bannerbannerbanner
Танцовщица в луче смерти

Евгения Михайлова
Танцовщица в луче смерти

Полная версия

Глава 13

Сергей неторопливо пил черный крепкий кофе из белоснежной тонкой фарфоровой чашки и молчал, как садист. Ну, может он немного отдохнуть после тяжелой работы. Взгляд клиентки, плотной, крепкой женщины средних лет в дорогущем брючном костюме цвета топленого молока, просверлил ему висок. Он безмятежно посмотрел на нее:

– Стесняюсь спросить, Елена Васильевна: а сигару мне можно?

– Бери, Сережа, сигару, выпей коньяку, только прекрати издеваться. Рассказывай. И, главное, показывай.

– Ну, раз вы позволили, я выпью, покурю, потом покажу… Какая прелесть, просто райский аромат… Вы с таким видом ко мне приблизились… Я не разбудил в вас зверя? Рассказываю, хотя вы в общих чертах все уже слышали. Была длинная ночь, лютый холод… Она вышла утром из машины, чтобы мне первую помощь оказать.

– Какую помощь?

– Первую. Ну, как в песне: «Ко мне подходит санитарка, звать Тамарка, давай-ка рану первяжу…»

– Ты что, опьянел уже?

– Да нет. Я действительно был ранен, в километре от вашего особняка. Мою машину остановили менты, забрали мою девушку, нанесли вот этот порез. Включу, кстати, это в счет.

– Какие менты, какая девушка? Ты с ума сошел? А… Это ты там цирк такой устроил? Ну, молодец. Вписывай свою царапину. Ну, дальше!

– Добрая женщина, умелые, заботливые руки… Вы извините меня, конечно, но она ничего. Я примерно такую видел когда-то в кино про Джеймса Бонда. У вашего Вадима Петровича… Ладно, не туда меня занесло, все понял. Сейчас покажу.

Елена Васильевна впилась острым взглядом в монитор, сжав от волнения руки в кулаки.

– Слушай, я ее первый раз вижу. Я думала, это Нинка, жена Боброва, или Алиска Федорова. Но этой точно рядом с ним никогда не было. Ты распечатал фотки?

– Вы собираетесь их на столбах клеить – «сообщите кто это за вознаграждение»? Или просто будете знакомым и прохожим показывать?

– Ты у нас самый умный, как мне, дуре, такой достался? Парочку фоток мне оставишь, я рассмотрю получше. Остальные тебе пригодятся. Сколько тебе дней нужно, чтобы узнать все про нее?

– Позвоню.

– За то, что сделал, сейчас рассчитаться?

– А вы какого ответа ждете?

– Хорошо… Вот. Бери, пиши расписку в получении, иди, работай.

– Я спать сейчас еду.

– Хорошо. Иди спи.

Сергей поднялся и с сомнением уставился на возбужденное лицо клиентки с бледно-голубыми глазами и крючковатым носом.

– Вы в порядке, Елена Васильевна? Выглядите, как перед прыжком в безумство или преступление.

– Я в порядке. Я должна подумать, решить, как лучше… Слушай, чего ты ко мне привязался? Иди!

Сергей по дороге проехал несколько супермаркетов: дома у него в лучшем случае был батон полузасохшего хлеба да пачка пельменей в холодильнике, но желания остановиться ни разу не возникло. Конечно, приятно чувствовать, что у тебя в кармане сумма, с которой можно позволить себе купить и то, и другое, и третье… Но не попрется же он ради этого в магазин, чтобы убивать время, ползая по залу с тележкой, стоять в очереди в кассу, тащить пакеты. Нет, сегодня он точно перебьется. Сергей меланхолично представил себе другую ситуацию: он возвращается домой, а там его – ну почему нет – жена ждет. Могла бы у него уже быть жена. Ну, к примеру, такая платиновая блондинка с карими глазами. Он приходит, а в его квартире стоят вазы с гиацинтами (он понятия не имел, что это такое), элегантная жена целует его в щечку, накладывает свежую повязку на порез, красиво сервирует стол. Ну, там первое, второе, третье, мороженое, компот, дыня – предел воображения! Надо все это вдумчиво жевать, нахваливать, общаться, потом еще общаться… О, нет! Лучше пельмени. На этой оптимистичной ноте Сергей подъехал к дому, вошел в квартиру, глубоко вздохнул. Степной волк должен жить один, жизнь без своей норы для него мука. До утра столько времени… Своего времени… Он будет сидеть, лежать, бродить по квартире, ничего не делать, есть, спать, не думать о том, к чему приступать с утра. Сергею стало так хорошо, что он полез за мобильником, чтобы выключить его. Не успел. Раздался звонок.

