Евгения Олеговна Огнёва
Лабиринт отчаяния
Его собственная Нить все дальше и дальше проходила по этому ковру.
– Как? – Только и спросил он.
– Благодаря Оку. – Прозвучал спокойный голос Жанны. – Балга был очень дальновидным. Он понял, что имен много, а бог – один. Шаг за шагом растил веру во всех уголках своего мира.
– Но Болгайр рушится как карточный домик.
– Мир, в котором знание победило, больше не нуждается в боге. – Парировала девушка. – Смертные сами заботятся о себе, справляются с болезнями, неурожаями. Зачем и кому молиться? Лишь в моменты отчаяния они вспоминают о своем Творце.
– То есть, он не собирается вмешиваться?
– Нет. Он признал поражение и разделит судьбу смертных, потому и отдал Око. Или… Я могу отдать ему Искры.
Кейн промолчал. В этом щепетильном вопросе он не хотел участвовать. Боги не рождаются как смертные. Они появляются из Искр, разделяя часть силы создателя.
Дети Жанны – полубоги. Такие же как она сама. Все же, она не верийка. Появление этих близнецов на свет могут стоить ей собственной жизни.
– Решать тебе, Жанна. – Хмуро подытожил вериец.
Паутина душ задрожала.
Кейн и Жанна многозначительно переглянулись: кто-то молил о защите.
***
Площадь возле дворца гудела тысячами голосов. Альберт бросил взгляд в щель между двумя портьерами: люди кричали, требовали голову короля, стража едва сдерживала бунтарей.
На импровизированном помосте что-то говорил худой юноша в пестрых одеждах. Люди слушали его, распалялись все больше.
– Все пропало. – Сдавленно произнес Альберт. – Видите? Вот ваш мир, который вы обещали!
Он обернулся к мужчине, восседающему на кресле. Тот уткнулся подбородком в ладонь, хмурое птичье лицо застыло в раздумьях, глаза пугающе меняли цвет то на лиловый, то на черный.
– Все идет так как нужно. – Равнодушно отозвался Джаред.
Возле его сапог валялся бледный вериец. Он едва дышал, время от времени вздрагивал. Альберт Свейн не видел сплетенных Нитей между Джаредом и Амосом Дитрих, которого бог нашел в одной из самых темных тюрем Оринберга.
– Войны и разрушение – это то, что сейчас нужно. Вы послали требование в Атлану о выдаче семьи графа де Стрейн?
– Да. И они отказались! – Король непонимающе смотрел, как расцветает улыбка на лице Джареда.
– Чему вы радуетесь? – Возмутился он. – Атлана отозвала послов, Саадданский султан потребовал возвращения долгов, Бирэм все еще держит нейтралитет благодаря Лилит! Жанна де Стрейн опозорила нас на весь мир! Чернь больше не хочет слушать ваши сказки о том, что она святая! Все клянут меня и называют цареубийцей!
– Великолепно, Альберт. Любовь толпы переменчива. – Джаред, наконец поднялся с кресла.
Он широкими шагами пересек комнату, распахнул створки балкона и предстал перед взорами бунтарей.
Оборванные крестьяне, мастеровые, торговцы и просто чернь. Они встретили его внезапной тишиной. Юноша на помосте тоже замолчал. Все ждали.
– Что вы делаете? – Альберт встал рядом.
– Я не могу управлять Лорин, мир не в моей власти. – Произнес бог. – Но я могу взять под контроль души, познавшие грех. А здесь – именно они.
Джаред вскинул руку с золотыми песочными часами. Блеск ярче солнца ослепил людей.
– Вы все стали жертвой обмана. – Заговорил он. – Пока богачи нежатся в своих постелях, – вы трудитесь от рассвета до заката. Они развлекаются, купаются в роскоши, а ваши дети лежат в могилах. Их костями усеяна победа в минувшей войне!
Люди зароптали, отдельные выкрики сорвались в яростный шквал.
Джаред снова вскинул руку, толпа смолкла.
