Евгения Шамшина
Цепная реакция
Вечер. Народу немного, но уже гуляют, ведь пятница. Войдя в зал, поспешила к своей компании. Обнимашки, целовашки. Всё, как положено. Присела за столик. А вопросы все в одну тему. Она улыбалась, сказав только, что влюбилась. Ничего не утверждая, но ничего и не опровергая. Потом слушала новости друзей, задорно смеялась. Когда Александр предупредил, что подъезжает, она решила сходить в туалет. Посмотрела на себя в не блещущее чистотой зеркало. Ополоснула руки и вышла в коридор.
Чёрный джип остановился у клуба, и водитель стал ждать появления Саши.
Не успела девушка опомниться, не то, что слова сказать, её резко припёрли к стене. От неожиданности сумка выпала из её рук на пол. Закрывая ладонью ей рот, всем своим весом её держал Крылатов-младший. Она старалась вырваться, но из зажатого рта доносилось лишь подобие стонов. Парень дышал ей страшным перегаром в лицо. Глаза его были выпученными, он был пьян, а, может, и под воздействием лёгких наркотиков. Внешний вид у него был весьма неадекватный. Саша долбила его руками, но, казалось, ему всё равно, и он ничего не чувствует. Он ехидно ухмылялся, смотря на тщетные старания своей жертвы. Он видел страх в её глазах, и это лишь раззадоривало его. Он ощущал себя опытным охотником, а в его руках была добыча, жертва, с которой он мог делать всё, что заблагорассудится. Девушка окончательно выбилась из сил.
– И чего ты ерепенишься? – со злорадным смешком спросил он.
Она лишь пыталась что-то сказать, но выходило только мычание. Тут она ощутила, как его рука скользит под подолом её платья, и стала дергаться изо всех своих сил, издавая нечленораздельные звуки. Он фыркал, довольный собой, ухватив край её трусиков и стягивая их вниз. Она хорошо съездила ему по физиономии, но он не заставил себя ждать и ударил её в ответ. Из Сашиных глаз брызнули слёзы.
– Ты же трахаешься с моим отцом! Так что заткни свою пасть, сучка! – ударил он девушку ещё раз, чтобы наверняка. – Раз можно папочке, можно и мне!
А потом с тем же мерзким лицом продолжил стягивать бельё с девушки. Она дрожала всем телом и просила отпустить её. А он хихикал, как умалишённый. Потянувшись к своим брюкам, чтобы расстегнуть ремень, он прошептал ей на самое ухо, что ей понравится. В этот момент его отбросило в сторону, словно ударом быка. Парень растерялся, едва не растянувшись на полу. Александр Семёнович ухватил Сашу за руку и спрятал за своей спиной.
– Мой дорогой папочка! – оскалившись, как загнанный в угол зверь, прорычал он.
– Не смей к ней прикасаться. – спокойным, но внушительным тоном произнёс отец, испепеляя отпрыска гневным взглядом.
– А то что? Значит, тебе можно с ней развлекаться, а мне нельзя! Как же это мило! – скалился сын, походя на бешеную гиену. – Для меня она молода, а для тебя, выходит, в самый раз! Так, дедуля? Ах ты, весёлый дедушка! Решил молодушку поиметь, ох и молодец! Я от тебя, признаюсь, такого не ожидал! Что ты малолетку разведёшь! Мало баб что ли?!
– Заткни свою поганую пасть! – отвечал отец, приходящий в настоящее бешенство.
Саша пряталась за его спиной. Когда парень сделал подобие выпада вперёд, больше похожего на скачок, Крылатов-старший даже не шелохнулся, но вытянул правую руку назад, стараясь ещё более обезопасить положение спутницы.
– И давно вы спите? – глаза отца сузились. Ему хотелось съездить родному сыну по физиономии, наглой и перекошенной от эмоций. – Что ты молчишь? И какой морковкой она тебя дразнит?! Эй, блаженная! – вытянул он шею, стараясь увидеть лицо девушки. – Или, может, это он тебя раскручивает?! Цветочки там, брюлики, лишь бы давала вовремя?! А?! Что молчишь, не слышу?! – страшно гримасничал он, обращаясь к девушке. – А, папуля? Как вы снюхались-то? На свадьбе, да? Поэтому? Поэтому ты мне истерику устроил? Потому что у самого на неё были планы? Сам хотел позабавиться?!
