Евгения Решетова
Древо мира. Вехи будущего
– Я всегда буду рядом. Я буду думать о тебе. А когда-нибудь, когда дворец падёт, моя душа освободится и станет частью этого мира.
– Нет! Я должна найти выход! Слышишь, я найду… Мы найдём выход. Мы всё исправим! – я оттолкнула его от себя. – Ты просто не нашёл способ, вот и всё… А Ааронд? Он же сильный маг, очень сильный! Да, он тёмный, но ты сам говоришь, я светлая. Вместе мы придумаем что-нибудь!
– Эми, – Кайрен осторожно заключил моё лицо в свои ладони. – Он не сможет мне помочь. Ааронд сделал больше, чем кто бы то ни было.
– Да, я знаю, – закрыла глаза, наслаждаясь нежным прикосновением. – Он приютил тебя, помог…
– Он мой отец.
Я вздрогнула.
– Что?
– Ааронд Даран – мой отец.
– Быть такого не может.
Мужчина, которого я любила, слишком серьёзно смотрел на меня. А другой мужчина, тот, которого я называла отцом и не могла ненавидеть, вдруг встал перед глазами. Высокий, красивый, уже не молодой, но ещё далёкий от старости. Почему я не замечала? Они же похожи! Неуловимо, какими-то общими чертами, характером, целеустремлённостью. При желании можно было догадаться. Но всё же… Человек и драук, такое невозможно.
– Он не любил мою мать, но когда она умерла, сделал всё, чтобы я вырос достойным его имени. Тогда это не скрывали. Самому сильному тёмному магу нечего бояться. Он и не опасался, хоть и знал, что его жизнь рухнула с моим появлением.
– Почему?
– Из-за меня он потерял ту, кого любил больше жизни.
Я закрыла глаза. Всё оказалось не таким, неправильным. Я запуталась, а ответы Рэна лишь добавляли загадок. Скоро начнёт светать и мне придётся вернуться в деревню.
– Они пытаются захватить Даран, – задумчиво произнесла я.
– У них не выйдет. Он основа всей тёмной стороны. Город стоит с тех пор, как появился этот мир. Дейвернот создала Светлая, чтобы укрыться от Тёмного, и город слаб, ведь в нем недостаточно жизни. А Даран полон тьмы во всех её проявлениях.
– А дворец? Его смогут захватить? – вдруг встревожилась я. Да так сильно, что отстранилась от любимого и обхватила себя руками, чувствуя, как по коже бежит озноб.
– Я жив, пока стоит дворец. Но и он будет стоять, пока не угасну я. Ааронд увёл отсюда почти всех, надеясь, что твой отец не станет нападать на пустой дом, который бросил хозяин.
– Теперь нападёт, – осознание ударило будто молот кузнеца – с силой и звоном. – После поражения в Даране он захочет доказать себе, что способен на подвиги и свершения. Пусть дворец и пуст, но это его не остановит!
– Ты преувеличиваешь. Светлые всегда утверждают, что они честнее и благороднее темных. Я готов поверить, во многое, но зачем им нападать?
Отступила на несколько шагов. Аромат цветов душил, но чем больше я смотрела на кусты, усыпанные белыми бутонами, тем больше осознавала. Отец захватит это место. Просто потому, что старые легенды называют дворец Белых роз домом Светлой богини. Ему нужно будет доказать другим народам, что его война не напрасна. А что может быть лучше, чем дом самой богини?
– Рэн, как мне тебя спасти?
Мужчина печально улыбнулся и притянул к себе, заключая в объятия. Такой родной, близкий. Живой. Как поверить, что он – лишь призрак из прошлого, очередная шутка судьбы?
– Никак. Меня уже не спасти, – он осторожно приподнял мой подбородок и поцеловал.
Кайрен будто прощался, слишком горьким было прикосновение к моим губам, слишком нежным.
– Я найду способ. Даже если для этого придется встретиться с богами!
Он покачал головой.
– Ты даже не представляешь, как близка к ним.
Я отступила на шаг.
– Не понимаю…
– Этого я не могу тебе рассказать, прости, связан старой клятвой. Возвращайся к отцу и покинь Темные территории, вернись домой и забудь обо мне.
