Евгения Олеговна Огнёва
Лабиринт отчаяния
Глава 6. Дети льда и снега
Should've known how hard it's to stop
Tearing each other apart
Separating souls entwined
In all these labyrinthine lies
I am dead to you, a shadow doomed
My love, forever in the dark
And of all untruths, the truest is you
Too close to my heart
(«Cyanide sun» – HIM)
На столе лежали деревянная флейта и заколка, украшенная цветком жасмина. Плотно задернутые портьеры не пропускали солнечный свет, лишь маленькая лампа разгоняла мрак в кабинете. Тишина накрыла Маледиктус.
Кейн не заметил, как задремал в кресле, снова и снова рассматривая рисунок восьми сфер в книги Мирозданий. Исписанные листы ворохом валялись вокруг. Одни были безжалостно смяты, другие – отложены в сторону. На некоторых были схемы и рисунки, на каких-то – вычеркнуты или обведены слова, имена, названия.
Приближение секретаря разбудило верийца.
Пять лет герцог Раск удерживал Сумеречное королевство в своих руках, выстраивал хрупкий мир с Восточными охотниками. И добился ощутимых результатов: поселения людей разрослись, численность возросла, снова зажигались свечи в храмах и звучали слова молитв. Но молились не богу Вереса.
– Входи, Раск. – Устало произнес Кейн, потирая руками лицо.
– Ваше Величество.
Эрик переступил порог, с любопытством поднял с мозаичного пола несколько листов, пробежался внимательным взглядом, улыбнулся и учтиво поклонился.
– Вы все еще размышляете над тем как попасть в Колыбель? Я думал, мы ищем способ избавиться от Сантера.
– У меня есть все, чтобы не думать о нем в ближайшие несколько лет. – Отмахнулся Кейн. – Остался Ключ от Арнхос и я уверен, что он находится в руках Джареда. Золотые часы.
Эрик изучил набросок в руках короля: на цепочке висели маленькие песочные часы с двумя кобрами на противоположных сторонах.
– Во время боя Джаред несколько раз доставал этот предмет и переворачивал. И каждый раз мне казалось, что он исчезал и появлялся в другом месте. Если верить воспоминаниям Лорин, часы сгубили своего хозяина. – Продолжил Кейн. – Когда Арнхос постигла та же беда, что и других, он попытался изменить действительность, заглянуть в будущее и изменить прошлое. У Ключа есть какой-то побочный эффект, любопытно, как он попали к Джареду.
Бог задумчиво потер подбородок.
Крепость начала просыпаться, об этом говорили шорохи и шаги в коридорах, сменились часовые. Зажигались огни в окнах, стекались в храм верующие.
Эрик просмотрел и другие листы, что валялись на столе, потемневший взгляд верийца задержался на заколке Карии и флейте Невеккет.
– Я пришел сказать, что смертные желают видеть свою, кхм… богиню.
Повисла пауза. Тишина почти звенела в комнате.
Кейн поднялся с кресла, подошел к окну и раздвинул портьеры. Он открыл одну створку окна, впуская свежий воздух. Солнце еще не село. Белоснежные шапки гор окрасились розово-фиолетовыми тонами, на деревьях красовалась золотая и красная листва.
Он уже давно не видел весну. Переходы из мира в мир возвращали и возвращали Истинного в зимнюю стужу. Вот и сейчас он покинул Лорин, чтобы шагнуть в осень.
Туманы расстилались над Гремучей, чахла и тускнела трава, запахи кислых диких яблок и прелой листвы окутали долины.
– Обычаи верийцев велят мне казнить королеву, – вздохнул Кейн. – Мариус Гайос пожелал бы изучить эти Искры, а мне…
Он не договорил, но Раску этого и не требовалось: секретарь все понимал. Кейн всегда доказывал всем, что он выше и сильнее других. Поклонение и повиновение перед его персоной со стороны обитателей Вереса воспринимались как должное.
А теперь бог узнал, что достаточно восхищения в глазах лишь одного существа.
– Королева владеет Оком Созидания, Око Всевышнего… В моем Даре замешано познание Сантера. Она не станет слушать меня. Мои объяснения ее не интересуют и не трогают. – Раск развел руками. – Попробуйте снова встретиться с леди Жанной.