Отец не выдержал и одним точным ударом сбил парня с ног. Тот сидел на полу и размазывал кровь под носом. Потом вдруг рассмеялся, показывая линию зубов, перепачканных кровавыми разводами.
– Я думал, что воспитал мужчину. – с досадой в голосе разочарованно констатировал Крылатов-старший. – А выходит, что вырастил подонка.
После чего мужчина, обняв возлюбленную, направился к выходу. И вслед услышали оба:
– Посмотрим, что на это скажет мама. – спокойно произнёс поверженный сын.
Они сели в машину. Он завёл двигатель. Потом обнял свою спутницу.
– Сильно испугалась? – девушка утвердительно потрясла головой. Он чувствовал, что она скрывает свои эмоции.
Он поцеловал её в макушку.
– Откуда он узнал… – тихо прошептала Саша.
Мужчина сначала не понял, но не успел открыть рта.
– Он, когда набросился на меня, сказал, что раз можно папочке, то можно и ему. Он уже всё знал о нас…
В машине повисло холодное, разрывающее молчание.
– Что теперь будет… – едва слышно прозвучал её голос, и она закрыла глаза.
– Мне всё равно… – ответил Крылатов, глядя вдаль. Девушка поднялась и посмотрела на него. Он взглянул ей в глаза и снова повторил. – Мне всё равно.
И он действительно говорил правду. В некотором роде ему стало легче, что всё вскрылось. Огромный кирпич свалился с плеч. Не нужно было больше врать никому, выкручиваться. А главное, он мог быть с Сашей всегда, если она этого захочет.
А вот в её голове пазл не складывался. Любимого мужчину ожидал страшный скандал с разбором полётов. А виной всему служила она со своей любовью. И именно она разрушила всё. Сломала жизнь целой семье. Ей стало страшно и стыдно. Она вжалась в сидение, глядя за окно на вечерний город. Но страшнее всего было то, что она не знала, насколько всё серьёзно с его стороны. Ведь это «всё равно», это пустой звук… Просто слова… Просто пара слов… Ничего не значащая пара слов…
Он остановился у её дома, облокотился о крыло пыльного джипа. Он был сосредоточен и серьёзен. Саша подошла к нему и осторожно прильнула к его груди. Он обнял её, затем поцеловал, как всегда нежно. Она не могла понять, что творится сейчас в его голове.
– Иди… – улыбнувшись, сказал он, кивнув на её тёмные окна. – Жаль, поужинать сегодня не получилось. – засмеялся он.
– А как же ты? Ты поедешь домой… – она смотрела на него своими бездонными глазами, добрыми и наивными.
– Нет… – задумчиво произнёс он. – Домой я не поеду… Это точно. Сниму номер в гостинице. – Голос его стал увереннее, и он улыбнулся. – В наше время это, к счастью, не проблема.
– Оставайся у меня… – совсем тихо, не своим голосом предложила она. У самой пересохло во рту, и на секунду она подумала, что это сказал кто-то другой.
– Ну, правда, что. – засмеялся он. – Ты сейчас от страха в обморок грохнешься! Ничего со мной не случится, переночую в номере.
Саша взяла его за руку и потянула в подъезд. Он и хотел, было, возмутиться, но сопротивляться не стал. Лишь щёлкнул кнопкой сигнализации. Поднялись наверх. Аппетита не было у обоих. Но Крылатов попросил сварить ему кофе, раздумывая в этот момент, почему человек – такая скотина. Ведь ему даже было ни чуточки не стыдно. Он уже предвидел, как сынок в красках рисует своей матери все подробности. И всё равно его больше заботило, что он сейчас здесь, с Сашей. Вновь наедине. И что он хочет её, пожалуй, ещё сильнее, чем неделю назад. Она сварила кофе, налила его в фарфоровую чашечку. В её квартире даже тишина была домашней, уютной. Потом он слышал, как она что-то делает в спальне. Остановившись в дверном проёме, он увидел, как она собирает книги, которые располагаются везде: и на полу, и на кровати. Некоторые из них открыты, другие лежат друг на дружке.
– Точно, блаженная. – произнёс он, остро ощущая свои чувства к ней.