– Нет!
– Тебе нужно это сделать.
– Рэн, я люблю тебя, – слова сами слетели с губ, я умоляла его и не представляла, что будет, если он исчезнет из моей жизни навсегда. – Я не смогу о тебе забыть.
– Сможешь. Все забывают.
– Только не я!
Он грустно улыбнулся.
– Ты, может, и не забудешь, – Кайрен протянул руку и привлек меня к себе. – Но забывать – это хорошо. Забывать – это правильно. Нельзя помнить всё и всех, сердце не выдержит тех знаний, что уготовила жизнь. Миндаль, хочешь ты того или нет, но наши пути сегодня должны разойтись. Навсегда.
Мне хотелось протестовать, но где-то в глубине души я осознавала, что он прав. Всё то, что Рэн рассказал мне, изменило планы, которые я строила на будущее. Да и было ли это будущее? У меня, у него, у нашего мира? Не знаю. Отец слишком рьяно взялся вычищать территории, которые уже считал своими, от темных магов. И это могло привести только к одному – к нарушению баланса.
– Навсегда, – повторила за ним и отстранилась. – Тогда… Прощай?
Сдерживая слёзы, отвернулась. Нужно уходить, пока сердце не почувствовало, что дороги назад нет.
– Прощай… Миндаль, постой! – я с надеждой посмотрела на него, но Рэн лишь протянул мне что-то.
Приняла, даже не посмотрев, сморгнула слезинку и кинула в пространство заранее приготовленное плетение портала. Тонкие нити тут же сформировали для меня шар прохода, который мерцал, ожидая, когда я осмелюсь войти в него.
– Я буду любить тебя всегда, – бросила, не оглядываясь, и сделала шаг вперед.
* * *
– Нечестно!
– Тебе хотелось играть по-крупному? Вот и любуйся.
– Но она же бросила его! Это проигрыш.
– Да. Этот раунд ты проиграла.
– Ничего, следующий будет за мной.
Глава 6
– Зажми рану! Ну же! – я почти зло посмотрела на остолбеневшую женщину. – Он умрет!
Она вздрогнула и бросилась помогать. Не знаю, почему именно этот человек стал тем, кого она испугалась, не знаю и не хочу знать. Слишком много их было в последнее время.
Окровавленные повязки я бросила на пол. Кто-то додумался перевязать парня прямо там, на поле боя, прежде чем отправить ко мне. Это хорошо, этим ему спасли жизнь.
Страшная рваная рана на боку пульсировала жаром и смертью. Я видела желтоватые ребра и синюшную кожу, понимала, что на грани жизни его удерживает лишь чудо.
Женщина схватилась на ногу нашего пациента. Там была еще одна рана, тонкий надрез, из которого струйкой, не останавливаясь, бежала кровь.
– Надави, – выдохнула и закрыла глаза.
Нужно было найти темную жилу, чтобы остановить приближающуюся смерть. Одним светом здесь не обойтись.
Жилы плясали вокруг и никак не хотели поддаваться. Странно, но чем сильнее разгоралась война, тем хуже подчинялась нам магия. И не только тьма ускользала от меня. Солнечная, светлая магия покидала эти земли, будто спасаясь от смерти и ужаса. Воины Вирана не замечали этого, но маги чувствовали, как скудеют их запасы, как все больше приходится полагаться на накопители.
Магия оставляла этот мир. Только никто не связывал это с той войной, что бушевала вокруг.
Войной, которую развязала я.
Нити скользили по горячему телу незнакомого мне парня. Они соединяли вены и артерии, сращивали плоть. Отвратительное зрелище успокаивало, но мне не хотелось бы снова стать его свидетелем. Я была готова всё забыть, разучиться лечить и спасать. Сбежать.
Рэн говорил правду. Лучше уметь забывать.
– Эм, ты справляешься? – рядом возник Даймир. Он тоже был весь в крови, и я надеялась, что в чужой.
– Он последний, – оттягивая одну жилу на его ногу, ответила я. Кровь всё еще бежала, но женщина со своей задачей справилась, задержав ее ток ненадолго.
– Не последний. Драуки напали еще на одну деревню. Ту, где мы были вчера.