– Сергей? – спросил незнакомый, но очень специфический голос. – Из СИЗО звонят (ударение на первом слоге). С вами говорить будут.

– Слушаю.

– Сергей, – он с трудом узнал голос утреннего знакомого Николая Ивановича. – Ты узнаешь? Это я, Сидоров… Ты извини, вот помог парнишка тебе позвонить. У меня такое… Он мне глаз повредил, ухо разбил… Я… – Николай Иванович всхлипнул. – Он хочет, чтоб я в убийстве сознался. Сережа, я боюсь его…

– Я понял. Завтра вас найду. Дайте трубку контролеру… Как ваша фамилия?

– Сержант Иваньков.

– Спасибо, Иваньков, за помощь. Просьба: срочно вызывай к нему врача: сильные боли, сердечный приступ, шепни, чтобы в больничку забрали. Скажи, Земцов просил. Он действительно просил. Утром на допрос Сидорову нельзя. Должен под капельницей лежать или что там еще. Когда выполнишь, позвони, скажешь, какой врач дежурит, дай ему мой телефон. Я утром найду вас обоих, рассчитаемся. Будешь доволен. Делай.

Сергей пометался по квартире, откровенно и с удовольствием матерясь, потом набрал телефон Земцова.

– Да, – зевнул тот в трубку. – И чего тебе надо среди ночи? Я в отпуске, у мамы в Дубне. Спать мы уже легли.

– Привет. Знаю. Кто там за тебя? Какая-то мамзель.

– Ну, Маша Осипова. Хорошая девушка. А в чем дело?

– Позвони ей с утра. Дело очень серьезное. Следак один твой – Онищенко – невиновного человека прессует по поводу признания в убийстве.

– А. Ну, он дурак. Настолько, что мечтает стать генералом. Но я из-за него отдыхать не брошу, не надейся. Даже вникать не стану.

– Да я сам вникну. Пусть эта Маша не мешает, а лучше – поможет.

– Нет, ну ты так вопрос ставишь. Она занимает сейчас мое место и сама принимает решения…

– Слушай, не морочь мне голову. Позвони ей с утра, скажи, кто я, и что дело серьезное.

– Да позвоню, какой ты без меня нервный. А как вообще дела в частном сыске? Бугра своего накрыл на супружеской измене?

– Накрыл.

– Почем?

– Потом скажу, еще не все готово для победы. Но финотчет тебе представлю по дружбе.

– И финотчет представишь, и все, что надо, поставишь…

– Слав, ты действительно спать хотел? Или сказал это от нечего делать? Я вообще-то с ног валюсь. Пока. До созвона.

– Ну, пока, – разочарованно ответил Слава.

Глава 14

Сергей открыл дверь кабинета руководителя отдела по расследованию убийств Вячеслава Земцова через пятнадцать минут после начала рабочего дня. У окна спиной к нему стояла высокая, стройная женщина с коротко стриженными белокурыми волосами и курила у приоткрытой фрамуги. Спина была идеально прямая, в развороте плеч, в манере держать голову на тонкой изящной шее Сергею почудилось высокомерие привлекательной женщины в мужском коллективе. Не хватало еще, чтоб выпендриваться начала. Времени мало. Он кашлянул.

