Евгения Светашова
Хроники Белого Тигра
3.4. Побочный эффект
– Давай спросим у симбиотиков, что делать дальше?
– Прибереги возможность задать им вопрос на крайний случай. Поверь, он наступит! Ты почуешь его спинным мозгом!
(Гленда и Теко́)
__________
Переход из одного леса в другой с появлением теней стал опасной штукой, ибо Гле́нда и Теко́ остались вдвоём: фруктовое дерево ушло в поселение, из которого начали свою экспедицию белые тигр и тигрица, крепко держа ветвью лукошко с лежащими внутри и скрученными трубочкой двумя пергаментами. Один из них представлял собой копию, оттиск, самопишущейся картины, засвидетельствовавшей первый опыт в рамках исследования встречи с людьми.
Хищникам нужна была еда, и они посматривали на Теко́ и Гле́нду с маниакально-голодным влажным блеском в глазах. Конечно, энергополя работали, но проблема состояла в том, что вечного двигателя в мире грёз под названием Ло́твон пока не изобрели, и защитное поле ослабевало, требуя периодической подпитки. Белый тигр не рассчитывал, что придётся круглосуточно держать оборону, поэтому первая подзарядка обещала стать самой опасной. Выбравшись из жемчужного леса ужасно измотанными, до слуха исследователей донёсся раздражающий своей неуместностью звук разряжающихся артефактов – наноиглы ослабляли сцепку с позвоночником. Девушка шла чуть впереди и нервно оглянулась на друга, почувствов, как скелетообразное утройство сбавляет мощность. Легонькое подрагивание воздуха, по которому можно было определить рабочее состояние защиты, потихоньку сходило на нет. Гле́нда начала мандражировать, ибо остаться один на один с тенями – означает заранее проиграть схватку. Противники обладали всеми преимуществами дикого вида: усиленными зрением, рефлексами и скоростью реакций. Конечно, Теко́ превосходил размерами и мощью любого тигра на Ло́твоне, но даже его сил не хватит опратив двух агрессоров. Требовалось срочно подзарядить защитные поля, но исследовательница человеческого мира не представляла, как можно такое совершить под неусыпным сопровождением зверей.
– Тени похожи на людей, не так ли? – девушка решила справиться с нервозностью при помощи переключения внимания.
– Ты права. И это горький вывод! Возможно, я думал о них лучше, чем они того заслуживают! – здоровяк громко хлопнул в ладоши, и хищники шарахнулись в сторону.
– Сначала очаровался, а теперь разочаровался? – Гле́нда сызнова оглянулась, чтобы увидеть выражение лица друга, но не смогла определить, о чём точно думает её спутник.
– Не без того! – пророкотал Теко́. – Виноваты в подобном эффекте зеркальные нейроны. Они позволяют по едва заметным признакам определять дальнейшие действия тигров. Дорисовка а-ля додумывание здесь имеет положительный эффект. Если бы я не обладал способностью без размышлений получать из наблюдений знания о намерениях окружающих и о дальнейшем развитии событий, то был бы, как крот. Нативное ощущение ожидаемых движений позволяет без толчков и столкновений пройти по оживлённой тропе, то есть зеркальные нейроны позволяют по микродвижениям определить, что идущий мне навстречу тигр пойдёт направо или налево. Мозг догадывается об этом, как бы на автомате. По тому же принципу зеркальные нейроны дорисовали образ человека.
Молодой гений пояснил: “Мозг поступает сяким образом потому, что физиологически ему так спокойнее”. Он достраивает картинку, как удобно, и успокаивается. Соответственно, полагаться исключительно на свой внутренний образ человека, сформированный первоначально, категорически запрещается! Ибо мозг – ленивый и трусливый плут! Мало ли чего он там дофантазировал!
– А ещё я сочувствую людям! – Теко́ оправил на себе одеяние, опрятность была его вторым именем. – В параллельной вселенной что-то пошло не так, поэтому при виде исполинов, отливающих перламутром, человек, за которым ты наблюдала, испытал не прилив восхищения красотой, а мелкопробную алчность. Готов поспорить, данная черта привела к гибели многих видов растений и животных в месте их обитания.