Вскинула на него взгляд. Мы шли вперед, медленно, но верно приближаясь к дворцу Белых роз. Отец всё же захотел доказать, что он почитает богиню и поэтому готов положить столько воинов, сколько сможет, но отвоевать себе место, что считалось ее домом.
– Жители?
– Не все погибли. Там оставался Лин, задержался, отстал… Он послал мне весть, когда напали.
– Он? – я чуть было не выпустила нити, что помаленьку стягивали раны.
– Жив. Но был плох, очень плох. Я сделал всё, что смог. Эми, если ты захочешь, зайди к нему, я перенес его в палатку к остальным раненым.
Мне захотелось бросить всё и бежать туда. Улыбчивый шутник Линвар – как я могу оставить его и не попытаться сделать хоть что-то? Не могу. У меня есть долг, я делаю то, что могу, чтобы хоть как-то компенсировать всю ту боль, что терпят эти люди, терпят из-за меня.
– Хорошо.
Даймир ушел, но у меня осталось чувство, что это были не все новости. Тревога захватывала всё сильнее, и теперь казалось, что он скрыл нечто важное. И пока жилы делали то, о чем я их попросила, моя голова была занята другим. Весь день я не видела брата, и сердце упрямо твердило, что Дайм утаил от меня нечто, что связано с Гаем.
Рана подернулась тонкой кожицей, еще хрупкой, но уже способной сохранить жизнь. От кошмара и торчащих наружу ребер не осталось и следа.
– Справишься? Нужно обмыть и наложить компресс, чтобы убрать отек, – женщина кивнула мне, боясь сказать хоть слово. Это раздражало, но многие оказывали мне странное почтение, держа дистанцию, которая приличествовала ситуации. И я никак не могла понять, неужели никто не видит, что война, что здесь я не принцесса, а одна из них?
Видимо, нет.
Вышла на улицу и вдохнула свежий воздух, пропитанный запахами дыма и крови. Я привыкла к этому, может, если всё когда-нибудь закончится, даже буду по ним скучать.
– Эми, – прямо передо мной возник Сарим. – Не хочешь пообедать?
– Скорее поужинать, – ответила ему, бросив взгляд на небо. Оно уже теряло свои краски, становясь бурым, будто старая, уже начавшая подсыхать кровь. – Но нет, не хочу, аппетит давно пропал.
– Зря, я попросил Торо приготовить для тебя что-нибудь особенное, – хитро подмигнул мне Сарим.
– Я хотела проведать Лина, может, потом и поем.
– Эми…
– Что?
Взгляд друга не выражал ничего хорошего.
– Не стоит тебе ходить туда.
– Что с ним?
– Он плох.
Если Сарим считал, что это остановит меня, то он сильно ошибался. Его слова лишь подстегнули, и уже через минуту я была у палатки, где держали раненых. Тех, кому не требовался сложный уход. Или тех, кому уже нечем было помочь. Даже магия не могла справиться со всем. Раны, нанесенные драуками, всё равно что звериные, в них нет ничего особенного, только жестокость и ярость. А вот маги… тут всё по-другому.
Я вошла внутрь, слыша, что Сарим нагоняет, но не препятствует. И это пугало еще больше. Узким проходом между слишком близко расположенными лежаками я двинулась вперед, каждую секунду ожидая, что увижу друга – умирающим или мертвым. Но его не было. Огляделась снова, на этот раз всматриваясь в лица, ища знакомое, а потом вдруг поняла, что его нет. Лин есть, вот он, лежит у самых моих ног. Только лица у него нет, просто кровавая тряпка, закрывающая левую сторону от волос до подбородка.
Опустилась на колени, ловя ртом воздух и тщетно пытаясь найти решение. Но я видела, даже не спрашивая у более опытных, что моих способностей здесь не хватит. Если бы его подрали драуки – я бы спасла. Если бы его задело мечом или стрелой – я бы помогла. Но магия, заклинание, направленное на смерть, зацепившее по касательной, – с его последствиями мог бы справиться разве что полубог. Законы магии незыблемы, мне не сломить их.
– Че…го ре…вешь? – шепот, едва различимый, заставил поднять взгляд.