Закатные лучи бросили алую вуаль на бледное лицо бога, сквозняк затушил огарок свечи.
Взгляд Кейна упрямо смотрел на исписанные листы, а ладонь сжала несчастную погасшую свечу. Теплый воск крошился, застывая.
– Если вы захотите, – любая из Восьми Домов с радостью займет место королевы. – Тихо заметил Эрик.
Кейн промолчал. Он прошелся по комнате из стороны в сторону.
– Мне нечем угрожать ей.
– Зачем же угрожать? – Удивился Раск. – Сделайте госпожу Жанну своим союзником. Многие пытались запугать ее, но самый верный и прямой путь – найти точки соприкосновения.
– То есть, уступить? – Рассердился Кейн. – Верес – не Лорин, здесь не прощают ошибок, есть традиции и законы.
– Ваши законы. – Напомнил Раск. – Мир находится на пороге перемен. Сейчас или никогда.
***
Лилит стояла посреди зала, скрытая яркими шелками. Гордо поднятая голова, браслеты на запястьях, черные густые волосы вперемешку с ярко-алым платком.
Рука волшебницы держала Нить, а нога в тонких расшитых драгоценными камнями сапожках прижимала к холодному полу голову Истинного.
Кейн сошел с трона, перехватил ладонью Нить.
– Как тебе удалось? – С любопытством король всматривался в глаза Лилит.
– Ты сам твердил, что магия чужих миров может быть опасной для верийцев. – Отозвался ворох тканей.
Бог потянул на себя голову пленного за черную косу, заглядывая в помятое лицо.
– В твоем роду принято срезать волосы, когда воин терпит поражение. – Прошептал Кейн. Несущий смерть нетерпеливо засверкал в руке.
Золотые глаза бесстрашно посмотрели в ответ.
Присутствующие затаили дыхание: король казнит Старшего рода? Дарует прощение и потребует расплату?
Вспомнилась история появления в Сумеречном королевстве лоринской полукровки, дерзкое поведение приговоренного, слухи о предательстве, впрочем, не подтвержденные до сих пор никем из вернувшихся.
– Сразимся, Кейн. – Придушенно отозвался пленник. – И тогда все будет честно.
– Честно? – Усмехнулся белый бог. – О чести знает только твоя сестра, Гевальт. Ты не получишь поединка.
Лезвие едва коснулось волос, в руках короля осталась длинная черная коса. Приговоренный снова рухнул на пол.
– В подвал. – Приказал Кейн, отворачиваясь от Фауста.
Стража незамедлительно поволокла Истинного прочь, остались лишь Лилит и свита.
– Чего ты хочешь за свой подарок? – Кейн вернулся на трон, вложил меч в ножны.
– Прощения, мой король. – Лилит склонила голову. – Зависть и сомнения совратили мою душу. Я – дочь Ми-Сойличте и желаю вернуться на родину. – Она говорила все громче, голос дрожал от волнения. – Я выследила стаю волков в Лорин. Крестьяне жаловались на хищников несколько недель, но никто не мог справиться с этим зверьем. Нить князя я почувствовала сразу: он так долго носил шкуру, что стал забываться.
В закатной тьме чадили свечи. Витражи окрасили зал яркими разноцветными картинами: Верес создает Истинных, Истинные преклоняют перед ним колени. Верес возложил корону на чело Ольгарта, Кейн ступает в чертоги Маледиктуса. Кейн свергает Ольгарта, убивает своего отца.
Светятся глаза Доротеи, верховной Жрицы. Раск ухмыляется, разглядывая плиты мозаики. Лино ди Герра легким жестом поправляет булавку с цветком жасмина на мундире: знак гвардейца королевы.
Лилит увидела смертного с таким же символом. Как давно люди входят в Малый совет? Впрочем, теперь все равно. Она вернулась с добычей, надеясь искупить свои грехи.
Тепло коснулось ног, сменившись холодом. Крепость всегда жила своей жизнью. Волшебница знала это. Но годы, проведенные в Лорин, затянули воспоминания туманом. Женщина вздрогнула.
– Дары начали угасать, Гевальт был лишь опасным зверем. Сантер дал мне ключ к магии мира Лорин.
– И ты все равно вернулась сюда. – Подытожил Кейн. – Как и зачем?