– Всего этого могло не быть, если бы наши доблестные соседи пришли на помощь! Наши союзники откровенно ждали, когда Оринберг падет, чтобы разделить страну! Им не нужны были люди, что из поколения в поколение трудились здесь. Им нужно было лишь богатство – наши виноградники, наши пашни и драгоценные шахты, наше побережье! Атлана, Бирэм и Сааддан до последнего момента не вмешивались. И что теперь? Они требуют от нас возвращения долгов! За то, что ваши дети спасли их от смерти, пока они отсиживались за вашими спинами! Это мы вправе выставить счет этим трусливым лжецам!
– Что вы делаете? – Еще раз жалко пискнул Альберт. – Они и так в бешенстве…
Король замолчал на полуслове. Глаза людей налились чернотой. Были те, кто по-прежнему с недоверием взирал на Джареда, но большинство повернули свои лица к золотому свечению песочных часов, зачарованно всматриваясь во что-то.
– Мы отомстим неблагодарным соседям. Пусть познают ту боль, что все еще живет в наших сердцах. – Вкрадчиво закончил Джаред. – Но для этого мы должны быть едины! Никакого неравенства, никаких толстосумов, что попирают простых работяг! Идите же и будьте готовы к переменам!
Люди как по команде развернулись и зашагали прочь. Юноша на трибуне пытался остановить бывших соратников, но его никто не слушал. Так же как десяток тех, кто не поддался чарам чужого бога.
Джаред усмехнулся, кивнул страже в сторону этих людей. Солдаты хватали их под руки и уводили в сторону.
– Что вы сделали? – Прошептал Альберт. – Мы не сможем вести войну против трех держав и Жанны де Стрейн одновременно.
– Альберт, вы мыслите на своем уровне. – Сантер вернулся в свое кресло. – Конечно, не достаточно одной пламенной речи, чтобы ваши подданные превратились в несокрушимое орудие. Нужно быть гибким и подстраиваться под ситуацию.
– Я все еще не понимаю. – Король схватился за воротник рубашки.
Он задыхался от одной мысли, что весь кошмар повторится снова: золотоглазые верийцы, горящие города, снова разруха.
– Кария была добродушной и наивной. Было сложно расшатать ее мир, пока за ней стоял Верес. – Джаред вытянул руку и загнул один палец. – Но Лорин разрушила их союз. Мои воины научили карьядцев самым простым вещам: завоевывать словами, подрывать чужую культуру. Да, все в итоге закончилось кровавой бойней, но никто из богов никогда не докажет мою причастность.
Он помолчал, наблюдая как Альберт Свейн хмурит лоб, пытаясь провести параллель с текущей ситуацией.
– Все подозрения пали на Верес. Я не был готов сражаться с ним. Зато Сахрезейя решила, что сможет в одиночку раскрыть тайну гибели Карьяд. И моя Лидия посеяла в ней зерна сомнения: она говорила много лишнего для ушей Миа. – Джаред загнул второй палец. – А Невеккет догадался сразу. Он полез в Карьяд, глупец, встретил там озадаченного Вереса. Он никогда не любил его, ревновал к Карии. Я подогрел эту ненависти и вот – Верес перестал быть безобидным и беспристрастным в глазах богов. Всплыла история с кольцом, и Невеккет заявил, что Верес специально подарил украшение Карии, а затем – разбил ее сердце.
– О, то самое кольцо, что носит госпожа Жанна? – Удивился Свейн.
– Именно. – Джаред загнул еще два пальца. Сахрезейя увидела след Лорин, а Невеккет – Вереса. Бух! – Воскликнул бог. – Общество окончательно разделилось. – Сахрезейя залезла в мир соседки, Лорин раздула из мухи слона. В итоге – война и еще один погасший мир. Если бы Кейн не сунулся в Лабиринт… Лидия должна была помешать ему. Но, женщины – не надежные союзники. Зато мальчишка разобрался с Невеккет и прикончил собственного отца.
– Вы говорили, что миров восемь. Погибло три. – Заметил Альберт.