Линвар не мог улыбаться, но ехидный, насмешливый тон всё равно прорвался сквозь боль и отчаяние, которые я смогла увидеть в его глазах.
– Не реву. Думаю, как буду прятать твою убогую рожу, – улыбнулась, чувствуя, как обжигающе-горячие капли скатываются по щекам.
Он хмыкнул, закашлялся и почти сразу же застонал. Ему было больно. Прикрыл глаза на мгновение, и я торопливо смахнула слёзы, которые мешали видеть его. Подошла девушка, совсем юная, она выполняла здесь обязанности медсестры.
– Кто его лечит? – спросила у нее.
– Никто, – она поставила таз, который принесла, на пол, достала из него тряпку и флакон. – Нужен сильный маг, его сама смерть коснулась, но не забрала. То ли побрезговала, то ли пожалела, – несколько капель быстро впитались в плотную ткань, разве их хватит для лечения?
Девушка с привычным равнодушием сняла с Лина кусок ткани, который закрывал рану. Я зажмурилась, не в силах видеть этого, лишь сжала покрепче его ладонь, в которую вцепилась, будто это могло что-то изменить. Красавец люмин не может остаться изуродованным! Пусть смерть и прошла рядом с ним, но я вижу, что жизнь останется.
– Ты не знаешь, где Даймир? Нужно позвать его, – я открыла глаза, но всё равно старалась не смотреть на друга.
Девушка качнула головой, а ответил Лин:
– Не стоит… Раз боги решили, что я особенный, то таким и останусь. Дайм пусть у… укушенных достает, – он силился говорить, и это даже получалось. Мне было тяжко говорить с ним, и, кажется, Лин это понимал. – Эми, иди отсюда, принцесска. Не для твоих глазок это.
Хотела отшутиться, сказать, что уже успела насмотреться на вещи похуже, но не смогла. Только кивнула, глядя, как окровавленная тряпка отправляется в таз, встала и пошла прочь.
– Я говорил, что не стоит этого видеть, – Сарим тронул мое плечо, как только я покинула палатку.
И я разрыдалась. Обняла его, прижалась и больше не сдерживала слёз. За последние дни, недели, может, даже месяцы я впервые позволила эмоциям взять верх. Я – наследница, я не могу быть рохлей и истеричкой, но Лин… Все они стали для меня больше, чем семьей!
– Что произошло?
Этот недовольный голос я ненавидела.
– Шел бы отсюда, – Сарим попытался отвернуться, чтобы никто не смог заметить следов слёз на моем лице.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать? – вскинулся Фланий. – Что ты сделал с моей невестой? Почему ты плачешь, Миндаль? Хочешь, я позову воинов, и они накажут этого выскочку?
Стало смешно. Настроение резко поменялось, больше никого жалеть я не хотела. Да и зачем? Линвар бы взбесился, узнай, что я реву из-за него. Не то у него восприятие мира. Я человек, да, магически одаренный, но всё же человек. Для меня чувства значат больше. А он – люмин, воин, который должен подчиняться тому, кто выше, молча выполнять приказы и уж точно не плакать по изуродованной роже.
– Выскочку? – одним резким движением стерла рукавом слёзы и ухмыльнулась, стараясь выглядеть как можно развязнее, чтобы совершенно не походить на примерную принцессу и его невесту. – Боюсь, Фланий, что выскочка здесь ты. Этот человек – Сарим, первый мечник империи. И даже если тебе придет такая глупость в голову, как вызвать воинов сюда, то им придется выбирать, чью жизнь они здесь оставят, забирая наши.
– Ваши? – мой жених наклонил голову, соображая, что я имею в виду.
– Наши, – повторила. – Мою и Сарима. Или ты думаешь, что я брошу друга?
– Друг, – презрительно бросил Фланий. – Ты можешь называть любого из них другом. Но это пока. Скоро, очень скоро ты станешь моей женой и уж поверь, я сделаю всё, чтобы в твоей памяти не осталось ничего, что делало бы тебя такой, – он махнул рукой, будто подыскивая слова, а я подумала, может ли он пасть в моих глазах еще ниже. Оказалось, что может: – Меня не волнуют твои желания. Мой отец хочет, чтобы я стал королем, и я им стану.
– Не боишься говорить открыто?