Она улыбнулась, убрав непослушную прядь от лица.
– Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Вам не привыкать. – засмеялась она. – Вы меня простите, но я в душ.
Он кивнул. И уставился на свой пиджак, так и висящий на том же стуле. Эта девушка поражала его до глубины души. Он любил её и понимал, что её любовь гораздо чище и светлее. Он слышал шум воды и размышлял, что она о нём подумает, если он ворвётся к ней в ванную. Но дальше мыслей это не зашло. Затем он подумал, что тоже неплохо бы смыть с себя пыль этого дня. И тут вспомнилось лицо сына, сидящего на полу и утирающего разбитый нос. Он видел картинки детства, как забирал его из роддома и впервые купал. Как боялся даже дышать на крошечный свёрток. А сегодня он был готов убить своего тридцатилетнего сына, такова была его ярость, ослеплённая ревностью. Он очнулся от голоса хозяйки дома:
– Я тебя спрашиваю, ты пойдешь в душ? – по её лицу он понял, что она спросила уже не один раз.
– Да, да… Да, пойду…
– Чистое полотенце там есть.
И он пошлёпал в тёплую, нагретую ванную с запотевшим зеркалом. Долго просто стоял под струёй воды, потеряв счёт времени, утопая в мыслях.
Когда он вышел, завёрнутый в полотенце, натягивать на себя обратно костюм желания не было. Саша стояла у окна в спальне и теребила подаренный кулон. И он точно знал, что думает она о сегодняшнем инциденте. Он щёлкнул выключателем, и теперь комнату освещал лишь свет от уличных фонарей, проникающий сквозь тюль. Девушка же не шевельнулась. Он подошёл, обнял её сзади, погружая в теплоту своего влажного тела. Она со вздохом сложила свои ладони на его руки.
– Прекрати переживать. Всё уже случилось.
– Но это же неправильно.
– Сашенька, в нашей жизни происходит очень много разных вещей. И большинство из них такие, что мы не можем на них повлиять.
– Ты должен быть с семьёй. Ведь они тебя любят… А я… Я люблю тебя… Но ты им нужен…
– Ты меня гонишь?
– Нет, нет, что ты! – вскрикнула она. – Для меня каждый час без тебя – словно разлука длиною в год. Но ведь кроме меня есть ещё и…
– Есть ты, и есть я. – оборвал он её на полуслове. – Меня больше ничего не интересует. Я люблю тебя, и пусть это звучит смешно. Но ты моя, моя женщина. Я не хочу тебя ни с кем делить, я хочу быть всё время рядом. Но, если ты хочешь, чтобы я ушёл, я уйду. Ты только скажи.
– Дорогой мой… – повернулась она к нему лицом, он обнимал её. – Родной мой. Любимый мой. – её пальцы скользили по его лицу, рисуя линию его морщин. – Ты самый близкий человек. Единственный мой… Я твоя и только твоя… Ты можешь убить меня… – посмотрела она ему в глаза, и от этого взгляда у него побежали мурашки. – Я приму это… Ты можешь унизить меня… Можешь ударить… Я в твоей власти… Ты для меня всё. Мой мир – это ты. Но если ты меня разлюбишь, я не смогу с этим жить… Я не смогу без тебя…
Она прильнула к его губам. И целовала его страстно, пылко, совсем не так, как в первый раз. Он слегка приподнял её, и она обвила его ногами. Распахнулся шёлковый халат, открывая обнажённое тело перед мужчиной. И никто бы не смог устоять перед идеальной девичьей грудью. И Крылатов ласкал её, нежно переходя на живот и возвращаясь к упругим вершинкам. А потом резко впиваясь в её горячие губы. Она тяжело дышала, и вновь это ни с чем не сравнимое ощущение пробирало до мурашек. И ей уже было совсем не стыдно от того, что она хочет, сильно хочет своего мужчину. Сегодня она чувствовала себя намного опытнее и старше. И ей хотелось близости, такой трепещущей, такой волнующей и манящей. Она, обхватив его шею, притягивала его к себе, целуя так, как она видела только в кино и всегда думала, что так не сумеет. У него не было шансов, он был готов. Ему хотелось скорее ворваться в неё, стерев все границы между двумя разгорячёнными телами. Ещё секунда, и девушка оказалась на краю кровати, а мужчина остался стоять перед ней. Полотенце свалилось на пол. И он вошёл в неё резко, сегодня не в силах себя контролировать, заставив девушку вскрикнуть. Она двигалась в такт мужчине. И сегодня он вёл себя увереннее, сильнее. Он брал её, как мог, без остатка. Она стонала, закрыв глаза, осознавая, что покрикивает и не в состоянии себя контролировать. Волосы её разметались по покрывалу. Мужчина же крепко сжимал её бёдра. Он видел, как её рот приоткрывается от удовольствия, рождая новый стон. И он получал то удовольствие, какое можно получить лишь от секса с любимым человеком. Он не просто хотел её, он любил её. Любил сейчас. Ускоряясь и двигаясь всё интенсивнее, он с вожделением наблюдал, как девушка сжимает ткань пальцами и инстинктивно выгибается в его руках. Он облизнул пот, скользнувший по губе. И с последним стоном, совпавшим с её выкриком, отпустил её. Она лежала на боку, поперёк кровати, словно нарисованная светлая линия на тёмном покрывале. Он положил голову ей на бок. Они оба тяжело сопели.