– Верес должен был пасть. Если бы не ваша верноподданная Жанна де Стрейн. – Натянутая улыбка обожгла, будто именно Альберт Свейн был виноват в том, что история пошла по-другому. – Все Ключи послушны своим богам, даже когда пытаются взять свою Судьбу в руки. Кейн дал девчонке власть. Силу Вереса и Карьяд. Слишком много для той, чья душа соткана из Нитей Сантера и Лорин.
Джаред сжал остальные пальцы в кулак.
– А теперь еще Око Создателя. Балга предал меня.
– А последний мир?
– Арнхос мертв уже давно, любезный друг. – Сантер показал маленькие песочные часы на золотой цепочке. – Время не любит, когда с ним шутят. Даже боги. Его цивилизация развивалась то слишком быстро, то слишком медленно. Люди умирали под гнетом предрассудков, впадали в религиозный бред. Другие, напротив, стремились поработить соседей и принести им просвещение, не будучи достаточно развиты сами.
Под ногами застонал Амос Дитрих. Его золотые глаза открылись.
– Очень вовремя. – Джаред склонился над верийцем, прекратив свою запутанную речь.
– Нити твоей королевы. Приведи ее. Моли о помощи, проси о встрече…
Золотой серп выплыл из пустоты, его острие коснулось щеки Амоса, одним росчерком пустило кровь.
– Приведи ее к Святому озеру.
Амос отрицательно покачал головой.
– Я не предам ее.
– Ты хотел сказать: «Не предам снова»? – Джаред воткнул серп в плечо верийца, юноша побледнел, но даже не вскрикнул.
– Ты боишься, бог смерти. – Хрипло рассмеялся Амос.
– Думаешь, тебе нечего больше терять, Плетельщик? – В тон ему ответил Джаред. – Ты уже несколько раз испытал на себе мою силу, но поверь, это были лишь детские игры.
– Что же я теперь буду делать? – Тихо прохныкал Альберт Свейн.
Джаред отвлекся от Истинного. Птичье лицо застыло каменной скульптурой.
– Вы хотели бессмертия, и вы его получите. – Бог отпустил Амоса, склонил на бок голову. – Время королей миновало, Альберт. Люди запомнят вас как последнего. А потом, – он усмехнулся, – обретут счастье равноправия. На какое-то время.
Альберт отступил назад. В голове все смешалось, на языке застыл приказ для стражи.
– Король всегда объединял народ. – Нервно произнес он. – Что вы хотите сделать с Оринбергом?
– Дать ему волю. Не беспокойтесь. Природа человека такова, что кровопийцы всегда будут оказываться наверху. И им всегда будет мало. Мало власти, мало богатства, мало, мало, мало… – Джаред будто стал больше, его долговязая фигура выросла над королем. – Но они станут аккуратнее: больше мелких подачек, чтоб смерды не сдохли, больше святых целей.
Джаред расхохотался, обдумывая свои дальнейшие шаги.
– Минувшая война станет гордостью для нации, ведь остальные государства трусливо дрожали за своими рубежами, в то время, как оринбержцы стояли на смерть. Не важно, что многие поторопились сбежать, о них не вспомнят.
– Зачем вам это?
Альберт, как бы его сердце ни любило власть, все же не был безразличен к судьбе своего народа.
– Если я понял вас правильно, вы хотите окунуть Оринберг в гражданскую войну. Это – хаос.
– Хаос. – Согласился Джаред. – Из которого родится сильная держава. Мы начнем развивать цивилизацию в ускоренном темпе, тогда соседи начнут бояться. Общество перестанет цепляться за суеверия и религию. Имя Жанны де Стрейн превратится в страшную сказку, которой пугают необразованные бабки своих внуков. Никто не зажжет свечи на ее алтаре, не вознесет молитву…
– Она потеряет силу. – Понял Альберт. – А какова же моя роль в этом всем?
– Ваша? – Сантер сдвинул брови. – Самая главная. Вас казнят как пережиток прошлого.
Тьма заливала комнату, глушила солнечный свет и заползала в душу. Дрожащий скорчившийся человек в королевской парче в мгновение ока утратил свои неприкосновенность и величие, превратившись в обычного смертного.