– Мне бояться тебя? – он перевел взгляд на Сарима. – Ты грязь под ногами. Моряк? Ничтожество, не сумевшее удержаться на плаву. Я попрошу, тебя отправят в атаку, и ты сдохнешь там, на поле боя, в крови и моче, умоляя о скорой смерти.
– Ага, а ты будешь смотреть и наслаждаться, – издевательский смех друга мне хотелось поддержать, но не стала.
– Идем, – потянула его за руку, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. – Идем отсюда. Мне противна эта падаль.
– Твой будущий муж, – не преминул уточнить Фланий.
– Мой бывший будущий муж, – не оглядываясь, сообщила ему.
Пусть тьма падет мне на голову, но я ни за что не стану женой этого! Отец может идти куда хочет со своими желаниями, но я – другая!
– Хочешь сбежать?
Качнула головой.
– Где Гай?
– Можем поискать, – посмеиваясь, произнес Сарим.
Ему было весело.
Глава 7
Она запрокинула голову и улыбнулась. Капли дождя – ласкового и нежного, ведь для нее он не мог быть иным – скатывались по щекам и носу, целовали в приоткрытые губы.
– Тебе нравится дождь? – спросил он.
Вокруг него светило солнце, земля была сухой, и ничего не говорило, что в паре шагов свирепствует буря. Маленькая буря, рожденная всего лишь одним облаком. Ее облаком.
– Сейчас – да, – она провела ладонью по лицу, стирая капли, и зарылась пальцами в волосы цвета заката. – А ты любишь дождь? – повторила его вопрос, стряхивая влагу с чуть вьющихся прядей.
– Сейчас? Да, – ответил он, опускаясь рядом с ней на колени.
Свет его жизни улыбнулся, и вокруг них завертелся смерч, смешивая капли дождя и опавшие листья, скрывая от посторонних глаз силу божественной любви.
* * *
Я обошла весь лагерь, но брата так и не нашла. Сарим испарился уже на втором круге, найдя для себя занятие поважнее.
Я его не винила, он взрослый мужчина, конечно же, у него есть чем заняться вместо того, чтобы таскаться с девчонкой.
Быть принцессой оказалось не так сладко, как могло было показаться.
Навязанный брак, ошибки, которые стоило не одну сотню невинных жизней. Тяжкий груз, что мне предстояло нести до конца своих дней. Нет, я не буду слушаться, я сама возьму свою жизнь в свои руки и буду делать то, что должна. Война – это не решение проблем. Она всего лишь отодвигает границы, за которыми начинается весь этот ужас, от которого король Виран пытается сбежать. Я знаю, придёт время, тот момент, когда у Ааронда закончится терпение, и он ответит нам в полную силу. Тогда мы все умрём. И если он не захочет крови, не будет больно, мы просто перестанем существовать.
Обуреваемая этими нерадостными мыслями, я продолжала кружить по лагерю, ища брата. Я уже давно не видела его, а он словно растворился, и это начинало пугать.
Гай был самым близким, самым родным человеком в целом мире. Да, есть Рэн, но боги разлучили нас, запретили наши чувства, если я могу это так называть. Живой не может любить мёртвого, это противоестественно, значит, все мои чувства ложные.
Но это всего лишь слова.
Решила зайти в общий дом, просто сруб, который использовали под столовую, и на пороге столкнулась с Алом. Он отскочил от меня, будто я была прокаженной. Это в очередной раз удивило, но если раньше я просто закрывала на это глаза, то после всего, что увидела, всего, что пережила за эти дни, больше не смогла сдерживаться.
– Ал, что происходит? – схватила его за руку, пытаясь удержать, и почувствовала, как он окаменел.
Моё прикосновение было ему неприятно, но я не могла найти ответ сама, поэтому ждала, что он разъяснит, что же такого я успела натворить, отчего вдруг в один миг стал врагом.
– Не тронь меня! – задрожал он и скинул мою руку. – Ты грязная, не тронь меня.
Я посмотрела на свои руки. Да, мне казалось, что они в крови. Нет, они были чистыми, но ощущение, что я вся грязная, что недостойная, вновь захлестнуло с головой.
Я отступила от Ала, опустила взгляд и мотнула головой, отгоняя непрошеные видения.