– Можно войти?

– Да, входите, – отрывисто и четко произнесла девушка, повернувшись к нему.

– Я Сергей Кольцов, частный детектив, вам Земцов должен был позвонить.

– Я знаю вас. Еще по генпрокуратуре. Нас туда посылали на стажировку. И тут видела…

– Да? – удивился Сергей. – Как я мог вас не заметить…

– Я здесь недавно. Только, пожалуйста, не надо рассказывать, как вы восхитились бы, заметив меня. Я и так в курсе, что должна вам помочь. Слава звонил. Только не знаю, как это сделать. Дело, что ли, у Онищенко силой выдирать? Он тут работает дольше, чем я.

– Но вы сейчас – руководитель.

– На месяц… Ладно, неважно. Так в чем там дело? Слава ничего мне не объяснил.

Сергей сел и начал рассказывать, с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение лица Марии Осиповой. Небольшие светло-голубые глаза то были холодными, как льдинки, то теплели, то темнели в зависимости от ситуации. А лицо у нее совсем юное, круглое, лоб широкий и ясный. «Не дура точно», – осторожно подумал Кольцов.

Выслушав его, она набрала номер по внутреннему телефону и произнесла: «Толя, зайди ко мне, пожалуйста». Онищенко вошел минут через десять косолапой походкой, с озабоченным выражением лица встал перед столом, за которым сидела Маша.

– В чем дело? По телефону не могла сказать? Мне некогда. У меня сейчас допрос.

– Садись. У тебя есть время. Ты вчера допрашивал Сидорова, свидетеля по делу найденного тела девушки, и он сейчас в больнице. То есть допроса не будет.

– Чего-чего? Он тут мне прикидываться будет? Щас позвоню, его из этой больнички в целлофане доставят.

– Да нет, Толя, информацию у врачей я получу. Распоряжение Вячеслава Михайловича. Если очень нужно, он тебе позвонит, самолично скажет.

– Че это вы задумали? Дело у меня отобрать? Запахло раскрытием, так ты тут подолом стала мести? Не выйдет!

– Встать, лейтенант Онищенко! – Маша произнесла это таким металлическим голосом, что Сергей сам с трудом удержал себя на месте.

Онищенко оторопело поднялся.

– Садись. Дело у тебя пока никто не отбирает. Разбираться буду в методах дознания как руководитель отдела. Параллельно уточню обстоятельства. Вот, кстати, еще один свидетель по делу. Наш коллега, следователь Сергей Кольцов. Судя по тому, что он рассказывает, ты не с того начал, Толя.

– О! А я его вызывать собирался. И он там крутился – при лопате, у захоронения…

– Здрасте, – любезно улыбнулся Сергей. – Чувствовал, что скоро увидимся.

– Что ты тут наплел, частный сыскарь, который был на месте преступления с убийцей?

– Какой убийца, Толя? – постучала ручкой по столу Маша. – У нас что, суд уже состоялся? Так, до выяснения я тебе запрещаю вызывать Сидорова. Можешь получать другую информацию по делу. Ну, вот, например, ты хотел вызвать этого свидетеля, а он сам пришел.

– Да на хер он мне сдался, подсадная утка, – Онищенко вскочил, опрокинув стул. – Сколько ему Сидоров заплатил за присутствие на месте преступления и показания? Я узнаю. Я это так не оставлю. Вмешательство в расследование. Я пошел работать, и ты мне мешать не вздумай. Земцову она позвонила! Подсуетилась. Я найду, кому позвонить.

 

Наблюдая за этой сценой, Сергей несколько раз отмечал растерянность в Машиных глазах. Сам он сидел, не издавая ни звука, с нейтрально-кротким лицом. Когда Онищенко пошел к выходу, разгневанно виляя толстым задом, Маша встала.

