Евгения Шамшина
Цепная реакция
– Это я… – дрожащими губами простонала она, вытирая слёзы о его кожу. – Я во всём виновата…
Он обнял её, взглянул в небо. Хотелось спросить: за что? Один этот вопрос кружил в голове. Виновен! Виновен в том, что полюбил. Повинен в том, что она так юна. Но за что расплачивается его дочь? «Пусть я! Пусть со мной!» – разбивались его мысли, как о скалы.
– Я люблю Вас… – отстранилась от него Саша. Она смотрела на него глазами маленького ручного зверька. От страха голос её дрожал, но она продолжала говорить, и голос её переходил в шёпот. – Я люблю Вас… Я буду любить Вас до конца… До последнего вздоха… И я не могу без Вас… Совсем не могу… Мне страшно… Я люблю. Но не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня… Пусть я умру. Погибну без Вас… Но…
Она не смогла больше произнести ни слова. Лишь закрыла лицо руками, содрогаясь в немых рыданиях. Александр притянул её к себе и посадил на свои ноги. Обнял. Упёрся подбородком в её макушку. Посмотрел задумчиво вдаль.
– Я никуда от тебя не денусь. Никогда.
– Никогда?..
– Никогда. Я обещаю. Мы зашли слишком далеко. Я уже позволил себе любить тебя. Я и ты… Я люблю тебя!
Он проснулся утром, и, казалось, что всё плохое было сном. Она была рядом. Мирно спала на соседней стороне кровати. Он смотрел на неё с улыбкой. Она была прекрасна, как цветок. Неземной красоты цветок. Саша уже проснулась, но делала вид, что спит. Он видел это и улыбался. Раньше он не задумывался, какое оно – счастье. Просто бежал, торопился что-то успеть. Почему-то именно теперь ему не хотелось бежать, сломя голову, хотелось раствориться в этих моментах. Мгновениях счастья. Он снова целовал её, вдыхая запах её тела. Она, сонная, улыбалась, прикусывая нижнюю губу. А в глазах девушки пылала любовь. Такая огромная, что своим огнём опаляла мужчину. И он с удовольствием тонул в этих чувствах, готовый отдать всё в жертву этому живому огню.
Саша сама сказала, что ему нужно в больницу. Он удивлялся ей. Она же ещё не знала, что такое ревность. Не знала своих чувств. Она чувствовала, но чувств было так много, что она с трудом разбирала их переплетение. Безграничная вера, бескрайняя любовь и чистота души. Маленькой детской влюблённой души.
Крылатов сам позвонил сыну, направляясь к больнице. Он ожидал услышать в свой адрес много «ласковых» слов. Но сын ответил встревоженным голосом и просил отца приехать. Дела обстояли хуже, чем могли бы быть. Молодой человек сообщил, что у Маши случился нервный срыв, когда она всё узнала, осознала. Врачи что-то кололи ей, но никакого эффекта успокоительное не возымело. Мама тоже на грани сердечного приступа, ничего не может сделать. Сын говорил, но голос его срывался. Хаос, состоящий из страха, из боли, страданий, ворвался в семью, разрывая её изнутри. Отец с серым лицом мчался к больнице. Он выскочил из машины и бросился к зданию, позабыв даже о сигнализации. Чувство вины, ощущение страшного грядущего, он закрывал глаза, слыша, как долбит кровь в висках. Дыхание сбивалось, и в груди снова засела тупая боль. Он остановился, как вкопанный, устремив свой взгляд вверх. Ветер развеивал полы его расстёгнутого пиджака. Побелевший мужчина смотрел, и, казалось, глаза его отказали. Ведь этого не может быть. Он видел свою дочь в открытом окне. Телефон его разрывался от входящего звонка. Девушка стояла в белой больничной сорочке. Босыми ногами на подоконнике, тонкими руками она держалась только за воздух. Волосы её были растрёпаны. Она смотрела вверх, в летнее чистое небо. Отцу захотелось закричать ей, но голос вдруг пропал, сделав мужчину немым. Незнакомые люди уже толпились внизу, указывая пальцами вверх. Всё внутри с болью сжалось в один комок, и он бросился вперёд. Она шагнула легко, так, словно спускалась вниз по ступенькам. Шагнула не вниз, а вверх. Тело её стремительно направилось вниз, а душа, вырвавшись на свободу, летела к небесам. Дочь упала в нескольких метрах от него. Он рухнул у тела собственного ребёнка на колени. Он кричал, разведя руки в стороны, боясь даже прикоснуться к мёртвой. Он кричал, и крик вырывался из самой глубины души. Он эхом разносился по больничному двору, и перепуганные птицы взмывали в небо от страшного звука. А люди смотрели, продолжая толпиться вокруг. И он ненавидел каждого из этих зевак, проклиная себя.