– Скажи мне, просто скажи, за что ты так со мной?
Я слышала его прерывистое дыхание, которое оглушало так же сильно, как и стук моего сердца.
– Ты – темная, – он произнес совсем не то, что я ожидала. – Ты – темная. Я не знаю, что с тобой произошло, почему ты перешла на их сторону, как изменилась, но я чувствую, как в тебе много гнили, мерзости, которые стремятся уничтожить весь свет, что существует вокруг. Я чувствую это. Ты можешь говорить всё, что хочешь, убеждать, что ты на нашей стороне, но ты никогда не примешь сторону света. Я знаю это. Тьма может только уничтожать, ломать и разрушать, в этом и есть её суть. Магия не так прекрасна, как они говорят. Все эти плетения, сложные заклинания… Магия! Это насмешка, глупость, которая не имеет ничего общего с человеческим обликом. Драуки – твари, которые не заслуживают жизни. Тёмные маги тоже не заслуживают жить вместе с нами, ходить рядом, существовать на этой земле, на нашей земле!
Я смотрела на него и не могла поверить, что милый Ал, который еще год назад смущенно признавался мне в любви, может говорить с такой ненавистью.
– Я не понимаю, – всё же произнесла вслух.
– Ты – темная, принцесса Миндаль, я чувствую, как в тебе клокочет тьма, – он нагнулся, близко опускаясь к моему лицу. – Думала, на это способны только сильные маги? То, что я воин, ещё не значит, что я не могу быть магом. Я маг, – его улыбка пугала, она напоминала оскал разъяренного зверя. Нет, не разъяренного, загнанного! Того, кому уже нечего терять.
– Расскажи мне, – выдохнула, надеясь, что это может помочь.
– Рассказать тебе? Неужели ты думаешь, что я доверюсь тёмному отродью?
– Я понимаю, что тёмные маги принесли много горя…
– Ты понимаешь? – Ал схватил меня за плечи. – Что ты понимаешь? Принцесса! Гай не видит, какая ты, а я не могу открыть ему глаза. Он ослеплен. «Моя сестра – лучше, умнее, сильнее, талантливее!» А ты жила с ним, с тем, кого все эти ничтожества боятся. Тебя действительно спасли? Или ты сама ушла, когда поняла, что там тебе стало тесно?
– Что ты такое говоришь?
Он сжимал мои плечи с такой силой, что я готова была шипеть от боли. На ресницах заплясали слёзы, но я быстро сморгнула их, чтобы взбешенный мужчина их не заметил.
Избавиться от его хватки я могла с легкостью, солнечная жила уже дрожала рядом, ожидая моего приказа. Но я хотела понять, что же Ал имеет в виду, чем я так его разозлило. Терять друзей больно, а он был моим другом, мы столько пережили вместе. А темная магия… Да, она сотворила немало плохого, унесла столько жизней, что не счесть. И всё же, светлые маги натворили бед не меньше, если не больше. Я могла управлять обеими силами, чувствовала эту разницу, слышала, как стонет земля, обагренная кровью магов. Ночь и день – две стороны. Они дополняют друг друга, не могут существовать раздельно.
– Ааронд. Темный маг, которым пугают детей. Ты ведь называла его отцом, улыбалась ему. Думаешь, теперь просто перечеркнешь свое прошлое? Как бы не так! Я не позволю тебе это забыть, – Ал тяжело дышал, белки его глаз налились кровью, на бледных щеках появился лихорадочный румянец. – Темные маги должны умереть.
После его последних слов я замерла.
Темные маги должны умереть.
Должны умереть.
Я уже слышала эти слова, и не раз.
И Ал повторял их так, словно кто-то когда-то вбивал в него эти строчки, заставлял проговаривать как молитву, как единственно верное мнение. Нельзя отступить от того, во что веришь всем сердцем. Правильное оно или нет, но вера заставляет совершать немыслимое.
– Кто? – я подалась ему навстречу.
Пусть мне поможет магия. Если он так боится тьмы, то я воспользуюсь светом. Его нежностью и добротой, способностью выхватывать истину из самых скрытых источников. То, что спрятано так глубоко, что Ал и сам не знает, откуда оно и почему именно там…
Солнечная жила разделилась на сотни тоненьких, будто волос, частей и окутала его. Каждая новая жила теперь стремилась подобраться к голове, проникнуть в сердце, чтобы помочь ему. И мне.