– Стоять, Онищенко, – она вышла из-за стола и подошла к лейтенанту. Он остановился, но не повернулся к ней. – Повторяю. Я сейчас проверяю у врачей состояние Сидорова, то есть получаю информацию о методах дознания. Вы меня поняли?

– Так купили они этих врачей, не ясно, что ли? Я еще и врача тряхну…

Он повернулся, и теперь они стояли лицом к лицу. Коротенький пухлый Онищенко и вытянувшаяся в струнку, побледневшая Маша.

– Ты не понял, Толя, – произнесла она тихо, почти интимно. – Если ты еще раз распустишь свои поганые руки, я сама их тебе выдерну и в твою же задницу засуну. Ты – резиновая подушка, ты только с подследственными сильный. А я из тебя мочалку могу сделать, если захочу. Идешь звонить своему… Тьфу, сказать противно, кому. Звони. Я успею. Я почти месяц – начальник. Свободен.

– Да, – только и смог произнести Сергей, когда Онищенко испарился, а Маша вернулась на свое место. – Это было незабываемо, женственно и элегантно. У него действительно есть кто-то – тьфу, сказать противно?

– Есть. Типа покровитель наверху.

– Это небесполезная информация.

– Давайте пока без ваших штучек с информацией, шантажом и всем тем, чем вы привыкли заниматься, – лицо у Маши было явно расстроенное. – Я попробую без этого разрулить ситуацию.

– Конечно. План, в принципе, прекрасный. Выдернуть, засунуть… Мне идея понравилась. Не знаю, как ему…

Маша вдруг весело рассмеялась.

– У него полные штаны. Сто пудов. Мы с ним как-то провели один раунд в спортзале. На спор. Да не раунд, а две минуты получилось… Ладно, идите, Сергей Александрович. Я займусь этим Сидоровым. Позвоните мне, свидание дам. Получится дело забрать или нет, – не уверена.

Сергей вышел во двор, сдерживая улыбку. Маша Осипова понравилась ему даже больше, чем старый друг Земцов. О чем он честно и сказал по телефону данному другу.

– Понимаешь, я вдруг подумал – первый раз за все годы, – вот если бы ты был голубоглазой блондинкой, наше сотрудничество было бы плодотворнее.

– Да ладно, не свисти, – не очень внятно произнес Слава. Похоже, он решил весь отпуск провести, просыпаясь лишь для того, чтобы позевать всласть. – Машка с тобой пить не будет. Она, конечно, голубоглазая, но я чувствую: дай ей волю, она половину МВД под статьи подведет. Я пару раз с ней говорил и был просто в шоке. Представляешь, она против взяток. Так она называет маленькие знаки внимания нашим нищим, по сути, сотрудникам. Ну, ты ж газеты читаешь: гонораров у нас нет, как у частников.

– Да ты что! Такой монстр? Хорошо, что ты меня предупредил. А вообще спасибо. Пока все нормально. Можно тебя иногда будить?

– Ну, я не знаю. Не увлекайся только.

Глава 15

Артем уже без всяких сомнений взял тихонько Юлин телефон, когда она спала, переписал в свой мобильник последний номер из журнала вызовов. Он решил – не задавать себе вопросов: почему он делает то, чего еще с вечера, к примеру, не собирался. Что-то делать оказалось гораздо легче, чем думать о том, что он не смог предотвратить… У него не было цели. Решать уравнения – его профессия. Она всегда защищала его от жестокости жизни. Может, и сейчас…

Он опять уехал из дому раньше обычного. Приехал в свою контору, которая находилась в небольшом двухэтажном доме: кто-то построил себе когда-то дачу в черте города, потом решил продать. Артем и несколько его сокурсников по математическому факультету МГУ выкупили этот особнячок (Ирина Ивановна и еще пара родителей продали дачи, кто-то «лишнюю» квартиру, кто-то – машину). Они повесили у входа скромную, интеллигентную и интригующую табличку – МЭР. Что обозначало: мы это решим. Зарегистрировались, открыли свой сайт в Интернете. Чего у них не было с самого начала, так это конкурентов. Они занялись решением математических, логических задач, возникающих в серьезных фирмах, где не было настоящего мозгового центра. Очень часто такого центра нет, потому что сотрудникам не стоит особенно вникать в дела фирмы. А задачи, которые под силу решать только настоящим профессионалам, иногда все же возникают. МЭР выполнял лишь разовые заказы. Никакой постоянной поддержки бизнесу, никакого участия в разработке лукавых схем, ведущих к успеху в круговом обмане. Просто немного науки, новаций, которые поднимают дело на другой уровень.