– Так хорошо… – вдруг сказала она. – Что аж страшно… Я, когда читала… Я не думала, что всё это вот так…
– Как, так?..
– Ты словно оголяешься, как нерв… И чувствуешь всё… И… – на этом она замолчала, не в силах сформулировать свои мысли.
– Я люблю тебя, маленькая девочка Саша…
– Маленькая… – задумчиво повторила она.
– Да, ты маленькая. А я стар. Прямо древний пенёк уже. – шутливо произнёс он. – И советовал бы тебе всё-таки хорошо подумать.
– Ты хочешь, чтобы я снова всё повторила. – очень серьёзно произнесла она. – Что мне сегодня: шагнуть из окна или утопиться в ванной?
– Дурочка ты! – развернул он её к себе и, поцеловав, стал щекотать.
Она смеялась до слёз, умоляя о пощаде. И звон от её смеха разносился по всей квартире. Этой ночью она не смогла заснуть. Она смотрела на спящего рядом мужчину, который снова едва слышно похрапывал. Она разглядывала его и при каждом его шевелении испуганно ложилась на своё место, в страхе быть разоблачённой.
Сын с грохотом ввалился в квартиру. Мать сидела за кухонным столом и читала журнал. Она ожидала увидеть мужа, а не сына. Тем более сына подшофе ей видеть совсем не хотелось. Парень же бросился на кухню, готовый козырять свежей информацией.
– Мама!
– Что ты орёшь! Иди, ложись, спи, пока отец не вернулся!
– Ой, ой, ой! Отец! Мама, послушай меня!
– Я ещё раз тебе повторяю, иди, проспись! – отмахивалась от него женщина, не желая дышать перегаром.
– Мама, это важно! Наш папка тебе изменяет! У него другая! Ты слышишь меня! Мам, у него другая! Он гуляет от тебя! – не унимался он. Женщина отвернулась от него. – Ты слышишь меня!
– Ещё раз говорю тебе, иди, проспись! – повторила непоколебимо мать.
– Ты мне не веришь?.. Да… А где, ты думаешь, Он? На рыбалке с партнёрами? Нееет! Он с ней, он у неё! Я всё видел, я знаю! – пробубнил он, походя на маленького мальчика. – Я докажу тебе, я всем докажу…
После чего он рухнул на диван, как подкошенный. Нельзя сказать, что женщину не задели его слова. Задели. Но она всегда знала о постоянных изменах своего мужа. Он изменял ей давно. И часто. Только измены эти были случайными, случайный секс. С женщинами разными, но чаще двух раз он не спал ни с кем. Жена считала это разгулом мужского начала. И считала так: раз он возвращается домой, пусть будет так. Ей не хотелось ругаться, выяснять отношения, тем более при детях. Тем более, она слишком хорошо знала мужа, поэтому и ругань была бессмысленной. Ещё… Ещё, как и все женщины, она боялась остаться одна с маленькими детьми. Его измены не отражались на семье, он любил детей, любил её. Поэтому она давила в себе женскую обиду и всегда молчала. А потом дети выросли. И она уже просто не думала о том, что он может где-то развлекаться. Муж приносил деньги в семью, а она правила всем балом, закрывая глаза на его маленькие шалости. И сейчас сын ужалил её больно, ухватив за живое. Она вроде и не поверила, прикрываясь привычной маской. Но что-то внутри заныло, маленький червячок нетерпеливо заточил женское сердечко.