– Я однажды уже открывала проход между мирами. – Осторожно отозвались шелка. – Лорин для меня чужой, но магия его похожа на магию Ми-Сойличте. За все это время я так и не сумела понять ее до конца, она чужая и дикая, в Лорин мне не затмить девчонку…
– Королеву. – Вмешался Эрик Раск.
Лилит проглотила ремарку, продолжив.
– Я хочу возродить Ми-Сойличте, мой король.
– Стать оппозицией для Его Величества? – Тонкая бровь на юношеском лице Раска едва приподнялась. – Почему Его Величество снова должен поверить тебе?
– Стать опорой как Истинные, герцог. – Смиренно склонила голову Лилит. – Одаренных в Вересе достаточно. Я долго искала свое предназначение, мечтала о могуществе и власти, но все оказалось тленом. В белоснежных дворцах Бирэма у меня было все, что я могла пожелать. Но они прославляли меня не долго. В конце концов, я превратилась лишь в одну из Четырех. Если у меня будут достойные ученики, они всегда будут помнить, кого благодарить за свою силу.
– Я обдумаю твое предложение. – Кивнул Кейн. – Не покидай Маледиктус, дитя пустынных магов.
***
Жанна открыла глаза. Что-то в Вересе изменилось. Много дней и ночей она грезила наяву. Лино ди Герра появлялся у двери, наблюдая. Его сменял Ким. Больше никто не смел входить в покои. Ее прятали от верийцев, девушка сама не горела желанием появляться при дворе.
Она замкнулась в себе и молчала. Бессмысленно смотрели мутные глаза, все ее мысли были прикованы к ужасному происшествию в Лорин.
Рейна хлопотала рядом. Она по-прежнему что-то болтала, пыталась укорять свою госпожу, заботилась и оберегала покой. В душе смертной не было больше страха перед Маледиктусом и его обитателями, не боялась она и Жанны.
– Госпожа, – произнесла Рейна, убирая очередной едва тронутый ужин, – голодовка может навредить вашим детям.
Глаза королевы впервые оживились, она протянула руку к тарелке с едой. Рейна ни о чем не спрашивала, мудро предположив, что полукровка сама расскажет все, что захочет. Рыжеволосая горничная не контактировала с другими обитателями крепости, чтобы избежать неудобных вопросов.
Тайну строго охраняли. Сам Маледиктус уводил всех любопытных прочь. Его теплые стены дышали, меняли направления лестницы и коридоры.
Округлившийся живот вызвал бы много вопросов, ведь Истинных не провести: кровь Гевальта пульсировала в близнецах.
Сегодня все было по-другому.
Черная крепость волновалась. Истинные спешили туда-сюда, смертные вспыхивали надеждой и волнением. Плоть Маледиктуса то мерно вздымалась, то нервно дрожала. Такой суетой наполнялась крепость только перед наступлением на Лорин. Что же взбудоражило обитателей?
Рейна распахнула портьеры. Комната была знакома до каждого кусочка: кровать с балдахином, бюро, несколько кресел возле стола, комод и камин, три двери. В одну из них Жанна шагнула в Ночь Уз крови, чтобы проснуться королевой Вереса.
– Госпожа. – Позвала Рейна. – Его Величество.
Жанна села в кровати. Она не помнила ничего с того момента, как Ким Раск сообщил о гибели Луи. Только то, как вдруг стало не хватать воздуха.
Девушка жадно хватала его ртом, а из глаз, против воли, катились горькие слезы. Она закусила крик рукой, до боли впилась в кожу, все стало мутным вокруг. Утрата. Невосполнимая, она не укладывалась в голове, жгла сердце.
Хотелось спрятаться от растерянных и сочувствующих взглядов или взять себя в руки.
– Я не выполнил своего обещания. – Ким стоял, преклонив колено, ожидая приговора. – Убийца вашего брата здесь.
Испуганная безумная Катерина бормотала молитвы. Ким, чья душа разрывалась между любовью и долгом, был готов казнить девушку и принять смерть вместе с ней.
– Пойдите прочь. – Подавленным голосом, срывающимся на рыдания, произнесла Жанна.
Душевный надрыв, жажда смерти и горькая тоска сорвались в крик, перешедший в леденящий кровь вой.