В этот момент у себя дома Саша неожиданно вздрогнула, словно слышала этот звериный вой от боли потери. Её бросило в жар, и она, кинувшись к телефону, посмотрела на экран. Набрать номер она так и не решилась. Её трясло, как в лихорадке. Она знала только одно: что-то случилось. Что-то столь ужасное и непоправимое…
На похоронах Крылатову казалось, что всё это сон. Этого не может быть. Он не мог смотреть на гроб. Это не его дочь, всё это какая-то глупая ошибка. Никогда и никому он не пожелал бы видеть, чувствовать и думать о том, о чём думал он. Безутешная мать падала без чувств, содрогаясь в страшных рыданиях. Женщина кидалась к гробу, падая перед ним на колени. И кричала, кричала. Кричала, взывая к Богу в тщетной мольбе. Александр Семёнович видел всё сквозь пелену, глаза застилал туман. Голоса, рыдания, причитания – всё кружилось протяжным гулом в его голове. Измученное сердце ныло, разрываясь в клочья. И душа, и разум не могли и не хотели верить глазам.
Саша узнала обо всём из интернета. Тогда же она приняла решение, о котором совсем недавно не могла и помыслить. Несмотря на своё сгорающее сердечко, она увольнялась с работы. Её просили остаться, готовые на любые условия. Выплакав все слёзы, она знала только одно: так будет лучше. Собрала кое-какие вещи. Деньги она хранила на банковской карточке. Сняла себе немного наличных. На первое время хватит. Долго сидела, крепко сжимая телефон в руке. Душа металась между небом и землёй, всё не могла понять, куда теперь ей деваться. Где найти спасение. Одна часть её рвалась к нему, к единственному. А другая хладнокровно убеждала, что уже хватит. Что их постыдные чувства привели к страшной трагедии. Смерть ничем нельзя исправить и искупить. Их любовь привела к гибели человека. Своей любовью к нему она лишила его родной дочери. Девушка посмотрела на свои руки, она видела их в крови, ощущая себя палачом, который привёл приговор в исполнение. Сил на слёзы больше не было. Не было сил даже чтобы говорить. Из молодой девушки она превратилась в старуху. Ей было невыносимо расставаться с ним.
Зашли в квартиру. У лестницы мать с глубоко впавшими глазами, тёмными синяками под ними, посмотрела в осунувшееся лицо мужа. В лицо человека, с которым столько лет прожила. Он был для неё чужим и таким ненавистным, что она помышляла убить его. Как он убил её ребёнка. Не выдержав, она бросилась на него с искривлённой гримасой злобы и ненависти и била его. Била, куда попадала, не глядя. По лицу, по груди, по плечам. Очки его слетели с лица, и одна линза разбилась. Он же стоял, закрывая глаза. Ему хотелось сделать то же самое. И даже это не могло выразить их боли. Она била его, пока не выбилась из сил и не разрыдалась, опускаясь на пол. Сын поднял её, помог подняться наверх в спальню. Удивительно, но он не винил отца. Страшное осознание потери ещё окончательно не пришло к нему. Он думал только о том, что запустил эту цепную реакцию, решив отомстить отцу. Если бы он только знал, чем всё это закончиться… Да Бог с ней, с этой Сашей! А теперь… В этой истории не было счастливых, все были несчастны.
Прошло около двух часов. Крылатов сидел на кухне и крутил стакан с коньяком в руке. Пить ему совсем не хотелось. Но реальность была слишком страшна. Тишина стояла в доме. Гробовая, сводящая с ума. Сын пошёл проведать мать. Он спускался по ступеням вниз. И, казалось, что он идёт на чужих ногах. Отец смотрел на него. И напряжение превратилось в иглу.