***
– Я уже однажды привел воинов в Лорин. Люди будут биться до последнего. – Широкая ладонь Кейна легла на лиловый алтарь, погладила поблекший от времени узор. – Сантер – бог искушений. Он достает из души самые черные помыслы, самые грязные желания и самые жуткие страхи. Множит сомнения и обостряет вражду.
Все внимательно слушали Истинного. Пламя от нескольких свечей плясало на лицах, любопытная луна заглядывала в разбитые витражи.
– Что ты предлагаешь? – Устало спросила Жанна. – Уйти и оставить Лорин?
– Уйти. – Кивнул Кейн. – В тот мир, где ему не за что будет зацепиться. Если мы снова развяжем войну, люди возненавидят тебя окончательно и бесповоротно.
– Разумно ли оставлять лоринцев без своей богини? – Поинтересовался Луи. – Вы же знаете, что вера подкрепляется действиями. Возьмите смертных под защиту. Ситуацию можно повернуть в свою пользу.
– Джаред сам придет к нам… – Кейн коснулся левой щеки Жанны. – За Оком он придет.
– Но бросать смертных… Кейн! Они достаточно настрадались! К тому же, у Луи здесь семья. – Возразила Жанна. – Мы слишком рискуем, оставляя людей на произвол Сантера. Ты сам сражался так долго за каждый клочок этой земли!
Голоса вдруг смешались и стали глухими, в ушах запульсировала кровь. Жанна почувствовала, что кто-то тянется к ее разуму. Все ее мысли были прикованы к этому зову и вскоре она смотрела на богато обставленную комнату с золочеными зеркалами и резной изящной мебелью.
Над ней нависло лицо Сантера. Бог с предвкушением всматривался в глаза, его рука потянулась к голубой Нити.
Раздался смешок того, в чьем теле Жанна очутилась и все резко переменилось.
Горящий город, сражающиеся люди и верийцы, храм с тысячами бусин, что свисают с потолка, черные стены Маледиктуса, огромный замок среди весенних холодных гор, цветущий оазис посреди пустыни…
Образы мчались как обезумившие кони. Улыбка совсем юной девушки с прекрасными глазами, снова замок и чахлая женщина шепчет в бреду чье-то имя. Мальчик рассматривает паутину, покрытую каплями росы.
«Никчемные выродки! – Кричит Истинный с перекошенным от бешенства лицом, – в вас нет Даров, обещанных Жрецами!»
А женщина прячет за своей юбкой двух худеньких мальчишек.
Снова несчастная на кровати, дни, ночи, полные надежд, сменяются холодной решимостью.
«Я заставлю его заплатить» – обещает юноша, и закрывает остекленевшие глаза матери.
Из лавины событий выступает щуплый силуэт в бордовом плаще.
– Он хочет расколоть Оринберг. Смерти. Много смертей – жертва богу Хаоса. – Произнес Амос, прежде чем связь между ним и Жанной разорвалась.
Девушка яростно потянулась за ускользающей Нитью, но почувствовала, как Кейн выдергивает ее назад.
– Зачем?! – Гневно бросила полукровка в лицо верийца. – Я могла его спасти!
Кейн отрицательно покачал головой.
– Нет. Амос убил себя сам. Кроме того, Сантер вцепился в его душу, он хотел и мог добраться до тебя.
Окружающие с непониманием наблюдали за Кейном и Жанной.
– Амос Дитрих мертв. – Коротко резюмировал бог. – Каждый из вас, – обратился он к верийцам, – связан с нами. Лучше не попадать в плен живьем. Мы поступим следующим образом…
***
– Ваше Величество. – Ким затаился за дверью. – Я хочу просить вас.
– Входи, Раск. – Позволила Жанна.
Она устала. Сила требовала контроля. Сеть стала еще больше, Жанне удалось дотянуться до Болгайр, его странных обитателей, и присоединить их жизни к остальным.
Присутствие Луи сбивало с толку. Внутри боролись желание отпустить чувства на волю, броситься на шею к брату и снова стать беззащитной маленькой девочкой и осознание свалившейся на нее ответственности за целый мир.
– Входи.
Вериец притворил за собой тяжелую створку. Он неловко переминался с ноги на ногу, не зная, как начать.