Руки искали оборванную Нить, в надежде удержать, сшить заново. Она проклинала смертных. Ее тело растаяло, а взору предстал весь Лорин от ориенбержцев, до суровых дрейтонцев, что гнали оленей сквозь пургу в вечной мерзлоте.
– Остановись! – Голос Кейна гремел в гуле голосов. – Нельзя победить смерть!
Но она не послушала его. Лихорадочно перебирала Нити, металась от узора к узору, пока в бессилии не начала рвать плетение.
Больше она не помнила ничего. Забылась, чтобы проснуться в Маледиктусе.
Кейн стоял во всю комнату. Широкая ладонь без церемоний выдернула из объятий теплого одеяла.
– Тебе будет интересно. – Пообещал бог, бросая к ногам королевы длинную черную косу. – Девчонка! – Позвал он Рейну. – Помоги Ее Величеству привести себя в порядок. И побыстрее.
Как бы он ни старался, Жанна чувствовала за резкими и злыми словами трепетное волнение. Так переступают через свою гордость, умоляя о пощаде.
Кровь в венах превратилась во что-то горячее, в висках застучало. Мучимая недобрым предчувствием, девушка позволила себя одеть. Рука все никак не попадала в рукава платья, пуговицы казались бесчисленными.
Они шли по пустым затхлым коридорам, спускались по витым заброшенным лестницам в ту часть, что врастала в горную плоть.
Подвалы крепости были знакомы ей не понаслышке: именно здесь она провела первые часы в Сумеречном королевстве. Ну что же, видимо проведет и оставшиеся. Рука сжимала черную косу, лихорадочно искала Жанна Нить князя.
Кейн ничего не говорил, его широкая спина в алом кафтане шла впереди, а мысли были сосредоточены на текущих заботах. Ни одной подсказки.
Заскрипела дверь, охранник отступил в сырую тьму.
Глаза коснулись разбитого лица, срезанных волос, исхудавшего тела. Истинные всегда были безупречны. Лишь равные могли нанести по-настоящему опасные раны друг другу.
Вздох вырвался сам собою. Кровь бросилась к щекам, а две Искры внутри потянулись на встречу узнику.
Лязгнула цепь.
«Жанна» – Прозвучало в голове.
Закружилась узкая камера, нервно дернулась душа. Жанна оперлась о чуть влажную от сырости стену камеры.
– Ты этого хотела? – Придушенно спросил Кейн.
Лоринка кинулась к распростертому телу, трепеща прижалась к нему. Зашуршали слова, запорхали тревожные ладони. Узник из последних сил тянулся к ней, мужественно распахивал помутневши взгляд.
Ее руки без конца гладили осунувшееся лицо Фауста, губы снова и снова целовали. Потерять еще и князя она не могла! Горькая чаша была полна до краев, и Жанна каждый день боялась сойти с ума.
Кейн стоял, не смея шелохнуться. Его ноги точно приросли к полу, Истинный не мог оторвать глаз от этих двух, не смотря на все возрастающее желание казнить обоих прямо здесь и сейчас. Гамма чувств исходила как от пленника, так и от королевы.
Раск советовал стать другом и поддержкой. Но сейчас король обнаружил в себе стойкое сопротивление этому разумному ходу. Все в груди горело и клокотало от злости.
– Достаточно. – Пересохшим языком произнес он.
Кей жадно потянул Жанну к себе, разрывая прикосновения влюбленных.
– Что ты хочешь за его жизнь?
Жанна выглядела решительно. Она смотрелась величественно, прекрасно осознавая, как опасна до сих пор. Она была готова бороться, не смотря на свою беременность.
– Мне не нужна его жизнь. – Покачал головой Кейн.
В сыром подвале было слышно, как тяжело дышит Фауст: Лилит не упустила возможности применить новые силы, нанесенные раны смертельно опасны для бессмертного.
– Я не покину Верес. Возьми Око Создателя. – Жанна помолчала. – Оставь нас в Волчьем замке или в этом подвале. Мне все равно, если он будет рядом.
Это не то. Все не то! Сейчас им следовало заниматься Вересом, строить планы по уничтожению Сантера, а не скалиться друг на друга.
***
– Ты снова здесь, дитя. – Нора бережно коснулась пылающего лба роженицы. – И снова нуждаешься в помощи.
За окном избушки выла вьюга, сыновья Норы скрылись за порогом: они знали, что от них требуется. Бледные как снег, безразличные, как Костяные хребты. Три белых охотничьих пса выбежали вслед за ними.