Утром, спустившись в кухню, мать не застала сына. Собралась и поехала к мужу в офис. И он был там, как всегда, по уши в бумагах. С озабоченным лицом, отдающий распоряжения. Женщина понаблюдала за ним украдкой и ушла, немного успокоив свою душу. А потом день закрутил её. Беременная дочка, поликлиника, узи. Проверка работников, делающих ремонт в квартире молодожёнов. А вечером она, пригласив подруг в ресторан, просто напилась, сама того не желая.
Крылатова поразило то, что не было звонков, угроз отобрать имущество. Он думал об этом с самого утра. А потом ужинал с Сашей. И всё было как всегда. Но он решил поехать домой в этот вечер. Саша не спросила и не отговаривала. Когда он вошёл в свою квартиру, готовясь к битью посуды и нецензурной лексике, то был сбит с толку. Дочь кинулась ему на шею и поцеловала, а потом что-то долго рассказывала. Но у него не получалось слушать. Потом вернулась и жена, почти ползком. И едва ворочая языком что-то бормотала. Он отнёс её в спальню. И думал. Много думал. Почему сын никому ничего не рассказал? И хорошо это или плохо? Саше он так и не позвонил.
Сама она ему не писала и не звонила, всегда только отвечая. Ведь если он пишет, значит, он может говорить. А если нет, значит, он занят, он с семьёй. С трудом, но влюблённая девушка смогла заснуть. Утром отправилась на работу. И там, как бы между делом, проверяя телефон, а вдруг… Но телефон молчал. Вечером собралась домой, сжигаемая тоской. Не зная, что и думать. Вышла на улицу и пошла. И тут услышала сигнал машины и шум шин. Это был он. И снова совместный ужин, где Александр ни словом не заикнулся о своей семье. А она и не спрашивала, просто наслаждаясь тем, что может вновь видеть его рядом. И ночевали они каждый у себя. Крылатов слушал разговоры о новом салоне красоты и думал, что провалился в страшный кошмар. А девушка засыпала, обняв его пиджак, в пустой квартире. Ещё неделю длился этот вертеп. Александр Семёнович изводил Сашу молчанием, не зная, как поступить дальше. И вот, в пятницу он отвёз печальную девушку домой. И твёрдо решил всё рассказать сегодня жене. И будь что будет. Он точно знал, что ему нужна только Саша. Он пока не представлял их совместной жизни, но любил её до одури и просто хотел быть с ней, без вранья.
Громко хлопнула входная дверь.
– Саш, ну где ты ходишь! – раздался голос матери.
– А это не Саша. – спокойно отозвался сын, проходя прямо в обуви.
Женщина смотрела на него, сидя на диване в гостиной. И ноющая боль вновь вернулась в грудь.
– Привет, мам. Вижу, не рада. – спокойно говорил он. Он был трезв. – А зря! На, смотри! – швырнул он на стол фотографии, разлетевшиеся по поверхности в хаотичном беспорядке. – Полюбуйся!
После чего он плюхнулся в кресло напротив. А руки матери предательски дрожали, перебирая снимки. Она видела своего супруга с юной девушкой. В нежных объятиях, целующихся. Ужинающих вместе, прощающихся у машины. И видя его лицо, она не могла сдержать обиды, накопленной долгими годами. Она подняла гневный взор на сына, довольно улыбающегося.
– Да, мам. Он с ней спит. – подытожил сын. И карточки выпали из рук усталой женщины. – Я обещал, что докажу. – а потом добавил обиженным детским голоском. – Мама, это та самая девочка, которую я искал.
– Девочка со свадьбы… – тихо произнесла она.
Униженная, оскорблённая, добитая окончательно. Сейчас женщина была готова на всё. Ей было уже далеко не двадцать, и от этого было только больнее. Она понимала, что не конкурентка юной красотке, охмурившей её супруга. И злоба, женская злоба от отчаяния, раскалила и тело, и душу обманутой женщины. Отчаянные попытки одинокой мысли, что может это просто романчик, очередной, как всегда, не воспринимались пульсирующим мозгом. Она непроизвольно скрежетала зубами, сжимая фотографии со страшной силой.