– Из этого следует, человек считает прогрессом не то, что следует? – белая тигрица нахмурилась.
– Преследующих тебя и меня хищников создали наши соседи, – вместо прямого ответа парень высказывал вслух вывод, доставляющий беспокойство обоим приключенцам. – Звери – это побочный эффект, который никто не смог предусмотреть. Люди проявились на Ло́твоне в виде отражений. Двойников. Диких, жаждущих убивать разумных одушевлённых существ, так же как это делает человек в своём мире. Закон баланса сработал неукоснительно.
– Получается, мы для теней – лишь еда и указатель пути, но не самоцель? – спросила Гле́нда.
– Я не умею читать чужие мысли, поэтому только грибнявый леший знает, кто для них мы! Но делаю вывод из поступка, когда хищник поцарапал зеркало, что попытка напасть на жителей параллельного мира повторится! Насилие порождает двойное насилие, запуская в работу принцип сеяния и жатвы, по форме напоминающий круг, не имеющий завершения, – Теко́ прислушался к сигналу, предупреждающему о практически полной разрядке защитного энергополя.
– Подобное тянется к подобному! Зверей-людей, материализовавшихся на Ло́твоне, тянет к людям из человеческой вселенной! Дурак дурака видит издалека! Выходит, тени исчезнут, когда связать между мирами разорвётся, и двусторонние зеркала перестанут возникать из временны́х разломов, – стройная кареглазая тигрица не задавала вопросов, а утверждала с полной уверенностью в своей правоте. – Нет зеркал, нет заглядывающих в них людей с той стороны, нет и их отражений на Ло́твоне!
– Звери и люди одинаковы, – вынес вердикт Теко́, – чтобы исправить подобную тождественность, им нужно отказаться от великого соблазна обвинять кого-то в происходящем. В человеческом мире есть такое выражение, что меньшинство правит большинством, но на самом деле сбывается как раз то, чего пусть и неосознанно, жаждет большинство. Следовательно, каждому нужно исправлять свои личные недочёты, меняя тем самым общую эмоцию народа.
Жемчужный лес, открывший первое в исследовательской экспедиции зеркало, остался далеко позади. Парень и девушка держались обеими руками за лямки своих заплечных мешков. Прикосновение к ткани, из которой они были сделаны, вызывало чувство защищённости и знакомости, подбадривающих в условиях установления первых тяжких выводов о соседней вселенной. После тонкой полосы острых как бритва каменных деревьев, кою приключенцы практически миновали, брало своё начало глубочайшее озеро О́мел. Теко́ задумался, взвешивая шансы на позитивный исход при попытке оторваться от пары крепких зверей: “Надеюсь, вода не подведёт и скроет от чёрных душой хищников! Главное, чтоб ненароком нас не убил её горячий спутник!”
3.5. Убивающий и озеро
– Думаешь, люди поголовно плохи?
– Я бы не хотел мазать всех одной краской!
(Гленда и Теко́)
__________
Озеро О́мел, расположенное над действующим вулканом, сопровождало белых тигров с истоков их существования, как развитого вида. Корневая система древ, оплетающая Ло́твон, взаимодействовала с огненным геологическим образованием, являющимся связующим звеном между центром и поверхностью планеты. Нейронная сеть корней раз в год подымала магму наверх, вода с высокой концентрацией соли выходила за края кратера, а за ней – вулканическая масса, раскалённая и ищущая познаний. Лава бурлила и вскидывала в воздух подобие длинных гигантских пальцев, число коих каждый раз отличалось; они хватали воздушное пространство, стремясь извлечь из него невидимые глазу сведения. Дополнительно огненная жижа, словно горячий пластилин, образовывала (“лепила”) из себя же деревья, а затем принимала формы теплокровных существ, населяющих Ло́твон.
– Не раньше, не позже, здоровяк! – Гле́нда задохнулась от возмущения. – Это ж надо было припереться к озеру О́мел именно в момент извержения вулкана! Мы отравимся газами, а наши тела с почестями мумифицирует учёный совет и устроит выставку под названием “Дураки, которые исследовали людей, но глупо померли в начале пути”.
– Архивариус, а ты знаешь птичек под названием “ту́пики”? – Теко́ говорил вкрадчивым голосом.
