Евгения Олеговна Огнёва
Лабиринт отчаяния
Глава 2. Новый свет
Wake to see, your true emancipation is a fantasy
Policies have risen up and overcome the brave
Greatness dies, unsung and lost, invisible to history
Embedded spies brainwashing our children to be mean
(Matthew Bellamy – «Supremacy»)
Дворец встретил гостей тысячью светящихся окон. Перемигивались в небе фейерверки, звучала болтовня гостей, смех и веселье. Стреляли пробки от игристого вина и таким же игривым было настроение приглашенных.
Наконец-то! Они увидят ее! Слухи о неземной красоте графини де Стрейн передавались из уст в уста, стирая проклятия матерей, что похоронили своих сыновей и мужей. Никто не вспоминал, как сильна и беспощадна полукровка. Все твердили о жертве. Жертве во имя жизни, любви, отечества.
Жанна жалась к Гевальту, растерянно улыбалась и робко махала рукой. Великолепная белоснежная лестница вела все выше и выше, через многоглазую толпу, через небольшие парки. С каждым шагом хотелось исчезнуть, сбежать!
Ее бордовое платье стесняло движения. Вопреки моде, корсаж напоминал доломан, в котором явился сам князь. Золотая шнуровка, узкие рукава, наглухо застегнутые пуговицы. Лишь тонкие узоры вышивки змеились по подолу юбки и рукавам, украшая платье.
Светские львицы снисходительно рассматривали Жанну. Они щеголяли обнаженными плечами, сверкали колье на декольте, однако же, не могли соперничать с этой обворожительной и воздушной красотой.
– Не так уж и красива. – Фыркнула какая-то благородная дама, прикрываясь веером.
– Не завидуй, Вера. – Надменно изогнула бровь вторая. – Ей уже почти тридцать, а выглядит все так же юно и свежо.
– Когда рядом такой блистательный кавалер, любая серая мышка преобразиться. К тому же, все это – магия. Не более.
Жанна и Фауст поравнялись со сплетницами и обе в раз умолкли, подобострастно склоняясь в реверансе.
Истерическое, восторженное веселье, серпантин и конфетти, хруст цветов под туфельками. Маски скрывают смеющиеся лица, обезображенные экстазом. Шуршат юбки, веера, скрипят сапоги мужчин.
– Обществу давно не хватало свежей крови. – Какой-то господин в маске быка ткнул локтем соседа. – Хороша, изящна! Цветок среди сорняков!
– Не про вашу честь, маркиз. – Хохотнул его приятель. – Вериец нарежет вас в мелкую стружку, смотрите, как сверкает глазами.
– Да, с таким не поспоришь. – Протянула «бычья голова». – Но ведь бал существует для танцев!
– Вам придется выстоять очередь. – Подал голос третий мужчина в простой черной маске из бархата. – Желающих слишком много.
Музыка менялась от пролета к пролету, то застывая в тоске, то восторгаясь. В конце концов, оглушенная, Жанна слышала лишь стук собственного испуганного сердца. Реверансы, белозубые оскалы, блеск дорогой и кричащей роскоши. Смертные шептались, обсуждая ее и Фауста. Их мысли метались от восхищения до зависти и вожделения. Поток волнующихся людей не иссякал.
«Во имя Лорин! Когда это закончится»
Легкая испарина покрыла лоб, взмокли ладони под кружевными перчатками.
«Не бойся, моя королева. Они думают, что приручили тебя, но каждый из них не стоит твоего внимания. Ты – самое могущественное существо среди этих аристократов. Они должны дрожать перед тобой, а не ты перед ними»
Вериец с достоинством кивнул какому-то мужчине в лиловом бархатном костюме. Жанна повернулась к незнакомцу.
«Это он! – Вздрогнула красавица, крепко, до боли, сжав локоть князя. – Каждая клеточка моего тела жаждет наброситься на него»
«Это – он, – подтвердил Фауст, не подавая ни малейшего признака смущения. – Держи себя в руках»
Мужчина усмехнулся, точно услышал, о чем говорят Фауст и Жанна, белозубая улыбка сверкнула на лице. Расшитый серебром мундир, высокая худая фигура. Во всей его породистой и величественной позе было что-то чужое, опасное, таящее в себе скрытую угрозу.