– Мам, с тобой всё в порядке?.. – не на шутку испугавшись, спросил сын.
– Он же мне на свадьбе говорил… – отсутствующим голосом пробормотала она в ответ. – Говорил, что проводил её до такси… Потому что ты пьяный проходу ей не давал… – сына всерьёз беспокоило состояние матери, он был уже не рад тому, что наделал.
– Мама…
– Выходит… Что… Он… Уже тогда…
Из глаз матери сорвалась огромная слезинка и разбилась о снимок с крупным изображением поцелуя пары. Её губы дрожали.
– Мамуль, ну что…
Женщина бросила на него испепеляющий взгляд.
В этот момент вновь раздался хлопок дверей. И появился Крылатов-старший. Увидев сына, ему сразу стало всё ясно. И хотя перспектива скандала его не радовала, но выбора не было. Он устало посмотрел на супругу. Сейчас с перекошенным от гнева лицом она походила на фурию. Перевёл взгляд на собственного сына, которого растил и который теперь самодовольно ухмылялся. Мужчине оставалось лишь вздохнуть. После чего он прошёл на кухню. У них была квартира-студия, поэтому не было перегородки меж гостиной и кухней. Их разделяла лишь барная стойка. Остановившись у столешницы кухонного гарнитура, он оперся на неё, занимая самое удобное положение. Отец видел, как парень поднялся на середину лестницы и сел на ступеньках, чтобы лицезреть всю картину, как в театре. Мать же ничего вокруг не замечала, кроме одного интересующего объекта. А сын же, заметив внимание отца, демонстративно потёр ладони, показывая, как он доволен видеть результат своих стараний.
– Значит всё это – правда? – стараясь сохранять хладнокровие, женщина, остановившись у барной стойки, швырнула фотографии в сторону мужа. Он мельком взглянул, хотя и предполагал, что там будет. – Я не могу в это поверить!
– Свет, успокойся. Давай поговорим по-человечески. – хотя бы попробовал он.
– Я должна успокоиться?! – взорвалась женщина. – Что у тебя может быть общего с этой девчонкой?! Ты хоть отдаёшь себе отчёт в том, что она – ребёнок! Это мерзко! – кричала она так, что стёкла готовы были растрескаться. – Я всё могу понять! Я многое могла тебе простить! Но… Или ты что думаешь, что она любит тебя?! Да?! Господи! Саша! Опомнись! Почему, в конце концов, ты молчишь?! – от крика мужчина зажмурил глаза. Ему казалось, что его грязное бельё вытряхивают на достояние общественности. – Я всегда! Всегда прощала! Закрывала глаза на твои постоянные гулянки! На твоих постоянных баб! Было время, когда я в постель боялась с тобой ложиться! Думала, а вдруг от таких связей, зараза какая-нибудь!.. Но я терпела! Я молчала! Ведь у нас дети! Теперь у нас уже скоро будет внук! А ты трахаешь девчонку, которая младше твоей дочери! И мало того, ты даже не стесняешься этого! Как сопливый подросток таскаешься с ней везде! Облизываешься! Какая мерзость… – лицо жены скривилось от отвращения. Ослеплённая болью, она не видела, как закипает её муж. Закипает, готовый разорваться от наболевшего внутри за долгое время. – Как ты можешь?! А потом приходишь домой! К нам, к семье! И…
– Ты ничего не знаешь… – мужчина старался сохранить самообладание.
– Что?!! Что я должна ещё знать?! А она-то!!! Потаскушка сопливая! Дрянь! С женатым мужчиной… – трясла руками женщина. – Да чтоб ей пусто было, твари этакой!
– Замолчи! – закричал муж. А потом, сбавляя тон, добавил. – Я прошу тебя, замолчи.
– Да как ты смеешь мне рот затыкать! Иди, командуй своей новой игрушкой! Я не знаю, что ты там нарешал и надумал себе! Но терпеть этого я больше не намерена, с меня достаточно за все наши совместные годы! Я вдоволь натерпелась! Я сыта по горло!