В голове все мутилось, силуэт старухи то исчезал, то снова вырастал в комнате, полной душистых трав.
– Где? – Сглотнув, произнесла Жанна, пытаясь разглядеть за спиной Норы светлый для нее образ.
– Не волнуйся, милая. – Руки заботливо легли на тянущий живот.
Боль оглушала, сильнее завыл ветер снаружи. Жанна почувствовала подступающие к избушке тени, фигурки сыновей Норы, что отстреливались от призраков, не подпуская никого.
– Князь. – Позвала Нора. – Твой черед.
Фауст подошел к кровати, девушка вымученно улыбнулась. За отпущенные Кейном месяцы Истинный пришел в себя.
– Мы справимся. – Пообещал вериец, крепче переплетая пальцы рук и Нити судьбы…
***
Они почти не покидали Волчий замок весь оставшийся срок. Все так же вышагивали на стенах часовые, Варвара хлопотала на кухне, старый кузнец подковывал лошадей, а Рейна покрикивала на слуг.
Сначала Жанна вволю наплакалась, выплеснув скопившуюся горечь в душе на плечо Фауста. Гевальт утешал ее как мог. Порою, просто молчал, любовь в его сердце обволакивала, успокаивала.
Потом сонно потянулись дни, полные долгожданного счастья и уединения. Ее бывшая комната стояла покинутой: Жанна засыпала и просыпалась рядом с Фаустом в княжеской опочивальне. Окрестности замка были исхожены вдоль и поперек. Они наблюдали каждый рассвет и закат, боясь отпустить друг друга даже на мгновение. И никогда не вспоминали Лорин и все, что в нем произошло. Было только здесь и сейчас.
Ушли в прошлое все ссоры и взаимные упреки, время было дорого для них как для приговоренного к смерти последний глоток свежего воздуха.
Левый глаз Жанна прятала за повязкой. Око осталось у Кейна как оплата за жизнь князя. Сияло на пальце алым кольцо Карьяд, напоминая о том, что Узы скоро окончательно утратят силу.
Когда приехали Лино и Рада, влюбленные утихли: срок близился к концу. Для всего Вереса Жанна восстанавливала силы после битвы в Лорин, скрываясь в Маледиктусе.
***
– Не слишком ли рискованно отпускать их в Волчий замок? – Хмурился Кейн. – Много свидетелей, пойдут разговоры.
– Не беспокойтесь, Ваше Величество. – Лино ди Герра расплылся в своей широкой полубезумной улыбке. – Это я возьму на себя.
– Бессмысленно убивать такое количество душ. – Вклинился секретарь. – Я просто сотру их воспоминания.
– А Гевальт? Он будет молчать? – Сомнение все еще звучало в голосе короля. – Прошлый опыт подсказывает, что его место на эшафоте.
– Он будет молчать. – Кивнул Лино. – Дети будут под присмотром Рады, никто не запрещает ему их видеть.
– Я не хочу, чтобы Она их видела. Никогда. – Резко произнес Кейн. –Я и так слишком щедр, а следовало бы быть жестоким.
Верийцы ничего не ответили.
***
И вот теперь герцог и его новоиспеченная супруга вступили в родовой замок Гевальт.
– Скорблю вместе с тобой. – Рада крепко сжала в объятиях Жанну. – Твой брат открыл мне глаза на многое. И я полюбила его всем сердцем. Он был очень благородным, добрым и бесстрашным.
Жанна замерла, кутаясь в меховую шубку. Ее боль поутихла. Она узнала от Рады, что тело Луи было захоронено Восточными охотниками в окрестностях Фьёль. Возвращать его в Атлану не было времени, а оставлять в рухнувшем храме показалось кощунственным.
– Это Кейн приказал забрать Луи. – Монотонным голосом проговорила Рада, всматриваясь в одну точку. – У графа был непримиримый и сильный дух. Он всегда искал правду, защищал слабых… Фьёль – достойное место для такого героя. Помню, как увидела его в первый раз…
Минувшее развернулось красочной картиной: Рада, настороженная и ершистая, следует за Луи.
Смеющиеся глаза брата, когда Истинная впервые рискнула пройтись по ночному городу…
Они много разговаривали, спорили, ссорились, мирились. Кейн блуждал в Лабиринте, Дисмас Кин сгинул в чужом мире, а Рада преданно сторожила своего короля.
Дети Луи видели княжну. Она забавляла их и пугала одновременно. Шаг за шагом, отрезанная от внешнего мира, верийка прониклась крепким чувством к Луи, который развлекал чужестранку как мог. Новостями, разговорами, изобретениями ученых мужей, что появлялись в разных странах, собственными выдумками и живописью.
Луи по привычке собирал полотна художников, надеясь, что, когда Жанна проснется, он сможет подарить свою коллекцию любимой сестре.
Луи слушал рассказы Рады о Вересе, о том, какой путь проделала Жанна в этом жестоком мире, как изменилась и стала королевой. Многое выводило Луи из себя, он в бессильной ярости стискивал кулаки, сетуя, что не был рядом, чтобы помочь.
Со временем княжна остепенилась. Повзрослела и потеплела. Спящий король больше не будил девичьего воображения, теперь перед ней был безупречный рыцарь. Тот, кто женился, дав слово.
– Я так и не поумнела, – хмыкнула Рада, стряхивая теплые воспоминания. – Меня снова поманило чужое счастье. Луи до последнего верил, что поможет тебе стать человеком, сколько бы я не убеждала в обратном. С поразительной стойкостью он год за годом ждал пробуждения Кейна, надеясь, что все дело в нем. И ведь ни разу не попытался убить спящего, хотя у него были на то причины.
В тихом дворе замка две девушки сидели на скамейке. Снова красногрудые птахи клевали замерзшие ягоды на кустах калины, посвистывая. А кусочки прошлого таяли как снежинки, оставляя лишь соленые капли на щеках.
– Ты стала другой – Покачала головой Жанна. – И еще можешь быть счастлива, если научишься любить себя больше, чем кого-то еще. Я благодарна тебе за то, что была рядом с моим братом все это время.
– Ваше Величество. – Тень Лино плавно выступила из полумрака. – У меня послание для вас.
Девушка не спеша развернула письмо. Лино терпеливо ждал, наблюдая за зимними птицами.
– Время пришло. – Тихо произнес мягкий голос Жанны. – Жаль, что вы стали вестником печали, герцог ди Герра. – Королева смяла письмо.
***
Каждый мир – отражение своего бога. Если его властелин в хорошем расположении духа – природа щедро одаривает обитателей солнечным светом, удача улыбается в любом начинании. Если он в печали – жди тоскливого промозглого дождя или снега, мелкие неприятности будут преследовать любого, кто рискнет высунуть нос из дома.
Если же бог гневается – быть беде. Наводнение, землетрясение или страшный ураган обрушится на головы смертных? Или злая пурга заметет весь городок? А, быть может, выползет неведомая сила, что загубит любого неосторожного путника, встретившего ее в дороге под звездным небом?
Сегодня Верес метался в горячке, как стонущая на жесткой подушке Жанна. Фауст замер над ней, вливая свои силы, но что-то было не так. Их Нити переплелись так плотно, что каждый приступ боли влюбленные делили на двоих.
Искры застыли на пол пути, отнимая жизнь у своей матери, истончая душу в своем стремлении остаться в живых. Что было взять с полукровки?
Сражались с призрачной тьмой дети Норы, выли волки в глухих лесах, вторя вьюге. Окрепшая за годы отсутствия Кейна, Тень помнила, кому обязана своим поражением в ущелье. Сейчас молодая девушка была уязвима для озлобленной и мстительной энергии.
Жанна едва дышала, охваченная муками, бисеринки пота выступили на лбу. Она уже давно провалилась в беспамятство, вялая рука покоилась в ладони князя. Время от времени девушка срывалась на протяжный крик.
– Проклятие, Кейн! – Нора выругалась, закрывая распахнувшееся от порыва ветра окно. – Или дай ей жить, или убей!
Ветер резко оборвался, хлопья снега закружились, танцуя над маленькой хижиной у подножия Волчьего замка.
В избу вошли трое мужчин в пушистых шубах.
– Мы сделали все, что смогли. – Выдохнул один из них. – Метель пала под натиском, Стужа убежала, обезумев от боя, а Вьюга помчалась за княжной в Волчий замок.
Мужчины скинули шубы на деревянный дощатый пол и тут же утратили человеческий облик. Дверь жалобно скрипнула, выпуская наружу три ледяных ветра.
Князь Гевальт валялся возле ног своей возлюбленной, белый как смерть, неподвижный. Его душа боролась за Жанну, – это все, что мог сделать вериец.
Солнце не спешило всходить над гребнем гор, ночь тянулась бесконечно.
Нора приоткрыла дверь. Тени плясали, вихрились и перешептывались. Качался черный дремучий лес, побеспокоенный Вьюгой, скрипели стволы высоких дубов.
– Отдай. Отдай. – Звучало со всех сторон.
– Они заплутали.
– Им не найти дорогу.
– Чужие.
– Бог не желает их появления, отдай.
Сморщенное лицо старухи нахмурилось, она взялась за метлу.
– Пошли прочь! Вы не получите ничего!
Женщина принялась мести снег, засыпая тени. Рядом появилась белоснежная собака. Вьюга бросилась в гущу мрака, сбивая, смешивая черные силуэты. Но они лишь хохотали и упрямо подступали все ближе и ближе. Обломки. Мертвые Искры, выгоревшие до тла, да так и не нашедшие покой.
Зарычал в дали зверь, засветились глаза. Огромная волчица прыгнула вперед, увязла в тенях, вцепилась в край и принялась трепать. За ней последовали другие волки, завязался бой.
Мрак отступил, стал рваться на лоскутки. Вслед за волчицей в бой вступил Истинный. Его безумный смех эхом отражался от гор, а ненасытный меч искал смерти. Если бы обитатели герцогства Конвалис увидели сейчас своего господина, они бы задрожали от ужаса.
Лимонный мундир казался нелепым среди черного густого мрака, то вырываясь, то погружаясь в непобедимый сгусток душ.
Нора поспешно бросила метлу, юркнула обратно в избу.
– Молодец, княжна! – Воскликнула старуха. – И герцога привела!
Она оторвала от нескольких сушеных пучков по травинке, бросила в ступку, быстрыми движениями растерла содержимое в порошок. Затем кинулась к кадушке с водой, покрытой тонкой корочкой льда, подула на нее. Лед разошелся, Нора зачерпнула немного воды и добавила к своему снадобью.
– Саура, Саура, – Забормотала она, мечась из одного угла избушки в другой. – Где же ты его припрятала?
Нора заглянула на верхнюю полку, резким жестом отодвинула в сторону какие-то банки и крынки.
– Вот! – Радостно произнесла старуха, извлекая на свет маленькую шкатулку.
На резной крышке мастер изобразил алые спелые ягоды, яркие летние цветы. Нора опустила пальцы, вытащила маленький сушеный бутон жасмина.
– Упрямая девчонка! – Проворчала она. – Ты же понимаешь, что он не придет, если ты не позовешь сама!
За окном слышался яростный лай, но он слишком быстро срывался на предсмертный визг.
Старуха немедленно добавила последний ингредиент и поднесла напиток к губам Жанны.
– Давай же, смири свою гордость. – Почти умоляла Нора.
Снова стало тихо. Нора посмотрела на стонущую девушку, окровавленные простыни и горько покачала головой.
Черные щупальца пролезли в щель под дверью, опутали раскрытые створки окна. Старуха поискала глазами свое помело, но мгла уже скрыла его.
В последнем отблеске гаснущей свечи Нора увидела высокую свитую из тугих мышц фигуру.
***
– Дети льда и снега не рождаются, если бог Вереса этого не хочет. – Проскрипела за плечом Нора. – Гевальт отдал все свои силы, но Искры упрямы, как их мать. А ты, жестокий мальчишка, жаждешь показать свою власть!
– Замолчи. – Сипло приказал Кейн. – Все обошлось. Я бы не дал им умереть.
Двое младенцев мирно спали в тесной колыбельке, безвольное тело князя вытянулось на лавке. Фауст слабо дышал, беззвучно бормотали губы.
Израненная волчица свернулась клубком возле печки, не спеша принимать облик княжны. Она тоже спала, поскуливая во сне. Герцог ди Герра сгорбился на лавке, все еще улыбаясь. Ему сражение доставило огромное удовольствие.
– Признайся, ты хотел, чтобы Искры угасли, а Гевальт умер от истощения. – Проворчала Нора. – Только девчонка такая же строптивица, как и ты!