Мучения только начались. Взгляды целились в ее спину, шорох мыслей и слов звучал отовсюду, точно стая взбесившихся мышей скреблась в каждом углу.
«Как в Маледиктусе,» – подумала Жанна.
Золоченые залы, зеркала, пышная, дерзкая обстановка кидалась на нее со всех сторон. Навстречу, овеянный почестями, вышел сам Альберт Свейн. Ее проклятье, ее первый враг и правящий король династии дель Контадо, затмил своим роскошным и напыщенным видом всех собравшихся.
– Вы ничуть не изменились, дитя мое!
Все то же пренебрежение на лице, любопытный цепкий взгляд хищника. Картины прошлого пронеслись нестройным хороводом в голове.
Жанна вдохнула воздух полной грудью, вспомнила голодные до чужой боли янтарные глаза Истинных на церемонии Уз крови. Прекрасное лицо лоринки озарила ангельская улыбка, от которой у Альберта Свейна прошли мурашки по коже.
– Истинные меняются внутри, ваше величество. – Она чуть поклонилась, точно корона Вереса все еще украшала ее голову, прошила насквозь гнилую душу ни на день не постаревшего вельможи.
«Ты обратил его» – Возмущенно бросила Жанна.
«Таков был уговор, моя королева. Но… теперь он в вашей власти так же, как все верийцы. И он это знает»
Это придало уверенности. Ее заклятый враг – всего лишь раб. Он жаждал обрести могущество над людьми, но переиграл сам себя. Как только она снова сможет владеть Нитями судеб, – Альберт Свейн будет молить о пощаде!
«Будь осторожна, моя королева. Смертные не должны догадаться»
Почему, ну почему он не был рядом с ней, когда Истинные бросали колкие замечания, смеялись над чужестранкой, ее неопытной, чистой душой?
«Но ведь был Эрик Раск, – вспомнила Жанна. – Его братья, его советы, его шепот в голове. Его Тайная канцелярия»
– Первый танец – королю. – Альберт Свейн небрежно взмахнул рукой, зазвучала музыка.
Лоринка покинула теплые ладони Фауста, шагая навстречу своим страхам и своей ненависти.
Гости послушно разбились на пары, замелькали серебристо-лиловыми, золотыми, голубыми и бордовыми пятнами, повторяя символику Сантера, Гевальта, Свейна и Жанны. Легкая и грациозная в танце, девушка приковывала к себе взгляды.
– Как далеко может завести зимняя охота в свите герцога. – Произнес ей на ухо король.
– Вы даже не представляете, ваше величество, – игриво отозвалась Жанна. – Какое чудовище вы создали!
– Все чудовища повержены. – Рассмеялся Свейн. – Вы – не исключение. Ваше предназначение не изменилось: рожать потомство, слушаться мужа.
– Ошибаетесь, ваше величество. – Мстительно фыркнула Жанна. – Вы ведь теперь – полукровка? Я узнаю запах медленно тлеющей Души, связанной Ритуалом. Если вы и хотели возвыситься, заключив выгодную сделку, то вам не повезло с высшими силами: вы продали меня за бессмертие и оказались в моей же власти.
– Глупая девчонка! – Все так же высокомерно рассмеялся король. – Вы живы благодаря заступничеству моей скромной персоны. И остаетесь верноподданной Оринберга, пока это угодно мне и королю Джареду.
– Но это не умоляет вашей жалкой роли, Альберт. Поверье, однажды я потребую оплату за все, что вы совершили.
Жанна учтиво поклонилась, прерывая танец.
Восторги и речи в честь спасительницы длились бесконечно долго. Жанна ни на шаг не отходила от князя. Тоска, будто была утрачена сама свобода, не оставляла ее. Так чувствует себя дикий зверь, которого пытаются приручить и задобрить кусками мяса. Но зверь точно знает – верить чужим рукам нельзя. Этот инстинкт под кожей. В крови.
Лино ди Герра невозмутимо веселился в обществе молоденьких дам. Слава о любвеобильном верийце прочно укрепилась в умах оринбержских красавиц. Каждая мечтала получить свой знак внимания, произвести впечатление. Конкуренция забавляла герцога, он беззастенчиво стравливал между собой юных мечтательниц.
Пара изысканных жеманниц попыталась разлучить Фауста и Жанну, но князь вежливо дал понять, что не настроен на светское общение.
Блестящие кавалеры беспечного поколения так же искали свое счастье. Их глаза светились пьяной похотью, самоуверенностью и задором молодости. Они красовались перед девушкой, напоминая павлинов, что трясут бесполезным хвостом перед самкой, наперебой сыпали комплименты.
Такие же дешевые и пустые, как их не в меру пылкие головы. Эти юнцы никогда не видели настоящей войны, хотя и носили чины, ордена. Их богатые родители позаботились о родовитых потомках, вовремя отправили отпрысков за границу.
У большинства из них теперь не было наставительных маменек и суровых папенек, но было наследство. Были земли и титул, а восстанавливать разоренные земли пришлось простолюдинам.
Лоринка холодно кивала каждому, благодаря за оказанное внимание.
– Настала моя очередь похитить вашу спутницу, князь.
Все внутри сжалось, точно пружина. Жанна жалела, что сабли остались в доме, окруженном жасминовыми кустами. Ее Дары взывали о мщении, а кровь вскипала.
Черный глаз уставился прямо в душу, вызывая животный страх, лиловый с любопытством рассматривал беспомощную в своей ярости девушку. Лицо бога скрывала маска, но Жанна знала каждую черточку благодаря снам о гибели Кейна. Высокий тенор терзал слух, худощавая фигура возвышалась над крошечной королевой, напоминая о величии богов. Таких как Кейн, Лорин и Сантер.
– Я устала от танцев, ваше величество. – Поджала губы Жанна.
Графы, князья, бароны, герцоги, маркизы и прочие, считавшие свое происхождение великим и избранным, внимали каждому слову.
– С меня хватило изысканно оттоптанных ног королём Свейном.
Сантер ничуть не смутился, придворные принужденно заулыбались дерзким словам.
– Мы можем развеять духоту светского общества небольшой морозной прогулкой. – Он галантно протянул руку. – Холод не страшит ни вас, ни меня.
Фауст напряженно замер. Еще минута – он бросится на верную погибель, поняла Жанна.
Сантер был также неприятен для Истинного, как и для нее. Безрассудство, с которым Гевальт был готов разделаться с ее врагом, приятно согрело сердце.
– Госпожа графиня еще не окрепла. – Возразил Истинный.
«Просите его правильно, дорогое дитя»
Девушка едва заметно сжала кулачки. Она уже слышала эти слова.
«Будь ты проклят!»
«Я обещал, что мы еще встретимся»
– Не бойтесь, князь. – Улыбнулась Жанна. – Бог Сантера не кусается.
Волнение на лицах придворных пропало, Фауст кивнул, отпуская свою беззащитную королеву.
– Я уверен, что вам грозит только приятное времяпрепровождение. – Произнес князь, окончательно разрядив обстановку.
На пролетах белоснежной лестницы все так же играла музыка, танцевали люди. Хмель и беззаботность сытого общества резко контрастировали с простым весельем, что видела Жанна на улицах столицы.
Джаред вел ее все дальше от любопытных глаз, за искусственный лабиринт, что вызвал неприятные воспоминания о снах, за альковы шепчущихся влюбленных. Наконец, они остановились.
Далеко отражался свет дворцовых окон, сонная тишина окутывала сад.
– Помните, как мы встретились, милое дитя? – Черный глаз заставил Жанну зажмуриться. – Вы были полны сил и дерзости. Вы отказали мне в маленькой просьбе. Но все свершилось по моему желанию.
Жанна передернула плечиками.
– Ничего не изменилось с того дня. Я все так же не доверяю вам. Думаю, вы начнете мне угрожать. Или требовать.
Она раздраженно поправила перчатки, нагло окинула бога с ног до головы, пряча дрожь и желание снова перерезать ему горло. Мысль о золотых саблях опять посетила девушку, искушая.
– Все это говорит, что вы по-прежнему нуждаетесь во мне. Но не я в вас. – Продолжила Жанна.
Джаред сверкнул жемчужными зубами. Желания девчонки были очевидны. Пока есть соблазны, – можно попробовать договориться.
– Вы не растеряли способность мыслить. – Хмыкнул бог. – Обойдемся без изысканных слов. Мне нужен Несущий смерть.
– Какая жалость. – Склонила на бок хорошенькую головку девушка. – Я не захватила его с собой на бал.
Оба глаза Джареда залила тьма, мужчина сорвал с лица маску. Жанна невольно отшатнулась: на нее смотрел вековой ужас! Без того тонкое лицо заострилось еще больше, глаза заняли пол лица, затягивая глубоко, лишая сил и воли.
– У меня нет времени на торги. У вас – тоже. – Стеклянным голосом проговорил Джаред, возвышаясь над своей жертвой.
Рука схватила Жанну за горло, сжимая костлявыми пальцами.
Мир перевернулся. Пропал ненавистный Сантер, зимний сад и бархат неба. Вокруг расстилалась пустыня. Безумным роем кружился песок, зеленые и голубые всполохи проплывали, ослепляя.
– Это – Колыбель. – Зазвучал голос бога. – Сюда так отчаянно рвется Кейн. Он не хочет верить в то, что все потеряно, надеется спасти свой мир. Мы боги для таких как ты. Но это – не совсем так. Вот он – мир, с которого все началось. Его создатель обладал силой, которая не снилась ни одному из ныне живущих.
Бог отпустил девушку.
Она зажмурилась, прячась от пыли, что забивалась в рот, в нос, перебивала дыхание. Жанна сделала несколько жадных вдохов. Воздух был раскалённым и отравленным, в груди все зажгло, тело поспешно лечило неведомые раны.
Что бы ни произошло в Колыбели, жизнь здесь не возродить никогда!
Она пошатнулась и почувствовала что-то твердое там, где только что был зыбкий песок: под ногами белели кости. Песок омывал останки человека.
– Да, дорогая. – Подтвердил ее догадку Джаред. – Люди уничтожили свой дом и своего бога. Все вы созданы по нашему образу и подобию. Кто виноват, что желания всегда побеждают доводы рассудка? Вам ли не знать? Если вы жаждете любви – вы пренебрегаете всем и всеми. Если вы хотите власти – вы идете по головам. Если в глазах блестит золото – почему бы не отнять его у того, кто слабее?
– Что произошло? – Еле прошептала Жанна.
Она наклонилась, коснулась отполированной временем кости, отдернула руку, обжигаясь видениями ярких взрывов.
– То же, что и в других мирах: жадность взяла верх. Остановиться люди не сумели. Бог ушел. Он создал еще два мира, разделив свою душу. Но в каждом осколке жили все те же страсти. Новые боги снова заселили простор людьми. Что поделать, одиночество сводит нас с ума, а тщеславие заставляет играть в творца. Это повторялось снова и снова: каждый раз душа создателя дробилась, его частички все ярче окрашивались в белое или черное. И каждая из них несла как созидание, так и разрушение.
– Зачем же тебе Несущий смерть, если это, – она развела руки, указывая на пустыню, – неизбежно?
– Я – сама смерть. Я – время, что стирает все в прах. И я не хочу исчезнуть. В конечном счете, победа всегда остается за мной. Несущий смерть – убийца таких как мы. Он просто создан для умелых рук.
– Ты уничтожишь всех? – Вздрогнула Жанна.
– Ты ничего не понимаешь, дитя. Этот сюжет повторяется из века в век. Я лишь пытаюсь остановить неизбежное. Пойми, миры не перестают жить со смертью бога. Раз за разом я вставал на пути Кейна, но он всегда одерживал верх, будил Создателя. А он… лучше тебе не знать, на что способен Великий. Я лишь хочу помешать Кейну. Людям незачем развиваться и рваться вперед. Их удел – размножаться и служить своему богу.
– Это – еще хуже, чем жизнь верийских смертных. – Не согласилась Жанна. – Ничего не выйдет: жизнь рождается из Искры создателя, нуждается в любви и тепле.
Девушка вспомнила тени Маледиктуса: неприкаянные, никому не нужные и злые. Они готовы были растащить ее на куски. Каждый хотел рассказать свою историю, от чего шепот заполнял разум. Каждый жаждал обрести новую жизнь, полную взлетов и падений, боли и радости. Лишь бы вырваться из пустоты, в которой никому нет дела до твоего существования. Лишь бы выйти из серости небытия.
– Даже если люди опустятся до скотского состояния, всегда найдется тот, кто пожелает узнать: что скрывается за забором его дома. Знания будут манить за собой. Можешь сколько угодно убивать смельчаков, искра жизни всегда будет разгораться в сердце.
Ей вспомнился опальный поэт Сангре, что скитался из королевства в королевство, собирая вокруг себя единомышленников. Юноша не боялся умереть за свою правду, и кто-то же помогал ему спасаться от преследователей. А едкие стихи ранили острее ножей, передавались из уст в уста.
Сантер ничего не ответил. Песчаная буря пропала, они снова очутились в королевском саду.
– Если ты отдашь мне меч Кейна – я оставлю тебе Верес или Лорин. – Джаред уже спрятал лицо под маской. – Там сможешь холить и лелеять каких угодно смельчаков: художников, музыкантов… поэтов. – Бог усмехнулся. – Ты убедишься сама, что я прав. Лишь не дай ему пробудить Создателя.
Жанна скрестила руки на груди, отвернулась, чтобы уйти.
– Вам нечем угрожать мне. – Хмыкнула она. – Я верю, что можно создать из руин новое. Вы – бесчувственный, истертый временем миф. – Девушка обожгла решительным взглядом. – Ни любви, ни тоски, ни жалости… Таких богов стирает время и все ваши попытки остановить собственную гибель бессмысленны. Никто не зажигает свечей на алтаре бога смерти.
Джаред вздрогнул, точно его ударили. Но на смену удивлению снова пришла высокомерная уверенность.
– Разве вы не любите своего отважного князя? – Неприятно рассмеялся бог. – Или ваш брат перестал быть вам дорог? Подумайте, дорогая: вы сможете сохранить им жизнь. Мир Лорин последует за Карьяд, если вы не уступите мне. А Верес? Вас не волнует его судьба? Что происходит в Сумеречном королевстве? – Джаред покачал головой. – Он нуждается в своем боге как никогда.
– Все миры богинь пали первыми. – Задумчиво проговорила Жанна. – Мать, сестра и возлюбленная. Невеккет – символ беспечного детства, Верес – правосудие, защитник. Остался Архнос, Болгайр и Сантер. Чью личину вы носите? Какие осколки создателя скрываются за каждым?
– Умница. – Скупо похвалил Сантер. – А ты сама? Какую роль ты отвела себе в мирозданье?
– Я – всего лишь полукровка. – Покачала головой Жанна.
Сантер снова неприятно улыбнулся.
***
В бальной зале Жанну перехватил какой-то толстяк. Мужчина бесцеремонно увлек девушку в танец. Облако сладковатых духов перебило обоняние, потные ладони противно сжали плечо и руку.
– Что вы себе позволяете? – Оскорбилась Жанна.
– Безумно рад встрече! – Сообщил толстяк. – Наблюдаю за вами последние двенадцать лет и, должен сказать: не ожидал, что такое возможно!
Грудной низкий голос с хрипотцой перешел на шепот:
– Не соглашайтесь на сделку, дорогая. Сантер – чудовище. Он разрушил мой мир без единого убитого или раненого солдата.
– Кто вы такой, во имя Ночи? – Жанна сама вдруг перешла на шепот. – Что за ересь вы несете, безумец?
Танцующие пары мелькали со всех сторон, не обращая внимания на толстяка и Жанну. Гости были достаточно хмельны, чтобы вести бессмысленные беседы по углам, увлекаться воздушными циркачами, что в соседней зале демонстрировали чудеса акробатики.
Юноши и девушки с детской непосредственностью играли в прятки в коридорах дворца, а почтенные старцы и чопорные дамы вздыхали о былых днях.
– Меня зовут Балга. – Расстроенно пробасил толстяк. – Простите мои манеры, я чувствую, как Джаред приближается. Он несет грозу на вашу голову, но я готов помочь всем, чем смогу.
Назвавшийся богом мира Болгайр потащил Жанну к выходу на смотровую площадку.
– Вы свяжетесь со мной любым удобным способом. – Пухлая ладонь протянула пустую белую карточку. – В вашей крови – память трех миров. Этого достаточно, чтобы стать угрозой для Сантера, но мало, чтобы одержать победу. Невероятно! – Он с ног до головы рассмотрел Жанну. – Богиня без мира! До встречи, милое дитя.
Растерянная Жанна застыла на месте, машинально спрятала карточку в маленькую сумочку, что висела на поясе.
Внезапно музыка стихла. Погруженная в размышления, полукровка не заметила торжественной тишины, что накрыла зал. Что-то говорил Альберт Свейн, сжимая в руках бокал с искрящимся вином.
– Вот вы где, дитя!
Толпа расступилась перед высоким худощавым верийцем. Снова инстинкты взвыли от бешенства: запах лилий, лицо, лишенное бровей и ресниц, блестящий лысый череп, алый взгляд.
– Жрец Вереса. – Натянуто улыбнулась Жанна, собирая волю в кулак. – Ординат Гайос.
Мариус учтиво поклонился и протянул руку в темно-синей перчатке с алой тонкой вышивкой на раструбах.
Лоринка нехотя подчинилась и позволила подвести себя к Альберту Свейну. Рядом с королем Оринберга величественно застыл князь Гевальт. Сантер стоял чуть в стороне. Жанне не нравилось, как самодовольно и многообещающе светятся глаза Джареда, как смахивает кружевным платочком слезы умиления юная королева.
– Мы все ждали этого дня. – Голос пронёсся над головами аристократов, парадные нотки звучали пафосно и фальшиво. – Я с гордостью представляю вам нашу верноподданную графиню Жанну Аделину де Стрейн! Хрупкую и прекрасную девушку, что отважно встала на пути захватчиков десять лет назад.
Бурные овации оглушили Жанну со всех сторон.
Альберт вскинул ладонь, призывая гостей к тишине.
– Разумеется, молодой девушке было бы сложно справиться одной со столь грозным врагом. Но, – король многозначительно поднял указательный палец вверх. – Наш новый друг, уважаемый Джаред, бог Сантера, не остался равнодушным к боли Лорин, покинутого своей создательницей…
Дальше Жанна не слушала. Монарх поочередно представил Лино, Мариуса и Фауста. Он расписывал доблести верийцев, их подвиги, которые сама Жанна скорее отнесла бы к поводу для казни за предательство Вереса.
«Будьте мужественны, ваше величество» – Призвал незримый Раск, разделяя чувства своей королевы.
Когда перед ней на одном колене оказался Фауст, девушка недоуменно заморгала.
«Что происходит?»
Мариус Гайос отступил, Альберт Свейн перехватил инициативу, подвел Жанну к Фаусту.
– Ваши родители, к сожалению, оставили нас. Уверен, они бы приняли оказанную честь с радостью, дорогое дитя. – Альберт вложил руку девушки в протянутую ладонь князя. – Мы отдаем нашу верноподданную, дочь мира Лорин, в ваши надежные руки, князь.
– Ты разделишь вечность со мной? – Не менее торжественно спросил Гевальт.
«Соглашайтесь, моя королева. – Лино зажмурил глаза как кот, едва заметно кивнул. – Сейчас у вас нет выбора»
– Разумеется. – Натянуто улыбнулась Жанна.
Все внутри похолодело. Как он мог втянуть ее в этот фарс? Это унизительное представление перед сытыми самодовольными аристократами, перед злейшими врагами Кейна, его предателями!
Но кто она, если не такая же предательница своего мужа?..
Фиолетовые глаза сузились, обещая расправу. Князь чуть склонил голову на бок, все его существо умоляло подчиниться, дать возможность объясниться позже. Но графиня де Стрейн не была бы сейчас здесь, если бы умела вовремя обуздать свои эмоции.
Рядом с обручальным кольцом рода Гевальт, на среднем пальце очутился золотой ободок с прозрачным как слеза бриллиантом. Эта драгоценность принадлежала королеве Лив Дуункам. Альберт с удовольствием избавился от еще одного напоминания о своих собственных грехах.
Жанна пережила волну поздравлений. Дамы целовали воздух возле ее уха, мужчины касались губами тонкой перчатки
– Вы прелестны! – Восхищенно воскликнула молодая зеленоглазая красавица. – Я так рада за вас! Мы тоже обручились сегодня.
Королева пытливо рассматривала жизнерадостную особу, что не умолкала, пока ее кавалер деликатно пытался отвести ее в сторонку, пропуская скопившуюся за их спинами очередь аристократов.
– Как чудесно! – Всплеснула руками Жанна, вторя восторженной незнакомке.
Она не собиралась упускать возможность избежать всеобщего внимания. Лоринка подхватила под локоть совершенно счастливую девчонку, увлекая ее за собой.
– Как ваше имя? – Мило затараторила Жанна.
Гости смущенно переглядывались, но никто не осмелился преградить дорогу графине де Стрейн или осадить девушку, что нарушила своей искренностью эту пафосную церемонию.
Фауст последовал за своей невестой, точно привязанный.
– Баронесса Марлен фон Краус. – Приятный голосок новой знакомой чуть дрожал от волнения. – Мой жених – барон Отто фон Бамст.
Молодой человек, что старательно подстраивался под маленькие шажки своей спутницы, остановился и отвесил поклон.
– Госпожа, это – честь для нас с Марлен. Князь Гевальт. – Отто с не меньшим усердием поклонился верийцу, всем своим видом выражая подобострастие и трепет. – Надеюсь, мы не утомили вас. Марлен, думаю, нам стоит оставить наедине графиню и князя. Этот вечер очень важен для них.
– Ни в коем случае! – Возразила Жанна, не позволяя Фаусту произнести дежурную вежливую фразу. – По законам королевства Оринберг, будущие супруги не могут находиться наедине до самой свадьбы, разве нет?
– Что? – Похолодевшим голосом переспросил князь.
– О, да! Вы правы! – Подтвердила бойкая Марлен. – Чувства должны выдержать проверку временем и целомудрием.
Жанна с интересом отметила, что новая знакомая искренне верит в то, что говорит. Легкий фанатичный оттенок звучал в ее голосе, руки машинально сотворили знак Лорин. Вот они какие, праведные невинные девы, что чтят архаичные обычаи, но все еще пытаются идти в ногу со временем.
Марлен не напоминала синий чулок, но ее изысканный наряд отвечал всем требованиям моды…и все же, девушка всю жизнь следовала правилам, исполняла наставления родителей.
– Старый обычай, Марлен. – Принужденно рассмеялся Отто, глядя, как играют от напряжения скулы Истинного. – Он касается только подданных Оринберга. Госпожа графиня…
– Такая же дочь своего королевства. – Тоном, не терпящим возражений, напомнила Жанна.
Ее взгляд переместился на душу Отто. Королева едва сдержала брезгливую гримасу: такой продаст не то что мать с отцом, но и весь Оринберг, если понадобится. За внешним лоском пряталась червоточина.
Любопытные аристократы прислушивались к происходящему. Не было ничего интереснее назревающего скандала. Некоторые кумушки уже похоронили блестящее будущее молодого барона, осудили не в меру болтливый язык Марлен.
– Но у госпожи нет родственников в столице, чтобы прожить положенный срок в отдалении. – Растерялся Отто, всеми силами стараясь найти лазейку из неловкой ситуации.
Он понимал, что его недальновидную невесту втягивают в какую-то авантюру. Ему вовсе не хотелось переходить дорогу опасному чужаку, который, по совершенно достоверным данным, убирал с пути короля Альберта и своего всех неугодных.
– Если мы хотим исполнить все традиции и обычаи богов, нам придется смириться, дорогой князь. – Невинным голоском произнесла Жанна, обращаясь к Фаусту.
«Что ты делаешь?» – Вспыхнуло в голове.
«Доигрываю пьесу до конца – Мстительно отозвалась Жанна. – Публика будет в восторге»
– Если госпожа графиня не сочтет за дерзость. – Пролепетала Марлен, – моя семья почтет за честь принять вас у себя на отпущенный срок.
Тщетно Отто щипал локоть спутницы, пытаясь остановить неизбежное.
– Три месяца – не такой страшный срок после десяти лет ожидания, милый друг. – Медово пропела Жанна. – Я буду рада стать вашей гостьей, баронесса. Время лишь закаляет чувства. Вы так щедры и милы в своих порывах. Истинная добродетель, завещанная богиней, не ищет выгоду.
Словно в насмешку, Жанна сотворила знак Лорин, но Марлен лишь растроганно изогнула брови домиком.
«Жанна… если вдруг ты снова уснешь? Это не безопасно»
«Я готова ко всему!»
***
Балга с удовольствием втягивал губами зерна граната. Кисло-сладкий сок стекал по подбородку.
– Кто разрешил тебе появиться в Лорин?
Бог замер, сжимая сочный плод в руках. Синие глаза вытаращились от ужаса, мужчина сглотнул слюну, судорожно придумывая ответ.
– Забудь. Ты – не соперник мне.
Сантер вздохнул, приблизился к толстяку.
– Ты – не воин, не мудрец и не жнец. – Он хохотнул. – Что, опять желаешь поиграть со временем?
В руках Джареда мелькнули песочные часы, украшенные извивающимися кобрами. Золотой песок неумолимо ссыпался вниз, время от времени вспыхивая искрами.
– Спасибо, брат. – Выдавил Балга. – Простое любопытство: ты знаешь, что я не покидаю свой мир. Но взглянуть на второе воплощение Лидии… Я не устоял.
– Хороша? – Джаред бесцеремонно толкнул толстяка в заплывший бок. – Упряма, горда, сильна. – Джаред снял маску, явив богу тонкое птичье лицо. – Ее не испугала Колыбель, не испугал мой истинный облик. Посмотрим, как она запоет, когда ее рыцарь воспользуется своей властью.
– Князь Гевальт очарован всем сердцем. – Слабо возразил Балга, оттирая алый сок с белоснежной сорочки. – Разве он посмеет перечить своей невесте?
– Бешеный волк опаснее преданного пса. – Кивнул Сантер. – Его слабость – моя сила. Милая графиня дорожит верийцем, хоть и пытается сопротивляться тому, что заложено природой. Немного масла в огонь и пух! – Джаред растопырил тонике пальцы, Балга по-детски отпрянул. – Ни Кария, ни Сахрезейя, ни Лорин не обладали таким темпераментом.
– Сестра так и не явила себя? – Светлые ресницы Балги часто заморгали.
– Она желает лишь покоя. – С наигранной заботой отозвался Сантер. – Лорин обрела его в моем мире. Я не смею беспокоить ее разбитое сердце. Ты нашел то, что я просил?
Балга замер на месте, как нашкодивший подросток. Во все лицо расплылась глуповатая улыбка.
– Прости, Джаред. Ты так часто возвращал время вспять. Моя память затуманилась.
Мимо маленькой гостиной промчались увлеченные игрой придворные, на мгновение заняв внимание Сантера. Балга, воспользовавшись случаем, снова запихнул в рот зерна граната.
– Брат. – Протянул Джаред. Ровные зубы сверкнули белизной, воздух заискрился от напряжения. – Око Всевышнего– единственное, что можно противопоставить Несущему смерть. Вместе эти два артефакта – безграничная власть. Ты потерял Око?
Худощавая фигура нависла над сжавшимся в комок толстяком.
– Я… я не помню… – Заикаясь, пролепетал Балга. – Так многого религий, я запутался.
Джаред брезгливо сморщил нос, отступил.
– Ты жалок, брат. – Мужчина вытер ладони о синий пиджак бога. – Создавший гармонию в своем мире…
Раздались хлопки – небо осветили салюты, радостные возгласы людей заглушили музыку в бальной зале.
– Смертные молятся тебе, но каждый народ шепчет свое имя. Такое не снилось никому из нас. – Черный глаз Сантера скользнул по побледневшему лицу Балги. – Но ты жаден до удовольствий. Тщеславен. Легкая добыча.
Джаред задумчиво потеребил подбородок пальцами.
– Убирайся восвояси. Я сам приду к тебе и освежу твою память. Больше некому заступаться за тебя: Верес пал, Сахрезейя – убита, Лорин отошла от дел.
***
– Не будь ребенком! – Темные брови нахмурились, пальцы крепко сжимали запястье.
– Тебе стоило хорошо подумать, прежде чем устраивать это представление! – Жанна уперлась туфельками в каменные плиты лестницы, сопротивляясь. – Ты выставил меня на посмешище!
Она инстинктивно ударила Даром. Фауст вздрогнул всем телом, точно его прошил разряд молнии. Девушка тут же вскрикнула, схватившись за правую руку с обручальным кольцом: тонкие золотые нити поползли по ее венам, скрутили болью.
– Ты!.. – С ненавистью прошипела лоринка, раздраженная и разгневанная таким поворотом событий.
– Жанна. – Жалко выдавил князь, сделав шаг ей на встречу.
– Нет! – Вскинулась красавица, топнув ногой. – Это – подло и мерзко. – Она ткнула пальцем на свою руку. – Зачем ты сделал это?