила у меня:
– Он был здесь? Что он сказал, когда увидел тебя?
Я кивнула и тут же отрицательно покачала головой:
– Да, здесь. Со своим братом, да будут они оба прокляты! Ничего он не сказал, Марина. Он, видимо, меня даже не помнит. И вообще может не помнить ту ночь. Он тогда был сильно пьян.
– А ты уверена, что это он? Может похож просто.
Я снова отрицательно покачала головой:
– Нет, это именно он, – сказала вслух я, а про себя добавила: его запах, его голос, его губы и глаза.
– Да уж. Я надеюсь, он все-таки вспомнит, чтоб его совесть съела. Изнутри.
Я резко вскинула на Марину затравленный и испуганный взгляд:
– Нет, Марина. Лучше молись, чтобы не вспомнил. Если вспомнит, я пропала. Я чувствую это.
– Все закончилось, Машунь, – успокаивающим голосом обратилась ко мне подруга. – Хватит дрожать, как осиновый лист. Видишь, – Марина обвела рукой магазин, разговаривая со мной, как с маленьким ребенком, – нет его. Не сделает он тебе больно. А если вспомнит и сделает, то я ему яйца оторву. Он пожалеет, что вообще в тот вечер вышел из дома. Он должен тебе ноги целовать. За то что на свободе, а не сидит за решеткой. Насильственные действия – страшная статья. Он бы в тюрьме не выжил. Знать бы где он живет, я бы заявилась туда. Чтобы посмотреть ему в глаза и вырвать их вместе с руками и "мужским причиндалом", что болтается без дела и приносит лишь вред. Таким ублюдком нужно отрезать его еще при рождении.
Маришка села рядом со мной, и снова меня обняла, укутывая своим теплом и передовая мне свое спокойствие и силу.
Я кивнула:
– Да, нет его. Его здесь нет. Все закончилось, – бормотала я ей в плечо, крепко к ней прижимаясь, – Мариш, прости, я не смогу сегодня попасть к Вове. Извинись за меня. Я знаю, как это было для него важно, но клянусь, я не в состоянии.
Подруга понимающе кивнула.
– И еще, – продолжила я задыхающимся шепотом, впиваясь ногтями в ее руку, – если тебе не трудно, проводи меня сегодня домой, пожалуйста, – я подняла на нее умоляющий взгляд. С моих ресниц капали слезы прямо на ее дорогую одежду.
Подруга снова кивнула и крепче прижала меня к себе, плача вместе со мной.
Ошибочно я считала, что все закончилось. Все только начиналось!