– Мамы больше нет…
Одна фраза. Одна фраза заставила лопнуть эту струну, которая разорвалась со свистом. И не было больше ни у кого сил. Сын, поскользнувшись, сел прямо на ступеньке. Бокал выпал из рук мужчины, и коньяк превратился в тёмную лужу на полу.
Доведённая до отчаяния женщина покончила с собой.
И каждый винил себя. Винил в череде трагедий, запущенных одним выбором. Выбором отца в пользу своей любви. Выбором сына в пользу мести. Выбором юной девушки в пользу зрелого женатого мужчины.
Девушка вызвала такси и ждала машину. Когда в дверь постучали, сердце её тревожно заколотилось, но она точно знала, что это не Александр. На пороге стоял Крылатов-младший ещё с кем-то. Мысль о страшном парализовала её. Но сын, потерявший мать и сестру, пришёл сюда не говорить. Он избивал её, вымещая свою неизмеримую боль. Саша даже не кричала, а думала только о том, чтобы всё это скорее закончилось. Парень выкрикивал проклятия, слова ненависти и обвинения. А она думала, что должна была погибнуть тогда, когда оступилась и упала с обрыва. И никто не пострадал бы. Никому она не смогла бы причинить боли и страданий. Она не хотела больше ничего, желая для себя только смерти.
Крылатова-младшего остановил друг, удерживая. Девушка уже давно потеряла сознание.
– Ты же убьёшь её!
– Пусть эта тварь сдохнет! Сука!!! Всё из-за неё! Тварь! – кричал он, пока не разрыдался от отчаяния. Двое затащили почти бездыханное тело в машину. Вывезли за город и выбросили с обочины. Тело слетело вниз под уклон. А машина, со свистом сорвавшись с места, исчезла из виду.
Когда она открыла глаза, тут же снова зажмурилась. Не могла понять, где находится. Если уже на том свете, то почему так больно? Тело разрывало, словно в него одновременно впивались жала тысячи диких ос. А быть живой ей совсем не хотелось. Не открывая глаз, она снова подумала о нём. И снова сердце застонало. Но она ничего не могла поделать с этой своей любовью. Она любила. Любила сильно. Всем сердцем. Всей душой. Так сильно, что сложно было дышать без него. Не хотелось мира, не хотелось жизни, ничего не хотелось без него. С ней всю жизнь всегда рядом была мама. Самый родной и близкий человек. Когда болезнь забрала её, в жизни Саши появился Крылатов, заменив невольно родную душу. Она не жила, не была одна. Он всегда был с ней рядом. Любовь свалилась на них быстро. Так быстро, что не было у обоих шансов даже опомниться. Мужчина стал для неё кислородом. И теперь она умирала, погибала мучительно и медленно. Погибала без его любви, без его тепла. Она выжила, но, казалось, мертвее её нет. Из тела словно вырвали душу, вместе с влюблённым сердцем. Осталась лишь пустая оболочка. И оболочка эта состояла из боли, страданий и мучений собственной совести. Саша винила себя, как и все герои этой истории. Она часто думала о том, что сломала жизнь своему любимому. Не желая, не помышляя зла. А он ведь предупреждал её в самом начале пути… Только не он… А она превратила его жизнь в ад.
Врач вошёл к ней. Она так и лежала с закрытыми глазами.
– Ну как Вы? – она открыла глаза, невольно. Осознав, что всё ещё дышит. – Скажу честно, выглядите отвратительно. Что-нибудь помним? Я имею в виду, что с Вами случилось.
Саша отрицательно покачала головой.
– Ясно всё. – по интонации его было понятно, что он не поверил. Но что-либо доказывать девушка не собиралась. Лицо её смахивало на один огромный сине-зелёный синяк, чуть светлеющий к своим краям. Небольшие ссадины с запёкшейся кровью. Руки, покрытые царапинами и гематомами. Она чувствовала себя одним большим синяком.
– Вас там мужчина дожидается. – сказал врач, изучая её.