– Значит, натерпелась. – сухо сказал мужчина. И женщина вдруг замолчала. Резко. Так, словно испугалась. Ведь она хорошо знала своего супруга. – Прекрасно. Свет, я шёл сюда сегодня, чтобы рассказать тебе всё. – жена была повержена и раздавлена, отправлена одной фразой в нокаут. – Чтобы не вышло по-свински, я хотел всё объяснить сам, ну и поговорить о разводе. Я люблю эту девочку. Как ты выразилась: потаскушку сопливую. Я её люблю. Видит Бог, я хотел, чтобы всё было по-людски… ты сама затеяла весь этот идиотский скандал!
Жена присела на высокий барный стул и невольно прижала дрожащие ладони к губам. Она была готова ко всему, но только не к правде. В таком же состоянии сел и сын, который вмиг превратился в маленького мальчишку, позабыв о своих обидах и понтах. В этот момент к нему тихонечко присела ничего непонимающая сестра, которая шёпотом допытывалась, что тут происходит. Брат в двух словах сказал ей, что папа маме изменяет. Но ни словом не зарекнулся, какую роль он сыграл в этой истории. Они сидели рядышком, как в детстве, не вмешиваясь в дела старших.
– Любишь… – тихо, сама себе не веря, произнесла шокированная женщина. – А как же мы… Как же я?..
– Я умоляю тебя! – пришёл черёд мужчины. – О чём ты говоришь! Да, я любил тебя! Любил, когда женился! Любил, когда ты носила моих детей под сердцем! Любил! А потом… Ты тычешь меня в мои измены! Правда в том, что я, как джентльмен, мать его, молчал! Ведь у нас семья, дети! Неужели ты думала, что я смогу забыть о твоей интрижке?! – загнанная в угол, она вытянулась в струнку. – Я вроде и любил, а ты мне как руки сломала! Ощущение, что простил, да вот обнять не получается больше!!! Я ни словом, ни взглядом, ни намёком никогда тебе этого не напоминал! И поэтому ты молчала, поэтому ты терпела! Потому что у самой рыльце в пушку! – из глаз матери покатились слезинки. Но его они уже не задевали. – О какой любви ты говоришь мне сейчас? Тебя особо не заботило ничего. Ты же кроме своих салонов красоты и магазинов!.. Ты же ничего больше не видишь и не знаешь! Ни работать, ни чем-то заниматься! Ничего! Мы даже когда на отдых за границу летим, ты с самолета сразу мчишься на шопинг! – Крылатов покачал головой и вздохнул, стараясь говорить спокойно. – У нас была любовь. Давно. Пока мы сами её не растоптали. Я люблю нашу дочь, нашего сына, который ничего не хочет в своей жизни. Как сейчас модно говорить: мажор, кажется. И, ты меня прости, я не хотел, чтобы мы так расстались, несмотря ни на что. За ту интрижку я тебя давно простил, но забыть не смог… Я сейчас уйду. Не бойся, квартиру забирать я у тебя не стану, что бы ты обо мне ни думала. – он устало потёр переносицу. – Но на большее можешь даже не рассчитывать… Мой адвокат уже готовит все необходимые бумаги.
Он сказал всё и даже больше. Он спокойно прошёл мимо женщины, которая была не в силах даже говорить. Около дивана к нему бросилась растревоженная дочь.
– Папа! Папочка! – встала она на его пути, он мягко ей улыбнулся. Но единственное, чего он хотел, это поскорее уйти отсюда. – Это правда? Ты уходишь? Ты хочешь уйти к другой?!
– Машенька, доченька. Так бывает в жизни. Не стоит сейчас закатывать мне истерику. С меня на сегодня уже достаточно.
– Пап! Как ты можешь! – не унималась дочь, не пропуская его. – Посмотри, ты посмотри, что ты сделал с мамой! Ради чего?! Неужели ты ради своей девчонки готов раздолбить сейчас всё! Всю нашу жизнь! Папа!
– Маша, ты уже взрослая. У тебя есть своя семья.
– Нет, ты послушай меня! Ты не смеешь так поступать! Не смеешь!
– Прекрати немедленно! – повысил отец голос. – Не лезь в это!