– Должность мою запомнил наконец-то? Ну знаю… – девушка скептично зыркнула на белого тигра.
– Ту́пики – дюже красивые птички, но такие ту́пики. Гле́нда – ты очень красивая, но такая ту́пик! – балагур разразился оглушительным хохотом, за которым потонули звуки практически разрядившихся защитных силовых полей.
– Ах ты, сатанинский гриб злобнявый! Не можешь без шуточек обойтись даже тогда, когда мы между молотом и наковальней оказались! Лавой и тенями! – исследовательница подобрала и швырнула в спутника листики каменного дерева, из которых методом прессовки изготавливали обелиски. Вреда они не причинили, ибо опали с ветки давно и уже превратились в мелкую крошку.
Теко́ обсыпало крупноватой пылью, отчего он зашёлся от смеха еще сильнее, ибо посеребритель шерсти не только украшал её крошечными сияющими звёздочками, но ещё и отталкивал пачкотню. Парень не сердился на подругу: “Не нужно пытаться понять женщину, она и сама себя понять не может. Нужно просто любить её!”
– Извини, – тихо рыкнула тигрица, – наноиглы совсем ослабли, я чувствую, как скелетообразный артефакт отделяется от тела. Идти дальше тоже нельзя, задохнёмся вулканическим дымом!
– Когда ты научишься мне доверять? – силач завёл руку за пазуху и рывком сорвал с позвоночника энергополе, тоже самое проделал и с механизмом Гле́нды, совместив их воедино. – Объединяй и властвуй! Совокупного заряда хватит, чтобы добраться до местечка поспокойнее.
– Какой ужас! Ты слышал с каким чавкающим звуком иглы отделились от тела? Я бы никогда не смогла стать врачом! Это же сейчас настоящая операция состоялась на открытом воздухе. Боли нет, но ощущение, словно тысячи маленьких ножей вспороли тело! – девушка выглядела съевшей кислющий лимон, настолько скривилось её симпатичное личико.
– Реки крови льются из твоей спины! Из-за анестетика ты сего действа пока не чувствуешь, но через минут пять от прелестной белой тигрицы останется пустая оболочка! Кольца, украшающие твой хвост, я заберу себе, всплакну над трупом, изучу феномен появления людей и стану суперзвездой, мегазнаменитостью и кумиром поколений! – радостно ликующе выдал Теко́.
– Смотри, не тресни по швам от хихиканья! Какая подлая месть за горстку пыли на твоей идеальной шерсти! Ая-я-яй! – тигрица прищурила глаза и наклонила голову набок, воззрившись на друга.
Нервишки у Гле́нды пошаливали, она никогда не думала, что деятельность зеленоглазого красавчика настолько опасна! Удалой и находчивый парень, живший в соседнем кроно-доме, воспринимался ею, как нечто само собой разумеющееся. Его профессиональные успехи исследовательница объясняла физической силой и везением в унаследовании генов: Теко́ был копией своего гениального прадедушки, первооснователя департамента “Открытий”. Огромная разница в возрасте между тиграми, – молодым и пожилым, – теряла значение в отношениях этих двоих. Они были закодычными корефанами, не представляли начало утра без стакана прохладной воды, выпитой натощак, ели много растительной пищи, любили ароматы одних и тех же цветов, собирали гербарии, не терпели, когда на них повышают голос, играли в шашки. Прадедушка был единственным из родни, кого Теко́ обнимал от чистого сердца. Старик и ребёнок являли диковинное родство душ: создавалась впечатление, что реинкарнация не стала дожидаться смерти и произошла при жизни. Блокнот из соломенной бумаги, уголки обложки коего венчал наконечник из серебра, возрастной тигр даровал приемнику своего духа в день, когда они виделись в последний раз. Юный парниша обронил перед уходом короткую фразу: “Увидимся!” Прадедушка ответил негромко, но твёрдо: “Мы больше не увидимся…” С тех пор записная книжка всегда находилась при молодом приключенце.