– Темное отродье, – я наблюдала, как разглаживаются морщины, созданные яростью и ненавистью, как лицо вновь обретает наивные мальчишеские черты.
Так он мог бы выглядеть, если бы не войны, если бы не служба, если бы не магия. Если бы этот мир был другим.
– Пусть так, – согласилась с ним. – Скажи мне, почему темные должны умереть?
– Почему? Потому что… Потому что я – темный, – словно нехотя, едва слышно прошептал Ал. – Я темный маг, принцесса. Темное отродье, из которого не смогли выбить зло.
Он почти улыбался, и от этого становилось лишь страшнее.
– Расскажи мне.
Магия связывала его, заставляла делать то, что хочу я. Это было неправильно, но в своем стремлении помочь другу, я об этом не задумывалась. Понять, что происходит, оказалось важнее.
– Моя мать была из темных. Отец привез ее с островов Древа, потому что никого красивее в жизни не встречал. Он не любил ее, теперь это понятно, но тогда для дочери рыбака внимание богатого воина казалось благословением богов. Она знала, что в ней течет черная кровь, но ее научили, что нужно молчать и таиться, поэтому она молчала. И в храме Светлая благословила их брак, то ли не увидев того, кем она являлась, то ли решив, что даже у темной должен быть шанс. Я родился спустя год, в самую мрачную ночь месяца, когда даже звезды не светят, прячась в чернильном мраке неба… Моя мать должна была умереть, даже маг ничего не мог сделать, не хватало сил. Но мама очень хотела жить. Может, ради меня, может, из-за отца, которого любила. Она спасла нас, но это стоило ей счастья. Отец больше всего на свете ненавидел темных магов, и ее он тоже возненавидел. Не мог даже смотреть на ту, кого сам же называл самой прекрасной. А я стал лишним напоминанием о его промахе. Она умерла, не выдержала. Я знаю, что ежедневные молитвы к Светлой так и остались без ответа. Богиня отвернулась от той, кто ее обманула. И я остался один на один с отцом, который считал, что все темные заслужили лишь смерть и больше ничего.
– Он пытался вытравить из тебя тьму?
– Да, а когда понял, что это невозможно, отправил в военную академию. Мне иногда кажется, что именно из-за него нас всех тогда и отправили на бойню.
Ал замолчал. В его взгляде была пустота, магия позволила выговориться, но вместе с тем она же и подняла все те ужасы, что он пытался забыть. Мне было стыдно, но это чувство пройдет. Сейчас важнее его душа, которая мечется, разрывается от ненависти к себе и ко мне.
– Ты не отродье. И я. Мы просто такие, какие есть, – я положила ладонь ему на грудь и почувствовала то, что раньше не замечала. Вместе с сердцем там бился крохотный комочек магии – несчастный и одинокий. – Позволь помочь тебе.
– Нет, – Ал не смотрел на меня, но в голосе уже не было былой уверенности.
Пусть ненавидит, но я сделаю это даже против его воли.
Тьма хранит наши сны и тайны. Во мраке прячется не только зло, которого все мы так боимся. Сон – маленький отрезок тьмы, что дарит спокойствие.
– Спи, – шепнула, а ночная жила, почти бессильная сейчас, сделала всё остальное.
Он начал оседать на землю, и тут помогла дневная магия, бережно подхватив его.
– Ты чего тут творишь? – из дверей выглянул Торо. – Птичка, только не вздумай мужика поднимать! – он с легкостью забросил молодого мужчину себе на плечо. – Вот же болезный, лекаря позвать ему надо.
– Не стоит, – улыбнулась, – пусть поспит. А ты Гая не видел?
– Видел с часок назад. Может, с Даймом где?
– Нет, с ним его нет. Не беспокойся, – увидев, что Торо так и замер на пороге, успокоила его. – Найду брата, куда он от меня денется. А ты позаботься об Але, уложи его, пусть выспится.
– Конечно, птичка.
Я развернулась. Куда же делся Гай?