– Ты хочешь поговорить о Катерине? – Догадалась Жанна. – Она молится не мне. Ее вера – черная бездна, в которую канула Лорин. Я не смогу исправить ее душу.
Раск потупился. Катерина все чаще предпочитала оставаться одна, либо в компании Бет. В ее губах больше не звучали слова любви, а взгляд потух и налился безумным блуждающим страхом.
Девушка без конца молилась и вериец не решался прерывать ее. Он молча приносил ей пищу и воду. Бет, после смерти своей подруги, охотно приняла участие в судьбе юной горничной. Ее забота о Катерине позволяла хоть ненадолго унять собственную скорбь.
– Что можно сделать для нее? – Не теряя надежды, спросил Раск.
– Чувствуешь себя виноватым? – Понимающе хмыкнула Жанна. – Не надо. Это – ее выбор. Но оставаться рядом она больше не может. Это травмирует несчастную еще сильнее. Я бы посоветовала тебе увезти Катерину к людям. Можешь отправить ее с Бет или… Луи.
– Ваш брат? – Удивился Ким.
– Пока они рядом, – мы всеми силами будем стараться защитить их жизнь, Ким. Сантер обязательно воспользуется любой нашей слабостью… Я рада, что Фауст ушел. Но то, что он сделал с бедняжкой Элиной – ужасно. И очень похоже на него, к сожалению.
– Вы…
– Ким, я люблю его и ничего не могу с этим сделать. Вся эта суета вокруг магии душ и сплетения Нитей… Верес – всего лишь создал еще одну веру.
Юноша удивленно посмотрел на прекрасное лицо королевы. Она была серьезна и честна. Каждый вериец с малолетства знал, что Узы крови соединяют жизни. Их клятвы действительно были до последнего вздоха. В отличие от смертных, чьи клятвы были лишь пустыми обещаниями, Истинные умирали, если нарушали данное своему богу слово.
– Души сплетаются, связывают две жизни. Вы больше понимаете друг друга и становитесь одним целым. Но любит сердце. Отец Фауста прожил с Шарлоттой долгую жизнь. Она всегда знала, что у князя есть другая. Смертная женщина, которую он горячо любил. Вериец помог Норе создать амулеты для людей, чтобы уберечь свою возлюбленную от мести супруги.
– Откуда вы это знаете? – Не поверил Ким.
– Душа Фауста все еще заплетена с моей. – Пожала плечами Жанна. – Князь очень постарался забыть о предательстве отца. Иначе он и не мог считать, ведь Дома держатся семейными узами. Это ранило его в детстве, укрепило ненависть к людям. Он так и не понял, что чувства не поддаются магии или силе. Они не предсказуемы.
Ким тяжело вздохнул.
– Что же мне делать?
– Отпусти ее, Раск. Ты был прав, а я ошиблась: вы слишком разные. Катерина – обычная девушка. То, что она видела, противно природе человека.
Ким сжал рукой один из своих кинжалов. Его мысли были тяжелы, но понятны Жанне. Возможно, Раск будет милосерден и отпустит бедняжку.
– Вы правы. Завтра я уведу ее в город.
***
Луи согласился проводить девушек вместе с Раском. Он не хотел оставлять Жанну. Она казалась ему совсем чужой и далекой. Сейчас она больше всего напоминала те равнодушные лики, что украшали стены храмов: та же неподвижность бледного лица, застывший пустой взгляд.
Девушка не стала расспрашивать о родителях, чем очень задела графа. Будто прошлое навсегда стерлось из памяти сестры, утратило ценность.
– Если она снова погрузиться в это – то просто не выдержит. – Произнес Кейн, наблюдая, как Луи смотрит на Жанну.
Королева очень много времени проводила в трансе, работая с душами.
– Что она делает? – Спросил Луи, не сводя взгляда с Жанны, которая все водила и водила в воздухе руками.
– Ты не видишь, но сейчас она пытается избавиться от влияния Сантера. Он сеет сомнения и смуту среди лоринцев. Я не уверен, но, скорее всего, бог разжигает новые конфликты. Жанна, наоборот, взывает к самому светлому, что осталось в людях. Иногда это получается. И все же, это – лишь отсрочка.