На берегу озера О́мел у Гле́нды начался нервный тик, левый глаз раздражающе дёргало. Мерзкое физиологическое ощущение! При начинающемся подёргивании девушка отвернулась от парня и потёрла висок, чтобы скрыть своё состояние, но именно телесный дискомфорт помог белой тигрице скумекать наконец, что до сегодняшнего момента она видела только достижения, не замечая дичайшее количество обломов, провалов и крушений надежд в жизни Теко́: его планы рассыпались, как карточный домик, а парень двигался дальше, оставаясь оптимистом, благодарным за каждую мелочь, останавливающимся разглядеть необычно наклонённую ромашку и выстраивающим индивидуальный сложный внутренний мир, который невозможно отнять. Не красота, мощь тела и таланты сподвигали молодого новатора просыпаться утром и начинать с нуля (С самого начала! Снова! Снова! И снова!), а сила воли и вера в хорошее! Тигрица прижалась к другу всем телом, явив сей жест симпатии настолько неожиданно, что всегда словоохотливый балагур растерялся и ударился в ботанские речи про хронологические сводки предков и засвидетельствованные факты про вздымание воды в расположившемся на вулкане водоёме, которые были добыты пращурами ценой многочисленных ожогов.
– Засмущала совсем! – здоровяк поцеловал подругу в темечко и отстранился, чувствуя, что ещё немного, и до свадьбы не дотерпит.
– Потянуло к тебе… – Гле́нду потрясывало мелкой дрожью, она задержала руки на предплечьях Теко́ и отодвинулась.
– Значит так, симпотяжка! Вулкан контролируют древа! Взгляни наверх! – белый тигр тыльной стороной когтя поднял подбородок спутницы. – Лава каждый год считывает информационное поле поверхности, обновляя сведения, а затем уносит данные к центру планеты, где они кипят и усваиваются. Так работает магматический искусственный интеллект.
Парень напомнил, что стремиться объяснить всё на свете не следует, ибо если ты ищешь причину, то теряешь способность завораживаться и кайфно шизеть от наворотов природы. Познать озеро О́мел не смог никто. Изрядно солёная ледяная вода плескалась прямо на огненной поверхности, чудесным образом не испаряясь и игнорируя законы физики; Теко́ считал, что в сим и есть смысл, пример настоящей жизни – какими бы ни были условия оставаться собой! Оставаться жидкостью даже в том случае, когда твой дом – кипящая лава. Тени, преследующие исследователей, вдыхали вулканический дым и раздражённо мотали головами. Чёрные тигры, зеркальные отражения людей на Ло́твоне, держались поодаль и с досады рвали когтями землю: уникальные природные творения, вулкан и озеро, раздражали их, ибо препятствовали достижению цели – убийству человека, как конкурента, и сожранию способных ходить на двух ногах белых кошек.
– Вода покинула жерло вулкана и теперь плещется по периметру, образуя своеобразную экосистему. Наступив в неё, попадёшь в оазис чистого воздуха, перенасыщенного кислородом, от этого будет кружиться голова, наши движения станут шаткими, начнётся дрожание нижней части лица, но мы будем сокрыты от палящей лавы, пепла и сможем миновать вулкан. Главное – преодолеть поток ледяной воды с максимальной скоростью, иначе он станет для нас не защитником, а губителем, вызвав гипероксию! – здоровяк покрепче сжал силовые поля, в сцепке они обеспечивали довольно сносную защиту.
– Глубина ориентировочно по колено. Довольно мелко! – оптимистично заметила Гле́нда. – Но как нам хотя бы на время избавиться от преследования теней, чтобы успеть подзарядить устройства?
– Ловлей на живца! И никак иначе! – сквозь личность Теко́ волнами перекатывалась дерзость.
– Значит так, принаряженный качок! – девушка насупилась. – Выражение твоей физиономии мне крайне не нравится! Оно означает: “Погибать, так с музыкой!” – как говорят в человеческом мире. Я не собираюсь потакать самоубийству!
– Гле́нда, а я гляжу ты не хило подучила язык людей! Блокнот мой втихую почитываешь с записями о параллельном мире? И когда только успела архивариусные ручонки дотянуть до него? – судорожно выдохнув воздух, сказал парниша.
– Не трогала я твой блокнот говорящий! Это ты у нас – гений, потомок знаменитого на весь мир грёз прадеда, поэтому даже канцелярия у тебя особенная! Понторезная! Я с такой даже не знаю, как обращаться! – возмущённо профырчала Гле́нда.
– Не хмурься, моя дикая лавандочка! – сотрудник департамента “Открытий” передал позвоночнообразные силовые поля спутнице, стянул заплечные суманы со своей спины и со спины подруги, притулив их у ног, и опустил руки до земли, создав квартет точек опор.
Хищники, не понимая речь приключенцев, но почуяв слабость добычи, напрягли корпуса, чтобы убийство свершилось обязательно. Предсмертные муки Теко́ и Гле́нды не беспокоили зверей и даже приветствовались: тени смекнули, что именно белые кошки препятствуют финальному свершению закона баланса, мешая разорвать на лоскуты людей. Звери не желали создавать симбиоз, как это сделали тигры и древа, и оставлять в покое человечество. Стремясь к власти, хищники решили покамест смириться с главенствующим положением планетарной корневой системы и то, только потому, что учуяли их силу или, как они её окрестили, военную мощь. Тени вознамерились по первости изничтожить народ белых тигров, а затем отыскать способ взять в рабство деревья, чтобы они по-прежнему создавали временны́е разломы, увеличивая популяцию зверей и предоставляя возможность хватать исподтишка людей для вымещения на них агрессии. Мысль о том, что злость – механизм защиты, и его нужно копить, чтобы затем безвоенными методами разрешать конфликты, не приходила в огромные чёрные головы с оскалом желтоватых клыков.
Глава 4 “Мёртвые игры”
4.1. Два источника смерти
Ты должен научиться проигрывать!
(прадедушка правнуку об игре в шашки)
__________
Озеро О́мел выглядело обескураженным от разворачивающейся бойни, задуманной тенями. Оно нервно дышало, перекатывая мелкие барашки водной глади, и стремилось ускорить время, чтобы намечающееся кровопролитие завершилось. Теко́ покинул пределы действия защитного поля, царапая когтями по одинокому крупному камню у подножия вулкана. Премерзкий звук выбешивал зверей, две башки нервно дёргались, пытаясь отогнать скрежет, как мелкое жужжащее над ухом насекомое. Эволюция сохранила за белыми тиграми способность перемещаться при помощи четырёх конечностей, что увеличивало скорость, манёвренность и проворство. Хищники оценили габариты парня: одежды подчёркивали мощную спину, развиты́е мышцы и вострую ловкость повелительных движений. Зелёные глаза смотрели нагло и в упор, отражая внутреннюю уверенность в себе, на которой базировалась личность пытливого исследователя. От теней, однако, не укрылась поступь Гле́нды, смахивающая на бегство с поля брани. Необременённая поклажей девушка быстро уходила в сторону воды, что полностью устраивало загонщиков, ибо гарантировало численное преимущество. Одной особи хватит на ужин: убьют более крупную дичь, насытятся свежим мясом и тёплой кровью, а затем догонят девчонку, которую пока оставят в живых в качестве наводчика на двусторонние зеркала, из коих можно выковыривать людей и резать их себе на потеху острыми когтями, а из тех, кто тоже станет чёрными тенями, сплотить армию.
Тени, точно сиамские близнецы, стояли бок о бок, телами образуя тёмный прямоугольник концентрированной сосредоточенности на желании покоцать обе вселенные, пустившись в завоевания. Перекраивание миров, зародившееся первичной идеей, без промедления переросло в желание абсолютного господства. Барано-твердолобая мания бесцельного узурпаторства, сформированная главными звеньями тёмной психики, – извращённым в высшей мере эгоизмом, сиюминутным довольством, нетерпимостью и агрессивным сжиранием ресурсов планеты, – овладела зверьём с первых минут материализации на Ло́твоне. Хищники отделились друг от друга, предвкушая аппетитный хруст ломающегося позвоночника трофея, оставшегося одиноким. “Есть овощи, фрукты и рыбу они явно не собираются. Мы тоже раньше охотились, но с развитием рыбного промысла полностью отказались от мяса животных и птиц лет с тыщу назад. Может, читануть им лекцию о вреде переизбытка холестерина и удочку подарить?” – Теко́ умудрялся шутить, даже глядя смерти в глаза. Одна из теней заходила на него со спины. “Какова подлюка!” – хмыкнул парень. Звери намеревались атаковать сообща, навалиться на жертву вдвоём, чтобы кости под весом тяжёлых чёрных тел раздробились от резкого удара оземь. Мысленно пируя, тени присели на задние лапы, приготовившись к умерщвляющему прыжку, напрягли мышечный корсет и выпустили когти. По плану каждый хищник должен вонзиться в ближайшее к нему плечо жертвы, заставить здоровяка привстать с четырёх на две ноги и уронить его навзничь, шмякнув с высоты роста об окаменелую землю возле вулкана, а затем сразу начать рвать плоть, чтобы вызвать болевой шок, подстраховав себя от форс-мажора, если вдруг дичь отделается ушибом, а не переломом, и сможет оказать сопротивление.
Белый тигр приметливо глядел в глаза палачей, поэтому резкий рывок в его сторону отозвался глухой нервной болью в грудной клетке, но не удивил. Теко́ сгруппировался, дабы уменьшиться в размерах, и начал мягко заваливаться на бок, чтобы нападавшие сошлись максимально близко к точке пересечения траекторий движения. Сильный прыжок по инерции тащил тени, предельное схождение было достигнуто, и они уже начали изворачивать корпуса, чтобы настигнуть цель, дерзко поменявшую положение в пространстве, и тут каждого из хищников одновременно стегануло с неистовой силой и отшвырнуло за пределы видимости. Воюще-шипящий рёв огласил местность около озера О́мел и стих в отдалении. Парень поднялся на ноги и зарычал так громко, что даже лава отвлеклась от считывания информации и на пару секунд застыла в форме, являющейся точной копией фигуры исследователя.
– По сторонам надо смотреть, желчемордые тру́хли! И воздух мониторить! Обоняние вам зачем? – зычно рявкнул Теко́, выплёскивая тем самым адреналин.
– Вовремя я подоспела! – Гле́нда радостно подпрыгивала и победно размахивала объединёнными силовыми полями, по виду напоминающими дугу из плоских позвонков. Пока силач строил из себя приманку, девушка выключила защиту, подкралась с подветренной стороны и, активировав устройства на коротком расстоянии от нападавших, произвела эффект мегащелбана. Чёрных тигров отбросило преизрядной энергетической волной за каменный лес.
– Феноменально ты шмякнула тени! Браво! Охолонут маленько! Ишь уверовали в себя не по-детски и вознамерились красавчика в дорогих украшениях сожрать, как какую-нибудь сочную вишню или рыбное филе. Только я на филе не похож! Или похож? – к балагуру вернулось весёлое расположение духа, он подмигнул спутнице.
– Ты похож на маранг: крупный, шипастый и с интенсивным ароматом! Кто с самого юношества из дома не выходил, пока сладкими эфирными маслами всю шерсть не пропитает? И как на тебя только пчёлы не покушались? – исследовательница задорно хмыкнула и с вызовом посмотрела на своего извечного соседа по кроно-дому.
– Я тогда был тигрёнком младым! Хотя… – Теко́ хохотнул. – С тех пор ничегошеньки не изменилось! Щёголем родился, франтом и помру! Желательно в старости и более-менее здоровеньким, так будет проще и мне, и жене…
Силовое защитное поле финально тренькнуло, и артефакт разрядился напрочь. Теко́ ещё раз похвалил Гле́нду за идеально отвешанную пощёчину хищникам и отметил, что от одного источника смерти они покамест отделались, но терять выигранное время не следует: ветер усилился, и рядом с парнем пролетел вулканический пепел, состоящий из горных пород, минералов и стекла. В отличие от обычного пепла, вулканический при контакте с водой застывал, “цементировался”, поэтому попадая в бронхи, приводил к смерти от удушья. Натуралист подхватил суманы и наставнечески произнёс: “Войдя в ледяную воду озера О́мел, не задерживай дыхание, не делай резких вдохов и выдохов. Выкинь из миловидной головушки запары и передвигайся без суеты. Дыши, как обычно. Путь не близкий. Слишком медленно идти мы не можем, так как в воздухе витает сверхнорма кислорода, поэтому передвигаться надо быстро, но спокойно, чтобы не пугать водичку. Она крайне эмпативна и может начать вздыматься выше нашего роста, если перетревожится. Утопит ненароком, а потом сама же в удручение впадёт из-за мук совести”.