Король погладил сбившиеся жемчужные волосы Жанны, положил на пылающий лоб мокрое полотенце. Он не собирался каяться перед старухой, будь она хоть трижды древнее и мудрее его самого.
– Я забираю ее. – Произнес Кейн.
– Ты не дашь ей даже обнять новорожденных? – Женщина уперла руки в боки, от ее холодного голоса окна затянуло инеем. – Она не простит тебе этого никогда.
– Ни к чему. – Упрямо повысил голос вериец. – Она согласилась сама в обмен на прощение.
– Лицемерный юнец! – Старуха топнула ногой. – Ты сам все это устроил вместе со своим Раском, а платить заставляешь бедную девочку?
– Чего ты хочешь от меня, глупая развалина? – Ощерился Кейн.
Его золотые глаза налились кровью, казалось, он стал выше и страшнее.
– Мне нужен Ключ от Лорин! Если бы у девчонки родилась дочь, – я забрал бы ее! Богиня сыграла злую шутку со своими смертными Жрицами, не моя вина в том, что Дар переходит по женской линии.
– Хватит врать! – Не унималась Нора. – Ты хочешь, причинить им обоим боль. Но разве эти двое виноваты в том, что чувствуешь ты?
– Я забираю ее немедленно. – Снова повторил король. – У Гевальта теперь есть наследники, пусть утешится этим.
***
Возвращаться Жанна не спешила. Если раньше Лабиринт был для нее тюрьмой, теперь он стал убежищем. Она бездумно бродила вдоль высоких стен, но на пути уже не встречались ни Маргери, ни Луи, ни родное поместье.
Звенящая тишина, извилистые повороты и любопытная луна.
– Ты хочешь остаться? – Грудной ласковый голос эхом прокатился по лабиринту. – Твое время еще не пришло.
Женщина вышла на встречу. Ее белые волосы, нежно-розовые губы и блеклые глаза смотрели с интересом.
Королева едва кивнула головой. Покой мертвого лабиринта, где не было времени, где не было ничего и никого, стал желанным.
– Еще не время. – Чуть улыбнулась женщина. – Но я буду ждать тебя.
***
Расшитый золотой полог балдахина наглухо закрыт. Слышно мерное дыхание человека, размеренный стук сердца. Преданная горничная все так же устроилась на кушетке возле кровати.
Души фрейлин, что томятся в ожидании этажом ниже, гвардейцы, смертные, снующие туда-сюда по своим делам, сложная бело-золотая Нить Раска, обжигающе-золотая – Кейна.
Узор на балдахине превратился в паутину Нитей. Лорин, Верес, Невеккет, Болгайр. Искры, что перемещаются по ветвям блестящими бусинками. Искры.
Жанна села и тут же пожалела об этом. Голова пошла кругом, в глазах заплясали мушки. Выждав немного, она выглянула за балдахин и спустила ноги на стылый пол.
Рейна беспокойно заворочалась во сне, но полукровка положила ладонь ей на лоб.
– Спи. – Тихо произнесла она.
Идти было сложно. Тело впервые отказывалось слушаться, отзывалось острой болью в каждой мышце. Девушка добралась до одной из дверей, закрыла глаза, шагнула вперед.
Маледиктус выполнил просьбу. Это хорошо: у нее еще была власть над крепостью.
Маленькая комнатка, где Жанна поселилась после обращения. Сил хватило, чтобы дойти до кушетки и упасть. Она почувствовала запах собственной крови, белоснежная сорочка стала мокрой и алой.
Комната закружилась, тошнота подступила к горлу, пришлось закрыть глаза. На самом краю сна, девушка вздрогнула, точно оступилась.
Не время спать. Мысли обитателей Сумеречного королевства крутятся вокруг отсутствия королевы в Маледиктусе. Никто не верит тому, что говорят Истинные, только авторитет Эрика Раск сдерживает смертных от волнений: секретарь заслужил доверие, пока замещал Кейна на троне.
Он решал споры, поддерживал ново установленные законы, карал тех, кто пытался жить по старому укладу и противился воле богов. Ему было не легко, но он справился и странный темный Дар, такой опасный и чужой, усмирял аристократов из минувшей эпохи, эпохи Ольгарта второго.