При этих словах у неё всё оборвалось внутри. Она вдруг перестала дышать. Она не хотела видеть его вновь, ведь она решила бежать. И бежала, пусть с осложнениями. Она закрыла глаза. Казалось, что кошмар преследует её по пятам.
– Он Вас привёз. Вот ждёт, волнуется. Позвать? – спросил доктор. А она не могла даже потрясти головой ни «да», ни «нет». А сердечко, сердечко колотилось. – С Вами всё в порядке? – после чего он открыл дверь. И сказал в коридор. – Заходите. Теперь можно.
Саша не открывала глаз. Судорожный страх ухватил её за горло.
– Как Вы вообще оказались в этой глуши? – обратился к нему доктор. – Повезло Вам, девушка, не нашли бы Вас никогда. Люди там редко появляются. Благодарите своего ангела-хранителя. Так и не скажете, кто с Вами это сотворил?
– Меня избили… – хрипло ответила она.
– Знаю я вас! – недовольно изрёк врач. – Любите покататься-то! Прыгаете без разбора ко всяким в машины! А потом вот так мрёте на краю дороги! Радуйся, что живая! Обработали тебя здорово! Если бы не он, точно б померла там в кустах.
Захотелось заплакать, но слёз не было. Тогда она открыла глаза, читая про себя молитву.
Перед кроватью стоял незнакомый мужчина. С бритой наголо головой, в майке-борцовке и летних шортах. Его накачанные мышцы казались ненастоящими. Он походил на бодибилдеров с картинок журналов. Мощная шея, переходящая в гору мускулов вместо рук. Его фигура напоминала перевёрнутый треугольник. Саша ни разу в жизни не встречалась с настолько раскачанным человеком. Конечно, в журналах и по телевизору видела… Но эффект в жизни совсем другой. Подбородок его покрывала аккуратно оформленная густая борода. При всей своей внешней брутальности, у него были очень добрые глаза. В её потрясённой голове возникла лишь одна ассоциация: байкер (причём именно из американских фильмов). На это её натолкнул не только общий внешний вид, но и немыслимое количество татуировок, которые украшали его руки. Кулаки его были огромными, просто ужасающими, со слегка потёртыми костяшками. А значит, он не только байкер, но, видимо, ещё и боксёр, или что-нибудь в этом роде. Голова раскалывалась, и думать не было больше сил, поэтому девушка закрыла глаза. Она наверняка знала только одно: этот потрясающий своим внешним видом парень был ей совсем незнаком.
За своими размышлениями она не заметила, о чём говорили врач и спаситель. Огромный мужчина смотрел на неё.
– Как ты? – голос его был низким, глубоким и бархатным, что идеально сочеталось с его фактурной внешностью.
– Хотелось бы лучше. Как Вы меня там нашли? – спросила Саша, хотя сама и представления не имела, где это – «там».
Зато она прекрасно помнила, что с ней случилось. В мельчайших деталях. Но делиться этим ей ни с кем не хотелось.
– Я пробежку делал. Слышу, в кустах кто-то стонет. Залез. А там ты, вся в крови. С дороги тебя, похоже, скинули. – отвечал он спокойно и по-простому, без церемоний. Так, словно рассказывал что-то обыденное. Девушка невольно улыбнулась. – Привёз тебя сюда.
– Пробежку, значит, делали? – спросила она. – Спортсмен…
– А по мне не видно? – переспросил он и засмеялся. И смех его был таким же громким, добрым. – Я видел твои глаза, когда ты на меня смотрела.
– Я просто решила, что Вы байкер… – в ответ он снова густо рассмеялся.
– И это есть. Я всем занимаюсь. И на байке люблю погонять. И на скалы залезть. И с парашютом. И по горной реке. И на ринге. И в качалке.
– Бокс? – спросила, хотя, судя по телевизору, боксёры не обладают такими мощными формами. Он снова засмеялся.
– Бои без правил.
– Ооо… – протянула она, не в силах скрывать удивления, поражения и восхищения. – Какой Вы…
– Стараюсь скучно не жить. В движении – жизнь. – ответил он. – А так, у меня своя сеть тренажёрных залов. Тренирую. Ещё провожу видео-уроки, веду спортивные передачи на тв. Стараемся привлекать людей к здоровому образу жизни.