Гле́нда по-новому взглянула на белого тигра, гений понимания окружающей среды коего поражал! На Ло́твоне принято сливаться с природой, точно со второй кожей, приходящей извне, но ум парня пошёл дальше и работал на родство. Он говорил о первостихиях, словно о знакомых с самого детства ближайших родственниках. Его общение с окружающим миром походило на беседу со склонной к волнению любимой пожилой тётушкой, терпеливое выслушивание в тысячный раз одной и той же истории дядюшки в годах или на симпатию к племяннику, топящему сердце детской простотой. Девиз Теко́ звучал так: “Всё уже хорошо!” Он выискивал в каждом явлении душу и старался её не надломить, сберечь. Деление природы на живую и неживую для молодого футуролога было условным. Из-за этого сотрудника департамента “Открытий” величали идеалистом, списывая подобный образ мышления на гениальность. “А вундеркинды, как частенько бывает, – ребята не от мира сего…” – говаривали в научном совете. Сей “ярлык шизы”, навешиваемый на Теко́, попахивал очевидной кривдой, ибо правнук, как и прадед, исходя из собственного опыта, знал элементарное (Но неочевидное для всех!) – сознание определяет бытие, поэтому нужно производить жёсткий отбор своих поступков и не гадить. “Ты ловишь дерьмецо в обратку!” – глаголил парень, когда кто-то начинал жаловаться на жизненную несправедливость, и добавлял, что получить всё на свете не удастся, соответственно, нужно взять лишь своё, а для этого треба выстроить систему ценностей, основанную на индивидуальном видении счастья. “И гори синем пламенем то, что в сию систему ценностей не попало!” – финалил речь мышцатый философ, с детства читающий по книге в день.
– Гле́нда! Лапусик! Шевели стройными ножками! Хищники очухаются чрезвычайно злющими и пустятся в погоню, – белый тигр направил спутницу в сторону озера О́мел, легонько подтолкнув в спину и проскользив ладонью по гладкому шёлку одеяния много ниже талии.
– Да, здоровяк! Идём! – исследовательница ускорила шаг, сделав вид, что не заметила наступательного манёвра Теко́. – Кстати, даже блокнот с серебряными уголками говорил, что при появлении двустороннего зеркала в центре жемчужного леса, тень в качестве отвлекающего манёвра сделала вид, что безразлично отворачивается от людей и уходит, а затем кинулась на человека. Мы применили тот же самый приём! Спасибо тварям за науку!
– На свою же собственную уловку попались лопухи! Тени решили, что ты ушла, и кинулись на жертву, рассчитывая вдвоечка прибить меня, а в итоге, когда прыгнули и сошлись близко, превратились в отличную мишень для энергетического заряда. Единичного и последнего. На большее наши практически разряженные устройства были не способны, поэтому одним действием требовалось избавиться сразу от пары охотников. Ты – спец! Шандарахнула выверено, точечно и вовремя! – Теко́ с гордостью смотрел на любимую.
В идеале силач, конечно, хотел бы оградить тигрицу от опасностей и, аки цветочек, оберегать от внешних невзгод, но Гле́нда была его единственным настоящим другом, оставалась рядом всегда, принимая дёрганую жизнь парня в погоне за открытиями и баранную упёртость в желании идти своим путём. “У меня были сотни приятелей, но ни один из них не стал соратником! А тихая девочка-интроверт отправилась в экспедицию по исследованию людей, на которую не решились ни учёный совет, ни даже другие натуралисты из департамента “Открытий”! Если нас не прикончат тени, то станем жить вместе! Я хочу возвращаться только в тот дом, где есть она!” – Теко́ молча погрузился по колено в озеро О́мел; воды скроют запах следов, и звери долго не смогут учуять, куда скрылись беглецы. “Учтите, хищники! Не успеете глазом моргнуть, как сами превратитесь в трофей!” – размышлял парниша, с насмешкой скалясь при воспоминании о тенях.