Он отодвинул истерящую девушку в сторону. Она же ухватила его за рукав, желая продолжить разбор полётов. Но вместо этого лишь согнулась. Мужчина сначала не придал этому значения, решив, что это всё ещё продолжение концерта. Но нечеловеческий крик отрезвил его разум, и не только его. Дочь схватилась за живот в ужасающем крике. Ноги её подкашивались, и по ним заструилась багровая смесь. В глотке отца пересохло. Всё, что случилось дальше, происходило как в тумане. Вызов скорой, больничный коридор. Переживания, непрекращающиеся рыдания и причитания матери, и только страх. Страх связывал всех твоих сейчас.
Саша не находила себе места. Возлюбленный вновь исчез. Она не могла спать, не могла есть. А внутри появилось ужасное чувство, словно что-то страшное должно произойти. Предчувствие беды. Она ходила из угла в угол, обнимая его пиджак. Нервничала, переживала. Ей хотелось вырвать своё изнывающее сердце из груди. Вырвать, чтобы больше не чувствовать. Не чувствовать ничего. Только сейчас она стала понимать, что любовь – это не только счастливая эйфория. Любовь – это ещё и боль, и страх, и страдания, тесно переплетённые в один пучок. На закате субботы, не выдержав напряжения, она сорвалась в беседку. И сидела там, обняв колени, раскачиваясь из стороны в сторону. И думала только о нём. Когда солнце закатилось, она спустилась на опустевший пляж. Легла прямо на песок и стала наблюдать за небольшими волнами.
Узнав, что единственная дочь потеряла ребёнка, безутешная мать била почти бывшего мужа по груди кулаками, хлестала его по лицу. Он терпел, закрывая глаза, даже не стараясь увернуться. Женщина кричала, обвиняя его в произошедшем. Ему самому было дурно. Он с трудом верил в то, что у его дочери открылось кровотечение, вызвавшее выкидыш. Но осознание того, что он причастен к этому, просто сводило с ума. Мать успокоилась, лишь когда ей что-то вкололи. А сын попросил его уйти от греха подальше, пообещав позвонить, когда обе женщины немного оправятся. Крылатов и сам понимал, что его присутствие там только усугубляет положение. Ему хотелось сейчас прижаться к Саше, как она прижималась к нему всем телом, и просто ни о чём не думать.
Девушка сначала считала волны, а потом мысли её устремились куда-то высоко-высоко. За пределы этого мира. Когда кто-то коснулся её, она никак не прореагировала. Тогда Александр Семёнович сел на песок и положил её голову себе на колени. Она же продолжала смотреть на воду, словно ничего не случилось. Но она была счастлива, что он здесь.
– Я рассказал всё жене. – девушка удивлённо вздёрнула брови, но не шевельнулась, просто затаив дыхание. Он тонко ощущал её реакцию, чувствовал сердцем, всей душой. – Я не хочу пугать тебя. Я не размышлял о нашей совместной жизни, я не строю планов и не питаю иллюзий. Просто я устал врать. Всю жизнь какие-то обманы, паутина лжи… Я могу жить без них… Дети взрослые. А жена может жить без меня. Зачем тогда? Зачем стремиться к тому, чего уже давно нет. Сейчас я просто хочу быть с тобой. Хочу слышать, как дышишь. Хочу видеть твои прекрасные глаза. Хочу, чтобы ты просто была рядом. Хочу вдыхать запах твоих волос. Быть счастливым. Счастливым сейчас, пока у меня есть такая возможность.
Саша слушала его внимательно, впитывая каждое его слово. Она, как глупый маленький щенок, ни разу не битый, тянулась к возлюбленному. И слова, которые он говорил ей, были для неё настоящей молитвой. Словно это говорит не человек, а сам Господь. С одной стороны, ей было очень страшно. А с другой – разве что-то может иметь такое большое значение. Ведь она любит его слепо, наивно и так сильно, что он стал для неё центром Вселенной. И он любит её. Любит! Твердил её девчачий внутренний голос.
– Маша потеряла ребёнка… – пустым, чужим голосом произнёс он. Закрыв глаза, он всё ещё не мог поверить. – Из-за меня.
Девушка поднялась. Она смотрела на него широко распахнутыми маслянистыми глазами. Взгляд же его был устремлён вдаль. Тогда она прижалась к его шее, он ощутил влагу её щёк. Он закрыл глаза, огромный ком поднимался к его горлу. Чувство вины заколотилось в душах влюблённых раненой птицей.