– Она выглядит плохо. – С горечью заметил граф. – Это должно забирать много энергии.
– Не беспокойся. – Отозвался Кейн. – Я позабочусь о том, чтобы с ней все было хорошо.
Луи заскрежетал зубами.
– От вашей заботы моя сестра утратила саму себя! – Проворчал мужчина. – Я теперь вижу, что потерял ее навсегда. – Голос стал подавленным. – Вы совершаете глупость, отступая.
– Вздор. – Резко заявил Кейн. – Мы уведем Сантера за собой, Лорин получит передышку.
– Вы же слышали: гражданская война. – Вскинулся Луи. – Ваше восстание против собственного отца, разделившиеся на две части верийцы, но только в больших масштабах – вот что ждет Лорин, если Амос Дитрих сказал правду.
– Обычная смена власти. – Пожал плечами Кейн.
– Нет. – С досадой мотнул головой Луи. – У Оринберга больше нет наследников. Власть получат крестьяне.
– Еще лучше. – Упрямился Кейн. – Нет короля, – нет символа.
– И веры тоже нет! – Разозлился Луи. – Атеизм, прогресс и волнения. Любой переворот пишется кровью и насилием.
– Вздор! – Рыкнул Кейн. – Чернь не готова расстаться со своими святыми писаниями.
– Разумеется, нет! Они будут молиться сгинувшей Лорин. Жанне нужно остаться. Ее победа над Сантером укрепит основы новой религии. Вы должны нанести удар сейчас.
– Мы не готовы к этому! Мы до сих пор…
– Она выбрала Гевальта. – Вдруг понял Луи. – И вы не смирились с этим. Возвращение в Верес вернет вам формальную власть, но моя сестра не отступит. А вы потеряете преимущества в войне.
Луи осекся. Он понял, что бесполезно говорить с Кейном. Нет смысла взывать к его рассудку, который утонул в неразделенных чувствах.
– Это – всего лишь тактическое отступление. – Прошипел Кейн, прежде чем развернуться и уйти.
Чадили толстые белые свечи на алтаре, затхлый влажный воздух наполнился жасмином. Истинные и полукровки застыли в зловещей тишине. Их бледные лица с звериными глазами, пестрые одежды, все казалось не реальным, кошмарным сном. Граф почувствовал дрожь в руках.
Луи спустился к алтарю, на котором сидела девушка. Жанна сразу перестала заниматься Нитями.
– Я не видел тебя очень давно. – Начал мужчина. – И мне кажется, что не увижу еще очень долго, хотя ты и рядом.
Щеки королевы порозовели, строгое лицо разгладилось и улыбнулось. Вот только взгляд остался по-прежнему отстраненным, будто блуждал где-то далеко.
– Можем пройтись, если солнечный свет не превратит тебя в пепел. – Предложил Луи.
Жанна кивнула и спустилась с алтаря.
Пели птицы, радуясь теплу, трава все настойчивее пробивалась из темной жирной почвы. День был погожим и ярким. Тепло захватывало Оринберг, наполняло воздух волнующими запахами надежды и жизни.
Луи шел рядом с Жанной, украдкой наблюдая за сестрой. Она не выцвела, как это происходило с Лино или Радой, стоило им выйти из теней, но и не напоминала юную графиню, какой запомнил ее Луи. Долго шли молча вдоль разрушенных домов.
– Что ты будешь делать с Фаустом? – Нарушил молчание Луи. – Он убил невинную девушку.
– Верес полон убийц. – Сдержанно улыбнулась Жанна. – Я – такая же, как они. Не мне судить его.
– Тебе все равно? – Возмутился мужчина.
– Нельзя отвечать кровью на кровь. – Пожала плечами Жанна. – Он всегда был опасен, я это знала. Просто не хотела верить. Это звучит ужасно, Луи, я вижу отвращение на твоем лице. – Она остановилась и заглянула в душу графа. – Жизненная энергия Элины вернулась, чтобы родиться снова. Смерть – всего лишь этап в бесконечном круговороте. К тому же, я обязана ему жизнью.
Граф нахмурился. На мгновение ему показалось, что левый глаз Жанны поменял цвет, а на лице проступил безобразный шрам, но наваждение рассеялось.
Девушка отвернулась, о чем-то задумалась.
– Ты прав, Луи. – Вздохнула она. – Мы не увидимся еще очень долго. Я знаю о тебе все благодаря воспоминаниям Рады и Кейна. И очень счастлива, что хоть кому-то из нас довелось прожить обыкновенную жизнь.
В памяти Луи возникла Эстер. Ее искрящийся взгляд, полный сил характер, яркие одежды, что скрывают мягкую теплую плоть. Будто наяву, мужчина услышал заливистый смех супруги. Его двое сыновей… Смесь атланской предприимчивости и лоринского бесстрашия.
Смешение двух культур, двух религий, двух любящих сердец. Даже во внешности детей была частичка каждого из родителей. Будь то ямочки на щеках Андрея, серые глаза Сержа или светлый, чуть золотистый оттенок кожи.
– Папа, ты познакомишь нас с тетей Радой? – Громко попросил Серж.
– Какой такой тетей? – Нахмурился Луи.
– Она вчера Сержа успокаивала. Ему кошмар приснился. – Объяснял Андрей. – А тетя спустилась по лунной дороге и пела какие-то чудные песни. А потом обещала победить всех чудовищ.
Эстер прислушивалась к болтовне. Ее ловкие руки привычно раскладывали тарелки на столе.
– Хватит рассказывать сказки. – Потребовала она. – Это все – ваша фантазия. Дайте отцу отдохнуть.
Ласковые теплые ладони легли на плечи Луи, унося все заботы минувшего дня. Тугие черные косы защекотали шею. Перед глазами почему-то возникла златоглазая Рада Гевальт…
– Нет никакой тети. – Скинув морок, произнес Луи. – Все это – воображение.
Граф прижал руку супруги к похолодевшим губам…
Луи сморгнул несколько раз, отгоняя воспоминания. Немой вопрос застыл в его глазах.
– Да. – Кивнула Жанна. – Я все это вижу… Мне никогда не стать прежней.
– Я не узнаю тебя, Жанна. – Рассеянно пробормотал граф. – И боюсь, уже не смогу повернуть все вспять.
– Мне тяжело, Луи. – Она прижалась к брату. – Твоя Жанна все еще живет где-то внутри этого тела. Она вернется, как только все закончится, верь мне. Я не хочу потерять тебя навсегда. Мы обязательно наверстаем упущенное время. Если ты погибнешь – для меня уже не будет никакой надежды.
***
Дорога была разбитой и грязной. Минувшие дожди размыли ее, идти было тяжело. Раск ушел вперед, чтобы разведать путь и предупредить об опасности, если такая вдруг возникнет.
Девушки двигались медленно, рассеянно глядели под ноги. А вот Луи увидел в кустах торчащие ноги в сапогах, а рядом – сломанную дубину. Видно, времена в этих местах были тяжелыми, раз лихие люди промышляли так близко от столицы.
– Я устала. – Промолвила Катерина, опускаясь на поваленное дерево.
– Потерпи, уже не далеко. – Бет достала из корзины бутыль с водой, протянула девушке. – Мы здесь бывали с братьями: ездили продавать сыр и сметану. До войны. У нашей семьи была большая ферма. Отец и трое братьев. Матушка вела все расходы, а мы работали.
– Что теперь с ними? – Заранее зная ответ, спросил Луи.
– Лежат все в земле, господин. Матушка покинула меня уже после, когда все закончилось. В первые годы был страшный голод, мы всего лишились. А сборщики налогов не забывали заходить на наше пепелище. Мама работала у торговца, во всем себе отказывала, чтобы…
Она всхлипнула. Луи понимающе кивнул, протянул девушке платок.
– Я бы отдала все на свете, чтобы снова обнять своего отца и братьев. – Всхлипнула Бет. – Чтобы почувствовать теплые руки матери на своих щеках.
Луи с тоской вспомнил равнодушные глаза сестры. Горькое разочарование все еще томилось в душе. Выходит, он зря стремился к ней, наивно думал, что нужен! Что как прежде, сможет быть для нее опорой и защитой! С такими стражами как Кейн, Лино и Ким, нет необходимости в старом дряхлеющем брате.
Жанна сама была угрозой для таких как он. Смертных. От юной и легкой девушки не осталось и следа.
– Столько разбитых судеб. – Покачала головой Катерина. – Люди отдали свою жизнь, а она – целехонька. Как ни в чем ни бывало.
– Жанна тут ни при чем. – Нахмурился Луи. – Ты ничего не знаешь о ней.
– А ты? – С улыбкой спросила девушка. – Рядом с ней все умирает, это – все, что надо знать. – Она тихо рассмеялась.
– Моя сестра никогда не причинит вреда невинным!
– А кто выбирает, правых и виноватых? – Катерина уронила бутыль на землю, подступила к Луи. – Ей незачем марать свои ручки, за нее все сделают слуги. Очнись, господин! Она ни слезинки не пролила над телом Элины! А ведь ее любовник убил ее…
– Уверен, Жанна не оставит это просто так. – Возразил мужчина, а в голове снова прозвучали слова Жанны о том, что она не намерена вершить правосудия над Гевальтом.
– Ни к чему спорить. – Вмешалась Бет. – Мы бессильны перед верийцами и перед… вашей сестрой. Даже сейчас нас убирают в сторону, чтобы не мешались под ногами.
Когда показались первые домики, было уже темно. Запах угля ворвался в свежий весенний вечер, обещая теплый ночлег и сытный ужин.
Раск стоял на дороге, поджидая троих путников. Дальше он оставит их и вернется к своему богу.
Где-то заливисто лаял цепной пес, хлопнула дверь и два голоса о чем-то перекликались через улицу.
– Вам стоит проводить девушек, граф. – Попросил Ким. – Времена сейчас тяжелые и легче не станут. Мне будет спокойно, если я буду знать, что вы рядом с Катериной.
Луи взглянул в янтарные глаза чужака.
– Я долго искал сестру и не хочу больше ждать новостей. Я хочу быть рядом с ней.
– Королева лично просила вас помочь. – Настаивал Раск. – Я не могу составить вам компанию, боюсь, верийцы – не самые желанные гости в любой точке Лорин.
Они упрямо смотрели друг на друга. Луи не собирался уступать. Он знал, что девушки справятся сами: им будет легче найти отклик в сердце настоятельницы монастыря, куда они направлялись.
Сестры помогут Катерине восстановить душевное равновесие. Ни к чему лишние вопросы о том, почему мужчина сопровождает двух абсолютно чужих ему женщин.
– Не беспокойтесь. – Бет положила ладонь на руку Луи. – Я позабочусь о ней. Я не уберегла Элину и это – мой шанс искупить свою вину перед ней. Идите, граф. Может быть, именно вы нужны сейчас госпоже Жанне. Может, только ваше присутствие не даст ей скатиться в бездну жестокости.
– Благодарю вас. – Луи пожал ладонь девушки. – Пусть берегут вас боги.
Катерина снова молилась в пол голоса. Она тоже подошла к графу.
– Мне правда жаль. – Тихо сказала она. – Вы не похожи на дурного человека, я наговорила лишнего… я должна…
Она с силой прижалась к мужчине, обнимая одной рукой за талию.
Ким понял все слишком поздно. Он оттолкнул Катерину в сторону, подхватил оседающего на землю Луи.
Бет в ужасе отшатнулась назад и пронзительно закричала.
– Рада… – Пробормотали остывающие губы графа.
Катерина упала на колени и принялась молиться. Ким подошел к девушке, поднял с колен и встряхнул.
– Почему? – Прошептал вериец.
– Так он приказал. – Черные как ночь глаза Катерины были пусты. – Он сказал, что оставит меня в покое, если я искуплю свои грехи. Он сказал, что фигуры с доски убирают по одной – Скороговоркой заговорила девушка. – Ким… я больше не могу слышать его шепот в своей голове, не могу.