Они принимали заказы на написание дипломных работ и диссертаций и не считали это противозаконным. Они уступали за деньги свое авторство, ручаясь за качество. Кому лучше от того, что «чайники» кропают никому не нужные работы, каким-то образом защищаются, захламляя узкое пространство науки. А фамилия автора – ну, какая разница, кто будет значиться под тем, что может принести реальную пользу. У Артема был даже случай, когда он с одним непризнанным гением долго бился над одной теоремой… Работу выдвинули на соискание Нобелевской премии. «Только давайте без этих глупостей, – сказал он автору, когда тот порывался задним числом назвать его соавтором. – У меня приличная контора по выполнению заказов, мы гарантируем конфиденциальность… И вообще: не хватало, чтобы к нам рванули все изобретатели вечного двигателя».

Он всегда знал, чем должен заниматься, у него никогда не возникало ничего такого в жизни, о чем нельзя было бы рассказать товарищам по работе, жене, матери… И вдруг наступило это странное время, когда он не знает ничего и почему-то все должен держать в тайне.

Артем набрал номер, переписанный из Юлиного телефона, пару минут слушал длинные гудки, не представляя, что скажет, когда ему ответят.

– Степанов на связи, – произнес жидковатый, хрипловатый голос.

– Здравствуйте, Роман, – сказал Артем. – Извините, не знаю, вашего отчества. Я… Даже не знаю, как представиться. В общем, я – Артем Соколов, муж Юлии, дизайнера, которая занимается отделкой вашего дома…

– А в чем дело? – настороженно спросил Роман.

– Вы только не подумайте, что я вмешиваюсь в Юлины дела, ни в коем случае. Я звоню совершенно по другому поводу.

– Что еще за повод?

– Понимаете, мы хотим помочь Юлиной подруге – Любе Николаевой. Вы ведь с ней знакомы? Юля сказала, что Люба тоже ваш заказ выполняла. Сейчас у нее большие неприятности с мужем. Очевидно, развод. Она просила помочь ей с адвокатом. Я этим занимаюсь, попросил одного знакомого… Хотелось бы поточнее объяснить ситуацию, чтобы он мог действовать наверняка… Дело в том, что они обвиняют друг друга в супружеских изменах. Василий, к примеру, красочно описывает одну ситуацию, в общем, вроде бы он ее обвиняет в том, что она с вами провела ночь. Нам хотелось бы это опровергнуть…

– Я в шоке. То есть выходит, что Васька мне какие-то предъявы делает? Да я за ту ночь меньше ей заплатил, чем он у меня потом проел и выпил.

– То есть вы знакомы?

– Конечно. Он пристал ко мне, когда я к ней в контору приехал. Поджидал точно, деньги просил. Ну, мы пошли, посидели, он мне такое про нее рассказал…

– Этого не нужно пока, пожалуйста.

– А чего тебе нужно? Артем, говоришь?

– Да, собственно, я узнать хотел: вы можете быть причиной их развода? Суд будет иметь повод признать его пострадавшей стороной? Там есть имущественный аспект… Люба хочет, чтоб ей осталась ее квартира.

– А. В этом смысле. Это он может. Стать пострадавшим, чтобы заполучить ее квартиру. Только любовников он назовет – рыл пятнадцать, не меньше. Мне примерно столько перечислил.

– Вы так сблизились?