– Как же Вы здесь оказались?
– Я по всей области мотаюсь: где тренировки, где активный отдых, где соревнования. Вообще люблю на природе, где тихо, спокойно.
– Тихо, спокойно… – повторила она эхом.
– Что с тобой приключилось? – серьёзно спросил он.
Саша вздохнула, тяжелее, чем хотелось. Он смотрел на неё внимательно своими карими глазами.
– Значит, помнишь. – изрёк он. – Я не стану тебя ни о чём спрашивать. Это дело твоё. Захочешь – сама расскажешь. Тебя как зовут?
– Саша. – его прямота обезоруживала.
– Сергей. Очень приятно. Похоже «спасибо» сказать тоже не хочешь. – прищурил он глаза, и девушка едва заметно качнула отрицательно головой и поджала губы. – Ясно. – подытожил он. – Я сказал, в твои дела я не полезу. Слушай меня, завтра тебя на волю выпустят. Я заеду, отвезу тебя, куда скажешь.
Перед глазами девушки повисла картинка из прошлого. Она видела не Сергея, а Александра Семёновича. И словно наяву слышала его встревоженный голос, проваливаясь в тот день, когда в ледяном дожде бросилась под его колёса.
– Не нужно. – опомнившись, перевела она взгляд на нового знакомого. – Это неудобно.
– Неудобно сама знаешь что! – ответил он, как отрезал.
– Мне далеко нужно. – тихонько произнесла она, стыдливо признаваясь в собственной беспомощности. – А денег нет, и вообще ничего нет…
– Ты мне скажи, я тебя спрашивал о деньгах? – потрепал он бороду. – Сказал, отвезу, куда скажешь. И вообще! – вдруг почти вскрикнул он. – Говоришь, далеко надо, и без денег! А ты как добираться-то собралась, красавица! Одного раза, смотрю, мало? – Саша сгорала со стыда. – Ничего больше слышать не хочу. Завтра я подъеду. И пусть лучше ты будешь здесь. – полушутливо, полусерьёзно пригрозил он ей.
Сильно болела голова. Она понятия не имела, где находится. Поэтому решила, что помощь огромного «байкера-экстремала» ей совсем не повредит. Тем более для неё он представился большущим добряком, она сама не понимала, но что-то в нём располагало к себе. Ему хотелось доверять. Может, это от безысходности, в поисках защиты. Она не знала. Но без денег и без документов далеко ей не сбежать. А путешествия автостопом – он прав – совсем ей не подходят. А пути назад нет.
Утром, как и обещал, он приехал. Август жарил, изводя людей пеклом высокого солнца. Ей было, признаться, очень неудобно. За свой изувеченный и потрёпанный внешний вид. Платье грязное, разодранное полётом под горку. Всё тело в разводах от синяков. Но мужчина этого совсем не замечал. Увидев её, выходящей из палаты, он вдруг улыбнулся. Она была такой зажатой. Спина её была согнута. Закрученные волосы на затылке. Ещё он подумал, что она маленькая. Не в плане возраста, в плане роста. Хотя девушка была обладательницей среднего роста, в метр шестьдесят. Но, в сравнении с грудой мышц, она действительно казалась совсем миниатюрной. Да и рост Сергея составлял немало: сто девяносто сантиметров. И вес его колебался в пределах ста двадцати пяти килограммов. Так что легко вообразить разницу. Саша смотрела на него и не решалась сделать ещё шаг в сторону нового знакомого, разговаривающего с врачом. Он был потрясающе огромен. Брутальность его зашкаливала, да так, что шкала сломалась. Поэтому она стояла в нерешительности, обхватив себя. С одной стороны, она была расположена к этому незнакомому великану, а с другой – её ноги трусливо подрагивали от полноты картины. Сергей отвлёкся от разговора и сам подошёл к ней. Рядом с ним она ощущала себя ребёнком, пятилетней девчонкой.
– Ну что, идём?
Они вышли из стен больницы на яркий испепеляющий свет. Девушка зажмурилась и на секунду остановилась. Мужчина тем временем спустился по ступенькам и остановился у такого же гигантского автомобиля, с надписью «Ford» на громадной морде. Это был представительный пикап (Форд Рейнджер). Хотя девушка совсем не разбиралась в машинах, но по внушительному внешнему виду не сложно было догадаться, на что способна эта зверюга! Серьёзная машина под стать своему хозяину. Сергей обратил внимание на взгляд спасённой спутницы и вновь раскатисто захохотал, девушка даже слегка смутилась.
– А ты что ожидала, что я на малолитражке подъеду? – смеялся он, пока Саша приближалась к нему. – Дорогая, я в неё даже не влезу! – хохотал он, помогая девушке сесть и закрывая за ней дверь машины.
В машине было прохладно. Ничего общего с уличной погодой. Комфортная температура. Она сидела, рассматривая внутренности стального гиганта. А Сергей сидел за рулём, как влитой, словно эта машина создавалась именно для него. Мужчина не замечал её взгляда, наблюдая за дорогой. Спустя минут пять он спросил куда ехать, она объяснила.
– А ты уверена, что тебе туда надо? – улыбаясь, спросил он. – Глухомань ведь непроходимая!
Она не ответила. Потом они разговаривали. И говорил он с ней так, словно знал её миллионы лет. Невольно, сама того не заметив, она тоже стала обращаться к нему на «ты». Хотя навскидку ему было около тридцати пяти. Он действительно оказался добряком, и мог любую фразу выдать так, что Саша начинала смеяться, ну или хотя бы улыбаться. Он много рассказывал о себе, о своих экстремальных увлечениях и приключениях. Она подумала о том, что жизнь его – одно большое приключение. Где он только не побывал, снимая передачи о разных видах борьбы, о спортсменах, известных и не очень. Сейчас его жизнь была немного спокойнее. Почему он решил осесть на Урале, для девушки осталось загадкой. Но она была рада этому знакомству. Сергей был человеком совсем другого склада, совсем другого мира. Битая, исполосованная душа со свежими кровоточащими ранами искала спасения. И Саше нравился этот человек. Нравился не как мужчина, ведь мужчина в её жизни был лишь один, и никто не мог этого изменить. Он нравился ей как человек. Пока ещё не знала, что там впереди, но была очень рада, что встретила его. Он смог отвлечь её от страшных мыслей и воспоминаний, окунув её совсем в другой мир. Они смеялись над его историями. Он много рассказывал, а она много спрашивала. И он отвечал. И путь их, длиной в триста километров, оказался для обоих совсем коротким. Он, как и обещал, не спрашивал её ни о чём.
Когда они приехали на место в небольшую деревню, проехав по бездорожью через лес, шокировав всех местных своим появлением, он честно едва сдерживался, чтобы не спросить, что она здесь забыла! С трудом по детским воспоминаниям, нашла дом. Тот самый дом отца, о котором ей сообщила перед уходом мама. Заброшенный, ветхий, покосившийся от нападок времени и природы. Зато сад вокруг него был совсем как в её детстве. Таком далёком… Подошедшая бабуля, которой пришлось долго объяснять, кто она такая, с трудом, конечно, но узнала Сашу, заметив, что из маленького гадкого утёнка выросла такая леди. Эта бабушка и была той самой бабой Нюрой из её детства. Только теперь она была настоящей старушкой, но в трезвом уме и здравой памяти. И была искренне удивлена приездом сюда девушки. Здесь люди жили в своём обособленном мирке, существуя отдельно от всего остального мира. С налаженным хозяйством, лесопилкой. Хотя вся молодежь отсюда бежала. Но старожилы никуда не собирались, прочно пустив в этой глуши свои корни. Сергей же, коренной житель мегаполиса, был просто поражён решением девушки. Когда они уже прощались, и она стояла на ветхом крыльце, боясь задать свой главный вопрос, он уже шёл к машине. Но не выдержал. Вернулся, спросил, серьёзно и без шуток:
– Ты уверена, что ты хочешь остаться здесь?
Брови его были нахмурены. Она смотрела на него, на его морщинки. На солнце, играющее на лице мужчины своими лучами. На неровности его каменных мышц. На татуировки, которые были и на руках, и на его груди. А на спине вообще не было видно чистой кожи, там располагался один сплошной рисунок. Это шокировало окружающих, но не Сашу. За этот путь вместе он стал единственным, с кем она хотела говорить. Единственным, который ничего не знал и не старался залезть ей под кожу. Откуда в ней было столько расположения к нему, она по-прежнему не знала.
– Можно ещё одну просьбу? – спросила она, щурясь от солнца.
– Всё, что захочешь! Ну, если, конечно, ты не попросишь меня остаться в этой дыре! – пошутил он, и они вновь рассмеялись. – Это уж извини.
– Мне неудобно, но мне больше не к кому обратиться. Ты и так столько для меня сделал.
– Говори уже!
И тогда она высказала ему свою единственную просьбу. Он согласился ей помочь. И уже через два дня, разрешив некоторые свои дела, он был в пути.
Саша тем временем занималась домом. Тем, что от него осталось. Это занятие занимало всё её время и отнимало очень много сил. Но всё же она не переставала думать о своём мужчине. Ей снились кошмары. В них она видела летящую вниз Машу. И Маша говорила ей, что это она во всем виновата. Что она лишила их семью счастья, лишила мать ребёнка, причём дважды. Каждый раз девушка просыпалась и долго потом не могла заснуть. Гнёт вины расплющивал душу с каждым днём всё больше и больше. Она просила у Бога прощения, взывая с одним вопросом, зачем он дал им столько боли. Ведь её любимый… Он чистый и светлый человек, и он не повинен в своём грешном чувстве. «Зачем, зачем?» – вопрошала она, глядя в потолок. Но ответа не получала. Иногда она плакала, хотя, казалось, что слёзы иссякли в её глазах. В глазах, которые стали взрослее, чем несколько месяцев назад.
Сергей с помощью навигатора отыскал нужный адрес. Немного замешкавшись, поднялся в подъезд. У нужной двери снова помялся, но нажал на звонок. Дверь открыла седая женщина, высохшая, как доска. От вида Такого мужчины, она чуть не лишилась чувств мгновенно. Он успел поддержать её, чтобы она не рухнула на пол, рассыпав при этом все свои старческие косточки. У женщины потемнело в глазах, и она поседела ещё больше. И говорить она не могла, пока он молча не протянул ей записку. Говорить он не стал умышленно, решив не добивать пожилого человека. Бедолаге понадобились очки. Но когда она справилась с чтением, то внимательно посмотрела на великана в наколках. Глаза её превратились в узенькие щёлочки, и одному Богу известно, о чём она думала. Но всё-таки протянула ключи в его огромные руки. А потом спокойно, как ни в чём не бывало, указала ему рукой на второй этаж.
– Тебе туда. Сашке передай, что я всё поняла. Пусть не волнуется.
Он кивнул и пошёл вверх по лестнице, ощущая спиной изучающий пристальный взгляд. Не с первого раза, но открыл дверь Сашиной квартиры. В коридоре увидел вещи, готовые к отъезду. И беспорядок. Кровь на линолеуме небольшими разводами. Он присел на корточки, один из разводов походил на след от руки. По размеру он догадался, кому он принадлежит. Задумался. Видя такую картину, очень сложно остаться безучастным. Как просила хозяйка, проверил всё ли в порядке. Закрыты ли везде окна, и прочее. Проходя по комнатам, увидел фото женщины с чёрной лентой на уголке, стало очень неудобно, словно он совершал преступление. Поэтому он взял собранные вещи и ушёл, закрыв дверь.
После похорон и всех неприятных хлопот Крылатов долго не мог прийти в себя. Но жизнь текла своим чередом, он продолжал ходить на работу. Сын переехал в квартиру сестры, с неоконченным ремонтом. А отец остался в своём доме. Он корил и винил себя. И мыслями возвращался к погибшей дочери и к жене, доведённой до последней черты. Одному ему было очень сложно. Одиночество давило его, сводя с ума. Он попробовал даже начать пить, как делают многие. Но у него получилось выпить едва ли три стакана виски. Больше в него просто не лезло. На работе всё держалось стабильно, что, безусловно, радовало. Но она никак не спасала и ничуть не отвлекала. С сыном контакт был потерян. Хотя тот не винил отца ни в глаза, ни за глаза. Парень решил, что во всём виновата молодая любовница. После нападения, которое он совершил, почему-то стало легче. Он не знал, осталась ли она жива. И тема эта его особо не интересовала. Очень скоро он продолжил свой привычный разгульный образ жизни.
В один из августовских дней Крылатов взял отгул. И направился в курортную зону. Он ехал туда, потому что не мог. Он не мог без этой девочки. Сердце было изъедено огромным червём тоски. Он скучал по ней, тосковал, как тоскует верный пёс без хозяина. И ничего он не мог с собой поделать. Он ехал, даже не зная, что он скажет ей. Но чтобы он ни сказал, она всегда его поймёт. Душа его летела впереди машины, а внутри, чем ближе подъезжал, поднимался тёплый ком. От него внутри всё постепенно нагревалось. Его любовь была сильной, властной, и он повиновался ей, как раб. Он хотел быть пленённым. Потому что до встречи с Ней, он просто существовал. Вместе с чувствами, пусть пошлыми, пусть запретными, но он увидел свет. Тот свет, который озаряет путь влюблённым. Тот свет, ради которого он готов был на всё. На любой шаг. И пусть этот шаг в бездну. И он шагнёт в эту бездну, не колеблясь, лишь бы увидеть Её, вновь коснуться её губ и утонуть в объятиях её тепла. Стоял у подъезда, думал, что скажет. Но думать не получалось, ноги подкашивались от одной мысли, что он увидит её. Не важно, всё не важно. Что скажут люди, плевать! Всё это такое сутолочное! Глупое и мелочное! Потом он звонил в её квартиру, а ему никто не открыл. Лишь холодная тишина в ответ. Он уезжал и приезжал вновь. И только тишина, такая колючая и страшная. Её нигде не было, ни на работе, ни дома… Нигде… И тогда он испугался. Испугался того, что потерял эту хрустальную девочку. Девочку с наивными влюблёнными глазами. Девочку отчаянную, но страстно любящую его. Его. Такого немолодого. Одна страдательная боль заменилась другой. Они туго переплелись между собой. Так, словно одно без другого не могло существовать. Он встретил позднюю любовь и потерял семью. Потеряв семью, он потерял и эту хрупкую иллюзию. И в итоге остался в полном одиночестве. Одиночестве ужасном, где есть только вина. Его вина. Он сбился с ног, стараясь найти хотя бы ниточку. И, наконец, соседка снизу поймала его уходящего.
– Что ж ты ездишь-то и ездишь. – спросила она, выйдя в подъезд. Она узнала его. Ведь все соседи наблюдали их роман.
– Мне Саша нужна. Вы не знаете, где она?
– Как ж не знать-то. – глаза Крылатова вспыхнули робкой надеждой. – Она тут в начале месяца пропала. С работы уволилась. Ну и всё. Ни слуху, ни духу. – у мужчины неприятно защемило в груди. – А потом приехал тут мужик! Страшный! Да весь в наколках! Бандит! Одно слово – бандит! – немного подумав, женщина добавила. – Немой бандит. Я чуть Богу душу не отдала со страху-то. А он мне от Сашки от нашей весточку сунул. Нормально с ней всё. Решила она уехать. В дом отца своего, непутёвого!
– Я ничего не понимаю…
– Так и я! И я также! Ну и попросила она ключи запасные от квартиры этому страшилищу-то отдать! Я отдала. Он там недолго был, в квартире в ейной. Ушёл с чемоданом и … С вещами, короче. Вот, и просила она меня присматривать за квартирой-то. Правда, не сказала, когда вернётся.
– А что за отцовский дом? Где он находится?
– Ой, милок! Откуда ж мне знать-то! Это мать её, покойница, царствие ей небесное! Вот она и говорила. С отцом-то Сашкиным у них не срослось. А отец-то тоже рано ушёл, вот и оставил дочери дом. А где да что, я и знать не знаю. Так что ты, хлопчик, сюда не езди понапрасну. Нет её здесь.
– Ну, спасибо Вам. И за это спасибо. Прошу Вас, если она появится, приедет ли, позвонит, или опять этот… Бандит приедет… Вы позвоните мне, пожалуйста! Я очень Вас прошу!