– Ну, что значит – сблизились. Встречались несколько раз, пили, по бабам ходили. Друзьями мы не стали.

– Знаете, неловко по такому поводу к вам обращаться. Но если бы вы рассказали о фактах его измен, мы могли бы рассчитывать на то, что суд признает брак недействительным с его стороны, скажем, именно из-за квартиры, что, собственно, и требуется…

– Какие факты, Артем? Мы снимали баб на улицах, в кабаках. Как их звать, не всегда знали.

– Не помните, когда в последний раз это было?

– Не-а. Недавно. А чего это тебе дает?

– Не знаю пока. Поговорю с адвокатом. Вы не будете возражать, если я позвоню вам после этого разговора? Может, мы встретимся?

– Да звони. Приезжай. Жену возьми. А то она что-то тормозит у тебя. Не, я не в обиде, просто хотел, чтоб мы вместе побыстрее все сделали, обсудили.

– Я понял. Передам ей… Или нет. Скорее всего, не передам. Знаете, я не вмешиваюсь в ее профессиональные дела.

– А. Молодец. Пусть женщина сама решает. Это точно. Я сам ее приглашу с тобой. Хочешь?

– Да. Спасибо.

Артем задумчиво смотрел на телефон. Ну, и что с ним делать, если он действительно пригласит? Непонятно. Артем включил компьютер, попытался набросать концепцию проекта, над которым работал, но все шло как-то не так. Не было полета, черт бы его подрал за привычку таскаться по парку. Он решительно встал и пошел к Максу, чтобы хоть узнать, как вообще идут дела. Кабинет Максима был закрыт. Артем заглянул в секретариат, он же – бухгалтерия. Там сидели секретарша Ася и бухгалтер Валентина Петровна.

– Здравствуйте, – сказал Артем. – Где Макс, не знаете?

– Знаю, – охотно выпалила Ася, симпатичная девушка с курносым носиком и большими круглыми глазами. – Он только что заходил и сообщил. С ума сойти. Его пригласили на ювелирную выставку в Доме художника, что ли. В общем, там будут все, ну эти… В газетах напишут, он сказал, выставку по телевизору покажут. Я сейчас включу, можно? Ну, это ж надо! Всегда его приглашают, – Ася обиженно надула губки. – Это вообще, по-моему, только женщинам интересно.

– Ой, женщина нашлась, – скептически покосилась на Асю монументальная и важная Валентина Петровна.

– Да, представьте себе, – ответила Ася и с надеждой добавила: – Максим Георгиевич сказал, что если там будут раздавать всякие «фенечки», он для меня возьмет.

– Да? – Артем был немного озадачен. – Мне кажется, если бы я знал, что такое «фенечки», я стал бы счастливее.

Он вышел в коридор, и в этот момент ему позвонил Дайнеко.

– Да, Макс, все в порядке. Я на работе. Ася мне сказала, где ты.

– Тема, слушай, тут можно купить красивые стильные украшения. Купить что-нибудь для Юли?

– Я не знаю, – растерялся Артем, – что ей нравится, ничего в этом не понимаю… Ася сказала, это пафосное мероприятие. Юля носит скромные украшения.

– Ты очень удивишься, но «пафосные» украшения должны выглядеть именно скромно. Несмотря на цену.

– Ой, с ценой – это тоже вопрос не ко мне. Может, у Юли спросишь или у мамы?

– Ладно. Все ясно с тобой. Я выберу то, что сочту нужным. А устраивать перезвон по этому поводу – это уже не подарок. Если тебе покажется дорого, прими от меня.

– Да ты что! Я просто так брякнул, потому что не держатель семейной кассы. Но Юля будет очень рада. А я еще больше.

– Ну и прекрасно. Если честно, я уже присмотрел одну подвеску. Черный сапфир, мой любимый камень. К ее глазам подойдет.

– Ты настоящий друг, нет слов. Нам сейчас что-то красивое очень кстати. Захандрили все.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru